Леди, будьте паинькой

Глава 19

Щеки Эммы пылали. Но она вцепилась в талию Тори и мужественно окинула взглядом собравшихся. Сестра Кенни, в сапожках на высоких каблуках, возвышалась над Эммой на добрых шесть дюймов и выглядела ледяной статуей. Выражение лица Декса не поддавалось описанию. Шелби широко раскрыла рот, а Уоррен, обычно румяный, стал серым.

Из глотки Хью вырвалось что-то вроде жужжания, глаза вылезли из орбит так, что он поразительно походил на гигантскую гуппи, выброшенную из воды.

— Я боялась сказать вам, — покаянно прошептала Эмма.

Тори, вышедшая из ступора, слабо улыбнулась:

— Не знала, что вы так нежно ко мне относитесь.

Кенни трясло от бешенства. Эта дубинноголовая, зашоренная, упрямая идиотка только сейчас спустила в канализацию многолетнюю учительскую карьеру!

Эмма наконец догадалась разжать руки и отпустить Тори. Физиономия Хью приобрела пурпурный оттенок.

— Извращенка!

И тут все произошло со скоростью света. Хью бросился вперед, размахнулся и отпустил Эмме увесистую пощечину. Телевизионщики высыпали из «Раустэбаута» слишком поздно, чтобы стать свидетелями выходки Хью, но как раз вовремя, чтобы увидеть бросившегося на герцога Кенни. Удар пришелся Хью в живот. И хотя герцог оказался крепче, чем выглядел, все же против Кенни не устоял и, пошатнувшись, отлетел назад. Прежде чем он успел грохнуться на асфальт, Кенни сгреб его за рубашку и снова врезал. Камера заработала, с беспощадной объективностью отражая события, фиксируя, как высокий мускулистый человек спортивного вида измывается над толстым коротышкой средних лет. Хью скорчился, издал еще один жужжащий звук и попытался боднуть Кенни головой в живот. Кенни поднял колено и ударил его в подбородок. Хью застонал и рухнул на землю. Сознания он не потерял, но с неподдельным страхом пялился на Кенни. Тот нагнулся было, чтобы поднять поверженного противника, но отец схватил его за одну руку, а Декс — за другую. Совместными усилиями мужчины оттащили его. Кенни сквозь багровую пелену ярости все-таки заметил оператора и понял: все пропало. Хью с трудом поднялся; из уголка его рта ползла струйка крови. Кенни следовало бы испытывать отчаяние, но при виде ярко-красного пятна на щеке Эммы он понял, что ему на все плевать. Единственным его желанием стало уничтожить негодяя, посмевшего поднять руку на его леди.

— Я в порядке, — бросил он отцу и Дексу. — Отпустите меня.

Они повиновались. Он всадил кулак в челюсть Беддингтона.

— О, Кенни…

Эмма пыталась встать между дерущимися, но Тори, у которой было свое понятие о справедливости, отвела ее в сторону.

— Ну же, пойдем со мной, мой маленький страстоцвет. Я утешу тебя.

Она прижала Эмму к груди и словно стальными канатами сжала шею.

— Я изо всех сил пытаюсь, — пробормотал Декс, наблюдая за этой соблазнительной сценой, — хотя бы не завестись!

Кенни, тяжело дыша, презрительно таращился на распростертого перед ним Хью.

— Кенни! — властно позвала Эмма. Он обернулся. Пухлый ротик был сжат в решительную тонкую ниточку. Сейчас она выглядела стопроцентной учительницей, собравшейся положить конец драке на спортплощадке. Директриса с уродливой красной кляксой на щеке. — Не делай этого. Пожалуйста.

Тори отпустила Эмму, и Кенни, подойдя к ней, коснулся красноречивой отметки.

— Ты можешь идти?

