Студеный воздух холодил мои разгоряченные щеки. Все тело покрылось противным, липким потом.
Я напряженно прислушивался.
Около палатки кто-то сопел. Потом приглушенно зарычал. Я услышал, как шуршат листья под тяжелыми лапами.
Сердце бешено колотилось в груди. Я расстегнул спальник и стал потихонечку из него выбираться.
Мимо меня кто-то шагнул к выходу из палатки.
– Ой! – вырвалось у меня. – Папа?
Но это был не он. Папа продолжал похрапывать у себя в углу.
Ну да! Папа разве проснется от какого-то звериного воя!
– Марисса… – прошептал я.
– Тсс… – Она приложила палец к губам. – Я тоже слышала… там, снаружи.
Я подошел к сестре и встал рядом. Мы стояли у самого выхода из палатки.
– Это какой-то зверь, – прошептала Марисса.
– Может быть, это оборотень? – спросил я.
Я же говорил, с воображением у меня все в порядке.
Хотя с другой стороны… Не зря ведь говорят, что в дремучих лесах Европы водятся волки-оборотни. Во всяком случае, насколько я помню, действие всех фильмов ужасов про всякую нечисть происходит именно в Европе. В дремучем лесу типа этого.
Снаружи снова раздался приглушенный вой.
И рычание.
Я откинул полог палатки. Внутрь ворвался холодный воздух.
Налетел порыв ветра. Я был в одной пижаме, и меня стала бить дрожь.
Я выглянул наружу. Над поляной клубила густой туман. В бледном свете появившейся луны все вокруг казалось призрачно-серебристым.
– Что там? – спросила Марисса. – Ты его видишь?
Я вообще ничего не видел. Только клочья серебристого тумана.
– Давай заходи, – прошептала Марисса. – Чего ты там застрял?
Снова послышался какой-то шорох. Совсем рядом кто-то тихо сопел.
– Да не стой ты там, – повторила Марисса.
– Погоди, – прошептал я.
Мне хотелось разглядеть, кто это броди около нашей палатки.
Холод пронимал до костей. К тому же в лес было сыро.
Клочья тумана как будто тянулись ко мне. Я шагнул из палатки. Под босыми ногами земля казалась просто ледяной.
Я задержал дыхание и сделал еще один шаг.
И тут я его увидел. Зверя, который выл.
Это была собака. Большая собака. Огромная. Похожая на овчарку, только очень лохматая. С длинной, ослепительно белой шерстью, которая отливала серебром в призрачном свете луны. Собака ходила по краю поляны и что-то вынюхивала.
Потом она подняла голову и посмотрела прямо на меня.
И дружелюбно завиляла хвостом.
Я обожаю собак.
Я всегда их любил. Сколько себя помню.
Я протянул руки вперед и пошел к собаке. Мне ужасно хотелось ее погладить.
– Нет! Не надо! – закричала Марисса.