Лёд и Пламя

Глава 08. Точка невозврата. Часть 1

Интерлюдия. «Нора».

Рональд Уизли пил, одиноко уединившись в своей комнате, задумчиво устремив взгляд на потёртый плакат Пушек Педдл. Словно обращаясь к нему, он тихо произнёс:

— Моя комната, всё, что осталось мне в память о тебе, дружище. Фотографии в газетах и всё прочее — это не то… Хотя, нет! Но это не просто моя комната. Это наша комната. Гарри и Рона.

До одиннадцати лет Рон Уизли был в тени, никем. Братья Джордж и Фред лишь изощрённо дразнили его, в то время как родители часто оставляли это без внимания. Джинни, с недовольным носиком, будто не замечала своего старшего брата, что лишь усугубляло его внутреннюю скорбь.

Его единственная мечта заключалась в том, чтобы предотвратить бедность семьи, ведь старшие братья, получая щедрые вознаграждения за свою опасную работу, никогда не думали о тех, кто остался дома. К тому же, Рона с раннего детства воспитывали без должного внимания, что оставило на нём следы неряшливости и невоспитанности.

— Тогда мы встретились: неуверенный, загнанный и запуганный черноволосый мальчик с изумрудными глазами и замкнувшийся в себе рыжик, умный, хоть и неряшливый парень. Два одиноких щенка, заблудившихся в мире, нашли друг друга и стали друзьями. Нет, чёрт возьми! Братьями! — ударив стаканом о столик, пьяница крякнул и тепло улыбнулся.

— Только ты, очкарик, знал, что облик тупого рыжего идиота, поглощённого чтением «Квиддич сквозь века», — лишь ширма. Ты был единственным, кто постиг мой секрет. А я знал, что ты не псих, идущий на убой ради чужих целей. Ха! Ты даже обманул Дамблдора своей игрой! Нет, конечно, ты действительно спасал всех с самоотверженностью. Но также понимал, что остаёшься лишь фигурой на шахматной доске. С пятого курса начал укреплять свои позиции и заручаться поддержкой всего Хогвартса. Ведь они все — будущее Англии, опора волшебной Британии. За исключением слизеринцев. Поганые змеи, унюхав в тебе родича, держались на расстоянии, кроме Малфоя.

Выплюнув фамилию давнего недруга, мужчина смахнул с столика старые газеты и фотографии, снова поднося бутылку к губам.

— Как мы сидели, обсуждая события в школе и в мире. Интриги и опасности, которые кружили вокруг нас… Долго смеялись, вспоминая лица людей, полные удивления и потрясения. Тогда, когда я мог отбросить маску идиота, а ты — маску простака. А потом разразилась война и уже не отпустила. Отдел ДМП. Учёба, операции, ловля преступников. И снова спина к спине, как прежде, бессонные ночи и битвы. С каким волнением мы наблюдали изменения в жизни наших друзей и моей семьи. Теряя надежду и веру в людей, мы не смогли остановить этот хаос.

— Эх, дружище. Как хорошо, что ты исчез. Тебя обвинили в демонологии. За мной и Блэками вели наблюдение больше двух лет, в надежде поймать тебя. Но ты исчез без следа… А вот тебе, выкуси! Я стал главой боевого отдела ДМП. Ха-ха! Так что у нас есть сила, дружище! Только дай время разобраться в этом бардаке. Наконец, мне удалось получить секретные дела о смерти Нимфадоры Поттер-Блэк и твоём деле демонолога. Даже мой уровень допуска не позволил достать их. Мне чуть ли не грозили увольнение из отдела. Но министр заступился, и вскоре я нашёл эти бумаги у себя в кровати. Это всё пахнет очень дурно пахнет, но мы разберёмся. Как всегда. Я полагал, что, как и твою невесту тебя также убрали те, кому ты перешёл дорогу. Но я чую, что ты жив! Весь Моакоборческий центр землю носом роет в поисках твоих следов. Всё четно. И это меня бесит! Поверь, когда встречу тебя, я надеру тебе за то, что предал и оставил меня в неведении. Чёртов кусок дерьма!

Этот крик, полон ярости и отчаяния, вырвался из уст рыжеволосого мужчины. Истощённый, он мгновенно погрузился в сон. Не каждому дано пить.

