Легенда о Чудограде. Книга первая. Властитель магии. Часть вторая. Союз пяти мужей.

А, может, — предположила Лада, — они не хотели, чтобы вы нашли их?

Ну, не знаю. Зачем им бояться встречи со мной? Хотя, я ни чему же не удивлюсь!

Тем временем древенки, спешно покинув дом, где расположили Амалию, отправились прямиком к своему повелителю, Агнию, тому самому, которого Амалия условно назвала «Первым». Он вернулся в шатер и теперь недовольным голосом отчитывал нескольких древней за медлительность. Увидев женщин, он дождался, когда они подойдут к нему.

Ну что?

Мы все отнесли, — ответила та, что приносила Амалии платье, — и заперли ее, как вы и велели.

Хорошо, можете идти.

Но женщины переглянулись и не ушли по приказу.

Что-то еще?

Да, она явно не знает нашего языка, но кое-что она сказала.

И что же?

Властитель магии.

Агний внимательно посмотрел на женщин, даже сейчас они выглядели испуганными, и именно этот страх возмутил его. Конечно, они боялись властителя магии! Он замуровал их в ужасном месте, не понятно за что, и он мог повторить это теперь, после того, как вроде бы милостиво освободил. Сколько может это продолжаться? Эта его практически безграничная власть над ними?!

Он не найдет нас! — зло произнес Агний.

Надо только быстрее делать отражающий купол, они быстро строили его, научились быстро строить, иначе никто из них вообще бы не выжил за те несколько лет, что прошли для них в стороннем мире. Через отражающий купол здесь в реальном мире, никто не увидит их, даже властитель магии. Женщины ушли, заставив Агния вновь задуматься: почему женщина не говорит на их языке? Может, она из какого-то дальнего поселения тех кочевников, что раньше приходили из-за гор? Они ведь могли выжить и найти новый проход в горах. Да, нет, на дикарку она не похожа, одета не как кочевница, а судя по ее упертому нраву, она привыкла добиваться своего и привлекать внимание к своим словам и поступкам. Нет, она не из дикого кочевого племени, но тогда откуда?

Сулим проснулся с больной и тяжелой головой, ощущение было такое, будто он перепил чего-то не очень качественного накануне вечером, и сейчас это «что-то» просилось наружу. Он сел и огляделся. Увидев, что его окружает лес, Сулим непонимающе уставился на эти стволы и стволики, недоумевая: как он мог здесь оказаться? С трудом вспомнив, что на его лагерь опустился странный туман, что он находился рядом с пленными и сразу сообразил, что для них это шанс сбежать, и он не ошибся в своем предположении: не смотря на то, что видимость была не более двух метров, он увидел, как Амалия потянула девчонку за собой, Сулим, не мешкая ухватил девчонку за руку, собираясь добраться и до Амалии. Но потом его рвануло в воздух, девчонка закричала, он продолжал крепко держать ее, его больно ударяло то об один предмет, то об другой, а потом он почувствовал странный дурманящий аромат, на этом воспоминания обрывались. Сулим встал, куда идти, он не знал, но понимал: оставаться тут нельзя и, выбрав ориентир — большое дерево с мощным стволом, он пошел к нему, дойдя до него, он выбрал второй ориентир, третий, и вдруг замер: на него смотрели странные глаза невероятного существа. Оно все состояло из веточек, сучьев и листьев, при этом имело человекоподобный образ и даже было одето в обычную с виду одежду. Существо смотрело на него осознанным взглядом, Сулиму даже показалось, что в его взгляде проскользнуло удивление и настороженность.

Кто ты? — спросил Сулим первым, голос его тут же сорвался, а душа ушла в пятки, потому что от рук существа пошел туман. — Нет, подожди! — Сулим отчаянно затряс головой, выставив вперед руки.

Облако тумана перестало расти, но не исчезло.

Меня зовут Сулим, — указал он на себя пальцем. — я только хочу выбраться отсюда.

Туман перестал сочиться от рук-веток существа. Древень ничегошеньки не понял из слов человека, но, поразмыслив, решил, что лучше сначала отвести его к Агнию, а не накидывать туман, который мог привлечь к себе ненужное внимание. Махнув рукой, он указал Сулиму идти за ним. Странно, что еще один человек говорит на другом языке. Откуда они, эти люди, как попали в Истмирру?

Не с слишком большой охотой Сулим — выбора особого не было — пошел следом за древесным получеловеком. Когда они вошли в поселение, купол был уже почти достроен, прямо на глазах он достраивался, прирастая ветвями. Все это походило на сон, невероятный сон, но Сулим знал, что он не спит. Так что же это? Кто эти существа? Тут тоже явно не обошлось без магии! На Сулима сразу обратили внимание. Древни, мужчины женщины и дети, стали оборачиваться, они провожали его пристальными взглядами, перешептывались меж собой. Сулим даже почувствовал себя неловко, будучи в центре всеобщего внимания.

Из шатра навстречу патрульному и гостю вышел Агний, он шел по своим делам, но увидев еще одного человека, почувствовал предательскую нотку страха.

Что это, Варий?

Этот человек ходил по лесу.

Агний резко перевел взгляд на Сулима и строго спросил.

Кто тебя послал?

Сулим непонимающе уставился на чудовище.

Он говорит на том же языке, что и девушка.

Агний чуть подался вперед, Сулим невольно отшатнулся.

Ты понимаешь, что я говорю? Вижу, что не понимаешь. Ладно, — Агний вновь посмотрел на Вария, — бросьте его в яму.

В какую именно?

В любую, Варий, в какую тебе больше нравится. Только одно уточнение, — Агний резко повернулся и схватил своей ветвистой рукой Сулима за одежду, тот слабо вскрикнул. — Ты знаешь Алина Карона?

Сулим недоуменно посмотрел на древесного человека. Именем бога никого не называли, значит, существо имело в виду того самого Алина, однако сам тон, с которым это было произнесено, уже сбивал с толку. Закрыв глаза и приложив руку к сердцу — все как положено верующему, Сулим торжественно произнес.

Великий отец Алин, мой учитель и мой единственный господин.

Древни также отметили, каким раболепным тоном мужчина произнес имя Алина, и Агния это разозлило еще больше. Да за эти несколько лет Алину, похоже, стали поклоняться! Кем он себя возомнил? Богом?! Резко и небрежно Агний оттолкнул от себя Сулима.

Уведи его, Варий! Пока я не убил его вместе с его властителем магии!

Сулим тоже весьма недовольно посмотрел на древней: так отреагировать на упоминание великого отца Алина! Он возмущенно встал, сжав кулаки, готовый наброситься на этих нелюдей-грешников, но Варий вперед накрыл его голову дурманящим туманом — ноги мужчины подкосились, древень успел поймать человека за шиворот, а, поймав, потащил по земле.

Видя это из окна, Амалия с ужасом подумала, что ее волокли также. Она инстинктивно осмотрела себя, проверяя, грязная ли на ней одежда. Нет, все вроде относительно чисто, разве что на боку осталось немного земли, след от того, как она лежала в яме. И все равно, ей было не по себе. Сулим тоже здесь, да он был рядом, он схватил девочку, значит, она тоже должна быть где-то поблизости. Только бы ей удалось уйти, не попасться в лапы к этим нелюдям! Из своего домика Амалия внимательно следила за успехами древней, они очень быстро достраивали свой шатер. Малый шатер, в котором находились ямы для пленников, был уже достроен, теперь сооружался большой купол, основной каркас его был готов, поэтому купол уже накрывал построенные и еще строящиеся дома. «Такое ощущение, — невольно отметила для себя Амалия, — что они куда-то торопятся».

Проходя мимо, Агний поймал ее внимательный взгляд и быстро отвернулся, Амалия возмущенно бросила ему вслед.

Еще и отворачивается. Ну погоди, Первый! Я до тебя еще доберусь!

Однако постояв с минуту, Амалия сама себя передразнила: «И что ты сделаешь? Что ты можешь, одна, запертая в этом доме, когда эти нелюди в любой момент могут воспользоваться своим дурманящим туманом! Интересно, куда они потащили Сулима? Наверно, в яму. И неизвестно, что лучше, яма или этот дом!» Постояв еще минуту, Амалия отвернулась от окна и медленно съехала спиной по стене вниз. Внезапно ей стало так грустно и так страшно, что захотелось рыдать и плакать. Только бы Дан нашел ее! Уткнув голову в колени, Амалия долго сидела так, замерев. Надо бежать! Как угодно, любым способом. Амалия задумалась: вряд ли к ней кто-то придет сегодня вечером — все необходимое ей уже принесли. Так что вариант проскочить через открытую дверь, отпадает. Но даже если она сумеет оттолкнуть зазевавшегося нелюдя, то что потом? Их там много, а она одна. Плюс этот купол над поселением. Мучаясь от беспомощности, Амалия встала и долго ходила из угла в угол. Наконец, она немного успокоилась, умылась, съела странный плод — он оказался очень вкусным и сочным, выпила воды и легла на кровать. На улице по-прежнему было довольно шумно, похоже, древни не собирались ложиться спать. Пролежав где-то с час, Амалия не выдержала и вновь встала и подошла к окну. То, что она увидела, повергло ее в ужас. Древесные люди достроили свои дома и шатер, и теперь все древни, от мала до велика, выстроились под центром купола, на верху которого с внешней стороны стоял Первый и какой-то старик, если судить по бурым и красным листочкам на его голове и сухим веточкам, которые образовывали его тело. Конечно, так подробно его сейчас со своей позиции Амалия разглядеть не могла, но она видела его вблизи, когда он проходил мимо ее домика, мимо нее проходило много народа, но этот привлек ее внимание своей необычной одеждой — все древесные люди в целом одевались также, как и обычные люди, если не учитывать какие-то мелкие детали, но на этом были длинные лиственные одеяния.

Первый что-то говорил, довольно громко, и как Амалия ни старалась разобрать среди этого набора звуков хоть одно знакомое слово, ей так это и не удалось. Тон, с которым Первый все это говорил, походил на речитатив. Что это было такое? Своеобразное пение древесных людей? Может, они кому-то молились?

Негромкое бормотание Агния стали повторять все, кто стоял внизу, эта монотонность просто убивала. Амалия уже начинала зевать, когда внезапно все стихло, молодая женщина даже вздрогнула, от неожиданности смены звуковой обстановки. Агний сошел вниз, спускаясь по веткам как по ступеням, а старик остался наверху, он стоял там в полнейшей тишине, даже лес, казалось, замер и полностью стих. Прошло минуты две и он стал читать какое-то заклинание — Амалия была уверена, что это именно заклинание, так как говорил он в приказном тоне, отрывисто и громко. Подняв руку вверх, старик замер, на его ладони заиграл свет, слетев с руки, он змейкой обвился вокруг шеи древесного человека и съежился, образовав удавку. Ноги старика подкосились, и он рухнул на колени. Уступив место страху и инстинкту выживания, сознание перестало диктовать условия, старик схватился за удавку и попытался стащить ее, но было уже поздно. Он рухнул на ветвистую крышу купола, по телу старого древня прошли последние предсмертные судороги, и вот он затих. Из его груди вышло что-то светящееся. Это была сама его сущность, душа, обернутая магией, внешне это выглядело так, будто древесный человек вырвал свое сердце. Едва подумав о последнем, Амалия почувствовала, как тошнота подступила к ее горлу, она хотела отвернуться, убежать, хотя бы закрыть глаза, но не могла. Что-то заставляло ее смотреть дальше. Светящаяся масса поднялась метра на два и растаяла в воздухе вместе с телом древесного человека, а потом над всем поселением от той точки, откуда исчезла душа мага, стала расти блестящая сетка. Сквозь крупные ячейки прочного, но очень хрупкого на вид каркаса, весь окружающий мир стал виден несколько размытым, словно на ячейки опустилась тонкая прослойка мыльного пузыря. Маг пожертвовал собой, чтобы спасти остальных, скрыть поселение древней от посторонних глаз, даже от глаз властителя магии — ничто не могло проникнуть сквозь жертвенную сеть. Глядя на то, как древесные люди, склонив голову и держась за руки, молча стояли, Амалия испытала новый приступ тошноты: они сознательно пожертвовали одним из своих. Никто даже не заплакал, не закричал, словно это в порядке вещей. Но ведь это ужасно! Зачем, ради чего они так поступили? Амалию передернуло от всего увиденного, она отошла от окна и легла на кровать, уткнув голову в подушку, но перед глазами застыли образы жертвоприношения. Это было ужасно, бесчеловечно. Не выдержав, Амалия заплакала. Ей было жаль того старика. Пусть он убил себя сам, но все равно, это неправильно. Зачем? Зачем они это сделали?

Амалия перевернулась на спину и долго лежала без сна с открытыми глазами, смотря в одну точку. Уже стемнело и давно все стихло. Амалия размышляла над тем: как можно разрушить древесные стены? Все равно, что это будет: стена, пол, дверь или окно. Главное — сбежать отсюда. Разогнуть, распутать ветви она уже пробовала — бесполезно, их вообще не разомкнуть, они словно были приклеены друг к другу. Амалия сползла с кровати и уселась на полу, облокотясь спиной о кровать. Как же продырявить дыру в этих зарослях?! Она сосредоточенно разглядывала ветви, словно в этом слабом лунном свете, проходящем сквозь щели в окошке, могла увидеть какие-то щели.

Внезапно среди тишины раздался глухой треск — хрустнула ветка, одна, потом вторая. Амалия вскинула голову: шли к ней. Быстро встав, она подошла к двери и встала со стороны петлей. А если бы она спала? Что им нужно от нее? Медленно, без всякого скрипа, абсолютно бесшумно дверь открылась, и в комнату вошли Агний и Варий, Амалия затаила дыхание. Первый что-то встревоженно спросил, наверняка, подивился — где же их пленница? Амалия не ждала, когда они повернутся и, обогнув дверь, выскочил наружу. Древни отреагировали мгновенно и бросились за ней.

Стой! — кричали они, и Амалии не требовался перевод, чтобы понять значение этого слова.

