Легенда о Велесе

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Вбежав в комнату, Жива заперла дверь на крючок, что делала в редких случаях. Заждавшийся Велес с тревогой следил за нею с ложа. Он давно уже чувствовал, что силы возвращаются к нему, только правая рука все еще была слаба да в груди что-то подозрительно хрипело при вздохах. Это могло ему стоить жизни в бою, а потому он, зная, что находится под носом у смертельного врага, втайне от Живы начинал вставать с постели и разминал руку. Сейчас он успел вернуться на ложе, будто ничего не было, но взволнованное лицо женщины заставило его забыть об осторожности. Велес сбросил шкуру и вскочил, протягивая к ней здоровую руку.

— Что случилось? — спросил он. — Перун, да?

Жива поставила на камни очага горшок и откинула со лба накидку плаща. Взгляд ее скользнул по фигуре Велеса — полуобнаженный, он и сейчас, с висящей правой рукой, являл собой грозного бойца.

— Ляг, — негромко приказала она. — Тебе нельзя.

— Но Перун…

— Это не он! — Жива сбросила плащ, пригладила волосы.

Велес жадно смотрел на ее нежно-зеленое платье, туго обтягивающее ладное, крепкое тело.

— А кто тогда? Что случилось?.. На тебе лица нет!

— Вернись в постель, — повторила Жива. — Тогда скажу!

Велес послушно сел.

— Я воин, — негромко сказал он. — Я не могу долго сидеть на одном месте. Подле тебя я в безопасности, но если Перун заподозрит неладное, лежачий я не смогу тебя защитить.

Он протянул здоровую руку, и Жива подошла, взяла ее в ладони, отогревая свои замерзшие пальцы. Велес потянул ее к себе, и женщина, не выпуская его руки, присела к нему на колено.

— Я кое-что принесла тебе с праздничного стола, — сказала она. — Праздники закончились, а для тебя пусть они немного продолжатся.

— Когда ты здесь, для меня уже праздник, — неловко молвил Велес. — Эти дни ты и минутки лишней не была со мной. Я тебя обидел?

Вынув ладонь из рук Живы, он осторожно обнял женщину за плечи, привлекая к себе. Она не сопротивлялась впервые за долгое время, приникла к его широкому плечу, а щекой — к теплой твердой коже. Густая полуседая грива Велесовых волос смешалась с ее чуть растрепавшимися рыжими. Больная правая рука Велеса лежала на коленях Живы. Женщина чувствовала, как напряжено его тело, как он борется с собой, не зная, раздавить ее в объятьях или выпустить нежные плечи, пока они не хрустнули под его рукой. Желая успокоить его, Жива легонько погладила Велеса, и он прерывисто вздохнул, прижимая ее к себе.

— У нас гость, — касаясь губами его кожи, молвила Жива.

Велес немедленно отстранил ее, заглядывая в глаза. На дне его темных зрачков мелькнул страх.

— Кто он? — выдохнул он.

— Я не знаю, — ответила Жива, высвобождаясь из объятий. — Но вы должны увидеться. Я чувствую, что это необходимо — мне он ничего не говорит. Может быть, ты сумеешь заставить его все открыть.

— Кто он? — повторил Велес.

— Я приведу его ночью, чтобы никто не догадался, — ушла от ответа Жива, вставая.

Остаток вечера Велес угрюмо молчал, не сводя с женщины пристального взгляда. О его присутствии в замке не знал никто, и кроме Перуна он никого не ждал. Возможно, это друг Живы, у которого случилась беда. Если так, то не проболтается ли незваный гость о местонахождении изгнанника?

Наконец снаружи послышались глухие протяжные удары — били в большой медный диск. Это означало, что день кончился и все, кроме стражи, уходят на покой. Услышав последний удар, Жива строго приказала Велесу сидеть смирно и ушла.

