Лёд и пламя 1-2

Глава 9

Хьюстон ворвалась в спальню матери, где Опал вышивала манжеты.

– Мама! Ты должна мне помочь, – сказала Хьюстон.

– Посмотри на свое платье, – сказала Опал, поднимаясь с места. – Ты думаешь, оно отстирается?

– Не знаю. Мама, он ждет меня внизу, и ты должна занять его, пока я переодеваюсь. Если ты не поговоришь с ним, боюсь, он уедет.

Опал отступила на шаг:

– Неужели ты имеешь в виду мистера Таггерта? Он ждет тебя внизу?

Хьюстон взяла мать за руки:

– Он очень расстроен. Он случайно опрокинул на меня полную тарелку, и все стали над ним смеяться. Если б ты видела его лицо! Он был так унижен. Пожалуйста, спустись и поговори с ним немного. Не отпускай его.

Опал смягчилась:

– Если это получилось случайно, никто не должен был над ним смеяться.

– Спасибо, – проговорила Хьюстон, быстро целуя мать в щеку, перед тем как выбежать из комнаты.

Она не обратила внимания на крик Опал: «А о чем мне с ним говорить?»

Сьюзен ждала Хьюстон в ее комнате и помогла ей расстегнуть застежки на платье.

– Испачкана только вставка спереди, – сказала Хьюстон, рассматривая платье. – Сьюзен, скажи миссис Томас, чтобы она потерла его порошком жженой магнезии, может быть, тогда жир отойдет, и… О Боже, сколько пятен! Подержи вставку над паром, если и тогда они "не отойдут, то я попробую оттереть керосином. Но, это я сделаю сама. Не хочу, чтобы кухня взлетела на воздух. А теперь поспеши, пока жир окончательно не впитался.

Когда Сьюзен вернулась, Хьюстон сидела за столом и что-то писала.

– Отдай потом эту записку Вилли и скажи, чтобы он отнес ее миссис Мерчисон. И пусть объяснит ей, что мне нужно, чтобы потом не было недоразумений.

Рассказывая, она продолжала писать.

– В доме Таггерта Вилли должен подняться по лестнице – той, которая у кухни, до чердака, потом повернуть налево, там он увидит длинный коридор. За второй дверью налево будет маленькая комнатка с мебелью. У стены лежит свернутый красный ковер и большая сумка с декоративными подушками. Сумка такая большая, что пропустить ее невозможно. Пусть отнесет ковер и подушки вниз в маленькую гостиную. Миссис Мерчисон покажет ему, где это. Ковер нужно развернуть и положить подушки по краям. Из соседней гостиной пусть принесет большой серебряный канделябр с тремя свечами и поставит его посередине ковра.

Она подняла глаза на Сьюзен:

– Ты запомнила, что надо передать Вилли?

– Да, мисс. Пикник в помещении. Правда, что мистер Таггерт опрокинул на гостей накрытый стол?

– Кто это тебе сказал?

– Элли, она работает у соседей Мэнкинов.

– Все было совсем не так. А теперь иди вниз, объясни все Вилли и попроси его передать эту записку миссис Мерчисон. И пожалуйста, побыстрее. Мне нужна будет твоя помощь. Да, и пусть он скажет миссис Мерчисон, что я постараюсь задержаться подольше, чтобы она успела все приготовить.

Когда Сьюзен ушла, Хьюстон с ужасом обнаружила, что жир впитался и в ее нижнее белье. Торопливо осмотрев пятна, она решила, что все отойдет при кипячении, и начала переодеваться.

Она достала из шкафа бледно-зеленое батистовое платье с короткими рукавами с буфами, лифом с закрытым вырезом, отделанным гипюром. К сожалению, платье застегивалось сзади на тридцать шесть крошечных зеленых пуговичек. Она пыталась справиться с ними сама, но тут вошла Сьюзен.

– Что слышно внизу?

– Ничего, мисс, – ответила Сьюзен, застегивая пуговицы маленьким медным крючком. – Посмотреть? Мне кажется, что дверь на веранду открыта.

