Легенды народного сказителя

Не так давно, старики говорят – лет пятьдесят назад, в городе Хасав-Юрте жил один извозчик-арбечи, звали его Малахим. Жил он бедно, ничего у него не было, кроме ветхого дома с покосившимся сараем и жены, вечно ругающей своего непоседливого мужа, но которую, стараясь не показывать виду, Малахим очень любил. А еще у Малахима был ишак-кормилец, купленный по случаю на базаре. С раннего утра запрягал Малахим своего ишака и отправлялся на фахле-базар в поисках работы, а вечером возвращался домой к своему очагу. Иногда за день приключались с Малахимом разные истории, о которых с удовольствием рассказывали жители города, где-то добавив, а где-то убавив. Так вокруг Малахима и его ишака слагались байки.

Жители города любили Малахима, но относились к нему с доброй насмешкой, потому что Малахим был не злым, а трудолюбивым, но во всем искал свою выгоду, людей при этом не обижая. В народе так и говорили о нем: «Если дурак, то для других дурак, а для себя – нет!»

Обычно, собираясь во время какого-нибудь увеселения -«кайфа», кто-нибудь из присутствующих, стараясь во что бы то ни стало развеселить, рассмешить собравшихся, вспоминал о Малахиме и о его проделках и, подшучивая над окружающими, рассказывал старые байки или придумывал новые.

Много прошло времени с тех пор... Где теперь живет забавный Малахим со своим ишаком, никто не знает, но люди до сих пор, рассказывая байки друг другу, потешаются над ним. Я тоже могу рассказать вам некоторые из них.

Как Малахиму ишак достался

Как-то один глубокий старик понял, что его ишака покидают силы. Видя такое дело, собрался он на скотный базар продать животное. Целую неделю приходил старик на базар. Но никто к нему не подходил и не спрашивал не только «почем твой ишак?», но и «кто ты такой?» и «откуда пришел?». Увидел опечаленный продавец ишака проходившего мимо Малахима и пожаловался ему. Вечно нуждающийся Малахим сразу скумекал наживу и тут же предложил:

– Я могу помочь твоему горю. Но с одним условием!

Хозяин ишака заинтересовался:

– Хорошо! Я согласен! Каково же твое условие?

– Условие мое такое, – ответил Малахим, – ты должен доверить мне на семь лет своего ишака, и я найду покупателя.

Ничего не оставалось делать бедному старику, и он согласился.

Привел Малахим домой ишака и обо всем рассказал жене.

– Эй, разоритель дома, из этого дела добра не будет. В случае чего этот человек на тебя в суд подаст.

Малахим подумал немного и ответил:

– Не печалься, жена! Лучше подумай о том, как в сарае мышей выловить, чтобы ишака там поставить!.. А за семь лет или ишак умрет, или его хозяин!

На следующий день Малахим купил почти задаром себе арбу и стал запрягать в нее этого ишака и ездить на базар на заработки. А что касается хозяина ишака, то он спустя семь месяцев умер.

Так вот и достался Малахиму ишак. С тех самых пор в народе стали говорить: «Хозяин ишака умер, а ишак Малахиму достался», или же: «Или ишак умрет, или – хозяин».

Как Малахим от мышей избавился

Завелись в доме Малахима мыши, ну просто сладу нет. Всю ночь бегают то из сарая в комнату, то из комнаты – в сарай, везде шныряют, все грызут, ни Малахиму спать не дают, ни жене его, ни ишаку в сарае. Как только не старался Малахим избавиться от этих серых тварей: то капканы расставит, то все щели в комнате замажет, то в сарае дырки кирпичами приткнет... А мыши рядом пророют себе выход и опять докучают Малахиму.

Решил тогда Малахим послать мышиному падишаху гневное послание: «Я, Малахим, падишах этого дома, требую срочно вывести из моих наследственных владений твое мышиное войско. Если же ослушаешься и не выполнишь моих требований, то предам твои укрытия огню!» Написал Малахим это послание, поставил свою подпись – «падишах», ниже велел расписаться и жене своей, как везиру правой руки. Затем он пошел в сарай, поставил ногу своего ишака в краску и приложил к ней свою бумажку.

– Ты будешь везиром левой руки! – сказал он ишаку и, расставив капканы, стал ждать.

Ждет он день, ждет он ночь, а мыши по-прежнему бегают то из комнаты в сарай, то из сарая в комнату; везде лазают, все грызут, никому спать не дают... Но случилось так, что одна мышь в капкан угодила. Высвободил Малахим пленницу и, свернув в трубочку свое послание, положил его в мешочек, а мешочек привязал к мышиному хвосту и отпустил ее. Мышь в страхе шмыгнула в норку, а Малахим остался ждать ответа.

Ждет он день, ждет он ночь, – а мыши по-прежнему по комнате бегают, везде лазают, все грызут, а ответа никакого не шлют.

Зло разобрало Малахима.

– Ну, – говорит он жене, – если завтра эти твари не покинут мои владения и не уйдут навсегда или хотя бы не пришлют ответа, я предам их укрытия огню!.. Ты, везир правой руки, будешь свидетелем моих дел!

А жена отвечает:

– Эй, разоритель дома, что ты болтаешь? Ведь, предавая их владения огню, ты сожжешь и свой дом!

– И это верно! – соглашается Малахим и тут же спрашивает, что ему делать.

– Да пусть себе живут! – говорит жена.

– Нет, везир правой руки! – вскричал Малахим. – Никогда этому не бывать! Или я – или они!.. Запомни!..

На следующий день в капкан снова угодила мышь. Высвободил Малахим новую пленницу, привязал к ее хвосту на этот раз мешочек с красным перцем и отпустил. Мышь шмыгнула в страхе в норку и к своим прибежала. Увидели они привязанный к хвосту своего сородича мешочек и принялись есть его содержимое. Грызут, толкают друг друга, пищат... Вскоре почувствовали мыши в животе у себя страшную боль. Такую страшную, словно кто-то там, в животе, иголками их колет.

Это от красного перца разболелись животы у этих тварей. Стали они одна за другой выскакивать из своих норок, да по комнате бегать, пищать. Побегают, побегают, затем юлой закружатся на одном месте и – ножками кверху. Так вот все и померли!

А Малахим, довольный своей победой, принес из сарая плетеную корзинку, собрал в нее мертвых мышей, затем запряг своего ишака и отвез всех этих тварей далеко за город.

– Чтобы и запаха врагов своих не чуять, – в сердцах сказал Малахим.

Так вот Малахим и избавился от докучавших ему мышей.

Как Малахим перец возил

Отправился как-то утром Малахим на базар на заработки. Вдруг к нему подошел один человек и попросил отвезти к нему домой несколько мешков красного злого перца.

Погрузил Малахим мешки, сел сам поверх, хлестнул плеткой своего ишака и поехал.

Но надо же было такому случиться: начал ишак непрерывно чихать. Остановился и ни с места – чихает и чихает. Малахим и так и эдак, хлещет животное: ишак чихает, ревет, приседает, а с места не двигается. Слез тогда Малахим, потянул ишака за уздечку, старается хоть так заставить упрямое животное идти. А ишак уперся ногами и опять ни с места – все чихает да чихает. Как только не старался Малахим справиться с упрямым ишаком, как только не кричал на него – а ишаку хоть бы что! Стоит, словно к земле прирос. Бедный Малахим так устал, так вспотел, что у любого его увидевшего сочувствие бы вызвал.

Стал тогда Малахим ласковые слова ишаку говорить:

– О, почтенный ишак, сын таких славных родителей, внук багдадского ишака, далекий правнук библейского ишака... Не стыдно тебе быть упрямцем?.. Да ради такого почтенного рода своего сжалься надо мной, не мучь меня... Давай, поехали!

А ишак ушами шевелит, чихает, но с места не двигается. Зло разобрало Малахима на своего упрямого ишака. Стал он осыпать его такими проклятиями, что и повторить не осмелишься. Стал он его так хлестать плеткой, что мертвый и тот бы не вынес этих побоев – ожил бы и забегал. А ишак все кричит, чихает, но с места не двигается.

Много собралось любителей позабавиться над чужой бедой. Столпились вокруг, смеются, а Малахим все бьет ишака своего и никак успокоиться не может.

Тут кто-то из толпы крикнул:

– Эй, Малахим, чего ты так убиваешься? Да положи ты этой твари под хвост перец.

Посмотрел Малахим в толпу, ударил с досады себя кулаком по голове и говорит:

– Да напиться бы мне слюной твоего рта, добрый советчик... Где же ты был до сих пор!? Очень правильно говоришь... А то я, лысый дурак, и не додумался до этого!

Взял Малахим самый сухой перец и ишаку под хвост положил. А ишак как закричит, как прыгнет – и давай бежать.

Спохватился Малахим, а ишак с арбой уже на целых триста метров убежал. Пустился Малахим вдогонку. Бежит, бежит, а догнать никак не может. Видят все это люди, смеются, а остановить наперченного ишака никак не могут. Только к вечеру, достигнув речки, остановился упрямый ишак.

Долго думал Малахим: почему же вдруг его послушный ишак на этот раз был таким упрямым? И наконец понял, что виной всему был запах красного перца, который жег ишаку ноздри.

С тех пор, говорят, Малахим наотрез отказывался возить людям перец.

– Хоть миллион дашь, не повезу! – говорил он такому человеку.

Малахим и воры

Однажды ночью во двор к Малахиму пришли воры и стали стучать. Проснулась жена Малахима и тихонько толкнула мужа в бок.

– Эй, Малахим, вставай, кто-то к нам стучится!

Вскочил Малахим и спрашивает:

– Кто там?

А воры в ответ:

– Открывай и не шуми! А то дом твой разорим!

До дрожи в теле испугалась бедная жена Малахима и говорит мужу:

– Не смей открывать! Это воры!

– Будь мужчиной! – строго сказал Малахим жене. – Не дрожи, старая ворона! Иди, одень на голову мою папаху и лампу выкрути побольше, да и к окну приставь... Пусть они видят, что и мы мужчины.

Сделала жена все, как Малахим сказал, и в страхе ждет: что же будет дальше? А Малахим тем временем снял с гвоздя свой ремень, скрутил его и, сделав из него подобие пистолета, приставил к стеклу окна и спрашивает:

– Что вам надо?

А воры в ответ:

– Открывайте двери и не шумите! А не то головы вам отрубим!

«Да! – подумал Малахим в страхе. – Наши дела плохи. Убьют и уйдут».

Вдруг Малахима осенила мысль, и он стал кричать:

– Идите! Ничего у нас нет! – а сам все своим «пистолетом» в воров целится. – Клянусь ишаком, что в моем сарае стоит, буду стрелять!.. Уходите скорее!..

Услыхали воры, что хозяин про ишака говорит, и решили украсть скотину.

– Он побоится выйти. Пойдем в сарай! – сказал один из них.