Она провела Гамаюна почти через всю Девичью башню, нарочно выбирая самый запутанный путь, чтобы сын Сирин не смог потом внятно объяснить, где искать Велеса. Когда-то они были дружны — это Жива слышала от Перуна — но с тех пор Велес изменился. А вдруг его предаст бывший друг?

Остановившись у двери, она обернулась на Гамаюна. Полуптица едва доставала ей макушкой до плеча.

— Помни, — сказала Жива, — ты не должен никому говорить о том, что увидишь!

— Клянусь! — сверкнули глаза Гамаюна, и Жива скользнула в покои.

Велес не терял времени даром. Оставшись один, он достал свой нож — единственное оружие, которое было при нем, когда он повез Диву назад — и спрятал его у левой руки. Кто бы ни ворвался, он успеет выхватить оружие и встретить врага, как положено воину.

Жива вошла очень осторожно, словно догадываясь о его намерениях. Окинув комнату взглядом, она кивнула Велесу и распахнула дверь.

— Вот он, — просто сказала она, ни к кому не обращаясь.

Гамаюн боком шагнул через высокий порог и остановился, раскинув крылья. Велес полулежал в слабо освещенной половине комнаты, а потому полуптица некоторое время только неверяще хлопала глазами. Узнав Гамаюна, Велес подался вперед. Глаза его сверкнули.

Жива осторожно притворила дверь.

Гамаюн шагнул вперед, всплеснув крыльями. Лапы его дрогнули, и он чуть не упал.

— Ты? — выдохнул Велес.

— Отец! — воскликнул Гамаюн и бросился к нему, распахивая крылья. Вскочив на постель, он прижался к раненому, пряча лицо у него на плече. — Живой…

Велес обнял его здоровой рукой, запуская пальцы в лохматое оперение. Не сразу он вспомнил о Живе и поднял на нее глаза.

Женщина стояла у двери, глядя на них. Поймав взгляд Велеса, она попыталась улыбнуться, но в зеленых глазах ее стояли слезы. Не в силах бороться с собой, она молча опустилась на лавку и закрыла лицо руками.

Гамаюн наконец вспомнил, зачем явился. Подняв голову, он взглянул Велесу в глаза.

— Я искал тебя, — сказал он. — Ты единственный, кому я могу довериться, кто поверит мне… кроме моего хозяина.

— У тебя есть хозяин? — переспросил Велес.

— Есть, и самый лучший из всех! — Гамаюн выпрямился на ложе, пошире расставив ноги. Он снова улыбался, но в глазах его жила тревога. — Тот, кто спас мне жизнь, кто поверил мне и позволил сопровождать, тот, кого я люблю почти так же сильно, как и тебя, и которому нужна помощь! [5]

— Кто он?

— Ты должен понять, — замялся Гамаюн. — Ведь вы когда-то были… — Он осекся под строгим взглядом Велеса и выпалил: — Даждь Сварожич!

Остолбеневший Велес в волнении оглянулся на Живу. Женщина отняла руки от заплаканного лица и жадно прислушивалась к их разговору. Перехватив ее взгляд, Велес задержал дыхание и помертвевшим голосом выдавил:

— Он не примет моей помощи!

— Но он в беде! Ему грозит гибель! Если не ты, то больше никто ему не поможет!

Жива обратила на Велеса полные мольбы глаза. Не выдержав ее взгляда, он отвернулся.

— Когда-то Даждь был моим другом и названым братом, — негромко сказал он. — И вряд ли забыл, что я с ним сделал, хотя действительно он ни в чем не виноват. Такое не прощают… Но раз ты говоришь, что он спас тебе жизнь и смог простить…

— Да, да! — радостно закричал Гамаюн, прыгая по ложу.

— Говори, что знаешь!