Эмма коротко кивнула, но он видел, как сильно она потрясена, и потребность измочалить Хью Холройда разгорелась в нем с новой силой. Краем глаза Кенни заметил, что телевизионщики, как стервятники, окружают их. Они успели поймать на пленку все… кроме того момента, когда Хью ударил Эмму. Нетрудно представить, что будет дальше. Известный хулиган, буян и задира Кенни Тревелер измывается над беззащитным человеком.

Никогда не извиняйся. Ничего не объясняй.

Стерджис Рэндалл рванулся вперед и сунул микрофон под нос Кенни:

— Расскажите, что произошло. Почему вы затеяли драку?

— Проваливай! — зарычал Кенни.

— Нет! — Эмма отчаянно цеплялась за его руку. — Говори правду! Все как было.

Но Кенни сегодня однажды уже смирил гордость и пообщался со Стерджисом. На второй раз его просто не хватило. Стерджис заполучил желанное доказательство, а истина его вообще не интересовала.

Желудок словно опалило кислотой. Кенни молча вырвался и пошел к машине. Рэндалл прокричал что-то вслед, но Кенни будто не слышал. Он только что собственными руками разрушил свою жизнь и отчаянно хотел побыть в одиночестве.

Эмма с тоской и болью смотрела ему в спину. Что она наделала?

«Кадиллак» с ревом разорвал ночную тьму, унося с собой разрушенные надежды Кенни.

Уоррен рванулся вперед. Эмма привыкла видеть в нем вечно извиняющегося отца, но сейчас перед ней стоял собранный, трезвый, жесткий бизнесмен.

— Декс, отвези Хью в отель. Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что там ему будет лучше. Тараканы нуждаются в обществе друг друга.

Декс не слишком вежливо взял Хью под руку и повел к своей «ауди», но в последний момент тот вырвался и обернулся к Эмме.

— И не рассчитывай, что я подпущу тебя к моей школе ближе чем на милю! Или к любой другой! Грязные извращенки вроде тебя не должны находиться рядом с детьми!

Эмма ощутила дуновение прохладного влажного ветерка, словно принесшего запах аккуратно подстриженных английских газонов, залитых солнцем клумб и старых кирпичных зданий, укрывших маленьких одиноких девочек. Единственное место, которое она называла домом.

— Объясните же, что случилось, — подобострастно обратился Стерджис к Хью. — Почему Кенни Тревелер так жестоко вас избил?

Но Декс уже успел завести машину и на полной скорости выехал со стоянки. Стерджис приказал оператору:

— Немедленно едем в аэропорт. Нужно доставить пленку к завтрашнему дню.

— Нет! — истерически завопила Эмма. — Возьмите у меня интервью! Я все знаю! Хью Холройд ударил меня. Кенни просто выступил на мою защиту.

Сердце ее куда-то провалилось при виде скептической ухмылки Стерджиса.

— Кто-нибудь еще видел это? — обратился он к окружающим.

— Все видели, — объявил Уоррен.

Шелби поспешила встать рядом с мужем. При свете фонарей на ее свитере отчетливо выделялись темные пятна молока.

— Этот английский слизняк дал пощечину леди Эмме, и Кенни не выдержал.

Рэндалл, все еще недоверчиво крививший губы, крикнул в толпу:

— Это так и было? Кто-то еще заметил?

— Раз Шелби говорит, значит, так и есть, — откликнулся какой-то мужчина.

— Точно, — подтвердила Тори. — И советую вам прислушаться к ней.

— А может это подтвердить тот, кто не принадлежит к семейке Тревелеров? — допытывался Рэндалл. Ответом служило молчание.

— Декс! — внезапно воскликнула Тори. — Декстер О’Коннор! Он только что повез слизняка в отель. Поговорите с ним.

— Это, случайно, не тот, за кого вы собрались замуж? Не слишком солидный источник.

— Кто сказал, что я выхожу за него?

Стерджис передал микрофон члену съемочной бригады и захлопнул блокнот.

— Бармен плюс еще с полдюжины человек.

Самодовольное выражение его рожи говорило само за себя, и Уоррен покачал головой.

