Легенда о Живых и Мёртвых

Глава 9

Фрэд вошел в дом, снял плащ и резким движением стряхнул капли.

— Да пройди ты внутрь, — отпихивая писаря, сказал Даниэль. — Чего встал на дороге?!

— Мне надо раздеться.

— Тут, вообще-то, немного мокренько. Ты-то в плаще.

Служитель пера буркнул под нос проклятье, пропуская друга. Тот повесил куртку на крючок, стянул сапоги и, подойдя к камину, протянул руки к огню.

— Не забудь записать в свою книгу, что ты дважды угодил мне топором по спине, бес косорукий. А главное, что так и не научился вязать узлы, в результате чего сбежала лошадь. Казенная, между прочим.

— Опять я виноват?

— А кто?! И не забудь упомянуть кузнеца. Кстати, куда он подевался? Ау, есть кто дома?

— И Государя нашего не видно, наверное, за грибами пошли, — шмыгнул носом Фрэд, вешая плащ.

— Ну ты скажешь, как… В такую погоду только простуду можно найти, — и тут изобретатель обратил внимание на вещи Прохора, которые тот сложил у очага. — Нет, ну вы посмотрите на него! Упрямый осел. Защитную жилетку оставил, — Он заглянул в сумку, — и пистоль многозарядный тоже. Но это значит, что далеко уходить не собирался. Ох, не нравится мне все это. Был бы с нами Сильвестр Драгович, он бы ни за что не отпустил короля одного, тем более с каким-то кузнецом.

— Это точно, — поддакнул писарь. — Министр он… Генерал.

Мастер многозначительно покивал, сел за стол и принялся листать единственную книгу, что находилось в доме кузнеца — «Как правильно распознать и охотиться на нечисть: ведьм, оборотней и вампиров». Не понятно, зачем хозяину жилища данный трактат, если учесть, что ни оборотней, ни вампиров никто никогда не видел, только легенды ходят, да бабки сказки страшные рассказывают детям про них. А ведьмы… Так охоту на них давно прекратили, они теперь носят официальный статус знахарок и целительниц. Уважаемые люди.

Похозяйничав в доме кузнеца, мастер и писарь попили отвара из трав, потом еще раз и еще, пока не кончился сахар. Прошел почти час, а ни кузнец, ни Прохор так и не появились. Друзья Государя начали волноваться долгим отсутствием своего Сюзерена. В конце концов, Фрэд закемарил, но был разбужен мастером.

— Хватит сопеть, как котел моей паровой машины. Мне скучно.

Писарь протер глаза и осмотрелся.

— Король еще не появился? — бедняга никак не мог себя заставить называть Прохора по имени, хотя тот настаивал. — Чует мое сердце неладное.

Он потянулся до хруста в суставах, кое-как выбрался из кресла и размял затекшие кости, сделав пару наклонов. Но от этого стало только хуже, ибо писарь ойкнул и схватился за поясницу. Мастер покачал головой.

— Ты как старик, разваливаешься. Надо по утрам водой обливаться и все такое.

— Это у меня от службы. Думаешь, легко целыми днями сидеть, скрючившись над книгами? Это тебе не… — Фрэд хотел придумать что-нибудь этакое, что бы поддеть Даниэля, но не нашелся, поэтому просто многозначительно потряс в воздухе указательным пальцем. — Вот!

— Да? Вон, у тебя пузо растет уже! — не унимался изобретатель.

Писарь нахмурился, уперев руки в бока.

— Это от того, что мне приходится таскать древние фолианты, а они, да будет тебе известно, веса немалого. Кости от тяжести сплющиваются, и я становлюсь меньше, а это, — он похлопал себя по животу, — это, образовавшаяся в результате усадки меня, складка. Так… Ну и чем мы займемся? Зачем ты меня разбудил? Мне снился сон, что я стал великим писателем, меня приглашали в разные страны, где я читал свои книги на площадях перед многочисленной толпой. Я могу и про тебя что-нибудь сочинить.

— Не надо, — отмахнулся Даниэль. — Я как-нибудь обойдусь. Пожалуй, я осмотрю дом как следует. Вон сколько у него на полках всяких диковин.

Все стены в доме кузнеца были увешаны полками, на которых стояли различные статуэтки из металла, что вполне естественно, но также и вырезанные из кости. Проходя мимо рыцарских доспехов, мастер помахал воображаемым мечом и одержал безоговорочную победу, одолев истукана уколом в грудь. Фрэд, наблюдающий за изобретателем, покачал головой и, расхаживая по комнате, стал вслух читать книгу, оставленную на столе Даниэлем. Тот, в свою, очередь, пытался булавкой открыть замок сундука, что стоял в дальнем углу. Пару раз рука срывалась, и булавка вонзалась мастеру в руку, отчего тот ругался, на чем свет стоит, и колотил кулаком по полу.

— Да чтоб тебя! Надо его с крыши сбросить, — наконец механизм поддался. Раздался щелчок, и замок открылся. — Ага! Из этих рук еще никто не вырывался!

Фрэд продолжал мерить комнату шагами, читая о том, как правильно сжигать ведьму.

— Самое главное — заткнуть ей рот, чтобы прислужница зла не смогла произнести никакого заклинания, которые помогут ей избавиться от пут или цепей, а так же от которых с небес хлынет дождь и зальет пламя… Бред сумасшедшего, — Он подошел к рыцарским доспехам, склонил голову на бок и поднял забрало.

От громкого вопля, что издал писарь, мастер едва не поседел. Фрэд же, выронив книгу, отскочил к двери, как ошпаренный. Его глаза буквально вываливались из глазниц и были полны ужаса. Служитель пера беззвучно открывал рот, как рыба, тыча пальцем в сторону железного истукана.