Полуптица, приседая и растопыривая крылья, торопливо затараторила, торопясь высказать все, что случилось. Гамаюн начал свой рассказ аж со дня их первой встречи с Даждем в подземельях Ехидны и подробно расписал все их путешествие. О том, где был Даждь после расставания с Перуном на границе с Кельтикой, не знал никто, и потому Жива слушала из своего угла с неослабным вниманием. Весть о том, что Даждь отправился к Марене с некоей чарой, испугала ее — Марена была не из тех, кто выпускает добычу из рук. Если Даждь решил с нею порвать, она и впрямь может убить его. А тут еще какой-то Кощей!

Велес и Гамаюн тем временем словно позабыли о женщине, углубившись в свой разговор.

— Что ты все твердишь об этой чаре? — перебил Велес полуптицу. — Что в ней такого?

— Она настолько важна для хозяина, что, боюсь, он не захочет даже под страхом смерти бросить ее, — ответил тот. — В ней спасение одного человека — хозяин не говорил, кого именно. И Марена это знает. В чаре действительно есть некая сила — иначе зачем Марене прятать ее на острове посреди Огненной Реки в самом Пекле?

— Откуда у тебя такие вести? Ты летал в Пекло? Как можно быть таким неосторожным!

— Погоди, не сердись. — Гамаюн дурашливо отскочил в сторону, прикрываясь крыльями. — Я туда и носа не казал — там меня еще по мятежу помнят! Но у Даждя есть спутник — мальчишка, который очень хочет помочь хозяину. Его зовут Агриком. Он познакомился кое с кем из местных, и те рассказали ему, что видели, а он передал мне… Ты знаешь, что такое Огненная Река?

Велес мрачно нахмурился, опустив голову на грудь. Гамаюн нерешительно топтался рядом.

— Это очень серьезно, — наконец вымолвил Велес. — Огненная Река… Живым через нее никто не переберется, но если это так важно…

— От этого зависит жизнь Даждя! — горячо воскликнул Гамаюн.

Велес бросил косой взгляд на Живу. Та тщетно старалась заняться шитьем, но дрожащие руки выдавали ее с головой.

— Дай мне время, — сухо произнес Велес. — Я почти не владею правой рукой.

— Это сделал Перун? — догадался Гамаюн. Велес кивнул, поглаживая забинтованное плечо.

— Надеюсь, что будет не слишком поздно, — пробормотал Гамаюн и неловко спрыгнул на пол.

— Я тоже надеюсь… сын, — отозвался Велес. Гамаюн обернулся, услышав последнее слово, но Велес не смотрел на него, глубоко задумавшись и растирая плечо. Пятясь, полуптица отошла к двери.

Жива поднялась, готовая проводить гостя. То и дело оборачиваясь назад, он послушно последовал за нею. Женщина проводила его в небольшую комнатку, где можно было в тепле переждать ночь. Устроив гостя на ночлег, она вернулась обратно. Велес все сидел, откинувшись назад. Он вяло поглаживал раненое плечо, остановившимся взглядом уставясь в стену. Морщины выдавали его напряжение.

Жива посмотрела на него, встав у постели.

— Кто он? — наконец решилась спросить она. — Это правда?..

— Он действительно мой сын, — не глядя на женщину, тихо ответил Велес. — Я тогда был очень молод, мало знал жизнь, а Сирин… Она очаровала меня. И она не отталкивала меня… И когда Даждь заточил ее в Пекленскую тюрьму, я взял Гамаюна к себе. Я не мог его бросить — еще неоперившегося…

— Не оправдывайся. — Жива мягко положила руку на плечо Велеса. — Ты поступил правильно!

Велес перевел на нее потеплевший взгляд, дотянулся до ее запястья, погладил.

— Я рада, что ты такой, — сказала Жива и перевела разговор на то, что сейчас волновало ее больше всего. — Ты поедешь?

— А ты этого хочешь?

— Пожалуйста, — Жива умоляюще заглянула ему в глаза, — спаси Даждя. Ты все можешь, у тебя все получится… Ты должен помочь Даждю — Гамаюн прав: кроме тебя, некому! Помоги ему! — Голос ее задрожал, она склонилась к раненому.