— Вам и вправду не нужны факты. Но ведь это вполне в вашем стиле, не так ли? Только из-за вас Кенни дисквалифицировали, а теперь вы, подобно вампиру, присосались к нему так, что не отдерешь!

Рэндалл снисходительно оглядел его.

— Я ничего не сочиняю. Только излагаю факты.

— То есть искажаете, — уточнила Шелби.

Но Стерджис заполучил желанную добычу, и теперь ему все было до лампочки.

— Складывайтесь, парни, и давайте выбираться отсюда.

Эмма пошатнулась. Она добилась своего, но какой ценой!

Эмма ждала Кенни почти до четырех утра и так и заснула в кресле у окна спальни. Проснулась она в шесть. Кенни не вернулся.

Не переодевшаяся со вчерашнего вечера, неумытая и голодная, она ввалилась в ванную. В зеркале отразилось растерянное лицо с темными кругами под глазами и едва заметным синяком на щеке от удара Хью. Эмма провела по нему пальцем. Болит совсем не так сильно, как сердце.

Сегодня она улетает. Господи, кто же мог знать, что рыцарский поступок Кенни надолго, если не навсегда, закроет ему дорогу в большой спорт и окончательно отвратит от него поклонников? Ах, если бы только он не вмешался! Но благородство — такая же неотъемлемая часть его характера, как и своеобразное чувство юмора.

Она всегда знала, что их роману уготован недолгий век, но в жизни не предполагала, что все окончится вот так. Ее предательством.

Нужно торопиться. Еще предстоит добраться до Далласа, если она по-прежнему хочет попасть в аэропорт. Необходимо принять душ, найти чистую одежду, а самое главное — сделать то, к чему она готовилась всю ночь.

Десять минут спустя Эмма уже сидела за рулем машины Патрика и ползла по благословенно-пустому шоссе к городу. Стараясь держаться с правой стороны, она твердила себе, что покончила с автофобией и отныне постарается сама водить машину. Пусть это не слишком приятное, зато полезное занятие. Как только вернется в Англию, сразу же получит права.

Портье в отеле оказалась той самой миленькой рыжулей, с которой Тед флиртовал в «Раустэбауте». Девушка сразу узнала Эмму и с готовностью сообщила ей номер комнаты Хью. Постучав в дверь, Эмма отошла вбок, чтобы ее не увидели в глазок, и протянула с техасским выговором:

— Рум-сервис.

Прошло, по ее мнению, не меньше часа, прежде чем за дверью послышались шаги и лязгнул замок.

— Я не заказывал… — начал Хью, ко тут же окаменел при виде Эммы. Он успел набросить шелковый халат, из-под которого выглядывали пижама королевского пурпура и уродливые босые ступни с искривленными большими пальцами. Эмма с мстительной радостью заметила огромный фонарь под глазом, куда ярче, чем ее синяк.

— Вон отсюда!

Его маленькие глазки заметались, забегали, и Эмма поняла, чего он боится. Появления Кенни. Она протиснулась мимо него в комнату.

— Я одна.

Герцог мгновенно захлопнул дверь, словно ожидая, что Кенни возникнет в любую минуту.

— Он псих! Знай я, что он безумен, никогда бы не стал с ним договариваться. — Хью пренебрежительно скривил мясистые губы. — Вы имеете представление о том, какому унижению меня подвергли?

Он угрожающе шагнул к ней. Здравый смысл подсказывал Эмме, что нужно бежать, но она упрямо оставалась на месте.

— Попробуйте коснуться меня, и я подниму такой крик, что сбежится весь персонал отеля. Вы этого хотите?

Хью свирепо оскалился, но ближе не подошел.

— Вы зря тратите время. Надеюсь, не воображаете, что я женюсь на вас, зная о ваших пороках?

Каков лицемер!

Эмма в эту минуту почти жалела, что не питает пристрастия к особам своего пола.

Герцог провел ладонью по жирным рыжеватым волосам, но вместо того, чтобы их пригладить, взъерошил таким образом, что две ставшие торчком пряди напоминали дьявольские рога.