— Ты чего?! — испуганно спросил мастер.

— Т…там!

Даниэль поднялся с пола, подошел к Фрэду и посмотрел в указанном направлении. Из шлема на него смотрели пустые глазницы человеческого черепа.

— Тьфу ты! — сплюнул мастер, — И стоило так орать? Подумаешь… Отвлек меня от важного дела. Сядь и успокойся.

— Я… Я не испугался, — дрожащим голосом произнес писарь, — просто неожиданно получилось. Уф…

Изобретатель вернулся к отложенному делу. Он опустился перед сундуком на колени, потер взмокшие от волнения ладони и осторожно поднял тяжелую крышку.

— Фьють, — присвистнул он, глядя на содержимое. — Особо впечатлительным лучше не смотреть, это я тебя имею в виду, Фрэд.

Последний шмыгнул носом и, стоя посреди комнаты, вытянул шею, пытаясь посмотреть Даниэлю через плечо.

— Что там?

— Человеческие черепа, целый сундук. Забит под завязку.

— Мне это не нравится, — нахмурился писарь и подошел поближе. — Надо поставить в известность Государя, когда он вернется.

Изобретатель почесал затылок.

— Думаю, правильнее будет сказать не «когда», а «если». Кажись, этот кузнец и есть наш душегуб.

Друзья посмотрели друг на друга.

— Ты уверен? — робко спросил Фрэд.

Даниэль закрыл крышку и встал.

— Тебе еще доказательства нужны? По-моему все очевидно: живет на отшибе, до города несколько миль, целый сундук добра. Не хочу наводить панику, но… Прохор в драке не промах, но кузнец здоров как медведь. Как бы он нашего короля к праотцам не отправил.

У писаря затряслись ноги.

— И что же нам теперь делать?!

— Спасать самодержца, — Даниэль подошел к камину, поднял с пола многозарядный пистоль, что сработал для Прохора, и повесил сумку через плечо. — Одевайся, пойдем в лес.

— А почему в лес?

— А куда еще?! — мастер накинул плащ. — Без брони он бы в город не сунулся, одного раза хватило, следовательно… Собирайся, как бы поздно не было.

Шапки деревьев не особо помогали укрыться от потоков воды, льющейся с неба. В любой другой ситуации Фрэд бы уже давно причитал и проклинал судьбу-злодейку, но сейчас он понимал всю серьезность ситуации, поэтому стойко переносил непогоду, наплевав на хлюпающую под ногами грязь, на ветки, которые норовили выколоть глаза, и на паутину, липнувшую к лицу.

Мастер еле поспевал за писарем, неся в руках масляную лампу, освещая путь.

— Тут тропинок мильен… Вот ведь упрямый осел! Говорили же ему, чтобы один никуда не ходил. Где его теперь искать? Тут без бутыли не разберешься.

— А с бутылью и вовсе заплутаешь, — шмыгнул носом Фрэд и заорал, что есть мочи. — Ваше Величество! Ау! Где вы?!

Его крик затерялся в чаще.

— Мы уже пол леса истоптали, — посетовал мастер. — А что если мы его не найдем? Вдруг он сейчас лежит где-нибудь без сознания под корягой и истекает кровью? Мы ведь запросто можем пройти мимо и не заметить.

— Смотри лучше! — сурово сказал летописец.

Даниель подметил разительную перемену Фрэда. Тот на глазах возмужал.

— А представь, мы вернемся в дом кузнеца, а Прохор нас там ждет живой и здоровехонький.

Писарь остановился, повернулся к мастеру и сквозь зубы произнес.

— Тогда я тебе такую взбучку устрою… Ваше Величество, ау! — Он стер паутину с лица и продолжил продвигаться через поваленные деревья, что своими стволами перегородили дорогу.

Дождь усилился. Тропа превратилась в сплошной поток, несущий в себе прошлогоднюю листву, хвою и грязь. Ночная прохлада забиралась под промокшую одежду, принуждая ночных путников ежиться от холода. Где-то громыхал гром, сполохи молний плясали по затянутому тучами небу, заставляя лесные тени плясать пого. Капли барабанили по листьям, нагнетая тревогу.

Мастер с писарем вышли на небольшую поляну. В этот самый миг вспышка на небе вырвала из темноты две неподвижных фигуры, неподвижно лежащих на земле. Друзья рванул вперед, и через мгновение их взору предстала ужасная картина: в луже крови, смешенной с грязью, лежало тело кузнеца, а рядом с ним, подставив бледное лицо струям дождя, лежал и сам Правитель Серединных Земель с огромным суком, торчащем из королевской плоти.

Даниэль рухнул на колени, подняв тучу брызг, разорвал рубаху Прохора и приник ухом к груди, пытаясь услышать биение сердца. Фрэд, увидев все это, зарыдал в голос, глотая слезы.

— Заткнись! — рявкнул на него мастер. — Я не слышу ни рожна! Живой, кажется. Сердце еле слышно. Не знаю как долго, но он еще протянет. Надо его к доктору, вот только где оного взять посреди леса? Да и неуверен я, что в Фрилфасте есть нормальный, кругом одни коновалы. Что же делать-то?!

Писарь резко прекратил свои стенания и утер лицо.

— Отставить панику. Есть у меня одна идея, но не знаю, сработает она или нет. Рискнуть можно, все равно иного выхода нет. Короче так, — он присел на корточки и осмотрел рану Прохора со знанием дела. — Я бегу в город, а ты доставь нашего короля в дом этого душегуба, — Фред кивнул в сторону мертвеца.

— Как?! — развел руками мастер.

