Леди-капюшон (СИ)

Глава 9. Эллинг на берегу залива

Бородатый не был любителем церемоний. Без предисловий пошарил по ее карманам. Из джинс извлек пару монет, а из куртки смятый портрет, нарисованный Тимом.

— Две монеты и портрет Бэтмена без штанов. Клиент расплатился ногами? — Требовательно поинтересовался извращенец.

— Отпусти или дай воды… — Пробормотала, еле шевеля языком, Диана, чувствуя, что разговорам скоро придет конец. Глаза у нее закатывались, а голос, даже собственный, слышался как из глухой бочки.

— Да, ладно, кончай спектакль. Ремни для твоего же блага, чтоб ты не пыталась меня укусить. — Её слегка толкнули в бедро пяткой.

Девушку начала бить крупная дрожь, и похититель наконец додумался осмотреть ее голову и руки.

— Кровь на вкус отвратительная. Денег нет. На наркоте сидишь? — Беспечно поинтересовался он, сильнее потягивая через трубку. Не дождавшись ответа, борода задрал правое веко на безжизненном девичьем лице и увидел мутный как у дохлой рыбы белок без зрачка . — Ну, черт…

Трубки исчезли в чреве грязного ведра, а мужчина неохотно поднялся и сходил за стаканом воды. Диана лишь на короткое мгновение пришла в себя от дикой боли, когда ей вправляли кость ниже локтя.

Не пытаясь больше говорить, она экономила силы. То проваливаясь в забытие, то выныривая, чтобы ощутить дикую жажду, она провела часы в темном гараже, прибитая к доске, чувствуя себя чучелом в кабинете биологии.

Солнце стояло уже высоко и пробивалось сквозь щели гаражной двери, когда девушка окончательно очнулась в одиночестве и не смогла больше заснуть от сильного голода.

— Эй…

Дом был пуст, только где-то возле мусорного ведра копошилась мясистая мышь.

— Мне нужно домой, извращенец. Меня будут искать! — Хриплым голосом от долгого молчания, прокричала она. Дом ответил тишиной. Из-за дверей до Дианы доносились крики чаек, сбивчивые трепыхания птичьих сердец и шум прибоя. Запах соли, рыбы и бетонной крошки. Долго думать не надо, она в каком-то гараже или эллинге неподалеку от причала. В пользу этого говорила и деревянная лодка, лежавшая вверх дном посреди помещения.

Одежда высохла на ней багровой коркой, зато вся была на месте. Очевидно, насиловать ее никто не собирался, и это вселяло крохотную надежду на то, что ей сохранят жизнь, когда удовлетворят любопытство. Если только похититель не захочет посмотреть, как ее голова отделяется от тела.

— Извращенец, ты дома?! — Громче прокричала Диана, не сильно ожидая ответа.

Через медленно текучее время двери гаража отворились, и словно в мареве от пекла извергающегося вулкана дверной проем заслонила мужская фигура похитителя. Испепеляющее солнце как живое лизало его кожу, не оставляя ожога. Диане же было больно даже смотреть в эту сторону. Казалось, воздух наполненный светом движется как поток раскаленной лавы с прожилками тьмы и всполохами света.

— На пей. — Он присел и поднес к ее губам омерзительный воняющий рыбьей кровью стакан.

— Сам пей. — Скривилась Диана, отстраняя лицо на максимальную дистанцию, которую позволял ремень на шее. — Гадость какая… убери, меня сейчас стошнит.

— Вампиров не тошнит. Если только внутренности из взорванного живота не полезут через рот…

Он пальцами потянул ее за нижнюю челюсть, и насильно залил вонючую жидкость в глотку. От неожиданности Диана сделала глоток, и ее тут же вывернуло ему под ноги. Во рту остался привкус рыбы, и она еще какое-то время плевалась, избавляясь от омерзительной слюны и послевкусия. Но сил как будто немного прибавилось.

— Доволен? — Произнесла Диана, обессиленно роняя голову на плечо. — По рвотному рефлексу я чемпион отделения.

Мужчина, небрежно вытерев ступни, всмотрелся ей в лицо. Кривя губы в досадной мине, он о чем-то серьезно задумался.

