Сияло солнце. Йона ехал мимо бледно-зеленых полей и больших каменных домов, мимо асфальтированных подъездных дорожек, на которых стояли велосипеды и машины.
Самолет из Стокгольма приземлился в аэропорту Росток-Лаге час назад. Йона арендовал “БМВ” и теперь ехал на север по шоссе А-19.
Он все еще не знал, зачем понадобился комиссару Кларе Фишер. Знакомы они не были, а убитый в кемпинге человек не проходил ни по одному из расследований Йоны.
Клара Фишер не уточнила, чем Йона может ей посодействовать, но так как полицейские Швеции и Германии сотрудничали уже не один десяток лет, Карлос дал добро.
В самолете Йона успел прочитать отчеты по трем из присланных немецким Федеральным ведомством предварительных расследований, в которых фигурировал погибший.
Фабиан Диссингер был осужден за двадцать три особо жестоких изнасилования; он нападал и на мужчин, и на женщин в Германии, Польше и Италии. Судебно-психиатрическое заключение гласило: диссоциативное расстройство личности и садистские наклонности с психопатическими эпизодами.
Йона круто свернул влево и углубился в лес. Справа мелькнула глинистая дорожка для мотокроссов, а потом снова начался лес, который тянулся до самого кемпинга Остзеекамп-Ростокер-Хайде.
Оставив машину возле полицейского заграждения, Йона подошел к группе ожидавших его немецких полицейских.
Зимнее солнце освещало провода и параболические антенны на крышах трейлеров.
Комиссар Клара Фишер оказалась высокой женщиной с гордым и слегка обиженным выражением лица. Взгляд карих глаз при виде Йоны как будто стал резче. Короткие кудрявые волосы Клары слегка поседели на висках. Черная кожаная куртка доходила ей до бедер, а черные кожаные сапоги на низком каблуке сделались серыми от налипшей грязи.
Клара медлила, наблюдая за Йоной, словно малейшее изменение в выражении его лица имело колоссальное значение.
– Спасибо, что так быстро приехали, – сказала Клара, пожимая ему руку и не спуская с него глаз.
– Люблю кемпинги…
– Вот и отлично.
– Но все же не понимаю, зачем меня сюда вызвали, – закончил Йона.
– Уж точно не потому, что смерть Фабиана Диссингера – большая потеря для Германии. – Клара Фишер указала на домики.
Оба двинулись по асфальтовой дорожке, которая вилась через весь кемпинг. Холодное белесое солнце светило сквозь голые кроны деревьев.
– Не стану говорить, что он получил по заслугам, но будь моя воля, он просидел бы за решеткой до конца жизни, – спокойно сказала Клара.
– С этим трудно не согласиться.
Они миновали душевые и киоск. Столпившиеся за ограждением обитатели кемпинга снимали место преступления на мобильники. Красно-белая пластиковая лента трепетала на ветру.
– С этим трудно не согласиться, – повторила Клара, косясь на Йону. – На прошлой неделе кое-кто в берлинской полиции отказался от расследования… Известного педофила обнаружили в канаве возле школы – его утопили… я могу понять своих коллег: совсем недавно полиция прекратила следствие по делу об ограблении и убийстве молодой женщины в Спандау.
Пустая пивная банка прокатилась по песчаной площадке с контейнерами для раздельного сбора мусора. В солнечном свете сверкнуло разбитое стекло; большая целлофановая обертка застряла между двух контейнеров.
Йона с Кларой в молчании прошли мимо нескольких трейлеров более старой модели. Все на засове: не сезон.
Двое полицейских в форме, дежуривших возле внутреннего заграждения, почтительно поздоровались с Кларой.
– “Кебби-58”, 2005 года. – Клара кивнула на трейлер. – Самый дешевый во всем кемпинге. Его сдали Диссингеру на два месяца и четыре дня.
Угловатый трейлер помещался на массивном бетонном блоке. От крючковатой антенны на крыше стекала по стене красно-бурая ржавчина.
На гравийной площадке стоял столик с полотняной столешницей, за которым работали двое техников-криминалистов в белых комбинезонах; в землю были воткнуты номерки, отмечавшие места находок. Закопченную алюминиевую кастрюлю переполняла дождевая вода с дохлыми мухами.
– Полагаю, вы еще не успели заглянуть в высланные вам отчеты?
– Заглянул, но не во все.
Клара безрадостно улыбнулась.
– Не во все, – повторила она. – Мы обнаружили у него в компьютере гигабайты жесткой порнографии, с насилием… видимо, после одиннадцати лет принудительного психиатрического лечения в голове у него не прояснилось. Сидел себе тихонько в тюремной клинике, принимал лекарства… и все это время ждал, когда можно будет продолжить.
– Некоторые люди так устроены, – заметил Йона.
Один из криминалистов – высокий, в белом защитном комбинезоне – вышел из трейлера, чтобы освободить им место; он что-то сказал Кларе, Йона не понял его слов.
У открытой двери вместо ступеньки высилась табуретка.
Все это время Клара бесцеремонно наблюдала за Йоной. Она словно хотела задать какой-то вопрос, но сдерживалась.
На светло-коричневых ковриках лежали полупрозрачные пластины – по таким полагалось передвигаться на месте преступления. Пол поскрипывал под шагами полицейских.
На круглом диване с выцветшим голубым рисунком валялся коричневый пиджак с протершимися чуть не до дыр лацканами и запачканными кровью рукавами.
– Кто-то должен был слышать шум драки, – вполголоса заметила Клара.
Пробирки с биологическими образцами и пакеты с изъятыми предметами – кофейными чашками, пивными бокалами, столовыми приборами, зубными щетками, окурками – выстроились на стеклянной панели плиты.
– К Диссингеру кто-то приходил. Диссингер собирался действовать по старой схеме, но его время прошло. Он постарел, потерял форму… и его до смерти избил тот, кого он пытался изнасиловать.
Солнечный свет проникал в трейлер сквозь нечистые окна в подтеках и желтоватые, в пятнах, занавески. В оконных рамах подрагивали от сквозняка обрывки паутины: дверь так и стояла открытой.
– Его нашли двое подростков… Пару дней назад он пытался зазвать одного из них выпить.
– Я бы хотел поговорить с ребятами. – Йона рассматривал кровь на закругленном уголке шкафа.
– Они очень напуганы. Но не опоздай они к назначенному времени, им пришлось бы куда хуже.
Двуспальную кровать покрывали пятна крови; ночник, вырванный из стены, повис на проводах. Похоже, кого-то стащили с голого матраса, а потом снова швырнули на него; кто-то в попытке сбежать проковылял вдоль стены.
– Родственники не рвутся его хоронить, так что я оставила его повисеть до вашего приезда. – Клара указала на закрытую дверь туалета.
– Спасибо.