Так быстро она не бегала со времен школы и академии, где она участвовала в соревнованиях по бегу как одна из лучших в этом виде спорта. Сейчас она должна была быть лучшей, иначе ее настигнут. Миновав шатер, Амалия на бегу налетела на сеть, которую сейчас было абсолютно не видно, зато ощущалась та отлично, она надеялась, что с разбегу ей удастся разорвать сплетенные ветви — а основание шатра было сплетено плотно, как стены домиков — но вместо этого молодую женщину с силой откинуло назад: все-таки она бежала, быстро бежала, и эта сила удара была пропорциональна ее скорости. Амалия упала и больно ударилась головой о землю. Она слабо застонала, но не позволила себе раскиснуть. Она хотела встать, но оба древесных человека уже подхватили ее и резко поставили на ноги. Первый о чем-то спросил ее, сочувственным и участливым голосом, что Амалию здорово разозлило. Он что, этот пень с сучьями, издевается?! Злость придала ей сил, она вырвалась из рук древней — те явно не ожидали от нее таких действий — и отбежала в сторону. Оба сразу шагнули к ней, но девушка, выставив вперед кулаки, заняла оборонительную позицию. Первый — а потом по его примеру и второй — поднял руки, выставив вперед ладони, в знак того, чтобы она не торопилась с выводами. Вокруг тем временем было довольно тихо, но среди этой тишины все трое услышали шум, звук быстро приближался. Древни инстинктивно посмотрели наверх, даже несмотря на ночное освещение Амалия готова была поклясться, что смотрели те испуганно. Открыв рты, они смотрели и не верили своим глазам: их не должны были увидеть! Не должны! Видя их уже изумление, а не просто удивление, Амалия тоже подняла голову и воскликнула от радости.

Дан!

Сейчас ее не волновало то, что он спустился с неба, что он просто пролетел сквозь сеть купола, на которую она только что налетела сама. Главное, что он здесь, рядом! Она бросилась к нему на шею. Он тоже был безумно рад ее видеть, но позволить сейчас чувствам взять верх над ситуацией, он не мог. Аккуратно отстранив от себя Амалию, он загородил ее собой и строго и вопросительно посмотрел на древней. Варий сразу же упал на колени, опустив голову, зато Агний неподвижно стоял, изумленно смотря на юного властителя магии.

Ты не Алин! Но это невозможно!

Считаешь, я — самозванец? — холодно спросил Дан. — Ты здесь главный?

Да, — тихо ответил древень, голос его сорвался.

Как тебя зовут?

Агний, господин, — прошептал тот в ответ.

Агний, Алин Карон поместил всех магических существ в Сторонние миры, не без его участия магия исчезла в Реальном мире на целую тысячу лет. Все уже начало умирать, когда случилось чудо возрождения. Разве ты не почувствовал и не понял, что не Алин Карон освободил тебя?

Нет, господин, — сокрушенно ответил тот, — я не хотел знать это.

Теперь знаешь, я — не враг тебе, Агний, а сейчас скажи: зачем вы взяли в плен мою невесту?

Нам конец! — пискнул Варий и сжался в три погибели, Агний стоял с открытым ртом и как рыба, беззвучно то открывал его, то закрывал, только что пузырей не пускал.

Я жду ответа, Агний, — напомнил Дан, — можешь подумать об этом, я прочту твои мысли.

Так было бы проще, но Агний нашел в себе силы ответить.

Мы нашли изменяющую время, мы хотели напугать ее, чтобы она применила свою магию. Мы надеялись изменить время, чтобы Алин Карон не смог отправить нас в то ужасное место.

Как просто! Подумаешь, что этот процесс неуправляем, а так все в порядке. Или я не прав? И вы открыли тайны магии хаоса?

Агний отрицательно покачал головой, виновато потупив взор.

Нет? Тогда о чем вы думали?!

О тех жертвах, что мы вынуждены были принести, чтобы выжить.

Сейчас, надо полагать, вам тоже угрожала смертельная опасность, раз вы создали жертвенную сеть.

Мы… хотели, чтобы Алин Карон не нашел нас. Я не понимаю, как тебе это удалось, господин.

Видимо, потому, что я — не Алин Карон, — довольно язвительно ответил ему Дан, но все-таки поправился и весьма миролюбиво пояснил. — Жертвенная сеть скрывает все от самого проницательного взгляда, это верно, однако тот, кто сам был спасен умершим, его добровольной жертвой, видит ее. Властителя магии никогда не спасали таким образом, но, когда магия спала, я был бессилен исцелить себя сам. Мне помогли выжить, когда рухнула первая опора. Ну, конечно! Так вот почему… И я, кажется, даже знаю, кто это мог сделать, — Дан на минуту замолчал, Агний и Варий внимательно и с опаской смотрели на него, ожидая его решения, но Дан, словно впервые взглянув на древней, улыбнулся. — Мир, Агний? Я понимаю, почему вы так вели себя, но, к счастью, ничего не случилось, поэтому я не держу на вас зла. Думаю, Амалия тоже простит вас.

Не веря своим древесным ушам, Агний таращился на него, только голос Амалии привел в чувство.

Что они сказали?

Дан повернулся к ней и, взяв ее за руку, сказал.

Я хочу, чтобы они расслабились и перестали видеть во мне монстра с клыками. Монстра с клыками, — повторил Дан, — она тоже знала, но откуда она знала?

Кто? Что? Ты о чем?

Я… потом тебе объясню. Агний, так мы договорились? Мы — друзья?

О, господин! — радостно произнес древень, шагнув к Дану, он молитвенно сложил руки и, казалось, сейчас упадет ему в ноги и начнет целовать ступни своего повелителя.

Дан немного шарахнулся такой реакции, выдавив из себя улыбку, он мягко заверил древней.

Агний, все в порядке, я не держу на вас зла, и к тому же я — властитель магии, а не распорядитель душ. Если Алин Карон считал иначе, то это не значит, что он был прав. Поэтому встань пожалуйста, — попросил он Вария, тот вскочил на ноги, все еще не веря в то, что он услышал, но если Варий об этом промолчал, то Агний сказал напрямую.

Не верю в то, что слышу это. Но… Чем, как я могу загладить вину перед твоей невестой, господин?

Мы почтим за честь, если ты сочетаешь нас узами брака.

О! — Агний даже моргнул от удивления, — для меня это тоже большая честь. Я с радостью это сделаю, только…

Что?

Ведь она изменяющая время, ты же понимаешь, насколько опасно ей быть рядом тебя?

А я считаю, что она будет в безопасности, как раз находясь рядом со мной.

Э-э, конечно, это твое право и твое решение, господин, и для меня будет честью связать вас узами брака.

Спасибо! А пока ты не против, если мы переночуем здесь?

Да, да, конечно! Дом госпожи Амалии тот, первый от шатра, а тебя, господин, я могу пригласить в свой дом.

Не надо, я посплю на коврике. Не то, чтобы я вам не доверяю, просто мне не хочется вновь оставлять Амалию одну.

Тогда я могу сплести еще одну кровать.

Был бы тебе за это очень благодарен.

Агний пошел вперед, Варий засеменил следом, а Дан и Амалия неспешно пошли следом за ними.

Останемся здесь на ночь, — по пути объяснил ей Дан. — Сайдара и Лада, та девочка, чтобы была с вами в плену, сейчас находятся за лесом, я передам им через Лукаша, что мы здесь. Все-таки правильно я сделал, что решил осмотреться. Уснуть все равно бы не получилось. Когда я вернулся и увидел, что тебя нет, то чуть с ума не сошел! Потом я увидел сверху какого-то чудака, он сообщил мне, что тебя и Сайдару захватили в плен, однако когда я нагнал твоих похитителей, то тебя уже выкрали у них древни.

Древни, — повторила Амалия. — Только не говори, что они хотели спасти меня!

Нет, они хотели, чтобы ты проявила свои таланты.

В смысле?

Твои магические способности, возможность изменять ход событий.

М..м… но разве этим можно управлять?

Нет, так что их намерения можно расценивать как безответственные и безумные. И еще отчаянные. Они хотели попытаться изменить время. Чтобы Алин Карон не смог упечь их в Стороннем мире. Там им приходилось жертвовать своими людьми, и не один раз.

Жертвовать как сегодня? — тихо спросила Амалия. — Я видела, это просто ужасно! У меня до сих пор мороз по коже!

Догадываюсь, — сочувственно сказал он, обняв ее рукой за плечи. — И могу только предположить, что жизнь в том Стороннем мире была куда более ужасна, раз они пошли на такое. Но… давай простим им это и попробуем начать мирную жизнь?

Хорошо, — мрачноватым голосом ответила Амалия, все-таки просто так свое пробуждение в той яме, она забыть не могла. — Могу я только уточнить? Ты говорил, что моя магия может проявиться в том случае, если мне будет угрожать смертельная опасность. Что именно они собирались со мной сделать?

Они хотели здорово напугать тебя.

Точно только напугать?

Дорогая, у них даже оружия при себе нет.

Может, они выбросили его в доме!

В этот момент они как раз поднялись на крыльцо.

Агний, у тебя есть светящийся камень?

Да, Варий сейчас принесет, пока я делаю кровать.

Варию дополнительных указаний не требовалось, он поспешным шагом отправился выполнять поручение и вскоре вернулся с камнем, который едва удерживал в руке.

Спасибо, — поблагодарил его Дан и, взяв камень, встряхнул его.

В тот же миг камень стал испускать мягкое свечение, постепенно оно стало набирать силу и вскоре вся комната была залита довольна ярким светом. Пробежав глазами по полу, Амалия не нашла никаких ножей, ни в домике, ни на крыльце, ни на лестнице, ни рядом лестницы на улице.

Ладно, и все равно я зла.

Амалия, я их не хвалю, и ты сама видела, как они боялись, что я накажу их, так что, поверь, они тоже пожалели о своих действиях. Я сказал им, что я им не враг и попросил Агния, это тот древень, что доделывает мою кровать, он главный среди всех древней, так вот я попросил Агния связать нас узами брака. Конечно, если ты против, — тут же заверил он, — я пойму, и объясню, если что, Агнию.

Молодая женщина промолчала, она вернулась в дом, где Агний уже закончил с кроватью, он виновато посмотрел на Амалию и потупил взор.

Нет, Дан, я не против.

Он улыбнулся и поцеловал ей руку.

Ты великодушная.

Да, спасибо, а вообще мне уже надоело, что вокруг меня все говорят на другом языке, я чувствую себя ущербно, словно я нежеланный гость на чьем-то приеме.

Я тебя научу, ты главное не исчезай из виду.

Позволю тебе напомнить, что это не я осталась, а ты оставил меня.

Да, но внутри было небезопасно!

Да я видела, как человек шагул в тот розоватый туман и упал замертво.

Что? Нет! Он всего лишь заснул, видимо, это и есть тот парень, которого я встретил, ну да, он получается, проснулся и пошел догонять своих.

Агний и Варий тем временем неслышно выскользнули наружу, заметив, что их в комнате нет, Амалия подошла к двери и с силой дернула ручку на себя — дверь также резко открылась, значит, не заперли на этот раз. Древни повернулись на шум и испуганно посмотрели в сторону молодой женщины, она улыбнулась им, помахала рукой в занк того, что все в порядке и закрыла дверь.

Просто хотела проверить.

Дан ласково посмотрел на нее.

Я понимаю. Можешь спать, даю слово, они не посмеют более потревожить тебя.

А что это на тебе за одежда, нет, мне нравится, просто когда ты успел пройтись по магазинам.

По магазинам? — Дан рассмеялся. — Нет, я был в замке властителя магии, и вот позаимствовал там немного из одежды Алина Карона.

И ты что летал?!

Да, в том тумане я кое-кого встретил, и они меня научили летать.

А ты был на том месте, где остановились люди из Союза?

Да.

Ты видел остальных пленников? Там…

Был твой дядя, — хмуро добавил Дан, — да, я их видел, с ними все в порядке, они пошли обратно, люди из Союза поддались действию иллюзии, которую на них наслали древни, так что они пока не опасны.

В смысле поддались действию иллюзии?

На них падал огненный дождь, это обман, иллюзия, но они решили, что дождь настоящий, поэтому их раны тоже стали настоящими. Это не смертельно, и их раны пройдут через пару дней, все-таки это иллюзия, до конца в реальность она перейти не может. Но, честно говоря, их мне не очень жаль.

Мне тоже. Эти люди, они не люди! Они какие-то варвары! Кошмар! Даже вспомнить страшно.

Слушай, а как вы с Сайдарой не заметили их приближение? Он сказал, что вы учили друг друга языку, и поэтому не заметили людей из Союза, а еще Сайдара сказал, что ты показала ему жестами не противиться и сдаться в плен.

Да, все так, — несколько удивленно ответила Амалия. — А ты, что ему не поверил?

Ну, это прозвучало как-то не очень убедительно.

Ты бы видел этих людей во всеоружии, вот это точно выглядело убедительно…

Несмотря на вечернее время улицы Рувира были оживлены, многие спешили по своим делам, обгоняя неспешно прогуливающиеся парочки. Торопились в основном студенты, так как в вечернее и ночное время посещение библиотеки было бесплатным. Торопились также волшебники, которые не успели закончить свои дела.

Грут, почетный гражданин города Рувира и главный городской волшебник, возвращался домой со службы или, вернее сказать, с очередной проволочки: люди, посланные властителем магии, настаивали на том, что Драгомир Дэ Шор укрывается в городе. Или его укрывают? Друзья, знакомые у него здесь есть, да и сам Грут хорошо знал юношу, знал и не верил в то, что тот мог хладнокровно уничтожить родной город. И знай он местоположение царевича, он навряд ли выдал бы его. В отличие от некоторых Грут верил в то, что Драгомир предупредил жителей города, но кто-то просто отказался уходить как, например, царь и те, кто не посмел ослушаться его приказа, включая всю дворцовую стражу. Из простых горожан это были единицы. Грут также знал, что не сделай этого Драгомир, тогда Алвиарин применил бы свои треклятые бомбы, и ничто бы уже никого не спасло. Однако таких, как Грут, было мало и большинство послушно кивали словам властителя магии, не то из страха, не то из лести, а, может, из-за того и другого сразу. Но Грут так не мог, и эти два дознавателя, Аглая и Флавий, похоже, это поняли. Сегодня он ответил на уйму вопросов, написал две объяснительные, в которых выразил свое крайнее сожаление по поводу того, что он не располагает информацией о местоположении международного преступника Драгомира Дэ Шора. Сейчас Груту было несколько удивительно, что город продолжает жить как ни в чем не бывало, со стороны казалось, вообще ничего не произошло. Но на самом деле что-то произошло, Грут вообще не мог отделаться от мысли, что эти дни последние. И его это чувство крайне угнетало, и в первую очередь его собственная беспомощность.

