Ледяные лишаи

Глава V. Актуальные лишаи

Предыдущей главой я хотел объяснить, что большие острова, расположенные среди полярных океанов, являются местами, чрезвычайно предрасположенными к заболеванию ледяными лишаями, — океаны доставляют влагу, а сам остров — холод. Это дает большое снижение снегонулевой поверхности, проходящей над полярными океанами и без того низко, и делает легким касание ее с пологими склонами, которые предоставляет на сей случай сам остров. Поэтому, хотя ледяные лишаи и могут, как сказано, зародиться в любой географической широте при наличии куполообразной возвышенности с пологими склонами, достигающей вершиной снегонулевой поверхности, легче всего это может произойти в местах, наиболее к тому расположенных — полярных областях, где для этого вовсе не нужно такого уж очень высокого купола.

В наши дни мы и имеем на Земле два лишая — оба расположены в обеих полярных областях планеты. Это их полярное положение и является, конечно, главной причиной, что их лишайность не была до сих пор разгадана и существование льда в полярных областях Земли приписывалось просто естественному холоду на полюсах, что вызывало необходимость делать всякие догадки, почему в миоцене этого естественного холода не было, а в ледниковую эпоху этот естественный холод имел гораздо большее распространение к экватору.

Время образования Антарктического лишая не известно ни мне, ни, по-видимому, кому-либо другому, потому что наука до сих пор не установила, была ли ледниковая эпоха сразу на всей Земле или поочередно то в северном, то в южном полушарии.

Всю историю Антарктического ледяного лишая можно рассказать в нескольких словах. Когда-то его, понятно, не было. Эпейрогенические движения выдвинули над поверхностью моря Антарктический остров, настолько большой, что его даже называют материком. Этот остров снизил над собой снегонулевую поверхность и сам, продолжая куполообразно подыматься, в конце концов коснулся ее, а может быть, поднялся и значительно выше ее. Образовалась ледородная возвышенность; зародился ледяной лишай, который, расползаясь, еще значительно снизил снегонулевую поверхность. Ледяной лишай покрыл собой, как полагается, весь остров и стал распространяться по окружающему остров океану в виде громаднейших по объему и площади айсбергов. Когда эти айсберги почти сплошной массой заняли достаточную площадь океана, чтобы вызвать достаточное уменьшение влажности климата над поверхностью Антарктики, или, конкретно говоря, заняли всю полярную часть океана до 64-й параллели приблизительно, наступило равновесие между избытком снега, выпадающего на ледяной лишай выше снегонулевой поверхности, и избытком таяния его ниже таковой, и лишай прекратил дальнейшее распространение, достигнув своего максимума. В этом положении лишай и застыл, застыл в том смысле, что принял постоянные размеры, но в нем самом происходит непрерывное передвижение льда от центра к периферии.

Такой тип лишая я назвал локализованным стационарным потому, что он, образовавшись и дойдя до своего максимума, изменяется только от новых эпейрогенических движений, в районе его происходящих, но не изменяется вне зависимости от них, как это делает Гренландский ледяной лишай.

Про Гренландский ледяной лишай известно много более. Известно, что Европа и Америка оледенели на рубеже третичного и четвертичного периодов, охлаждение же климата в Европе началось ранее — во второй половине третичного периода. Про это охлаждение климата проф. Неймайр, между прочим, говорит: «Между тем как приближение ледниковой эпохи уже отразилось на морском населении верхнеплиоценовых отложений Англии или норвического крага, наземная флора и фауна не обнаруживает никаких изменений».

Но каким, спрошу я, предварительным изменением климата, нужным для создания ледниковой эпохи, можно объяснить такое странное явление — морское население раньше реагирует на приближение ледниковой эпохи, чем наземное? Однако это явление совершенно гармонирует с моей теорией разрастания Гренландского лишая, как мы это скоро увидим.