— Ты хочешь меня убить? — Выпалила Диана, вчитываясь в напряженное лицо, в то время как он старательно избегал ее глаз.

— Нет, я не хочу. Но ты не расслабляйся. Лучше скажи, как мне найти берлогу Сида? Логово? Офис, чайхану? Где он заседает?

— Меня сильно ударили по голове, но после того, как ты меня развяжешь и дашь хотя бы лицо умыть, я обещаю, что мы сядем и вместе подумаем над ответом на твой вопрос. — По полочкам разложила Диана, пытаясь плечом убрать прилипшие к подбородку засохшие волосы.

Мужик исчез за воротами на улице, а появился снова уже с ведром, и девушку с ног до головы окатили морской водой из залива.

Вскрикнув от неожиданности, она сквозь зубы процедила, обтекая на пол тонкими струйками:

— Мог бы просто сказать "нет"!

Похоже, вопросы у похитителя закончились, или он считал, что жертва еще не достигла нужной кондиции, чтобы давать правильные ответы. Он снова устроился в кресле рядом и развернул лежащий на полке смятый лист, пока Диана, кряхтя, выкручивала онемевшие от слабого давления крови руки и ноги.

— Выше пояса Робин-гуд в плаще, а ниже пояса голландский разврат. Где лук? Меч? Флюгегехаймен, карающий врагов? Если кулаками махать не умеешь, бери хотя бы палку.

Бородатый постучал пальцем по бумажному листу, и Диана чуть не задохнулась от гнева, поняв, о чем речь.

— Это мое! Верни. Только попробуй его испортить!

— Зачем тебе такой шлюх-костюм? Внимание голой жопой на дороге привлекать?

— Это мой портрет, дубина. Я не работаю на Семена! В твоей голове есть отдел мозга отвечающий за категории? Не все девушки проститутки. Есть приличные!

— Так ты юбку забыла надеть, приличная, — рассмеялся мужик и снова уставился на рисунок. — Приличные не ходят ночью по барам и чужим лодкам. И не дерутся в подворотнях.

Непрошенная критика выбесила Диану, вдобавок, с этого места ей было плохо видно, с кем она разговаривает, чтобы ответить тем же.

— Ты-то что об этом знаешь? Целый день рыбачишь, потом пропиваешь в баре, все что выловил. Жизнь бомжа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Конечно, проще ноги раздвигать, и заработаешь больше. А ты там самая ленивая, раз так мало заработала? — Он кивнул на железные остатки от ее последней тысячи, лежащие на полке.

— Не вздумай их прикарманить! — Диана дернулась и, роняя голову назад, ударилась затылком. — Черт, этого даже на блад-пакет не хватит. А я так хочу есть…

— На меня не смотри, укусить меня будет самой большой ошибкой в твоей жизни.

— Ты последний, кого я стала бы кусать, воняешь клоакой лягушки и рыбными потрохами. Лучше смени парфюм.

Собеседник нисколько не расстроился, и даже мечтательно потянулся при этих словах.

— Обязательно, как только найду другую работу.

— А ты иди к Семену, там платят хорошо. Я бы сама заплатила, чтобы посмотреть, как тебя отдерут в мохнатый зад, Чубака. Отпустишь, я дам тебе рекомендации в отдел БДСМ.

— Хочешь идти? Вот дверь. — Он поднялся и, подтащив Диану на доске к выходу, приоткрыл ворота гаража. Жар от солнечных лучей проник в помещение и огненным протуберанцем силился коснуться ее ноги. За воротами, отражая вынырнувшее из-за тучи горячее солнце сотнями бриллиантовых бликов раскинулась мелкая водная рябь, а в пяти шагах начинался спуск в залив. Ощутив раскаленное прикосновение фотонов словно брызжущее со сковороды масло, Диана взвизгнула и стала вертеться как уж на шпильке. А мучитель встал у дверей. — Иди. Скатертью по жопе.

— Стой! Стой. Хорошо, можно я побуду здесь? Чего ты хочешь?

— Можно, побудь, если обещаешь вести себя хорошо. Хочу знать, где логово Сида.

— Где-то в доках. Не знаю. Правда, не знаю. Я не вхожу в число приглашенных на его дни рождения!