Грут почти подошел к своему дому, когда кто-то выскочил из-за угла и перешел ему дорогу. Мужчина остановился и сделал невольный шаг назад.

Кто вы? Что вам нужно?

Скажи, где укрывается Драгомир Дэ Шор, и я не трону тебя.

Грут не верил своим ушам: кто этот чудак, если он не знает, что причинить вред волшебнику крайне сложно? Если только он великий маг, коих Грут всех знал в лицо. И этот человек был не из числа последних.

А если я не владею данной информацией? — просто спросил Грут.

Ты лжешь! — резко ответил мужчина. — И за свою ложь ответишь!

И каким образом вы хотите добиться этого? Магией или другим оружием?

Ты заходишь слишком далеко, если думаешь, что можешь язвить, — огрызнулся мужчина. — Но это не в твоих интересах, точнее, не в интересах твоей семьи.

Грут вновь сделал невольный шаг назад.

Что? Вы не посмеете! Моя семья здесь не причем!

Все причем, когда вы идете против властителя магии!

Так вот, кто послал вас. Значит, властитель магии нынче не гнушается и таким способом? Брать в заложники невинных людей и требовать ответа от того, кто его не знает?

Ты знаешь ответ, — улыбнулся мужчина, — и ты его скажешь. У тебя час на раздумья. И, надеюсь, ты помнишь, что никто из твоей семьи не владеет магией.

Мужчина вновь скрылся за углом, Грут бросился за ним, за углом был его дом, который окружили люди, посланные властителем магии. Грут замедлил движение. Что он мог сделать? Он не знал, где Драгомир Дэ Шор, а если бы знал, то сейчас бежал бы к нему за помощью. На это и рассчитывали Флавий с Аглаей. Грут кусал губы от отчаяния и нервно расхаживал по улице перед домом и пристально следящими за ним двумя десятками человек. Он не знал, что делать, он был в отчаянии! Единственное, что приходило ему сейчас в голову — это прорываться с боем, впрочем, на что он мог рассчитывать, идя в бой против двадцати человек, прекрасно обученных и отлично владеющих навыками боевой магии. Был еще один вариант, жутковатый и непоправимый и прежде, чем пойти на него, Грут должен был подумать: а что будет с его семьей? С его женой, двумя дочерями, зятем и внуком? Мог ли он пожертвовать ими? Собой да, но они ни в чем не виноваты. Да и он не виноват, и это возможность доказать свою правоту.

Время неслось как сумасшедшее. Грут опомниться не успел, как навстречу ему вышли Флавий и Аглая собственной персоной. Флавий — тощий, злой и неприятный на вид мужчина, Аглая была старше него лет на десять, полная, с непробиваемым взглядом, за которым всегда скрывались недоверие, презрение, ненависть и злоба. Таким качествам Флавий мог только позавидовать. Вкупе с несгибаемой волей этого милого одуванчика злость Аглаи порой переходила в мстительность, и не зря эта женщина стала правой рукой нынешнего властителя магии.

Что скажешь, Грут? Вспомнил местоположение Драгомира Дэ Шора?

Мне нечего вспоминать, Аглая, я уже говорил об этом и повторяю то же самое вновь.

И тебе не жаль своих домочадцев? — с деланным участием в голосе спросил Флавий.

Мне искренне жаль, что вы отрекаетесь от моральных принципов, угрожая невинным людям, моя семья ни в чем не виновата, как не виноват и я. И в доказательство своей искренности я готов пойти на самые крайние меры. Вы давали присягу и должны чтить кодекс волшебника. Потому что если переступить и через эту черту, то зачем вообще тогда существовать миру волшебников, если ничего святого нет?

Сказав эти слова, Грут отошел на два шага назад и начал читать заклинание жертвы.

Стой, безумец, что ты делаешь?! — воскликнула Аглая, она первой узнала начало целого списка приказов, которые должны были лишить человека жизни, человека, что пошел на это добровольно.

В своем заклинании очищения Грут приказал себе смирить свои страхи, потом он начал перечислять части тела, которым повелевал остановить свою работу, и, наконец, воздел руки к небу, с кончиков его пальцев соскользнула струя света, которая прочной удавкой сомкнулась на его шее. В тот же миг на Грута накатилось чувство отчаяния, ужаса и боли, а потом словно часть него самого вырвалась наружу, вместе с ней из него ушла вся магия. Не смотря на все приказы, в последний момент Грут отчаянно рванул на себе удавку, но было поздно, сознание покинуло его, а вместе с ним и жизнь.

В ужасе Дан открыл глаза и резко сел. Он по-прежнему был в домике, в поселении древней. Он тяжело дышал и немного задыхался, не сразу восстановив дыхание. Что это было? Кошмарный сон? Нет, это все было на самом деле, с тем самым волшебником, чья жертва спасла ему жизнь стараниями госпожи Руяны. Дан ничего не помнил: как он попал в больницу, что происходило за те два дня беспамятства. Но сейчас два воспоминания проскользнули в его сознании. Первое, как госпожа Руяна, которая тоже на тот момент лежала в больнице, подходит к нему и одевает на руку тоненький блестящий браслет, у двери стоит Руслан Шереметев и смотрит на него. А потом браслет, едва коснувшись его руки, вспыхивает и проникает внутрь тела. От ужаса Дан дернул рукой, но он не смог пошевелить ею, а беспамятство вновь накрыло его. И второе. Он оказался над полем силы, он видел его и чувствовал боль окружающего пространства. Все, что окружало его, словно пошатнулось, вот-вот готовое упасть дальше и окончательно скатиться в пропасть. Он отчаянно хотел помочь, но не знал, как. Это чувство смешалось в нем с отчетливым пониманием того, что это неправильно, что он не должен быть здесь и сейчас, потому что его самого уже не должно было быть. А потом в его голове раздались слова: «Ты должен принять эту жертву, пожалуйста, прими эту жертву!» Слова были произнесены на древнем языке, и это говорила госпожа Руяна.

Почему вы же сами не взяли тот браслет! — вслух произнес Дан, он ведь мог спасти вас!

Она пожертвовала собой ради того, чтобы жил он. Она просила его не отказываться от этого дара. Дан почувствовал, как на глаза его навернулись слезы, и он невольно вздрогнул, когда в этот момент в голове раздался голос Лукаша.

«Господин, что сказать Сайдаре?»

«А? Я что забыл?! Вот бестолочь! Скажи, что…»

А где Амалия? — вслух спросил он и, скинув с себя одеяло, выскочил наружу.

А снаружи царила суетливая и напряженная обстановка, все что-то несли — в основном это были цветы и букеты из веточек, каждый шел по распоряжению, а управляла всем этим Амалия.

На каком языке она с ними говорит? — удивленно спросил Дан сам себя.

Похоже, Амалии языка жестов и знаков вполне хватало, чтобы объяснить: каким она хочет видеть интерьер своей свадьбы. Дан направился прямо к ней, вновь забыв о Сайдаре и Ладе.

Доброе утро! — ласково сказал молодой человек, обнимая Амалию сзади за плечи.

Вообще-то уже далеко за полдень, дорогой мой, — пожурила она его, — но это тоже принимается.

Полдень? Ты шутишь?

Нет. И потом тебе нужно было выспаться. Согласись, ты гораздо лучше себя чувствуешь, чем вчера.

Ну, да, только…

Побудешь мне переводчиком?

Да ты, я вижу, и так неплохо справляешься.

И все-таки помощь не помешает, к тому же это не только моя свадьба, но и твоя.

Ладно, хорошо, сейчас только скажу Сайдаре, чтобы отправлялся сюда. Знаю, знаю, я должен был сообщить ему, где я, еще ночью, но я забыл.

А как он приземлится здесь? — уточнила Амалия. — Кругом ведь лес.

Ну да, с его крыльями это проблема. Может, попросить кого из древней, чтобы они проводили его и Ладу, ту девочку, что была вместе с вами в плену, через лес?

Отличная идея! Надеюсь, к вечеру они успеют. Варий, — позвала Амалия идущего в их сторону древня.

Как ты узнала его имя?

Просто.

Уверена, что тебе нужен переводчик?

Для того, чтобы быстро объяснить Варию, что именно нужно делать, да. Хотя я уже представляю картинки, которыми можно обрисовать ситуацию.

Дан улыбнулся.

Варий, у нас за лесом остались друзья — птица рокха по имени Сайдара и маленькая девочка, Лада. Ты мог бы сходить за ними? Или отправить кого-нибудь?

Я могу сходить, господин. Куда именно нужно идти?

На запад, у гор Отчаяния, там есть большая поляна, с краю, ближе к реке мы разбили лагерь.

Я понял, хорошо.

Заранее спасибо.

Только…

Да?

Они ждут вас там? Я имею в виду: они будут там? Вдруг, они ушли искать вас?

Я передам через ронвельда, чтобы они были именно там.

Хорошо, господин, — Варий почтительно склонился и отправился выполнять поручение.

Не пойми меня неправильно, — тихо спросила Амалия, провожая его взглядом, — но ты, что для них царь?

Что-то вроде того.

И как ощущения?

У кого: у меня или у властителя магии?

Амалия с сочувствием посмотрела на него.

Это касается того, что ты теперь ходячий учебник истории?

Да. Я — не я одновременно. Я должен благодарить всех богов, что у меня есть ты, иначе я рисковал бы утратить связь со своей жизнью. Впрочем, моя жизнь в любом случае теперь делится на до и после. Хм! А Лиан, наверно, уже уволил нас за невыход на работу.

Да. Это, конечно, жестоко! Оба заместителя бросили службу и скрылись в неизвестном направлении. Я бы была в ярости.

Оба весело рассмеялись. Древни с опаской поглядели в их сторону. Но все-таки смех этот был искренним и добрым, опасаться явно было нечего. Обстановка начала разряжаться. Древенки вскоре увлекли Амалию за собой, в крайний домик, где устроили ей настоящий показ мод. Они принесли для нее свои лучшие платья, любезно предложив надеть любое понравившееся ей на свадьбу. Увидев наряды, Амалия замерла на месте, ее всю прошиб холодный пот — она ведь выходит замуж! До нее словно только сейчас дошло это. Внезапно ей стало страшно, сердце заколотилось как сумасшедшее, а коленки предательски задрожали. Она и сама не знала, чего именно боится. Тем более, что одновременно с этим она ощущала и радость. Может, это возраст? В молодости все проще, предположила Амалия, однако многие древенки, не зная, сколько ей лет, прекрасно поняли, что ее так встревожило. Они участливо усадили ее на диван, одна из древенок села рядом и погладила ее по плечу, словно говоря: «Не переживай, все волнуются накануне свадьбы». Амалия попыталась улыбнуться и поблагодарила их, сказав на двух языках «спасибо». Древенки заулыбались в ответ, и одна из них предложила ей примерить красивое голубое платье, украшенное кружевными сборками. И чтобы там ни думала Амалия — для Дана это не впервые, и наверняка он нисколько не переживает, — он места себе не находил и ужасно нервничал. Его первый брак был простой формальностью, он был знаком со своей будущей женой, но знал ее только как дочь знакомых отца, он никогда не общался с ней наедине или в компании, поэтому когда их оставили вдвоем накануне свадьбы, он просто не знал, что ей сказать. Ирина о чем-то говорила, но он не слушал ее и сейчас ни за что не вспомнил бы даже примерно тем ее разговоров, или, скорее, монологов. На следующий день, они в сопровождении родителей пошли в городскую регистрацию, где формальным тоном женщина-регистратор зачитала им нужный текст, сделала соответствующие пометки в своих документах и их удостоверениях личности, и они ушли в небольшое кафе. Тот скромный обед на пятнадцать человек, который устроил отчим, Дан мог оценить минимум в десять раз меньше того счета, который потом ему выставили. Там в кафе Ирина все время смеялась, по делу и без дела, зато Дан сидел серый и мрачный, дома он побыл всего несколько минут и, оставив жену одну, ушел бродить по городу. Никто его не искал, только отчим наутро сказал, что он слабак и сопляк, и что эти качества он унаследовал от матери. Он говорил ему, что договорной брак — это нормальная традиция в обществе, а он, как и его мать, сделал из этого трагедию. «Свободу выбора от него отняли, как же!» — бросил ему в лицо отчим. Тогда Дан убеждал себя, что мнение отца его не интересует, что оно ему безразлично, однако ему все равно было очень обидно.

Сейчас все обстояло иначе. Он любил Амалию, ценил и уважал ее как человека. И он также сейчас ощущал страх и радость одновременно. Но, конечно, в большей степени это было все-таки радостное событие. Не менее взбудоражены были и древни, все для них сейчас было необычно и удивительно, ведь они практически перенеслись в будущее, где все обстояло иначе. Больше не надо было бояться властителя магии, лишь некоторые к вечеру по-прежнему поглядывали на него с опаской, большинству он даже понравился, особенно детям, которых он научил забавной современной игре в кошки. Древенята сновали туда и сюда, перекликаясь друг с другом, нередко получая оговоры от взрослых. К вечеру поселение полностью преобразилось: неизвестно где древни нашли столько цветов: белых, красных, фиолетовых, синих и голубых, что ими было украшено все. Особенно эффектно смотрелись цветы, вплетенные в гирлянды, их растянули между домами, повесили на стены домов и на несколько деревьев оригинальной формы, которых древни вырастили специально все за несколько часов.

Агний, — восхищенно говорил ему Дан, — я не знаю, как и благодарить вас. Это здорово, так красиво!

Они вышли из шатра, где древни заканчивали накрывать столы.

Что ты, господин, это честь для нас!

Агний, ты не мой раб, ты — мой друг, и можешь обращаться ко мне по имени.

