Легион Проклятых

ГЛАВА 13ПАДЕНИЕ НЕБЕС

Брат Омар с трудом ковылял в тумане. Казалось, облака устали поддерживать свой вес и навалились на неофита. Плотная, вредоносная миазма распространялась повсюду, освещаемая тусклым сиянием неестественного цвета, словно масло, растекающееся по воде. Небо над скаутом Сдирателей, единственное, что можно было разглядеть сквозь туман, сверкало атмосферными возмущениями. Словно небеса падали вниз. Это был плохой знак. Омар осознал, что Цертус-Минор оказался под хвостом кометы.

Сам неофит представлял собой жалкое зрелище. Его жилет был растерзан в клочья и превратился в набедренную повязку, свисая лохмотьями с пояса. Его мускулистый торс был покрыт его собственной кровью, укусами, порезами и царапинами. Обрывки плаща служили своеобразной повязкой, предотвращающей попадание крови в глаза, пальцы слабо сжимали боевой нож, свисавший вниз, словно мачете. Лишь первобытный инстинкт выживания поддерживал в Сдирателе жизнь. Омар выбрался из кучи тел, кроша кости и черепа голыми руками. Нож выпал из рук под наплывом огромной толпы маньяков. Кто-то из безумцев подобрал его и использовал против скаута, нанося удары в плечо. Лишь отвоевав свой нож, скаут смог пробиться через толпу обезумевших местных. На протяжении нескольких часов Омар колол взад-вперед, постепенно, шаг за шагом, пробираясь сквозь орущую толпу и оставляя за собой кровавый шлейф. Одержимые давили упавших собратьев, доделывая грязную работу Омара. Неожиданно, скаут очутился в конце толпы. Продолжая пробивать себе путь к свободе, Омар скользнул в туман, оставив позади яростные крики и стоны умирающих. В полу бессознательном состоянии, потеряв много крови, Сдиратель, с трудом переставляя ноги, поплелся в сторону города Обсеки. Неофит был почти уверен, что идет по той же дороге, по которой он недавно ехал на мотоцикле. Но, в плотной стене тумана, надгробные плиты и памятники казались похожими друг на друга и, возможно, он двигался в совершенно другом направлении. Гул позади заставил Сдирателя напрячь все его усиленные чувства. Омар поднял голову и прищурился. Сквозь пелену тумана он увидел огненные вспышки, словно что-то падало с небес. Вскоре вспышки исчезли, и скаут вновь почувстовал дрожь под ногами. Сжимая боевой нож поврежденной рукой, и заставляя ноги бежать, Омар ринулся к источнику звука. Сначала скаут заметил мерцание. В какой-то момент Омар осознал, что находится на краю небольшого кратера в зоне удара. Плиты и гробы, закопанные под ними, превратились в обломки и лежали вперемежку с костями. Двигаясь дальше, скаут заметил еще несколько светящихся кратеров - следов ударов метеорита, каменных обломков, льда и древних металлов, отколовшихся от кометы.

Что-то было не так. На дне кратеров виднелись остатки гробов, а в центре лежали контейнеры. На них не было видно следов повреждений. Некоторые были погружены в землю, другие – лежали на поверхности. Взобравшись в одну из дымящихся ям, Омар изучил один из объектов. В отличие от неказистых стазисных контейнеров, используемых цертусийцами в поминальных службах, этот был длинный, широкий и причудливо украшен. Он стоял прямо в вертикальном положении по отношению к поверхности, на самой глубине кратера, и был сделан из какого-то темного адамантового сплава. Контейнер был украшен узорами и орнаментом, Омар смог различить некое подобие птицы, объятой пламенем. Скаут стал ходить вокруг предмета. Несмотря на то, что вокруг него дымилась выжженная земля, контейнер был холодным на ощупь. Омар обнаружил знаки различия Ордена и боевые почести. Царапина на корпусе не давала рассмотреть название Ордена, но скаут смог разобрать номер основания, двадцать первое, проклятое основание. Список почестей был под стать легиону первого основания, он включал Апостатические Войны, Великая Чистка Малагантины, Бичевания Голгофы, битву при Ликантосском Завале, Вторую Чистку Черных Мириад и Бадабские войны. Просунув лезвие ножа между крышкой и саркофагом, брат Омар надавил на оружие и взломал замок. Послышался скрежет, и крышка поддалась. Внутри зияла темная пустота. Омар напряг зрение. Никаких остатков Адептус Астартес. На внутренней стороне крышки скаут обнаружил небольшую табличку, на которой были выгравированы генокод, имя, звание и лозунг роты. Брат-сержант Аттика Центурий, почтенная первая рота: Ин дедикато императум ультра артикуло мортис. «За Императора даже в смерти»

Сверху послышался свист. Закрыв крышку, Омар стал всматриваться в пасмурное небо. На нем возникло множество вспышек. Словно грязные небеса разверзлись, и выпустили пламя на землю мира-кладбища. Скаут почувствовал дрожь земли от первого удара и холод крышки саркофага. Затем ослышался второй удар, а за ним – третий. Серия ударов продолжилась, пока объекты падали на землю, глубоко погружаясь в грунт поверхности. Сначала Омар подумал, что это метеоритный шторм, вызванный кометой. Он даже предположил возможность падения других саркофагов. Скаута не прельщала перспектива быть убитым одним из таких падающих объектов. Затем он услышал это. Что-то неописуемо ужасное, возвещающее о прибытии. Не метеорита или пустого саркофага. Сдиратель выбрался из кратера и поплелся по дороге. Над головой послышался звук, похожий на хлопанье крыльев. Справа от неофита раздалось шипение, словно там открывался люк. Позади послышались тяжелые шаги. Неожиданно раздался визгливый крик, вызвавший кровотечение из глаз Скаута. Омар перешел на быстрый шаг, а затем – побежал. Он больше не ощущал боль в руках и усталость в ногах. Вокруг него появлялись кошмарные твари, которых было просто невозможно описать. Брат Омар устремился во тьму, по дороге, усыпанной гравием, которая, как он надеялся, вела в Обсеку, к его боевым братьям и оружейной.