— Не мне тебя учить, — крикнул убегая писарь и скрылся в ночи.

Даниэль тяжело вздохнул, поднялся с колен и осмотрелся.

— Эх, Прохор, Прохор… А говорил, туда и обратно, одной ногой здесь, другой там. Ядреный корень! Куда ты сейчас ступил этой своей ногой?.. Ты, давай, держись. Фрэд обязательно что-то придумает, я ему верю, как ни странно. Но ты уж потерпи, не помирай, друже. Ладно?

Изобретатель скинул плащ, расстелил на земле и кое-как перетащил на него Прохора. После этого стянул свой ремень, позаимствовал второй у мертвеца и, смастерив упряжь, волоком потащил драгоценный груз через лес, бубня под нос ругательства и проклиная душегуба…

Прохор открыл глаза. Глубоко вдохнув, он не почувствовал боли. Легкие не обожгло, в груди не защемило. Правитель Серединных Земель сел. Пелена начала медленно спадать с глаз, и бывший шут осмотрелся: лес пропал, а вокруг возвышались сверкающие серебром каменные стены, смыкающиеся над головой в купол, в середине которого зияло большой отверстие, напоминающее круглое окно, с той лишь разницей, что не имело цветных витражей. Там, в вышине, царила тьма.

— Где это я? — эхо громом заплясало в каменной ловушке, заставив Прохора закрыть уши ладонями и перейти на шепот. — Ничего не понимаю.

Он ощупал грудь. Там, куда еще мгновение назад кузнец вогнал деревянный кол, ничего не было: ни самого орудия, ни раны, ни крови. Ничего. Поднявшись на ноги, Прохор по наитию, или подчиняясь какому-то неведомому чувству, зашагал прочь и уже через мгновение прошел сквозь арку, которую сначала не заметил, покидая каменный склеп.

Ничего не понимающий сюзерен ступил под сень вековых вязов, что чуть слышно шелестели пурпурной листвой. Прохор поднял взгляд в темное небо и замер. Там, высоко, плыл кроваво-красный диск. Такой луны ему еще не приходилось видеть, да и очутиться в таком мертвом лесу довелось впервые: ни хруста веток, ни крика сова или какой другой твари, ничего. Он провел ладонью по волосам и попытался всмотреться в темноту. На мгновение вдалеке мелькнул слабый огонек. Еще раз убедившись, что на груди нет ни единой царапины и покачав головой, Прохор пошел на свет.

Деревья расступались, словно живые, пропуская ночного путника. Кровавая луна практически не давала света, тем не менее, Прохор отчетливо видел узкую тропинку. Но больше всего его удивило какое-то странное, еле заметное сияние, исходящее от… него самого. Он даже на секунду остановился, вытянул перед собой руку и открыл от удивления рот.

— Что, пугало меня задери, происходит?!

Его размышления прервал чей-то, громом разнесшийся по лесу, громкий вздох. В нем было столько боли и страдания, что бывшему шуту стало не по себе. Но единственное, что его обрадовало — он здесь не один. Прохор двинулся вперед и, спустя несколько минут, поразился тем, что увидел. Деревья освободили гостя из своего плена, и его взору предстала картина, достойная кисти: длинный берег, усыпанный галькой, утопал в темных водах реки настолько широкой, что противоположный берег едва виднелся вдали, а посреди реки качающаяся лодка, в которой стоял человек. Прохор обернулся. За лесом возвышались серые скалы, что своими вершинами царапали беззвездное небо. Всплеск воды привлек внимание Прохора. Он повернул голову и увидел, как к берегу причаливает лодка, в которой запросто могло поместиться человек шесть, но в ней находился только один: высокий мужчина, в сером плаще, с черными, как смоль, волосами, ниспадающими на плечи. Его лицо обрамляла густая борода, чуть тронутая сединой.

— Мое почтение, тихо произнес Прохор.

Человек не обратил на него никакого внимания, а только тяжело вздохнул, опустил на дно лодки массивное весло и сошел на берег. Полы его плаща коснулись воды, а галька под подошвами сапог натужно захрустела. Он прошел мимо Прохора и, сев на огромный валун, положил руки на колени и закрыл глаза.

— Мое почтение. Прошу меня простить, но… — Прохор кашлянул в кулак. — Не подскажите, где я нахожусь?

Незнакомец, не открывая глаз, произнес, чуть помедлив:

— Здесь.

— Исчерпывающий ответ, многое объясняет, — бывший шут ухмыльнулся и почесал бровь. — А можно добавить подробностей? Кстати, меня Прохором звать, если вам это интересно. А с кем я имею честь общаться?

Вновь вздох, полный отчаяния и душевной боли, но уже не столь громкий, как раньше, достиг ушей Правителя Серединных Земель. Сюзерен вновь ощутил внутренний холод.

— Рад нашей встречи, — Он протянул лодочнику руку, надеясь на рукопожатие, но тот только устало глянул исподлобья. — Я вижу, вы не особо настроены разговаривать. В другой ситуации я бы уважил ваше желание, но обстоятельства сильнее меня и моих принципов. Дело в том, что я не знаю, как оказался здесь, не знаю, что это за место и понятия не имею, как отсюда выбраться. Вы мне не поможете?

Харон вновь вздохнул, закрыл глаза и заговорил.

— Я должен перевозить их на ту сторону…

— Кого? — удивился Прохор и огляделся. — Тут никого нет, только мы. Кстати, а на той стороне нет никакого селения или города? Может, вы меня переправите меня? — Он пошарил по карманам, но не обнаружил ни единой монеты. — К сожалению сейчас у меня нет денег, чтобы заплатить вам, но даю слово, что если вы доставите меня в любой населенный пункт, вам заплатят столько, сколько скажете.