О! Благодарю, — пробормотал Агний и с улыбкой пояснил. — Но в данном случае, говоря «господин», я не имею в виду то, что ты мой хозяин — ты мой царь, царь, которого я уважаю, именно поэтому я обращаюсь к тебе таким образом.

Ну, — замялся Дан, — мне это очень непривычно, и вообще неправильно это как-то. Я — царь, которого не выбирали.

Магия определила своего первого властителя, ты — его потомок и продолжатель его дела, мы помним об этом, называя тебя господином, помни и ты, что это нужно для сохранения порядка, а уж кем быть, мудрым правителем или жестким тираном, решать тебе. И в данный момент для нас этот вечер тоже праздничный. Мы, наконец, свободны, мы в безопасности, в наших родных лесах. А властитель магии назвал меня своим другом, разве это — не повод для праздника?

Да, — улыбнулся Дан, — ты прав. И, Агний, я понимаю, что беру на себя очень большую ответственность, оставляя Амалию в живых. Я знаю, что изменяющая время — это огромная опасность для всех и каждого в этом мире, но я люблю ее и не представляю жизни без нее! К тому же, я уверен, что если никто не будет знать об этом, а будет знать только то, что она — жена властителя магии, который уничтожит любого, кто вздумает причинить ей вред, тогда опасность срабатывания магии крови, не так уж и велика. И потому я прошу тебя, пусть это останется нашей с тобой тайной, ведь ты же можешь сказать древням, что ошибся и неправильно определил изменяющую время?

Не только я умею определять изменяющих время, еше Варий и Радмил могут, но, хорошо, я поговорю с ними.

Спасибо, спасибо, Агний!

Агний внимательно посмотрел на него.

Но ты ведь понимаешь, что на твою кровь тоже наложено заклятие и сочетание двух заклятий, случись, если у вас будут дети, неизвестно к чему приведет.

Дан опустил глаза и тихо произнес.

Такого никогда не было в истории, но, я все-таки склонен считать, что сочетание двух заклятий невозможно, и что победит сильнейшее. Заклятие магии крови потомков властителя магии гораздо мощнее, чем заклятие крови изменяющих время.

Агний коротко кивнул.

Хорошо, — сказал древень, он хотел еще добавить: «Надеюсь, мы оба не пожалеем об этом», но промолчал.

Агний, — сказал Дан после некоторого молчания, — ты ведь знал Алина Карона. Каким он был? Я знаю, что его память должна быть частью моей памяти, но она почему-то скрыта от меня, не стерта, а именно скрыта.

Это очень странно, — тихо ответил Агний, — и странным был сам Алин. Он проповедовал идеи добра, но сам казнил собственную жену якобы за измену, а потом стал ненавистником брака, он отказался от родного сына и жаждал убить племянника, он запер в Сторонних мирах всех магических существ. Он хотел отказаться от титула властителя магии и стать Учителем с большой буквы, и магии в его мире места не было. Мне кажется, он ненавидел ее и себя с того самого момента, как узнал свое предназначение. Не удивлюсь, если он и сам себя в какой-то степени ненавидел. Последняя его идея, которую я застал — магия причина всех бед, именно она стала поводом для войны между Истмиррой и Тусктэмией, и не только последней войны, но и всех предыдущих.

Да, — печально резюмировал Дан, — можно подумать, если отнять у людей магию, они не найдут способов истреблять друг друга, увеча по ходу дела окружающую среду. Людские цели и амбиции никогда не изменятся!

Он ведь создал какую-то религию? Может, он хотел таким образом изменить взгляды людей?

Смешно! Нет, в определенной степени его религия изменила людские взгляды, беда в том, что религия не была ниспослана свыше и ее тоже придумали люди, Алин начал, а умные люди за него докончили, руководствуясь при этом далеко не бескорыстными порывами и убеждениями. В конечном итоге получилось то, что нужно, о чем бы там не говорил Алин вначале, ведь как известно, почти любое убеждение можно оспорить в свою пользу, было бы желание.

Он еще что-то хотел спросить у Агния, но так и застыл с открытым ртом. Из своего домика вышла Амалия в сопровождении троих древенок, все четверо улыбались и переговаривались меж собой жестами и словами. Амалия резко выделялась среди них и не потому, что была человеком, а потому, что она была просто прекрасна в данным момент. Древенки одели ее в длинное с расклешенным подолом платье нежно-зеленого цвета, с плеч спадали два лоскута полупрозрачной ткани того же цвета, шевелясь в такт движению они походили на едва различимые крылья. Древенки уложили волосы Амалии в несколько косичек, в которые вплели белые цветы, часть волос ниспадала на плечи. В руках она держала букетик из перламутровых махровых цветов — Дан никогда не видел таких, впрочем, сейчас это не имело никакого значения.

Какая она красивая! — тихо восхищено произнес Дан.

К нему меж тем подошел древень-подросток и протянул венок из тоненьких веточек с темно-зелеными листочками, среди которых проглядывали маленькие белые звездчатые цветы.

Это обычай, — сказал паренек, — наденьте на голову.

Что? Я? Спасибо.

Дан рассеянно улыбнулся и принял подарок.

Идем, — сказал ему Агний.

Что? Пора? — Дан даже моргнул от неожиданности, древень улыбнулся.

Да, пора.

Дан пошел следом за Агнием, молодой древень сначала отстал, а потом вместе с еще двумя пареньками догнал их. К тому моменту, как они подошли ко входу в шатер, все древни собрались на улице. Сейчас вход закрывал густой куст примерно в два метров высотой. Стоило приглядеться, чтобы разглядеть на его ветвях два коричневых колечка, сплетенных из самого тонкого, но в то же время прочного материала — молодых побегов усовика. Агний зашел за живую кафедру — высокий пень, достающий древню до груди, а тот паренек, что давал Дану венок, осторожно взял властителя магии за плечи и подвел его к левому краю кафедры, Амалию древенки подвели к правому краю.

Добрый вечер всем, — начал торжественным голосом свою речь Агний, — всем, кто собрался здесь и сейчас на этом замечательном празднике в честь бракосочетания двух наших новых друзей. И я обращаюсь именно к вам, мои дорогие гости. В этот момент, вы стоите на пороге одного решительного и очень важного шага, и прежде, чем сделать его, вы должны хорошо подумать и ответить мне: согласны ли вы стать мужем и женой? Ответить нужно одновременно.

Дан уже собирался сказать: «Да!», но потом вспомнил, что Амалия не знает языка и сначала перевел ей слова Агния. Посмотрев друг на друга, они ответили хором на древнем языке: «Да!»

Данислав, — продолжал Агний, — согласен ли ты по доброй воле и без чьего-то наущения взять Амалию в жены?

Да, по доброй воле и без чьего-то наущения! — Дан специально произнес это медленно, чтобы Амалия могла запомнить и повторить.

Амалия, согласна ли ты по доброй воле и без чьего-то наущения взять Данислава в мужья?

Да, — осторожно, боясь сделать ошибку ответила она, — по доброй воле и без чьего-то наущения!

Агний улыбнулся — Дан ответил так, как и было нужно, хотя, конечно, он воспользовался памятью прошлого, но что-то подсказывало древню, что он ответил это по наитию, не зная заранее, как надо.

Данислав, есть ли у тебя какие-то тайны от Амалии, о которых ты умалчивал до этого момента?

Нет.

Амалия, есть ли у тебя какие-то тайны от Данислава, о которых ты умалчивала до этого момента?

Нет.

Я обращаюсь ко всем, кто собрался здесь сегодня. Все ли вы согласны, что этот брак честный, что эти двое любят и достойны друг друга?

Сквозь многоголосное: «Да!», Агний громко произнес.

Да будет так!

Он снял кольца с веточек и надел одно на палец Данислава, а второе — на палец Амалии, затем вложил ее ладонь в его руку.

Словно из ниоткуда появились маленькие древенки и забросали их фиолетовыми лепестками.

Объявляю вас мужем и женой, и по случаю вашего праздника открываю этот вечер танцами.

У выращенных за день деревьев устроились музыканты и заиграли на маленьких дудочках, создавая такой приятный и мелодичный звук, что даже не верилось, что такой незатейливый музыкальный инструмент может создавать такой звучание. Древни стали подходить к древенкам и приглашать их на танец, предварительно кланяясь перед ними. Так как Дан все еще держал Амалию за руку, он тоже поклонился ей и спросил.

Согласна ли ты потанцевать со мной?

Да.

Но сначала древни научили их, как надо танцевать под музыку леса. Даже Агний нашел себе пару, пригласив одну из тех древенок, что помогали Амалии. Он с трудом сдерживал слезы, но все-таки постарался сейчас улыбнуться ради других — считалось, что грусть на свадьбе дурной знак и предвестник скорых разногласий между новобрачными. Когда-то Агний танцевал на своей свадьбе… Его жена и двое детей погибли в том ужасном месте, куда отправил их Алин Карон. Но даже этот танец учил: нельзя останавливаться, нужно идти дальше, как бы жестоко это ни звучало, но он должен идти дальше, не забывая о прошлом. Сейчас Агний корил себя за то, что хотел заставить изменяющую время применить свою силу. Неизвестно к чему бы это могло привести, и с его стороны было крайне неразумно строить такие планы. Агний был очень рад тому, что ничего не случилось, что властитель магии обнаружил их и нашел свою невесту, и сейчас древень искренне радовался за них.

После танцев все прошли за три длинных стола, к тому моменту пень-кафедра и шикарный куст вросли в землю, освободив проход в шатер. И только спустя час, Агний словно проснулся и вспомнил о Варии, который к тому времени еще не вернулся. Шепотом, наклонясь к самому уху Дана, он попросил узнать, почему он задерживается.

Да, конечно.

Что? Что-то случилось? — увидев встревоженное лицо Агния, спросила Амалия.

Лукаш ответил сразу и заверил своего господина, что все в порядке, просто Сайдара и Лада долго летали над опушкой леса прежде, чем Дан сообщил им, что нужно вернуться и ждать древня-проводника, поэтому Сайдара решил отдохнуть ночью в лесу, Лада и Варий останутся с ним, утром они придут в поселение. Это прозвучало странно и неубедительно, однако вся обстановка сейчас опьяняла сознание Данислава, чтобы он мог заметить здесь подвох. Он быстро поблагодарил Лукаша и вернулся к восхитительному настоящему.

«Он поверил?»

«Пока да, но ты же понимаешь, что это самое большое до завтра?»

«Да».

«Я, надеюсь, ты также понимаешь, что он мог бы помочь?»

«Я знаю, Лукаш, но я уже сказал, что не стану портить ему свадьбу, и ты не станешь! Мы договорились?»

«Договорились. Ладно, держитесь там. И завтра я сам все расскажу ему, если он не спросит быстрее».

Ночью Дан, сказав, что все равно будет искать Амалию, оставил Сайдару и Ладу одних. И девочка и птица рокха с ног валились от усталости, Сайдара, не взирая на усталость, взялся нести вахту, но продержался на посту меньше часа, сон, прочно подгоняемый теплом от костра и окружающей тишиной, сморил его. Открыв глаза, он не сразу понял, что уже утро. Сайдара огляделся: Дан не вернулся, а Лада, сразу, едва Сайдара убрал крыло, которое ее укрывало, почувствовав холод, проснулась. Девочка села и, потирая глаза кулачками, зевнула.

Уже утро?

Похоже на то.

Как жаль, что он сам не мог достучаться до Лукаша, только ронвельд мог обращаться с вопросами к тем магическим существам, которых он знал, непосредственно сам или через властителя магии. Вздохнув, Сайдара покачал головой. О чем думал этот Данислав? Что он надеялся увидеть в темноте? Теперь надо искать и его тоже! Сайдара прошелся, чтобы размять ноги. Лада тем временем достала из-под специально оставленной с вечера шкурки две тушки кроликов.

А где властитель магии?

Не знаю я, где этот властитель магии! — осуждающим тоном произнес Сайдара. — Одно точно: здесь его нет, значит, мы должны найти его. Искать! Нет, я не понимаю! Отправиться искать что-то над лесом, ночью!

Он переживал за свою невесту, — рассудительно сказала девочка. — Его можно понять. Я бы отправилась искать, если бы пропал кто-то, кто очень дорог мне. Мама, папа, бабушка с дедушкой, да даже братик, хоть мы и деремся с ним постоянно, когда я дома, но все равно я его люблю. Я помню, как котенка своего искала до самой ночи, потом папа с мамой пошли искать меня. Наверно, — тихо добавила девочка, — они и сейчас ищут меня, только я так далеко от дома, что даже не знаю, как называется это место и в какой стороне мой дом.

На глаза девочки навернулись слезы, Сайдара сочувственно ответил ей.

Лада, не плачь, главное сейчас, что с тобой все в порядке и, если хочешь, как только мы найдем Данислава, я попрошу его отвезти тебя домой.

А как же его невеста? Нет, сначала надо найти их обоих, а уж потом просить, но все равно спасибо, — сказала девочка. — Что будем делать?

Искать, полетаем над окрестностями, а пока поешь.

Лада кивнула, есть с утра ей никогда не хотелось, но сейчас она понимала: надо. Она взяла в руки палочки с нанизанными на нее, прожаренными еще вчера кусочками мяса и принялась есть, без особого энтузиазма. Сайдара тем временем невообразимо как — лапы у него были весьма крупного калибра — сорвал несколько кисличных палочек и положил у ног девочки.

Спасибо! — поблагодарила его девочка. — Но пить очень хочется, кисличные палочки это все-таки не кружка воды, может, слетаем к реке?

Я тоже непротив вдоволь напиться, давай.

Позавтракав, они убрали за собой остатки костра — Сайдара зарыл их, взяли сумку, которую брали с собой Дан и Амалия, и Сайдара поднялся в воздух.

Сегодня на его спине Лада чувствовала себя гораздо увереннее, полет на птице рокха определенно ей понравился. Отсюда до реки было все несколько минут. Берега Пограничной реки были скалистыми и очень крутыми почти на всем ее протяжении, с обеих сторон. Сайдара посмотрел сверху на эти крутые склоны и задумался: просто так приземлиться не получится, но пролетев несколько десятков метров, она увидел небольшой кусочек песка внизу, приземлиться там было вполне реально, главное ничего не задеть по пути. Осторожно Сайдара спустился вниз и радостная Лада спрыгнула на песок и подбежала к воде. Ей так хотелось пить, что вода показалась ей настолько вкусной, словно она пила сок, приготовленный бабушкой. Жадно вновь и вновь набирая воду в ладошки, она не могла напиться, Сайдара тоже примкнул головой к воде.