Кнут стоял на каменном выступе. Технодесантник Данкред подтвердил, что разрушение внешних стен, церквушек и жилых домов, не вызвало никаких затруднений, строения были построены давно, поэтому практически разваливались сами по себе. Теперь эти сооружения представляли собой периметр из каменных обломков, обеспечивая защиту воинам создавая предпосылки для прицельного огня из орудийных платформ по секторам обстрела.

С другой стороны, периметр создавал препятствие в виде изнуряющего и долгого подъема, в ходе которого Похоронная Гвардия и вновь прибывшие новобранцы смогут отбрасывать противника огнем из лаз-орудий.

Керш приказал технодесантнику обрушить второй и третий ряд зданий, чтобы создать три кольца обороны. Внутри двух кругов труп-капитан приказал вырыть узкие лазайки и заминировать их. Керш продумал пути тактического отступления и эти траншеи давали цертусийцам и Сдирателям отойти назад, в случае, если те уже не смогут справляться с наплывом противников. Взрывы уничтожат поверхность перед насыпью, и противнику вновь придется карабкаться наверх, давая цертусийцам время для занятия позиций. Покрывшийся трещинами парапет заполнили напуганные цертусийцы, в основном мужчины, отобранные лордом-лейтенантом, чтобы пополнить ряды Похоронной Гвардии. Некоторые из них были вооружены лаз-ружьями, взятыми из оружейных сил самообороны, другие держали в руках автоганы и старые карабины. Наскоро возведенные огневые точки были оборудованы тяжелыми стабберами, мортирами и автопушками. Гробокопатели и каменщики сжимали кирки и пики мокрыми от пота руками. Среди обычных жителей мира-кладбища виднелись и профессиональные солдаты Похоронной Гвардии. Гвардейцы были облачены в пыльные черные накидки и направляли лаз-ружья в сторону обломочного палисада. Солдаты, подготовленные для церемониальных служб, были не готовы к бою с настоящим противником. Керш прикусил губу от злости, наблюдая как лейтенант гвардейцев расправлял плащ и стряхивал пыль с плеча, в то время как должен был регулировать прицел своего лаз-мушкета.

На ближайшей огневой точке Керш заметил своих личных сервов. Орен пристороился к огромной автопушке. Старый Энох расставлял ящики с боеприпасами, пока Вефесда общалась с несколькими цертусийцами, разносившими снаряды. Когда начнется штурм, все будет зависеть от наличия боеприпасов для тяжелых орудий. Именно поэтому Керш назначил сервов Ордена ответственными за обеспечением огневых позиций боеприпасами. В отличие от цертусийцев они сохраняли спокойствие и, перед лицом врага, они не забудут о своих обязанностях. Девушка повернулась к Кершу и показала пальцем на местных, с которыми она вела беседу, чтобы взгляд десантника смог подбодрить их. Она улыбнулась на короткое мгновение, но труп-капитан сделал вид, что не заметил этого. Когда она отвернулась от него, Керш заметил громоздкий пистолет, висевший у нее на поясе. Именно на Вефесду была возложена задача по поддержанию логистики. Укрепление без снарядов станет катастрофой.

Ночной воздух был спокойным, пропитанный злом туман распространялся по кладбищам, ухудшая видимость. Осматривая оборонительные укрепления своим единственным глазом, Керш заметил брата Мику. Чемпион был не в восторге от того, что находился не рядом с труп-капитаном, но Керш настоял на том, чтобы Мика поддерживал порядок по всему оборонительному периметру. Чемпион передвигался перебежками, от одной полосы обороны к другой. Он поднял кулак вверх и затем поцеловал его, Керш повторил его жест.

В городе стояла странная тишина. Цертусицы, находившиеся рядом с труп-капитаном, тряслись от страха, на их лицах застыл ужас. Женщины, дети и немногие оставшиеся священники бегали от центра города к траншеям, перенося воду, еду и боеприпасы.

Тысячи тех, кто не был задействован в работах по подготовке к битве, собирались в тесных монастырях, учетных плацах и плазах, рядом с Мемориальным Мавзолеем, держа свечки и молясь вместе с понтификом Олифантом. Подземелье Мемориального мавзолея, где хранились остатки бывшего высшего лорда Терры и экклезиарха, уходило вниз на достаточную глубину, чтобы избежать апокалептического удара астероида. Именно здесь Керш планировал спрятать Олифанта. После жарких споров с труп-капитаном, палатина Сапфира из Августейшей Стражи согласилась разместить там небольшую группу верхушки священников. Сестра беспокоилась, что жар, исходящий из тел, нарушит температурный баланс помещения. Олифант разрушил все старания Керша, сказав, что разделит судьбу со своими подданными. Это вывело Керша из себя, хотя в душе он был впечатлен мужеством понтифика, никогда ранее он не видел подобного отношения к своей пастве со стороны других священников и планетарных губернаторов. По крайней мере, понтифик согласился собрать своих людей у мавзолея, рядом со стоящими на страже сестрами битвы.