— Если соврала…

— Мамой клянусь! Не-зна-ю. — Кожа на руках и лице у Дианы покраснела так, будто она злоупотребила солярием. — Морис ходит туда, спроси его.

Бородатый цыкнул языком, мол, не катит. И задумчиво почесал бороду.

— Тебе придется меня кормить. Каждый вечер.

— Послушай, я плохо готовлю… — Она пыталась оттолкнуться всем телом, но через быстро распахнутую им настежь створку ворот, ее окатило волной удушливого жара и снова погрузило в спасительную тень.

— Согласна-согласна! — Брови у нее дымились. — Как скажешь! Только закрой эту чертову дверь!!

В гараже воцарилась тьма и, Диана почувствовала, как ремни на руках и ногах ослабли.

— Не вздумай напасть на меня, моя кровь ядовита. Как солнце сядет, иди, куда хочешь. — Он снова сел в кресло, и с тяжелым взглядом, думая о чем-то своем, принялся крутить в руке нож. — Надеюсь, не нужно говорить о том, чтобы ты не трепалась о том, что в городе живет зараженный.

— Я никогда не видела больных инфирмой. — Она выскользнула из пут и принялась разминать запястья и лодыжки, сидя на полу.

— Вот и умница.

— Нет, я серьезно, никогда не видела зараженных. А я от тебя не заражусь?

— Это не передается по воздуху.

— А как?

— Трансмиссивно и парентерально. — Глядя на ее сдвинутые брови, он снизошел до пояснения. — Если ты меня укусишь, или я перелью тебе свою кровь. Неважно. При бытовом контакте ты не заразишься, просто держи свои зубы от меня подальше.

— А если ты укусишь меня?

— Если б ты была человеком, ты бы хотела, чтобы тебя укусил пациент со СПИДом? Лучше не проверять.

— А правда, что вы слабее нас?

— Нет. Мы как вы, если пьем вашу кровь. Только солнце нас не жарит.

— А если я…

— Все, завязывай.

— Зачем тебе Сид?

— Не твое дело.

— Если бы ты вежливо спросил Мориса, думаю, он бы тебе рассказал…

— Нет. Морис не должен знать. И Семену своему тоже ничего не говори.

— Он не мой. А я не его. Ясно? Я не работаю на дороге.

— Ясно. — По его лицу было понятно, что она его не убедила.

— Можешь не верить. Мне, конечно, срочно нужна работа, но трахаться ради денег с Семеном в туалете придорожной забегаловки я бы точно не стала. Уж лучше голодная смерть.

Диана попробовала руками потереть глаза. Лицо было испачкано разводами соленой воды и крови.

— Теперь верю, иначе б ты знала, что Семен и Морис голубые еще с шестидесятых. В подсобке они едят. — Бородатый махнул рукой на худую шторку, возле которой из стены торчал ржавый дождевик на обрезке шланга. — Ванная.

Диана, выпятив челюсть, убитым взглядом посмотрела на своего мучителя. Он сидел в плетеном кресле в драных штанах и майке, прикрепляя грузило к старой удочке. На проворных пальцах рук были выбиты старинным декоративным шрифтом и украшены волной, буквы Bad Luck ("Невезение").

— Мистер Бэд Лак. Ваша ванная слишком хороша даже для меня. — Скрипя сердцем, Диана поднялась с пола и, задернув за собой шторку, стянула разорванную розочкой куртку и вывалянные в мокрой грязи брюки. — Есть нитка с иголкой? И шампунь?

— Ты еще гору косметики туда не притащила? И помолчи хоть минутку. Я как будто женился в четвертый раз.

Включив воду тонкой струйкой, Диана схватила из грязной мыльницы с пола кусок размокшего мыла с налипшей грязью и с отвращением принялась двумя пальцами чистить его от темных коротких волос.

— Мыло для собаки. — Прозвучало над ухом. Он без предупреждения заглянул за шторку, с безразличным видом оглядев обожженную девушку в кровоподтеках, в мокрой майке и трусах под капающим шлангом, который превратил ее волосы в облезлую тряпку. Потянувшись рукой под самый потолок над душевой, вытащил из щели между балками банку с шампунем и, сунув ей в руки, исчез. — Чтоб не сперли, замок хлипкий.

Диана, скрипя зубами, кинула мыло назад в мыльницу и принялась шампунем отмывать запекшиеся корки крови на виске.