Открыли они двери сарая и вошли. А Малахиму того и надо было. Ведь он знал, что если воры и лопнут от усердия, все равно не смогут разорвать цепь, которой к железному колу привязан его ишак.

Не стал медлить Малахим, незаметно выбежал во двор, закрыл снаружи на засов двери сарая и стал кричать, соседей на помощь звать.

– Люди добрые! Помогите!.. – стал он кричать во все горло. – Вставайте!.. Двое неизвестных мужчин глумятся над моим ишаком!..

Повыскакивали соседи из своих домов и к Малахиму во двор прибежали.

– Что случилось? Какие мужчины? Где они?

А Малахим и говорит:

– Простите, дорогие! Это мне, старому дураку, приснилось. Идите и продолжайте спать!

Соседи разошлись по домам, а Малахим тихонько отодвинул на дверях сарая засов и подслушивает, как спрятавшиеся в углу воры, стуча зубами от страха, переговариваются:

– По-моему, все разошлись! – говорит один.

– По-моему, тоже! – отвечает другой и добавляет: – Никак не пойму, почему он не стал нас ловить?

– Я тоже! – коротко ответил первый.

Вскоре воры незаметно ушли. Малахим вернулся в дом, разделся, лег в постель и с гордостью говорит жене:

– Видишь, старая ворона, какой смелый твой Малахим!

– Вижу! – согласилась жена и поспешила спросить: – А почему ты не дал их поймать?

– Спи, старая ворона, это не твоего ума дело! – раздраженно ответил Малахим и погрузился в сон.

Прошло, говорят, два-три дня. Малахим забрался на свою арбу и поехал на заработки. Ходит он по базару в поисках клиента. Вдруг к нему подходят двое здоровенных мужчин.

– Салам алейкум, Малахим! – приветствуют его эти двое.

– Во алейкум, во салам! – отвечает Малахим.

– Ты нас знаешь? – спрашивают они.

Посмотрел Малахим на них и говорит:

– Нет... Не знаю!.. А что?..

– Умный и добрый ты человек! – говорят ему эти здоровенные мужчины. – Получай от нас сто золотых и не спрашивай больше ни о чем.

Конечно, Малахим догадался, что эти двое те самые воры, которые хотели ишака украсть. Взял он сто золотых, сел на свою арбу и мигом приехал домой.

– Эй, старая ворона, – говорит он жене, – запомни: от добра добро бывает. На тебе сто золотых, а теперь приготовь мне кюрзе – я проголодался, и больше ни о чем не расспрашивай меня.

А жена, распаленная тем, что Малахим запретил ей спрашивать, откуда столько золотых, еще больше пожелала вызнать правду. Стала она приставать к нему с вопросом:

– Откуда у тебя столько золотых?.. Наверное, где-то украл.

– Да чтоб у тебя язык отсох... Как ты смеешь о мудром муже своем так думать?! Ты что, забыла, какого мы роду-племени?

А жена опять свое:

– Тогда скажи правду!

И рассказал ей Малахим всю правду.

Выслушала жена и, возгордившись своим Малахимом, поцеловала его лысую, плешивую голову, а сама, довольная неожиданным богатством, пошла готовить кюрзе.

Как Малахим соседа проучил

Накопил как-то Малахим двести золотых. Бедняга боялся воров и не знал, куда их спрятать.

Однажды он остался в доме один, выкопал во дворе яму и зарыл там свои сбережения. Отошел на несколько шагов и подумал: «Я же могу забыть это место!» Решил он тогда поставить метку. Но какую?! Долго думал он, но ничего не мог толком придумать.

– Если поставлю камень, – говорил он сам себе, – дети могут взять и выбросить. Если посадить здесь дерево, станут люди в его тени собираться – сладу не будет. Если поставить здесь тонур, золотые мои расплавятся... Положу я на этом месте отходы моего ишака!

– решил он, наконец. – Этот запах никого близко не подпустит!

Сделал он так, как решил, – и спокойно поехал на базар.

А тут такое случилось, о чем бедный Малахим и подумать-то не мог. Забежали к нему во двор соседские куры и разворошили все отходы Малахимова ишака. Затем во двор забежала соседская собака и стала рыть то место, где бедный Малахим спрятал свои сбережения. Добралась она до узелка с золотыми монетами, схватила зубами и в свой дом принесла. Видит хозяин, как его пес что-то в зубах держит. Погладил он собаку, взял узелок, а там двести золотых. Обрадовался хозяин, угостил собаку куском мяса, а находку положил в ларец к своим золотым. А собака побежала опять к тому месту и опять стала рыться.

Вернулся Малахим с базара вечером, смотрит: на том месте, где он спрятал свои сбережения, соседская собака роется. Запустил он в пса со всей злости палкой, да промазал. Собака шмыгнула в дырку забора и убежала. Видит бедный Малахим – нет в яме узелка. Погоревал он и понял, что горем дело не поправишь. «Ну, пес, -думает Малахим, – проучу я тебя и твоего хозяина!»

На следующий день Малахим бросил в сарай кусок мяса, оставил двери открытыми и стал ждать. Почуяла соседская собака запах мяса и тут же в сарай забежала. А Малахим выскочил из своего укрытия – и в сарай. Поймал он собаку, привязал к ее хвосту железную банку и отпустил на улицу. Бежит собака, напуганная грохотом пустой банки по мостовой, и никак не может остановиться. Говорят, что устала она бегать и дух испустила. Увидел хозяин умершую свою собаку, а кто ей банку привязал, так и не узнал. Приволок он собаку домой и закопал в саду.

Не прошло и двух-трех дней, как Малахим откопал собаку, привязал к ней длинную веревку и рано утром потащил к дому соседа. Стал он думать, как бы под пол соседского дома затащить мертвую собаку. Думал-думал и, наконец, придумал. Поймал он чью-то кошку, привязал к ее шее конец веревки и пустил под пол соседского дома. Кошка в испуге бросилась бежать и выскочила на другую сторону соседского дома. А Малахиму того и надо было. Освободил он перепуганную кошку, а сам стал тащить труп собаки, привязанный к другому концу веревки. Дотащил он этот труп до середины подпола, припрятал конец веревки, а сам отправился на базар.

Прошло, говорят, несколько дней, как жена соседа и говорит мужу:

– Эй, муж, чем-то неприятным пахнет в доме!

– Да быть отрезанным твоему курносому носику, жена, это тебе показалось! – отшутился муж.

Прошел еще день, а жена опять:

– Эй, муж, ты хоть и голову мне отруби, но я чувствую в доме трупный запах! Встань и посмотри, может быть, наши соления испортились.

Принюхался муж – и вправду ужасно чем-то пахнет. Стал он под столами, под кроватями смотреть... Все закоулки осмотрел... Всю посуду перенюхал... Словом, все осмотрел, даже из сил выбился, а откуда так противно пахнет, не догадался.

Вот и ночь пришла. Лег он спать, а уснуть не может: все сильнее пахнет, ну, прямо терпеть невозможно. Встал он тогда, жену и детей поднял, и все стали матрацы и одеяла осматривать, все обнюхивать, и опять не могут найти, откуда воняет.

– Нет! – говорит он жене. – В доме спать нельзя! От этого запаха и умереть можно... Лучше во дворе будем спать!

Вынесли они одеяла и матрацы во двор, постелили на земле, легли и тут же, как мертвые, заснули.

Только Малахим не спит. Встанет он тихонько, отодвинет шторы, смотрит – а у соседа все свет горит и тени в окнах двигаются.

– Так-так! – злорадствует Малахим. – Будешь знать, как чужое добро себе присваивать!

В это утро проснулся Малахим, как и всегда, рано, вышел во двор и слышит: из соседского двора такой храп раздается, словно двух поросят одной веревкой на столб повесили. Подошел он к соседскому забору, видит: сосед и вся его семья во дворе спят. Не стал их Малахим будить. Зашел в свой сарай, освободил своего ишака от цепи, вывел во двор и стал хвост ему крутить. До тех пор крутил, пока ишак кричать не стал. Услышал сосед крик ишака, проснулся и скорее к Малахиму с жалобой:

– Сосед, на мою голову горе привалило!

– Какое горе?! – спросил Малахим, делая вид, что он ничего не знает.

Пригласил сосед Малахима в дом. Вошел Малахим, сморщился от запаха и говорит:

– Фу! Что за противный запах! Запахом испражнений Шагаду пахнет!

– Что?! Что?! – испугался хозяин дома.

– Бывают, говорят, такие случаи, когда в какой-нибудь дом приходит Шагаду и испражняется. И запах его испражнений до тех пор будет, пока какой-нибудь грешник не умрет.

– О!.. Не может быть! – в страхе воскликнул сосед и тут же спросил: – Неужели нельзя что-нибудь придумать?

– Говорят, что можно, – съехидничал Малахим и добавил: -Нужно ясновидящую позвать и заплатить ей... Она знает какие-то заклинания.

– О, Малахим, да прожить тебе сто двадцать лет, помоги моему горю! – взмолился сосед. – На тебе двести золотых, найди мне такую ясновидящую.

– Ладно! – ответил Малахим, беря те самые двести золотых, которые сосед присвоил себе.

В этот день Малахим, радуясь тому, что сумел все-таки вернуть свои сбережения, поехал на базар на заработки. А сосед остался дома наедине со своим горем.

Вот уже и полдень наступил, дети соседа есть захотели. Ничего не оставалось делать хозяину семейства, как войти в дом, хоть что-то вынести поесть. Вошел он, прикрывая рот и нос своей папахой, и видит: о ужас! по комнате черви ползают, да такие жирные, противные. Выскочил он во двор – и к жене.

– Правильно говорит Малахим. Эти черви и есть испражнения Шагаду.

Стала жена плакать, кричать, волосы на голове рвать, Худо о помощи просить. Собрались соседи и тоже ничем ни помочь не могут, ни понять, в чем же здесь дело, а только судачат и руками разводят.

Вечером вернулся с базара Малахим, а сосед ему навстречу.

– Ну как, Малахим, есть ли хоть какое спасение?

А Малахим в ответ:

– Те деньги, что ты мне дал, ясновидящая сказала, что это не твои деньги, чужие. Ты их себе присвоил, за что и наказан и ты, и твоя семья...

– О! – воскликнул сосед. – Права ясновидящая. Что же теперь делать?!

А Малахим продолжает:

– Она сказала, чтобы ты насыпал у ворот своего дома крупную соль, встал на колени на эту соль и остался стоять так до утра.

– Я готов! – смиренно ответил сосед.

А Малахим опять продолжает:

– И еще она просит пятьсот золотых, честно заработанных. Только тогда она может спасти и тебя, грешника, и всю твою семью.

Сосед упал перед Малахимом на колени и все сделал так, как тот ему велел. Дал он Малахиму пятьсот золотых, честно заработанных, посыпал у ворот дома крупную соль, встал на колени и стал ждать спасения от постигшего его горя.

А Малахим, взяв эти золотые монеты, ушел куда-то, затем вернулся и говорит:

– Она взяла эти золотые и сказала, что виной всему этому твоя собака.