Здания города опустели. Жители волокли свои пожитки по залитым кровью улицам, пока проктор Краски и его люди отбивали атаки психопатов на узких аллеях и тупиках. Они орудовали своими боевыми дробовиками, выкашивая порядки одержимых. Керш мог слышать рев и яростные крики, а также стоны умирающих, эхом отражавшихся от высоких стен города, тоннелей и лестниц. В самых высоких башнях и этажах зданий расположились скауты отделения Контритус, во главе с плетью отделения Кетурахом. В прицелах их магнокулярной оптики отражались улочки и некроплексы, расположенные за периметром.

Кетурах вернулся раньше, чем предполагал. Двое скаутов из его отделения все еще числились пропавшими, но как только с неба посыпались огненные шары, плеть отделения прекратил их поиск, не желая рисковать Громовым Ястребом «Импунитас» в этом дьявольском шторме. Керш приказал оставшимся скаутам рассредоточиться по периметру с остальными Сдирателями, небольшими мобильными группами. Труп-капитан надеялся, что присутствие ангелов и неофитов укрепит дух сил самообороны. Керш ожидал от своих воинов быстрой реакции и умения приспособиться к быстро меняющимся реалиям. Когда линия обороны будет прорвана, а в этом Кнут не сомневался, Адептус Астартес нейтрализуют угрозу и замедлят темп штурма.

Рядом с ним, у палисады, стоял плеть отделения Ишмаил и брат из отделения Кастигир, Кэйл. Плеть Сдирателей прохаживался взад вперед, выкрикивая гневные приказы, словно тиран. Адептус Астартес торопил цертусийцев, считая их неоправдывающими его ожидания, но испуганные жители мира-кладбища плохо понимали десантника. Кэйл вглядывался вдаль, сжав в руках огнемет, его взгляд сосредоточился на тумане, обволакивавшем пространство, словно вуаль. Здесь, в могильных землях, присутствовало что-то еще. Что-то противоестественное. Они все чувствовали это, слыша странные звуки, доносящиеся из темноты. Керш слушал. Скрежет, клацкающие звуки, бормотание, шипение, пронзительные визги, звучавшие, словно песня умирающего океанского чудовища. Звучали и приглушенные голоса, чей язык не был похож ни на человеческий, ни на язык ксеносов.

Когда «Импунитас» доложил об орбитальной бомбардировке дальше к югу, за великими Очерами, Керш ожидал худшего. Город Обсека не выдержал бы бомбардировку. Кнут надеялся, что слуги Кровавого Бога предпочтут сразиться лицом к лицу. Они не славились подобными битвами на дальних дистанциях. Исходя из опыта столкновений с группами берсеркеров, Керш знал, что за древними кораблями легионов-предателей следуют отмеченные Кхорном культисты.

Армада Злобокоста, скорее всего, состояла из тяжеловооруженных крейсеров, раздутых транспортников и судов-мародеров, готовых извергнуть примитивные контейнеры-десантные капсулы с человеческими отбросами прямо в гущу штурмовиков, баржей, буксировочных бригов и шатлов. Корпус-коммандор Бартемий, в последнем сообщении с «Ангелика Мортис», подтвердил появление флота Злобокоста на краю системы. Однако, ни одно судно, даже изуродованные скоростные торговые корабли и вакуумные клиперы, идущие во главе армады, словно псы на привязи, все еще не достигли ядра системы. Керш приказал Бартемию продумать вектор отхода к слепящему солнцу мира-кладбища, чтобы замаскировать сигнатуры судна, с ценным грузом на борту, звездной статикой.

Кнут подумал об Эзраки и грубом корпус-командоре. Труп-капитан уже ощутил отсутствие апотекария, лишившись ценных советов усеянного шрамами ветерана. Керш знал, что Сдиратели пятой будут скучать по «Ангелике Мортис», ударный крейсер был их единственной надеждой. Теперь их жизнь закончится. Они никогда не увидят дом.

Труп-капитан знал, что некоторые десантники разделяют его идею уберечь ценное геносемя, в то время как другие перестанут чувствовать горечь только в пылу битвы. Именно поэтому Керш надеялся, что враг высадится как можно скорее.

Именно Мелмох дал Кнуту ответы. Какова была природа орбитальной бомбардировки? Если не Злобокост, то что скрывалось с тумане и превращало цертусийцев в одержимых? Библиарий рассказал ему, что комета Килер не была обычным небесным телом. Она уже не была просто куском льда, камня или металла, плывущего сквозь пространство по орбите, и подчиняясь законам гравитации. Она прошла сквозь Око Ужаса и изменилась. Словно коготь, разрывающий материю реальности, кровавая комета образовывала разрывы во времени и пространстве, распространяя тьму и создавая разлом имматериума, через который смог бы просачиваться варп.