– Нет, – сказала Хьюстон, начиная беспокоиться. Опал Гейтс была женщиной беззащитной, и ее легко можно было шокировать. Хьюстон так и видела, как Кейн с его отвратительной манерой говорить доводит Опал до обморока, а когда та падает без чувств, не видит необходимости «ее поднимать».

– Больше никого нет в доме, Сьюзен?

– Нет, мисс.

– Хорошо. Тогда я могу спуститься вниз и посмотреть в щелочку. Ты можешь застегнуть мне платье там, внизу.

Хьюстон на цыпочках спустилась по лестнице, Сьюзен за ней, и они притаились за дверью на веранду.

Кейн и Опал сидели рядом на диване и оба смотрели в стереоскоп.

– Я сама его никогда не видела, – говорила Опал. – Но слышала, что это очень впечатляюще.

– Я много лет жил в Нью-Йорке, но никогда не слышал об этом месте, – сказал Кейн. – Еще раз, как это называется?

– Ниагарский водопад.

Кейн опустил окуляр стереоскопа и посмотрел на нее.

– Вы хотели бы поехать поглядеть на него, так ведь?

– Ну да, мне хотелось бы. На самом деле, мистер Таггерт, у меня всегда была тайная мечта – путешествовать. Я бы хотела нанять небольшой поезд и проехать по Соединенным Штатам.

Кейн взял Опал за руку:

– Я осуществлю вашу мечту, миссис Чандлер. Какого цвета железнодорожный вагон вы хотите? Я хочу сказать – внутри. Красный пойдет?

– Но-о мне, право, неловко, – начала Опал. Кейн наклонился поближе к ней.

– Знаете, леди-это моя слабость, – мягко сказал он. – А вы, миссис Чандлер, такая же настоящая леди, как и ваша дочь.

На минуту они замолчали, и Сьюзен выглядывающая из-за плеча Хьюстон, перестала застегивать пуговицы.

– Розовый, – сказала Опал. – Должно быть, мне понравился бы вагон в розовых тонах.

– – Он у вас будет. Может, еще что-нибудь?

– Лучше, если вы будете называть меня Опал. Боюсь, моему мужу, мистеру Гейтсу, не понравится, если его жену будут называть по фамилии ее бывшего мужа.

Хьюстон затаила дыхание. Интересно, как Кейн воспримет это исправление?

Кейн поднес лежащую в его руке ладонь Опал к губам и от всего сердца поцеловал, совсем не как джентльмен.

– Не удивительно, что ваша дочь – леди.

– Думаю, что ваша мама выйдет за него замуж, если этого не сделаете вы, – заметила Сьюзен.

– Помолчи и заканчивай быстрее застегивать.

– Уже готово, – сказала Сьюзен, и Хьюстон вышла на веранду.

– Надеюсь, я не очень задержалась? – спросила она, мило улыбаясь. – Вы хорошо провели время, мистер Таггерт?

– Ага, – сказал Кейн, ухмыляясь. – Очень хорошо. Только мне пора уже. У меня работа.

– Мистер Таггерт, – проговорила Хьюстон. – Вы не могли бы отвезти меня в город к портнихе? Мне нужно заказать кое-что.

Кейн нахмурился, но когда Хьюстон сказала, что это займет не больше пятнадцати минут, согласился.

– К ужину меня не ждите, – прошептала она матери, целуя ее в щеку и одновременно хватая зонтик.

– Ты в надежных руках, – сказала Опал, нежно глядя на Кейна.

Уже находясь в экипаже, Хьюстон повернулась к Кейну:

– Вы приятно поболтали с моей мамой?

– У вас хорошая мать, – сказал он. – Где это ателье, куда вам нужно? Вы уверены, что это займет только десять минут?

– Пятнадцать, – ответила она. – Мое… Платье к моей предыдущей свадьбе шилось в Денвере, но я собираюсь заказать такое же здесь.

– Такое же? А, ну да, двойная свадьба. Кстати, а когда она будет?

– В понедельник, двадцатого. Надеюсь, вы придете. Или у вас опять будет слишком много работы? Он искоса посмотрел на нее, а потом улыбнулся.

– Я, пожалуй, появлюсь на свадьбе, если вы не сбежите с первой брачной ночи, – засмеялся он, увидев, что Хьюстон краснеет и отворачивается.