Итак, охлаждение климата Европы началось к концу третичного периода. Несомненно, задолго до начала охлаждения климата Европы в Гренландии образовалась ледородная возвышенность путем поднятия Гренландии. Ледяной лишай, зародившийся на ней, все разрастался и достиг в конце концов моря. Тогда началось усиленное рождение айсбергов. О том, какое количество айсбергов извергало побережье Гренландии, можно приблизительно судить по тому, какую площадь почти сплошного плавучего льда занимают айсберги вокруг Антарктики, или по тому, что и в наши дни, когда полярный океан покрыт льдом, благодаря чему во всей полярной области чрезвычайно сухие зимы и айсберги распространяются в Гренландии только двумя — тремя десятками ледяных потоков, доходящих до моря, бывают года (1882, 1897), когда, по свидетельству проф. Мушкетова, почтовые пароходы у Ньюфаундленда в течение суток встречали до 350 ледяных гор.

Короче говоря, Гренландия распространяла вокруг себя целое море плывущих по течению айсбергов, подобное весеннему ледоходу на русских реках. В наши дни айсберги, рожденные Гренландией, гонимые холодными полярными течениями, в одиночку пересекают Гольфстрим и достигают иногда о-ва Куба. Это свидетельствует о том, что эти полярные течения проходят нижним течением под Гольфстримом и что глубоко сидящие в воде айсберги находятся более под их влиянием, чем под влиянием Гольфстрима.

То же было, надо думать, и перед ледниковой эпохой с той лишь разницей, что тогда полярные течения гнали не айсберги-одиночки, а целое море их. Понятно, что такое гонимое к югу море, айсбергов могло проникнуть на юг гораздо дальше о-ва Куба, причем заметим, что поверхностное течение в океане нам не дает никакого представления о том, куда именно эти айсберги гнало, ибо, как мы только что видели, такие айсберги находятся более под влиянием нижнего, а не поверхностного течения.

В эту фазу своей жизни Гренландский лишай имел кометообразный вид, о котором говорилось на с. 57.

Понятно, что эти айсберги по всему пути своего следования снижали снегонулевую поверхность, которая могла осесть до пологих склонов и образовать рефлекторные ледородные возвышенности и рефлекторные лишаи. Таким способом образовались и Лабрадорский рефлекторный лишай, и то оледенение, относящееся к этой эпохе, следы которого находятся в тропических странах недалеко от Атлантического океана. Можно даже предположить, хотя утверждать это нет оснований, ибо Антарктика сама весьма пригодна для образования первичной ледородной возвышенности, что эти айсберги проникали и в южное полушарие и могли вызвать оледенение Антарктики.

Теперь займемся Гольфстримом. Мы выше видели, что Гольфстрим пересекался целым морем гонимых нижним течением айсбергов. Он как бы процеживался через них. Понятно, что он при этом терял всю свою температуру выше 0°. Кроме того, процеживаясь через это море айсбергов, он из него выхватывал те осколки айсбергов или небольшие айсберги, которые сидели в воде мало и потому не могли находиться под влиянием нижнего течения и которые, несомненно, имелись среди массы гигантских айсбергов. По выходе из этого моря айсбергов Гольфстрим должен был сам изображать реку во время ледохода, но с более мелкими айсбергами, чем те, которые направлялись на юг.

Легко допустить, что температура Скандинавии при наличии по соседству не теплого Гольфстрима, а Гольфстрима с температурой тающих айсбергов, т. е. около 0°, не говоря даже ничего о распространяемых, вероятно, этими айсбергами туманах, должна была иметь понижение температуры не на 5° против современной, при котором все явления оледенения Европы, по мнению проф. Неймайра, очень просто объясняются, а, вероятно, много большее.