— И не вздумайте вернуться в «Святую Гертруду»! Я вас увольняю. Если посмеете хотя бы раз появиться там, я велю арестовать вас за нарушение границ частной собственности.

— Разумеется, я вернусь. Там все мои веши.

— Я велю их запаковать и переслать вам.

Ей даже не удастся попрощаться с коллегами и девочками. Но приходится платить по счетам. Впрочем, сейчас не до того. Главное, выяснить судьбу тех девочек, которые зависят только от нее.

— Как скажете, Хью. Но если не хотите беспорядков в «Святой Гертруде», предлагаю заменить меня Пенелопой Бриггс. Умная, компетентная и знающая свое дело преподавательница.

— Та краснолицая особа, которая вместо смеха издает омерзительное ржание?

Может, Пенелопа и слишком громогласна, зато жизнерадостна и большая интеллектуалка. Услышав столь пренебрежительный отзыв о подруге, Эмма вскипела, но постаралась сдержаться.

— У нее прекрасные отношения с преподавательским составом и ученицами. Кроме того, она великолепный организатор. Лучше вам никого не найти.

Кроме меня. Я была самой-самой-самой…

Хью пожал жирными плечами:

— Какая разница, пусть будет Бриггс, все равно это место ей не придется занимать долго.

— То есть?

— Я продаю это место застройщику, Эмма, — злорадно сообщил герцог. — По-моему, о такой возможности уже упоминалось.

Горло у Эммы перехватило. Все-таки он ужалил ее!

— Ты жалкий червяк.

— Вряд ли вы имеете моральное право обзывать кого-то, жалкое подобие женщины. И предупреждаю, держите язык за зубами насчет своих наклонностей. Не хватало, чтобы кто-то узнал, что школой «Святой Гертруды» управляла мерзкая лесбиянка.

Больше вынести Эмма не могла. Она потеряла все, что было для нее дорого, и оставалось лишь с достоинством терпеть поражение.

— Я не лесбиянка, — тихо заметила она. — И поцеловала Тори потому, что отчаялась избавиться от вас иным способом.

— Лжете.

Эмма вздохнула поглубже, чтобы успокоиться.

— Будь я лесбиянкой, не стыдилась бы этого. Но я обычная женщина. И с самого начала твердила, что не хочу выходить за вас. Вы не только отказались слушать, но и не постыдились шантажировать меня.

— Ничего подобного я не делал.

— А как еще можно расценить постоянные угрозы продать школу, если я не выполню ваших требований? Я люблю «Святую Гертруду». Вы просто не оставили мне выбора.

Хью гордо выпрямился и выпятил грудь.

— Вы сошли с ума! Можно подумать, мне приходится силой тащить женщин к алтарю! Мое имя — одно из старейших в Англии!

Она снова вспомнила, что спорить с ним бесполезно. Там, где речь заходила о родословной или собственной значимости, Хью Холройду не было равных. Эмме пришлось пустить в ход последнее оружие, хотя она знала: оно ненадежно.

— Предупреждаю, если продадите школу, я сделаю все, чтобы вас уничтожить.

Но Хью, вместо того чтобы упасть на колени и каяться, недоверчиво усмехнулся:

— Интересно, каким образом жалкая извращенка собирается уничтожить такого человека, как я?

— Сказав правду.

Хью скучающе рассматривал ногти. Эмма продолжила:

— Большего не потребуется, знаете ли. Разумеется, у меня нет таких надежных связей с прессой, но я хорошо знакома с Колин Гаттеридж из «Лоуэр Тилби Стэндард», а кроме того, я обучала дочь Эвелин Ламли. Эвелин пишет репортажи для рубрики «Дом и сад» радиостанции «Лоуэр Тилби». Она настоящая волшебница во всем, что касается роз, так что у нее образовался преданный круг слушателей. Признаю, этого очень мало, но даже крошечный камешек, брошенный в воду, дает круги, а обе эти женщины — мои хорошие подруги. Они будут более чем счастливы опубликовать мою версию этой истории.