Открыв глаза, как и всегда, привычно уставился в потолок. Осмотрев себя, взгляд остановился на длинном, кривом шраме. Перед глазами вспыхнул наш последний бой с Учителем. Эта неумолимая ярость и жгучее стремление к победе. Ни разу не доводили мы учебные схватки до настоящей битвы. Да, после поединков, особенно в последние полгода, мы порой еле-еле восстанавливались, полагаясь на зелья. Затем часами приводили себя в порядок, невзирая на допинг. Но желание уничтожить друг друга, увы, никогда не обуревало нас. Точнее, у меня не возникало такого стремления.

И вот, лежу и понимаю что дело дрянь. Вообще. Герой магической войны сходит с ума. Дрожь прошла по телу, и осознание этого факта вновь пробудило страх — страх потерять себя, потерять человечность. Помню, как безумно смеялся, этот смех был так похож на смех Волдеморта. Боль Учителя приносила мне удовольствие. И самое отвратительное — я не знаю, как это остановить. Совсем не знаю. Надеюсь, мы решим этот вопрос. Сейчас есть вещи важнее.

Сон о пьющем Роне, который разговаривал с пустотой. Хотя это довольно странно, я знаю, что это видение истинно. Рыжик. Глаза мои предательски увлажнились, внутренний подъем и радость захлестнули меня. Тот, кто был мне братом, не предал… Теперь то мы поставим мир на колени.

Ох! Чёрт, Мастер! Он вообще выжил? Невольно кривясь от ноющей, неприятной боли в груди, я стремительно спускаюсь на первый этаж. Как всегда, Мастер сидит, потягивая свою медовуху. Я волнуюсь о нём, а он преспокойно сидит и пьет. Старый хрыч!

— Ученик, ты всё же выжил. Прелестно. Я уже думал продать свою душу. Ярость Мары за смерть последнего из рода была бы ужасной, — с недоумением смотрю на некроманта после такого неожиданного приветствия. И снова волна возмущения накрыла меня с головой. Это я виноват?

— Вы же едва не убили меня, Мастер.

— Но-но-но, делаешь поспешные выводы, торопыга. Раны на боку и груди, что я оставил, не смертельны. Опасны, конечно, но не более того. А вот ты лишь чудом не лишил меня жизни, спас нас твой домовик.

Учитель, с ироничной улыбкой на устах, заставил меня с горечью отвести взгляд. Он прав, я тогда потерял всякий контроль.

— Но это не суть важного. Ты станешь великолепным некромантом. Неосознанно использовать étape au-delà. Последнее усилие. Принять смерть. Сдаться. Заплатить любую цену ради победы. Последний козырь в рукаве некроманта. Открывая врата в Загробный мир, он отдает свою душу в обмен на могучую силу. На целое мгновение вечности маг смерти обретает почти безграничную власть. Да, и заметь, ты это сделал неосознанно, без ритуала, без знаний. И, что самое важное, ты не умер. Во второй раз! — каркнул он, смеясь, снова потянувшись к чашке.

А я, без сил, свалился на стул. Выделился, Певерелл. В который раз.

— Четвёртый раз это было, — с трудом сдерживая рвущийся смех, произнёс я. Знай наших, Мастер! Подавившись напитком, старый некромант хрипло раскашлялся, его удивлённый взгляд был прикован ко мне.

— Первый раз — в 1980 году. На втором курсе — яд василиска. Спас меня тогда только феникс Альбуса. Третий — когда Волдеморт уничтожил свой крестраж во мне. И вот, четвёртый раз.

— Да-а-а, умеешь ты удивить, ученик, — с потрясением глядя на меня, произнёс Старик, поглаживая бороду. — Значит, в тебе действительно был крестраж. Это меняет… многое в нашем дальнейшем обучении. Но, опять же, это моя забота. Не твоя. Поздравляю, мы завершили первую фазу обучения. Распорядок дня меняется. Теперь вечерами будут пробежки, и по часу спарринг на клинках. Именно спарринг. А не бой на смерть.

— Но я же вас не превзошёл?

— Хм. Ученик. Мне уже более пятисот лет. Мой опыт многократно превосходит твой. Даже с ритуалом последнего шанса ты всё равно не смог бы одержать верх. Мои победы — это плоды многочисленных схваток на грани жизни и смерти. Времена были суровы: либо ты выживал, либо исчезал. Так что… выпей уже, за наше скромное достижение! И хватит смотреть на меня, как голодный волк на кролика. Я не пища, и твоя некромантия не убежит.