Они проехали вниз по Коул-авеню к Вестфилдским рядам – длинному двухэтажному зданию, тянущемуся от Второй до Третьей улицы. На первом этаже находились магазины, на втором – офисы.

Кейн привязал лошадь и помог Хьюстон выйти из экипажа.

– Я пока пропущу стаканчик, – сказал он, кивая в сторону одной из разбросанных по городу многочисленных пивных. – Надеюсь, мужем быть легче, чем женихом.

Он повернулся и зашагал прочь, оставив Хьюстон посреди пыльной улицы. Она подумала, что временами ей не хватает Лиандера с его воспитанием.

У портнихи она провела всего семь минут. Та всплеснула руками, поняв, что ей придется сшить столь изысканное платье за такое короткое время. Как громом пораженная, она опустилась на скамейку, когда Хьюстон попросила ее сшить платье и для Джин Таггерт. Мечась по комнате, она вытолкала Хьюстон из ателье со словами «дорога каждая минута». Хьюстон сделала вывод, что она ждет не дождется, чтобы приступить к работе.

Хьюстон стояла на улице с открытым зонтом и смотрела в сторону пивной, где находился Кейн. Она надеялась, что ждать ей придется не слишком долго.

– Х-ха, взгляни-ка сюда, – раздался мужской голос. – Ты не нас случайно, ждешь?

Ее окружили трое молодых ковбоев, и, судя по запаху, исходившему от них, они провели не одну неделю в пути.

– Пошли, Кэл, – сказал один из ковбоев. – Она же леди.

Хьюстон сделала вид, что не замечает их, но в глубине души молилась, чтобы наконец появился Кейн.

– А мне нравятся леди, – сказал Кэл. Хьюстон повернулась и взялась за ручку двери художественного салона «Сайла». Кэл положил свою руку на ее.

– Прошу прощения, – проговорила Хьюстон, отступая назад и презрительно окидывая его взглядом.

– Говорит, как леди, – сказал Кэл. – Крошка, как насчет того, чтобы пойти со мной в пивную и пропустить кружечку пивка?

– Кэл, – сказал другой ковбой с предупреждением в голосе.

Но Кэл наклонился поближе к Хьюстон:

– Не пожалеешь, крошка.

– Зато ты пожалеешь, – раздался голос Кейна. Он схватил ковбоя одной рукой за шиворот, а другой за ремень и швырнул его со всего маху прямо на мостовую лицом в грязь.

Когда ковбой, который был в два раза меньше Кейна, поднялся, встряхивая головой, чтобы прийти в себя, высившийся над ним Кейн заревел:

– У нас здесь порядочный город. Тебе нужна женщина – поезжай в Денвер, а мы здесь своих женщин в обиду не даем, – он еще ниже склонился над ковбоем, – и уж подавно, черт возьми, я не дам в обиду свою женщину. Понял?

– Да, сэр, – пробормотал он. – Я не хотел… – начал он, но осекся. – Да, сэр, я уже еду в Денвер.

– Хорошая мысль, – сказал Кейн, отходя от него, схватил Хьюстон за руку и втащил ее в экипаж.

Он молча подъехал к своему дому и остановился.

– Черт! Вам же нужно домой, – он снова взялся за вожжи. – Этот парнишка вас не тронул?

– Нет, – мягко ответила она. – Спасибо, что пришли мне на помощь.

– Да не за что, – сказал он, почему-то хмуря брови, как будто его что-то беспокоило. Хьюстон взяла его за руку:

– Возможно, я поспешила, но я послала миссис Мерчисон записку с просьбой приготовить нам ужин. Если вы, конечно, не против поужинать со мной.

Он быстро окинул ее взглядом:

– Я не возражаю, только я надеюсь, что вам хватит платьев, раз уж я их так часто пачкаю.

– Платьев у меня более чем достаточно.

– Ну, хорошо, – с неохотой ответил он. – Но мне надо все-таки сегодня поработать. Вы идите в дом, а я привяжу вашу лошадь.

Войдя в дом, Хьюстон побежала на кухню.

– Все готово? – спросила она.

– Все, – улыбнулась миссис Мерчисон. – Кроме того, вас ждет охлажденное шампанское.