— Это мое ремесло, — произнес лодочник.

Прохор покачал головой.

— Да… Не клеится у нас разговор. Попробуем иначе. Я — Правитель Серединных Земель, пусть мой внешний вид вас не смущает, я люблю по-простому одеваться, без всяких там корон и мантий. У меня были дела государственной важности неподалеку. Ну как неподалеку… В общем, случилось так, что я схватился с душегубом и, как бы вам это сказать… А сейчас на мне ни царапины. Больше того, и лес мне этот не знаком, да и реки там не было.

Лодочник вновь вздохнул.

— Харон. Мое имя — это все, что у меня есть. Я не помню, кто я, откуда. Знаю только, зачем я здесь, — Он поерзал на валуне. — Я очнулся в каком-то каменном склепе, потом вышел к реке и осознал свое предназначение. Я даже не знаю, сколько времени прошло. Тут всегда ночь. А эта луна…

Прохор посмотрел на кровавый диск, висящий в вышине.

— Так вы переправите меня на ту сторону?

— Даже если б я хотел помочь, то не смог бы, — ответил Харон. — Каждый, кто приходит сюда, должен заплатить мне. Таков порядок, и его нельзя нарушить. Мне платят, я везу, такова основа ремесла, и не нам ее менять. Извини, мне пора, я должен перевезти их на ту сторону.

Прохор обернулся и увидел, как из леса показались шесть фигур, которые стали приближаться. Бывший шут отметил, что те и не идут вовсе, а буквально парят, и, ко всему прочему, излучают такой же странный голубоватый свет, что и он сам.

— Кто они?

Харон поднялся с камня, натянул капюшон и побрел к воде.

— Тени умерших. Души. Я переправлю их на тот берег, где они окончательно потеряют связь с миров живых и обретут покой. Я знаю это. Царство мрачного Аида ждет их, чтобы заключить в свои объятия.

Он забрался в лодку, поднял со дна весло и повернулся лицом к берегу. Его испещренное морщинами лицо было абсолютно спокойно, а в черных, как сама тьма, глазах отражался только кровавый диск луны. Мерцающие фигуры приблизились и стали подходить к кромке воды. Харон протянул руку, и в его ладонь тут же легла маленькая монета, которую отдал незнакомый Прохору мужчина.

— Долг уплачен, путь не будет долгим, — лодочник приложил руку к груди, после чего убрал обол в кошель, висящий на поясном ремне.

Процедура повторилась еще пять раз. Когда все шесть призраков заняли свои места, Харон оттолкнул веслом лодку от берега и что-то тихонько запел себе под нос.

— А как же я?! — крикнул Прохор.

Лодочник обернулся.

— Твое время еще не пришло. Возвращайся откуда пришел.

Правитель Серединных Земель смотрел вслед удаляющейся лодки, пока та не превратилась в еле заметную точку. Что делать дальше и как быть, он ни малейшего понятия не имел. Если верить словам Харона, то он, Прохор, на данный момент представляет собой то, во что при жизни сам отказывался верить. Осознание того, что он мертв, не давало ему покоя.

И тут Прохор увидел среди деревьев знакомый силуэт. Он присмотрелся: всклокоченные волосы, длинный плащ, походка в развалку. Эта душа, если верить Харону, кого-то очень сильно напоминала, кого-то очень близкого, а вот кого именно, Прохор не понял. Он потряс головой, и видение исчезло.

— Почудилось, — бывший шут уставился на горные пики. Такие при всем желании не преодолеешь. — Пожалуй, последую совету лодочника и вернусь в этот… склеп.

Прохор посмотрел на часы. Стрелки замерли. Видимо, механизм повредился при схватке с кузнецом. Вздохнув, Сюзерен покинул пустынный пляж. И когда он уже собирался ступить во тьму, из леса показались десятки мерцающих фигур. Тут были и женщины, и дети, но подавляющее большинство призраков представляли воины, облаченные в доспехи. Они выходили из чащи, шли по берегу, не оставляя ни единого следа, и выстраивались у кромки воды. Прохор обхватил руками голову и тяжело выдохнул. Тут к гадалке ходить не надо, и так понятно, все они умерли на войне. Кто в бою, а кто стал жертвой обыкновенной резни, утонув в реках собственной крови. Война… Убийство ради мелочных целей. Этого Прохор не мог понять. Разве деньги и власть есть причина для стольких смертей? Ведь можно достичь цели и другим путем. Как он сам, например. Хитростью и стратегией можно достичь многого, не обязательно проливать кровь. Кузнец не в счет, у него такая натура, в нем больше от зверя, чем от человека. Он убивал не для чего-то конкретного, а просто потому, что мог это делать. Возможно, он был для этого рожден.

Занятый этими мыслями, Прохор не заметил, как добрел до склепа. Зайдя внутрь, он сел на холодный каменный пол, прислонился к стене и, вздохнув, закрыл глаза. Как быть дальше, Правитель Серединных Земель не знал. Но это не единственная мысль, не дававшая ему покоя. Он думал о Хароне. Ведь этот несчастный бесконечно перевозит души умерших с одного берега на другой, а их десятки, сотни тысяч. Врагу такую работенку не пожелаешь. И ладно бы, если бы имелся выбор. Чья то злая шутка или рок? Вот и как после этого не бояться смерти? Что тебя ждет по ту сторону? Поди знай. Станешь таким вот лодочником и будешь маяться. Ни при жизни тебе покоя, ни после смерти.

— А я вообще застрял не понятно где, — прошептал Прохор, проваливаясь в забытье…

Фрэд ни на миг не сомневался в успехе задуманного. Не мог себе позволить этого. Ни один бы мудрец не додумался до того, что хотел сделать писарь.