Говоря языком моей теории, айсберги, составлявшие непрерывный ледоход в Гольфстриме, понизили температуру, а следовательно, и снегонулевую поверхность до соприкосновения ее с пологими куполами или склонами в Великобритании, Скандинавии и, может быть, некоторых других местах Европы. Во всех этих местах образовались рефлекторные ледородные возвышенности и рефлекторные ледяные лишаи, которые, распространяясь, вызывали появление новых ледородных возвышенностей и т. д. Все эти рефлекторные ледяные лишаи — Лабрадорский, Скандинавский, Британский, Альпийский и др. — все вкупе вместе с покрывшимися льдом морями составляют один Великий Гренландский ледяной лишай.

Теперь, я думаю, не нужно объяснять, почему морское население раньше реагировало на приближение ледниковой эпохи, чем наземное.

Айсберги, о которых мы говорили в предыдущем разделе, направлявшиеся на юг, там постепенно бесследно таяли. Другое дело — айсберги, направлявшиеся в полярный океан.

Возможно, что те мелкие айсберги, которые Гольфстрим выхватывал из пересекавшего его моря плывущих к югу айсбергов, в полярном океане тоже бесследно таяли, и накопления айсбергов в эту фазу жизни Гренландского лишая не было. Но мало-помалу, кроме этих айсбергов, в полярный океан стали поступать громадные айсберги, рожденные уже не Гренландией, а рефлекторными лишаями, Европейскими и Канадскими. Тогда поступление новых айсбергов в полярный океан превысило их таяние там.

Количество айсбергов в полярном океане ежегодно увеличивалось. В летнее время поверхность айсбергов поглощала тепло на таяние, т. е. стремилась к созданию в полярном океане температуры 0°, а в зимнее время поверхность айсбергов лучеиспускала, как и всякая твердая поверхность, т. е. стремилась к созданию там астронормальной температуры. Отсюда понятно, что увеличение количества айсбергов в полярном океане сопровождалось снижением и летней и зимней, а следовательно, и годовой температуры.

По вероятным условиям течений в полярном океане скопление айсбергов должно было начаться у берегов Канады, где благодаря снижению температуры снизилась снегонулевая поверхность, чем и надо объяснить далекое простирание к западу ледяного покрова Канады.

Но скопляющиеся в полярном океане айсберги, помимо снижения там температуры, вызывали по мере своего накопления еще и другое явление — зимнюю сухость климата. Влияние этого явления на снегонулевую поверхность, как известно, прямо противоположно первому явлению — снижению температуры. В то же время нетрудно понять, что, пока айсбергов было мало, преобладало снижение температуры (представим себе один неподвижно стоящий айсберг — снижение температуры в районе его, очевидно, будет, но зимней сухости климата он, конечно, не даст). Поэтому вначале скопляющиеся айсберги должны были еще более снижать снегонулевую поверхность, что мы и видели выше в Канаде.

Но по мере накопления айсбергов в большем количестве доминирующее влияние на снегонулевую поверхность должна была оказать зимняя сухость климата, ибо снижение температуры имеет предел (современная температура: зимой — астронормальная, а летом — таяния снега), тогда как зимняя сухость климата при всякой температуре, в том числе и при современной, в пределе стремится поднять снегонулевую поверхность до бесконечности, т. е. уничтожить вовсе снегоизбыточный слой.

Таким образом, по мере дальнейшего накопления айсбергов в полярном океане снегонулевая поверхность в Гренландии все поднималась и наступил момент, когда на Гренландском ледяном покрове накопление снега выше снегонулевой поверхности уравновесилось избытком его таяния ниже ее. Тогда Гренландия, понятно, прекратила, практически говоря, рождать айсберги.

В Канаде к этому моменту снегонулевая поверхность по той же причине поднялась уже настолько высоко, что ледяной покров ее в целом уже таял — избыток таяния ниже снегонулевой поверхности превосходил накопление снега выше ее. Постепенно этот покров растаял совсем.