Эпистолярий рассказал Кершу, показывая на неестественный след в небе, что хвост кометы и был таким образователем, именно он помог варпу попасть на землю Цертус-Минор. Пытаясь убедить Кнута, псайкер предположил, что слабые создания и формы варпа, возможно, сгорят при падении, и, таким образом, хватка остальных тварей также ослабнет. Что еще больше ужаснуло Керша – так это уверенность Мелмоха в том, что тварей, которые переживут высадку, будет крайне тяжело убить.

- Движение? – произнес Керш.

- Никак нет, - ответил Кэйл.

Он держал ауспик прямо перед собой, сканируя толстую завесу тумана.

- Ни движений, ни тепловых сигнатур, ни излучений.

- Там точно что-то есть, - огрызнулся Ишмаил.

Плеть отделения одел свои грозовые когти и наблюдал за дугами разрядов, проходящих между ними.

Проходили минуты. Кэйл продолжил сканировать некроплекс, но ничего не обнаружил. Ишмаил стал выплескивать свое нетерпение на и без того запуганных смертных. Затем Керш услышал это. Вдалеке. Вдоль периметра. Среди свистящей какофонии, доносившейся из тумана. Ритмичное потрескивание тяжелого стаббера.

- Труп-капитан, - разделся голос в вокс-передатчике Керша. – Вижу противника.

Это был брат Нова.

Керш приставил нового знаменосца роты к капеллану Шадрату, на востоке города. Сквозь помехи вокс-канала можно было услышать четкий стрекот стаббера, труп-капитан также расслышал шипение лаз-мушкетов и треск болтеров.

- Старшая плеть, брат Данкред и лорд-лейтенант – все сообщают о контакте с противником, сэр.

Керш обвел взглядом крошечный город, который стал еще меньше после разрушений брата Данкреда. Труп-капитан представил локации, с которых поступали доклады. Похоже, первоначальный штурм начался с севера и востока.

- Что с Йохимом, эпистолярием, второй плетью Скариохом?

- Ничего, сэр.

Затем Керш услышал короткие выстрелы смертных, не выдержавших напряжения. Позади обрушившихся монастырских колонн двое гвардейцев выпустили очереди в туман. Лейтенант гвардейцев тут же налетел на них и осыпал проклятиями. Слова офицера потонули в треске стаб-карабина и громе автопушки Орена. Нечеткие очертания превратились в тени, а тени быстро стали кошмарными тварями, появившимися из тумана. Небо окрасилось вспышками лаз-болтов, летящих в сторону темной пелены тумана. Автопушка и тяжелый стаббер выкашивали тварей прежде, чем те успели приобрести четкие очертания.

Керш отстегнул цепной меч и направил зазубренный клинок в сторону стоящего рядом Ишмаила. Он надеялся, что тот ответным жестом коснется клинка своими грозовыми когтями. Ишмаил одарил труп-капитана взглядом, полным отвращения, и надел шлем.

- Сэр, - позвал Кэйл.

Керш не знал, увидел ли тот выражение лица своей плети, или нет.

Космодесантник протянул труп-капитану ауспик.

- У меня пусто.

Керш сжал зубы. Враг не попадал под лучи сканеров, и это было плохой новостью для Сдирателей.

- Если увидишь врага своими глазами, сожги его, - произнес Керш.

Закрепив ауспик на поясе и надев шлем, Сдиратель побежал к периметру, на ходу подкручивая дуло для создания стены огня.

Активировав свой клинок, Кнут разогнал зубцы до убийственной скорости. Отстегивая шлем и разжимая заклепки, Керш наблюдал за монстрами, появлявшимися из тумана. Количество сущностей варпа росло, и некоторым удавалось проскользнуть сквозь плотную стену огня орудий. Труп-капитан отметил хорошую работу автопушки и тяжелого стаббера, разрывающих тварей на части. Шквал огня стал уменьшаться, и Керш подался вперед, чтобы выяснить причину. Произошло то, чего он боялся больше всего. С появлением демонов состояние паники, у обычных цертусийцев, сменилось ужасом. Жители мира-кладбища и некоторые гвардейцы, раскрыв рот, наблюдали за разворачивающимся кошмаром, их слабый разум не смог выдержать этого зрелища. Некоторые разворачивались и бежали к руинам укреплений, отказываясь верить в то, что они видели. Другие падали на землю и рыдали. Многие не могли оторвать взгляд от демонических тварей и просто не двигались, прижав оружие к груди.

Несколько летающих бестий по спирали уворачивались от снарядов тяжелых орудий и лаз-болтов. Их неестественные формы вызвали в Кершу волну глубокого отвращения. Они парили над укрытиями, делая взмахи своими множественными крыльями. Ишмаил бросился к монстрам и прыгнул, вскинув когти по направлению к монстрам. Волна тока пробежала между когтями и опалила крылья первого демона, он упал на землю и растворился. Ишмаил приземлился на колено и бросил взгляд через плечо, затем вскинул болт-пистолет и произвел несколько выстрелов во второго нападающего. Третья тварь обогнула Ишмаила и бросилась на Керша. Кнут ушел вправо, развернулся и нанес удар мечом. Оружия врезалось в огромное крыло и разорвало бок монстра. Вефесда отбежала вперед, вскинув лазпистолет, который она держала обеими руками, словно карабин, девушка открыла автоматический огонь.

Следуя за Ишмаилом к палисаду, Керш увидел, как плеть отделения орет на ополченцев и бойцов Похоронной Гвардии. В качестве устрашения Сдиратель встал на парапет и послал несколько болтов в убегающих с поля боя солдат.

