Легенда о Чудограде. Книга первая. Властитель магии. Часть вторая. Союз пяти мужей.

Честно говоря, — отозвался князь Дометьян, — я согласен с Амалией, со стороны это выглядит жутковато.

К тому времени князь разжег костер — на островке росли кустарники и невысокие деревца, собрав хворост, он нашел два камешка и разжег огонь. Собирая хворост, он также нашел небольшой родник и набрал из него воды в те фляги, что Дан и Амалия брали с собой. Сайдара поймал несколько змей и теперь на ветке над костром дожаривалось ароматно пахнущее мясо. Если бы не двигающийся со стороны города отряд с передвижными катапультами, все можно было бы рассматривать как приятный отдых на природе.

О, я смотрю к нам гости.

Да, — мрачно сказал князь Дометьян, — что будем делать?

Ну, думаю, сначала надо попробовать передать им их патира, а потом уже можно будет возвращаться к реке.

Но они же уничтожат нас к тому времени!

Нет, не волнуйтесь, я создам щит вокруг нашего острова, ни одна стрела и ни один камень не долетят сюда.

Тогда, — предложила Амалия, — может, ты приступишь?

А, да, конечно.

Встав, он расправил руки, с его ладоней стали срываться струи воздуха, расширяясь на ходу, они вскоре окружили весь островок практически невидимой стеной, а потом образовали купол. Примерно через час отряд под руководством первого военного командира Рашида, подошел к ним вплотную, их разделяла только полоса песка примерно в сто пятьдесят метров шириной. Наслышанный о вторжении в город странных на вид врагов, Рашид ожидал увидеть, как враги готовятся защищаться — а что еще они могли делать, увидев такой грозный отряд: эти мощные луки с длинными стрелами, эти катапульты с тяжелыми камнями, но вместо этого, Рашид увидел, как трое людей преспокойно сидят у костра и что-то едят. Его даже передернуло. Они, что ненормальные, эти люди? Издалека Рашид также увидел свернувшуюся калачиком огромную черную птицу и еще он разглядел двоих детей, лежащих на земле, один из них был в одеждах патира — значит, все так, как ему сказали, стражник еще во дворце убил патира, и люди, которые до этого захватили его в плен, забрали тело мальчика с собой. Зачем? Что они хотели сделать с телом несчастного ребенка?

Что прикажете делать, господин Рашид? — спросил у него начальник отряда лучников.

Стрелять, занимайте позиции.

Есть, командир!

Никто из иноземцев даже не шелохнулся, они преспокойно продолжали сидеть у костра. Рашид злорадно ухмыльнулся на это и, посмотрев на своих людей, дождался, когда они будут готовы стрелять, потом поднял вверх руку и, кивнув головой солдатам у катапульт, резко опустил руку. Две передвижные катапульты сработали почти одновременно, два больших камня полетело в сторону маленького острова, и оба ударились о ставшую в момент удара видимой стену. Камни отлетели в сторону и быстро стали погружаться в толщу тяжелого песка. Если до этого людям из Кхабада просто казалось, что вокруг островка легка какая-то странная дымка, то теперь они поняли — это купол, некий защитный купол, сделанный из воздуха. Солдаты замерли, удивленные и пораженные произошедшим, они не понимали, как такое возможно. Их замешательством решила воспользоваться Амалия, она встала и громко сказала.

Эй вы, мы хотели бы вернуть вам вашего патира!

После непродолжительного молчания Рашид суровым и недовольным голосом уточнил.

Твой мужчина позволил тебе говорить, женщина?

Забыла спросить, — огрызнулась Амалия. — Только речь сейчас не обо мне, а о вашем патире.

Наш патир умер, грешница, а вы забрали его тело.

Он не умер, он жив! Просто сейчас он спит.

Спит? После такого ранения? — хмыкнул Рашид. — Наш патир умер, грешница, и ты нас не обманешь!

Дан, который молча наблюдал за их разговором встал и громко произнес то, что заставило всех людей из Кхабада ужаснуться.

Ваш патир был ранен, но я исцелил его. Сейчас он, действительно спит, но, когда проснется, он будет абсолютно здоров.

Если кто-то из солдат до этого момента сомневался или не знал, кто перед ними, то теперь все они четко понимали: перед ними посланники Алины, потому что исцелить человека за столь короткий срок не может никто.

Наш патир умер! — упрямо повторил Рашид. — Тело, в которое вы вдохнули силу Алины — только тело!

Живое тело?! — удивился Дан, но произнес он это тихо, никто на дороге его не услышал.

И… что будем делать? — неуверенно спросила Амалия. — Если мы вернем им мальчика, они могут убить его.

Действительно, могут. А, может, продемонстрировать им процесс исцеления?

Ты хотел сказать, как ты вдыхаешь силу Алины в тело человека, некогда верного слову Алина?

Да, я об этом не подумал. Что ж, значит, спящего мы его им точно отдать не можем.

Не можем, — тихо повторила Амалия.

И тут с дороги донесся крик или скорее вопль, полный ужаса и отчаяния. Дан и Амалия сразу посмотрели туда, князь Дометьян встал и тоже устремил взор на то, как одного из стражников, стоящего у самого края дороги, что-то резко и с силой дернуло в сторону и увлекло в толщу песка так, как если бы человек нырнул в воду, так легко и быстро он скрылся внутри песчаного моря. Все солдаты отскочили от дороги и сбились в кучку на середине, они с ужасом смотрели на то место, где исчез их товарищ.

Это вы сделали! — зло крикнул Рашид, указывая пальцем на грешников, свалившихся на головы верных слову Алина людей.

Мы ничего не делали! — вновь огрызнулась им Амалия и, переведя взгляд на мужа, негромко спросила. — Что это было?

Это скрежеты, очень голодные скрежеты.

Кто такие скрежеты? — не понял князь Дометьян.

Магические существа, не слишком дружелюбные.

Обязательно было освобождать их всех? — осторожно уточнила Амалия.

Увы, да, иначе не будет равновесия.

Не успел он договорить, как одного из сражников ухватила песочного цвета клешня, мощная, около метра в длину. Мужчина кричал, пытался ухватиться за своих товарищей, но они в страхе шарахнулись от него, как от заразного больного. Несколько человек с криками бросились бежать обратно в город.

Дан, сделай что-нибудь! — сказал князь Дометьян.

Уже делаю, — ответил он, поднимаясь в воздух.

Он долетел почти до края дороги и расправил руки, от его ладоней пошел мягкий свет с зеленоватым оттенком, постепенно свет охватил дорогу и прилегающий к ней участок на метров десять в длину — словно языки пламени, охватившие горящее полено, двухметровые существа, похожие на крабов, вплотную примкнули к дорожному полотну. В зеленоватом свете коричневого цвета тела магических существ стали видны сквозь толщу песка, словно впитывая в себя это стороннее свечение. Три красных глаза каждого из скрежетов смотрели внимательно и недовольно, но никто больше ни на кого не нападал. Один скрежет наполовину вынырнул из толщи песка и склонил голову перед Даниславом, вслед за ним головы склонили все остальные.

Приветствую тебя, господин! — произнес или, скорее, проскрипел скрежет.

И я приветствую тебя. Меня зовут Данислав Ингоев, а как твое имя?

Синош Кан.

Приятно познакомиться. Вы заняли свое прежнее место, Синош, это правильно, но необходимо учесть, что прошла тысяча лет, и теперь эти места заселены людьми. Я так понимаю, что слоники, которыми вы питались, не дожили до этих времен, но это не значит, что вы можете рассматривать в качестве пищи людей, это неприемлемо. Поэтому нужно найти место, где нет городов поблизости и где вы сможете добывать себе нормальную еду.

Почему не могут уйти люди? — хмуро спросил скрежет.

Потому что они давно живут здесь, но даже если в их легендах сохранились предания о вас, и они решат уступить вам свои владения, то что вам останется? Городские стены и заброшенные дома? Это не вернет вам островных слоников. Поэтому, прошу вас, займитесь изучением песчаного моря, возможно, вы найдете что-нибудь подходящее.

Да, господин.

Спасибо, Синош.

Скрежетов вновь стало не видно, но Дан знал, они за считанные секунды покинули это место, он вернулся к Амалии и князю Дометьяну. К тому времени перепуганные солдаты спешно возвращались в город, Рашид не командовал отступлением, но и не препятствовал. Поэтому гости маленького острова были благодарны скрежетам уже за то, что они избавили их от неприятных взглядов и присутствия нежелательных людей.

О чем вы говорили? — сразу спросила Амалия.

О том, что надо искать им новое место обитания. Тысячу лет назад эти земли принадлежали скрежетам, а островки, вроде нашего с вами, населяли островные слоники, существами, которыми скрежеты питались. Помните развалины стены, над которыми мы пролетали? Так вот та стена являлась южной границей Истмирры, таким образом скрежеты охраняли Истмирру от диких племен юга. Там, где не было тяжелого песка, дикари подходили к стене вплотную и не раз совершали атаки, но сюда, сюда никто из них проходить не решался. И вот теперь есть огромная проблема: за тысячу лет без магических существ люди заселили эти территории и, похоже, истребили слоников. Остается надеяться только на то, что люди Союза заняли не всё песчаное море, а на свободных территориях скрежетам будет, чем питаться, иначе им придется охотиться на людей, и я не смогу им препятствовать.

— Да уж, это проблема.

Да, вот, что господин…, то есть дядя, я думаю будет лучше, если Сайдара отвезет вас к вашим людям, не бойтесь, для девочки это безопасно, сожгите тот мост, а мы поможем скрежетам найти подходящий новый дом.

Хорошо. Передать вам что-нибудь с Сайдарой? Еды, воды?

Да, нет, хлеб у нас с собой есть, воды наберем здесь, а мясо змей очень даже вкусное, и их здесь предостаточно.

Ну, хорошо. Дан, — князь положил руки ему на плечи и внимательно посмотрел на него, — спасибо тебе огромное, проси, чего хочешь, я все для тебя сделаю.

Э-э, да мне ничего не надо.

Тогда, может, передать привет Руслану Шереметеву?

Постойте! Вы его знаете?

Ну ты же не думал, что тебя оставили одного, без присмотра.

Да, но… я думал, что я просто понравился ему, и потому он всегда помогал мне. Искренне.

Не переживай насчет этого, ты ему, действительно, нравишься, и он всегда искренне оказывал тебе помощь, а вовсе не действовал по указке.

Выходит, столько людей знало о том, кто я, мне помогали, но я об этом ничего не знал!

Это все было сделано для твоей безопасности, и, не случись сейчас возрождения магии, тебя бы уже везли в безопасное место, потому что господа священнослужители узнали о тебе. Собственно, именно поэтому Руслан уехал из Рувира, ему должны были передать инструкции.

Мне…, пожалуй, сначала привыкнуть надо к этому. Это все так… неожиданно и, я бы даже сказал, невероятно.

Дометьян широко улыбнулся.

Привыкай! Ну, еще раз спасибо. И, да, я рад, что ты женился, и скажу тебе как мужчина мужчине, тебе здорово повезло, у тебя замечательная жена, красавица и умница.

Спасибо, — ответил Дан, Амалия опустился глаза, а лицо ее залилось румянцем.

Аккуратно подняв с земли спящую девочку, Дан передал ее князю Дометьяну, уже занявшему место на спине Сайдары.

Жду в гости, когда закончишь тут все дела.

О, я вас тоже. У меня теперь есть собственный дом, и это даже не дом, а настоящий дворцовый комплекс.

Велебинский Посад? — изумленно спросил князь.

Да.

Что ж, тогда обязательно. До встречи!

До встречи!

Сайдара мягко оттолкнулся от земли, взмахнул крыльями и поднялся в воздух, беспрепятственно пролетев сквозь щит, через несколько минут птица рокха скрылась за горизонтом, а Дан и Амалия остались одни, не считая спящего Сахаба. От отряда из Кхабада на дороге уже никого не осталось, если не считать угрюмые грозные катапульты молчаливыми стражами передвижной ставки врага, который помимо катапульт оставил тут еще и гору оружия: мечи, луки, кинжалы — все, что мешало бежать, оставили здесь. До самого позднего вечера никто не вернулся хоть за чем-нибудь. Из города вообще никто не выезжал, а вот в сторону города следовало несколько экипажей, но все они, едва завидев брошенные катапульты, поворачивали назад.

Уже начало темнеть, когда в вышине показался Сайдара. Ближе, уже у костра, стало видно, что он что-то несет в лапе. Это оказались несколько настоящих поленьев.

Подарок от того господина.

Спасибо, это, действительно, подарок. И очень нужный, — признал Дан.

И есть еще один подарок. Баруна.

Повернув голову в обратную сторону, он указал на приближающуюся точку в небе.

Я встретился с ним у реки, он изучал новый мир, и я позвал его к нам. Если на каждом из нас будет по всаднику, то мы оба сможем лететь дольше и быстрее.

Боюсь, у вас будет по полтора всадника, — ответил Дан, — мальчика придется пока взять с собой.

Там еще одна птица рокха? — спросила Амалия, Дан с некоторым удивлением посмотрел на нее, но тут же спохватился.

Ах, да, да, еще одна птица рокха, Баруна.

Что, забыл, что я еще не владею древним языком?

На секунду, прости.

Он свернул посмотреть на обзорную башню, — уточнил Сайдара, — поэтому и отстал. Я говорил ему, что за тысячу лет от нее, скорее всего, камня на камне не осталось, но он решил проверить воочию. А почему мы берем мальчика с собой? Я думал, мы его вернем тем людям.

Теперь уже Дан на него посмотрел недоуменно, но тоже на долю секунды — птица рокха, наоборот, не знает современного языка и ей невдомек, что именно ответили жители Союза.

Да, они считают, что я вдохнул в него силы тьмы, поэтому мальчик — это живой труп, зомби, а самого патира в живых уже нет. Мы боимся, что, если отдадим его, то они расправятся с ним прежде, чем он проснется.

Ничего себе! Силы тьмы!

Да, а именно силы коварной сестры всеблагого и всемилостивого Алина, Алины, — с наигранным пафосом в голосе пояснил Дан.