— Всю воду не трать. — Раздалось откуда-то сверху с лестницы. Видимо, он ушел на второй этаж, зная, что ей некуда деваться с этой подводной лодки до захода солнца.

— Всью вёду не тлать. — Перекривляла она прижимистого мужика. — В море же полно воды!

Она свернула куртку и, вытащив из кроссовка шнурок, подвесила постиранные брюки сушиться на теплые от солнца ворота с внутренней стороны. Длинная футболка на спине была порвана и, увидев нож-балисонг, воткнутый в подлокотник кресла, Диана лезвием разодрала швы поперек и порвала материю пополам. Верхнюю часть заткнула под пояс лифа, как топ, а низ превратился в очень короткое мини, которое держалось на втором шнурке, но задницу кое-как прикрывало.

Довольная собой, она рухнула в плетеное кресло, щупая кожу на животе, собравшуюся складками-колбасками. Повертев в руках нож-бабочку, который выкидывал лезвие из двух половинок рукояти, она осмотрела гараж. Лодка, удочки и снасти. Пара резиновых сапог, непромокаемый плащ-палатка, какой-то хлам. Ничего интересного. И ничего съедобного.

— Я есть хочу! — Прокричала она, глядя в потолок — Надеюсь, ты надежно спрятал собаку!

Тишина в доме и любопытство заставили ее приблизиться к лестнице, ведущей на второй этаж. На всякий случай на голову накинув плотный непроницаемый дождевик с крючка у входа, она встала под лестницей. Темнота наверху была искусственная и ненадежная, похоже на втором этаже было окно, задернутое неплотными шторами. Идею спать в комнате с воротами, она отмела сразу. Если их отворят, то весь гараж будет залит светом. Лучше забраться повыше и спрятаться получше.

Ступая беззвучно, стопа к стопе у самых перил, Диана поднялась наверх и высунула голову из лаза. Бородатый спал на низкой кровати без задних ног лицом в подушку. Мерное дыхание и размеренное сердце говорило о том, что он в стадии быстрого сна и может проснуться в любой момент, а, может быть, он просто притворялся спящим, чтобы проверить её.

Ветхие шкафы, серые фото и пыльные вещи выглядели так, будто их никто не трогал годами. В углах валялись экскременты мышей и засохшие панцири насекомых. Следы паутины свисали с выцветшей люстры без лампочки.

Осмотревшись вокруг, Диана проверила полки, работавших часов не было, но по ощущениям закат был еще не скоро. Глаза слипались. Живот сводило, а сердцебиение спавшего сводило ее с ума. Приблизившись ближе к кровати, она осмотрела его лицо.

Не бритая борода, переходящая в усы, скрывала шею, а по морщинкам вокруг глаз ему было от силы сорок с небольшим хвостиком. Сквозь запахи затхлого постельного белья и освежеванной рыбы проступал запах мужского пота.

Очевидно инфирматы были побочным продуктом поиска лекарства от вампиризма, потому что с виду их было не отличить от людей, но гастрономические пристрастия и способность усваивать вампирскую кровь превращала их в опасного противника, как для людей, так и для вампиров.

В школе на уроках современной истории детям всегда рассказывали, что исключительно потребность в пище заставила инфирматов объединиться с ночным братством во время войны с людьми, и поэтому человечество проиграло. Однако, прожив вампиром чуть меньше недели, Диана могла с уверенностью сказать, что человеческие правительства проиграли потому что были больше заинтересовано в борьбе друг с другом. Не могло быть другой причины, по которой подготовленные людские армии после семи месяцев противостояния сдались кучке людоедов, подгоняемых голодом и страхом подхватить болезнь. Этот страх никогда не делал их фронт единым. И зараженные всегда были и будут отверженными в вампирском обществе, просто потому что вечные существа не готовы меняться.

Завернувшись в дождевик, Диана крепко сжала в руках найденный внизу нож и свернулась клубочком в темном углу на полу, положив голову на стопку пожелтевших книг. Она решила не смыкать глаз, чтобы с последними лучами солнца выскользнуть через дверь и раствориться в воздухе, чтобы никогда больше не пересекаться с бывшим вампиром, похоже неудачливым еще больше, чем она.