Он пронесся по лесу, словно ураган, не замечая луж и поваленных деревьев. Кукурузное поле решил обогнуть, а не лезть напрямик. Хоть и получался большой крюк, но, как говорится: прямо шесть, в обход четыре. Земля намокла, а по такой жиже сложно передвигаться, дольше будет.

Погода начала разгуливаться. На горизонте ветер уже разогнал тучи, и на небе появился рогатый месяц. Звук пота ног писаря разлетался по всей округе, звуча в унисон со стуком его сердца. Вороны, облепившие пугало, провожали взглядом человека и каркали ему вслед. Служитель пера даже не вспомнил баек о том, что по ночам пугало оживают и пожирают ночных путников.

Беспрепятственно миновав центральные ворота города, Фрэд понесся по узким улочкам Фрилфаста. Ему не встретился ни забулдыга, возвращающийся из трактира, ни бродячая псина. Город спал. Окна домов скрывались за ставнями. Только жалкие остатки дождя разбивались о черепицу крыш, собираясь на мостовой в ручьи и убегая в поле. Путь писаря лежал на центральную площадь. Там, напротив дворца наместника, расположился знаменитый «Цирк Мариуса Бронна». Именно в этом месте Фрэд надеялся найти спасение Государя.

Тяжело дышащий писарь, влетел в темный шатер, миновал арену и ворвался в кулуары, в надежде отыскать одного единственного артиста.

Все вагончики пустовали. В какой бы не заглянул Фрэд, его ждало разочарование. Циркачи как сквозь землю провалились. Все до единого. Он остановился и прислушался. До его слуха донесся еле слышный смех, шедший из самого дальнего вагончика, которой размером был много больше остальных. Писарь рванул туда. Рванув дверь на себя, служитель пера влетел внутрь, приковав к себе удивленные взгляды двух десятков человек. Обитатели цирка изволили трапезничать, разместившись, кто на полу, кто на лавках, а кто на двухъярусных лежаках, расположенных вдоль стен. Не проронив ни слова, Фрэд осмотрелся, нашел нужного человека и направился к нему, ловко лавируя между посудой со снедью. Проходя мимо стола, писарь стянул с него большой нож и с этим оружием под женский визг бросился на седовласого мужчину, но… Цепкие руки схватили непрошеного гостя в самый последний миг, когда острое лезвие почти коснулось руки лицедея.

— Вяжи его, братцы! — крикнул один циркач.

— Зовите городскую стражу! — сказал другой.

— Давайте сами его отмутузим, а тело закопаем! — предложил третий.

— Ты в своем уме?! — вопросил тот, на кого покушался писарь.

Фрэд попытался вырваться.

— Пустите меня, идиоты! Я не собирался его убивать!

— Ага, бабушке моей расскажешь на том свете! — проронил кто-то.

Артисты побросали ложки с мисками и окружили нежданного бузотера.

— Я сейчас все объясню! — вопил писарь. — Да вы мне руки оторвете, варвары! Именем Прохора Первого, Короля Серединных Земель приказываю вам освободить меня. Я государственное лицо при исполнении! Всех на галеры отправлю, остальных в солеварни!

На мгновение наступила тишина.

— Отпустите его, — сказал артист, которого Фрэд едва не располосовал. Циркачи подчинились просьбе седовласого. Писарь поправил мокрую одежду и потряс кулаком. — Ты королевский летописец, верно?

— Он самый, — подтвердил Фрэд.

— И чем же я же провинился перед тобой или перед короной? — удивленно спросил он, отхлебывая из кружки. — За что ты на меня с оружием? Он, между прочим, для хлеба, а не для мяса.

— Прошу меня простить, сеньор Бальамо. Не надо было на вас бросаться без объяснений, но время не терпит, — Он снова схватил со стола нож и попытался порезать лицедея.

— Да ты скажешь толком, что происходит?! — не выдержал Мистер Шок.

Фрэда силком посадили на табурет, но на всякий случай отпускать не стали. Писарь вздохнул.

— Дело чрезвычайной важности. Срочно нужна ваша кровь.

— Зачем? — спросил Сандер.

— Чтобы спасти короля.

Мистер Шок нахмурился.

— Не понял, а чем моя кровь может помочь, и что произошло с твоим Государем?

Летописец закатил глаза.

— Ну как же вы не понимаете?! Мы отправились воевать душегуба, что орудовал в тутошних краях. Остановились у кузнеца, живущего на опушке, а он и оказался этим самым убивцем. В общем, схватился он не на жизнь, а на смерть с нашим Государем. Мы их в лесу нашли. Коваль уже хладным был, а в Короле еще жизнь теплилась, когда я уходил. Душегуб его знатно корягой в грудь сразил. Вот я и подумал, — Он перешел на шепот, — раз у вас кровь такая волшебная, может, она вернет с того света нашего Правителя?

Руки, державшие писаря, исчезли. В вагончике наступила гробовая тишина.

— Я даже не знаю, что и сказать, — кашлянул Мистер Шок. — Не уверен, что получится.

— Вы пробовали? — спросил артиста писарь, а тот отрицательно помотал головой. — Попытка не пытка.

— Хорошо, — выставил перед собой руки Сандер, ибо Фрэд опять потянулся за ножом. — Только без глупостей. Я с тобой пойду.

— И мы! — хором сказали артисты.

Писарь захлопал ресницами.