- Стреляйте, трусливые ублюдки! – взревел Ишмаил, направив когти в сторону солдат. – Стреляйте, или я заставлю вас пожалеть о том, что вы не сделали это раньше, отбросы! Я скормлю вас этим тварям!

Новые кошмары возникли рядом с укреплениями. Похожие на арахнидов, с огромной пастью и множеством лап, сущности варпа передвигались прыжками, перепрыгивая могильные плиты. Мясистые, похожие на морских ежей, твари катились по земле на пневматических шипах, прокалывая все на своем пути. Костистые копья, которые вырывались из тумана, протыкая гвардейцев и создавая сеть из насаженных на шипы жертв. Конические тела, изуродованные конечностями с когтями и отвратительными пастями, выплевывающими желчь, разъедающую все вокруг. Ненасытные поглотители протоплазмы. Монстры, похожие на когти. Опухолеобразные наросты, распространявшиеся по земле, камням и живым тканям с ужасающей скоростью. Личинкоподобные кошмары, избежавшие заградительного огня и теперь перемещающиеся по грудам обломков. Керш видел, как местные жители раздирают собственные лица, после того как похожие на угрей паразиты проникали в уши, рты и глаза, прежде чем взорваться.

Броня Кнута покрылась ихором, пока он разрубал конечности порождений варпа. Он снес голову Кимерикского живоглота, а затем отрубил спиральный бивень «крикуна», спикировавшего на него на треугольных крыльях, располагавшихся на груди демона. Кнут откинул в сторону вязкую массу мелких стеблей ударом своего бронированного ботинка и придавил им хвост крадущегося горгопеда. Он разрубил толстое, змееподобное тело, висящее на спине лейтенанта, только чтобы обнаружить, что монстр съел его голову и пытался пролезть внутрь тела. Воздух был наполнен смертью. От укреплений веяло ужасом. Нематериальные сущности, изголодавшиеся по душам, были повсюду, и Кнут превратился в вихрь мечей, разбрасывающий и казнящий тварей варпа.

Керш потерял счет времени. Море демонов продолжало расти, твари атаковали с воздуха, с земли, проникали в тела поверженных жертв. Лишь на мгновение он позволил себе задуматься. Его сверхчеловеческое тело было подчинено обстоятельствам – оно вращалось, уклонялось и врезалось в этот непрекращающийся хаос. Меч завибрировал в его руках и стал дымиться, нагревшись до предела.

По воксу он слышал схожие истории со всего периметра. Кнут услышал доклады о самовольном оставлении своих позиций ополченцами и гвардейцами Похоронной стражи, поддавшихся ужасу происходящего. Он слышал, как второе отделение плети Азарета и группа брата Лемуила оттесняли противника ко второму периметру, а технодесанткника Данкреда поглотила волна монстров.

Неожиданно, пространство перед Кершем опустело. Изуродованные сущности превратились в груду конечностей, оторванных снарядами пушки. Трупп-капитан подумал об Орене, угрюмый серв доказывал свою полезность, яростно перемалывая уродцев четкими выстрелами автопушки. Через залитую ихором оптику Керш увидел, как Кэйл орудует своим огнеметом. Сдиратель удерживал часть палисада, выпуская широкие струи огня, выжигающие покрывшиеся волдырями обломки и тела взорванные дротиками костлявого монстра-чистильщика, а также одержимых гвардейцев и других тварей. Брат Мика прорубал путь к своему труп-капитану, убирая с пути паукообразных тварей выстрелами из болтера. Стволом оружия и щитом он отпихивал лапы крупных пауков.

По наблюдениям Кнута, только укрепрайон с автопушкой во главе с братьями Мика и Кэйлом держался, отбивая атаки порождений варпа. Ополченцы в панике бежали обратно в город. Горстка гвардейцев все еще пыталась оборонять позиции, но, в итоге, и они были смяты монстрами, разрывавшими их плоть и насаживавшими тела на костяные копья. Крутанувшись, Керш проскользнул между лап клыкастого монстра. Тварь рванулась к труп-капитану, сжимая и разжимая пасть полную кривых зубов и клыков. Кнуту показалось, что он услышал голос Мики по воксу, но он не смог разобрать слова чемпиона. Труп-капитан сделал взмах и пронзил кончиком меча одну из лап демонического создания.

Вглядевшись в туман, Керш различил силуэт Ишмаила рядом с могильными плитами некроплекса. Плеть отделения сражался, словно загнанный лев, его грозовые когти рассекали и пронзали плоть созданий варпа.

- Ишмаил! – позвал Керш, но Сдиратель находился вне зоны досягаемости. Кинув взгляд на свой укрепрайон, Кнут принял решение.

- Отходим!- приказал труп-капитан, перекрикивая рев автопушки.

Отстреливая ползучих тварей из лазгана, Вефезда прикрывала Орена и Эноха, пока те снимали пушку с треноги. Кэйл образовал струями пламени стену огня и двинулся по маршруту отступления.