– Она же умерла, и я ее похоронил, – говорит сосед.

– Где? – спрашивает Малахим.

– Там, в саду! – отвечает сосед.

Малахим предложил пойти и откопать. Пришли они, вырыли это место и видят – в яме нет никакой собаки.

– О, Худо! Что за чудо! – воскликнул в страхе бедный сосед. -Ведь я ее сам своими руками здесь закопал.

– Может быть, она была еще не мертвая? Встала и побежала! -говорит Малахим.

– Куда? – сокрушается сосед.

Не стал Малахим больше ни о чем вести разговор. Собрал он почтенных стариков и велел соседу перед всеми рассказать о том, каким образом чужие сбережения присвоил он себе.

И сосед рассказал все, как было.

– Да! – многозначительно произнес Малахим с ехидством и добавил: – Верно люди говорят: «От собаки и ласку возьмешь, и зубы...» Похоже на то, сосед мой, ты взял и то и другое.

Затем Малахим повел соседа к его дому, достал из-под пола спрятанный им конец веревки и протянул соседу.

– Тяни и не забывай, что у каждой веревки два конца. Один конец ты сжег и присвоил себе мои сбережения, другой конец я сжег и отомстил тебе, привязав к нему мертвую собаку...

Ни словом не посмел возразить сосед. Он проклинал свою жадность, а потому и промолчал. Ведь соседи все слышали и осуждали его поступок, а над проделками Малахима – от души смеялись.

Малахим и младший брат жены

Как-то, говорят, ремонтировал Малахим свою арбу, измучился, устал. А тут еще и младший брат жены пришел и стал мешать. То молоток возьмет, то щипцы... Надоело Малахиму все время спрашивать: «Где молоток? Где щипцы?..» – и решил он прогнать его. А нужно сказать, что у младшего брата жены всегда на носу висела сопля. Часто, бывало, напоминал ему Малахим, чтобы он свой нос вытер. Но на сей раз не стал он ему об этом напоминать. Взял Малахим шуруп и отвертку, подозвал к себе этого сопливого юношу и спрашивает:

– Хочешь помочь?

– Хочу! – с готовностью отвечает шалун.

А Малахим и говорит ему:

– На тебе шуруп и отвертку и подвинти посильнее свои сопли. Это будет самая нужная твоя помощь.

Стыдно стало младшему брату жены, и он ушел.

Как Малахим вылечил своего ишака

Как-то заболел у Малахима ишак. Лег он на землю и целыми днями не встает – все головой качает. Испугался Малахим, позвал лекаря, а лекарь и говорит:

– Страшная болезнь у твоего ишака. Может, и не поправится.

Побледнел Малахим, от горя у него лицо потускнело, цветом золы покрылось. Взял он таз, положил рядом с ишаком, да и сам сел. Обнял он ишака и плакать стал, да так горько плакать, что из глаз не переставая слезы текли, словно с осеннего неба дождь.

– Ой! Ой!.. Мой кормилец, – плачет Малахим, – что же я буду делать без тебя? Ведь ни от братьев, ни от кого из родных мне помощи нет. Что же я буду делать без тебя, мой кормилец?! Если ты умрешь, я тоже в твою могилу рядом лягу. Не нужен мне без тебя этот белый свет...

Так долго плакал Малахим, так долго, что таз до краев его горькими слезами наполнился.

А ишак лежит себе и все головой кивает. А Малахим, не переставая, причитает:

– Ой! Ой!.. Мой кормилец, издай из любой своей дырки хоть один звук, подай голос, скажи, что ты еще живой...

Поднял ишак голову, посмотрел на бедного Малахима, затем с трудом встал на ноги и стал из таза слезы пить.

Видит Малахим: ишак его поправился, даже «и-а! и-а!» кричать стал. От радости Малахим заплясал, своего ишака целовать стал, а ишак все не переставая «и-а!» кричит.

Еще больше обрадовался Малахим и скорее к жене побежал.

– Эй, старая ворона, – кричит, – знай: слезы мои лучшее лекарство, как заболеешь, пей их... Видишь, мой ишак выпил мои слезы, поправился и кричит.

А ишак все громче и тревожнее «и-а!» кричит.

Побежала жена в сарай и видит: ишак себе места не находит, все кричит и прыгает. Догадалась жена, что скотина напилась горьких слез ее мужа, и набросилась на Малахима с такими словами:

– Эй, разоритель дома, давай скорее воды неси. Ишак отравился твоими слезами.

Принес Малахим ведро воды и стал ишака поить. Напился ишак и кричать перестал.

– Бедная скотина, чуть не померла! – упрекнула жена мужа.

А Малахим ей отвечает:

– Эй, старая ворона, что ты понимаешь?! Ведь всегда же лекарство водой запивают... Вот и ишак запил мои слезы водой и успокоился.

Как Малахим убил свой камзол

Как-то жена Малахима выстирала камзол мужа и на ночь повесила во дворе на веревке.

Случилось так: ночью проснулся Малахим, вышел во двор, чтобы сходить по нужде. Вдруг видит он: посреди двора какой-то человек, одетый в камзол, стоит. Не долго думая, забежал Малахим в дом, сорвал со стены свой ржавый кинжал и опять выбежал во двор. Смотрит: человек в камзоле с ноги на ногу переминается – все норовит на него напасть. Малахима охватил такой страх, что он бросился с обнаженным кинжалом на незнакомца, бьет и приговаривает:

– Ради святой могилы своего отца скажи, кто ты?.. Ради святой могилы отца своего скажи, кто ты?..

Услышала жена эти крики, выскочила во двор и видит, как муж с кем-то дерется. Догадалась она, что свой камзол муж принял за вора, и крикнула:

– Эй, разоритель дома, успокойся, это же твой камзол!.. Я его вчера постирала и повесила на веревку.

Остановился Малахим, смотрит – и вправду это его камзол. Обрадовался он, подбежал к жене и стал ее с ног до головы целовать.

– Эй, Малахим, что с тобой?! Чего ты меня так целуешь! – удивилась жена.

А Малахим и отвечает:

– Потому, старая ворона, что ты вместе с камзолом и меня не повесила!

Как Малахим поросят купил

Приехал как-то Малахим на скотный базар, привязал своего ишака в тени дерева, а сам стал по базару ходить. Идет и слышит:

– Подходите! Подходите! Дешево даю!

Подошел Малахим, видит – какой-то русский поросят продает и людей созывает.

– Почем? – между прочим спрашивает Малахим.

Продавец назвал цену. Малахим махнул рукой – мол, дорого. А продавец взял его руку, ударил по ней своей рукой и говорит:

– На половину дешевле отдам! Бери, Малахим!

Отсчитал Малахим нужную сумму, отдал продавцу, взял двух поросят, связал их одной веревкой, вывел за ворота скотного базара и стал им дорогу к своему дому объяснять:

– Эй, Васьки, – пойдете прямо-прямо, дойдете до горки, свернете направо, пойдете прямо-прямо, дойдете до большого сада. Напротив сада – мое одно окно и одни ворота... Войдете во двор и скажете жене, что я вас послал.

А поросята визжат, да так громко, что Малахим сам себя не слышит. Стал Малахим снова им объяснять дорогу. А поросята пуще прежнего визжат. Не выдержал Малахим, пнул поросят ногой и отпустил.

– Найдут дорогу. А не найдут – спросят... Все знают, где Малахим живет! – сказал он с досадой.

Побежали поросята по улице, а Малахим преспокойно пошел по базару клиента себе искать.

Вечером вернулся он домой злой и голодный: как-никак все монеты за поросят отдал.

– Эй, жена!.. Хорошие поросята?! – спросил он.

Выбежала жена во двор и спрашивает:

– Где?! Какие поросята?!

А Малахим в ответ:

– Как какие?! Я купил двух поросят, связал их одной веревкой, трижды объяснил им дорогу и сказал, чтобы они пришли к нам домой.

– Ой-ой! Разоритель дома! Зачем тебе тратить последние монеты на каких-то поросят? – стала кричать жена на мужа.

Рассердился Малахим на жену, пригрозил ей кулаком и спрашивает:

– Скажи, жена, куда они могли уйти?

– Что тебе сказать? – еще сильнее кричит жена и бьет себя по голове. – Да лежать тебе в одном гробу с этими поросятами, откуда мне знать...

– Отвечай, старая ворона, куда они могли уйти?!

– Да быть тебе самому свиньей, – продолжает злиться жена.

– Наверное, ушли туда, откуда пришли!..

– А!.. – многозначительно сказал Малахим. – Теперь я понял!.. Верно говорят в народе: «Каждая мышь свою норку находит».

И на этом Малахим успокоился, а сам подумал: «Бог знал, что нам запрещено держать в доме отверженных им животных... Вот потому-то и не указал к нашему праведному дому дорогу».

Как Малахим разводился с женой

Как-то, говорят, поссорился Малахим с женой, и дело дошло до развода.

– Будем все наше имущество поровну делить, мне твое не нужно, – сказал он жене и стал делить.

– Кровать мне, мравать тебе... Стол мне, мистол тебе. Одеяло мне, мадеяло тебе... Матрац мне, атрац тебе... Чайник мне, майник тебе... Кастрюля мне, мастрюля тебе... Суп в кастрюле мой, муп в мастрюле твой... Ложка мне, хошка тебе...

Поел Малахим суп и снова стал делить:

– Мешок мне, мушок тебе... Замок мне, мамок тебе... Ключ мне, улуч тебе...

Осмотрел Малахим все закоулки в доме – ничего, мол, не забыл? -и, убедившись в том, что все имущество разделено поровну, сел посередине комнаты и задумался.

– Эй, Малахим, что-нибудь еще осталось? – вдруг спросила жена.

– Да, осталось, – ответил Малахим и стал делить дальше.

– Платье твое мне, млатье твое тебе, штаны твои мне, маштаны твои тебе... Жена мне, муж тебе. – Малахим обнял жену, и они оба поцеловались, как некогда в молодые годы.

Но говорят, что с тех пор их скандалы не доходили до развода, а если и случалось такое, то все начиналось, как и раньше: «Кровать мне, мравать тебе...» И кончалось: «Жена моя мне, муж твой тебе...»

«Это не мой чемодан...»

Ехал как-то Малахим в другой город. А дело было глубокой ночью. Лежит он на нижней полке и о своем ишаке думает: «Как он там без меня?.. Дала ли жена ему отрубей?..»

Вдруг на одной остановке в купе вошли двое мужчин. Сели они напротив Малахима, а сами все наверх поглядывают. А наверху чьи-то чемоданы лежат. Догадался Малахим, что эти двое воры. «Ну, -думает он, – разорился мой дом. Если унесут чужие чемоданы, проснутся хозяева и подумают, что я украл... Если же гнать воров, то кто знает, ударят ножом – и здравствуй тот свет!.. Что тогда мой ишак без меня делать будет?!»