– Шампанское? – воскликнула Хьюстон, вспомнив, как Блейр, выпив слишком много шампанского, оказалась в постели с Лиандером.

– И я приготовила все, что любит мистер Кейн, – продолжала миссис Мерчисон.

– Говяжий бифштекс, разумеется, – пробормотала Хьюстон. – И еще одна покоренная им женщина.

– Что, мисс Хьюстон?

– Ничего. Уверена, что все будет очень вкусно, как и все, что вы готовите.

Хьюстон вышла из кухни и направилась в малую гостиную. Все было так, как она себе и представляла. Свечи уже горели, шампанское охлаждалось, крекеры и паштет лежали на большом серебряном блюде. Комната светилась в лучах заходящего солнца.

– Это вы все устроили?

– Я подумала, что вы, наверное, будете голодны, – начала она, слегка нервничая.

Устроить ужин было хорошей идеей, но сейчас все выглядело, как сцена обольщения.

– К тому же вы сказали, что хотели поговорить, – прошептала, она, опустив глаза.

Кейн хмыкнул и прошел мимо нее в комнату.

– Если б я не знал наверняка, я б подумал, что вы хотите большего, чем просто поговорить. Садитесь и давайте есть. Мне…

– Нужно работать, – перебила она немного обиженно. В конце концов, она придумала все это только потому, что он казался таким расстроенным после того, как опрокинул на нее тарелку.

Кейн подошел к Хьюстон и взял ее за подбородок.

– Вы ведь не собираетесь разреветься?

– Конечно нет, – твердо сказала она. – Давайте поужинаем, и я поеду домой. У меня тоже много дел, и…

Кейн схватил ее за талию и притянул к себе. Хьюстон почувствовала, что ее тело слабеет, а обида улетучивается. Возможно, этого она и добивалась. Ей так нравилось, когда он прикасался к ней.

– От вас хорошо пахнет, – сказал он, зарываясь лицом в ее шею и крепко прижимая к себе. В его объятиях она чувствовала себя одновременно и защищенной, и беспомощной.

– Вы сегодня были очень милы, – он начал покусывать ее вдоль шеи. – Вы ведь не будете очень уж возражать против того, чтобы выйти за конюха вроде меня, так ведь?

Хьюстон не ответила, почувствовав, что у нее начинают подкашиваться ноги, но Кейн легко держал ее на весу, перейдя теперь к ее левому уху.

– Вы сегодня были там самой красивой леди, – прошептал он, своим легким дыханием заставив ее всю затрепетать. – И мне понравилось носить вас на руках. Знаете, я бы сейчас с удовольствием отнес вас наверх в свою спальню.

Хьюстон очень хотелось ничего не отвечать, и, говоря по правде, она вообще усомнилась в возможностях своего голоса.

– Хм, – раздался с порога громкий звук.

– Уходите, – сказал Кейн, на этот раз покусывая ее подбородок.

Однако годы обучения оставили слишком глубокий след на характере Хьюстон, и в эту минуту они дали о себе знать. Хьюстон попробовала оттолкнуть Кейна, но тот даже не пошевелился.

– Пожалуйста, – умоляюще попросила она, глядя в его темные глаза.

Он скривил физиономию и выпустил ее так неожиданно, что она чуть не упала.

В дверях стояла миссис Мерчисон с громадной фарфоровой супницей в руках. На обратном пути она укоризненно посмотрела на Хьюстон, заставив ту покраснеть.

Немного успокоившись, Хьюстон осознала, что чуть было не оказалась в постели со своим женихом. Но она обещала отчиму, что узнает о Кейне, что сможет, прежде чем выйдет за него. А что если выяснится, что он преступник? Выйдет она за него тогда или нет? Во всяком случае, ей придется это сделать, если она с ним переспит.

Глядя на него сейчас, когда он сидел на полу без пиджака, с закатанными до локтей рукавами, открывавшими его сильные, загорелые руки, и откупоривал бутылку шампанского, она подумала, что, возможно, стоит позволить ему заняться с ней любовью, и тогда придется выйти за него замуж, независимо от того, что она о нем узнает.

Но это было бы нечестно.