— Да всем-то зачем?! Двоих вполне хватит. И нам бы это, конягу какую, а то у меня уже нет сил обратно бежать. Подустал малость и чуть ноги до ушей не стер…

Фрэд и Сандер мчались быстрее ветра, и добрались до дома кузнеца вместе с Даниэлем, который дотащил-таки тело Прохора до места и рухнул от усталости в грязь всем прикладом. Артист спешился, подхватил бездыханного короля на руки и занес в дом, следом за ним зашел и Фрэд, ведущий под руку мастера.

Бальамо положил раненого на пол возле камина, ибо тело было холоднее льда. Жизнь почти покинула короля.

— Не знаю… — прошептал он, потирая ладони. — По крайней мере, хуже уже не будет.

Взявшись обеими руками за кол, торчащий из груди Прохора, Сандер сделал несколько глубоких вдохов и выдернул его. В лицо артисту брызнула кровь. Тот покачал головой.

— Ну что? — робко поинтересовался Фрэд.

— Плохи дела.

Мистер Шок выудил из голенища сапога нож, стянул перчатку и полоснул лезвием по запястью. Тонкая струйка алой крови устремилась вниз, прямо на зияющую рану в груди Прохора.

— Да ты голова! — хлопнул Даниэль писаря по плечу. — Я бы не додумался.

— Рано радоваться, может, и не получится ничего, — буркнул Фрэд, шмыгая носом.

— Все равно, ты хоть что-то придумал, хотя изобретатель тут кто? Кстати, я тут ладонь пропорол, налетел на поваленное дерево в темноте. Дайте я тоже полечусь.

Мастер не получив разрешения, измазал руку кровью артиста. Тот хмыкнул.

— Я прямо как склянка на полке у знахарки. Дайте одеяло, надо его укутать. И молитесь всем богам — это единственное, что остается. Рана глубокая, я вообще удивляюсь, как он столько протянул.

Наступила гробовая тишина. Секунды превратились в часы. Время потянулось со скоростью улитки. Поленья мерно потрескивали в камине, выплевывая вверх искры, даря тепло и свет. Фрэд закемарил на сундуке, забыв, что тот полон человеческих черепов. Даниэль посапывал у двери, так и не сбросив мокрую и грязную одежду. Бодрствовал только Сандер Бальамо. Он судорожно покусывал то губы, то ногти. Маг знал Прохора всего несколько часов, но переживал за него так, словно был с ним знаком всю жизнь.

Рана на запястье мага затянулась, не осталось и следа. Артист никогда не задавался вопросом, может ли алхимия старика Алонса действовать на других, но очень надеялся на это. Король хороший малый, будет жаль, если безносая приберет его к себе.

И вдруг давящую тишину нарушил громкий вздох, разбудивший разом и писаря, и мастера, а затем дом содрогнулся от нечеловеческого крика. Прохор, покрывшийся испариной, резко сел и тяжело задышал…

Глава 10.

— Ага! — завопил Фрэд, подпрыгивая до потолка и хлопая в ладоши. — Что я вам говорил?!

Даниэль вскочил с лавки, опрокинув ее на пол, и в мгновение ока очутился подле Государя. Изобретатель сгреб Короля и сжал в объятиях, что было сил.

— Как же я рад! Ты даже не представляешь! — на лицо Прохора полились слезы радости.

— Мне больно, — прохрипел Король, и мастер ослабил хватку.

— Извини, — Даниэль утерся рукавом. — Просто… Я уже не верил, а тут… Уф!

Прохор осмотрелся, стянул лохмотья, оставшиеся от рубахи, и стал разглядывать ужасный шрам на груди. Мистер Шок облегченно вздохнул и подошел к камину и повесил над огнем чайник.

Гнетущую тишину нарушил Прохор.

— Ничего не понимаю. Объясните, что произошло? Почему я жив? — Король посмотрел на друзей. — Фрэд?

Писарь сел рядом со своим Королем.

— Мы чинили бричку, — мастер кашлянул в кулак, и летописец поправился. — Хорошо, Даниэль чинил телегу, и тут молния как вдарила! Сосна вспыхнула, потом громыхнуло, и наша кобыла показала нам подковы.

— Потому что кто-то ее не привязал! — буркнул изобретатель, улыбаясь во весь рот.

Фред махнул рукой и продолжил рассказ.

— Так вот… Мы пошли обратно. Смысл чинить повозку, если кобыла сбежала? Мы вернулись, а вас нет. Что делать? Попили отвара, поспали чуток, а потом… — Он покосился на мастера. — Потом Даниэль вскрыл замок на сундуке, а там — человеческие черепа. Я тоже нашел один, там, в рыцарских доспехах. Я сразу понял, что кузнец и есть душегуб.

Мастер снова закашлялся.

— Опять он все понял. А я тогда что делал? Ваше Величество, — Даниэль подвинулся к Королю, — это я раскрыл личину кузнеца. Если бы догадался раньше, то возможно, ничего бы этого не произошло, а так… Мы бросились вас искать и обнаружили в лесу, на поляне. Душегуб уже холодный был, а вы еще дышали. Я, конечно, кое-что смыслю в ранах, но тут — другой случай. Если б царапина, тогда да. И вот тогда чудеса изобретательности проявил Фрэд. Снимаю шляпу, господин королевский летописец. Я сначала не понял, что он удумал: велел мне тащить вас в дом, а сам, сломя голову, умчался в ночь. Явились уже вдвоем: он и господин маг. А дальше…

Инициативу перенял Мистер Шок.

— Ваше Величество, склоняю голову перед преданностью ваших друзей, — маг снял парящий чайник и прошел к столу, после чего принялся готовить отвар. — Ваш писарь ворвался в наш дом, если так можно назвать кочевую повозку, схватил нож и набросился на меня, как лев на добычу. Стоит ли говорить, какое недоумение испытали другие артисты? Ведь он ничего не попытался объяснить, а сразу попытался наделать во мне дыр. Насилу с ним сладили. Я сперва тоже сомневался в том, что Фрэд задумал, но поскольку иного выхода не видел, согласился. В итоге все получилось.