А воры то на него смотрят, то на чемоданы: никак понять не могут, чьи же чемоданы. Кто знает, сколько они так ехали... Но вдруг Малахим догадался, как ему поступить. «Нужно через игольное ушко пролезть», – сказал он сам себе и стал кричать:

– Это не мой чемодан-дан-дан-дан! Это не мой чемодан-дан-дан-дан!..

Кричит Малахим все сильнее и сильнее. Воры подумали, что этот человек своим причитанием советует им не бояться его. Встали они и только потянулись к чужим чемоданам... – тут произошло то, что и хотелось Малахиму. Услышали хозяева сквозь сон: «...дан-дан-дан!..» – вскочили и за свои чемоданы ухватились.

Так вот воры и ушли ни с чем. А Малахим перевернулся на другой бок и спокойно заснул.

Как Малахим на поезд опоздал

Поехал как-то Малахим по каким-то делам в тот город, где жили родственники жены, и решил пойти к ним в гости. Обрадовались родственники и говорят:

– Никуда не уходи!..

– Я должен ночью ехать, билет в кармане, – отвечает Малахим.

– Жена будет беспокоиться, да и ишак мой без меня скучает.

А родственники в ответ:

– Кюрзе сегодня будем делать! Оставайся!

– О! – воскликнул Малахим, – коли кюрзе, говоришь, останусь!

Приготовила хозяйка дома кюрзе и подала на стол. Стал Малахим кушать, о том о сем говорить, а про то, что ему ехать надо, и позабыл. Вдруг слышит он – где-то паровоз прогудел.

– О! – воскликнул Малахим. – Слышали, паровоз меня зовет. Надо на вокзал идти!

Собрал он наспех свои вещи и, не доев угощение, со всех ног на вокзал помчался. Прибежал он, а поезд уже отъехал – только огоньки сзади горят. Побежал Малахим за поездом и давай кричать:

– Эй, куда пошел? Мой билет у меня в кармане.

Разве остановится поезд лишь потому, что Малахим задержался, пока кюрзе ел. Конечно же, нет! Подошел тогда Малахим к перрону, сел на скамейку и стал плакать и приговаривать:

– Ой! Ой!.. Недоеденное кюрзе, наверное, уже остыло.

– Ой! Ой!.. Ишак мой кричит, беспокоится за меня, скучает и умереть может... А жена в одиночестве от страха дрожит... А может быть, кто ее уже и похитил... Что я буду делать один...

Плачет он, да так горько плачет, будто отца родного хоронит.

Собрался народ и спрашивает:

– Что случилось? Почему плачешь?

А Малахим отвечает:

– Кюрзе остыло, ишак голодный, жена скучает, паровоз ушел.

– Не надо плакать! – говорят люди. – Скоро еще будет поезд.

А Малахим никак не успокоится:

– На что мне ваш поезд? Он не ждет меня... Я дам жене депешу, чтобы моего ишака прислала за мной... Мой ишак никуда без меня не уходит. Всегда меня дожидается... Лучше я пойду, кюрзе доем и буду ждать ишака своего.

Взвалил он свои вещи на спину и поплелся к родственникам жены кюрзе доедать.

А в народе с тех пор стали говорить: «Малахим кюрзе кушал, а поезд его не ждал».

Как Малахим золото нашел

Однажды захворал у Малахима ишак. Оставил он его дома, а сам положил в карман десять золотых монет и пошел на базар купить к ужину еду. Подошел он к базару и видит – у входа сидит слепой нищий и выкрикивает:

– Кто даст десять золотых, тому Бог сто золотых даст!..

– О! – воскликнул Малахим, – отдам-ка я нищему мои десять золотых... Глядишь, Бог мне сто золотых даст.

Отдал он нищему десять золотых, повернулся и пошел к себе домой.

– Что купил? – спрашивает жена.

– Как видишь, ничего не купил, – ответил Малахим и рассказал о том, как один нищий кричал: «Кто десять золотых даст, тому Бог сто золотых даст!.. Кто десять золотых даст, тому Бог сто золотых даст!» Вот я поверил этому нищему и отдал ему свои десять золотых, которые брал на еду.

Стала жена его браниться, набрасываться на мужа, кипя упреками, обрушивать ему на голову всякие проклятия.

– Только полоумный мог поверить глупым словам нищего... – чуть не плача кричала жена. – Эй, разоритель дома, ты подумал, что мы будем есть?.. Все никак с дурью своей не расстанешься!.. Надоел ты мне своими проделками!.. Ступай сейчас же и забери у этого афериста наши деньги!

Ничего не оставалось Малахиму делать. Пришел он на базар, а нищего и след простыл: еще бы, обрадовался он такой щедрой подачке и сбежал. Стал Малахим по базару ходить, не зная, что делать, как быть. Домой он не решался идти: жена опять обрушится на него с проклятиями. Вдруг слышит – кто-то кличет его. Повернулся и видит – знакомый человек.

– Малахим, есть у меня одна работа, – говорит этот знакомый. – Не согласился бы ты эту работу выполнить?

– А что за работа? – спрашивает Малахим.

– Отхожее место переполнилось... От вони себе места не находим, да и по нужде сходить негде.

– Если заплатишь десять золотых, согласен, – говорит Малахим. Пришел Малахим к знакомому человеку и видит: такую работу никто и за пятьдесят золотых не взялся бы делать.

– Ну, дожил, – подосадовал он и тут же утешил себя: – Ведь убираю же я за своим ишаком, почему и за людьми не убрать.

Засучил Малахим штанины, снял рубашку и принялся за дело. До самого вечера работал, весь измазался, устал, перепотел. Вдруг почувствовал он, что ведро о какой-то твердый предмет ударилось. «Что бы это могло быть?!» – удивился он. Спустился по пояс в яму и стал руками доставать этот предмет. А когда достал, то видит -это золотой слиток.

«Золото! – обрадовался он и тут же погрузил его на дно ямы. -Кто знает, хозяин увидит и отберет», – подумал он и решил скорее закончить всю работу и лишь потом взять находку и, пряча ее, – скорее домой.

Как порешил, так и сделал: закончил работу, положил слиток в ведро, наполненное вонючей жижицей и, взяв у хозяина причитающиеся ему десять золотых, – бегом подался домой.

– Эй, старая ворона, закрывай скорее все окна и двери, мы разбогатели! – сказал он жене шепотом.

– Что еще ты натворил?! – встревожилась жена.

– Сказано тебе, дура, делай, что говорят, – грозно приказал он.

Закрыла жена и окна, и двери – и ждет. А Малахим поставил ведро посредине комнаты – и комната наполнилась таким зловонием, что на жену рвота напала, и она слово сказать, на мужа обрушиться, отчитать его не может. А Малахим достал из ведра свою находку, бросил ведро во двор и, показывая, говорит:

– Теперь мы богатые... Построим хороший дом, сад посажу, коз куплю...

– Ишака продадим, лошадь купим, – вставила жена.

– Эй, старая ворона, запомни, никогда я ишака своего не продам, – взбунтовался Малахим.

Приказал он жене спрятать свою находку подальше от чужих глаз, сам умылся, поел и лег спать. Лежит он, и грезится ему новый дом, богатая обстановка, сад, козы... Всю ночь не спалось ему. Утром он положил в карман десять золотых и пошел на базар. Видит – у входа сидит тот самый нищий и восклицает:

– Кто даст десять золотых, тому Бог сто золотых даст!.. Кто десять золотых даст, тому Бог сто золотых даст!

Обрадовался Малахим этой встрече. Подошел к нищему, положил ему в шапку свои десять золотых и говорит на ухо:

– О, добрый человек, если по пояс быть в дерьме, Бог не только сто золотых даст, но и целое состояние.

Сказал так Малахим и, похлопав его по плечу, пошел по базару.

Теперь поведаем вам о жене Малахима. Закрыла она окна и двери, достала этот самый золотой слиток и давай на зуб пробовать: все никак не может поверить в то, что они, наконец-то, из нужды выберутся. Целый день она была занята этим делом.

Вечером вернулся Малахим и видит – окна и двери заперты. Стал он стучать, а жена до того испугалась, что с места сдвинуться не может. Ну, думает, пронюхали недруги о находке и пришли грабить.

Стучит Малахим полчаса, час... Никто не откликается. Взломал он окно, влез, а жена без сознания лежит, и в руках у нее золотой слиток. Схватил Малахим этот слиток, спрятал, затем плеснул на жену холодной водой и в чувство привел.

– Эй, разрушитель дома, я думаю, что это не золото, – говорит жена мужу.

– Что ты болтаешь, старая ворона? – стал возмущаться Малахим. – Ведь я по пояс в дерьме лазил, а ты – не золото, говоришь?!

– Малахим, давай отнесем этот слиток моему брату. Он ювелир, он сразу скажет – золото или не золото.

– Верно говоришь, жена!

Принесли они этот слиток брату жены и ждут, что же он скажет. А он опустил его в кислоту – и слиток почернел.

– Это медь! – говорит ювелир.

Не поверил Малахим, схватил свою находку и к другому знатоку заспешил. Тот тоже опустил этот слиток в кислоту – он еще темнее стал.

– Медь! – сказал и этот человек.

Не поверил Малахим и этому человеку, взял он свою находку, принес домой, сшил мешочек, положил в него слиток и стал хранить в надежном месте, уверяя себя и жену, что это золото. Только пользы от этого «золота» он так и не увидел, а постоянное беспокойство себе и жене создал – это точно!

Как Малахим спасал свою жену

Был в юные годы Малахим в солдатах. Стоит он на посту в одном городе и видит, как какая-то женщина в другом городе ругается с какой-то другой женщиной. Присмотрелся Малахим и видит: это его родной город, а женщина эта не кто-нибудь, а жена его, и ругается она с соседкой.

– Да быть тебе на куски порубленной, если врешь!.. Да чтобы тебе радости век не видать!.. – кричит его жена, да так громко и нервно, что все жилы и поджилки у нее на шее трясутся.

– Да чтобы тебе радость детей своих не видеть! – кричит она и бьет себя от злости по груди, по животу, по голове.

А та, с которой она ругается, ехидно смеется, гримасничает, на нервы жене его действует и еще больше злит ее.

– Ой, жена, хватит, перестань! – крикнул ей Малахим.

Видит Малахим, что жена не перестает, еще больше колотит себя то по голове, то по груди, то по животу...

Жалко стало Малахиму жену, сложил он в рупор ладони свои и давай кричать, жену бранить.

– Эй, жена, – кричит, – голову свою дурную крепче бей, но по груди и по животу своему не смей бить!.. Ведь я еще вернусь к тебе, и эти твои места мне еще будут нужны!

Только нет, никак не может жена успокоиться, усмирить свой гнев и злость.

– Да я тебе за такие наговоры глаза вытащу и собакам брошу! – злится она.

– Только попробуй! – отвечает соседка. – Так я весь дом твой в огонь превращу!