Но у Алина Карона была одна сестра, Иллея, которая пожертвовала собой ради спасения нескольких деревень.

Я знаю, но донести это до людей будет непросто.

Меж тем к ним подлетел Баруна, перед островком суши он затормозил и аккуратно приземлился, чтобы не создавать сильных воздушных волн вблизи людей.

Приветствую тебя, властитель магии, — склонил он перед Даниславом голову, потом он поклонился Амалии, — приветствую тебя, госпожа Амалия.

При беглом взгляде казалось, что он ничем не отличается от своего сородича, но стоило приглядеться, чтобы понять: они абсолютно разные, даже при сходной форме и окраске все птицы рокха, как и люди, были индивидуальны.

Рада знакомству, Баруна, — первой поздоровалась Амалия, этой фразе ее научили древенки.

Здравствуй, Баруна, как обзорная башня?

Не уверен, что нашел ее, но, похоже, те камни — это ее часть, или, правильнее сказать, остатки.

Ладно, не переживай, может, эту башню еще придется отстраивать, и не без твоей помощи. Слушай, а по пути ты, часом, не видел более объемного островка суши?

Видел.

Отлично, тогда, может, ты покажешь, где это? У нас тут, откровенно говоря, тесновато.

Да, конечно. Только, можно я подвезу вас?

Дан улыбнулся, ему определенно нравилась эта птица рокха.

Да, конечно. Амалия, — обратился он к жене, — Баруна видел остров суши более объемный, чем наш, поэтому мы улетаем.

Ладно, я затушу костер. Хорошо еще мы не кинули туда новые дрова.

Новый остров был гораздо больше, с густой растительностью, несколькими родниками и даже небольшой речкой. Настоящий оазис среди пустыни. Будь остров чуть ближе, и люди смогли бы перекинуть мост, но инженерная мысль, как безопасно преодолеть такое расстояние, у жителей Союза не родилась. Однако островные слоники не выжили и здесь, впрочем, решил Дан, остров хорошо изолирован, а слоники, как и люди, перемещались по дорогам, вполне возможно, что они тут изначально не обитали.

Вскоре все четверо сидели у костра, Баруна без умолку рассказывал о своих впечатлениях, стоило только удивляться, как и когда он успел побывать в стольких местах. Дан едва успевал за ним, переводя Амалии, что тот говорит.

Ночь, тихая и спокойная, опустилась над Союзом Пяти Мужей, словно дразня своей безмятежностью до смерти перепуганных людей. Спокойно себя чувствовали только те, до кого пока еще не дошли слухи о гибели патира и возвращении чудовищ из легенд. А одного человека буквально разрывали на части злость, гнев и ярость — это был дядя Сахаба, Намиб. Узнав о том, что его человек случайно убил племянника, тело которого забрали грешники из-за реки, он возликовал. Наконец-то последний отпрыск ненавистного ему старшего брата убран с пути к трону! Намиб распорядился казнить убийцу и как можно быстрее донести до жителей известие о гибели патира, а также поведать всем о том, что посланники Алины забрали с собой тело мальчика, чтобы совершить над ним какое-то колдовство. И заодно напомнить всем, что он — единственный наследник. Все одиннадцать его старших братьев так или иначе погибли, кто-то, как предыдущий патир при несчастном случае, кто-то умер от тяжелой болезни, двое сгорели в одном из загородных домов отдыха, один покончил жизнь самоубийством. Остался только он.

В яростном порыве некоронованный патир повелел догнать и покарать посланников Алины, и все вроде бы началось хорошо, гладко, но, когда люди стали возвращаться, мало что соображая от страха, Намиб столкнулся с первой проблемой. Все твердили об оживших чудовищах из сказок, скрежетах. К вечеру в городе об этом знали все, люди толпами шли к дворцу, умоляя нового патира защитить их. И ладно бы это были только мужчины из господ, но нет, шли и женщины с детьми, рабы. Постепенно около дворца сформировалась гигантская очередь из просителей, которую едва сдерживала стража. Одним словом, Намибу спокойная ночь не светила, а обладание властью начало казаться не таким прекрасным явлением, как думалось поначалу. Во всем виноваты эти посланники Алины! Если бы не они, он бы работал по плану, так, в эту ночь его люди должны были убить маленького патира, обставив все так, что это дело рук двоюродного дяди Сахаба. Намиб предполагал устроить показательное расследование, уличить кузена в измене и добиться казни, а потом он, показав народу чистоту своих помыслов и свое благородство, по праву бы занял трон.

Не поверив в реальность скрежетов, он лично выехал к городским воротам, и, как только был сформирован большой отряд сопровождения, отправился к тому острову, где укрылись посланники Алины. Но с каждым шагом, что удалял его от города, рос в его душе страх и таяло желание разобраться во всем лично. Широкая дорога начинала казаться Намибу веревкой, перекинутой через пропасть, колени его дрожали, потому проехав всего метров двести, он приказал остановиться, постояв минуть пять на месте, он увидел, что никаких скрежетов в песке нет. Глубоко выдохнув, Намиб распорядился ехать обратно в город, издав свой первый указ: публично пороть каждого, кто распространяет слухи, независимо от того, раб это или не раб, мужчина или женщина, взрослый или ребенок. Это поохладило пыл жителей города, и все свои переживания и сетования они перенесли в дома.

Во времена магии существовали различные философские школы, система взглядов которых объясняла устройство мира, взаимоотношения человека и природы, общественное поведение и многое другое. Одной из самых известных школ, была школа Кира, основанная за полторы тысячи лет до рождения Алина Карона. Кир был поистине великим мыслителем, казалось, не было вопроса, которым бы он не занимался и на который не попытался бы дать свой ответ. Школы Кира или храмы мысли располагались в нескольких городах, самый южный из них находился среди тяжелых песков.

После того, как магия уснула и установилась вера в Алина, философы, как и утратившие силу волшебники, подвергались гонениям со стороны набирающих силу и власть последователей Алина. Многие из тех философов и бывших волшебников были казнены за инакомыслие, а некоторые сводили счеты с жизнью, запираясь в своих храмах. Все храмы мысли и другие здания философских школ и школ по изучению магии так или иначе были разрушены или переделаны под другие нужды, но один из храмов мысли уцелел и тихо ветшал на отделенном от остальной земли острове среди песочного моря.

Сквозь его спокойный и мирный сон раздался резкий звук, сразу разбудив его. Дан сразу открыл глаза. Похоже, звук услышал только он один. Дан осторожно убрал руку Амалии и сел, она, птицы рокха и мальчик мирно спали. Недоуменно озираясь по сторонам, он моргнул и потер глаза — что-то же его разбудило! Зевнув, он собрался лечь обратно, но звук повторился, противный и резкий, сначала один раз, потом второй. Во второй раз, Дан смог различить слова, кто-то говорил: «Приди ко мне!»

Дан встал и огляделся. Откуда шел звук? Кто это говорил? Или кто-то произнес эти слова в его голове, как было в случае с магическими существами? Закрыв глаза, он сосредоточился и погрузился в магическое поле, отчетливо увидев каждую зазубрину окружающего пространства. Обежав остров беглым взглядом как бы с высоты, он обнаружил старое полуразвалившееся здание и, сразу окунувшись в память прошлого, узнал о Южном храме мысли. Сейчас, когда все его чувства были обострены, он почувствовал, что прозвучавший в его голове голос, знаком ему, до боли знаком, но кому именно он принадлежал, Дан пока сказать не мог. Открыв глаза, он вернулся в реальный мир и, бросив короткий взгляд на Амалию, отправился вглубь леса.

Среди зарослей, по которым шел Данислав, не осталось и намека на некогда ровные и аккуратные дорожки сада, выложенные плиткой тропинки давно заросли мхом и травой, а культурные растения одичали или погибли. Так, пробираясь сквозь ветки, Дан едва не ударился головой о стену, никакого намека на дверь в этом месте не было. Дан стал обдирать ветви лианы в надежде найти вход, но, не очистив и двух метров стены, решил, что проще и быстрее сделать вход, чем искать его. Только делать его надо осторожнее, а то все здесь могло рухнуть от такого вмешательства. Однако едва он погрузился в поле силы, как передумал, осмотрев здание, он нашел поблизости от себя обрушенный фрагмент стены. Прилагая немалые усилия, он добрался до прохода и шагнул внутрь здания. От потолка почти ничего не осталось, но и лунный свет сюда практически не проникал из-за сплошного слоя сплетенных побегов лианы. При дневном свете все обстояло, наверняка, не лучше.

Сейчас Дан находился на втором этаже, первый изначально наполовину находился под землей, теперь с течением времени он окончательно ушел под землю. Дан прошел вглубь зала до настоящей стены из сплетенной лианы, с трудом протиснувшись сквозь нее, он шагнул на лестницу, ведущую вниз, в непроглядную темноту. Создав перед собой в воздухе небольшой огонек, он стал спускаться. Потом пройдя длинный коридор он подошел к красиво расписанным дверям, практически неразрушенным, краски только немного поблекли, а в свете такого неяркого освещения, как его огонек, все это выглядело сказочно и таинственно. Дан толкнул дверь и вошел в слабо освещенный зал, также практически непострадавший от времени, источником света был находящийся посередине фонтан. Конечно, фонтан был нерабочим, и внутри него не осталось воды, хотя поначалу, взглянув издалека, Дану показалось, что вода там есть. Подойдя ближе, он увидел, что основание заполнено магическим льдом, и внутри находится черная капсула примерно пятнадцать сантиметров в длину. Капсула притягивала его взгляд, и словно манила его, заставляла взять ее. Растопить этот магический лед было несложно, для этого надо было всего лишь прикоснуться к нему, в отличие от того льда, который растопила Гедовин — там это было под силу лишь единицам из всех волшебников, обладателям особого дара. «Что ж, кто бы ни звал меня, проверим, кто это», — мысленно сказал себе Данислав и положил руку на толщу льда, сразу почувствовав, как пробежала энергетическая волна под ним, быстро и уверенно лед стал таять.

Дан знал, что представляла собой эта капсула — капсула перемещения, в которую волшебник заключал свою душу в надежде обрести потом новое тело, и он прекрасно знал, что это запрещенная магия. Голос, который вновь прозвучал в голове, настоятельно требовал открыть капсулу и освободить замурованную в ней душу, это являлось частью работы механизма: как только капсула определяла рядом волшебника, она активизировалась, сильная магия поражала разум волшебника, заставляя его идти и открыть капсулу. Душа мага вымещала душу жертвы, и таким образом возвращался к жизни тот, кто прибегал к запрещенной магии. Сейчас душу мага, который желал продлить себе жизнь, подвел механизм, который распознал волшебника, но не увидел властителя магии.

Дан наклонился и поднял капсулу со дна фонтана, освободив замурованную в ней душу. Яростно и мощно в его сознание ворвалось сознание другого мага. И едва произошел этот контакт, как оба сразу поняли, кто перед ним.

Ты! Ты не должен был родиться! Дважды не должен! — завопил маг, голос словно проникал и заполнял в нем каждую клеточку, но Данислав выдержал и, не опустив головы, посмотрел в глаза тому, кому теперь поклонялась большая часть мира.

Так вот как окончил жизнь великий и всеблагой Алин, трусливо замуровал себя в капсулу перемещения? Я ожидал от тебя чего-то большего!

Как? Как это произошло? Ты не должен существовать!

Как видишь я есть, драгоценный дедушка, не будем поднимать все эти «пра», которые наслоились за столько лет…

Не смей меня так называть, слышишь! У меня не было сына и не было никаких потомков, ясно тебе?!

И все-таки ты не хуже меня знаешь, что это правда.

А-а!

В отчаянии Алин всей своей мощью обрушился на Данислава, на долю секунды получив преимущество, но лишь на долю секунды. Новый властитель магии обрушился на своего предка, точнее на то, что от него осталось, с куда большей силой — тот быстро отступил и сжался в комок. В отчаянной попытке спасти себя, душа Алина рванулась к капсуле, но та уже была разрушена.

Ты трус! И этому трусу поклоняется весь мир!

Это неправда, никто мне не поклоняется!

Да неужели?! Хочешь немного чужих воспоминаний?

Захватив его сознание, Данислав силой окунул Алина в толщу веков, несмотря не его яростное сопротивление. Он протащил его по тем временам, когда священнослужители преследовали волшебников, убивали всех потомков сына Алина Карона, даже косвенно могущих таковыми оказаться, но каждый раз кто-то выживал, детей передавали в другие семьи, меняли им имена и отправляли в другие страны, однако тайная служба храма всякий раз находила их, приговаривая к казни как потомков Демьяна Собинова, того, кто смел утверждать, что Алин не бог, а всего лишь человек, которого возвеличили в ранг бога, который казнил некогда любимую жену за измену, коей не было, и который едва не уничтожил весь мир в страстном желании изжить магию. Волей неволей Алин раскрыл сейчас свою душу, оголив чувства, до этого недоступные видению нового властителя из-за того, что душа Алина находилась в капсуле перемещения.

Это все неправда! Неправда!

Это правда и твой план никогда не будет осуществлен! Мир будет жить, потому что будет жить магия, которую ты пытался уничтожить.

Магия — источник всех бед, я лишь хотел положить конец войнам, хотел лишить отдельных людей права делать то, что им вздумается, благо природа наделила их особыми талантами. Тогда никакой Драгомир Дэ Шор не посмел бы взорвать целый город. А если бы не было той войны, то Мила бы не предала меня. Вячеслав хотел во что бы то ни стало забрать те две несчастные деревушки, для этого он начал войну, сколько людей погибло с обоих сторон только ради сумасбродной идеи наделенного властью жестокого человека. А потом он соблазнил мою жену и заставил ее пойти против меня!

Никто не заставлял ее идти против тебя, просто она сказала, что ты не прав. Или не ты тогда хотел устроить собственное государство и воспользоваться военным положением Истмирры, чтобы захватить Чудоград? Ты убил посланных Вячеславом волшебников, что это как не противоречие твоим собственным словам? Или не ты хотел до того прививать правителям с юных лет идеи человеколюбия, чтобы они не выросли слишком жестокими и не посылали больше сотни людей на смерть ради собственных амбициозных выдумок. Ты не хотел, чтобы наделенные особыми талантами люди творили то, что хотели. Но при этом сам действовал именно так. А по поводу того, что Мила изменила тебе — это вообще странно слышать! Тебе стоило только захотеть и ты мог бы проверить, лично удостовериться в том, что Демьян твой сын. Что ж, тогда ты этого не хотел, зато теперь видишь живое доказательство — меня!