Не споря, я схватил полную чашу медовухи и опрокинул её одним залпом. Да! Я всё же смог! Улыбка осветила мои губы. Долгие пять лет, и наконец-то я преодолел этот этап. Мастер продолжил:

— Некромантия. Ты не поверишь. Певереллы не просто разбили и создали градацию некромантии. Поделив её на три вида. Они в принципе создали Боевую некромантию. До них никто не задумывался о чарах, которые действуют на локальном уровне. Лишь призыв нежити и колоссальные магические разрушения.

Мастер закрыл глаза — это уже стал нашим ритуалом. В этот мгновение мир исчезал, и он, погружаясь в себя, начинал говорить о загадках магии и жизни, словно открывая двери в недоступное царство знаний. Я же, как трепетная губка, впитывал каждое сокровенное слово, перенимая истины и мудрость веков. Его голос, словно волны моря, омывал мой разум, наполняя его осознанием чудес, о которых я и не подозревал. Каждый урок, каждый рассказ: словно искра из огня, разжигал во мне жажду познания. И я с благодарностью внимал потоку его мыслей. А магия его слов продолжала отражать сокровища, дремлющие в каждом вздохе пяти веков жизни.

— И вот, Артур открывает завесу тайн вашей уникальной способности. За шесть поколений твои предки создали Боевую некромантию. Это грандиозное достижение. Ни в одной области магии не наблюдалось столь резкого скачка. Хотя заклинаний не так уж много; их эффективность и разрушительная мощь поразительны. Но не будем спешить, — отпив медовухи, Мастер убедился, что я слушаю.

Я же не осмеливался проронить ни слова, ведь некромант не терпит перерывов в своей речи.

— Низшая некромантия. Surge ad vitam. Древнейший способ пробуждения неупокоенных. Вы, Певереллы, поднимаете их лишь силой вашей воли, приказывая им встать. Конечно, за это вы отдаёте свою магию. Остальным некромантам необходимо чертить пентаграмму. Но к ритуальным узорам, через которые все некроманты черпают силы Загробного мира, мы вернёмся. Есть три формы неупокоенности. Первая: зомби и скелеты. Они не увлекают ничем, кроме своей выживаемости. Даже огонь уничтожает их с трудом; мёртвая материя неподвластна живому пламени. Особенно хорошо против них действуют: адский огонь, святая магия и воля некроманта, именно поднявшего этих созданий. Вторая форма: костяные гончие. Здесь уже гораздо интереснее. Некромант, придаёт костям безумно жуткую форму оборотней. А магия напитывает это мёртвой материей, которая, как изнанка мира. Она везде. Эти быстрые и смертоносные твари, объединяясь в свору из пяти, способны в миг разорвать отделение боевых магов, а что будет, если они проберутся в мирные кварталы? Через считанные минуты улицы будут залиты кровью, дерьмом и кишками. Даже некроманта эта свора может растерзать, но, к счастью, они никогда не поворачиваются против своего создателя. Третья форма… — голос Учителя наполнился восхищением, трепетом и страхом.

Он, осушив чашу, медленно начал наполнять её вновь. Вот оно, это наслаждение грядущими откровениями. Нетерпеливо наклоняюсь вперёд.

— Третья форма? И? — внимаю Учителю, который понимающе усмехается.

— Торопыга. Третья форма, Костяной дракон. Апофеоз безумия и гения некромантов. Это не просто неупокоенный. Некроманты, достигли божественных пределов и ужаснулись перед своим творением. Даже вы, Певереллы, без ритуальной силы, погибнете при вызове этого существа. Как минимум — столкнетесь с мощным магическим откатом, потеряв свою магию на какое-то время. Это иная форма жизни. Создавая дракона, мы не просто оживляем мертвые кости магией. Мы насильственно заключаем в него душу павшего дракона. Да, Гарри, вырывая из мертвого мира, некромант запечатывает душу этих существ в мертвом теле. Глупцы решили взять на себя роль богов и, увы, достигли ее. Формула призыва, точнее, заключения дракона в мертвой материи. Вообще, она только будет тебе мешать о ней поговорим позже. Итак, я отвлекся. Из-за такой дерзости некромант, осмелившийся поднять третью форму неупокоенности, получает сокрушительный откат. Само мироздание гневается и карает адепта Смерти за создание иного существа. Но это не самое опасное. Костяной дракон обладает волей и сознанием. И, не дай Светлейшая, если некромант слаб или намерен натравить его на мирных жителей — дракон его уничтожит. А некромант почти ничего не сможет сделать!