Не удержалась жена его, бросилась на соседку и давай за волосы ее дергать. А соседка изловчилась, свалила его, Малахима, жену и давай ногами топтать, по животу бить.

– Ах ты, злюка!.. Ты хочешь меня вдовцом оставить?! – разозлился Малахим на жену соседа и, схватив винтовку, выстрелил, да и сам проснулся в поту и страхе.

Услыхали выстрел солдаты, повыскакивали из своих казарм -и к Малахиму.

– В чем дело? – спрашивают.

А Малахим отвечает:

– Стою, – говорит, – на посту и вижу, как жена соседа мою жену ногами по животу бьет. Ну, я и не выдержал и выстрелил...

Наутро, говорят, начальство обругало Малахима и на три дня на гауптвахту отправило.

– Я не виноват! – возмущался он. – Это моя жена, дура, виновата! Ну, как бы то ни было, отсидеть ему трое суток пришлось. Ведь порядки для всех солдат одинаковы.

Как Малахим пошел в рукопашную схватку

Стоял как-то Малахим на посту у берега моря, нефтяные вышки охранял. А дело было в годы войны, да к тому же ночью. Вдруг видит он: в море какие-то люди к берегу плывут. «Ну, – думает Малахим, – это шпионы плывут. Хотят нефтяные сооружения взорвать».

Испугался он и навстречу к «шпионам» направился.

– Стой! Кто идет? – крикнул он в страхе и направил на них винтовку.

А на крик никто не ответил, только море волнами продолжало шуметь.

– Стой! Кто идет? – снова крикнул Малахим.

Опять никто не ответил, только море волнами шумит и шумит. Пуще прежнего испугался Малахим – и в третий раз крикнул:

– Стой! Кто идет? Стрелять буду!

И вдруг видит он: кто-то между нефтяными сооружениями с места на место перебегает.

– Смерть фашистам!.. Ура!.. – крикнул Малахим и, дав несколько выстрелов, вступил в рукопашную схватку со «шпионами». Колет он одного, колет другого, третьего... Вот уже и штык сломался. А Малахим все дерется и «ура!» кричит.

Услыхали солдаты выстрелы и, схватив свои винтовки, побежали Малахиму на помощь. Прибежали, а тут и прожектора заработали, освещать стали. Смотрят солдаты и ничего понять не могут. А Малахим не унимается, все «шпионов» бьет своим сломанным штыком и «ура!» кричит.

Набросили на Малахима солдаты аркан, свалили, а он весь в крови и ссадинах, а вокруг винты от кранов валяются.

– Что случилось, Малахим? – спрашивают его.

А он все: – Ура! Наши победили!.. – кричит.

А солдаты опять:

– Малахим, в чем дело?

– Шпионы! Шпионы по морю плыли. Хотели нефть взорвать.

Догадались солдаты, что Малахиму все это померещилось от страха. Ведь никаких шпионов и не было. Это волны в море друг за другом катились.

На следующее утро начальство приказало солдатам выстроиться и при всех вынесло благодарность Малахиму за его «смелость».

А через два-три дня выписали ему сухой паек и домой отправили.

– Смелость дурака – на руку врагу! – сказали ему начальники.

Так Малахим и «отвоевался», говорят!..

Как Малахим зло с жены снимал

Пришел как-то Малахим с друзьями к себе домой и говорит жене:

– Видишь, со мной друзья мои пришли, скорее поесть давай!

А жена растерянно руками развела и отвечает:

– Ой, Малахим, обед еще не готов. Соседка тонур заняла, лепешки печет.

Зло взяло Малахима на жену, вышел он во двор, – и вправду соседка кукурузные лепешки печет. Посмотрел Малахим виновато на друзей. А друзья ему:

– Ничего, пойдем к нам, поедим!

– Нет, – говорит Малахим, – я это дело так не оставлю!

Достал он свой пистолет и все кукурузные чуреки соседки прострелил.

– Это я зло с жены снимаю! – сказал он друзьям в гневе.

А в народе с тех пор стали говорить: «В лепешки стрелял, зло свое с жены снимал!»

Намек теще

Пришел как-то Малахим к теще в гости. А нужно сказать, что у тещи была привычка держать окна открытыми. А Малахим не мог переносить сквозняков – тут же простужался. Хотел он сказать, чтобы теща окна закрыла, но все никак не решался. Мало ли, на смех поднимет, опозорит его. Думал он, думал, как бы это намекнуть «закаленной» теще, и наконец придумал.

– Я все время думаю, как вам нелегко приходится, – сказал он теще.

– В чем? – полюбопытствовала теща.

– Ведь вам постоянно приходится то открывать, то закрывать окна... Я бы предложил вам вообще выбить все стекла. Глядишь, легче вам будет!

Догадалась теща, на что намекает зять, и закрыла окна.

Как Малахим ребят перехитрил

Возвращался как-то Малахим с базара на своей арбе. А день был таким жарким, что земля трескалась. Случилось так – проезжал Малахим мимо речки. Видит он – в речке детвора купается. Остановил ишака своего, слез с арбы и стал скотину распрягать: «Пусть, мол, отдохнет!»

Увидели дети Малахима, обступили его и стали ишака у него просить, чтобы прокатиться. Понял Малахим, что так просто не отделаешься от этих упрямых мальчишек, и на полном серьезе говорит:

– Не могу, дети! Мне нужно сначала у отца этой скотины разрешение взять. – С этими словами распряг он своего ишака, влез ему на спину и поехал к воде.

– Эй, Малахим, разве так купаются?! – удивились ребята. – Нужно же раздеться.

Малахим искоса посмотрел на ребят и ответил:

– С чего это вы взяли, что я купаться полезу! Ведь я же вам сказал: пойду и спрошу разрешения у отца этой скотины. Если разрешит вам прокатиться, то я не против.

Обрадовались дети, запрыгали от радости. А Малахим лукаво усмехнулся в свои усы и говорит:

– Только с одним условием: пока я буду говорить с отцом этой скотины, чтобы никто не лез в воду. Поняли?!

– Ладно! – согласились ребята.

Малахим разделся, привязал к спине ишака свою одежду – и они оба полезли в речку.

Купается Малахим, ныряет, удовольствие получает, фыркает, а позволить ребятам прокатиться на ишаке и не помышляет. Догадались ребята, что их обманывают, и решили отомстить Малахиму – забрать у него ишака и кататься. Стали они в речку прыгать. Видит Малахим – что-то здесь неладное, испугался и говорит:

– Ребята, скорее на берег и не шумите! Отец моего ишака что-то говорит.

Переглянулись ребята, выбрались на берег и ждут. А Малахим купается себе, ныряет, ишака купает, фыркает.

– Эй, Малахим, хватит нас обманывать. Никакого отца у твоего ишака нет, – сказал один из ребят.

– Ты нас обманываешь! – крикнул второй. – Давай скорее ишака сюда. Кататься будем. Не дашь – плохо будет!

А Малахим тем временем накупался, вышел на берег, быстро оделся и, ведя ишака к арбе, говорит:

– Знаете, ребята, что сказал отец моей скотины?..

– Что? – полюбопытствовали ребята.

– Нет! – говорит Малахим. – Лучше я вам сначала про его отца расскажу, а то вы не верите, что у моего ишака отец был.

– Ну, рассказывай, – попросил один из ребят.

И начал Малахим рассказывать ребятам придуманную им притчу о том, как у его ишака был отец, и пришел он как-то на эту речку купаться и утонул... Рассказывает Малахим, а сам ишака в арбу запрягает. А ребята слушают и никак не могут понять, правду говорит им Малахим или опять обманывает.

Тут один из мальчишек спрашивает:

– Разве утонувший может разговаривать?

Не растерялся Малахим и отвечает:

– Если не верите мне, идите на речку, там отец моего ишака лежит, сами у него узнаете: может он разговаривать или не может? – С этими словами он прыгнул в арбу и, торжествуя оттого, что так ловко провел мальчишек, погнал свою скотину подальше от речки.

А дети так и остались стоять в растерянности.

Ответ Малахима на замечание одного старика

Случилось так, что в кругу людей Малахим испустил «пары» и испортил воздух.

– Ты тоже, как и твой ишак, «пар» пускаешь... Постеснялся бы бороды своей! – заметил кто-то из стариков.

– Да, вы правы, – ответил на это Малахим. – Но около нас доктор живет, этот умный доктор сказал и мне, и моему ишаку, что ненужный газ в животе держать очень вредно!.. А потому и вам советую, почтенные, не держать при себе все ненужное!

Как Малахим с мельницы муку возил

Как-то раз попросили Малахима с мельницы несколько мешков муки перевезти. Приехал он на мельницу, погрузил в арбу мешки с мукой, сел сам поверх мешков и поехал. Едет он мимо леса и думает: «Возьму-ка немного муки, домой отнесу и накажу жене хинкал сготовить».

Кинулся он искать пустой мешок или что-нибудь такое, куда можно было бы пересыпать муку, но, как назло, ничего не нашлось. Снял он тогда с себя брюки, связал веревкой штанины и, сделав в мешке дырочку, стал насыпать в штанины муку. До самого края насыпал. Затем погрузил штанины с краденой мукой на арбу, сам залез и, спрятав свои безобразные места между мешками, погнал ишака в сторону своего дома.

– Эй, старая ворона, – крикнул он жене, когда подъехал к своим воротам. – Скорее штаны мне вынеси!

Испугалась жена, вынесла ему старые брюки и в тревоге спрашивает:

– Что случилось?

Малахим быстро надел на себя брюки, слез с арбы, взвалил на плечи штанины с краденой мукой – и скорее в дом.

– Что это такое? – спрашивает жена.

– Это живот мой опорожнил себя, – отшутился Малахим и наказал жене, чтобы та из «содержимого» его штанин вкусный хинкал приготовила.

Вскоре Малахим приехал в лавку и стал разгружать мешки. Видит продавщица – в одном мешке муки не хватает.

– Эй, Малахим, где мука? – кричит продавщица. – Отвечай!

– И в мешках, и на мельнице!.. – отвечает Малахим и скорее на арбу садится.

А продавщица кричит ему вслед:

– Ты мне ответишь! В суд на тебя подам! В тюрьму пойдешь...

А Малахим притворился, что ничего не слышит, и уехал.

Вернулся он домой поздно вечером. Отвел своего ишака в сарай, накормил, напоил, а затем и на цепь привязал: он всегда на ночь на цепь привязывал своего любимого ишака.

– Эй, жена, хинкал готов? – еще с порога спросил Малахим.

– Да, готов, иди умывайся и ешь! – ответила жена.

Умылся Малахим, вошел в дом и стал с таким аппетитом есть свой ужин, будто он неделю ничего в рот не брал.

– Да, и вправду вкусно! – сказал он, наевшись.

Только ночью, лежа в постели, вспомнил он, как продавщица пригрозила ему тюрьмой. Позвал он жену и обо всем рассказал. Стала жена на голове волосы рвать.