В Европе мы имеем нечто иное. Здесь поднятие снегонулевой поверхности из-за сухости климата, созданной айсбергами полярного океана, если и было, то имело лишь второстепенное значение в прекращении оледенения. Тут дело в Гольфстриме. Пока Гренландия усиленно рождала айсберги, Гольфстрим, как мы видели, представлял собой как бы реку во время ледохода, это-то обстоятельство и вызвало оледенение Европы. Но по мере поднятия снегонулевой поверхности в Гренландии уменьшалось количество рождаемых ею айсбергов и повышалась температура Гольфстрима. Когда Гренландия почти вовсе прекратила рождать айсберги, Гольфстрим принял свою почти естественную (доледниковую) температуру, что оказалось достаточным, чтобы поднять снегонулевую поверхность Европы, господствующие ветра которой дуют с Гольфстрима, настолько, что ее ледяной покров мог стаять.

Что касается самих скопившихся в полярном океане айсбергов, то они там по мере своего накопления, как уже говорилось, снижали температуру, доведя ее в конце концов до современной — зимой астронормальной, а летом температуры таяния льдов.

Таким образом, под влиянием всей массы льдов полярного океана там установился современный полярный климат, а уж под влиянием этого климата в каждой отдельной части полярной области и полярного океана имели место явления, происходящие уже под влиянием этого климата, т. е. замерзание свободной воды, где таковая случалась, смерзание айсбергов друг с другом в один сплошной покров и т. п. Под влиянием ветров, которые сметали снег с более высоких точек покрова на более низкие, талой воды, которая стекала туда же (а в морозы там замерзала), и тому подобных причин, покров этот постепенно нивелировался, стремясь превратиться в ледяное поле.

Течения полярного океана, надо думать, прижимали ледяной покров к канадским берегам. Благодаря этому в летнее время, когда вследствие таяния у краев покров уменьшался по площади, он весь перемещался несколько к Канаде, образуя свободную воду у азиатских берегов. Зимой под влиянием климата, созданного всем покровом, свободная вода у азиатских берегов замерзала и в последующее лето уже не оттаивала, а только перемещалась со всем покровом несколько к Канаде, давая место новой свободной воде, с которой в последующий год происходило то же самое, и т. д.

Таким образом, основной покров океана, состоявший из смерзшихся айсбергов, постепенно сменился покровом, произошедшим от непосредственного замерзания воды, благодаря климату, созданному айсбергами и затем непрерывно поддерживаемому всей массой постоянно находящегося в океане льда независимо от его происхождения — айсбергового или морского.

Пусть все это так — вероятно, скажет читатель — но поскольку нормальная температура полярной области по нашей теории миоценовая, т. е. значительно более высокая, чем сейчас, а ни Гренландия, ни Канада, ни Европа теперь айсбергов в полярный океан не посылают, то лед там, каково бы ни было его происхождение, должен бы довольно быстро таять, тогда как в действительности если там таяние и происходит, то такое ничтожное, что человечество не могло до сих пор его даже заметить. Как же это объяснить?

Прежде чем объяснить причину медленности таяния полярного океана, мне придется сделать небольшое отступление и поговорить о двух естественных состояниях Земли — безледном и оледенелом.

Представим себе, что мы при помощи волшебной палочки покрыли все земные материки таким слоем снега или льда, чтобы в течение одного года он не мог растаять, но влажность климата и солнечное тепло при этом остались бы неизменными. Затем вообразим, что действие волшебства прекратилось и снежно-ледяной покров был бы предоставлен своей естественной участи. Что бы с ним случилось после этого?

Необдуманный ответ на этот вопрос напрашивается сам собой: на второй год весь этот снег или лед должен растаять.

Между тем это, конечно, не так… Нетрудно доказать, что после насильственного покрытия материков таким слоем снега или льда оледенение нашей планеты стало бы перманентным и что общее количество снега и льда на материках ежегодно увеличивалось бы, а не таяло.