Кнут взобрался на парапет и стал прорубать путь сквозь кучи из лап и торсов монстров. Опутанный паутиной хвост-плетка обрушился на его шлем сзади, а тонкие когти стали царапать керамит. Схватив тварь за хвост, Керш швырнул ее на усеянный обломками пол и раздавил ее бронированным ботинком. Затрясшись, монстр превратился в пепел. Кнут рискнул кинуть взгляд на плеть отделения, все больше и больше утопающего в море нематериальных сущностей. Поток кошмаров продолжал появляться из тьмы могильных земель, сея безумие среди защитников города. Умирая, монстры превращались в пыль, обволакивающую Сдирателей прежде, чем улететь на небеса.

- Ишмаил! – кричал Керш, отрубая конечности и прокалывая тела тварей.

Труп-капитан все больше увязал в море тел, также как и Ишмаил. Сдиратель не останавливался. Казалось, он существовал только для убийства. Он не отвечал ни на вокс-сообщения, ни на голос, не осознавая свою тактическую уязвимость, он тупо ломился напролом. Его грозовые когти, словно электрический шторм, раздирали в клочья чуму сумасшествия. Движения Сдирателя имели убийственный эффект, но при этом, казалось, что десантник просто убивал ради убийства, не осознавая, где находится.

- Плеть отделения Ишмаил, отвечай! – позвал Керш, но услышал лишь гортанный рев в ответ.

Брешь, пробитая плетью отделения, постепенно закрывалась. Труп-капитан заметил широкий взмах грозовых когтей. Словно пловец, борющийся с волнами, Кнут неожиданно оказался в плену варпа. Монстры были повсюду. Его ботинок застрял в пасти одной из тварей. Когти и клыки демона скрежетали по броне Сдирателя, и ему пришлось поднять перчатку, чтобы защититься от брызнувшей в него слизи, которая повредила оптику. Труп-капитан слышал голос брата Мики, но не мог сказать наверняка, с кем разговаривал чемпион роты. Керш обнаружил, что колеблется. Монстры были повсюду, кто-то пытался залезать ему на плечи, заставив Кнута опуститься на колени. Его руки уперлись в поверхность мира-кладбища, усеянную ихором, и в первый раз, за все время боя, его меч затих. Среди множества конечностей деформированных уродцев Керш обнаружил знакомое тело. Покрытый запекшейся и свежей кровью с ног до головы, в разодранной одежде, с глубокими ранами в виде порезов, один из неофитов Кетураха медленно, повернувшись спиной, полз по горам трупов. Юноша находился на грани истощения и был близок к смерти.

- Сдиратель! – позвал труп-капитан, но скаут смог лишь поднять голову, после чего упал на спину.

Керш смог полностью разглядеть ранения юного десантника. Четыре глубокие раны в животе – след от удара грозовых когтей. В безумии бойни Ишмаил пронзил брата-Сдирателя и полоснул свои мечом по лицу неофита, после чего вернулся к следующей жертве. Плеть отделения даже не остановился, чтобы обернуться и посмотреть на поверженного им скаута. Он был потерян для Ордена.

Исполосованное лицо юного Сдирателя повернулось к Кершу.

- Сэээр...

- Отставить, - приказал Кнут. – Я отнесу тебя обратно в город.

Взревев, труп-капитан вскочил на ноги. Твари попадали с его плеч, а высасывающие души монстры попятились назад. Но это не спасло их от мономолекулярной ярости цепного меча Керша, пока он раскручивался вокруг своей оси, разрывая тела порождений варпа на части. Однако этого все равно было недостаточно. Он залез в самую глубь массы противника и был полностью объят безумием. Эфировые создания были повсюду, и все, что мог Сдиратель – рубить, потрошить и разрывать тела вокруг себя и поверженного скаута.

Тела штабелями падали вокруг поддавшегося боевой ярости десантника. Монстры, выглядевшие как головы без тела, и пульсирующие уродцы превращались в струйки дыма. Стена ужаса разошлась в стороны, и оттуда показался брат Мика. Защищаясь щитом от нападок тварей, он взрывал их тела методичным огнем из своего болтера. Демоны, которым удавалось подобраться совсем близко к чемпиону, отбрасывались огнем с крыш и колоколен города. Упав на землю, монстры превращались в пыль и устремлялись в небеса.

Керш представил отделение Контритус, ведущих огонь из снайперских винтовок, установленных на штативах. Глаза десантников были прикованы к прицелам, и они валили одну тварь за другой, освобождая путь труп-капитану. Кнут был уверен, что они действовали по приказу чемпиона роты.

- Мика! – позвал труп-капитан, схватив одну из протянутых рук скаута.

Оторвав голову очередного фрика сконцентрированным огнем болтера, Мика перехватил оружие другой рукой и схватил скаута за окровавленную ладонь.

- Мы должны уходить, сейчас! – взревел чемпион.

Неожиданная дрожь, прошедшая под ногами Керша, убедила его довериться мудрости Мики. Пока Сдиратели бежали к укреплениям, неся раненного скаута, Керш почувствовал что-то неестественное, нависшее над ними. Что-то огромное с невообразимо мощными паучьими ногами. При каждом шаге гиганта по земле проходила дрожь, выводившая Сдирателей из равновесия и отшвыривающая их на землю.

- Вперед-вперед-вперед! – крикнул Мика, когда десантники пробегали рядом с развалинами некроплекса прямо к укреплению из красного кирпича.

Тела врагов падали вокруг них, простреленные снайперскими лаз-выстрелами. Твари, прорывавшиеся сквозь стену огня, падали, сраженные выстрелами из болт-пистолета Мики или мечом труп-капитана.