— Я не знаю, должен ли, — ответил Велес. — Вряд ли Даждь согласится принять мою помощь — мы ведь расстались врагами. Но ради тебя я на все пойду… Только бы он понял, как ты его любишь!

Голос его дрогнул, и Жива осторожно опустилась ему на колени, снизу вверх глядя на его тяжелый бычий профиль. Горбатый нос сморщился, большие раскосые глаза потемнели.

— Даждь самый лучший из всех, кого я знаю, — заговорила женщина. Велес сердито сжал левой рукой ее плечо, но это не заставило Живу замолчать. — Если бы он знал то, что знаю я, он бы меня понял…

— Я сделаю все, раз этого хочешь ты! — с горечью перебил ее Велес. — Для тебя!

Его тяжелая рука тискала плечо Живы. Безвольная правая рука, не шевелясь, лежала на колене женщины. Та подняла глаза, осторожно дотронулась до прядок гривы, перебирая их.

— Я хотела тебе сказать, да забыла, — вдруг тихо зашептала она. — На праздники к нам приезжали соседи — хотели сговорить меня за сына их патриарха. Это большая честь — стать женой старшего сына соседа…

Неподвижные пальцы правой руки Велеса при этих словах вдруг ожили и зашевелились.

— Зачем мне это знать? — прохрипел он. — Чтобы порадоваться за тебя?

— Я хочу, чтобы ты знал, — Жива выпрямилась, — что мне никто не нужен, кроме одного мужчины…

Жива ласково повернула к себе голову Велеса. Ее гибкие пальцы скользнули по изгибам рогов, спустились на выпуклый лоб, пробежали по надбровным дугам до глаз, прикоснулись к загнутым длинным ресницам, огладили щеки и расправили морщины на носу. Затаив дыхание, Велес не сводил с нее глаз. Он замер, не веря в происходящее, когда Жива притянула его голову ближе и осторожно поцеловала в губы.

— Ты еще не понял? — прошептала она.

Вместо ответа Велес крепче стиснул ее плечи, прижимая женщину к себе и с наслаждением вдыхая запах ее тела. Правая рука его ожила и поползла по бедру Живы. Почувствовав под платьем его руку, Жива замерла, словно околдованная, и только руки ее крепче сомкнулись на шее Велеса. Доверившись его рукам, она закрыла глаза, послушная и готовая на все.

Морщась от боли, которую причиняло каждое движение правой руки, Велес осторожно уложил женщину на ложе и склонился над нею. Она так и не открыла глаз, только вздохнула облегченно…

Забытые свечи горели всю ночь, освещая прижавшихся друг к другу любовников. Жива всем телом приникла к Велесу, положив голову на его широкое плечо и блаженно улыбаясь.

С того дня у изгнанника появилась цель. Все время он тратил на то, чтобы поскорее вернуть себе силы и утраченную ловкость. Прерываясь только для того, чтобы отдохнуть в объятьях влюбленной женщины, Велес разминал правую руку, чувствуя, как с каждым днем ему все легче и легче двигать ею.

Его любимый двузубый топор, с которым он не расставался много лет, в памятную ночь похищения Дивы остался в замке как добыча Перуна. Тот держал секиру у себя, дабы не забыть о мести. Ее исчезновение он бы сразу заметил, а потому вместо нее Велес пробовал свои силы с огромным двуручным мечом, самым большим из тех, что сумела достать для него Жива. С огромным, почти в его рост оружием сын Земун управлялся так легко, словно это был прутик. Холодно блестящее лезвие мелькало в воздухе, разгоняя ветер и заставляя мигать огонь в очаге.

Некоторое время спустя два всадника шагом покинули замок, воспользовавшись тайным ходом, что вился в скале над самым обрывом. Снаружи выл ветер, метель сбивала с ног. Сторожа не особо вглядывались в темноту и даже не догадались, что замок кто-то покинул.