– Что я без тебя делать буду?! – кричит. – Кто кормить меня будет?! Посадят тебя в тюрьму, вот увидишь...

А Малахим заснул, и снится ему сон, будто его и вправду в тюрьму посадили. Проснулся он в страхе и видит: он дома, а жена рядом с ним сидит и плачет. Рассказал Малахим жене свой сон, а жена еще сильнее плачет.

– Вот увидишь, посадят тебя...

– Да! – заключил Малахим, – дело мое дрянь!.. Слышал я, что и дерьмо может иногда стать медом. Верно ли это? – усомнился он и остался лежать.

В это утро Малахим проснулся позже обычного. Взял он два ведра, пошел в уборную, зачерпнул в ведра дерьма и поставил их на арбу. Туда же положил он щетку с палкой. Затем запряг своего ишака и выехал со двора.

– Куда и зачем везешь это? – в недоумении спросила жена.

А Малахим приблизил к себе жену, поцеловал ее и говорит:

– Если наше дерьмо и вправду медом станет, то хорошо. Но если же наше дерьмо останется дерьмом, то смотри, жена, за моим ишаком. Штаны свои продай, но корми его до моего освобождения.

Хлестнул он ишака и поехал, а бедная жена осталась дома плакать и волосы рвать на голове.

Приехал Малахим в то утро прямо к милиции, остановил свою арбу, взял два ведра с дерьмом и вошел прямо в кабинет начальника.

– Я, Малахим, пришел по вашему вызову. Откуда прикажете начинать побелку? – С этими словами Малахим опустил свою щетку в ведро и только собрался провести ею по стене, как начальник, видя такое дело, крикнул дежурному. Прибежал дежурный и спрашивает:

– В чем дело?

– Кто звал этого дурака?! Выгоните его отсюда и эту вонь скорее унесите! – приказал начальник дежурному.

Схватили Малахима за шиворот и вышвырнули из милиции, а ведра с дерьмом и щетку снесли далеко в овраг и выбросили.

А Малахиму того и надо было. Сел он на свою арбу и с веселой песней на устах поехал на базар, на заработки.

Вечером приехал он домой и видит: жена все волосы на голове повырывала, все лицо исцарапала, плачет, успокоиться не может. Как же – пригрозили посадить мужа в тюрьму.

– Эй, жена, успокойся! – торжественно сказал Малахим и добавил: – Оказывается, верно люди говорят, что и дерьмо может медом стать! Кому я нужен в тюрьме? Пришел я туда, а меня за шиворот выгнали... Что поделаешь, не нужен я им... И слава Богу!

Спор Малахима с хозяином ослицы

Имел Малахим привычку выводить своего ишака на лужайку и привязывать длинной цепью за кол. И вот однажды, когда ишак Малахима пасся на лужайке, один человек привел свою ослицу, привязал ее за тот же кол, а сам сел в тени дерева.

Вышел Малахим из дома, смотрит: его ишак с какой-то ослицей непристойное дело делает. Обрадовался он, вбежал в дом и говорит жене:

– Эй, старая ворона, порадую тебя.

– Что случилось?.. Чем порадуешь?

– Наш ишак занят заботой о деторождении.

Малахим вывел жену на улицу и показал.

– Эй, старая ворона, кого бы ты хотела – осла или ослицу? -вдруг спросил он.

Жена усмехнулась и отвечает:

– Да лежать тебе в одном гробу со своим ишаком, – конечно же, ослицу... Осел у нас есть, была бы еще ослица, могли бы иметь целое стадо ослов... Ты бы, Малахим, стал главным ослом в этом стаде.

Догадался Малахим, что жена смеется над ним, и говорит:

– Да чтобы с языка твоего шкуру содрать! Ослепнешь на два глаза, увидев в сарае нашего осла и его дочь-ослицу. – С этими словами Малахим ушел к тому месту, где был привязан ишак.

И тут он видит: в тени дерева сидит какой-то мужчина и, созерцая происходящее на лужайке, радуется. Смекнул Малахим, что этот человек – хозяин ослицы, подошел к нему, поздоровался, сел рядом и спрашивает:

– Кого бы ты, друг, хотел иметь – осла или ослицу?

– Осла! – отвечает хозяин ослицы.

– А я ослицу! – говорит Малахим.

Они помолчали немного, и Малахим, продолжая думать, как бы из непристойных дел своего ишака извлечь выгоду, говорит незнакомцу:

– Как ты считаешь, друг, без муки можно испечь хлеб?

– Конечно же, нет! – усмехнулся хозяин ослицы. – Такого еще не бывало!

В это время мимо проходили судья и ростовщик. Подозвал их Малахим к себе, вежливо поклонился и спрашивает:

– А как вы считаете, почтенные, без муки хлеб можно испечь?

– Конечно же, нет! – ответили судья и ростовщик.

А Малахиму того и надо было. Хлопнул он в ладоши и, засмеявшись, показал на проделки своего осла и чужой ослицы. На том и разошлись.

Пришло время ослице разрешиться – родила она маленькую ослиху. Обрадовался Малахим и, взяв с собой веревку, побежал к дому хозяина ослицы и говорит:

– Слышал, друг, усилие моего осла успехом увенчалось!.. Ослица твоя ослиху принесла... Могу ли я забрать, как и договорились, свою ослиху?!

Растерялся хозяин ослицы и говорит:

– Да ты что, шутишь или с ума сходишь?!

– Никак нет, – отвечает Малахим. – Я не шутник и с ума не схожу!.. Вижу, это ты сам ума и совести лишился... Мужчина должен хозяином слова быть. – И Малахим напомнил ему лужайку и тот день, когда его, Малахима, ишак усердствовал над его, незнакомца, ослицей.

Разозлился хозяин ослицы и выдворил Малахима со двора, пригрозив еще тем, что собаку натравит на него.

Пришел тогда Малахим к судье и говорит:

– Почтенный судья, почти мой дом своим приходом. Одному человеку нужно одно дело сделать. Сделаешь – большой магарыч будет... Обязательно приходи вечером. Хороший плов тоже приготовим!

– Ладно! – ответил судья.

В этот же день Малахим пришел и к ростовщику.

– Почтенный ростовщик, есть один человек, которому под проценты большие деньги нужны... Приходи сегодня вечером ко мне домой. Хороший плов тоже приготовим!

Ростовщик дал согласие.

В этот же день Малахим снова пришел к хозяину ослицы и говорит:

– Ты, друг, нечестно поступаешь. Я хочу, чтобы этим делом судья занялся. Как он решит – так и будет!.. Жду тебя вечером у себя дома.

– Пусть хоть десять судей этим делом займутся, а правда на моей стороне! – разозлился хозяин ослицы.

– Пусть правда будет на твоей стороне, но я хочу услышать эту правду из уст судьи-законника, – заявил Малахим.

Ничего не оставалось делать хозяину ослицы, как согласиться прийти.

Вечером в доме Малахима собрались судья, ростовщик и хозяин ослицы. Сидит судья, смотрит на хозяина ослицы и думает, что этот человек и есть, наверное, тот самый, которому Малахим хочет помочь. А ростовщик тоже смотрит на хозяина ослицы и тоже думает, что этот незнакомец и есть тот самый человек, которому нужны под проценты деньги. А хозяин ослицы сидит и не знает, как ему быть, с чего начать разговор. Только Малахим знает, что к чему. Всякими пустыми хабарами гостей потчует, а о деле ни слова не говорит и обещанный плов на стол не подает. Вот уже и полночь наступила, а Малахим все пустые, ненужные разговоры ведет. Надоело гостям его пустые разговоры слушать, да и спать им уже захотелось. Не выдержал судья и говорит:

– Эй, Малахим, где твой обещанный плов?

А Малахим притворился, что не расслышал судью, и, обращаясь к хозяину ослицы, спрашивает:

– Что сказал наш судья-законник?

– Он говорит: где обещанный плов? – ответил хозяин ослицы.

А Малахим опять притворился, что и его не расслышал, и, обращаясь к ростовщику, спрашивает:

– Ты слышал, что они сказали?

Ростовщик приблизился к уху Малахима и громко говорит:

– Они говорят, что лучше бы плов кушать, чем твой хабар слушать!

Малахим хлопнул в ладоши и, смеясь, сказал:

– Понял, почтенные гости. Сейчас все будет, только не забудьте все вами сказанное.

Малахим удалился. А вскоре вернулся в дом, ведя за уздечку своего ишака.

– Почтенные гости, вы помните этого ишака? – спросил Малахим.

Гости переглянулись.

– Ну, того самого ишака, который на лужайке в такой-то день усердствовал над ослицей этого человека, – показывая на хозяина ослицы, продолжал Малахим.

– А!.. Помню! – сказал ростовщик.

– Помню! – подтвердил судья.

Только хозяин ослицы промолчал.

– А помните вы, почтенные люди, – не успокаивался Малахим, -как я спросил вас: «Можно ли без муки хлеб испечь?..» Что вы на это ответили?

– Всем известно, что без муки хлеба не испечь! – сказал ростовщик.

– Конечно, не испечь! – согласился судья.

Только хозяин ослицы опять ничего не сказал.

– А помнишь ли ты, хозяин ослицы, когда я у тебя спросил: «Кого бы ты хотел – осла или ослицу?» – что ты тогда ответил?

– Осла! – сказал хозяин ослицы.

– А я что сказал тогда? – снова спросил Малахим.

– Ты сказал – ослицу, – подтвердил хозяин ослицы.

– Так вот, почтенный судья и почтенный ростовщик, рассудите нас с этим не сдержавшим своего мужского слова человеком... Он отказывается отдать мне, как и договаривались, ослиху, которую произвела на свет его ослица при непосредственном усердии моего ишака... Ведь вы же сами сказали, что без муки хлеба не испечь.

Посмотрел судья на ростовщика, а ростовщик – на судью, и оба, недоуменно пожимая плечами, рассмеялись.

А Малахим опять за свое:

– Учтите, над вами Бог судья. Откажетесь от ваших слов – веры вам нет!

– Малахим, правда на твоей стороне. Рожденная ослиха принадлежит тебе, – вдруг сказал судья и по привычке встал.

– Почему? – возмутился хозяин ослицы. – Ведь ослица моя!

И вот тут-то судья объяснил:

– А известно ли тебе, хозяин ослицы, что и среди людей часто бывают такие споры. Ведь всегда по закону дочь принадлежит отцу, а сын – матери.

Рассердился хозяин ослицы, встал и удалился. А судья написал Малахиму бумажку, где говорилось, что рожденная ослиха от ослицы такого-то человека при усердии ишака Малахима согласно закону принадлежит ишаку Малахима, а значит – Малахиму. Написал он так, подписал сам и попросил подписаться ростовщика как свидетеля и, заверив печатью, передал бумажку Малахиму.

На следующее утро Малахим пошел к хозяину ослицы и отдал ему решение судьи.

Ничего не оставалось делать хозяину ослицы, как отдать хитрецу Малахиму новорожденную ослиху.