Замолчи!

Нет, слушай! Ты хотел изменить мир? Что ж, прошла тысяча лет, но если ты думаешь, что мир стал лучше, то ты глубоко ошибаешься! С магией или без нее в мире всегда есть те, кто стремится завладеть умами и получить власть любой ценой. Магия — это лишь средство, а теперь средством стала вера, которую так или иначе прививают с малых лет всем. Вера во великого и всеблагого Алина. Знаешь, что самое смешное? Это то, что каждый видит твое учение по-разному, и это не раз становилось источником споров. За эту веру погибло немало душ, но разве от этого человек изменился? Перестал воевать? Признайся, ты ненавидишь магию потому, что боишься ее с того самого момента, когда твоя самозащита властителя убила твоего отца. Ты не мог простить себе этого, не мог простить себе убийство жены…

Замолчи! Замолчи, умоляю тебя!

Алин снова дернулся из его хватки, на этот раз он надеялся вырваться, покончив с собой, но Данислав крепко держал его.

Отпусти, пожалуйста!

Нет, ты можешь частично исправить то, что натворил.

Я не хотел этой веры, я лишь хотел дать людям учение, которое помогло бы им стать лучше, помогло бы им жить без магии. Я был уверен, что мир без магии возможен. Ты ведь видишь меня насквозь и знаешь, что это правда.

Да, вижу. Но правым оказался Драгомир, которому мир обязан своим спасением, а его вместо этого будут порицать и подвергать гонениям. Священнослужители почтут за честь покарать его, а с ним и меня заодно. Настоятель Рувира вез разрешение на мой арест, они меня вычислили, и некоторые фанатики наверняка будут стремиться завершить дело Алина.

Драгомир жив? Но как?!

Да уж не тем способом, каким хотел ты жить дальше.

Я боялся, что магия вернется, поэтому пошел на это, если бы магия возродилась, рано или поздно я бы занял новое тело и довершил начатое. Единственное, в чем я не был уверен, это сохраню ли я титул властителя, а вместе с ним и власть.

Возможно, если бы ты смог победить меня.

Ты гораздо сильнее меня. Хранители, которые нашли меня и определили, говорили мне, какое это чудо, то, что властитель магии родился в семье могущественных волшебников. Они боялись меня, может, еще и поэтому священнослужители хотели истребить моих потомков. Получается, они знали, что Демьян мой сын?!

Очевидно, что да. Мне жаль.

Алин долго молчал.

Что я могу сделать?

Ты можешь рассказать правду.

Но как? Я… не хочу занимать ничье тело.

И не надо.

Алин не мог чувствовать, как живое существо, но он ощутил, как вокруг него стал сгущаться силовой кокон. Все частички его сознания стали собираться в комок, который окружало все более мощное силовое поле, отгораживая его от действительности. Поняв это, он успел сказать.

Данислав, я хочу, чтобы ты знал, даже если ты никогда не простишь меня, я горжусь тобой!

Спасибо…

Эти слова потрясли Дана, после того, как Лукаш открыл ему глубины памяти прошлого, он узнал о том, что Алин Карон его далекий предок, то разозлися, но в тот миг, когда он ощутил непосредственную родственную связь с ним, он почувствовал такую злость к себе самому, даже тот момент, когда он узнал, что Лиан его отец, не был таким ужасным. С последним еще можно было как-то жить, но это! Однако сейчас, поняв, прочувствовав то, что испытал Алин Карон, он во многом понял и пожалел его. Нелегко узнать о своей магии с такого жуткого события, нелегко наблюдать за тем, как противостояние между двумя державами мешает осуществлению собственных, благих — как он думал — идей, и втягивает затем его семью, лишая последнего — любви. Все разом умерло в нем, все чувства и все сострадание, подчинив достижению одной цели. Сейчас, увидев то, что после всего последовало, узнав, что он ошибался, Алин хотел только одного, убежать от нахлынувших чувств. Дану невольно стало жаль его.

Открыв глаза, он понял, что лежит на кровати, уже темно, а в руке он сжимает медальон, в котором отныне находилась душа Алина Карона. Дан сел и удивленно осмотрелся: ничего не видно, слишком темно, но как он может лежать на кровати? Откуда она взялась? Надев медальон на шею, он откинул одеяло, встал и тут же споткнулся обо что-то живое, и упал. Живое существо закричало — похоже, это был человек, который спал подле него на полу. Странно, что Дан его сразу не услышал, как тот дышит. Дверь открылась и в комнату ворвался яркий свет. На пороге стоял мужчина лет сорока пяти, увидев перед собой Дана, который к тому времени поднялся, он низко поклонился и участливо спросил.

Как вы себя чувствуете, господин?

Все в порядке, спасибо. А где я?

Вы здесь.

Исчерпывающий ответ, нечего сказать. А поконкретней?

Э-э, — замялся мужчина, виновато опустив глаза, — боюсь конкретней я ответить не могу.

Примечательно то, что говорили они на том языке, на котором говорили в народе тысячу лет назад. Дан по инерции ответил на этом наречии, не сразу осознав, что это за язык. На мужчине была белая льняная одежда: штаны и свободная рубаха, украшенная незамысловатой вышивкой. Взглянув на свой наряд, Дан обнаружил, что одет также.

А где мои одежда и обувь?

Я постирал вашу одежду, господин, она уже должна высохнуть. Но разве вы уже достаточно хорошо себя чувствуете? Может, вам стоит пока побыть в постели? К тому же сейчас почти ночь.

Я в порядке, спасибо.

Тогда, может, хотите перекусить?

Это было бы просто отлично.

Тогда Милан сейчас принесет вам обувь.

Мужчина, что спал на полу, выскользнул из комнаты и умчался выполнять поручение. Помня о том, где он находился в последнее время, Дан с неприязнью спросил.

Он, что раб?

Нет, господин, у нас нет рабов, — заверил его хозяин дома, — это мой младший брат, просто он… не очень сообразителен.

И поэтому, — Дан сложил руки на груди и скептическим голосом спросил, — он спал на полу?

Да, он не спит на кровати, если уложить его на кровать, он спустится и спрячется под ней, а если низ у кровати закрытый, он устраивается рядом. Клянусь вам, это правда!

Да? Это странно, — признался Дан и добавил, — должно быть вам нелегко с ним.

Да, а что делать, он мой брат, я не могу его бросить.

А… простите, как вас зовут? А то неудобно как-то, я говорю с вами и не знаю, как вас зовут.

Меня зовут Инар.

Приятно познакомиться, Инар, я — Данислав, ты можешь называть меня по имени.

Благодарю тебя, господин Данислав.

Инар вежливо поклонился.

Как давно вы живете здесь?

Давно, господин, очень давно.

Дан уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но услышал шаги Милана в коридоре. Через несколько секунд тот показался в проеме и, подойдя к Дану, протянул ему плетеные шлепки. Стоило ли ждать их вообще, в доме было очень тепло, вполне можно было ходить босиком.

Спасибо.

Да, спасибо, Милан, иди спать, к себе в комнату.

Милан ушел, — хриплым голосом ответил тот и быстро вышел из комнаты.

Хозяин меж тем терпеливо дождался, когда гость разберется с завязками.

Как давно я здесь?

Мы нашли вас утром, у Входа, — последнее слово он произнес так, что нельзя было сомневаться, слово имеет особое значение, и оно должно писаться с большой буквы.

Идемте, я расскажу вам все более подробно за столом.

Дом был не очень большим, всего несколько комнат, но довольно просторным. Кухня находилась в конце коридора. Пока хозяин дома доставал еду из прохладного погреба, Дан осмотрелся. За окном ничего не было видно, свет из кухни от четырех свечей тонул в уличной темноте. Видимо, обитатели соседних домов уже спали, если они были, конечно. Но вполне возможным было и то, что дом стоит где-то на окраине.

Вы живете здесь с семьей?

Да, моя жена, трое наших детей и вот Милан.

А поблизости кто-то живет?

Да, у нас большая деревня, пять домов.

Пять домов?! — изумился Дан, — но ведь это же очень мало!

Бывает и меньше. Увы, но через несколько поколений нас, похоже, вообще не станет. Если только…, если только вы не откроете Вход.

Мне нужно посмотреть на этот Вход.

Инар подал на стол тушеную курицу и хлеб, налил гостю молока.

Вход находится в лесу, если идти от моего дома прямо к лесу, то вы увидите торпинку, которая к Нему и приведет. Наши предки жили за Входом, но много лет назад они бежали от большой беды сюда, не зная, что отсюда нет выхода. Нас окружает пустота, мы называем ее Морем Небытия. Наших предков было всего около полутора сотни человек, но они выжили, потому что привели с собой животных и принесли семена. Здесь они построили дома, стали возделывать землю и выращивать скот. Но других людей тут нет, поначалу численность поселений росла, но теперь она неуклонно падает. Рождается много больных детей, наши женщины умирают при родах, иногда дав жизнь всего одному ребенку. Если вы не спасете нас, господин, мы умрем.

Почему вы называете меня господином? Вы знаете, кто я?

Эти знаки на ваших руках, и ваши волосы. У нас сохранилось несколько книг, там есть изображения мужчин и женщин с такими же волосами и знаками. Мы не знаем, о чем там написано, но если таким людям посвящали книги…

Значит, вы утратили письменную речью. Ясно. Что ж, Инар, в целом вы оказались правы, меня можно называть господином, потому что я — властитель магии. И, кажется, я знаю, что это за место, я уже бывал в вашем мире, только в другой его части. Тогда вход сюда был открыт, надеюсь, этот вход я смогу открыть. А сейчас извините меня, мне нужно поговорить с моим ронвельдом, — видя непонимание на лице Инара, молодой человек пояснил, — иными словами мне нужно помолчать.

Призвав Лукаша, Дан попросил передать Амалии через Сайдару, что с ним все в порядке и уточнить, как они. Не возвращаясь к Инару, который завороженно и беззвучно наблюдал за ним, Дан дождался ответа.

«Госпожа Амалия и остальные на том же острове, они искали тебя, я сказал им, что ты вернешься так быстро, как только сможешь. Ты ведь сможешь?»

«Я должен. Подожди минутку».

Инар, — вернулся он к настоящему, заставив хозяина дома вздрогнуть от неожиданности. А слоники у вас обитают? Это такие немного неуклюжие существа размером с овцу, у них короткая серая шерсть и небольшие хоботки.

Да, есть такие.

А много?

Много.

Отлично!

«Лукаш, передай Синошу, что я верну слоников, и напомни ему, пусть продолжает искать малозаселенные места, если он таковые еще не нашел».

«Хорошо, господин».

Увидев, что Дан открыл глаза и взял, наконец, в руки кружку с молоком, Инар осторожно спросил.

Простите, а кто такой ронвельд?

Дан поднял руку тыльной стороной кисти.

Вот.

Крылатые обезьянки, — задумчиво произнес Инар, — на днях Купава говорила, что видела крылатую обезьянку, которая вроде как пыталась с ней поговорить, но на непонятном языке.

Все верно, ронвельды должны налаживать контакты со своими волшебниками.

Инар подался назад.

Волшебники? — медленно переспросил он. — Значит, Купава волшебница?

Да, верно. Купава — ваша родственница?

Это моя жена, — полушепотом ответил Инар, повторив, — Купава — волшебница.

Вы говорите это так, словно это какая-то трагедия.

А-а, нет, просто это так странно и необычно.

Согласен, но к этому надо привыкнуть, потому что магия больше не уснет и не исчезнет, я все сделаю для того, чтобы создать защитные механизмы.

Значит, — с опаской, но все-таки с надеждой в голосе уточнил Инар, — если вы волшебник, значит, вы все можете?

Все, это конечно, слишком, но я могу определенно больше, чем неделю назад, когда я был только человеком.

Глаза Инара восторженно засветились.

Тогда вы спасете нас!

В комнату меж тем беззвучно вошла женщина, Дан сидел к ней спиной и не видел ее, но Инар сразу заметил ее и улыбнулся.

Купава, я тебя разбудил?

Мне не спалось, — вяло ответила она.

Дан встал и обернулся к ней, он едва не ахнул, увидев ее, и с трудом сдержал себя: женщина была такой худой и бледной, с большими подглазниками. Одета она была в длинную льняную рубаху, босая, с распущенными и немного спутанными, почти безжизненными волосами. Инар сразу встал и, подойдя к жене, помог ей дойти до скамьи, Дан подхватил ее под вторую руку.

Что вы, господин, не нужно.

Ничего, все в порядке, — заверил ее молодой человек. — скажите, что с вами?

Я умираю, — грустно ответила женщина, — эта болезнь… Никто не выживает.

Позвольте, я посмотрю.

Женщина смутилась, не поняв, что он имеет в виду. Но Дан не стал объяснять ей, коротко взглянув на Инара и прочитав в его глазах одобрение, он дотронулся пальцами до висков Купавы и погрузился в изучение ее разрушенного биополя. От его прикосновения, женщина вздрогнула, с некоторым ужасом осознав, что он вторгся в ее сознание, но она не воспротивилась, покорно уступив воле своего господина. Поэтапно и детально Дан принялся восстанавливать поврежденное болезнью — наблюдая это со стороны, Инар открыл рот от изумления, увидев, как постепенно с лица жены, с ее рук и ног исчезают коричневатые пятна, как розовеет ее кожа — жизнь возвращалась к ней.

Спустя десять минут Купава открыла глаза, улыбнулась мужу и тут же уснула. Дан подхватил ее, пояснив испугавшемуся Инару, что это целительный сон, и уже следующим вечером она проснется здоровой и полной сил.

Как мне благодарить вас? — со слезами на глазах спросил Инар.

Что вы, Инар! Это я должен возвращать благодарить вас, вы не бросили меня на улице, а принесли в свой дом. Лучше скажите, помочь вам отнести ее?