Утолив жажду, они поднялись вверх и стали искать, они летали перед опушкой, потом над лесом, прошло несколько часов прежде, чем Лукаш сообщил им, что все в порядке и Данислав нашел Амалию, они вместе сейчас в поселении древней, один из которых придет за ними в ближайшее время к тому самому месту, где они расположились накануне на ночлег.

А как живут древни? Что из себя представляет их поселение? — заинтересовалась Лада, расспросив у Сайдары все, что он знал об образе жизни древней.

Увидев древня вживую, Лада невольно открыла рот от изумления и восторга, ее поразило, как эти веточки и листочки могут образовывать живое, пусть и магическое, но живое существо, так похожее на человека. А эти пучки вместо глаз смотрели осознанно и разумно!

Я — Варий, — представился древень, — а вы Сайдара и Лада?

Да, — полуотрешенно ответила птица рокха, Сайдара был поражен едва ли не меньше девочки, до этого он видел только изображения древней.

Первым сообразив, что так таращиться просто некрасиво, Сайдара отвел взгляд, откашлялся и спросил.

Мы пойдем через лес?

Да, идемте.

А вы сюда долго добирались? — уточнила Лада.

Гораздо быстрее, чем понадобится нам с вами на обратный путь.

Не понимаю, — честно призналась девочка.

Брови-веточки древня удивленно взметнулись вверх.

Я же древень, а это деревья, — указал он рукой на лес впереди себя.

Встретив еще более непонимающий взгляд, Варий закатил свои сучковидные глаза к небу.

Я древень, — терпеливым голосом пояснил он, — я могу перемещаться вдоль деревьев в большой скоростью.

А ты можешь показать? — шепотом, предвосхищая нечто, спросила Лада.

Сайдара осторожно толкнул ее крылом в спину, дав понять, что сейчас не место и не время просить об этом. К счастью, девочка отличалась сообразительностью и тут же сказала.

Ладно, можешь потом показать.

Можно. А сейчас идемте.

Варий ступил в лес первым, за ним Лада и Сайдара, постаравшийся сжаться до максимально возможных размеров, чтобы не зацепиться ни за что и не застрять где-то между двумя стволами. Едва они ступили в лес, как солнечный свет разом померк; Лада уже была в этом лесу, а вот Сайдара порядком растерялся. И если для них все вокруг было в полумраке, то не для Вария, как древень он обладал особым лесным зрением и мог разглядеть каждый листочек на дереве. Когда он сообщил об этом своим новым друзьям, оба восхищенно открыли рты, а Лада сразу поинтересовалась: а как он видит окружающую действительность? Особое зрение дает ему большую освещенность и четкость? Или же, наоборот, все предстает перед ним в зеленом свете? В красном? В желтом?

Да нет же, — засмеялся Варий, — никакого дополнительного и красочного освещения, просто я вижу те линии, которые не видите вы, у вас из-за низкой освещенности все сливается в одно, а я все разграничительные линии вижу, они немного светятся в темноте. Мы, древни…

Но следующие слова застыли на устах Вария, когда он увидел впереди себя людей. Эти люди были одеты так же, как тот мужчина, которого он привел в поселение вчера до наложения жертвенной сети, но в отличие от него они были вооружены до зубов и настроены крайне недружелюбно. Лада, едва увидев их, побледнела, она сразу узнала людей из Союза, людей, о которых она запомнила только одно: они жестокие и ужасные, а то, как они обращаются с женщинами… До сих пор те ужасные картины, крики и мольбы о жалости вызывали в ее душе леденящий холод, ужас и панический страх.

— Варий, беги, если можешь! — прошептала девочка, отступив к Сайдаре, тот накрыл ее крылом, он тоже хорошо запомнил внешний вид этих людей.

Кто вы такие? — сурово спросил один из мужчин, попутно доставая меч из ножен.

Мы просто путешествуем, — ответила Лада за всех троих.

Отвечай на вопрос, маленькая грешница!

Я ответила на ваш вопрос, — запинаясь, еле слышно ответила девочка, но по пути Амалии у нее идти не получилось: ответив дерзко, она не заработала к себе ни капли уважения, только возбудила еще большее недовольство и злобу в свой адрес.

Варий и Сайдара ничего не понимали, но, если Сайдара догадывался о негативном значении разговора, и что ничего хорошего им из этого общения не светило, то Варий этого не знал. Он шагнул вперед и движением руки попросил мужчину убрать оружие, тот понял это как угрозу, намерение посягнуть на его оружие, хотя какая угроза могла исходить от безоружного древня! Люди Союза молниеносно окружили их и почти сразу не одно, а все десять лезвий были направлены на троих представителей разных рас. И Лада, и Сайдара не успели даже ничего сказать, чтобы остановить древня — тот всего лишь сделал шаг вперед, сказав одно единственное: «Постойте!», как на него набросились двое, стоящие по бокам от того мужчины, что говорил с ними. Оба клинка безжалостно пронзили тело Вария, он беззвучно соскользнул на землю и рухнул на спину. Лада в ужасе закричала, но не издала почти никакого звука: один из мужчин выхватил ее из-под крыла Сайдары, который оцепенел от увиденного, и зажал ей рот своей грязной огромной рукой. Это привело птицу рокха в чувство, он резко развернулся, но более не сделал ни единого движения: бандит приставил лезвие к горлу девочки, и медленно покачал головой, словно говоря: подумай, стоит ли лишать ее жизни. Если бы он был не просто магическим существом, но обладал бы еще и магической силой! Он бы испепелил этих нелюдей, растоптал, разорвал в клочья! Он бы мог — но даже негодовать ему не позволили, Сайдара почувствовал, что в его тело вонзилось нечто острое, в этом месте сразу стало больно, и эта боль растеклась по телу, парализовав все. Сайдара в ужасе хлопал глазами, не понимая, что происходит, что с ним такое. Произошел резкий щелчок и картинка перед глазами сменилась. Он снова был в Стороннем мире, на его бескрайних равнинных пространствах. Сайдара летел один, дул сильный встречный ветер, но это не мешало ему неспешно парить над поверхностью в поисках аппетитных сурков и мышей. Пока ничего съестного не попадалось, но он не падал духом: есть ему не хотелось, и сейчас он, скорее, просто летал, высматривал, а главное отлынивал от занятий у Старшего. Почему нет? Прекрасное время препровождения, совсем не то, что изучение истории или математики. Да, все так, но вот в чем проблема, он давно закончил школу. Тогда почему сейчас он думает о том, что пропускает занятие? Почему он вообще в Стороннем мире, из которого их вызволил властитель магии?

Сайдара резко открыл глаза и глубоко вздохнул. Прошло, по-видимому, совсем немного времени, он лежал на земле, голова его упиралась в тело Вария, Сайдара невольно дернулся и получил удар по затылку. Не слишком сильный, так как это не лишило его сознания, но и не слабый: голова загудела, а все окружающие его звуки утонули на общем фоне, он перестал различать голоса, но все-таки он остался в сознании.

Тем временем люди Союза допытывались ответов от Лады, которая за каждый свой ответ получала затрещину, так как ее ответы их не устраивали, а она не знала, не понимала, что нужно сказать, чтобы ее оставили в покое.

Спрашиваю еще раз: что это за нечисть?

Это магические существа.

Откуда они взялись?

Из Сторонних миров, из которых их освободил властитель магии.

Ты несешь ересь, наглая девчонка! Я тебя научу, как должна себя вести женщина, и как должна грешница отвечать на поставленные вопросы!

Лада расплакалась, она просила их поверить ей. Слыша ее плач, Сайдара взбесился, как смеют они издеваться над бедным ребенком? Он сделал невероятное усилие над собой и встал, грозно зарычав. От неожиданности люди Союза замерли, такая доза снотворного, которую ему дали, могла свалить любого крупного зверя, а человека и вовсе убить. Насколько же вынослива и сильна эта птица?! Лада дернулась к нему, но ее крепко держали, однако в следующий миг что-то крепко схватило мужчину за запястье и заставило отпустить девочку. Это была ветка, ползучая ветка, которая одна за другой стала подниматься из-под земли. Они хватали людей Союза за ноги, за руки, за шеи, за туловища, если кто-то и успевал воспользоваться оружием, то очень скоро расставался с ним: ветви выбивали из их рук все. Все десять человек вопили и отчаянно пытались вырваться, но ветви безжалостно оплетали их, скручивали и утаскивали под землю. Лада отскочила поближе к Сайдаре, глядя на все это, она едва держалась на ногах от страха и ужаса, коленки дрожали, а всю ее бил сильнейший озноб.

Сайдара и сам был напуган, накрыв девочку крылом, он закрыл ей видимое пространство, и она не видела, как людские головы окончательно скрылись под землей, но она поняла это, едва стихли крики. Они оба долго молчали, не в силах сказать ни слова. Отпустив, наконец, Ладу, Сайдара тихо спросил.

Ты как?

Нормально, а ты?

Я в порядке, а вот Варий…

Он посмотрел на тело древня и едва различил его: оно все было скрыто под ветвями, тонкими и толстыми ветвями, которые проникли внутрь его тела на месте ран. Лес лечил и возвращал к жизни свое дитя. Но для Сайдары и Лады это было не так очевидно, они решили, что лес забирает тело древня, растворяет его в себе. Однако приглядевшись, они поняли, что рана затягивается, новые веточки латают две дыры, практически разрубившие древня пополам.

Они, — чуть слышно прошептала потрясенная Лада, — они лечат его?

Похоже на то.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, Сайдара и Лада отошли на некоторое расстояние от тела Вария и того участка земли, под которым оказались скрыты люди Союза.

Что будем делать? — также тихо спросила девочка.

Давай подождем.

И они остались ждать. Ладу до сих пор трясло, она с удовольствием бы погрелась сейчас у костра, но разводить костер вблизи этого места ей казалось опасным. Решив не отходить от Вария, они просто расположились на земле, Сайдара чувствовал страшную сонливость, видя это, девочка посоветовала ему отдохнуть.

Мне точно спать не захочется, я услышу, если кто-то будет приближаться.

А тебе — только не пойми неправильно, я просто переживаю за тебя — не будет страшно?

Куда уж страшней, — прошептала девочка. — Я такого насмотрелась за последние несколько дней, что уже и не знаю, напугает ли меня хоть что-то.

Не говори так.

Да, ты прав, а то накаркаю беду какую. Спи, я разбужу тебя, если что.

Спасибо, — поблагодарил ее Сайдара и растянулся на траве, очень скоро уснув.

Лада долгое время сидела неподвижно, неотрывно смотря на Вария, ветви продолжали расти из-под земли и накрывать его тело плетеным куполом, становилось невозможно разглядеть, что происходит внутри этого купола. В принципе, Лада могла подойти и посмотреть, но не стала. Она боялась нарушить тишину, боялась опять не услышать приближения этих ужасных людей, а приближались они, несмотря на то, что на них была навешена уйма оружия, очень тихо и незаметно. Слишком опасно, лучше подождать. Она понимала, что уже опровергла свои слова, что теперь ее вряд ли что испугает: она сейчас боялась, и всегда будет бояться людей из Союза Пяти Мужей, а их образы будут заставлять ее просыпаться в холодном поту.

Был уже вечер, когда Сайдара внезапно проснулся и поднял голову, словно вслушиваясь в пространство. Лада испуганно огляделась, неужели она задремала и не услышала приближения врагов? Панический страх мгновенно окутал ее всю, однако одно слово Сайдары заставило ее задуматься: а что именно его разбудило?

Подожди.

Он смотрел в никуда, но очень внимательно и осознанно.

Лада, — обратился он к девочке, внимательно посмотрев на нее, — господин Данислав и госпожа Амалию решили сегодня пожениться. Я думаю, не стоит отвлекать их. А, как только Варий поправится, он нас проводит до поселения древней. Лукаш, ронвельд властителя магии, только что говорил со мной, нас уже заждались, я передам ему, что мы устали за утро, поэтому решили остаться на ночь в лесу, как ты на это смотришь?

Первым ее желанием было закричать: «Нет, ты что!», но она промолчала и сдержала порыв. Конечно, им на выручку могли кого-нибудь послать, да и сам властитель магии мог бы прийти на помощь. С другой стороны, опасность пока миновала, и звать его, только отвлекать. Нет, это неправильно.

Да, конечно, — ответила девочка. — Мы подождем Вария и придем позже.

Спасибо, — коротко поблагодарила ее птица рокха и вернулась к Лукашу, которого очень удивил его ответ, Лукаш ответил прямо, что звучит это неправдоподобно, летал он утром, а устал сейчас. — Что он делал днем? Почему они до сих пор не отправились в путь? Или Сайдара так устал, что дневного отдыха ему оказалось недостаточно? Сайдара сдался и рассказал правду, Лукаша крайне удивило его нежелание позвать кого-нибудь на помощь.

«Нет, нет, все в порядке», — отвечал Сайдара.

Очень скоро его слова подтвердились одним приятным сюрпризом: пространство вокруг них окружил древесный плетеный шатер, словно лес понял, чего они так боятся, и что сейчас им нужна защита. Увидев эту плотную стену, Лада, наконец, смогла уснуть, она спала без снов, уж лучше так, чем построение картин прошедшего дня, в невероятных последовательностях, в историю, которая не может исключить фактов и позволить забыть ужасное. Сайдара укрыл девочку крылом, согрев и успокоив одним своим присутствием.