Керш услышал стаккато орудийного огня. Всмотревшись сквозь пелену эфирного тумана, труп-капитан увидел в небе трассеры тяжелых болтеров. Их звук заглушался ревом исполина, шагавшего над ними.

- Это – «Перчатка», - крикнул Мика между выстрелами, дав понять, что он только что общался с «Громовым Ястребом».

Десантники неслись вперед, неся на себе израненного скаута. Керш услышал знакомый звук боевой пушки «Громового Ятреба». Кнут и чемпион почти одновременно пригнули головы, когда боевая машина снизила высоту и оказалась практически над ними. Подняв голову, Керш увидел, как снаряд пушки врезался в бок монстра. Наблюдая за яркой вспышкой двигателя «Перчатки», труп-капитан почувствовал, как содрогнулись небеса. Получив попадание, исполин зашатался и стал заваливаться на бок. Когда туман завихрился вокруг них, Кнут замедлился и встал на колено, приказав Мике сделать то же самое. Неожиданно, вихрь изменил направление и двинулся прямо на них, когда тело монстра оказалось над некроплексом.

Керш чуть не упал на землю от напора, как в воздухе раздались звериный рык, который неожиданно затих, и монстр задергался в конвульсиях. Дрожь стала более чем ощутимой, когда множество тварей, вокруг них, испустили дух.

Кнут и Мика снова были на ногах, таща скаута к укрытию. Лапы гиганта задрожали. Монстр пополз к куполу мемориального мавзолея, словно следуя беззвучной инструкции от своих соратников. С парапета Сдиратели увидели, как уродливые интервенты захватили периметр. Только Кэйл оставался у входа в тоннель, его огнемет поливал всех, у кого были лишние конечности.

Вдоль палисада Керш могу видеть неописуемый ужас, коим являлась голова исполина. Его бесформенный череп врезался в укрепление и отбрасывал обломки рокрита в стороны. Добравшись до Кэйла, Керш и Мика услышали, как автопушка Орена возобновила свою смертельную жатву. Сервы успешно отступали назад ко второму периметру, и к огню тяжелого орудия скоро присоединились беспорядочные вспышки лаз-мушетов. Керш был рад огневой поддержке автопушки. За вторым креплением прикрывающий огонь скаутов уже не мог достичь монстров. Орды демонов воспользовались умирающим телом исполина и теперь прикрывались от огня тяжелых орудий.

Одна из тварей, которая, по предположению Мики, должна была уже быть мертва, неожиданно раскинула свои щупальца. Чемпион вернулся от нескольких выпадов, но раненный скаут не мог двигаться с тем же проворством, и одно из щупалиц схватило его за ногу. Освободившись от очередного щупльца, Мика отстрелил его выстрелом из болтера, но одна из конечностей монстра все же смогла оплести его оружие. Второе щупальце обхватило ногу чемпиону и стало плавить керамит брони. Мика разочарованно взревел, и Керш одним взмахом меча отсек щупальце от тела монстра. Пока чемпион отрывал часть щупальца от своей ноги и болтера, Кнут вонзил кончик меча в грудь монстра, разогнав скорость вращения зубцов до максимума.

Сдиратели снова побежали. Орда приближалась.

Наспех закрепленные болтами обломки второго заграждения грозили обрушиться на десантников, и Сдиратели ускорились. Кэйл следовал за ними, нескончаемое огненное инферно, выплескиваемое из его огнемета, становилось все убийственнее и убийственнее. Скелетоподобные твари кидались на стену огня, только чтобы превратиться в пыль, подобно их предшественникам. Наконец, канистра огнемета опустела, и Кэйл швырнул оружие в ближайшего выродка варпа. Болт-пистолет Сдирателя в мгновение ока покинул кобуру. Все еще двигаясь спиной, брат Кэйл продолжал яростно отстреливаться от противника. Неожиданно, перед десантником вырос Поглотитель, слишком крупная тварь для снарядов пистолета. Сначала монстр поглотил пистолет Кэйла, а затем и всего боевого брата.

Керш и Мика побежали дальше, выжимая последние силы из духов брони. Наконец показался выход. Труп-капитан увидел Вефесду, держащую в руках детонатор. Сдиратель услышал рев агонии, но продолжил двигаться. Когда Адептус Астртес выскочили из лабиринта, обтиратель Кнута нажала на кнопку детонатора. Заранее установленная взрывчатка сдетонировала и обвалила весь тоннель. Тонны обломков посыпались вниз, перекрыв маршрут отступления и похоронив тварей, преследовавших Сдирателей.

Когда облако пыли рассеялось, Керш оглядел присутствовавших. Все, начиная от Вефесды и Мики - до Похоронных гвардейцев, скрывались позади обломков шпиля и выглядели ошеломленными. Отвернувшись, Кнут посмотрел на скаута, которого вытащил из кошмара некропликса. Юноша закатил глаза и что-то еле слышно бормотал. Половина юного десантника просто отсутствовала. Поглотитель в последний момент настиг их и откусил скауту ноги и половину торса, то же случилось и с Кэйлом. Несколько секунд все молчали.

- Найди что-нибудь похожее на носилки, - обратился Кнут к Вефесде, - затем отнесите его к братьям десятой.

Девушка поспешила выполнять приказы своего господина. Глаза Керша упали на испуганных гвардейцев.