— Никто им не поверит, — фыркнул Хью. — Вы ничего не докажете.

— Возможно. Но слухи распространяются со скоростью света.

— И вы искренне считаете, будто ваши бездарные репортеришки могут повредить человеку с таким положением, как мое?

— Я использую то, что есть под рукой, — просто пояснила она и с удовлетворением увидела, что наконец задела его за живое. Может, теперь он дважды подумает, прежде чем действовать?!

Хью театральным жестом указал на дверь:

— Прочь с глаз моих! И не ждите, что какая-нибудь приличная английская школа возьмет вас на работу, ибо я сделаю все, чтобы этого не случилось.

Неужели у него в самом деле такая безграничная власть?

Эмма сильно сомневалась в этом, но знала, что он помешает ей получить такое место, какого она заслуживает.

Она неожиданно осознала, что вся трясется. И в самом деле, пора уходить. Но прежде она выскажет все, что о нем думает.

— Вы узколобый, напыщенный, самодовольный человечек, Хью. Но что еще хуже, у вас злое сердце. «Святая Гертруда» заслуживает лучшего покровителя.

Франческа стояла у окна спальни, любуясь песчаным пляжем побережья Флориды, ослепительно блестевшим в солнечных лучах. Здесь в самом деле чудесно, но она скучает по Уайнету.

Из телефонной трубки несся раздраженный голос мужа, и она терпеливо ответила:

— Да, дорогой, я видела утренние «Новости», но уверена, что у Кенни имеются веские доводы.

Честно говоря, она далеко не была в этом уверена и поморщилась, когда ее обычно уравновешенный муж заорал так, что трубка едва не разлетелась. Наконец он успокоился настолько, что она смогла ответить.

— Признаю, сюжет был не слишком приятный, но герцог Беддингтон — такая мразь! В самом деле, Далли, если бы ты его знал, не захотел бы руки подать. Так ему и надо. Он давно напрашивался.

Трубка снова раскалилась, и Франческа отвела ее подальше от уха. Далли звонил из Огасты, где проходил финальный раунд турнира «Мастерз». Репортеры все утро осаждали Бодина, а Франческу терзали угрызения совести. Это она виновата во всем: нечего было посылать Эмму к Кенни. Беддингтон наверняка приехал в Уайнет из-за нее, и, очевидно, случилось нечто непредвиденное.

С той минуты, когда Франческа увидела в утренних «Новостях» сцену драки на парковке, она пыталась дозвониться до Кенни, но линия все время была занята. Она-то надеялась, что Эмма окажет на него положительное влияние, а вместо этого подруга втянула его в настоящий переплет. Ничего бы этого не случилось, если бы Франческа не дала волю инстинктам свахи, в чем теперь ее справедливо упрекал муж.

На второй линии зажглась красная лампочка. Далли все еще рвал и метал, и она попросила его обождать.

— Привет, мам, это я.

— Тедди, дорогой! Слава Богу, ты позвонил! На первой линии твой родитель, и с ним никакого сладу нет. Подожди немного.

Она переключилась на Далли, который, похоже, угрожал ей в качестве наказания весьма интересным сексуальным извращением при следующей встрече, если она не угомонится и не перестанет играть роль сводни.

— Милый, мне жаль тебя прерывать, но звонит Тедди.

Далли немедленно притих, на что и рассчитывала Франческа. Из многих благ, которыми одарила ее судьба, бесспорно, самым огромным была неугасающая любовь Далли к сыну.

Она воспользовалась короткой передышкой, чтобы закончить разговор:

— Приезжай скорее домой, милый. Жду тебя вечером.

И чтобы наказать его за скандальное поведение, понизила голос до чувственного мурлыканья, которым успешно овладела еще до своего шестнадцатилетия.