Метель утихла только на третий день пути. Все это время всадники двигались в сопровождении снежного урагана, что не стихал ни на миг, заваливая дороги и не давая как следует осмотреться. Что днем, что ночью — одинаково трудно было отыскать дорогу. Лошади упирались, желая повернуть назад. Только привычный к походам боевой тяжелый жеребец Велеса, все это время простоявший в конюшне, упрямо продирался вперед, прокладывая путь мерину Живы и заводным лошадям.

Первые дни, пока вокруг расстилались владения Сварга и его соседей, приходилось торопиться и таиться. Про Велеса до сих пор никто не догадывался, а исчезновение Живы могли обнаружить еще утром. Перун ни за что не бросил бы последней сестры и отправился на ее поиски. Ящеру нипочем была никакая метель — он мог легко найти следы беглецов с воздуха. Помня о давнем знакомстве с его когтями, Велес то и дело в тревоге оборачивался назад, высматривая движение в небе. Но шло время, а погони не было.

И все-таки до самых границ с землями смертных дикарей беглецов не покидала тревога. Что-то должно было произойти.

Наконец горы кончились. Путники оказались в бесконечном море лесов, протянувшихся насколько хватало глаз и воображения. Отсюда было несколько дорог. На восток — в земли дикарей и дальше, туда, где жил Родомысл и его потомки. На юг — через те же леса до степей и Пекла у южного моря. На запад — в глушь Невриды, а мимо нее — до самых Диких Лесов и в Кельтику. Когда-то, много лет назад, в этих же самых местах нежить преследовала Волхова по приказу Велеса.

Как смутно помнил Велес, здесь кое-где жили люди, которым можно было довериться. Сам он мог переночевать даже в снегу, но не смел даже подумать, чтобы Жива и дальше делила с ним тяготы пути. Женщина не жаловалась — она даже шутила над его чрезмерной заботой, но чувствовалось, что ее гложет какая-то тайная печаль.

День склонился к вечеру. Лошади с трудом нашли занесенную снегом дорогу и пробирались по ней. Здесь давно никто не проезжал — дорога выглядела совсем запущенной и нехотя ползла с холма на холм, продираясь сквозь лес. Если бы не мост, на который всадники наткнулись за очередным поворотом, можно было подумать, что это запорошенное русло ручья, промерзшего до дна.

Речка извивалась меж холмов, как змея с перебитым хребтом. Густые заросли подступали к ней вплотную, спускаясь с заснеженных вершин. Заваленный снегом мост выныривал из сугробов, что намела метель, — можно было видеть только косые перила, торчащие из снега.

Лошади проваливались почти по брюхо, осторожно спускаясь по склону к мосту. В довершение ко всему ближе к вечеру снова повалил снег. Ветра не было, и он падал крупными хлопьями медленно и красиво, но путникам было не до этого.

Привстав в стременах, Велес в надвигающихся сумерках огляделся и обернулся к Живе. Почувствовав его тревожный взгляд, женщина выпрямилась и улыбнулась, кивнув ему, но Велес заметил, что сегодня она странно бледна.

— Судя по всему, на том берегу дорога идет вдоль берега реки, — сказал Велес. — Переправимся — и я постараюсь отыскать жилье… — Он осекся, видя ее белое лицо. — Зря ты поехала!

— Я тебя не оставлю, — прошептала Жива. — Я должна…

Осаживаясь на задние ноги и вздрагивая всем телом, лошади спустились к мосту. Тяжелый жеребец Велеса первым двинулся вперед, прокладывая дорогу. Уверенный в хозяине, он ступил на заледенелые бревна, и они звякнули под его широкими копытами.

Остальные лошади вслед за жеребцом осторожно вступили на мост. Конь Велеса уже почти дошел до противоположного края и нашаривал под глубоким снегом конец переправы, когда под копытами лошадей что-то затрещало.