Нет, нет, я сам.

На следующее утро Дан проснулся от неприятного странного звука, встав, он подошел к окну и отдернул занавеску, на улице на площадке между тремя домами стояло двое мужчин, они о чем-то разговаривали, но ничего подозрительного, что могло бы издавать подобный звук видно не было. Дан переоделся в свою одежду и пошел на улицу, уже у входа его едва не сбили с ног двое мальчишек лет девяти — десяти, Дан едва успел отступить к стене. Увидев его, мальчишки разом притихли и завороженно уставились на необычного молодого человека. И тут в дом вбежала совсем еще маленькая девочка лет четырех, в отличие от братьев она без стеснения сразу заговорила с властителем магии.

Здравствуйте! А как вас зовут? А почему у вас такие волосы? А почему у вас такая одежда? А зачем у вас руках эти рисунки? А сколько вам лет?

Дан невольно улыбнулся и, присев на корточки, посмотрел прямо на девочку, успев оборвать ее на попытке задать следующий вопрос.

Подожди, подожди, так много вопросов. Лучше скажи, как тебя зовут?

Забава.

Забава, мне сначала нужно кое-что проверить, а потом я вернусь и постараюсь ответить на все твои вопросы, договорились?

Договорились, — ответила девочка и, не совсем понимая, что это значит, тут же спросила. — А куда вы идете? А можно мне с вами?

Я постараюсь быстро вернуться, ты можешь подождать меня?

Малышка задумалась, смешно наморщив лобик.

Да, смогу.

Ласково потрепав девочку по головке, он встал.

Ребята, — обратился он к мальчикам, — иногда нужно моргать.

Мальчишки заулыбались, но так ничего и не сказали, проводив Данислава молчаливыми взглядами. В отличие от сестры они понимали, что это первый человек за тысячу лет, который прошел через Вход, а еще он исцелил их мать. С помощью магии! Магии, о которой им рассказывали в сказках на ночь.

Те двое мужчин, которых Дан увидел из окна, также, как и сыновья Инара, увидев его, сразу замолчали и теперь завороженно смотрели на него. Дан уже начинал чувствовать себя неловко, наблюдая такую реакцию.

Добрый день, — поприветствовал он их.

Оба мужчины тут же спохватились и низко поклонились ему, почти хором сказав.

Приветствуем тебя, господин.

Не нужно так кланяться, это лишнее.

Оба мужчины испуганно вытянулись по струнке.

Скажите, что это за звук?

Звук? — переспросил один из них, коренастый мужичок с длинной густой черной бородой. — Какой звук?

Странный такой, похожий на скрежетание.

Мужчина непонимающе посмотрел на него.

Нет, господин, мы ничего не слышим.

Ладно, я пройдусь, может, что выясню.

Дан направился к лесу, искать тропинку, ведущую ко Входу. Деревню из пяти домов окружали довольно большие сельскохозяйственные угодья — сначала это были огороженные заборами пашни, а потом загоны для скота. Вдалеке паслось стадо овец и коз. По пути ему попалось несколько человек, трое женщин и человек семь детей, все они также молча провожали его взглядами, Дан постарался не думать об этом, но лишь оказавшись в лесу, он почувствовал себя свободно. Без труда найдя тропу, о которой говорил ему Инар, он пошел по узкой хорошо утоптанной тропинке, и чем дальше в лес он уходил, тем сильнее становился тот звук. Может, этот звук был своеобразным окружением Входа, который мог слышать властитель магии? Хотя с другой стороны, он же не слышал его ночью. Остается все проверить на месте, решил Дан.

Тропа вывела его на поляну, в центре которой прямо в воздухе в метрах пяти над землей висела огромная каменная дверь. Должно быть, решил Дан, это и есть Вход, и звук доносился оттуда, с другой стороны Входа. Дан погрузился в поле силе, сейчас, в Пограничном мире, это получилось особенно легко и естественно. Детальное видение окружающего сразу указало ему на причину: дверь пытались открыть нетерпеливые скрежеты, которым Лукаш сообщил радостную весть. Создав воздушную руку, Дан открыл дверь, просто открыл, толкнув ее от себя без всяких ухищрений, и тут же создал воздушный барьер, остановив скрежетов, возглавлял их Синош, в упор посмотрев на него, Данислав строго спросил.

Синош, тебе так не терпелось сообщить мне, что вы нашли новое место обитания?

Нет, господин, мы ничего не нашли, — признался скрежет. — Пока. Но мы подумали, что возможно здесь…

Здесь никто не должен жить, быть какое-то время ладно, но жить — нет. Для местных это счастье, что магия спала, иначе бы их давно попросили отсюда, так или иначе.

Я… не знал этого.

Надеюсь, что не знал. Поэтому вернись лучше в Реальный мир и займись поисками дома.

Да, господин, — покорно, с некоторой обреченностью произнес Синош.

Подожди минутку, куда именно ведет дверь? Что находится рядом?

Рядом тот большой остров, где сейчас твоя жена, господин.

Отлично! Спасибо, Синош.

Не за что, господин, только мы много места осмотрели, и все занято.

Осмотрите все, если других вариантов не будет, я освобожу вам территорию и выгоню людей, но это крайний случай, не обольщайся, Синош.

Хорошо, господин.

Дан закрыл дверь, огромная масса песка с грохотом обрушилась на нее, в следующий раз, когда скрежетов на том конце не окажется, открыть дверь будет, наверняка, сложнее. Но, главное то, что дверь открывается, решил Дан и со спокойно душой пошел обратно в деревню. На этот раз на улице помимо нескольких взрослых находились дети, издалека завидев его, все бросили свои занятия: и дела, и игры, кто-то убежал в дома, а кто-то вжался в стены и лишь Инар вышел ему навстречу и поклонился.

Господин, я немного испугался, узнав, что вы ушли не поев, в неизвестном направлении.

Спасибо за заботу, Инар. У меня хорошая новость, — сказал Дан и громко, чтобы его слышали все, кто находился поблизости, объявил, — я могу открыть дверь. Собирайте вещи.

Люди стали перешептываться между собой, кто-то побежал в дом, чтобы сообщить своим замечательную новость.

Не все хотят уходить, господин, — уточнил Инар. — К нам пришли гости из одной далекой деревни, когда я сказал им, что у нас, возможно, появился шанс уйти, они крайне негативно восприняли эту новость, сказали, что ни за что не оставят свои дома.

Позволь мне поговорить с ними.

Да, конечно. Они в моем доме, идемте.

Двое гостей, угрюмые, с густой растительностью на лице, производили немного пугающее впечатление. Обоим было под пятьдесят, одеты они были, как и Инар, в свободные льняные штаны и рубахи, подвязанные веревками. Никто из них не поприветствовал вошедшего властителя магии, хотя они узнали от Инара, кто он. Хмуро взглянув на молодого человека, один из них спросил.

Инар сказал нам, что ты прошел через Вход и утверждаешь, что ты из другого мира.

Дан кивнул.

Даже если Вход ведет в другой мир, этот мир наш, мы родились здесь, и мы умрем здесь. Если кто-то хочет уйти, пусть уходит, но мы останемся дома.

Если вы останетесь, вы умрете, — спокойно пояснил Дан, — это место просто убьет вас.

Мужчина усмехнулся.

До сих пор не убило.

До сих пор магия спала, но сейчас ее механизмы вновь работают. Это место называется Пограничный мир, здесь расположены все магические поля, и периодически между ними происходит своего рода обмен информацией, каждое поле отбрасывает силовую волну, мощная волна могла уже несколько дней назад уничтожить здесь все. Да, есть участки, которые эта волна как бы огибает, не затрагивает, но, к сожалению, это не ваш случай.

Но не смела, — подчеркнул мужчина, второй по-прежнему молчал.

Потому что я не дал этому случиться.

Мужчина долго молчал, скептически глядя на молодого человека, потом, наконец, спросил.

Сколько тебе лет?

Какое это имеет значение? — сдерживаясь, спросил Дан, которого уже начал раздражать этот вопрос.

Такое, — снисходительно пояснил мужчина, — тебе лет двадцать, верно? В таком возрасте мнить о себе больше, чем есть на самом деле, нормально, но у нас нет времени и желания выслушивать твои фантазии.

Дан холодно взглянул на обоих и ничего не выражающим голосом произнес.

Мне двадцать четыре года, но властителю магии уже несколько тысяч лет, я могу обращаться к памяти своих предшественников, поэтому то, о чем я вам сказал — чистая правда. Перекличка силовых полей убьет вас, к сожалению, продемонстрировать это без ущерба для вашей жизни невозможно. Проверить мои слова вы сможете только перед смертью.

Мужчина вновь недоверчиво усмехнулся.

Почему же магия спала, и если она спала, то где был ее властитель, тоже спал?

Второй мужчина оскалил зубы в усмешке, но Дан привык к такому отношению, ему не раз приходилось слышать подобный тон в Рувире, если бы он каждый раз выходил из себя, то он не выдержал бы и месяца. Тот же Гораций Фан смеялся в открытую, когда узнал, что его дело взято под личный контроль заместителя мэра. И именно Гораций Фан потом на площади, когда решался вопрос о голосовании, назвал имя Данислава Ингоева.

Ну почему же, властитель магии жил, как и все люди, но не мог использовать свои силы, так как магия спала. Точно также вы не смогли бы набрать воды из колодца, если бы у вас не было с собой ведра.

Я не верю в магию, — упрямо заявил мужчина, — и тебе, сынок, я не верю.

Сидящий рядом Инар не выдержал и вскочил, в сердцах воскликнув.

Да ты что, Грум! А как же моя жена? Он исцелил ее, ты видел — Купава здорова!

Пока я видел твою жену просто спящей.

Да, но следы болезни исчезли! Ты должен был заметить это! А как он, по-твоему, прошел через Вход? Как открыл дверь?

Не надо, Инар, — мягко возразил Дан, — Грум знает, что не прав, но он отказывается этому верить. Отказывается, потому что боится перемен, это нормально.

Грум скривил губы, второй мужчина, хмыкнув, сложил руки на груди и отвернулся в сторону.

И я уверен, — продолжил Дан, — что и ты боишься, Инар, но ты также понимаешь, что здесь вы не выживете, если не магия, то другие, более объективные причины положат конец вашему существованию.

Грум вскочил, требовательно спросив у Инара.

Что ты ему наговорил?

Инар, который все еще стоял в дверях, с вызовом ответил.

Ничего такого, о чем нельзя было бы догадаться. Нас слишком мало, а все эти браки между родственниками не приводят к хорошему.

Лицо Грума побагровело, второй мужчина встал и угрожающе двинулся на Инара. Видя, что дело идет к драке, Дан тоже встал и отгородил две стороны воздушной стеной. Все трое ахнули и подались назад.

Давайте обойдемся без драк. Инар, могу я попросить тебя собрать всех и объявить: к вечеру послезавтра все должны покинуть это место. Отправь людей в другие деревни, нужно предупредить всех, сегодня вечером уйдет первая группа.

Да, господин, — с поклоном ответил Инар и быстро покинул кухню.

Двое угрюмых гостей тоже собрались уходить, но едва они развернулись, как тут же ударились о новую воздушную стену.

Сколько человек живет в вашей деревне?

Оба промолчали в ответ.

Как далеко отсюда ваша деревня?

Грум ухмыльнулся и, не оборачиваясь, ответил.

В двух днях пути.

Тогда не советую далеко уходить.

Убрав стену, Дан обошел их и направился на улицу, в дверях он вновь столкнулся с сыновьями Инара, на этот раз оба мальчика заулыбались, но также не издали ни звука. Дан подмигнул им и тоже улыбнулся. На улице он стал ждать Инара. Тот минуты через три появился в дверях дома напротив, следом за ним вышли двое ребят близнецов, каждому было лет по восемнадцать. Увидев Дана, Инар пошел к нему, а ребята направились в другую сторону.

Я отправил их в две соседние деревни, — пояснил Инар, подойдя к Дану.

А как далеко эти деревни?

К вечеру ребята должны уже вернуться.

А сколько всего деревень?

Всего шесть, не так давно в двух умерли последние старики, так что теперь осталось только шесть, включая иноверцев.

Иноверцы, это Грум?

Да, они живут далеко отсюда, на южной окраине Моря Небытия, остальные деревни расположены близко друг от друга.

Ясно, что ж отправляй тогда гонцов еще в две деревни, а я пока открою Вход, и надо будет подумать над какой-нибудь лестницей, чтобы вы могли выходить, все-таки дверь метрах в пяти над поверхностью. Что касается деревни Грума, то у меня есть идея. Там на поверхности, почти у самого Входа, есть две птицы рокха, это очень большие птицы, способные нести на себе сразу троих человек. Кстати много людей живет в деревне иноверцев?

Человек двадцать, не больше. Только, — замялся Инар, — Грум ведь сказал, что они останутся.

Дан покачал головой.

Он сказал об этом всего несколько минут назад, и ему два дня идти до своих, чтобы рассказать им обо всех новостях, Сайдара и Баруна будут там гораздо быстрее, и они передадут всем совершенно другой приказ: как можно скорее собраться и покинуть Пограничный мир.

Даже не знаю, — неуверенно произнес Инар, — их ведь не зря иноверцами назвали. Дело в том, что они не верят в другой мир, то есть если вы скажете им, что ведете их в мир за Входом, они вам просто не поверят.

Думаешь, вид птиц рокха не убедит их? Ведь если другого мира нет, то как они тогда объяснят их, мое появление? Насколько, я понял, ваш мир не так уж велик, так что рано или поздно они должны были заметить их. И тот же Грум не стал в фанатичном порыве отрицать существование другого мира, может, он и не совсем поверил, но задумался точно. К тому же, если уж все равно врать, то можно добавить, что Грум видел другой мир и лично убедился в его существовании.

Это может сработать, — согласился Инар.

Ладно, давай ищи гонцов и отправляй их в оставшиеся две деревни, а я пошел ко Входу.

Хорошо, но, может, вы сначала поедите, хотя бы на скорую руку?

Дан смутился.

Да нет, я…

Вы тянете время, могли бы уже идти на кухню.

Дан улыбнулся.