— Знаешь, я купила совершенно потрясающее массажное масло. На запах миндаля едва-едва накладывается аромат сандалового дерева. Импортное, конечно, и возмутительно дорогое. Но я желаю использовать все самое лучшее… на каждой частичке твоего тела… которая будет касаться определенных… моих органов…

Последовала долгая красноречивая пауза, после чего Далли нашел в себе силы откашляться и прохрипеть:

— Франческа… я, пожалуй, прилечу первым же самолетом.

Франческа улыбнулась и переключилась на вторую линию.

Можно подумать, кто-то сомневался в том, что Далли примчится при первой возможности!

— Я придушу его! — воскликнула Тори, перекрывая голос диктора, объявлявший посадку на рейс 2842 до Лондона. — Даю слово, леди Эмма! Как только Кенни появится, я немедленно прикончу его! Скажи ей, Декс! Скажи, что я всегда выполняю обещания!

Декс, не отвечая, участливо обнял Эмму за плечи.

— Уверен, что, как только Кенни хорошенько все обдумает, он обязательно с вами свяжется.

Возможно, но сделать это будет крайне трудно, особенно потому, что их будет разделять океан. Кроме того, она теперь бездомная и безработная.

— Ничего. Я понимаю. После того, что стряслось вчера, я и не ожидаю, что он захочет со мной разговаривать. Правда-правда.

Но Эмма лгала. В глубине души она все еще надеялась. И мысленно умоляла Кенни простить ее.

Эмма нервно пошарила в сумке в поисках посадочного талона. Она до последнего оттягивала посадку, да и с ранчо уехала, только когда стало очевидным, что Кенни не собирается возвращаться. Но больше медлить невозможно.

Нет худа без добра: по крайней мере она хоть не увидит больше Тори, которая целый день не дает покоя Дек-стеру. Что бы он ни сказал или сделал, Тори к нему придирается. Правда, он с изумительным терпением переносит все оскорбления, но Эмма то и дело прикусывала язык, чтобы не призвать ее к порядку и не попросить немного остыть.

В довершение всего Эмма, чтобы всю дорогу терзаться угрызениями совести за собственную болтливость, выложила им всю правду о Хью и его угрозах. После того, чему бедняги стали свидетелями, они должны был узнать историю целиком, но хотя оба искренне сочувствовали, она ощущала себя милой рассеянной особой с тараканами, совершенно не от мира сего, беспомощной и непрактичной.

Хорошо еще, что она не выложила им, как влюбилась в Кенни… Впрочем, они наверняка и об этом догадались.

Обеспокоенное лицо Тори только подтверждало ее худшие подозрения.

— Кенни медленно заводится, но быстро ездит. Правда, к несчастью, если уж загорится, то потушить нет никакой возможности. И то, что Тайгер выиграл «Мастерз», отнюдь не способствует его спокойствию.

— Что же, верно, но боюсь, мое время в этой стране уже вышло.

Она поцеловала Декса в щеку и пылко обняла Тори.

— Вы были безмерно добры ко мне. Ужасно буду скучать о вас. Вы не представляете, как я сожалею о случившемся.

— Смеетесь? Я просто наслаждалась. — Она метнула на Декстера обиженный взгляд. — Кроме того, приятно иметь рядом непосредственно! о человека, способного на порыв и спонтанные поступки. Не то что некоторые, кому предварительно требуется обдумать каждый шаг и во всех деталях.

Декстер улыбнулся. Тори пожала Эмме руку.

— Не воображайте, что видите меня в последний раз и так легко отделались, леди Эмма. Я не потеряюсь.

— Надеюсь.

— Можете на меня рассчитывать. Наш безумный роман был короток, но незабываем.

Эмма рассмеялась, но тут же почувствовала, как перехватило горло. Ей в самом деле будет недоставать этой взбалмошной банды техасцев.

— Будьте помягче с Декстером, — тихо попросила она. — Он прекрасный человек.

Тори расстроенно потупилась. Эмма растянула в улыбку трясущиеся губы, подхватила хозяйственную сумку и направилась к выходу.

— Эмма!