Очевидно, мост был старым или поврежденным, чего нельзя было угадать под снегом. Лошади забеспокоились, заторопились, опора под их ногами перестала быть надежной. Мерин Живы как раз находился на самой середине моста, когда ее заводной конь вдруг споткнулся и, напуганный, с визгом шарахнулся прочь.

Напоровшись грудью на перила, он поддал задними ногами. Удар пришелся в бок мерина. Тот качнулся, оступился и, цепляясь копытами, рухнул вместе со всадницей в снег.

Обернувшийся на шум Велес увидел, как упал конь Живы. Она закричала, когда под тяжестью коня и всадницы лед треснул и плеснула темная вода. Почувствовав ее, мерин забился отчаяннее, пытаясь встать. По льду пробежали трещины, увеличивая полынью, но прежде чем лошадь и женщина провалились под лед, Велес спрыгнул с седла и бросился к Живе.

Не раздумывая, он через сугробы добрался до бьющейся лошади и выдернул из-под нее женщину. Мерин с жалобным визгом провалился в полынью и забился в холодной воде. Остальные лошади сбились в кучу на мосту, мелко дрожа и не зная, куда бежать. Вместе с упавшей лошадью оголилась часть бревен, и стало видно, что мост сильно расшатан, а середина его почти разобрана.

Велес на руках вынес цеплявшуюся за него женщину подальше от берега, к своему коню, который спокойно стоял там, где его бросил хозяин. Подсадив Живу на высокое седло, Велес вернулся за лошадьми.

Напуганные, они не сразу дались в руки и подчинились только грубой силе, но позволили вывести себя и привязать к деревьям подальше от реки. Затем Велес вспомнил о мерине. Тот еще бился в воде — река была мелкая, течение несильное и опасность ему не грозила. Поймав повод, Велес с такой яростью дернул за него, что бедный конь уже с первого рывка оказался на берегу. Толкая, как неживого, сын Земун выволок его к остальным лошадям.

Жива все сидела боком на спине жеребца, сжавшись в комочек. Обеими руками она держалась за живот и дышала так тяжело, что Велес почувствовал неладное. Встав на стремя одной ногой, он притянул к себе женщину. Даже сквозь полушубок он чувствовал, что ее колотит мелкая дрожь.

— Что с тобой? — Велес с тревогой заглянул в белое лицо женщины. Расширившиеся глаза Живы смотрели мимо него. Взгляд ее помутился, и она вдруг с коротким стоном покачнулась, ткнувшись лицом ему в грудь.

В один миг Велес оказался в седле и заботливо усадил Живу спереди. Почувствовав его сильные руки, она немного пришла в себя и прошептала, пытаясь выпрямиться:

— Все хорошо… Голова вот только…

— Молчи, береги силы, — приказал Велес, пришпоривая коня.

Привязанные лошади заржали, потянулись за ними, но Велес решительно тронул коня вперед. Понимая, что от него требуется, жеребец широким шагом направился вдоль берега реки, постепенно забирая вбок, вверх по склону.

Кусты там росли гораздо реже. Доверившись чутью жеребца, Велес не осаживал его, и тот шел очень осторожно, как волк по следу, высоко поднимая ноги.

Стемнело неожиданно быстро. Тьму разгоняли редкие звезды в просветах низких облаков. Снег тускло мерцал в их лучах, но под деревьями царил почти полный мрак.

Жеребца словно что-то тянуло вперед, и вскоре Велес с радостью увидел, что чутье коня не подвело — за стволами замелькал огонек. Жеребец шел прямо на него. Велес осторожно встряхнул за плечо прильнувшую к нему Живу:

— Впереди люди!

Женщина только вздрогнула и тихонько застонала.

Жеребец преодолел последние метры некрутого подъема и вышел на небольшую прогалину у подножия крутобокого холма-кургана. К нему лепилось бесформенное строение — крошечное окошко было освещено.