Аккуратно расправив юбки, она села на подушку по диагонали от него.

– Я бы хотела попросить вас об одолжении, – начала она.

– Конечно, – сказал он с полным ртом паштета.

– Мне бы хотелось до свадьбы оставаться девственницей.

Кейн так закашлялся, что Хьюстон испугалась, как бы он не задохнулся, но он опрокинул в себя полбутылки шампанского и пришел в себя.

– Приятно слышать, что вы девственница, – в конце концов сказал он со слезами на глазах. – Я имею в виду, что у вас там было с Вестфилдом.

Хьюстон онемела.

– Ну-ну, вы как будто аршин проглотили. Выпейте вот, – он протянул ей бокал шампанского. – Вам это пойдет на пользу. Итак, вы бы хотели остаться девственницей, так? – спросил он, опуская устричный садок в фарфоровые чашки. – Думаю, имеется в виду, что вы хотите, чтобы я держал руки подальше от вас.

Он смотрел на нее как-то странно, задумчиво.

– Наверное, так будет лучше, – сказала она, подумав, что, если он будет продолжить в том же духе, как минуту назад, ей не удастся остаться девственницей, да и не захочется ею оставаться.

– Хорошо, – заключил он холодно. Хьюстон от удивления широко раскрыла глаза. Он, без сомнения, решил, что причина в том, что раньше Он был конюхом, и она считает, что он ее не стоит.

– Нет, – начала она, – это совсем не то, что вы думаете. Я… – она не могла рассказать ему то, что она обещала своему отчиму, или то, что его прикосновения заставляли ее чувствовать себя далеко не леди.

Она взяла его за локоть.

Кейн отодвинулся от нес.

– Вы приняли решение. Слушайте, мы заключили соглашение, контракт, что ли, а я его нарушаю. Вы обещали, что будете притворяться, что.., влюблены в меня, я так понимаю, на людях. Вы сдержали обещание. Наедине можете вообще не обращать на меня внимания. Я буду держать руки при себе. На самом деле, думаю, будет лучше, если я уйду сейчас. А вы оставайтесь, поешьте, а я пойду работать.

Прежде чем Хьюстон смогла вымолвить хотя бы слов, Кейн поднялся и собирался уже выйти из комнаты.

– Пожалуйста, не уходите, – закричала она, кинувшись за ним, но запуталась в длинных юбках и начала падать.

Он подхватил ее прежде, чем она успела удариться о твердый пол, но отпустил сразу же, как только она встала на ноги.

– У меня и в мыслях не было оскорбить вас, – начала она. – Я не имела в виду, что мне не нравятся ваши прикосновения… – она осеклась и, покраснев, опустила глаза. – Я хочу сказать, что… Просто я никогда… И мне бы хотелось оставаться… Если это возможно, – закончила она, подняв на него глаза.

Кейн смотрел на нее тяжелым взглядом.

– Ерунда какая-то. Вы хотите, чтоб я вас не трогал или что? Все, что я хочу от этого брака, это чтобы на людях рядом со мной была леди. Во всех остальных случаях вам не придется даже, видеть мое безобразное лицо. Дом достаточно велик для этого. Ваше дело, леди, Леди должна вести себя уверенно – это Хьюстон помнила, еще со школы. Она выпрямилась и расправила плечи.

– Я хочу быть вашей женой как на людях, так и наедине с вами, но до свадьбы я хочу оставаться девственницей.

– А кто вам мешает-то? – – с удивлением взглянул на нее Кейн. – Я что, за волосы вас в спальню волоку? Принуждаю вас спать со мной?

– Нет, но у вас убедительные доводы, мистер Таггерт, – вырвалось у нее.

В его взгляде мелькнуло понимание.

– Будь я проклят, – – сказал он с удивлением в голосе. – Кто бы мог подумать? Хотя, может быть, леди любят конюхов. Давайте сядем и поедим, – весело добавил он. – Хорошие доводы, говорите? – он усмехнулся, когда она села напротив него.

Всей душой Хьюстон пожалела, что подняла эту тему.