Спасибо, Инар, уже иду.

Идя через лес, Дан прикидывал в уме, как сделать лестницу наверх, в Основной мир, он почти ничего не замечал вокруг и едва не вскрикнул от неожиданности, когда на тропинку выскочило существо. Оно чудом не сбило его с ног. Немного забавное, чуть больше овцы, с короткой серой шерстью и небольшим хоботком. В отличие от Дана слоник не скрывал своего испуга, издав хрипловатый крик, животное быстро скрылось в чаще. «Скоро и вам придет пора менять место жительства», — подумал Дан.

Подойдя ко Входу, он уже примерно представлял, что делать дальше. Он знал, что если очень сильно разогреть тяжелый песок, то получится стекло, значит, можно сформировать воронку, спустив вниз часть песка, сделать стеклянную лестницу, чтобы люди могли подняться по ней до прохода. Создав воздушные руки, он с силой надавил на дверь, толща песка, навалившая с внешней стороны, чувствовалась очень отчетливо, Дан приложил немало сил, чтобы сдвинуть ее с места, и тут же отскочил в сторону, чтобы его не смело хлынувшей вниз струей песка. Пока падал песок, Дан погрузился в магическое поле и создал огненную волну, которой обжег песок, сначала образовавшуюся на земле гору, потом — пространство воронки около Входа, для этого он поднялся в воздух почти к самому выходу в Основной мир, и затем, выплавляя мощной струей ступени, медленно стал спускаться. Огонь не причинял ему вреда, но Дан все равно чувствовал жар, он весь вспотел. И вот, когда до земли оставалось меньше полуметра, что-то с силой сбило его, не ожидая такого, Дан сбился с мыслей, волна огня исчезла, а последняя ступенька так и осталась недоделанной. Дан не удержался и упал вниз головой и тут на него сверху кто-то набросил тяжелую сеть, если бы он сразу заметил ее, то смог бы откинуть, но он ее не заметил. Будь сеть из режущих или ядовитых волокон, и она бы сама отлетела от него, но это была просто веревочная сеть — чем она могла навредить властителю магии? Дан приподнял голову и увидел приближающиеся к нему ноги. Подойдя к нему вплотную, человек присел на корточки, и Дан увидел ухмыляющегося довольного Грума, сзади шел его угрюмый товарищ.

Ну что, властитель магии, поймать тебя оказалось не так уж и сложно. Ты тут так старался, вон, целую лестницу сделал, а простой сетки не заметил. Грош цена твоему могуществу!

И оба иноверца направили на него копья.

Ну и что вы сделаете? Попытаетесь убить меня? Что ж, валяйте!

Убьем, не сомневайся, — заверил его Грум, — если не будешь делать то, что тебе говорят.

Будешь работать на нас, ясно тебе! — пригрозил второй мужчина.

Смешной! — коротко прокомментировал Дан и, создав сильную воздушную струю воздуха, скинул с себя сеть, он уже поднял ее над собой, чтобы кинуть ее на мужчин, как вдруг, плавно проскользнув по песку, сверху спустились скрежеты и обрушились всем своим весом на Грума с товарищем. Те в ужасе закричали и стали отчаянно вырываться из-под тел непонятных чудовищ.

Мы опоздали? — спросил один из скрежетов.

Мы увидели сверху, что тебе нужна помощь и захотели помочь, — подхватил второй.

Да, нет, вы как раз вовремя. Ну что, Грум, другого мира нет, да?

Грум издал пару нечленораздельных звуков, нечто среднее между всхлипыванием, причитанием и руганью.

Как вас зовут? — спросил Дан у скрежетов.

Я — Крисп, — ответил тот, что держал Грума, — а он Расп.

Что ж, рад познакомиться, Крисп и Расп. А вы, получается, можете перемещаться вдоль стекла?

Конечно, в нем же есть песок.

Хм, надо взять это на заметку… Сможете поднять этих двоих наверх?

Да, конечно, — ответил Крисп.

Отлично, тогда подбросьте их до ближайшей дороги.

Несмотря на страх, Грум с братом отметили, что Дан говорит с этими чудовищами, и на непонятном им языке. Вряд ли он хвалит их, скорее диктует, как с ними разделаться. Когда скрежеты потянули мужчин наверх, товарищ Грума заверещал.

Господин! Умоляю тебя, не гневайся на нас! Мы виноваты, не верили тебе, боялись верить. Просто мы привыкли жить здесь, столько лет никто не проходил через Вход, мы думали это только легенда! Прошу тебя, не убивай нас!

Дан махнул рукой скрежетам, в знак того, чтобы они задержались. Скрежеты тоже обратили внимание на незнакомую речь, Крисп сразу же поинтересовался.

Что это за язык?

Так говорили в простонародье до падения магии, — ответил ему Дан, и, перейдя на древний разговорный, уточнил, по ходу поднимаясь в воздух.

Расслабьтесь, я не собираюсь вас убивать. Сколько всего человек в вашей деревне?

Девятнадцать, включая детей и нас двоих, — тихо ответил Грум.

Ты отправишься в свою деревню, Грум, скажешь своим, чтобы собирались, и уже к вечеру отправишь первую группу.

Но туда надо идти два дня, а вы говорили…

Не переживай, ты полетишь верхом на птице рокха и эти два дня пути преодолеешь за пару часов, а твой друг будет первым, кто отправится изучать Основной мир, — сказал Дан и, перейдя на древний, попросил, — Крисп отправь своего подопечного наверх, но только подожди немного, пока я сделаю дорогу.

Да, господин.

Пролетев сквозь стеклянную воронку, Дан поднялся в Основной мир, увидев издалека Амалию, он рукой показал ей, чтобы она отошла от края острова. А потом вновь погрузился в магическое поле и, создав мощную волну огня, начал сооружать стеклянную дорогу. Увидев струю огня, Амалия поспешно отошла на несколько метров от края острова. Сейчас, наблюдая за тем, как из ниоткуда появился огонь, как этот огонь плавит песок, превращая его в гладкую стеклянную поверхность, Амалия в который раз за последние несколько дней, заверила себя в том, что это все ей не снится, что это все магия, настоящая и непреложная как неотъемлемая часть окружающего мира. На глаза Амалии навернулись слезы, слезы восторга и восхищения. Издалека заметив огонь, прилетели Сайдара и Баруна, закончив с дорогой, Дан повернулся к приземлившимся рядом него птицам рокха.

Здравствуйте, друзья, рад вас видеть.

И мы рады тебя видеть, господин! — с жаром ответил Баруна. — Мы так переживали, когда утром проснулись и нигде не могли найти тебя.

Спасибо. Слушайте, тут такое дело, за этой щелью находится Пограничный мир, там живут люди, их не так много, а семнадцать человек живут довольно далеко от проема. К сожалению, это место для жизни не очень приспособлено и все люди, что живут там погибнут через два дня, если их не вывести оттуда. Я прошу вас переправить их сюда, в Основной мир.

Конечно, господин! — заверил его Баруна.

Отлично, там у входа есть угрюмый товарищ, который покажет вам, куда лететь.

В этот время Крисп как раз поднял наверх второго мужчину, тот кричал и пытался ухватиться хоть за что-нибудь. Однако, едва Крисп отпустил его, как мужчина неуклюже плюхнулся на стеклянную дорогу, и он, увидев окружающий его бескрайний песок, а посреди этого песка остров, замолчал и замер, больше всего его поразило солнце и чистейшее голубое небо. Птицы рокха откровенно испугали его, он с ужасом подумал о том, чем же питаются эти создания, и как люди тут с ними уживаются. Иноверец так и сидел, с открытым ртом, озираясь по сторонам, пока Дан не вывел его из оцепенения.

Как тебя зовут?

Клим.

Вот он, Основной мир, Клим, теперь ты воочию видишь, что он есть.

А что это там наверху, в небе?

Это солнце, погоди, ты еще увидишь луну и звезды ночью.

Меж тем Амалия подошла к ним и крепко обняла Дана. Увидев ее, Клим вновь открыл рот, заметив его пристальный взгляд, Амалия недовольно посмотрела на мужчину. Проследив за ее взглядом, Дан сказал Климу.

Эй, не хорошо так смотреть на чужую жену, не знаю, как у вас там, а у нас тут так не принято.

Мужчина страшно смутился и принялся извиняться, не только перед Даном, но и перед Амалией, которая абсолютно не поняла, что тот говорит.

Что это язык?

Это древний разговорный, так говорили в простом народе до того, как магия уснула. Кстати, он просит прощения за свой навязчивый взгляд.

Да, уж навязчивый!

Клим, спускайся вниз и жди у Входа, станешь помогать тем, кто будет подниматься наверх. Я подойду позже.

Да, господин, — покорно ответил мужчина и стал осторожно спускаться вниз.

Как там Сахаб?

Спал, когда я уходила.

Дан, а что случилось, как ты оказался там?

Я расскажу по пути, пойдем пока в лагерь, до вечера у меня есть время.

А что должно быть вечером?

Дан рассказал ей о том, что произошло, как он проснулся ночью от странного призыва, как нашел старый храм, как потом противостояние на уровне сознаний выкинуло его в Пограничный мир через ближайший вход и о том, кого он встретил там, внизу.

Но с кем ты сражался? Кто призвал тебя?

Они уже подошли к лагерю. За время его отсутствия Амалия наносила сюда веток, огородив лагерь своеобразной стеной, а так же соорудила из веток и листьев две кровати, на одной из которых лежал Сахаб. Сев на край второй кровати Дан подобрал под себя ноги и тихо сказал.

Это был Алин Карон.

Что? Но как? Я не понимаю, ведь он давным-давно умер!

Умерло его тело, а свою душу он заключил в капсулу перемещения. Это магический механизм, создатель капсулы настраивает ее на поиск подходящей кандидатуры, а точнее на поиск для себя нового тела. Алин Карон хотел занять тело волшебника, чтобы наверняка довершить то, что начал. Обычно душа, запертая в капсуле не оставляет шансов для своей жертвы, и не будь я властителем магии, она бы завладела моим телом. Так что родственники у меня не ангелы.

То есть ты хочешь сказать, что Алин Карон твой предок?!

Да, а тот самый Демьян Собинов, потомков которого искал уничтожал храм, его сын. И знаешь, раз мы коснулись этой темы… Лиан о чем-нибудь спрашивал, ну по поводу того, что я… Или он ничего не говорил тебе?

Говорил, но я сказала ему, что пока лучше оставить все, как есть.

Хорошо, пусть все и остается так, как есть.

Но почему? Мне всегда казалось, ты хорошо относишься к нему.

Дан молчал с минуту, угрюмо глядя на золу от костра, потом наконец сказал.

И да, и нет. Понимаешь, с одной стороны я его ненавижу и убить хочу, а с другой стороны понимаю, что он изменился и таким, какой он есть сейчас, он мне даже нравится. Но вот скажи мне, он что не понимал, какими могут быть последствия. Письмо он ей написал! Надо же! Отвел душу и думать забыл о ней. Нет! — скрипнув зубами, зло произнес Дан. — Он виноват, он погубил ее, и я никогда не прощу ему этого! Никогда! Можешь считать меня злопамятным, и наверно, так оно и есть, но я не могу простить, не могу!

Немного помолчав, он продолжил.

Когда я все понял, то первой моей мыслью было, набить ему морду, но я не мог не отметить того, что он помог мне, просто по доброте душевной, и тогда я оказался в тупике. Простить не могу и принять тоже. Если ты заметила, когда я узнал, что Лиана арестовали, то я не больно-то кинулся выручать его. Ну да, я порылся в юридических справочниках и составил прошение Каллине, но я мог с этим прошением под прикрытием отряда городской стражи пойти сразу в тюрьму — никуда бы они не делись и выдали бы его. Но я не стал этого делать. Думаешь, основная причина — моя сознательность и желание сохранить мирные отношения с Храмом? Будь так, я бы не стал перечить Улепу Танееву и охотно принял бы его условия, — Дан поднял глаза и посмотрел на Амалию. — Ты считаешь меня ужасным?

Она подошла к нему и, обняв, тихо сказала.

Нет, не считаю. И окажись я на твоем месте, я бы, наверно, поступила также.

Последние слова Амалии краем уха слышал Сахаб, он проснулся, но, еще пребывая в сладкой полудреме, он не хотел вставать и мечтал о том, чтобы вновь заснуть. Однако пробуждение породило последние воспоминания, вспомнив, как его ранили, мальчик судорожно вздохнул и резко сел. Удивительно, но ничего не болело. И все бы ничего, если бы он не сидел на какой-то куче листьев и веток, а напротив него не сидели бы те самые люди из другого мира.

Тихо, тихо, — сказала Амалия, — мы не причиним тебе вреда.

Где я? Что происходит?

Ты на острове недалеко от вашей столицы. Прости, но нам пришлось забрать тебя, чтобы Дан, — Амалия указала на мужа, — мог вылечить тебя, дело в том, что тебя ранили.

Я… помню, — тихо ответил Сахаб, приложив руку к месту, куда вошла стрела, несмотря на то, что боли уже не было, тело прекрасно запомнило, где была рана, — но это сделали не вы… А мои подчиненные!..

Один из твоих солдат метил в меня, но из-за того, что меня защищает магия, стрела отклонилась в сторону и ранила тебя. И мы пытались вернуть тебя твоим людям, но они утверждают, что их патир умер, в твое исцеление они не верят.

Зато верят в то, что я вдохнул в тебя какую-то нечисть, — добавил Данислав, — и ты теперь — не ты, осталось лишь твое тело. Даже и не знаю, что теперь делать, если отпустим тебя к своим, боюсь, они убьют тебя. И тебе вряд ли удастся убедить их в том, что в твоем теле по-прежнему твоя душа.

Мальчик понуро опустил голову, он знал, что от тяжелых болезней и после серьезных ранений люди не выживают, но если все-таки выживают, то к ним потом все относятся с подозрением: в Союзе принято считать, что в человека, долго не приходящего в сознание, может вселиться злой дух и в силу своей ослабленности человек не может противостоять ему — дух побеждает и забирает тело. Все так, ему не поверят, чтобы он ни говорил в свою защиту. Но не только это тревожило сейчас Сахаба.