Жеребец заржал, и почти сразу же низкая массивная дверь приоткрылась и чей-то грубоватый голос бросил во тьму:

— Кого там носит?

В щели Велес увидел чью-то лохматую голову и развернул коня так, чтобы хозяин хижины мог его рассмотреть.

— У меня женщина, которой нужна помощь, — объяснил он.

— Ей я помочь уже ничем не могу, — ответил хозяин. Задохнувшийся от гнева Велес подхватил Живу на руки и спешился, перекинув ногу через холку жеребца. Заметив его движение, хозяин поспешил притворить дверь.

— Мало ли кто ходит… — услышал Велес обрывок его ворчания.

— Мне нужна помощь, и я ее получу, — прошипел он. Жива попыталась слабо сопротивляться, но он только поудобнее перехватил ее и решительно направился к хижине.

Массивная дверь распахнулась от мощного пинка. Пригнувшись, Велес шагнул в дом вместе с клубами морозного пара, плечами оберегая Живу. Ему навстречу кинулись, пытаясь остановить, но он, не глядя по сторонам, решительно прошел к очагу, сложенному в середине хижины из грубых валунов. Между ними на груде веток плясал огонь. Опустившись на колено, Велес усадил Живу у очага и пристроился рядом.

Прикрыв глаза, Жива склонила голову ему на плечо. Придерживая женщину, Велес осмотрелся.

Небольшая хижина была освещена только огнем очага и маленькой лучиной у окна. Стены строения были сложены из плохо ошкуренных бревен и камней, щели меж которыми были замазаны глиной. Кроме грубо сколоченного стола, единственной утварью были лавки вдоль стен и низкое ложе, заваленное шкурами. Недопряденная кудель лежала под лучиной. За спиной незваных гостей в полутьме можно было рассмотреть кросна, [6] шесты для растяжки шкур, какие-то мешки и горшки, прочие вещи, сваленные в беспорядке.

Хозяйка хижины была тут же. Молча притворила она тяжелую дверь, поправив ее с неожиданной для женщины силой, и встала перед гостями, скрестив руки на груди.

Была она, наверное, ровесницей Живы, но тяжелая жизнь в лесу состарила ее раньше времени. Высокая, сильная, грубоватая, в некрашеной домотканой рубахе с простым шитьем по вороту, с непокрытой головой, она производила впечатление силы и уверенности в себе. Ее желто-карие глаза смотрели с неулыбчивого лица внимательно и презрительно, и Велес, встретившись с ней взглядом, впервые почувствовал себя неуверенно.

— Имя мне Велес, сын Земун-коровы, — поспешил объяснить он, — а это Жива, дочь Сварга с севера…

Он умолк, заметив, как странно блеснули глаза хозяйки. Но женщина смотрела мимо них, и Велес осторожно обернулся.

Груда шкур на ложе зашевелилась. Из нее высунулись две головки. Девочки — наверное, дочери хозяйки — разбуженные чужаками, с любопытством рассматривали их. Встретившись взглядом с Велесом, девочки вздрогнули как зверьки, впервые выглянувшие из родной норки.

Старшая из двух девочек с некрасивым бесцветным личиком, больше похожим на мордашку водяного, пискнула и полезла прятаться под шкуры. Ее сестра с нежными голубыми глазками и золотистыми локонами не последовала ее примеру. Не отводя завороженных глаз от гостей, она медленно вылезла из-под шкур и, одергивая рубашонку, засеменила к ним.

Немного отогревшаяся Жива села прямее. Девочка подошла к ней и вдруг без слов полезла к ней на колени. Устроившись поудобнее, она склонила головку набок.

— Ты кто? — спросила она. — У тебя что-то болит?

— Нет. — Жива улыбнулась, придерживая девочку. Хозяйка следила за девочкой как коршун. Решив не портить с нею отношений, Велес осторожно потянулся к девочке, чтобы снять ее с коленей Живы. Малышка мигом развернулась к нему, с любопытством уставившись на него.