Прежде всего попытаемся определить температуру поверхности материков, покрытых целый год снегом или льдом. Нетрудно понять, что в теплое время года — летом и (или) днем — снежно-ледяной покров будет таять и температура на его поверхности будет 0°. В холодное же время года — зимой и (или) ночью — температура будет приблизительно настолько ниже 0°, насколько велики в данной местности суточные и (или) годовые амплитуды температур, и во всяком случае ниже 0° не менее чем на половину этих амплитуд.

Общеизвестно, что суточные амплитуды температур велики в тропиках и уменьшаются с географической широтой. Годовые амплитуды температур, наоборот, малы в тропиках и увеличиваются с широтой. Таким образом, во всяких широтах мы имеем большие амплитуды — если не годовые, то суточные.

Вот некоторые данные, которые заимствую у проф. Мушкетова.

Сперва о суточных температурах. Понятно, что снежно-ледяная оболочка материков будет представлять собой пустыню. Каковы же суточные амплитуды температур в пустынях, расположенных в малых широтах? Вот примеры: на Памире и в Тибете она доходит до 25° и даже до 30°, т. е. за жарким днем следует морозная ночь; в Австралии наблюдалось днем +19°, а ночью —11°, а в Сахаре — днем +31,5°, а ночью ниже 0°.

Теперь о годовых амплитудах. Вся Восточная Сибирь представляет область громадных амплитуд — до 66° — с центром в Верхоянске, где иногда амплитуда достигает 98° и даже 101,5°, а в Якутске — 103,2°; в полярной Америке амплитуда — 40°, а в тропическом поясе она около 5°. Изоамплитуда 20° может считаться границей, отделяющей континентальный климат от морского.

Рассматривая эти данные, мы можем с уверенностью сказать, что нигде на наших покрытых льдом материках годовая температура не будет выше, чем — 5°, вероятнее, что даже в тропиках — ниже, а что с увеличением географической широты она будет еще понижаться — это само собой понятно.

Теперь обратимся опять к труду проф. Мушкетова и посмотрим, какая температура существует фактически на снеговой линии в разных частях земного шара, т. е. какая температура при данной влажности климата нужна, чтобы зимний снег как раз успевал стаять за лето.

Проф. Мушкетов приводит целый ряд таких температур для тропического и умеренных поясов обоих полушарий[2]. Исключая одно место — Восточную Сибирь, где эта температура —10,2° (но там и годовые амплитуды громадны), температуры на снеговой линии колеблются от —4,0° до +4,3°, а в среднем дают —1,26°. Это значит, что при существующей влажности климата, для того чтобы выпадающий за холодное время снег успевал за теплое время весь стаять, необходима в среднем по тропическому и умеренным поясам годовая температура —1,26°; если годовая температура окажется выше, то снега будет таять больше, чем его выпадает, а если — ниже, то выпадение снега пересилит таяние и он станет из года в год накопляться.

Мы уже пришли к выводу, что годовая температура на материках, насильственно покрытых снежно-ледяной оболочкой, не способной за один год растаять, должна быть значительно ниже —1,26°, а потому неизбежно должны прийти и к выводу, что эта оболочка вообще не растает, а будет, наоборот, из года в год накапливать снег.

Отсюда напрашивается вывод, что наша планета при существующих в настоящее время влажности климата и интенсивности солнечных лучей может иметь два совершенно естественных состояния — безледное и оледенелое.

Для перехода Земли из состояния безледного в состояние оледенелое нужно, как мы видели, насильственное распространение по ее поверхности, не могущей за год растаять, снежно-ледяной оболочки.

Переход Земли из состояния оледенелого в состояние безледное при существующих влажности климата и интенсивности солнечных лучей невозможен. Чтобы такой переход совершился, нужно, чтобы либо солнечные лучи стали жарче, либо климат сделался суше, практически — последнее.

Моя теория утверждает, что ледниковые явления в планетном масштабе есть частичный переход Земли из состояния безледного в состояние оледенелое, совершающийся при помощи ледяных лишаев, т. е. самосильно распространяющихся льдов.