Я не хотел, чтобы те дети умерли, — тихо произнес мальчик. — Дядя сказал мне, что их нужно забрать на перевоспитание, потому что они не такие, как мы.

И внезапно для Дана и Амалии мальчик разрыдался. Не говоря ни слова, Амалия подошла к нему и, сев рядом, обняла. Мальчик постепенно затих, и потом, все еще периодически всхлипывая, хриплым голосом произнес.

Вы, вы помогли мне, хотя должны были бросить за то, что я сделал, за все, что я наговорил вам. Простите меня, я не хотел!

Крупные слезы вновь потекли из глаз мальчика. Подойдя к нему, Дан сел с другой стороны и, положив руку на плечо мальчика, сказал.

Я рад это слышать, и, надеюсь, ты будешь рад, узнав, что Мерцана, та девочка, жива, я исцелил ее.

Правда? — одними губами прошептал мальчик и с благодарностью посмотрел на Дана, который в свою очередь убедился в собственной правоте: люди везде одинаковы, и даже среди, казалось бы, отвратительного по своему укладу общества, есть добрые и отзывчивые люли, есть люди, способные, как Сахаб, понять и раскаяться в своих поступках.

Амалия, мальчику нужно поесть.

Да, да, конечно.

Она хотела было отстранить от себя мальчика и встать, но Дан остановил ее.

Скажи где, я все подам.

Сахаб завороженно наблюдал за ним, не веря в то, что такое возможно, чтобы мужчина так разговаривал с женщиной, помогал ей и делал за нее работу.

Сколько тебе лет Сахаб? — спросила меж тем, Амалия.

Десять.

Десять! И ты уже стал патиром?

Мой отец погиб, все мои братья тоже. Они на реке погибли, и они, и мама, и сестры, и тети. А я болел, и меня с ними не было, — тихо ответил мальчик.

Бедняжка, — сочувственно сказала Амалия, вновь обняв его и погладив по голове. — И давно это было?

Два месяца назад.

Глотая слезы, мальчик вот-вот готов был снова разрыдаться.

Держись, Сахаб, твои близкие остались с тобой, в твоем сердце, никогда не забывай о них!

К вечеру жители первой деревни, ближайшей ко Входу, собрались у стеклянной лестницы. Все пребывали в величайшем напряжении, даже самые маленькие дети чувствовали общий страх и тревогу. Несколько человек, включая Инара, еще днем собрали весь скот и сейчас привели первую партию, испуганные животные жались друг к другу и блеяли. Несмотря на то, что все вроде бы пришли, никто не рискнул пойти за Климом, утверждавшим, что там, наверху замечательно, а лестница достаточно прочная, чтобы выдержать всех их. Когда на фоне вечернего неба — хоть в Пограничном мире и не было светил, но цвет небосклона соответствовал таковому в Основном мире, и менялся в зависимости от времени суток — в вышине, из висящего в воздухе проема показался властитель магии, многие ахнули, приняв его если не за Бога, то за божественного посланника точно.

К этому времени птицы рокха уже вывезли половину иноверцев, остальных решено было оставить до следующего дня, а подуставшие птицы рокха нужны были как воздух здесь и сейчас.

Не бойтесь! — громко сказал Дан, вставая на одну из верхних ступенек. — Лестница крепкая. Не переживайте за своих животных, их мы тоже поднимем наверх. Забава, — позвал он девочку, углядев ее из толпы, — давай, ты первая.

Я? — искренне удивилась девочка, но, не раздумывая, шагнула на первую ступеньку — Дан доделал лестницу — и бойко дошла до властителя магии.

Он поднял девочку на руки. Следом за ней на лестницу ступили ее браться, потом их родители, а потом потянулись все остальные. На острове людей встречали иноверцы, а также Сахаб и Амалия, которые большую часть дня помогали людям собирать вещи. Теперь несколько раз предстояло подняться туда и обратно, чтобы перенести то, что можно было забрать. Работ здесь было минимум на несколько часов, тогда как на подходе было следующая деревня. Крупные вещи, телеги, а также троих неходячих людей перенесли Сайдара и Баруна. Но большую часть люди носили сами, прекрасно понимая, что птицы рокха и без того устали, и на следующий день отдохнуть у них не получится.

Жители ближайших ко Входу деревень не вынесли разве что дома, у тех, кто жил дальше, такой возможности не было. Немало нашлось тех, кто сетовал на такую поспешность, не понимая ее необходимости, некоторые наотрез отказывались уходить, но большинство все-таки верило в грозящую смертельную опасность, и уговоры в вперемешку с угрозами меняли мнения несогласных и недовольных. Некоторых волновала дальнейшая неопределенность: им сказали, что на верхней земле около Входа им оставаться нельзя, что это лишь перевалочный пункт, окруженный тяжелым песком, способным затягивать, в котором обитали жуткие чудовища, и последних от нападения сдерживали только авторитет и сила властителя магии.

Выход людей со скарбом из-под земли вызвал у жителей Союза неподдельный ужас: наблюдавшие за переселением стражники решили, что вслед за злым духом, которого колдун вселил в тело их патира, тот призвал целый взвод нечистой силы. Спешно был отправлен гонец в Кхабад с личным донесением новому патиру. С воздуха птицы рокха в свою очередь отметили прибывающих солдат в полном вооружении, их стрелы вполне могли достать до восточного края острова, поэтому Дан, пройдясь по памяти прошло, выудил заклинание, которое создавало щит от механических воздействий на целые сутки.

На следующий день, когда две деревни еще не подошли ко Входу, а все до них уже прошли и пространство около Входа было свободно, Дан отправился в Пограничный мир за слониками. Почти для каждого вида животных существовал свой призывной клич, способный привлечь их откуда бы то ни было. Выбрав нужный, Дан погрузился в поле силы и с помощью магии создал звуковую волну, которая стремительно разнеслась во всех направлениях. Поначалу ничего не произошло, но минут через пять Дан поднялся в воздух и увидел стекающихся отовсюду слоников. Теперь предстояло самое сложное: вывести их на поверхность. Пока действует заклинание призыва, слоники пойдут за ним куда угодно, если нужно даже прыгнут в пропасть, но подняться по стеклянным ступеням им с их копытами будет не просто. Когда на площадке у Входа собралось с десятка два слоников, Дан стал подниматься наверх, в Основной мир — первый слоник ступил на лестницу, за ним сразу трое — не уместившись на ступеньке, двое почти сразу свалились вниз. Дан вынужден был вновь спуститься и создать временные воздушные перила, чтобы слоники не падали.

Через полчаса заклинание призыва стало терять силу, вовремя уловив это, Дан, который устроился на ветке высоченного дерева, подхватил силовую волну и усилил ее, сначала один раз, через полчаса еще раз, пока все слоники не вышли наверх — на острове становилось все теснее. Воочию нескончаемое прибытие подземных тварей наблюдал Намиб, у него по телу побежали мурашки при одной только мысли: это угроза его власти. Если подземные духи нападут на жителей, то что он сможет противопоставить им? Это же злые демоны, а все оружие его воинов рассчитано на вполне реального врага, созданного из плоти и крови.

Пока они на острове, — подсказывал ему один из доверенных, — они не опасны.

Но колдун может летать! И у него есть огромные птицы!

Значит, нужно сделать все для того, чтобы не дать им улететь с острова.

Дан тоже предполагал, что люди Союза не захотят выпускать их с острова, поэтому, едва завидев медленно двигавшуюся к ним катапульту, он уже собрался позвать Синоша, чтобы тот со своими ребятами попугал жителей Союза, но его опередил Сахаб.

Господин, позвольте мне поговорить с ними.

Не уверен, что это хорошая идея.

Позвольте мне попробовать.

Дан с минуту молчал, потом сказал.

Ладно, я создам вокруг тебя защитное поле, и мне придется перенести тебя, потому что пускать птицу рокха, даже с кольцом защиты, рискованно.

Но если ты будешь с ним, — сказала Амалия, — то их градус доверия резко снизится.

Я знаю, но иного пути нет, выстраивать новую стеклянную дорогу я не буду.

Да, не будем улучшать им условия жизни, — согласилась Амалия и, взглянув на Сахаба, она положила руку ему на плечо и сказала. — Что бы они тебе не сказали, не отчаивайся и не падай духом.

Спасибо, — поблагодарил мальчик.

Готов лететь? — спросил Дан, уже создав вокруг себя потоки воздуха.

Да.

Их приближение к лагерю сразу вызвало всеобщий переполох, постовой практически без разрешения заскочил в небольшой шатер патира — соорудить шатер больших размеров местные размеры суши просто не позволяли. Намиб побледнел. С каким еще ребенком, как не с Сахабом мог сюда лететь колдун? Заявив, что Сахаб умер, Намиб искренне боялся сейчас, что Сахаб все еще жив. Оставалось надеяться, что люди свято поверили в злого духа, которого колдун вселил в тело мальчика. Конечно, верования играли на руку новому патиру, но, кто знает, что будет, если люди увидят и услышат Сахаба, гарантии того, что они не поверят ему, нет. И лично сам Намиб верил в исцеление назойливого племянника.

Если это злой дух в теле Сахаба, — распорядился он, — стреляйте на поражение.

Да, великий патир, — отчеканил старший по званию офицер, приказав лучникам держать луки на изготовке.

Увидев направленные в их сторону несколько десятков стрел, Сахаб испуганно подался назад.

Не бойся, даже если все эти стрелы полетят в нас, они не причинят нам вреда.

Дан плавно приземлился, словно не заметив направленных на них стрел и штыков, он поставил Сахаба на землю и спросил.

Кто здесь главный?

Намиб слышал вопрос, он стоял за солдатами, и его всего потряхивало, но, приказав себе держаться достойно патира, он гордо вскинул голову и прошел мимо солдат.

Чего ты хочешь, колдун? — громко и даже сурово спросил он.

Мы хотим договориться, — спокойно ответил Дан, далее уступив слово Сахабу.

Дело касается людей на острове, — сказал мальчик, — они не собираются оставаться здесь, позвольте им беспрепятственно уйти и никто не пострадает.

Он говорит, как патир Сахаб, — прошептал пораженный солдат, стоящий рядом Намиба, и не он один произнес это, наверняка, так думало большинство, только вслух это произнесли не все.

Мы не станем выполнять ваши требования! — решительно возразил Намиб. — Вы — приспешники Алины и будете наказаны за это! Убейте их!

Сахаб вздрогнул, в них посыпался град стрел, но, как и обещал Дан, стрелы не причинили Сахабу никакого вреда, они все отлетали от созданного вокруг мальчика воздушного щита. И Сахаб не мог отличить этого, но те стрелы, что были нацелены на властителя магии, стали погибелью для солдат, их отправивших. Мальчик слышал только крики, а потом он увидел, как солдаты, без чьих либо приказов, стали бросать луки и начали отступать, командиры кричали на них, требовали вернуться, но людей слишком поразило увиденное. Колдун не оборачивался, но стрелы, что отлетали от него, убивали лучников, а мальчик не говорил никаких слов и не делал никаких движений, но стрелы не могли достать его, они словно ударялись о невидимую стену и, отскочив от нее на метр, падали на землю. Через несколько минут Намиб оказался один, солдаты отступили от него на два метра и больше. И тут из песка показались те страшные чудовища, среди жителей Союза началась паника, с криками и воплями, сбивая друг друга с ног, они бросились бежать. Как ни в чем не бывало, Дан обратился к Намибу и спокойно произнес.

У тебя прямо навязчивое желание прикончить нас. У тебя, случаем, помимо ненависти к колдовству, нет тайного умысла против Сахаба?

Сахаб убит, патир теперь я! — отчаннно, также близкий к панике, выкрикнул Намиб.

Сахаб стоит перед тобой.

Это злой дух! Сахаб мертв! — упрямо повторил Намиб. — И Алин покарает тебя за то, что ты вселил в тело Сахаба злого духа!

Да что ты?! — наигранно испугался Дан.

Алин защитит нас, он уничтожит всех твоих слуг, колдун!

Успокойся, дядя Намиб, — сочувственно сказал мальчик.

Не смей меня так называть! Сахаб мертв, я теперь патир, и ты не отнимешь у меня трон!

Сахаб жив, — повторил Дан, — и вообще-то, он — законный наследник, ты что-то имеешь против этого?

Кто законный? Этот щенок? Да с ним еще нянькам сидеть надо, а его поставили править целой страной!

Значит, ты признаешь, что Сахаб жив.

Нет, он мертв, я теперь патир!

Вот заладил! Ладно, прикажи пропустить людей с острова через ваши земли, тогда я гарантирую, что скрежеты, Дан развернулся на полоборота и указал рукой на песчаных чудовищ, — никого не тронут.

Кто дал тебе право командовать патиром?! — не выдержав, воскликнул один из доверенных, который в числе немногих остался здесь.

Достав кинжал, мужчина, не задумываясь, размахнулся, собираясь метнуть свое оружие в Данислава, но тут один из скрежетов за долю секунды оказался у края дороги, схватил своей клещней его за руку и потянул за собой, доверенный в ужасе закричал, но скрежет почти сразу отпустил его, потому что Дан приказал тому это сделать, и пусть никто из людей Союза не понял древнего языка, они все равно видели, что колдун обращался именно к чудовищу. Трясущимися руками хватаясь за твердую землю, мужчина выбрался на дорогу.

Так что скажешь? — спросил Дан.

Намиба лихорадочно трясло, но, собрав все силы, он решительно посмотрел в глаза властителю магии, но почти тут же отвел взгляд, решимость в нем пропала так же быстро, как и зародилась.

Что я должен делать?

Отдать распоряжение, — просто сказал Дан, не без доли насмешки добавив, — ты же теперь патир. — Ты должен обеспечить людям с острова беспрепятственный проход до Пограничной реки, то есть до Истмирры. Имей в виду, что скрежеты наготове и будут сопровождать их, готовые заступиться за них в случае необходимости. Мы договорились, Намиб?

Молодой патир молчал, но Дан терпеливо ждал, что тот скажет. Сахаб переводил взгляд с одного на другого, он хотел бы поторопить дядюшку, который всегда столь любезно общался с ним, а теперь без стеснения высказал свое отношение к нему, но молчал, признавая авторитет Данислава.