Люди из отряда Сулима долго не могли прийти в себя, огонь иллюзии, если жертва верила в него, приносил реальную боль и реальные ожоги на несколько дней. Поэтому спустя два часа, это место в развалинах огласило множество криков и стонов. Люди не знали, что делать, как помочь себе, они не понимали, что произошло и что вообще происходит. Что за напасть погрузила их лагерь в туман? Почему с неба пошел огненный дождь? Как такое вообще возможно? И, наконец, что за человек мог спустился с небес? Для жителей Союза Пяти Мужей это укладывалось только в одно разумное и логичное объяснение: это либо сила Алины, либо гнев Алина, одно из двух. Но раньше Алина не могла творить такое, конечно, сила ее, особенно на земле грешников, велика, но все-таки чтобы применить столько невероятных действий! А вот гнев Алина… Это куда реальней. И тут даже не стоило ломать голову над тем, что могло вызвать его гнев, так как некоторые из толкователей законов Алина считали, что сами походы в земли грешников, уже грех. Во всяком случае, была бы оправдана идейная, религиозная война, но не тайные набеги за несколькими людьми, которых порой дороже было украсть и привести в город, чем заниматься разведением собственных рабов. Но именно это «разведение» и заставляло приводить так называемую «новую кровь», так как среди рабов одного хозяина через несколько поколений, могли рождаться больные дети. Лечить их и растить людям Союза было неинтересно, невыгодно. И все-таки многие не верили в важность добавления «свежей крови», из-за чего цена на невольничем рынке на новых людей из Истмирры была не высока. И чаще Сулим и его люди работали так сказать, под заказ, за не слишком высокую плату, но это был стабильный зароботок, который со временем позволил Сулиму даже обзавестись собственными рабами и повысить свой социальный статус. Был и еще один факт, который не давал промыслу Сулима стать массовым: это вероятность войны с людьми из-за реки: какими бы невеждами и грешниками они не были с точки зрения людей Союза, но они обладали силой и могли применить ее, защищая своих или желая отомстить за своих. Так что Сулим клятвенно заверил всех пятерых мужей, или патиров, что он будет добывать товар только на границе Проклятых земель, где люди могли пропадать сами по себе, а он станет лишь приводить людские страхи в реальность.

Кабар, который вовремя спрятался под телегой, едва дождь начался, и не вышел из своего укрытия, даже когда с неба спустился человек с серебряными волосами, отделался лишь небольшими ожогами. Кожа на открытых участках тела успела покраснеть, скорее всего, потом появятся пузыри, но, по крайней мере, огонь не проел ему плоть, как у некоторых. Кабар видел, что мужчина и две женщины ушли, а второй мужчина остался сидеть подле странного молодого человека. Из-за криков вокруг Кабар мало что слышал, но он понял, что это и есть тот самый властитель магии, о котором говорила грешница с огромной птицей. Кабар также, как и Ратмир, подивился тому, что он был явно моложе своей жены — в Союзе такое вообще было немыслимо. При всем при том, что жен каждый мог иметь несколько, в зависимости от того, насколько богатым и знатным он был.

После того, как дождь закончился, Кабар еще около часа сидел под телегой, и только потом вышел из укрытия. Никто не обращал ни на кого внимания, все были заняты только собой, своими ожогами, почти все кричали, но многие, как могли, начали обрабатывать свои раны. Взглянув на несколько особо глубоких ожогов, Кабар почувствовал тошноту, вид обожженной живой плоти, резкий неприятный запах паленой кожи едва не лишили его трезвости сознания, он быстро пошел прочь, лишь бы убежать отсюда. Кабар перелезал через поросшие мхом развалины, преодолевая их одну за другой, но все равно продолжал слышать крики и стоны, которые уже начинали сводить его с ума, он пошел еще быстрее, но в какой-то момент не удержался и соскользнул вниз. Он съехал по камням, как по горке и провалился в щель в земле, летел он не долго, но и этого хватило, чтобы вырубить его на несколько минут после удара о землю.

Придя в себя, Кабар огляделся, ничего кроме темноты и маленького, идущего сверху клочка света, он не увидел. Кабар боялся даже пошевелиться, он лежал, жадно вслушиваясь в окружающий звуковой фон. Но вокруг было тихо, абсолютно тихо, Кабар слышал только, как бьется его сердце. Наконец, он решился встать, на четвереньках он отправился исследовать место, где очутился. Он чувствовал досаду и злость, страх и ужас, так как знал, что кричать бесполезно, никто не придет ему на помощь, даже если услышит: все люди отряда слишком озабочены собственными проблемами. О том, что и он сам убежал из лагеря, не выдержав напряженности обстановки, что он сам никому не помог, Кабар не думал: это было сверх его понимания. Ощупав близлежащее от него пространство, молодой человек, не нашел ничего, кроме земли и каких-то камней. Скрипя зубами, он продолжил исследование территории, иного выбора не было, и чем дольше он на четвереньках практически полз, удаляясь от того клочка света, тем больше Кабар начинал понимать всю бессмысленность этого. Что это даст? Он, что может найти какой-то выход? Или он надеется найти что-нибудь полезное? Ну да, например, лестницу! Почему нет? Разве мертвые жители взорванного города не подумали о том, что кто-то может спустя тысячу лет, потеряться среди развалин и провалиться в земляную яму? Причем именно в эту! Поняв, насколько все это глупо, Кабар сел и схватился за голову. Что же делать?! Он ведь погибнет здесь! Не выдержав, Кабар заплакал. Но и это было лишь временным недолгим утешением. Кабар долгое время сидел неподвижно, не зная: что делать, куда идти. Решив, что лучше вернуться хоть к какому-то клочку света, он пополз обратно. В какой-то момент, молодой человек наткнулся рукой на что-то твердое и холодное, округлое по форме. Кабар замер, убрать руку он не решался, но и дальше осматривать через осязание найденный предмет, боялся. Ему показалось, что этот предмет вибрирует, и чем дольше он его держит, тем сильнее становится вибрация. Да, именно так! Или ему только так кажется? В панике Кабар отшвырнул от себя предмет, тот с характерным звуком бьющегося стекла ударился о что-то твердое. Вдруг все вокруг озарил яркий свет, от неожиданности, Кабар зажмурился, в нос ему ударил резкий удушливый запах, сбив дыхание. Он судорожно хватил ртом воздух и задохнулся еще больше, почувствовав что-то едкое и горькое во рту. Кабар закашлялся, но чем больше он вдыхал этот воздух, тем тяжелее ему становилось, и тем глубже проникал в него яд. Уверенно захватив все его тело за считанные мгновения, яд заставил Кабара замереть, его полностью обездвижили, лишив способности не только двигаться, но и мыслить. С ужасом молодой человек понимал, что не может ничего с этим поделать, он словно стал сторонним наблюдателем: видя свое тело, видя пещеру, в которой он очутился, он смотрел как полупрозрачная масса замерла над ним. Кабар ощущал силу, идущую от нее, знал, что это чье-то сознание, он словно видел мысли этого существа. И оно собиралось проникнуть внутрь его тела. А как же он? Кабар захотел крикнуть, рвануться с места, чтобы силой защищать свое тело, но он смог лишь на краткое мгновение вновь ощутить собственную беспомощность, потому что в тот миг, когда душа мага, заключенного в капсуле, окончательно завладела новым телом, естество Кабара растаяло, навсегда покинув этот мир. В тот же миг раздался крик, крик отчаяния: душа мага поняла, что ей досталось тело простого смертного, лишенного способностей к магии.

После вчерашнего шумного праздника, который продлился до глубокой ночи, многие встали только к обеду, в том числе сами виновники торжества. Как и предполагал Лукаш, его господину было не до чего, однако едва выйдя наружу и переговорив с Агнием, он набросился на своего ронвельда, требуя сказать, что именно ему передал Сайдара. Оказывается, Агний, встав раньше всех, поднял на ноги нескольких своих людей и отправил их на поиски Вария, Лады и Сайдары. А что было известно Лукашу?

«Что?! Что ты пообещал ему не говорить мне?!»

Сбиваясь и путаясь в словах, Лукаш повторил: «Сайдара попросил не отвлекать тебя из-за его проблем, то есть их проблем, он сказал, что опасности уже нет, а они не хотят портить тебе праздник».

«Лукаш, — требовательно сказал ему Дан, — дай слово, что это больше не повторится!»

«Конечно, господин, если только ты не собираешься жениться второй раз», — не очень удачно пошутил Лукаш.

«Конечно, нет! И речь сейчас не обо мне, а о том, что ты промолчал, утаил важную информацию. Дай слово, что это не повторится!»

«О! Конечно, господин, клянусь, что больше никогда не скрою от тебя подобное!»

«Так-то лучше. Узнай, как они и что с Варием».

«Да, я мигом!»

Тем временем Дан рассказал о произошедшем Агнию. Веточки, образующие его лицо стали более темными на вид. Он очень расстроился, испугался за Вария, и, что немаловажно, за дальнейшую судьбу его народа: похоже, нынешний мир ненамного безопаснее того Стороннего мира, ужасные обитатели которого убивали их, растаптывая останки, чтобы древень не мог восстановиться. Словно читая его мысли, Дан сказал.

Я думаю, вам не обязательно покидать это место, в конце концов жертвенная сеть все еще накрывает поселение.

А те люди, что напали на Вария, кто они?

Это все те же гости из Союза Пяти Мужей, у которых вы забрали Амалию. Видишь ли, после взрыва Чудограда образовалась Пограничная река, она отделила южные земли, там и раньше-то жили не очень дружелюбные племена, но часть земли хотя бы принадлежала Истмирре, а теперь только Союзу Пяти Мужей. Берега реки очень скалисты, фактически она отрезала южные земли и наши от возможных контактов, но, говорят, что есть по меньшей мере две переправы. Скорее всего, одна из них где-то поблизости и люди из Союза перешли там реку. Это ведь Юрьевский лес… Сейчас это дикие места, они даже не в составе Истмирры, формально, это территория ничья. Так что жители Союза вполне могут охотиться здесь или заготавливать дрова, к примеру. Говорят, у себя они там вырубили все, что можно.

Услышав это, Агний потемнел еще больше, а Дан продолжал рассуждать.

Я намерен возродить Велебинский Посад и Чудоград, значит, и Чудоградский, и Юрьевский леса должны вновь стать частью Истмирры. Что касается посягательств со стороны Союза, то, думаю, это лучше прекратить, а значит переправы надо разрушить.

Молодой человек вопросительно посмотрел на царя древней, тот медленно кивнул.

Ты прав, а мы пока укроемся за жертвенной сетью.

Да, только вдруг они вздумают построить какой-нибудь мост? — Дан задумался. — Ладно, сначала я воочию посмотрю, что представляет из себя Пограничная река и эти переправы, возможно, мост там построить просто нереально, и хорошо бы, если бы это было так.

Думаю, это правильно, и мы могли бы пока следить за берегом Пограничной реки, на всякий случай.

Хорошо, только будьте осторожны. Подожди.

«Я слушаю тебя, Лукаш. Только не говори, что с ними случилось что-то еще».

«Нет, все в порядке. Варий цел и невредим, он приведет их сюда так быстро, как только сможет».

«Хорошо».

Варий полностью восстановился, — Дан передал сообщение Лукаша Агнию, — и скоро приведет сюда Сайдару и девочку.

Более свободно вздохнув, Данислав вернулся в домик, где две древенки уже накрывали на стол, Амалии в комнате не было.

Она ушла умыться к роднику, Арина и Лира повели ее, — ответила одна из них, не дожидаясь вопроса.

Спасибо, — кивнул молодой человек. — Мне тоже не помешает умыться, так что я попрошу кого-нибудь из ваших детей отвести меня. Благодарю вас за приготовленный стол.

Древенки страшно смутились и, смущенно опустив глаза, нестройным хором несколько раз сказали «спасибо». Данислав улыбнулся им, но в душе подумал о том, что это все неправильно, и он не собирается следовать традиции последних властителей магии, когда магические существа только что не поклонялись им вместо изначального признания и уважения. Конечно, он как своего рода живой закон должен иметь влияние над ними, но это уже было неким превышением полномочий. Данислав вышел на улицу и кликнул одного из маленьких древней. Это был мальчик, примерно одних лет с Ладой.

Привет, как тебя зовут?

Милан, господин.

Милан, я — Данислав, можно просто Дан, «господин» добавлять не нужно.

Мальчик улыбнулся.

Хорошо. Чем я могу помочь вам?

Можешь помочь. Проводи меня, пожалуйста до родника.

Идемте.

Мальчик шустро обошел его и зашагал вперед. Дан даже моргнул от удивления, что мальчика уже нет на месте, для которого такой темп был крайне медленным. В прошлые разы Милан доходил до родника за несколько секунд, сейчас он шел несколько минут. Из-за зарослей, родник был абсолютно не виден из поселения, хотя располагался прямо под носом. Дан сначала не увидел Амалию, только услышал ее голос, она смеялась. Потом одна из древенок пискнула, и тоже весело рассмеялась. Выйдя из-за густых ветвей елей, Дан мог только подивиться: что за ребячество: девушки брызгались водой из родника, который образовывал ручей в полметра шириной. Одна из древенок была вся мокрая, во всяком случае ее одежда точно, одежда Амалии была полумокрой, а волосы влажными. Увидев его, древенки разом смолкли, но не перестали улыбаться.

Тоже решил принять душ? — весело спросила Амалия.

Да-а, мы ведь вам не помешаем?

Нет, что вы, — лукаво произнесла Амалия и, резко наклонясь, зачерпнула воды и брызнула ею в подошедших, попало и на Милана и на Данислава, оба невольно загородились руками, которые не могли спасти их от веера холодных капель.

Древенки, словно получив от Амалии заряд смелости, с визгом стали обливать их водой, так что уже абсолютно мокрые Дан и Милан невольно стали обороняться. Мокрые, но довольные все пятеро вернулись в лагерь, по пути Дан и Амалия немного отстали. Он рассказал ей, что произошло с Варием, та покачала головой.

Бедняга! А он точно… восстановится?

Уже восстановился. Но здесь меня больше удивляет Сайдара. Скажите, какое благородство! И ладно бы он только своей жизнью рисковал!

Амалия, держа его за руку, внимательно посмотрела на него и возразила.

Но послушай, опасность на тот момент уже миновала, хотя я и не хвалю его. И с другой стороны, я бы также поступила, если бы передо мной встал выбор: отвлекать или нет друга в такой важный для него момент. Ты должен ценить это. Он ведь от чистого сердца так поступил.