– Не убивай себя этим горем, друг! – сочувственно сказал Малахим хозяину ослицы, уводя новорожденную. – Мой ишак не дурак, как и его хозяин. Он в следующий раз непременно постарается для тебя осла сделать... Приводи еще свою ослицу!

Злость и мудрость Малахима

Как-то разозлился Малахим на ишака своего за то, что он не хотел выходить из хлева. На это у животного была причина – сильно болел живот. Малахим, не разобравшись в причине его упрямства, взял палку, стал бить скотину и приговаривать:

– Дурак из дураков, у меня клиент богатый из богатых... Глядишь, хорошо заплатит, если мы с бахчи привезем арбузы на базар...

Бьет он своего ишака все сильнее и безжалостнее. Но ишак не двигается с места. Орет во всю глотку, да так сильно, что соседский мальчик не мог пройти мимо – и зашел в хлев, где Малахим продолжал все сильнее и яростнее бить бедное животное.

– Дядя Малахим, зачем вы так бьете бедного ослика? – спросил ребенок.

Малахим пожаловался соседскому мальчику:

– Богатый клиент попросил с бахчи на базар привезти арбузы. Обещал хорошо заплатить. А этот упрямец не хочет, чтобы я хорошо заработал... Не хочет!.. Не хочет!.. Понимаешь, не хочет!

Малахим стал снова бить своего ишака. Бьет, а ишак все кричит, да так сильно, что на крик ишака жена Малахима прибежала. Вслед за ней на крик бедного ишака и соседи собрались. Стали все Малахима увещевать. А Малахим ни в какую – весь злобой пышет и продолжает избивать осла. Тем временем соседский мальчик сбегал домой, принес бедному животному хурджун кукурузных зерен и стал угощать, приговаривая:

– Ослик бедненький, ешь, не смущайся... Я знаю, как тебе больно... Я знаю... Меня отец ремнем бил, и мне ой как больно было...

Надо было видеть, как ишак потянулся к мальчику и стал жалостливо кричать свое «и-а!.. и-а!», как бы жалуясь и прося у мальчика защиты. Только нет, не жалел на сей раз Малахим своего ишака.

– Я посмотрю, кто из нас упрямее. Ты хочешь лишить меня хорошего заработка?.. Упрямишься?! – Малахим с новой силой и еще сильнее продолжал избивать своего ишака. Бьет он, а ишак орет и к мальчику за помощью тянется.

– Дядя Малахим, перестаньте бить. Ослик плачет... У него из глаз слезы текут... – чуть не плача, просит мальчик Малахима.

А Малахим и слушать не хочет: все бьет и бьет. Видя, как жажда хорошо заработать одолевает хозяина ослика, мальчик обратился к собравшимся соседям с просьбой собрать деньги и тем самым усмирить взбесившегося Малахима. Вскоре деньги были собраны и предложены Малахиму.

Взял Малахим эти деньги без зазрения совести и ушел со двора. Дорогой нанял он такого же, как и он, извозчика, сел и сам на его арбу и велел ему ехать на загородную бахчу. Загрузив арбу арбузами, Малахим велел извозчику ехать на базар, где его дожидался тот самый богатый клиент. Рассчитался клиент с Малахимом щедро, а вдобавок десять огромных арбузов подарил.

– Вези домой!.. Ешь на здоровье!

Обрадовался Малахим, влез на арбу и домой отправился. Приехав, приказал он извозчику разгружать арбузы. Пока извозчик был занят делом, Малахим вывел из хлева своего ишака и, показывая ему запряженного в арбу чужого ишака, сердито сказал:

– Дурак, сын дурака, ты видишь – то, что полагалось нам заработать, я отдал этому ишаку и его хозяину... Смотри и проси прощения.

Ишак Малахима жалостливо и виновато прокричал свое «и-а!», а Малахим ему в ответ:

– Ладно! Не расстраивайся!.. В крике твоем тоже есть прибыль... Те деньги, что я получил за жалость соседей к тебе, я отдал хозяину этого ишака... А те, что мне заплатил богатый клиент, – в шесть раз больше, а в придачу еще и десять – вон видишь, каких! – арбузов нам достались... Не переживай и не сердись... Утром надо на базар ехать... А пока отдыхай и арбузом угощайся.

Малахим нарезал своему ишаку арбуза, да и сам пошел есть с женой вкусный арбуз.

Как Малахим вернул своего ишака

В один из дней Малахим вывел своего ишака на лужайку, чтобы тот травку пощипал, а сам ушел по делам. В это время мимо проходил хлебопекарь, которому нужно было свезти пшеницу на мельницу. «О, слава Богу! Вот и бесхозный ишак... Взвалю на него мешок и на мельницу свезу», – решил хлебопекарь. Сказано – сделано. Погнал он ишака к себе во двор, взвалил на него мешок зерна и погнал на мельницу. А когда зерно было помолото, он взвалил на ишака уже два мешка – мешок с мукой и мешок с отрубями.

Дома хлебопекарь накормил ишака отрубями. Ест ишак с удовольствием, хвостом туда-сюда водит. А хлебопекарь ему:

– Ешь! Ешь! Бедный ты мой. Проголодался!.. Тебя сам Бог мне послал!.. Я тебя не обижу... Помощничек ты мой... Ешь! Ешь!..

Пусть хлебопекарь радуется найденному ишаку, а я расскажу вам о Малахиме.

Пришел он на лужайку, чтобы ишака своего домой пригнать. Глядь – ишака и в помине нет. Бросился Малахим искать пропажу, но нигде ишака нет. Прибежал он, взволнованный, домой и давай зло на бедной жене срывать.

– Бездельница!.. – кричит. – Могла и присмотреть за нашим кормильцем.

– Найдется! – успокаивает его жена.

– Но если не найдется, я тебя буду в арбу запрягать... Запомни!..

– Ладно!.. Ладно!.. Успокойся! – отвечает жена.

Малахим снова принялся искать пропавшего своего ишака, но его нигде не было.

Спустя несколько дней Малахим пуще прежнего стал злым и раздражительным. А еще через несколько дней он то и дело бубнил:

– Мой кормилец!.. Куда же ты ушел?.. Зачем ты покинул меня?.. Если ты не вернешься, я покончу с собой...

В один из дней Малахим и вправду хотел покончить с собой. Приказал он жене приготовить вкусный, на курином бульоне, хинкал. Наевшись, налил он себе в стакан уксуса и, сказав жене: «Бездельница!.. Живи без меня», – залпом выпил содержимое стакана и растянулся посредине комнаты.

Жена, видя такое дело, подняла крик, позвала соседей, затем и за раввином сбегала, чтобы посмертную молитву прочел.

– Вай-вай!.. Как мне одной жить? – кричала жена и рвала на голове волосы.

Кто-то позвал лекаря, и Малахим был спасен. А вскоре он поправился, стал выходить во двор, но мысль о пропавшем ишаке не покидала его, и он все продолжал заговариваться:

– Мой кормилец!.. Куда же ты ушел?.. Зачем ты покинул меня?.. А может, ты обиделся на меня и ушел...

Вдруг Малахима осенила мысль: «Впрягу-ка я себя в арбу и буду вместо ишака возить... Глядишь, увидит ишак, как мне тяжело, пожалеет и вернется... А может, арбу свою узнает!»

Сказано – сделано. Впряг он себя в арбу и поехал на базар. Встал он, где извозчики и амбалы стоят, и ждет. Долго ждал он, и только к вечеру к нему подошел мужчина и попросил отвезти мешок зерна на мельницу. Договорились о плате, и Малахим покатил свою арбу. Дорогой он несколько раз останавливался, чтобы передохнуть – пот со лба, с лица, шеи вытереть: как-никак дорога неблизкая. Наконец, изрядно приуставши, добрался он до мельницы и – о чудо! – видит своего ишака, а на шее у него висит торба и он из нее вовсю ест отруби и хвостом крутит. Смотрит Малахим и диву дается: ишак его даже поправился, похорошел. Подошел он к нему, погладил его по спине, а ишак и внимания не обращает. Малахим ему: «Из-за тебя я чуть не покончил с собой», – а ишак отворачивается и слушать не хочет... Малахим ему: «Ты что, меня, хозяина своего, не узнаешь?» А ишак посмотрел на Малахима, повернулся к нему задом, да как лягнет его по ноге. Понял Малахим: ишаку его новое житье-бытье лучше...

«Ладно! – думает он. – Попробую его разжалобить». Снял он с арбы мешок с зерном, снес на мельницу, затем запряг себя в арбу и стал вокруг своего ишака бегать. А ишак видит все это и только все задом к Малахиму поворачивается и ногами дрыгает: мол, пошел ты к черту.

Долго Малахим возил вокруг своего ишака арбу, изрядно устал и лег на землю, чтобы передохнуть. А то, глядишь, и замертво упасть можно.

Пусть Малахим продолжает отдыхать, а ишак его и знать не желает, а я расскажу вам про хлебопекаря. С того дня как у него появился неизвестно чей ишак, зажил он припеваючи. Прибыли его увеличились: если он в прошлом носил на себе мешок с хлебом, чтобы продать, то теперь он возил и продавал по пять-шесть мешков в день.

«Помощничек ты мой!» – любил называть ишака хлебопекарь.

Что и говорить: души не чаял хлебопекарь в своем помощнике и кормил его отрубями, ничуть корма не жалея.

И вот сегодня хлебопекарь взвалил на ишака зерно и погнал его на мельницу. Занес он мешок на мельницу, а ишака оставил во дворе, повесив ему на шею торбу с отрубями.

– Ешь на здоровье!.. Сил набирайся, – сказал он, – сейчас зерно помелем – и домой... Дома еще свежих отрубей поешь.

Пусть хлебопекарь зерно мелет, а я расскажу вам про Малахима. Отдохнул Малахим и опять подошел к своему ишаку, погладил его, взял за голову и хотел было в морду поцеловать, а ишак как закричит. Услыхал хлебопекарь крик ишака, выскочил из мельницы и видит – какой-то бородатый старик за морду ишака держит и говорит ему: «Ты что, забыл своего хозяина?»

Подбежал хлебопекарь и с силой оттолкнул Малахима. Ишак, видя такое дело, повернулся задом к хлебопекарю и как лягнет его. Затем ишак подошел к лежащему на земле Малахиму и стал жалостно кричать: «и-а-а! и-а-а!»

Хлебопекарь быстро принес мешок с мукой и мешок с отрубями, взвалил все это на спину ишаку и хотел было погнать его, а Малахим, встав с земли, говорит хлебопекарю:

– Милый человек, возьми мою арбу, запряги в нее бедное животное, а в арбу положи свои мешки... Как-никак бедному ишаку легче, да и самому можно сесть.

Хлебопекарь посмотрел на бородатого старика и, немного подумав, так и поступил.

– Садитесь и вы! – предложил хлебопекарь Малахиму.

