Ледяное сердце лорда

ГЛАВА 17. Надорванное сердце

— Станешь биться с целой стаей? — прозвучал среди снега уже знакомый ему мужской голос.

Только на этот раз враг не показывался на глаза и не выходил сражаться лично.

Милах покрепче сжал рукоять кинжала.

— Мне не впервой! — прорычал он и отступил от бросившегося на него зверя.

Он дрался яростно, едва ли не на равных с вожаком снежной стаи. И тот скалился, сверля Милаха своим диким взглядом чёрных, будто уголья, глаз, жал уши к затылку, невесомо скользил по белому скрипящему покрову, в котором человек увязал по колено. Но Милах не позволял ему вцепиться в горло, ранил его и по белому боку волка расползлось тёмное горячее пятно.

Однако Милах лишь зацепил его, а запах крови раззадорил стаю. И пусть он отбивался отчаянно и яростно, был ловок и внимателен, всё равно не успел избежать удара в спину.

Одна из волчиц прыгнула на него и вдавила в снег, зубами пытаясь вгрызться в шею, но попадая, к счастью, лишь на толстый воротник, который прокусила насквозь.

Зато она дала возможность остальным практически без труда и опасности вонзить клыки в руки и ноги Милаха, и волки… Не успели воспользоваться этим. Потому что пёс ринулся на неё и сбил волчицу со спины человека.

А дальше они рычащим и лающим клубком укатились прочь, поднимая ввысь целые волны снега.

Милах тут же поднялся и нанёс удар сразу двум волкам, отбрасывая их от себя словно нашкодивших котят. И взвыл не хуже их от боли, когда третий волк всё же вцепился в его ногу. И, получив удар кинжалом, отпрянул, скуля, оставляя на снегу красные вкрапления.

А Милах пока даже не устал.

— Как ты? Что делать? — Арюшка наблюдала за тем, как колдун её шепчет что-то над водой, окропляя ею «раненную» проклятием руку.

— Тс, — сорвалось с его губ протяжное и тихое, заставляя Арю умолкнуть. — Тише, красавица…

Он перевёл взгляд на сердце, которое всё так же лежало на полу.

— Боль утихла, — всё-таки ответил он Аре спустя некоторое время. — Сейчас я смогу прочесть заклинание над сердцем. И буду в порядке.

— И спасёшь пса? — вырвалось у неё.

Аркан усмехнулся ей. Да так странно и тепло, что Арюшка немного успокоилась.

— Да, спасу пса. А ещё, — дал он себе мгновение на раздумья и улыбка его стала коварной. — А ещё жениха твоего, — в голосе просквозила капля яда.

— Что? — пуще прежнего испугалась Аря и бросилась к окну.

А затем тут же вернулась к сердцу, желая поскорее передать его Аркану. Подняла его: тяжёлое, магическое, но живое, заключая в своих тёплых, узких ладошках. И остолбенела, бледнея.

— Что такое? — встревожился Аркан, с трудом поднимаясь на ноги.

— Оно… Я ощутила удар, — проронила Арюшка, наблюдая за тем, как на её глазах по корочке льда расползается трещина, открывая пламени сердца путь на волю.

— Не может быть… — Аркан хотел бы сказать, что так легко сердце не освободить. Что Арюшка, возможно, прямо сейчас может решить все его проблемы, отдав ему жизнь сердца, как он и хотел. Что это чудо.

Он уже сделал к ней шаг, разомкнул губы, готовые сложиться в улыбку…

Да только, видимо, невеста Холода слишком уж была на него зла и не желала ему добра. Потому что по какой-то немыслимой случайности язычок пламени, вырвавшийся из трещины льда, каплей упал на пол, беззвучной быстрой змейкой метнулся в сторону. И утонул в мехе медвежьей шкуры, что лежала на лавке. И которая тут же занялась пламенем.

Аркан вскрикнул раненым зверем, метнулся к ней, но сделать уже ничего не мог.

Спустя какое-то время он держал в руках то, что осталось от шкуры. Медвежью голову. И у Арюшки по коже пробежал холодок вовсе не из-за мороза, что дышал в комнату из дверных щелей, покрывая стены инеем.

Так странно, так жутко выглядел Кан. Её колдун. Её… Что вмиг стал ей чужим. Окутанный копотью да серой сажей.

— Аркан, — шёпотом позвала его Аря и протянула к нему руку.

Но он отступил, словно боясь обжечься. Или обжечь её...

— Прости меня, — проронил лорд тихо, шагнул к порогу и открыл дверь, за которой слепил снег глаза так, что всё вокруг казалось лишь белой вспышкой света.

— Кан… — Арюшка боялась отвести от него взгляд, но шагнуть к нему отчего-то не могла.

— Прости. За всё.

Будто и не голос человека, а эхо, издали донесённое ветром, прозвучало в ответ, и колдун тут же исчез, переступив порог.

Волчья стая исчезла тоже, будто потеряв след колдуна, врага своей госпожи. Впрочем, так оно и было, ведь теперь у неё не было врага. Отныне лорд Аркан принадлежал другой ведьме. Не такой могущественной, как невеста Холода, но, по всей видимости, искусной в своём колдовском мастерстве.

У неё покрыта голова, ни одного локона волос не видно под вышитым драгоценными камнями нежно голубым платком. Шуба белая длинна, издали похожа она на подвенечное платье. Тонкий стан, гордый силуэт… Невеста Холода стояла на утёсе и волны, разбивающиеся о камни, превращались в лезвия льда, со свистом прорезающие воздух.

С бледных губ её сорвался то ли стон, то ли горестный вздох. Узкая, красивая ладонь прижалась к сердцу. Точнее к тому месту, где оно должно было биться под рёбрами. Но ледяная дева не чувствовала ни ударов его, ни тепла.

Так… пусто.

Так… тяжело.

Отчего же кажется, будто на плечах её неподъёмная тяжесть, когда она так идеально держит королевскую осанку?

Отчего же так тянет внутри, когда тянуть там нечему и не из-за чего?

— Я не могу скучать, — прошептала она в пустоту, глядя вдаль. — Правда же, не могу? Но… Пусть сердце моё и заледенело, и было похищено, а… Знаешь, любимый мой, кажется душа у меня всё же осталась. И она всё ещё душа человеческая. П-помоги мне, — впервые за долгое-долгое время дрогнул голос её. — Помоги мне… Зачем ты оставил меня, за что?

Или так больно и грустно стало ей потому, что она каким-то образом вновь услышала биение своего сердца?

— Спаси меня…

В глазах её промелькнул давно забытый страх.

Страх боли.