— Еще как! — воскликнул писарь.

Мистер Шок пересек комнату и протянул Королю кружку с дымящимся напитком.

— Ваше Величество… — Прохор принял посуду и втянул ноздрями аромат.

— Благодарю вас, Сандер. Вы уже дважды спасли мою жизнь.

— Полно! — улыбнулся тот. — Я бы никогда себе не простил, если бы позволил вам умереть. Кстати, — Бальамо посмотрел на Фрэда, — надеюсь, ваше любопытство удовлетворено?

— Какое? — не понял тот и сдвинул брови.

— Вы же сами хотели знать, смогу ли я выжить, если меня убить холодным оружием. Вот яркий тому пример.

Мастер не выдержал и вновь сжал в объятиях Короля, а тот пролил на себя горячий отвар, но не смог даже ойкнуть.

Фрэд почесал затылок, подбросив в огонь полено.

— Не уверен. Наш Государь выжил, а вот что касается вас… Хотя, чисто теоретически… Пожалуй, вы правы, мусье маг. Вы же все равно не позволите мне попробовать, ведь так?

— Абсолютно! — сказал тот, садясь на сундук. — А вы, господин изобретатель, оставьте Короля в покое. Он только что с того света вернулся, а вы его норовите обратно отправить.

Даниэль оставил друга в покое, поднялся на ноги и сел за стол.

— Простите меня. Расчувствовался малость.

— Не переживай, — улыбнулся Прохор и отхлебнул из кружки.

Мистер Шок прислонился к стене и спросил:

— Скажите, Государь, что вы видели на той стороне?

Их глаза встретились. Они долго смотрели друг на друга, после чего Прохор ответил.

— Перевозчика душ. Но он меня не взял с собой.

Сандер вздохнул.

— Харон. Я вижу его каждый раз, когда… Он меня не помнит, я все время для него незнакомец. Бедняга, жаль его. Но хватит о грустном. Сегодня особый день для Серединных Земель. Вы второй раз родились.

И тут все обратили свои взгляды на Фрэда. Писарь сидел посреди комнаты, обвив руками колени, и в голос плакал. Даниэль хотел было отпустить какую-нибудь колкость в его адрес, но сдержался, ибо сам едва не разрыдался. Ночь оказалась слишком тяжелой. Ведь они могли потерять не только Короля, но друга, с которым побывали в стольких передрягах, что не на одну книгу хватит!

Мистер Шок прикусил губу. У него никогда не было, да уже и не будет таких верных друзей. Он смотрел на Прохора, Фрэда и Даниэля и искренне радовался тому, что знаком с ними. Ведь каждый из них, не раздумывая, отдаст жизнь за друга. Пойдет на все, чтобы спасти. А Сандер отдаст жизнь за этого Короля, ведь они теперь стали кровными братьями. А брат за брата глотку врагу перегрызет.

— Друзья, — Прохор поставил кружку на дощатый пол и поднялся на ноги. — Спасибо вам. И тебе, Фрэд, и тебе, Даниэль, и вам, Сандер. Я не буду рассыпаться словами, сами понимаете, что благодарностей не хватит… Так, надо одеться, а то я тут в одних портках стою. Неудобно как-то.

Король подошел к камину, снял со стойки для кочерги защитную жилетку, которую так опрометчиво забыл несколько часов назад, и со вздохом натянул ее через голову. И в этот миг дверь в жилище Рона Косински слетела с петель, и внутрь ввалился отряд гвардейцев во главе с Рокфором Будье.

— Как всегда вовремя, — усмехнулся мастер.

— Взять его! — крикнул капитан.

Солдаты, размахивая алебардами кинулись в сторону артиста, а тот непонимающе уставился на них, пытаясь заслониться руками. Еще мгновение, и мага порубили бы в капусту, но за него вступился Король.

— Всем стоять! — от его крика затрещало оконное стекло, а гвардейцы застыли на месте.

Бальамо закатил глаза.

— Почему меня все пытаются продырявить? Хорошо, что я с вами, Ваше Величество. Я ведь именные бумаги забыл в своей повозке. Сейчас бы доказывал, сидя в темнице, что не верблюд.

— Кто? — спросил Фрэд, но ответа не получил, ибо разговор завели Прохор и начальник гвардии.

Последний дал знак подчиненным, и те высыпали на улицу. Король подошел к офицеру и положил ему руку на плечо.

— Капитан, этот человек, — Он кивнул в сторону мага, — мой друг. Я обязан ему жизнью. А тот, кого мы разыскивали, мертв. Я убил его, тело вы сможете найти в лесу. Фрэд проводит вас и покажет место, а мы тем временем вернемся в город. Надо привести себя в порядок. И еще, Будье… Соберите жителей Фрилфаста на площади, где стоит шатер шапито. У меня есть, что сказать подданным короны. Мы появимся, когда солнце будет в зените. Все ясно?

Тот ударил каблуками.

— Так точно, Вашество! А что делать с телом душегубом?

— Похороните, а этот дом снесите, чтобы никаких воспоминаний не осталось о Роне Косински, кроме записей в Книге летописей.

Будье кивнул и в сопровождении писаря покинул дом.

Даниэль почесал подбородок.

— На одной кобыле мы далеко не уедем. Пойду посмотрю, может, тут есть какая-нибудь телега, иначе мы до Фрилфаста только к вечеру дотопаем. Кстати, Ваше Величество, мы когда в Броумен убываем?