Да если б от чистого сердца! Нет, Амалия, он поступил так из страха перед властителем магии, если б все обстояло так, как ты говоришь, я бы простил ему. Но ты бы видела его, когда я нашел его вчера, он только что не падал в обморок! А все потому, что он боялся моего гнева, что за тебя я из него отбивную сделаю. В принципе, мог бы, но я ведь этого не сделал.

И все-таки, — покачала головой Амалия, — даже если и так, я уверена, он не только из страха это сделал. К тому же Сайдара ведь не спрятался от тебя, а искал меня, неужели ты хочешь сказать, что он делал это только затем, чтобы вернуть меня тебе? Нет, я уверена, что Сайдара уже стал нам другом, и нужно поддержать дружеское чувство, поблагодарив его за принятое решение.

Ладно, я подумаю.

Спасибо, — растягивая слоги, ответила Амалия.

Он улыбнулся и ласково посмотрел на нее.

Да, до сих пор не могу привыкнуть.

К чему? — не понял Дан.

К тому что мы вместе. К тому, что я замужем. И не за тем олухом, за которого меня пытался выдать отец, а за тем, кого я люблю.

Ты не говорила, что тебя за кого-то сватали!

Сватали, мои родители развелись, когда мне было шестнадцать. Отец… он всегда очень плохо относился к матери, грубо обращался с ней. Так что я с детства не воспринимала семейные отношения иначе как наказание за все совершенные и не совершенные грехи. Потом мать с головой ушла в религию, а отец, получив развод, очень быстро женился на молоденькой девушке, всего на несколько лет старше меня. Мне было так жаль ее, он ужасно с ней обращался, даже хуже, чем с матерью. Отец отправил меня учиться в Государственную Академию Гриальша в Тойме, а когда я уже была на последнем курсе, он сказал, что по окончании мною академии он намерен выдать меня замуж за полоумного сына наших соседей. Парень правда был не совсем адекватный, он мог идти по улице и разговаривать с самим собой, мог играть в какую-нибудь детскую игру прямо на городской площади, но отца это не волновало, главным аргументом для него были деньги, которые сосед подарил бы отцу по случаю родства. Я не сдержалась, сказала, что ни за что не подчинюсь, тогда он пригрозил прекратить финансирование моего образования, я не выдержала и расплакалась. Отец промолчал, и я уехала на учебу, потом он сам приехал ко мне на съемную квартиру и сказал, что я ему все-таки не чужая и он пересмотрел свое решение, и сказал, что выдаст меня за нашего соседа, то есть за отца того парня. А я… просто рассмеялась. Он же был ровесником моего отца, как я могла воспринимать его в качестве мужа?! Отца мой смех взбесил, он заявил, что если я не подчинюсь и не дам ответ к концу дня, он лишит меня наследства, не даст закончить учебу и отречется от меня.

И что же ты сделала? — осторожно спросил Дан, так как она замолчала.

Я согласилась, закончила учебу и, получив диплом, устроилась на службу. Когда мы были на практике, мне предложили место в мэрии, я пришла к своей учительнице, и она взяла меня, как и обещала. Отцу я отправила письмо, в котором призналась, что не приеду домой, не выйду замуж, вообще не выйду, никогда. То-то дядя Ратмир так удивился!

Твой дядя Ратмир, — хмуро возразил ей Дан, — тебе похоже не поверил. А уж в серьезность моих намерений и в мои чувства к тебе он не поверил точно. Он открыто заявил, что не доверяет мне, потому что я якобы хочу разбить тебе сердце. Думаю, это из-за разницы в возрасте. Конечно, я понимаю, что он сказал так из любви к тебе и таким образом проявил свою заботу, поэтому я на него не злюсь, то есть не должен злиться, потому что прозвучало это очень неприятно и обидно.

Постарайся не злиться, ладно? Дядя Ратмир — хороший человек.

Они вернулись в домик, где древенки накрыли для них шикарный стол.

Умираю с голоду! — восторженно произнесла Амалия, окидывая взглядом все блюда, которые вчера ей с Даном так и не довелось попробовать.

Закрыв за собой дверь, Дан успел поймать ее за руку прежде, чем она скользнула к столу. Он взял ее за плечи и, бережно развернув к себе, сказал.

Амалия, я хочу, чтобы ты знала: я искренне, горячо люблю тебя и никогда, никогда не брошу! И пусть твой дядя или еще кто-то, что хотят думают по поводу нашего брака, мне все равно!

Через час Варий, Лада и Сайдара добрались до поселения. Им все очень обрадовались. Жена Вария бросилась ему на шею, со слезами и невольным плачем обняв его. Он как мог успокаивал ее, что все в порядке, он здесь и никуда не уйдет сейчас. А маленькие древни восторженно таращились на птицу рохка, конечно, они представляли себе, как она выглядит, но что значат картинки в сравнении с реальной возможностью увидеть то, что все уже считали историей! Обратив внимание на их нескрываемый интерес, Сайдара стал расправлять перья и прихорашиваться перед своими юными поклонниками, а Лада почувствовала себя, наконец, в безопасности. Две девочки чуть постарше нее увлекли ее за собой, они накормили ее, дали чистую нерваную одежду, они наперебой рассказывали ей о жизни древней, благо Лада говорила на их языке. Предложив ей поиграть в любимую игру маленьких древней, они увлекли ее на улицу. Счастливая и довольная Лада живо выбежала за девочками на улицу и внезапно замерла, увидев перед главным шатром Сулима. Дан хотел расспросить его о переправах, поэтому его вывели наружу. Увидев его толстую сальную морду, Лада почувствовала страшный озноб, в голове словно застучали молоточки, и шум от их ударов закрывал собой все звуки внешнего мира. Ее новые подружки что-то говорили ей, одна из них даже легонько потрясла за плечо, но Лада не ответила ей. Внезапно она сорвалась с места и в два счета добежав до Сулима, набросилась на него с кулаками, оба древня, что вели его, невольно отступили. Девочка кричала, не отдавая себе отчет в том, что она говорит, а Амалия, едва услышав ее гневные слова, побежала к ней.

Ненавижу вас! Изверги! Нелюди! Чтобы вас всех волки разорвали на части! Чтобы вы никогда, никогда не возвращались к нам!

Связанный по рукам и ногам Сулим упал и теперь пытался уползти от кулачков девочки, пусть и несильно она била, но так часто и так отчаянно! Подбежав к ним, Амалия схватила девочку и оттащила от Сулима, та сопротивлялась и продолжала выкрикивать резкие слова сквозь слезы и плач, уже перешедший в рев. Амалия с силой обняла ее и попыталась успокоить, но никакие слова не помогали. В этот момент подоспел Дан, он поймал голову девочки и крепко сжал руками, в следующий миг тело Лады обмякло, и она упала на руки все еще держащей ее Амалии.

Что ты сделал? — с некоторым ужасом спросила она.

Усыпил, — тихо ответил тот. — Для ее же блага.

Он поднял девочку на руки и отнес в их с Амалией домик. Уложив Ладу на кровать, он накрыл ее одеялом. Амалия зашла следом.

Так будет лучше, поверь мне.

Да я знаю, просто это немного жутковато со стороны выглядело. Не обижайся.

Кто тот человек? Она его знает, верно?

Да, — кивнула Амалия, — это Сулим, предводитель того отряда. Когда опустился туман, он схватил меня и Ладу, не знаю: как он смог разобрать, где мы, но он грозился, что не даст нам сбежать. Он… противный, и внешне, и, я уверена, что и внутренне, но он в каком-то смысле защитил меня, хотя я не уверена, что его защиты надолго бы хватило. Мне даже страшно подумать, что было бы, если бы не древни. Думаешь, Лада случайно набросилась на него? Она видела то, как они издевались над нашими женщинами, как били наших мужчин. Хорошо бы, — тихо добавила Амалия, бережно убрав волосы со лба девочки, — если бы она забыла это.

Дан задумался.

Я могу это сделать, то есть не совсем могу. Невозможно стереть память, но можно убрать сами образы.

Как это? — не поняла Амалия.

Она будет помнить, что произошло что-то плохое, но что именно — нет. То есть детали, картинки она забудет. Полностью стереть память нельзя, это своего рода защита от магии. Ведь если бы можно было стирать воспоминания, то волшебники кроили бы историю как хотели, и никакой властитель магии не смог бы остановить их.

Это правильно, — согласилась Амалия, — и я согласна, она не должна помнить детали тех ужасных дней в плену. Мне уйти?

Что? Нет, — Дан покачал головой. — Ты мне не мешаешь.

Дан сидел подле Лады на краешке кровати. Приложив кончики пальцев к ее вискам, он закрыл глаза и проник в сознание девочки. Будь она волшебницей, или не он, а она властителем магии, это не было бы так просто, а в последнем случае вообще невозможно. Но по отношению к девочке, не способной колдовать, это было довольно просто даже для обычного мага-лекаря, чья профессия в древности была одной из самых нужных и востребованных, для властителя магии это вообще не составило труда, однако то, что так пугало девочку, невольно смутило и его самого. Он видел все, что видела и запомнила она, отчего почувствовал себя дурно, а, едва подумав, что могло ждать Амалию, он сам захотел пойти и придушить Сулима.

Долго она проспит? — спросила Амалия, когда Дан открыл глаза и отпустил голову девочки.

До вечера, — подавленным голосом ответил он, будучи не в силах оправится от увиденного и фактически пережитого.

Амалия сразу обратила на это внимание, сев рядом, она участливо спросила.

Что с тобой?

Но он ничего не ответил, только молча обнял ее. Нет, определенно нужно закрыть границу и не пускать этих людей сюда. Может, их и можно перевоспитать, но однозначно сейчас они — представители абсолютно другой культуры и то, что норма для одних, то совершенно неприемлемо для других.

Ты побудешь с ней? — спросил он наконец.

А ты куда? — сразу насторожилась Амалия.

Пойду допрошу это мерзавца. А если он не знает, где переправы, я найду их сверху, найду и уничтожу, потому что эти нелюди не должны соваться к нам, не должны!

Я полечу с тобой!

Но…

Сайдара не выдержит нас? Мы двое на спине, а этого он может взять в когти. Ты ведь не оставишь этого Сулима здесь?

Конечно, нет! И да, Сайдара может взять его в лапы, — Дан немного улыбнулся, — честно говоря, я и сам не хочу расставаться с тобой, так что я согласен. Может, тогда и тянуть не будем, сейчас спросим и отправимся?

Хорошо, только сначала надо попросить кого-нибудь из древенок побыть с Ладой.

Хорошо, я пока пообщаюсь с тем типом и скажу Сайдаре.

Передав Сайдаре, что они решили скоро отправиться к реке, Дан подошел к Сулиму, тот сидел на земле, подобрав под себя колени, никто не охранял его. Сулим видел, что молодой человек идет прямо к нему и не спускал с него внимательного, изучающего взгляда.

Ты знаешь, где переправы через Пограничную реку? — сразу в лоб спросил его Данислав.

Значит, ты и есть властитель магии? — ответил тот вопросом на вопрос.

Я не собираюсь повторять свой вопрос, — холодно ответил Дан, — но я могу заставить тебя ответить на него.

Сулим струхнул, но постарался держаться молодцом и даже смог выдавить из себя подобие наглой улыбочки.

Сначала твоя женушка кормила меня угрозами, теперь ты.

О, я понял, ты хочешь реального подтверждения. Что ж, мне не сложно подарить тебе это счастье! — огрызнулся Дан и с силой сжал его горло волевым потоком воздуха, не касаясь шеи Сулима непосредственно рукой.

Вся спесь Сулима испарилась в никуда, мужчина испуганно схватился за невидимую удавку руками и отчаянно пытался снять ее с себя, на властителя магии он больше не смотрел с вызовом и презрением, в его глазах читались только мольба и просьба пощадить его. Из глаз Сулима побежали слезы, он пытался что-то сказать, но не мог выговорить ни одного внятного слова. В какой-то момент Дан резко ослабил хватку, но не отпустил до конца. Сулим закашлялся и, едва поймав, требовательный взгляд молодого человека, прокряхтел.

Я знаю две переправы. Где мы точно находимся?

Так-то лучше, — прохладным тоном произнес Данислав и отпустил до конца Сулима, бросив быстрый взгляд по сторонам, он только сейчас заметил, что на него смотрят, более того, многие прекратили свои дела и всецело наблюдали за ним, не нужно было приглядываться, чтобы прочитать в их глазах страх.

Скрипнув зубами, Дан вернулся к Сулиму.

Мы отвезем тебя в твою страну, но сначала ты должен будешь помочь нам найти обе переправы.

Хорошо, как скажешь! — залепетал все еще нетвердым голосом Сулим, — Я постараюсь найти обе переправы, господин.

Дан вновь обернулся, на это раз древни, поймав его взгляд, быстро вернулись к своим делам, а из домика вышла Амалия. Сайдара уже подошел к центру поселения, к шатру, ожидая приказа. Специально для него древни расчистили довольно большую площадку, убрав деревья и перенеся два дома, чтобы птица рокха могла вздететь прямо отсюда, из поселения. И так как древни пригласили Сайдару к себе, он мог теперь беспрепятственно проходить сквозь жертвенную сеть, хотя и продолжал ее видеть.

Амалия тем временем тоже подошла к шатру, в руках она держала походную сумку, которую им наскоро собрали в дорогу древенки, молодая женщина ловко забралась Сайдаре на спину — видя, что они собираются взлетать, древни освободили площадку для взлета.

Вставай, — холодно приказал Дан Сулиму, — иди за мной, когда скажу, остановись и не вздумай убегать.

Да, господин, — полушепотом ответил Сулим и, покорно встав, побрел за властителем магии.