Скромный ужин наедине с Кейном, который задумала Хьюстон, обернулся полнейшим хаосом. Не успели они приступить ко второму блюду, как вошел Эден и протянул Кейну бумаги, которые тот должен был прочесть и подписать. Кейн пригласил его поужинать с ними, и они ни на минуту не переставали говорить о делах.

Хьюстон молчаливо наблюдала, как за окнами садится солнце. Миссис Мерчисон входила и выходила из комнаты, принося с собой огромное количество вкуснейших блюд, которые съедались до последней крошки.

Кейн не уставал говорить ей комплименты, варьировавшиеся от «чертовски вкусно» до предложения убежать с ним и жить во грехе. Миссис Мерчисон захихикала и залилась краской, как гимназистка.

Вспомнив, что к сегодняшнему ужину были приготовлены все любимые кушанья мистера Кейна, Хьюстон задала ему вопрос.

– Что вы больше всего любите, мистер Таггерт?

Он взглянул на нее поверх бумаг:

– Все, что вкусно, включая хорошеньких леди.

Слегка покраснев, Хьюстон отвернулась.

В девять часов она поднялась со своего места.

– Мне уже пора. Большое спасибо за ужин, мистер Таггерт.

Ей показалось, что он вообще не замечает ее присутствия.

Неожиданно Кейн поймал ее за подол платья.

– Вы пока не можете уйти. Я хочу поговорить с вами.

Для того, чтобы уйти, ей надо было выдернуть юбку, поэтому ничего не оставалось, как стоять, уткнувшись взглядом в стену над головами двоих сидевших у ее ног мужчин.

– Думаю, я здесь лишний, – сказал Эден, собирая бумаги.

– Мы еще не закончили, – возразил Кейн.

– Тебе не кажется, что нужно уделить немного времени своей невесте? – многозначительно спросил Эден. – Я скажу миссис Мерчисон, что она свободна.

Он встал:

– Хьюстон, спасибо за ужин. Все было замечательно.

Эден вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Не шелохнувшись и не взглянув вниз на Кейна, Хьюстон продолжала стоять на месте.

Он несколько раз дернул ее за подол платья, но, увидев, что она никак не реагирует, он поднялся и посмотрел ей в глаза.

– Думаю, вы от меня без ума. Хьюстон отвела взгляд:

– Это невероятно смешно. Уже поздно, мистер Таггерт, мне пора домой. Родители будут волноваться. Кейн взял ее лицо в свои ладони:

– Было очень мило с вашей стороны устроить этот ужин со свечами и всем таким.

– Я рада, что вам понравилось. А теперь я должна…

Он притянул ее к себе.

– Я весь вечер думал о том, что, как вы выразились, у меня есть убедительные доводы, – сказал он, целуя ее в шею.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она, безрезультатно пытаясь оттолкнуть его.

Он запустил ладонь в ее аккуратно уложенные волосы, и они упали на плечи. Кейн пробежал пальцами по густой массе ее мягких волос.

– Красиво, – пробормотал он, приблизив ее лицо и не отрывая взгляда.

В следующую секунду он наклонил ее голову и принялся целовать ее так, что она почувствовала, что тает. Он играл с ее губами, оттягивая нижнюю губу зубами, проводя кончиком языка по контуру ее рта.

Хьюстон не двигалась, тогда как чувства уже переполняли ее. Отдавшись нахлынувшей страсти, она обеими руками обняла его за шею и крепко прижалась к нему. Кейн не замедлил ответить, притянув ее еще ближе к себе, наклонив ее так, чтобы их тела как можно плотнее прикасались друг к другу.

Когда он стал опускаться на ковер, она даже не подумала возразить, только прильнула к нему, как к животворящей силе. Пока они опускались на ковер, его губы не оставляли ее губ.

Кейн провел ладонью по ее бедру, покрывая поцелуями ее шею.

– Кейн, – прошептала она, запрокинув голову.

Его ноги сжимали ее ногу.

– Да, моя хорошая, я здесь, – также шепотом сказал он. Его голос заставлял ее трепетать.

Рука Кейна проникла под ее платье и, проскользнув по бедру, нащупала открытый участок тела между закрепленными подвязками и длинными свободными панталонами.