Сердце Эммы вздрогнуло и куда-то покатилось. Обернувшись, она увидела бегущего Кенни. Выглядел он ужасно. Брюки помяты, лицо заросло щетиной, на растрепанных кудрях синяя бейсболка.

— Подожди!

Он прибавил ходу, едва не сбив пожилую женщину, и застыл перед Эммой. Грудь его тяжело вздымалась, он ловил ртом воздух и не мог отдышаться.

И что теперь?

Кенни беспомощно стоял, не зная, что предпринять. Он едва успел припарковать машину и летел всю дорогу, но дыхание перехватило не поэтому. Просто легкие отчего-то словно слиплись и никак не расправлялись.

Прошлой ночью, уехав с места драки, он несколько часов бесцельно колесил по городу и каким-то образом оказался на автостраде, ведущей в Даллас. Он отправился на площадку для гольфа, забыв о сне и отдыхе. После изнурительной тренировки Кенни, услышав о победе Тайгера, изводил себя еще час. Пошатываясь от усталости, с красными мутными глазами, Кенни едва добрался до своего кондоминиума и только там понял, какой сегодня день. Забыв о сне, он устремился в аэропорт.

— Мэм, вам пора на посадку, — с преувеличенной вежливостью напомнил дежурный.

Кенни заметил, что Эмма наморщила лоб, а у рта залегли горестные складки. Толкнув впопыхах Кенни углом сумки, она схватила его за руку.

— О, Кенни, мне так жаль! Я не хотела тебя впутывать. Мне и в голову не пришло. Просто вырвалось внезапно, вот и все… никогда себе не прощу. Все произошло так молниеносно, и…

Кенни понял, что, если Эмму не остановить, она все оставшиеся минуты будет бичевать себя, но как он мог при Тори и Декстере высказать все, что лежит на сердце? Кенни знал только одно: нельзя позволить Эмме исчезнуть, прежде чем он объяснит, как непоправимо она испортила его жизнь и карьеру. И потом… Нужно же попрощаться.

— Уберешься ты отсюда?! — набросился он на сестру.

— Ни за что, пока сама не захочу.

— Так захоти сейчас.

Но тут вперед выступил Декс, взял Тори за руку и отвел на расстояние, достаточное, чтобы Кенни смог без помех поговорить с Эммой.

— Мэм, пора перекрывать выходы. Вам придется немедленно пройти на посадку, — сказал он.

— Подождешь, ничего с тобой не сделается! — отмахнулся Кенни.

— Простите, сэр, это невозможно. Эмма отдала дежурному посадочный талон и умоляюще взглянула на Кенни:

— Мне пора.

Кенни скрипнул зубами.

— Ты шагу не сделаешь, пока не растолкуешь, как намереваешься вывести меня из того кошмара, в который превратила мою жизнь!

Глаза Эммы затуманились.

— Я пыталась урезонить этого мерзкого телерепортера, и не только я, все мы, но он отказался нас выслушать. — Она снова попятилась к выходу. — Кенни, обещаю поговорить с Далли и все ему объяснить. Я оставила несколько сообщений на автоответчике, но, когда пришло время уезжать, Далли еще не вернулся. Я позвоню еще раз, как только сяду в самолет.

— Что? Что ты сделала?

Он рванулся к проходу и вытащил Эмму обратно.

— Сэр! — прошипел дежурный.

Кенни встряхнул Эмму, чтобы привести в чувство.

— Клянусь, если скажешь Далли хоть слово обо мне, сильно пожалеешь.

Дежурный подступил ближе.

— Мэм, хотите, позову охранников?

— О нет, — покачала головой Эмма. — Все в порядке. — Она снова сжала руку Кенни. — Конечно, я должна потолковать с Далли. Я во всем виновата, и пусть хоть целый мир об этом узнает.

— Ты чертовски права, так и есть, и тебе придется загладить свою вину. Начнешь прямо сейчас. Не смей садиться в самолет.

— Я обязана вернуться.

— И оставить меня одного после такой заварухи? Ни за что.

— Но я и Далли…

— Я уже просил тебя не лезть не в свое дело.