Сел Малахим на свою арбу, сел и хлебопекарь. Сидят они рядом, молчат, каждый о своем думает. А ишак рысцой несется, только головой качает, будто радуется, что теперь у него два помирившихся хозяина: один – верный друг, другой – щедрый кормилец.

Когда они добрались до дома хлебопекаря, Малахим и говорит:

– Теперь снимай свои мешки и давай плати мне за все беды, что ты причинил мне, украв моего кормильца.

Поначалу хлебопекарь растерялся и даже не знал, что сказать, как поступить. А Малахим тем временем снял с арбы мешки и попытался выехать за ворота. И вот тут хлебопекарь спохватился и преградил Малахиму дорогу.

– Это мое животное, – вскричал он и, схватив Малахима за шиворот, выставил за ворота.

– Ну ладно, посмотрим, кто хозяин моего кормильца, – убегая, крикнул Малахим и, придя домой, все рассказал жене.

Прошло, говорят, несколько дней. Малахим места себе не находил, злился на жену безвинно и стал снова заговариваться:

– Ай-я-яй!.. Бедный мой кормилец, как ты уживаешься с этим бандитом?.. Ай-я-яй!.. Осиротел я... Нет мне больше жизни...

Видя такое дело, жена Малахима стала по соседям ходить и рассказывать о похищенном ишаке, о состоянии мужа. А соседи только сочувствуют и советуют к судье сходить, дабы наказал бесстыдного вора. Сходила жена Малахима и к раввину и все рассказала ему. Тот выслушал и тут же написал жалобу на вора-хлебопекаря и посоветовал ей самой отнести к местному судье.

Сказано – сделано. Отнесла жена Малахима эту жалобу к местному судье и попросила наказать вора и вернуть им их ишака-кормильца. Не стал судья откладывать, пришел он к хлебопекарю и видит: и вправду во дворе известная арба Малахима, а у сарая и его же ишак с торбой на шее – отруби ест и важно хвостом крутит. Постучался судья в ворота. Вскоре вышел хлебопекарь и, догадавшись, что к чему, молча провел судью в дом, а жене приказал скорее стол с выпивкой накрыть.

Сказано – сделано. Вскоре стол был накрыт. Сидят судья и хозяин дома, едят вкусный обед, вино пьют, пустые разговоры ведут... Наконец судья и говорит:

– За угощение спасибо... Но за воровство ишака Малахима пять лет тюрьмы полагается.

И вот тут-то хлебопекарь взмолился и стал просить судью помочь ему, не доводить дело до суда.

– Не могу, – говорит судья, – весь город знает, что ты украл ишака Малахима.

– Ничего не знаю, – взмолился хлебопекарь. – На тебе тысячу золотых... Только до суда не доводи.

– Ладно! Уговорил... – согласился судья и добавил: – Я устрою у тебя дома твою и Малахима встречу и буду выяснять: чей это ишак и арба?.. Ты говори, что твой, и от этого не отступай... Не пойман – не вор... Понял?

– Понял, дорогой судья!.. Понял!.. Как ты сказал, так и будет.

Вскоре к Малахиму домой принесли бумагу, извещавшую, что он для выяснения приглашается в такой-то день и час домой к хлебопекарю.

Догадался Малахим, что здесь правды быть не может. «Подкупил судью хлебопекарь... И сомнений здесь быть не может», – заключил он и стал обдумывать: как быть? Ведь и ишак не желает его признавать... «На отруби хлебопекаря меня променял», – сокрушался Малахим.

Все оставшиеся дни и ночи думал Малахим: как образумить своего ишака, заставить признать истинного хозяина? Вдруг вспомнил, как он, Малахим, вылечил умирающего своего ишака. «Да-да!.. Надо ему напомнить, кто его, умирающего, спас от явной смерти, -подумал Малахим, но тут же усомнился: – А если не признает меня мой кормилец?! А если и судья против правды будет?! Что тогда?.. Ай-я-яй!.. Пропал я», – стал снова сокрушаться Малахим и нервно ходить взад-вперед по комнате да жену проклинать.

– Как я докажу, что эта скотина моя, если и судья не по правде судить будет? – кричит Малахим.

– Дурак, успокойся... Сходи к раввину, он что-нибудь предложит.

– Сама иди!.. – зло сказал Малахим.

Сбегала жена Малахима к раввину и стала совета просить. Выслушал ее раввин и посоветовал, чтобы Малахим сходил в день суда на базар, в нимаз, а заодно и в городское управление и всем сказал, что такой-то хлебопекарь приглашает вас в такое-то время к себе... Сегодня он отмечает годовщину смерти всеми уважаемого отца своего... Кто придет, тот придет... Пусть и соседей зовет... Ведь все знают, кто хозяин ишака...

Пусть Малахим делает все так, как сам знает и как ему насоветовал раввин, а я поведаю вам, что тем временем делал хлебопекарь. Едва в тот день ушел судья, хлебопекарь нанял мастеровых и велел им выстроить из красного кирпича сарай. Когда все было построено, нанес он в этот сарай соломы, настелил пол, а ишаку насыпал в корыто отрубей и приговаривает:

– Ешь!.. Ешь!.. Сколько твоей душе угодно. Лучше, чем у меня, тебе нигде не будет... Забудь ты своего старого и нищего хозяина... Я твой хозяин... Слышишь, я твой хозяин...

А ишак ест, хвостом радостно крутит, довольный такой жизнью и заботой о нем.

И вот наступил назначенный день. Пришел в назначенное время судья. Вскоре пришел и Малахим, неся в руке медный таз и кувшин. Смотрит он: в глубине двора построен для его ишака сарай, а у сарая его арба стоит. Понял Малахим, что хитрый хлебопекарь подкупил судью, а ишака его кормит, чтобы настоящего хозяина не признал.

– Да! – сказал он с досадой. – Все подкуплено. Нет в мире правды. Все деньги решают... Но правда сильнее!..

Вошел Малахим в небедно обставленные покои хлебопекаря и, отбив судье поклоны, сказал:

– Всеми уважаемый правдолюбец, судья... Я надеюсь, что все будет по справедливости...

– Только так и никак по-другому, – важно сказал судья и добавил: – А теперь ты, Малахим, и ты, хозяин дома, садитесь друг против друга... Я буду задавать вам вопросы, вызнавать: кому принадлежит этот ишак?

Первый вопрос судья задал Малахиму:

– Чем ты можешь доказать, что этот ишак принадлежит тебе?

Тогда Малахим встал и сказал:

– Уважаемый и справедливый судья и дорогой хлебопекарь... Прошу я вас разрешить мне запрячь этого ишака в арбу, и мы посмотрим: если он пожелает идти за мной, то он мой; если нет – то нет.

Пожал судья в недоумении плечами, посмотрел на хлебопекаря, не зная, что сказать, как поступить. А хлебопекарь, уверенный в том, что от такой сытной и уютной жизни скотина никуда не пойдет, говорит:

– Ладно! Я согласен.

Зашел Малахим в сарай, а там такая чистота и уют – лучше, чем в его сакле. А в корыте – отруби, тут же рядом, в другом корыте – вода.

– Ишак Малахима, – обращаясь к ишаку, говорит Малахим, – хватит, погостил, пора и меру знать. Хозяин за тобой пришел... Пошли, дорогой!..

А ишак ни с места. Малахим пытается его во двор вывести, а он упирается ногами. Долго тянул его Малахим к выходу, наконец ишак, узнав своего хозяина, поддался и вышел во двор. Запряг его Малахим в арбу и попробовал со двора вывести. Но тут ишак так заупрямился, что Малахим и вправду не знал, что делать. Взял он тогда свой медный таз, налил в него незаметно от всех немного воды, приблизил этот таз к ишаку, влез в него и стал причитать, плакать:

– Ой!.. Ой!.. Мой кормилец, что я буду делать без тебя? Ведь ты нашу дружбу на отруби вора-хлебопекаря променял... Ой!.. Ой!.. Ведь ты знаешь, что кроме тебя у меня никого нет... Ведь ты знаешь, как я люблю тебя... А помнишь ты, как я тебя лечил и от смерти спас?..

Нужно сказать, что во двор к хлебопекарю пришел мулла, а с ним еще несколько мусульман. Пришел и раввин, а с ним и седобородые евреи. Вскоре появился и священник, а с ним несколько старушек, повязанных платками. Здесь же был староста города, а с ним и несколько городовых в форме. Пришли соседи Малахима, знакомые с базара, мальчики и девочки из соседних дворов набежали. Словом, целая толпа народу собралась. Смотрят они на все происходящее здесь и толком понять не могут. А Малахиму того и надо.

– Ой! Ой!.. Мой кормилец, ишак Малахима, как ты сюда попал? Кто тебя украл у меня?.. Ты что, нашу дружбу на отруби хлебопекаря променял?! Ты помнишь, как я, любящий тебя хозяин, от смерти спас?.. – С этими словами Малахим вылез из таза и поднес этот таз к морде ишака.

Наполненный водой таз сразу напомнил ишаку, как он, ишак, страшной болезнью заболел некогда и как излечился от слез оплакивавшего его, ишака, Малахима.

– И-а-а!.. И-а-а! – закричал ишак.

– Вот! Вот!.. Вспомнил, дорогой!.. Пойдем домой!.. Будь умником! – слезно стал упрашивать ишака Малахим.

И – о чудо! Ишак и вправду тронулся с места и направился к воротам. Обрадовался Малахим и хитро посмотрел на судью и на вора-хлебопекаря. Смотрит он и слышит, как судья говорит хлебопекарю:

– Ишак его!.. Ничего не поделаешь... Видишь, все собравшиеся знают, что ишак его... А тебя надо судить как вора... Я ничего не могу сделать... Из-за тебя и меня за взятку посадят.

Побледнел хлебопекарь и дрожащим голосом говорит судье:

– Придумай что-нибудь... Не доводи дело до суда...

Услышал Малахим этот разговор и, приблизившись, сказал судье на ухо:

– Дорогой судья, положи в торбу ишака то, что взял у хлебопекаря... Пусть о том, кто вы такие, мой ишак знает, а не эти люди.

Судья посмотрел на хлебопекаря – мол, как быть? – а тот кивнул головой в знак согласия. Положил судья незаметно ишаку в торбу мешочек с тысячью золотых монет, а вслух сказал:

– Ишак хотя, как и хозяин, дураком слывет, а в правде – умен.

А Малахим, сев на свою арбу и погоняя ишака, ответил:

– Два дурака – умный выход нашли.

Собравшаяся толпа поняла, что к чему, и вскоре разошлась.

Говорят, что хлебопекарь, назло Малахиму, купил себе осла и продолжал свое дело. А в народе родилась поговорка: «Чужое возьмешь – и свое потеряешь...»

Так случилось и с вором-хлебопекарем. Говорят, с тех пор он боялся показываться на глаза проучившему его Малахиму. А Малахим с тех пор стал еще больше любить и лелеять своего ишака. А в народе еще много рождалось о нем и его ишаке сказок-потешек.