Площадка для взлета была более чем компактной, Дан понимал, что Сайдара не сможет подхватить Сулима, взлетев, но и взлететь, держа в лапе что-то или кого-то такого размера тоже. Так что Сулиму предстояло испытать полет в управляемых воздушных потоках. Дойдя до Сайдары, Дан приказал ему остановиться, а сам сел впереди Амалии — та крепко обхватила его обеими руками, и Сайдара оттолкнулся от земли, сделав несколько взмахов крыльями. От испуга ноги Сулима подкосились. Когда он еще со своим отрядом увидел гигантскую птицу в небе, он подумал, что это какой-то мираж, но потом решил, что зрение просто играет с ним шутку и он не отдает себе отчет об истинных размерах той птицы. Оказалось, нет, размах крыльев птицы, действительно был большим, метров шесть, не меньше. А потом Сулим почувствовал вокруг себя странный ветер, который завертелся исключительно вокруг него, в панике он стал скидывать с себя невидимые струи, которые как вполне осязаемые веревки повязали его по рукам и ногам и подняли в воздух. Сулим завопил, по-прежнему пытаясь вырваться, он отчаянно дергал руками и ногами, но те прочно были связаны. Он поднялся уже метров на десять над вершинами деревьев, когда путы внезапно исчезли, ничто больше не держало его, и он стал стремительно падать, на этот раз страх, парализовав его, не давал возможности пошевелиться и хотя бы попытаться что-то предпринять.

Успешно подцепив его за талию и крепко сжав в когтях, Сайдара стал набираться высоту. Сулим снова завопил как потерпевший и стал махать руками, словно от кого-то яростно отбивался, поначалу Сайдара это терпел, но очень скоро покрепче сжал его; поняв это как прямой намек, мужчина затих, при этом сердце его билось со страшной силой, словно норовило выпрыгнуть из груди.

Наконец-то замолчал, — недовольно пробурчала Амалия. — А то, видишь ли, страшно ему стало!

Дан улыбнулся.

Не злись.

А под ними простирался огромный лес, в трех направлениях, его концов было даже не видно, а с близкой к ним стороны вставала горная гряда. Эту гряду также пересекала Пограничная река и именно в этом месте располагалась переправа, несмотря на сложность пути, люди Союза пробиралась по горным уступам, чтобы унести с собой лесные травы, в основном это была дурманящая травка и в меньшей степени целебные лесные травы, а также грибы, дичь и ягоды, некоторые несли на себе дрова.

Ты узнаешь это место? — громко спросил Дан, чуть свесившись со спины птицы рокха, но Сулим не расслышал его, он даже сомневался: к нему ли были обращены эти слова. — Не слышит, — сказал он Амалии, — я спущусь.

Что? А как же?..

Не бойся и держись крепче, я сейчас.

Неохотно она отпустила его, и он, перекинув правую ногу через спину, соскользнул вниз. Конечно, Амалия знала, что он может летать, но все равно она невольно ахнула и едва не схватилась за сердце. К этому определенно надо было привыкнуть.

Создав потоки воздуха под собой, Дан сначала упал вниз на достаточное расстояние, чтобы не сбивать полет Сайдары — вдруг его качнет в сторону и он уронит Амалию — а потом поднялся вверх. Сулим, видя это, ошарашенно смотрел на молодого человека, пожалуй, его правда стоит опасаться, его жена была права.

Вспомнил эти места? Здесь есть переправа?

Сулим молчал, он почему-то не решался произнесли что-либо вслух, за что Дан сразу резко осек его.

Что язык проглотил?

Сулим сглотнул и нервно облизнул губы.

Небось не над беззащитными людьми измываться, уже ни уверенности, ни смелости нет! А ну смотри по сторонам! И отвечай на вопрос!

Это, это Гуляй-лес, первая переправа там, где горы. Вторая — дальше по течению реки, вдоль леса, где прерывается дорога из города руин, расстояние между берегами в том месте совсем небольшое, поэтому там перекинут навесной мост.

А что именно из себя представляет первая переправа?

Это перевал, там река течет в тоннеле, а через хребты можно перебраться.

«Сайдара, — обратился Дан к птице на мысленном уровне, — летим к горам, надо проверить. Этот говорит, там есть своеобразная плотина, по которой их люди перебираются в Юрьевский лес».

Сам он поднялся вверх и осторожно спустился на спину Сайдаре, он боялся, как это все пройдет, но все обошлось, птица рокха ни капельки не сбилась с траектории полета. Подлетев к горам, Сайдара поднялся повыше и пролетел над кряжем, который действительно, как плотина накрывал реку.

«Лети на их сторону, — попросил Дан Сайдару, — скинем этого типа и полетим обратно».

Река в этом месте была особенно широка, даже по сравнению с тем местом, где Сайдара и Лада спускались к реке, раза в три больше; внизу под плотиной вода шумела так, что, не смотря на шум крыльев и приличную высоту, все четверо слышали этот шум. Горы располагались только на их стороне, со стороны Союза начиналась песчаная местность. Вблизи переправы находилось небольшое поселение, домов сто, а в центре него маленькая площадь. Сказав Сайдаре пролететь над поселением — пускай видят и боятся — Дан меж тем не мог не обратить внимание на то, что на площади собралось много народу. Что такое они там обсуждали?

«Спустись-ка пониже».

Сайдара сбавил высоту и очень низко пролетел над поселением, все обратили на него внимание, а также на то, что в когтях птица держала одного из их людей. В свою очередь Дан и Амалия с некоторым ужасом смотрели на то, что происходило внизу. В центре площади находилась небольшая платформа, на ней две виселицы с двумя будущими жертвами, которых, судя по всему, вот-вот должны были казнить. Одеты были эти двое — мужчина и женщина средних лет — в лохмотья, даже отдаленно не напоминающие одежду, а сами они выглядели в несколько раз хуже, чем те похищенные отрядом Сулима жители Истмирры. Одного взгляда сверху хватило на то, чтобы сделать такой вывод, а как же они выглядели вблизи?

Мы должны освободить их! — сразу же сказала Амалия, но Дан возразил ей.

Я не могу подвергать тебя опасности.

Но ведь они убьют их!

Тогда я сам спущусь, а вы поднимитесь повыше.

Ладно, — согласилась Амалия.

«Сайдара, когда я скажу, бросай его, а сам с Амалией поднимайся как можно выше, хорошо?»

«Да, господин».

Дан соскользнул вниз, но почти сразу завис в воздухе и, приказав Сайдаре бросить Сулима, подхватил того воздушной рукой. За эту долю секунды Сулим успел завопить так, что половина людей на площади шарахнулась по сторонам, то ли они испугались, что он сейчас упадет на них, то ли подумали, что на них еще что-нибудь обрушится, следом за мужчиной. Издав почти единогласное «ах», все неотрывно смотрели на происходящее в воздухе, как птица поднялась выше, а человек с немыслимыми серебряными волосами, парил в воздухе, перемещался по воздуху, и каким-то образом не давал упасть связанному мужчине. В страхе люди уступили им большую часть площади. Швырнув Сулима на землю, Данислав сам приземлился на помост перед людьми, которых собирались повесить, вблизи они, действительно, выглядели очень скверно, изможденные, израненные, не понятно, как они вообще держались на ногах. Но все-таки как бы ни было жестоко правосудие, Дан понимал, казнь — это мера наказания, за что-то же ее назначили, но вот за что?

Что сделали эти люди?

Все молчали, таращились то на него, то на Сулима, который отчаянно пытался встать, никто не подошел и не помог ему, хотя он узнал нескольких стоящих здесь человек, и его они тоже, наверняка, узнали. Однако никто ничего не делал.

Я спрашиваю еще раз: что сделали эти люди?

На этот раз слабый голос с задних рядов неуверенно произнес.

Это рабы.

Рабы. Да, в Союзе Пяти Мужей были рабы, Дан почувствовал, как холодок пробежал по спине, ведь раньше он просто знал, что есть такая страна, где существует рабство, но оказаться в этом месте непосредственно — это совсем другое. Он словно сейчас осознал значение самого слова «рабы», это даже не люди, они только живые вещи своего хозяина. А он еще возмущался в свое время, что Лиан его держит в качестве раба, а не сотрудника! Ведь на него подчас сваливали столько работы, которую вполне могли и должны были выполнить другие сотрудники, что Дану иногда поспать удавалось всего несколько часов в сутки; при этом если он где-то что-то не успевал проконтролировать, и Лиан узнавал потом, что исчезла часть выделенных средств, пусть даже небольшая, или сданная работа была выполнена не полностью, не в срок, все шишки сыпались на него. Однажды Дан вообще сорвался и сказал, что уходит, увольняется и даже стал писать заявление, но Лиан выхватил и порвал бумагу, заявив, что так просто отказаться от своих ошибок он ему не позволит. Только после того, как лекари сказали, что странный двухдневный сон — это признаки переутомления, Лиан испугался и то, только на недели две. Но что значило это в сравнении с тем, что эти люди не могли выбирать, не могли спорить, да и вообще иметь собственное мнение, они не могли решать за себя; все время обязанные кому-то, они не имели права ни на что, у них были только бесконечные обязанности и обязательства. Их могли избить, унизить, лишить жизни, и никто, никто не мог заступиться за них.

За что вас хотят казнить? — Дан развернулся и задал вопрос двум рабам.

Оба с минуту молчали, то ли не верили, что вопрос адресован именно им, то ли пытались подобрать слова. Наконец, мужчина ответил.

Мы не подчинились воле нашего господина, — едва волоча языком, произнес он.

А именно?

Мы не хотели, чтобы нашу с Линой, — кивнул он в сторону женщины, которая не просто молчала, а покорно склонила голову, когда он начал говорить, — дочь отдали в дом отдыха для господ.

Дан не понял значения его слов, но уловил общий смысл: ничего хорошего в доме отдыха для их дочери, похоже, не было.

Ей всего двенадцать.

Дана невольно передернуло, но его чувства никто из собравшихся на площади не разделял.

Да что с ними говорить?! Это же рабы!

Начиная с того момента, как все увидели гигантскую черную птицу в воздухе, люди так или иначе переговаривались меж собой, сейчас перешептывания переросли в недоуменные реплики: «Да кто это вообще?», «Чего он хочет?», «Почему он слушает простых рабов?» Меж тем по закону осужденным рабам не полагалось давать слово, а тут из их уст лились целые объяснения их проступка, и, похоже, тот, кто спустился с небес, слушал их, слушал и сочувствовал! Некоторые просто не могли перенести такое и, едва Дан заявил всем: «Эти люди невиновны!», запустили в сторону помоста все, что попалось им под руку. Палки с дороги, продукты из сумок, кто-то даже швырнул змею, неизвестно откуда взявшуюся — если только этот кто-то не носил ее у себя за пазухой. Однако стоило любому предмету коснуться невидимой черты вокруг юноши, как все звучно и с большей силой отлетало обратно. Палки били в лицо, продукты попадали в самые неприятные места, а змея удавкой закрутилась вокруг шеи своего отправителя. Почти единогласное «Ах!» сменилось восхищенным восклицанием.

Освободитель! — это произнесла женщина-рабыня, чем еще больше потрясла всех собравшихся на площади.

Выдернув голову из петли — охранник, который находился еще пару минут назад на подмостках, спрыгнул вниз сразу, едва увидел, что кто-то движется с неба в его сторону, и не мог помешать ей сделать это — женщина опустилась на колени и склонила голову перед Даниславом.

О, нет, нет! Не нужно этого! — тут же возразил Дан и, взяв ее за плечи, поднял на ноги.

Белая от страха, потрясенная до глубины души Лина едва не лишилась чувств. Дан непонимающе посмотрел на нее и, пожав плечами, молча развязал веревки на ее руках. Когда он повернулся лицом к людям на площади, то никого не увидел, все в ужасе разбежались, еще когда предметы стали отлетать обратно. Только несколько человек, что попрятались за телеги и прилавки по краям площади, в том числе и Сулим, оставались здесь.

Ты и, правда, Освободитель! — прошептал раб, потрясенный не меньше своей жены.

Что это значит? — переспросил Дан, развязывая ему руки. — Это просто факт или вы кого-то конкретного имеете ввиду?

Но ты освободил нас!

Да, потому что вас осудили ни за что.

Это ты, ты пришел к нам! — вслед за женой, мужчина рухнул на колени перед Даном и женщина, глядя на него, тоже.

Да что вы в самом деле! — не понимал Дан. — Встаньте, встаньте, я прошу вас!

Не смотря на то, что это противоречило их пониманию, оба покорно встали.

Ваша дочь, где она, где этот дом отдыха для господ?

Упоминание о дочери, разом убило всю их радость, на глаза Лины навернулись слезы, а ее муж грустным голосом ответил.

Ее забрали. Вряд ли она еще жива.

Дан почувствовал, как холодок пробежал по телу.

Почему?

Девочки, — мужчина нервно облизал губы, — редко выживают. Если бы она была старше.

Но вы ведь не можете знать этого наверняка! — почти воскликнул Дан, — А если она жива? Если она ждет вашей помощи?

Но ведь это дом отдыха для господ.

Мне плевать! — резко оборвал его Дан. — Где это, как далеко отсюда?

Это в городе, не здесь.

Где этот город?

Это далеко отсюда.

Вы можете показать? — требовательно спросил Дан, обращаясь к женщине, та испуганно посмотрела на него, потом на мужа и вновь на него. — Что? Я не понимаю! Почему вы молчите?

А-а, господин. Она ведь рабыня.

И что? — спросил вконец сбитый с толку Дан.

Женщина не имеет права говорить с мужчиной без разрешения своего мужа, отца или брата, а рабыня без разрешения любого мужчины.

В жизни не слышал более бредового правила! — сразил их своим ответом Дан. — Даже на памяти моих предшественников из далекого прошлого такого не было.

Меж тем со стороны прилегающих к площади улиц стал доноситься шум, сюда шли люди, возможно, они были вооружены, Дан прикинул, что если его защищает магия, то рабов ему придется отбивать; он попросил Сайдару сказать, что тот видит сверху. Да, к нему шли вооруженные до зубов ребята, значит, просить птицу рокха спуститься — рискованно, а вот сможет ли он сам поднять обоих рабов в воздух? Некогда было искать ответ в прошлом, ему оставалось только проверить это на практике.

Так, — обратился Данислав к рабам, — сейчас я поднимусь в воздух, а потом подниму вас.

Оба невольно подались назад и ахнули, Дан окатил их ледяным вопросом.

Предпочитаете остаться здесь и умереть?

Как ни странно, точного ответа на этот вопрос они не знали, чего Дан опять не мог понять и тем более принять такие странные порядки.

Да вы что? Они же убьют вас, вы, что не понимаете?