— Но…

— Мэм, вы идете или нет?

— Да!

— Ни в коем случае!

Глаза Эммы наполнились слезами. Ну почему она не может сдержаться?

— Прекрати немедленно! — велел Кенни. — Рыданиями и истериками ты ничего не добьешься.

— Я и не хочу ничего добиваться. Просто пытаюсь все расставить на свои места и как-то выйти из этого невыносимого положения.

— Прекрасно. Именно это я и хотел услышать. Кенни обернулся к дежурному:

— Не ждите ее. Она остается.

— Кенни, да уймись же! Я уже извинилась, дала слово позвонить Далли, но ты запрещаешь. Чего же тебе еще? Что я могу сделать для тебя? Скажи, наконец, что тебе нужно.

Кенни упорно молчал.

— Так я и думала.

Ее «педагогический» взгляд ясно говорил, что у него нет ни малейшего шанса уговорить свою директрису.

— Прощай, Кенни.

Она отступила и повернулась к выходу.

— Немедленно вернись! Мы…

Раскаленная дрель неустанно сверлила его мозг.

— Мы немедленно летим в Лас-Вегас.

При этих словах оба окаменели. Эмма с таким недоумением взглянула на него, что Кенни еще больше разозлился.

— Вегас? Что ты несешь?

Дырка в мозгу с каждой секундой все больше расползалась.

— В Лас-Вегас. Это в Неваде.

— Я знаю, где он. Но зачем тебе туда?

— Мы сбегаем. Именно туда обычно отправляются парочки, которым нужно сбежать, — заявил Кенни.

— Сбежать? — Эмма, как в трансе, направилась к нему. Ну чисто зомби! — Хочешь сказать, чтобы пожениться?

Нет! Он вовсе не это имел в виду и боялся женитьбы как огня. Но проклятый дежурный пялился на него, как на ненормального, Эмма выглядела ожившим привидением, а чертов Тайгер снова напялил зеленую куртку чемпиона.

Беззастенчиво подслушивавшая сестрица завизжала и запрыгала, как сумасшедшая. Ну совсем как та девчонка-школьница, которой была не в столь отдаленном прошлом.

Кенни упрямо выпятил челюсть.

— Что-то имеешь против?

Эти янтарно-карие глаза изумленно таращились на него, а язык явно заплетался.

— Это… такой… глупости… я в жизни… К чему тебе жениться на мне?

Более уместного замечания она еще не изрекала, но Кенни не собирался в этом признаваться.

— И нечего указывать мне, чего я хочу и чего не хочу! Если ты моя невеста, это еще не значит, что я должен мириться с твоими вечными указаниями, капрал в юбке\

— Мэм, боюсь, вам придется выяснять отношения в другом месте. Желаю удачи.

Дежурный решительно закрыл дверцу, а у Кенни голова закружилась от облегчения. Он даже не попытался разобраться в такой странной реакции. Знал только, что исполнение смертного приговора неожиданно отсрочили, если не отменили совсем.

— Свадьба! — продолжала вопить Тори откуда-то сзади. — О, Кенни, какое счастье! Ты и леди Эмма! Шелби просто умрет! О Господи! Значит ли это, что ты тоже получаешь титул? Как по-вашему, леди Эмма? Теперь он лорд Кенни?

Кенни бросил на Декса отчаянный взгляд.

— Если у тебя в душе есть хоть капля сострадания, убери ее отсюда!

Декс обнял Тори за талию.

— Думаю, мы не очень здесь нужны, дорогая, — шепнул он.

— Немедленно звоню Шелби! И Теду! Представляю, что сделается с Тедди Бодином! — Роясь в сумке в поисках сотового телефона, Тори подмигнула брату: — Я-то понимаю, почему ты ее выбрал, Кенни. Целуется она классно.

Все, кто стоял в эту минуту поблизости, дружно вытаращились на Эмму. Тори надменно подняла нос.

— Так оно и есть! — громко подтвердила она.