Теперь читателю, полагаю, ясно, что лед, распространившись по Земле, сам в себе содержит причину своей сохраняемости. Нетрудно теперь будет понять и причину медленности таяния полярного океана.

В предыдущем разделе мы уяснили, что лед или снег, распространившись по Земле слоем, неспособным растаять в течение года, нигде, даже в тропиках, при существующей влажности климата растаять уже не может. Совершенно то же должно было произойти в миоцене с полярной областью, когда она в порядке расползания ледяного лишая покрылась не тающим круглый год льдом.

Лишай, заполнив полярную область, расползался бы все далее и далее и покрыл бы собой всю Землю, если бы влажность климата оставалась неизменной. Но ледяной лишай, распространившись по полярной области, не мог оставить там неизменной миоценовую влажность климата, ибо заполнил целый океан, что не могло, понятно, не отразиться на влажности климата.

К моменту, когда влажность климата в полярной области уменьшилась настолько, что Гренландия перестала рождать айсберги, над полярным океаном эта влажность могла бы быть и такова, что там продолжалось бы накопление снега и льда, и такова, что там могло бы быть как раз равновесие между накоплением и таянием снега и льда, и такова, что там таяние снега и льда превосходило бы их накопление. Фактически же там оказалось почти равновесие между накоплением снега и льда с некоторым отклонением в сторону избытка таяния, что мы сейчас объясним.

Объяснение, почему насильственно распространенный по Земле слой льда, неспособный в течение года растаять, не может уже растаять вообще, пока не уменьшится влажность климата, заключается в том, что благодаря созданному этим слоем льда понижению годовой температуры к нему ежегодно прирастает более снега или льда, чем может растаять при этой пониженной годовой температуре.

Какой же снег или лед прирастет ежегодно к ледяному покрову полярного океана?

Основным является снег, выпавший на покров в виде атмосферных осадков. О том, успевает или не успевает этот снег, выпавший за холодное время года, растаять за теплое, мы можем судить по высоте прохождения над полярным океаном снегонулевой поверхности. Что снегонулевая поверхность над полярным океаном проходит низко, мы можем судить, например, по тому, что на Земле Франца-Иосифа на широте 82° снеговая линия проходит на высоте 50–80 м. Хотя мы и знаем, что снегонулевая поверхность не совпадает, вообще говоря, со снеговой линией, но низкое положение последней несомненно свидетельствует о низком положении и первой.

Если бы мы предположили, что снегонулевая поверхность совпадает с поверхностью ледяного покрова океана, то это значило бы, что солнечное тепло не растапливает вовсе основного покрова океана, а успевает растопить только выпавший за зиму снег. Если предположить, что она проходит над покровом на высоте 50 м, то это значит, что только 0,25° годовой температуры поглощаются таянием покрова, а все остальное тепло — таянием зимнего снега, выпавшего на покров, если на высоте 100 м — 0,5° идет на покров и т. д. в той же пропорции.

Дополнительно к выпавшему из атмосферы снегу укажу еще на следующие факторы, пополняющие полярный океан ежегодно льдом:

• непосредственное замерзание океана под влиянием климата, созданного всей массой льда в нем, особенно у азиатских берегов, как объяснено в предпоследнем разделе;

• подмерзание к покрову льда снизу в полярные ночи, имеющее под влиянием опять-таки всей массы льда в полярном океане астронормальную, т. е. очень низкую, зимнюю температуру;

• замерзание луж талой воды на поверхности покрова, которая получилась от таяния покрова сверху в теплое время, но не могла почему-либо стечь в океан;

• попадание в океан некоторого количества айсбергов, рожденных на Шпицбергене, на Земле Франца-Иосифа, на Новой Земле, на о-ве Ян-Майене, где ледники доходят до моря и откуда путь айсбергам лежит в полярный океан.