Я позволю людям с острова пройти по территории страны, только, остров ведь далеко от земли, врятли они смогут беспрепятственно пересечь этот участок песчаного моря.

О, не переживай за них! — тем же наигранным голосом ответил Дан, — они дойдут до большой земли.

Сахаб же внимательно посмотрел на Дана, не решаясь прервать его и заговорить без разрешения, он набрал в грудь воздуха, но так ничего и не произнес.

Что такое? Ты хочешь что-то добавить?

Мальчик кивнул.

Дядя Намиб, ты должен разрешить пройти не только людям, но и их домашним животным.

Намиб стрельнул в мальчика крайне недовольным взглядом, но все-таки произнес сквозь зубы.

Хорошо.

Спасибо, Сахаб, И раз уж мы упомянули о нюансах, то имей в виду, Намиб, никаких провокаций, если они будут, то я буду расценивать это как нарушение договора. И еще, на острове есть существа, слоники, я пока не знаю, пойдут ли они с нами, или в другую сторону, но в любом случае их будут сопровождать скрежеты, и, если они пойдут отдельно, то я не советую вам нервировать скрежетов, меня там не будет и не кому будет сдерживать их.

Есть одно «но», — тихо произнес патир.

Что такое, Намиб, я думал, мы договорились.

По твоему вопросу да, но у меня есть свой вопрос. Так как Сахаб умер, а в его теле злой дух, я должен быть уверен, что ты не станешь обманными путями сажать его трон.

Хм! Если ты так уверен, что Сахаб умер, а в его теле злой дух, то чего ты боишься: ему же никто не поверит, вздумай он отобрать у тебя власть.

Но он… он говорит, совсем как Сахаб!

Дан едва не рассмеялся.

Хвалишь мою работу? Спасибо!

Намиб недовольно посмотрел на него, над ним открыто смеялась, и ему это крайне не нравилось, и в особенности то, что возразить он не мог.

Я не буду делать ничего, чтобы посадить Сахаба на трон, потому что, как я уже сказал, он и так законный наследник. Другое дело, захочет ли сам Сахаб вернуться.

Намиб пристально посмотрел на мальчика, отчего тот вздрогнул и отступил на полшага, уткнувшись в Дана. Сглотнув, Сахаб негромко ответил.

Я не хочу быть таким как дядя Намиб — я не вернусь.

Намиб злорадно усмехнулся.

Приятно это слышать, радость моя!

Смотри как бы корона не тяжела стала, — заметил Дан и, взяв Сахаба за плечи, стал подниматься в воздух. — Люди начнут уходить завтра, изволь предупредить своих людей.

Кто ты? Как тебя зовут?

Меня зовут Данислав Ингоев, но ты, кажется, давно уже решил для себя, что я — приспешник Алины. Так зачем тебе мое имя? Что тебе действительно важно знать, так это то, что я — властитель магии, и я — прямой потомок вашего драгоценного великого Алина.

Намиб даже побледнел, не столько от злости, сколько от страха: пусть он и не был глубоко набожным человеком, но в существование Алина верил, и ни за что бы никогда он не стал говорить о боге плохо, тем более в таком, почти что пренебрежительном тоне. Оставалось только надеяться, что молодой человек говорил о ком-то другом, не о том самом Алине.

О! Только не говори, что ты глубоко верующий! — язвительным голосом ответил Дан, обратив внимание на то, как изменился в лице новоявленный патир. — Прощай Намиб, искренне надеюсь, что больше не увидимся.

«Взаимно!», — подумал про себя Намиб, но вслух больше ничего не сказал. Оглядевшись по сторонам, он опустил глаза и совсем поник духом. Его войско все разбежалось, только несколько человек выглядывало из-за двух телег. И это видели люди с острова, что они подумали о нем? Ничего хорошего!

Ну как? — спросила Амалия, когда они еще не спустились на землю.

Он даст людям пройти, другой разговор, дадут ли нам это его новоиспеченные поданные. Не уверен, что тут приказы распространяются с большой скоростью. Впрочем, не в интересах Намиба кашу размусоливать, поэтому понадеемся на лучшее.

На острове меж тем все жители Пограничного мира стали почти монотонно произносить какие-то молитвы, они стояли на коленях и, склонив голову, просили Бога Судьбы о милости, просили ниспослать им удачу, так нужную им теперь, в новом мире.

Везде свои боги! — прокомментировал Дан.

Они молятся? — уточнила Амалия.

Да, Богу Судьбы.

Разве есть какой-то другой Бог кроме Алина? — искренне удивился Сахаб.

Спорный вопрос, есть ли на самом деле Бог Судьбы, потому что никто никогда не видел его, и всегда можно оспорить факты его деяний. Хотя Бог Судьбы… это значит берется естественный ход событий как он есть, тогда любой поворот можно считать принадлежащим его воле. Но вот точно нет никаких сомнений, что Алин не Бог, и никогда им не был.

Мальчик недоуменно посмотрел на Дана, не веря в то, что он говорит такое.

Алин не создавал никакой религии, да он сформировал определенное учение, систему взглядов, но не религию. Находчивые люди после его… исчезновения и после того, как магия уснула, на основе его идей создали религию, чтобы управлять умами других, все, чего они хотели, это получить власть. И в нашем мире, за рекой многие люди верят в великого и всеблагого Алина, только у нас есть свой свод правил, а у вас свой, они сильно отличаются друг от друга, а все потому, что в каждом уголке требовались свои методы для подчинения людей, каждый придумывал их так, как считал правильным, как должно быть эффективно. Если бы Алин был Богом, разве он допустил бы такого разброса мнений? Нет, но даже это не главное, главное то, что я знаю: Алин был моим предком, властителем магии, как и я.

Но… откуда вы это знаете? — тихо, с опаской спросил мальчик.

Я могу обращаться к памяти предыдущих властителей магии, фактически их воспоминания — это мои воспоминания, поэтому я с уверенностью могу сказать: Алин Карон является моим предком, а вовсе не живущим на небесах Богом.

Сахаб недоуменно смотрел то на Дана, то на Амалию, слышать такое ему точно никогда не приходилось. В Союзе за одно только сомнение в том, что Алин является Богом, могли казнить. И все-таки Сахаб видел, что магия действительно существует, он испытал ее действие на себе, и, как бы не звучало это все дико и странно, но, похоже, это было правдой.

Знаю, это непросто услышать, и тем более непросто будет принять, — сочувственно сказала Амалия, — но это все правда.

Из песка выглянули три красных глаза, увидев скрежета, Сахаб в очередной раз вздрогнул и спрятался за Амалию.

Господин, — радостно произнес Синош, — твой призыв привлек слоников не только из Пограничного мира, но и слоников из этого мира, оказывается, они выжили здесь. Те холмы на западе, за ними, должно быть, тоже песок, мои скрежеты сообщили мне, что там точно есть слоники, они чувствуют их, слышат.

Это хорошая новость! — согласился Дан и обратился к Амалии. — Милая, ты проследишь тут за всем, я должен слетать туда, оказывается, за теми холмами слоники выжили, они слышали мой призыв и теперь идут сюда, нужно встретить их.

Конечно, только я не говорю на языке этих людей!

О, ты прекрасно владеешь языком жестов, — возразил Дан с улыбкой. — Сахаб, остаешься помогать Амалии.

Да, господин! — отчеканил мальчик.

Вернусь так быстро, как только смогу.

С этими словами он поднялся в воздух и направился за скрежетом к холмам. Холмы были защищены от желанного людьми Союза обширного участка Песчаного моря с обильными вкраплениями суши. Сведения о землях за склонами сохранились в народе еще со времен магии, но Песчаное море окружало протяженную гряду холмов на добрые полкилометра со всех сторон, а самые длинные перекидные твердые мосты насчитывали не более пяти метров, так что людям оставалось только мечтать, представляя, какие там просторы и плодородные земли.

Услышав призыв, слоники, которые жили с другой стороны на склонах, преодолели каменистые неуютные вершины и стали спускаться по отрывистым склонам, следуя призыву, несколько из них успели броситься в Песчаное море до того, как тот утратил свою силу. Сейчас слоники словно потерялись, они не помнили, как попали сюда, и без действия магии, просто топтались у подножия, боясь подниматься вверх или спрыгнуть в песок.

Оставив Синоша внизу, Дан перелетел через холмы — там была сходная местность, а значит, территория, пригодная для проживания слоников и скрежетов, похоже, новый дом им найден. Дан посмотрел обратно и, прикинул, как можно прочертить стеклянную дорогу между несколькими окруженными песком островами, прилегающими к холмам.

«Синош, вы ведь можете обогнуть холмы?»

«Да, конечно».

«Вот и отлично. Слоники, похоже, живут с обратной стороны холмов, там отлогие лесистые склоны. Я сейчас верну их назад, а вы выдвигайтесь».

«А как же те слоники, на острове, где все?»

«Я сначала сделаю стеклянную дорогу, а потом призову слоников и тех, и этих. С той стороны приграничные острова связаны между собой, так что я сделаю дорогу до ближайшего из них, чтобы слоники могли перемещаться туда».

«Спасибо, господин».

«Не за что, Синош, удачи!»

Меж тем из Пограничного мира продолжали прибывать люди. Те, что уже разместились на острове, видели, как вспыхнул песок и начал плавиться. Все восхищенно смотрели в ту сторону, а те, кто находился с краю острова или, как некоторые дети, сидел на дереве, смогли увидеть образование стеклянной дороги, когда же Данислав перешел к созданию последнего участка, люди в панике бросились вглубь острова, процесс создания дороги уже не восхищал их, а пугал. К счастью, это закончилось быстро, а чудеса продолжились. Спустя минут десять все слоники, как один, словно услышав какой-то им один доступный звук, подняли головы и пошли к стеклянной дороге. Друг за другом, уверенно шагая вперед, они шли к холмам. Патруль, оставленный наблюдать за людьми на острове, с недоумением взирал на это. Они ничего не понимали, единственное, о чем они подумали, было сожаление: еще бы одна такая стеклянная дорога, и они смогли бы добраться до холмов, но Дан, едва все слоники перебрались на другую сторону, разрушил последний ее участок, прилегающий к гряде, отрезав жителям Союза путь к освоению новых территорий.

Закончив, Дан отправился обратно, с улыбкой отметив, как бойко Амалия поставила процесс прохода новой группы в пять человек, она что-то очень недолго объясняла им жестами, но те, наконец, дружно закивали в ответ и направились вглубь острова.

Я же говорил, у тебя талант! — подчеркнул Дан, опускаясь на землю.

Прямо уж! Я ничего такого особенного им не объясняла. Это ведь не «Живая азбука».

Уверен, и с объяснением живой азбуки у тебя бы проблем не возникло.

Амалия улыбнулась.

Ну что там? Я имею в виду, что там, за холмами?

Новый дом для скрежетов и слоников.

И там не живут люди? — недоверчиво спросила Амалия.

На подступах к холмам один песок, люди Союза просто не могли добраться туда.

А ты не думаешь, что люди могли жить там давно? Эти люди из Пограничного мира тоже жили обособленно, но ведь они выжили.

А как же слоники? Их бы не осталось, если бы они жили бок о бок с людьми.

Ну, возможно, на холмах они и остались, хотя, согласись, люди могли бы жить с ними по соседству и выращивать их как домашних животных. К тому же гряда довольно протяженная, ты уверен, что где-то там, через несколько сотен метров от того места, где ты был, нет никакой тропинки, ведущей к большой земле? Согласись, ты ее мог просто не заметить.

Дан поник.

Пожалуй, ты права, я поторопился, пообещав Синошу новый дом. Думаю, надо сказать ему, чтобы сначала они все проверили там.

Меж тем жители Пограничного мира почти все были эвакуированы, оставалась только часть домашнего скота. Постепенно животных выносили птицы рокха, козлят и ягнят люди переносили сами — эту группу из пятнадцати крепких и сильных мужчин сформировал Инар, а его жена, которой Дан объяснил, как применить заклинание защитного купола, создала его около Входа, чтобы животные не разбежались. Купава чувствовала приближение переклички полей, когда оставалось всего десять минут, она стала торопить мужчин, к счастью, осталось всего восемь ягнят, четверых поднял Сайдара, остальных забрали люди. Купава ждала у Входа, именно ей предстояло закрыть дверь, используя притягивающие чары. Женщина страшно переживала, получится ли у нее, несмотря на успешное создание защитного поля, она боялась, что применить следующее заклинание у нее не получится, однако, стоило ей во второй раз обратиться к магическому полю силы и помощи своего ронвельда, как она почувствовала себя более уверенно и начала колдовать. Наблюдавшие за ней со стороны ее дети, восхищенно следили за мамой, страшно гордые за нее. Не менее горд за нее был и муж. Купава оказалась единственной волшебницей из всех их поселений, очень способной, сейчас ее бывшие односельчане смотрели на нее с некоторой опаской, удивлением и недоверием.

Солнце окончательно село, и магические поля начали между собой перекличку. Стоя у Входа, Купава внутренним взором видела, что происходит там, внизу, когда мощная волна докатилась до ее защитного купола, женщина вздрогнула — купол разбился как глиняная тарелка, брошенная с высоты. Длилось все несколько секунд, и этого было достаточно, чтобы уничтожить привычный вид большей части Пограничного мира.

Не волнуйтесь, уже через месяц там начнет расти трава и даже лес, а уже сейчас должна подниматься из-под земли вода, — сказал Дан, Купава не заметила их, он, Инар и Грум подошли сзади. — Это волшебное место, там все происходит иначе, чем в Основном мире. Животные там умные, они все уходят на участки над силовыми опорами, так что скоро Пограничный мир примет свои привычные очертания.

Можно посмотреть? — тихо попросил Грум.

Дан повернулся к нему.

Да, конечно.

Толкнув дверь от себя, Дан вновь открыл ее и все посмотрели вниз — там не было ничего, только выжженная земля. Инар, Грум и Купава невольно ахнули. Грум отшатнулся от проема, он откровенно не верил человеку, прошедшему через Вход, да, его поразила магия, но в то, что от их мира ничего не останется, он не верил до самого конца. Перекличка полей, действительно, убила бы их. Потрясенный до глубины души, он упал на колени перед властителем магии.