Жадно, в одном порыве выпиваем медовуху. Пока я разливаю напиток Учитель продолжает:

— А не может сделать ничего, почему?

— Почему? — задумчиво спрашиваю я.

— Потому! Кости дракона покрыты мёртвой материей. Это означает, что?

— Ворон ворону глаз не выклюет?

— Именно, мать твою! Некромант не в силах ни сжечь, ни уничтожить, ни приказать снова умереть. Он лишь может попросить, как товарищ и друг, о помощи. А дракон в свою очередь способен сжечь тёмным огнём. Оно, кстати, является одним из заклинаний, придуманных самим Артуром; разорвать на части или сожрать заживо. Даже дюжина инквизиторов лишь заставят дракона поморщиться, словно от комариных укусов. Адское пламя с легкостью расправится с драконом, как и любое заклинание такого уровня. Если попасть. Если хватит сил. Если… слишком много «если». По уровню угрозы Костяной дракон сопоставим с василисками, фениксами, королевскими гиппогрифами и вивернами. С церберами ада и трёхголовыми драконами, стражами врат Золотого града. Грамму и Левиафану.

Последняя информация заставила мои волосы зашевелиться. Если некромант достигнет соглашения с таким драконом, они станут неостановимой машиной разрушения всего живого.

Василиск, многотонная подвижная змея, чья шкура обеспечивает почти абсолютную защиту от магии. Даже аксиома победы для многих магов: адское пламени; не причинит ей особого вреда. Она наделена смертоносным ядом и взглядом, а единственные уязвимые участки — рот и глаза. Попробуй попасть в глаза или пасть существа, обладающего невероятной реакцией и дикой скоростью. Меня в тот решающий момент спас феникс и меч Годрика, созданный гоблинами специально для уничтожения таких чудовищ.

А феникс… Не позволяйте себе впасть в заблуждение, думая о доброй и милой птичке. Почти бессмертная, гордая и спесивая, она не перенесет присутствия Тёмных магов. Её огонь, по разрушительности, опаснее адского пламени, а способности к пространственному перемещению абсолютны. Клюв и огонь способны прожечь даже шкуру василиска.

Именно это меня и спасло. Однако яд змейки смертелен для феникса, и поэтому Фоукс, не желая рисковать, мгновенно ослепил василиска Слизерина. Мысли о том, что фениксы способны перемещаться и между слоями реальности: прошлым, настоящим и будущим — всё ещё терзают меня. Фоукс не помогал в бою своим огнём, не защищал от василиска. Создавалось ощущение, что он знал, кем мне суждено стать, наблюдая со стороны кто из «тёмным» погибнет. И Дамблдор, несомненно, тоже узнал после того инцидента.

Когда он узнал по магической связи о смертельной опасности, угрожающей ученику; директор буквально приказал Фокусу пролить над раной от клыка василиска слёзы. Тот отказывался лечить. И такие тварюги окружали учеников Хогвартса. О других существах, упомянутых Учителем, я слышал лишь мрачные слухи. Трепет и желание призвать такого зверя себе в помощь полностью овладели мной. Учитель продолжал.

— Притом. Костяной дракон, возможно, более опасен, чем любые его оппоненты по классификации угроз магических, разумных существ. Увы, а может, к счастью, ни один из некромант не удостоился чести послушания костяных драконов… Все погибли от «рук» этого великого существа. Так, с низшей некромантией мы покончили.

— Как?

— Что? — переспросил Мастер даже не пытаясь придать голосу удивлённый тон. Он прекрасно знал какой вопрос я задам.

— Как. Его. Вызвать. — в ответ на мой хриплый шёпот вожделения, раздался жуткий каркающий смех старого некроманта, в котором ощутимо витали гордость и самодовольство.

О да. Ты имеешь право гордиться собой, Мастер. Теперь я приложу все силы, чтобы стать равным этому Зверю. А это подразумевает, что я должен подняться на вершины могущества. Стать величайшим некромантом коих Земля когда-либо знала. Превзойти даже Артура Пендрагона. И не иначе.