Принимая во внимание низкое положение снегонулевой поверхности под полярным океаном, теоретически можно бы даже допустить, что количество растапливаемого там ежегодно снега и льда меньше или равно поступлению туда нового снега и льда в виде непосредственно выпавшего снега, подмерзания воды к покрову с боков и снизу, замерзающих луж на поверхности льда и шпицбергенских (и прочих) айсбергов. Если бы это так было, то общее количество снега и льда в полярном океане или накоплялось, или не менялось со времени окончания ледниковой эпохи.

Но современное состояние покрова полярного океана исключает и накопление, и неизменность общего количества снега и льда в полярном океане со времени окончания ледниковой эпохи, почему мы приходим к выводу, что покров этот, хотя геологически и медленно, все же тает.

Это предположение подтверждается и существованием повторных оледенений Европы и Америки, ибо оно очень просто их объясняет.

Когда достаточная часть полярного океана освободится ото льда, наступит временное повышение температуры во всей полярной области, но в оледенелой и сейчас Гренландии мы будем иметь приблизительно то положение, которое было при начале образования лишая — когда лишай дошел уже до берега и приступил к усиленному рождению айсбергов. Чтобы это случилось, не нужно обязательно оттаивать всему полярному океану. Достаточно будет оттаять какой-то его части и тем самым увеличить зимнюю влажность климата Гренландии настолько, чтобы снизить там снегонулевую поверхность до возможности рождения айсбергов по всему побережью. Последствия этого мы уже знаем — море айсбергов, рефлекторные лишаи в Европе и Америке и т. д. Однако вследствие того, что при начале второго цикла этих событий полярный океан будет свободен ото льда не весь, меньше времени потребуется и на вторичное заполнение его айсбергами, почему рефлекторные лишаи не успеют разрастись до размеров первого оледенения и будут меньше.

Таким образом, жизнь Великого Гренландского лишая представляется в следующем виде:

1) основное — распространение лишая по Гренландии;

2) первая пульсация — распространение Гренландией айсбергов, образование рефлекторных лишаев в Европе и Америке, заполнение айсбергами полярного океана, прекращение распространения Гренландией айсбергов и исчезновение рефлекторных лишаев, оттаивание части полярного океана;

3) вторая пульсация аналогична первой и т. д.

Понятно, что каждая из фаз жизни лишая не имеет резкой границы, а, наоборот, в течение некоторого времени соседние фазы накладываются одна на другую.

Теперь представим себе, что с западной стороны Гренландии был бы широкий пролив, которым полярный океан соединялся с Атлантическим. С большой вероятностью, приняв во внимание существующие течения, можно предположить, что в этом случае айсберги в полярном океане не скоплялись бы, а через этот пролив возвращались бы в Атлантический, присоединяясь к потоку вновь рожденных Гренландией айсбергов. Совершенно понятно, что в этом случае зимняя сухость над Гренландией так и не создалась бы и рефлекторные лишаи в Америке, Европе и тропиках расползались бы все дальше и дальше, вызывали бы образование новых рефлекторных лишаев, которые поступали бы так же, и Гренландский лишай мог бы принять всепланетный размер, переведя Землю из одного естественного состояния — безледного в другое естественное состояние — оледенелое.

Вот почему я называю Гренландский лишай локализуемым пульсацией.

Проф. Неймайр говорит про ледниковую эпоху:

На это я задам вопрос: из чего же следует и чем объясняется, что в ледниковую эпоху в Северной и Центральной Азии был еще более континентальный климат, чем теперь? Мне это кажется совершенно невероятным.

Проф. Мушкетов считает, что область Хан-хая, расположенная в центре Азии, еще в третичный период, непосредственно предшествовавший ледниковой эпохе, представляла замкнутый средиземный бассейн, превосходивший современное Средиземное море.