Простите, что не верил вам, господин!

Что ты, Грум! — Дан наскоро закрыл дверь и поднял мужчину на ноги.

Нет, я… не верил!

Я понимаю, это нормально. Главное, что ты жив, живы твои близкие, вместе с которыми мы все должны пройти длинный и нелегкий путь. Мы пойдем через земли недружелюбного к нам народа, нам пообещали безопасный переход, но ожидать можно чего угодно. Так что давай, впредь более доверяя друг другу, сделаем все, чтобы в полном составе весь твой народ довести до Истмирры. Хорошо?

Грум согласно закивал, он вот-вот готов был разрыдаться, не столько от печали по прежнему дому, сколько от перевозбуждения.

Не смотря на предстоящий долгий переход на следующий день, многие не спали, обсуждая все, что произошло за последние два дня. От многочисленных костров остров буквально светился издалека, как мощный маяк он был виден из Кхабада и еще из нескольких населенных пунктов.

Утром Дан, толком не выспавшись, верхом на Баруне отправился за холмы, чтобы проверить с воздуха, насколько далеко простерлись незаселенные острова, если вообще там имелись эти незаселенные острова, ведь они были довольно большими и видеть всего, что скрыто в их глубине, он просто не мог. В это время Инар и Грум заканчивали построение колонны людей, Амалия и Купава находились во главе, именно они возглавляли движение.

«Похоже, это рай для скрежетов, господин», — сказал Баруна спустя полчаса полета.

«Пока рано говорить, мы только с одного края посмотрели. Давай вправо. Ты кстати, как? Если устал, то скажи, после вчерашнего…»

«После вчерашнего и тебе не сладко, господин, — осторожно заметил Баруна, — но ты ведь и виду не подаешь».

«Благодаря тебе я в данный момент отдыхаю, так что, если будешь падать, я тебя подхвачу, но, надеюсь, до этого не дойдет».

«Надеюсь, до этого не дойдет!»

Еще через полчаса, Дан попросил Баруну спуститься на большой участок земли: сверху он заметил пирамиду. Выглядела она скверно, но, кто знает, может, люди построили ее как некий храм, а потом, перестав поклоняться ее богу, забросили храм и теперь верят во что-то другое. Вокруг пирамиды была обширная площадка песка, но песка обычного, нетяжелого. Оставив Баруну у входа в пирамиду, Дан пошел внутрь. Песок сразу набился в сандалии, поэтому он снял их — песок, разогретый солнцем, приятно грел ноги.

«Я поохочусь пока, господин?»

«Да, да, если хочешь».

«Если что, кричите!»

Дан обернулся, лукаво посмотрев на Баруну.

«Кто кого еще защищать будет! Лети уже, шутник».

Пирамида выглядела заброшенной и при более близком рассмотрении трудно было сказать, как давно здесь были люди, но войдя внутрь, Дан переменил свою точку зрения — изнутри помещение заброшенным не выглядело. Пройдя через спиральный вход, окружающих пирамиду камней в его рост, он вошел в прохладную сень слабоосвещенного помещения — свет шел только от входа и через небольшое отверстие сверху, освещая огромную статую в центре. Дан надел сандалии и спустился по ступеням вниз, к ногам статуи Бога Судьбы. Несмотря на господство философских учений, во времена магии существовало несколько религий, религия Бога Судьбы насчитывала больше всего последователей.

Даже в полумраке были видны свисающие с потолка паутины, но внизу никакой пыли, а у ног статуи стояло два кувшина и что-то лежало, подойдя ближе, Дан разглядел заплесневелый хлеб, значит, храм не функционирует как храм, но он не забыт, люди приходят сюда и поныне. Люди. Все-таки они живут в этой части пустыни. А так хотелось обратного! Чтобы хоть одна проблема была разрешена! Вздохнув, Дан с грустью взглянул в неживые глаза Бога Судьбы и пошел обратно. Минуя проход, он прошел зигзагом и у последнего камня едва не столкнулся лбом с девушкой, шедшей внутрь храма. Дан отрывисто вздохнул и сделал шаг назад, а девушка без стеснения закричала и бросилась бежать.

Стой! — спохватился молодой человек, не успев поймать ее за руку, он побежал за ней следом. — Я не причиню тебе вреда!

Взглянув на песок, Дан оттолкнулся от земли и поднялся в воздух. На что он рассчитывал? На дружбу и понимание? Разве может быть опасен человек, летающий по воздуху? Конечно, он понимал это, как понимал и то, что он теперь не просто Данислав Ингоев, парень из Рувира, но он — властитель магии, который может и должен утверждать свой статус, хочет он того или нет. Не сейчас так потом, не эта, так другая девушка испугается его.

Он приземлился перед песчаной площадкой, чтобы перехватить девушку, увидев его, она испугалась еще больше и бросилась бежать обратно. Но он поймал ее воздушной рукой, пронес несколько метров в воздухе и настолько, насколько это было возможно аккуратно — девушка отбивалась руками и ногами — опустил ее на землю, но не убрал воздушную руку.

Послушай, я не причиню тебе вреда! Я только хочу знать: много ли людей живет поблизости. Да послушай же ты! — прикрикнул он.

Девушка затихла. Сердце ее бешено билось, она жутко боялась и испугалась сразу, еще не зная, кто перед ней. Значит, есть какая-то причина — должна быть. Дан спросил напрямую.

Почему ты так боишься меня?

Губы девушки дрожали, еле слышно она произнесла.

Никто не выходит через вход.

Еще один Вход! И что? Что в этом такого? Ты не думаешь, что я мог просто не знать правил и потому пошел не тем путем? Девушка затрясла головой.

Это невозможно. Через Вход нельзя выйти из Храма — там стена, образуется стена. Все, я сама это проверяла.

Дан несколько смутился.

Странно, я ничего не почувствовал, может, это был какой-то магический механизм? А я просто не заметил его?

Девушка с явным непониманием посмотрела на него, нахмурив брови и словно пытаясь найти толкование незнакомому выражению.

Ты убьешь меня? — тихо, обреченным голосом спросила девушка.

Что? Зачем?

Легенда гласит, что пройти обратно через Вход могут только люди из рода Радомира, которым передалась его сила. Они все были палачами.

Род Радомира, — повторил Дан, что-то знакомое шевельнулось в его памяти, но он еще не научился свободно пользоваться памятью прошлого, поэтому с ходу найти ответ не смог, меж тем девушка уточнила.

Эти знаки, они были у всех из рода Радомира.

Допустим, но почему об этом помнят? Радомир, я так понимаю, жил очень давно, но его помнят. Это странно.

Девушка, которая немного осмелела и оправилась от первоначального испуга, пояснила.

Я из рода Святозара.

Прости, но мне это ни о чем не говорит.

Теперь девушка смотрела на него с явным недоумением.

У нас все об этом знают.

А кто это, все? Ты можешь отвести меня к своим?

Девушка отчаянно затрясла головой.

Нет! Ты всех убьешь!

Но тебя я пока не убил, — заметил Дан, — а исходя их твоей логики, я должен был это сделать сразу, как только увидел тебя.

В этот момент над лесом показался Баруна — он издалека услышал крики и сразу полетел обратно к пирамиде. Случайно мельком заметив его, девушка вновь вскрикнула и дернулась из воздушной руки Данислава, но он крепко держал ее.

Нет! Нет, не бойся, — вновь стал он заверять ее в безопасности. — Это Баруна, птица рокха, он хороший.

Девушка отчаянно пыталась вырваться, она плакала, умоляя отпустить ее. Несколько удивленный Баруна, увидев это еще сверху, с некоторым удивлением спросил, как только приземлился.

Что это ты девушку насильно удерживаешь, господин? Что скажет твоя жена?

Дан метнул на него убийственный взгляд.

Что? Я только спросил!

Да я понял, — улыбнулся Дан и отпустил девушку.

Пусть идет. Если девушка пришла сюда одна, значит, живет она где-то неподалеку. Пусть бежит, за ней можно проследить или просто облететь окрестности, если вдруг та решит затаиться. Неожиданно получив свободу, девушка не мешкала и быстро убежала в лес. Баруна, недоумевая, посмотрел на своего господина.

Пусть идет, а мы посмотрим: куда.

Сверху мало что увидим: лес густой.

Все равно, надо выяснить: много ли людей здесь живет.

А чего эта девушка так испугалась?

Меня испугалась. Так что не чего, а кого. Ты разве не видишь обоюдоострого топора в моей руке, нет? Присмотрись, он там есть!

Скажешь тоже, господин! — отмахнулся Баруна. — Сейчас взлетаем?

А то! Руки страсть как чешутся!

Пролетев вперед всего несколько сотен метров в том направлении, в котором скрылась девушка, они увидели земляную дорогу через тяжелые пески сразу за островом, в паре километров от которого на большом участке земли располагалось поселение. Еще издалека их заметили, и в панике люди заметались, закричали, но некоторые с любопытством разглядывали: кто к ним приближается. Даже когда Баруна приземлился, некоторые особо любопытные все равно остались.

Здравствуйте, — поприветствовал их Дан, ответили ему молчанием, похоже, люди искренне удивились, что тот, кто прилетел с неба, разговаривает с ними на понятном им языке.

Тем временем со стороны самого большого дома к Дану направилась женщина в длинных белых, украшенных золотом одеждах, с красиво уложенными волосами, в правой руке она держала посох. Обойдя кучку зевак, Дан пошел ей навстречу, дойдя до нее, он остановился первым и чуть поклонился.

Приветствую вас. Вы — правительница этого поселения?

Женщина — на вид ей было за сорок — сразу отметила его серебряные волосы и отличительные знаки на руках. Ее серые умные глаза холодно и без страха устремилась на гостя.

Меня зовут Данислав…, - решил первым представиться молодой человек, но женщина резко оборвала его.

Я знаю, кто ты! Ты — властитель магии, и твое личное имя не имеет значения!

Ну почему же! Пусть я властитель магии, но я к тому же еще и человек, у которого есть имя. А как вас зовут?

Значит, магия вернулась. Алвиарин не справился!

Алвиарин? — переспросил Дан.

Золотой медальон на его шее вспыхнул неярким светом, Дан почувствовал волнение души Адина.

Кто такой Алвиарин? — спросил молодой человек. — Почему он не справился? С чем?

Правительница вскинула голову и гордо, даже высокомерно произнесла.

Я не обязана тебе ничего объяснять и рассказывать!

Почему вы так враждебно настроены по отношению к властителю магии?

Как давно возродилась магия?

Дан сложил на груди руки, возразив.

Я тоже не хочу вам отвечать, как и вы мне.

Хм! И так понятно, что недавно. Ты не должен был родиться мальчик, но поверь мне, твое всевластие небезгранично, как бы Радомир ни старался оградить себя и своих потомков от любых нападок извне.

Вы не первая, кто говорит мне, что я не должен был родиться, — прохладно заметил Дан, — но я есть и вам придется с этим считаться. И вы напрасно полагаете, что у отдельно взятого властителя магии нет личности, каждый человек индивидуален.

Женщина пренебрежительно усмехнулась.

Все вы одинаковые!

Бывает, сын не может найти с отцом общей темы для разговора.

Женщина криво усмехнулась.

Не в вашем случае, все из рода Радомира палачи! И дело Святозара будет завершено.

Что ж, раз идти на диалог вы не желаете, то довожу до вашего сведения: в эти пески скоро придут скрежеты, слоники заселяют острова.

Что?! — брови женщины взметнулись вверх. — Да как ты смеешь! Кто дал тебе право распоряжаться нашими землями?

А вы уверены, что это ваши земли? Если да, то почему о таких правозащитниках и ярых борцах с моими предками никто никогда не слышал? Где ваши города?

Видно было, что женщина начинает нервничать: не смотря на свои изначальные уверенность и предвзятость, она не чувствовала себя в безопасности, прекрасно понимая, что молодой человек очень опасен, и она сейчас провоцирует его. В то же время она видела, что Дан пока не вспылил и пока что не причинил ей вреда, значит, можно немного поугрожать ему, так как скрежеты и слоники — не самые лучшие соседи. Ну или хотя бы попытаться оттеснить угрозу на как можно большее от себя расстояние.

У нас нет городов, потому что они нам не нужны, — гордо ответила правительница. — Мы живем здесь и нам хватает этой земли.

Сказав так, она едва не прикусила язык, ибо поняла, что раскрыла сразу все карты, и молодой человек не преминул за это ухватиться.

Значит, вы живете здесь, никуда не ходите, ну разве что к храму Бога Судьбы.

Мы не ходим к храму Бога Судьбы! — резко оборвала его женщина.

Да? А я встретил там девушку.

Девушку? Где она? Что ты с ней сделал?

Больно надо! Она убежала вглубь леса на том острове, когда она вернется — вам виднее. Девушка такая худенькая, светленькая с зелеными глазами в длинном белом сарафане с зелеными лентами.

Этого не может быть! Она не могла туда пойти! — воскликнула женщина, скорее, себе, чем Дану, последнему она зло бросила. — Если ты с ней что-нибудь сделал, берегись!

Дан пожал плечами и хмыкнул, сказав только.

Я скажу скрежетам, чтобы они не нападали на вас и не подходили близко к вашему острову.

Госпожа Милана! — крикнул паренек, бежавший со стороны острова, где находился храм Бога Судьбы. — Госпожа Милана! Ваша Войслава бежит с запретного острова.

Гневно скользнув глазами на Дана, правительница обошла его и пошла навстречу дочери, в отношении последней она испытывала крайнее недовольство: Войслава прекрасно знала, что на запретный остров ходить нельзя, как она могла нарушить этот запрет и пойти туда, почитай, средь бела дня! Однако чувство недовольства все-таки уступало сейчас в душе Миланы чувству тревоги: она не доверяла Дану. Но увидев дочь, она отметила, что с виду та цела и невредима. Дан уже хотел покинуть это место, но решил немного подождать, с одной стороны надеясь получить еще хоть какую-то информацию, с другой желая подтвердить: он никоим образом не обидел девушку, разве что напугал.