Прохор надел куртку и влез в сапоги.

— Прибудем в город, купим пару лошадей и сразу в Тихую заводь. Потом прилетим за Фрэдом, я произнесу речь и домой.

— Отлично! Тогда я наместнику поручу проследить за изготовлением шестерней для часовых механизмов. Вернусь сюда через месяц, когда все будет готово. Ладно, вы пока посидите, а я пойду в сарай.

Мастеру повезло. Он обнаружил в заброшенной кузне вполне сносную телегу, на которой друзья добрались до города. Там у конюха столичные гости купили двух вороных, которых после подарили старейшине Тихой заводи. Лукьян, как только увидел Короля, хотел опять закатить гулянку, и Прохор его еле отговорил. Хома втюхал Даниэлю огромную бутыль первача и корзину овощей, после чего лично проводил до корабля, слушая историю про то, как Государь воевал душегуба. Бородач охал, и поносил убийцу такими словами, каких мастер отродясь не слыхал. Перед тем, как на прощанье облобызать правителя и его верного друга, Хома еще раз поинтересовался, не хотят ли они остаться на ночь, гульнуть, отметить победу и все такое, и, получив отрицательный ответ, сокрушенно повздыхал и пообещал, что непременно выпьет за здоровье Короля. После здоровяк помахал столичным гостям ручищами и вернулся в деревню.

Пока Даниэль расправлял ткань, Прохор кидал в печь поленья. Через час летучий корабль поднялся в воздух и поплыл в сторону Фрилфаста.

Главная площадь города наводнилась жителями. Благодаря тому, что артисты свернули свой шатер смогли пришли все: от мала до велика. Стоило Фрэду, дежурившему с самого утра на стенах бастиона, заметить плывущий по небу корабль, он заорал во все горло.

— Летит! Король Серединных Земель летит!

Река людей, стекающихся на площадь, подхватила его крик, и уже через несколько минут все жители вытягивали шеи и пытались узреть чудо, о котором разлетелся слух. Никто никогда тут не видал кораблей, плывущих по воздуху. Об обычных-то знали только по картинкам да по рассказам. А когда воздушное судно преодолело городскую стену, жители застыли с открытыми ртами. Помимо самого летучего корабля, их взорам предстало и другое действо: пролетая над бастионом, мастер скинул вниз веревочную лестницу, и писарь, зацепившись за нее, стал раскачиваться над крышами домов. Он глазел по сторонам и махал рукой. Малышня дико верезжала, а молодые красотки слали безумцу воздушные поцелуи. И только когда корабль застыл над площадью, летописец поднялся на борт и встал рядом с Прохором и Даниэлем. Друзья смотрели на город с высоты птичьего полета. Во Фрилфасте яблоку негде было упасть: улочки заполонили жители пригорода, которые поспешили сюда, чтобы воочию увидеть Короля. И вот когда со стен бастиона прозвучало три выстрела, город окутала тишина, и Государь стал держать речь.

— Жители Предгорья и всех Северных земель! — ветер разнес голос Прохора во все концы. — Все были одержимы страхом, которым сковал ваши жилы ненавистный всеми душегуб, но теперь с этим кошмаром покончено раз и навсегда. Это говорю вам я — Правитель Серединных Земель. Я самолично прибыл сюда, чтобы разобраться с убийцей и сделал это. Не бойтесь выходить на улицы, живите обычной жизнью, больше душегуб вас не побеспокоит.

Толпа взорвалась криками.

— Ура Королю Прохору!

— Да здравствует Государь!

Жители кричали так, что уши закладывало. Фрэд, который записывал слова Прохора в книгу, потряс головой и кивнул мастеру. Даниэль повис на леерах, раскинул руки в стороны и крикнул.

— Други, прошу тишины! Король, конечно, душка, хм… Но дайте ему договорить. А то вас невозможно переорать. Особенно вон того, с большой бутылью.

Через несколько минут жители успокоились, и вновь наступила тишина. Прохор продолжил.

— Но это еще не все. Моим особым указом Фэш Грубен Второй отстранен от должности градоправителя. Я хотел его назначить уборщиком отхожих мест, но он умер, не выдержав сей новости.

Кто-то в толпе повторил слова, что сорвались день назад с уст мастер.

— На что только человек не пойдет, лишь бы клозеты не чистить.

Толпа засмеялась. Прохор покачал головой.

— На его место назначен другой человек. Его имя Улен фон Шпигель. Он молод, вышел из низов, но в его жилах и течет благородная кровь. Да, многие из вас зададутся вопросом: «Кто таков, почему не знаем?». Отвечу, человек хорший, уж поверьте мне, пусть и чужеземец. Но порой надежи на чужеземца больше, чем на своего. И не забывайте, что гласит надпись на нашем гербе: «Будь как дома путник!». Так пусть же Фрилфаст станет для него родным домом, и пусть заботится о нем. Так что, други мои, жизнь наладиться, а справедливость восторжествует. И еще. Если у вас имеются какие жалобы, то высказывайте их новому наместнику, он все решит, если это будет в его силах, а если нет, то все решим сообща. На то я и Король, чтобы заботиться о вас. Ведь так?

Толпа опять заголосила.

— Ура Королю Прохору!

— Да здравствует Государь!

Мастер подошел к Королю и прошептал:

— Пора. Они так неделю могут горланить, а мы из-за них ветер упустим.

Прохор кивнул.

— Жители Фрилфаста! Мира вам и добра! Прощайте!

И летучий корабль, на борту которого находились Правитель Серединных Земель Прохор Первый, дворцовый писарь Фрэд и королевский изобретатель Даниэль, поплыл по бескрайним небесным просторам к родным берегам.