Хьюстон ни о чем не думала, только наслаждалась неземными ощущениями от прикосновений его ладоней к ее коже, его губ к ее лицу. Инстинктивно она, придвинулась еще плотнее к нему, ее нога еще сильнее втиснулась между его ног.

Кейн со стоном оттолкнул ее, лишь секунду оставаясь лежать рядом, глядя на нее, а затем поднялся.

– Вставайте, – холодно сказал он, отошел и встал к ней спиной у темного окна.

Хьюстон лежала на ковре с поднятыми до талии юбками, чувствуя себя опозоренной, униженной, обманутой. Когда она медленно поднялась, стараясь вернуть самообладание, на глаза ей навернулись слезы.

– Пойдите приведите в порядок волосы, – сказал Кейн, не оборачиваясь. – Приведите в порядок волосы, и я отвезу вас домой к матери.

Хьюстон вылетела из комнаты так быстро, как только могла, прикрывая рот ладонью, чтобы не дать вырваться всхлипываниям.

Обе ванные внизу были между кабинетом Кейна и кухней. Она боялась столкнуться с Эденом или с миссис Мерчисон, поэтому она поднялась наверх, в ванную, находившуюся рядом со спальней Кейна.

Очутившись внутри мраморной ванной комнаты, она дала волю слезам. Он хотел жениться на леди, и ему стало противно, что она ведет себя как шлюха. Но тем не менее, это было то, что имела в виду Блейр, сказав, что видела искорки, когда Лиандер поцеловал ее. Поцелуи Лиандера никогда не вызывали в ней никаких чувств, но поцелуи Кейна…

Она посмотрела на себя в зеркало и увидела живые сверкающие глаза, немного вспухший рот, румяные щеки, волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам. Это была не та леди, которую он хотел взять в жены. Не удивительно, что он оттолкнул ее.

Слезы снова покатились по ее щекам.

Как только Хьюстон выбежала из гостиной, Кейн прошел в кабинет, где за письменным столом, уткнувшись в бумаги, сидел Эден.

– Хьюстон уехала? – спросил Эден отсутствующим голосом.

Кейн не ответил, и Эден поднял голову. Он увидел Кейна с трясущимися руками, залпом заглатывающего полстакана виски.

– Что ты с ней сделал? – спросил Эден, едва сдерживая гнев. – Я говорил тебе, что она не похожа на других женщин.

– Да что ты о ней знаешь, черт возьми? Ты лучше спроси, что она сделала со мной. Я хочу, чтобы ты запряг лошадь и отвез Хьюстон домой.

– Что случилось?

– Женщины! – с отвращением проговорил Кейн. – Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Только по одной причине я хотел жениться на леди и…

– Опять Фентон, – устало сказал Эден.

– Да, черт побери, Фентон! – чуть не закричал Кейн. – Все, для чего я работал, что делал, было ради мести Фентону. Все эти годы я по крохам собирал состояние, и у меня была одна мечта: устроить для него однажды званый ужин. Мой дом будет в четыре раза больше его, а напротив меня за столом будет сидеть моя жена, та женщина, которую он когда-то отнял у меня, его драгоценная дочь Памела.

– Но тебе пришлось обойтись другой женщиной, – сказал Эден. – Разве Хьюстон тебе не нравится?

Кейн сделал большой глоток виски.

– Она чертовски здорово притворяется, – сказал он. – Должно быть, она на самом деле до смерти хочет моих денег.

– А что, если ей не нужны твои деньги? Что, если она хочет семью, детей? Кейн пожал плечами:

– У нее это может быть и потом. Все, чего я хочу, это вывести на чистую воду Фентона. Я хочу сидеть в собственной гостиной с одной из этих Чандлер в качестве жены.

– А после этого? Что ты собираешься делать с Хьюстон после этого? Она же не пара ботинок, которую можно взять и выбросить.

– Я как раз подбираю ей драгоценности. Она может оставить их себе, а если я не смогу найти покупателя, я отдам ей и этот дом.

– И все? – спросил Эден. – Ты собираешься сказать ей, чтоб она уходила, что больше она тебе не нужна?

– Она будет рада отделаться от меня. Он выпил виски до дна.

– И у меня нет времени на женщин. Отвезешь ее домой, ладно? – и с этими словами он вышел из комнаты.