А проф. Неймайр пишет, что в ледниковую эпоху существовал Арало-Каспийский бассейн, покрывавший довольно обширное пространство между 50-й и 42-й параллелями, который простирался на восток за Аральское море, но не доходил, вероятно, до оз. Балхаш, а также, что вообще образования ледниковой эпохи Сибири состоят исключительно из отложений рек и обширных озерных бассейнов. Но эти бассейны, по мнению профессора, если только тут нет какой-нибудь опечатки, не могли увеличить содержание влаги в воздухе, «так как ежегодно замерзали на непродолжительное время».

С таким объяснением трудно согласиться. Замерзали или не замерзали эти водные внутренние бассейны и на какое время, я не знаю, но самый факт существования их там, где в настоящее время пустыни, доказывает с несомненной очевидностью, что климат Сибири и до и во время ледниковой эпохи был не континентальнее, а наоборот, значительно влажнее современного.

Нет, тут дело совсем не в континентальности климата. Явление это объясняется действительно очень просто, но совсем иначе. Откроем карту полярной области и мы увидим, что Великий Гренландский лишай с первичной ледородной возвышенности мог через сравнительно неширокие проливы легко перекинуться на Лабрадор, в Шотландию и Скандинавию при помощи, как мы выяснили, айсбергов. Скопление последних в полярном океане вследствие вероятных в нем течений должно было начаться у американских, а не азиатских берегов, чем нетрудно объяснить снижение снегонулевой поверхности во всей северной части Америки вообще с образованием, где пришлось, рефлекторных лишаев; от Сибири же Гренландский лишай был отделен целым теплым океаном. Впоследствии лишай заполнил и весь океан, как мы уже знаем, но это заполнение океана и вызвало зимнюю сухость полярной области. Поэтому снегонулевая поверхность в Сибири сколько-нибудь значительно и не опускалась, пока полярный океан был свободен ото льда, т. е. была влажность климата, отсутствовал холод, ибо лишай был далеко, а приближение лишая к Сибири создавало одновременно и понижение температуры, и понижение влажности — охлаждение (в смысле положения снегонулевой поверхности) компенсировалось зимней сухостью. Это представляется достаточно очевидным.

Что же касается ледниковых следов Тянь-Шаня и особенно Гималаев, то тут я высказываю лишь предположение: не относятся ли эти следы не к ледниковой эпохе, т. е. времени распространения Гренландского лишая по Европе и Америке, а к какому-нибудь другому, ныне исчезнувшему лишаю. Предположение это имеет некоторую вероятность, ибо имеются указания, что в конце каменноугольного периода климат Индии был холоднее климата Европы, Северной Америки и полярных стран, что может быть объяснено только тем, что где-то в то время был ледяной лишай, в сферу действия которого входила Индия и, вероятно, Гималаи и отчасти Тянь-Шань.

Тут уместно будет сказать пару слов о мамонтах, которые в ледниковую эпоху бесчисленными стадами населяли приполярную Азию. Без моей ледниковой теории совершенно непонятным представляется, как бесчисленные стада таких огромных травоядных могли жить в таких суровых условиях и чем они там питались. Если же они были такие выносливые, что могли переносить такую жизнь, то почему они потом вымерли? По моей теории это все объясняется очень просто: мамонты не были выносливыми животными; в приполярной Азии в ледниковую эпоху они могли жить потому, что в то время полярный океан был еще свободен ото льда и в приполярной Азии был еще мягкий, ровный климат и имелась в изобилии богатая растительность, которая могла их прокормить; с окончанием же ледниковой эпохи, т. е. заполнением льдом полярного океана, в приполярной Азии сделался суровый климат, уже негодный для жизни мамонтов; мамонты при этом оказались в западне — с севера приближался лишай в виде накопляющихся айсбергов, к югу же был климат с астронормальными тенденциями, зим которого они не могли выносить, вероятно, и ранее — им оставалась только смерть. К числу таких умиравших мамонтов принадлежит и тот, который был найден с молодыми побегами хвойных деревьев, ивы и березы в зубах и желудке, — бедняга так спешил умереть, что не успел даже переварить своего скудного завтрака.