— А почему у тебя такое лицо? — вдруг спросила она.

Велес вздрогнул от неожиданности, чувствуя на себе пристальные тревожные взгляды.

— Не знаю, — выдавил он наконец. — Оно таким было всегда…

Девочка вдруг завозилась на коленях Живы, вставая. Чтобы удержаться, она схватила прядь гривы Велеса, подтягивая его ближе.

— А они настоящие? — Ее пальчик ткнулся в рога. — Их можно потрогать?

— Можно, — ответил Велес, и обрадованная девочка вновь потянула его к себе.

Подчиняясь ее маленьким ручкам, Велес послушно наклонил голову. Все-таки он был слишком высок — требуя, чтобы он наклонился еще ниже, малышка вцепилась ему в ухо. Наконец ей удалось дотянуться, и маленькие пальчики благоговейно погладили твердый, чуть шероховатый рог.

— Ух ты! — восхищенно прошептала она.

Тут хозяйка сдвинулась с места. Наклонившись, она подхватила дочку с колен Живы. Велес только поморщился, когда девочка дернула его за гриву. Успокаивая закапризничавшую девочку, женщина отошла к ложу.

Оставив там дочку, она вернулась. Теперь в ее взгляде больше не было холодности.

— Что ж, — молвила она со вздохом, — пришли — гостями будете. Говорите, зачем пожаловали!..

— Это моя жена. — Велес обнял Живу за плечи. — Занемогла она что-то. Помощь ей нужна!

Женщина наклонилась, вглядываясь в лицо дочери Сварга. Та отвела взор, прижавшись к Велесу.

— Чем же я могу ей помочь? — молвила хозяйка. — Пока ничем! Роды принимать рано, и не мне та честь предназначена!

Услышав слова хозяйки, Жива выпрямилась, вскинув на нее удивленные глаза. Смысл сказанного с трудом доходил до нее.

— Что так глядишь на меня, сестрица? — усмехнулась женщина. — Мужняя жена — должна понимать, что пора дитя иметь!

Жива обеими руками схватилась за живот, прислушиваясь к себе. В глазах ее мелькнула тревога. Обернувшись на Велеса, она хотела что-то сказать, но только закусила губу — слова застряли у нее в горле.

— Ребенок? — еле слышно переспросила она. — Это правда?

Велес притянул ее к себе, укрывая полами полушубка.

— Родная моя, — ожег щеку Живы его шепот. — Спасибо тебе! Я никогда тебя не брошу, никогда с тобой не расстанусь. Все для тебя сделаю — только ты береги его и себя и… Прости, но дети Дивы-Додолы будут ему братьями…

— Я знаю, пусть так! — прошептала в ответ Жива. Хозяйка сжала кулаки при последних словах Велеса, но тут же спокойно обратилась к гостям:

— Устали вы, а на дворе ночь. Располагайтесь. Меня Макошью зовите…

Она, очевидно, ожидала вопросов, но их не последовало. Велес только кивнул ей поверх головы прильнувшей к нему Живы. Волхва, казалось, была удивлена.

— Иль не слыхали обо мне? — спросила она. — Я-то думала, знаете вы, к кому попали!.. Хотите что еще узнать?

— О том, куда и зачем я иду, мне и так известно, — гордо ответил Велес. — И с этим я сам справлюсь. А вот она?

— О ней я позабочусь! — Макошь взяла Живу за плечи, предлагая ей следовать за собой.

— Там остались наши лошади. — Велес тоже встал. — Я приведу их!

— Смотри, дверь рогами не вышиби, — беззлобно кинула ему вслед пророчица, но он не отозвался.

Жива было обернулась к волхве что-то спросить, но та строго сдвинула брови, показывая, что сейчас не время говорить, и потянула с плеч гостьи полушубок.