- Ты, - рявкнул Кнут тоном, полным ярости и разочарования. – А ну пошел к периметру, сейчас же...

Похоронный гвардеец схватил лаз-мушкет и побежал к палисаду, чтобы занять позицию.

Вогнав громоздкую обойму в болт-пистолет, брат Мика повернулся к Кнуту.

Чемпион роты поцеловал кулак, чтобы почтить Дорна.

- Вы готовы?

- Нет, - честно ответил Керш, но последовал за Сдирателем к автопушке, оставляя неофита наедине с шоком и болью.

ГЛАВА 14СИЗИГИЙ

Хотел бы я, чтобы это был сон.

Ужас варпа навис на Цертус-минор. Мир-кладбище был объят безумием битвы, когда хвост кометы прошел сквозь орбиту планеты. Нескончаемый поток тварей Хаоса, словно дождь, хлынул на небольшой островок Империума.

Двадцать четыре часа мы сражались без устали, по колено в трупах врагов, сохраняя хладнокровие и чистоту наших душ в этой животной резне. Пятая рота сдерживала атаки противника и заслужила свою честь на поле боя. Двадцать часов небеса падали на нас, жадные до нашей человечности. Мы сражались как никогда прежде, доводя наши сверхчеловеческие тела до предела возможностей. Сердца гнали кровь по нашим телам. Повсюду потрескивала энергия. Глаза видели лишь врагов. Руки автоматически управляли нашими мечами и болтерами. Мы отбирали жизни без всякой стратегии. Техника и искусство битвы сошли на нет. На месте убитой твари появлялась другая, и мы рубили их, не задумываясь, для того, чтобы выжить. На двадцатом часу поток сократился. Массы рассеивались, упрощая нашу работу. Мы отбросили монстров к первому периметру и добили оставшихся. Здесь не было места тактике. Твари просто ломились напролом. И, наконец, убивать стало некого.

Хотя пятая рота и достигла великой победы над Хаосом, цена оказалась высокой. Братья Эбенезар, Тикариас, Молиат, Ашкелон и технодесантник Данкред отдали свои жизни, обороняя город и его жителей. Их тела лежали на земле согласно обычаям, со всеми ужасными ранами, которые они получили. Тикариас представлял собой кашу. Данкред – изрубленный каркас плоти Адептус Астартес, разорванной гидравлики, электросистем и бионики. Технодесантник сражался храбро, но он не смог справиться с многократно превосходящим его количеством демонов. Члены отделения Контритус сделали все возможное, чтобы оттеснить противника, их навыки проверялись на улицах Святого Бартоломея-Восточного, заполненных массой демонов Хаоса. Скауты Сдирателей уменьшали эту стену тварей точными выстрелами из снайперских ружей, давая Скейсу и нескольким братьям из отделения Цикатрикс возможность перегруппироваться и оттеснить монстров. Несколько раз Громовой Ястреб «Импунитас» удачно заходил для бомбометания по отродиям варпа, при этом полностью уничтожая величественные постройки квартала. Пока мои Сдиратели следовали прославленным традициям Ордена и доказывали репутацию смертоносных воинов, смертные не могли справиться с волной кошмара, обрушившейся на них. Я требую слишком много от обычных людей. Если бы жители Империума не были так слабы, нужда в Адептус Астартес отпала бы сама собой, и лучшим тому доказательством было бегство цертусийцев. В истории есть немало эпизодов героизма обычных смертных: война за Армагеддон, Ефрасийская Резня и многочисленные крестовые походы, где закаленные в боях кадианцы снискали множество почестей. Человечество не утратило силы духа. И такие истории воспеваются и будут воспеваться в легендах и мифах. Но на каждого имперца, не дрогнувшего перед ксеносами и еретическими предателями Хаоса, приходится тысяча других, кто не выдержал и сбежал с поля боя. Из-за страха этих людей судьба Империума уже предрешена. Мужчины, женщины и дети, в чьих руках оружие становится бесполезным. Трусливое большинство, сбегающее в надежде, что остальные защитят их. Возможно, за это стоит винить Адептус Астартес. Мы ослабили Империум. Существование полубогов превратило обычных людей в пассивных наблюдателей. Находясь рядом с божествами, они чувствуют себя вне опасности. Ангелы Императора спасут их. Они наблюдают за борьбой добра и зла в галактике, упуская важную деталь – судьба Империума – в их собственных руках.

Но, несмотря ни на все, я не могу винить их. Я – нечто большее, чем человек, но, даже несмотря на свой опыт и наследие, я понимаю их. Страх – это простое и естественное чувство. Нерациональное и практически бессознательное желание убежать, убраться подальше от источника опасности. То, как люди иногда справляются с таким штурмом химии и эмоций – уже чудо само по себе. Многие сбежали, отказавшись сражаться. Пока Скейс и Йоахим осыпали трусов проклятиями, я обнаружил, что не могу винить этих цертусийцев. Моя жертва – это моя жертва и ничья более. Я делаю это во славу Императора, а не их. По правде говоря, мне плевать на их выживание. Мы не связаны братскими узами, хотя и пятая не может похвастаться этим. Выживут ли они, или нет – все это не важно в масштабах Империума. Их существование означает лишь одно для меня – недопустимость мысли о победе врага. Я подозреваю, что это безумие имеет под собой цель ослабить нас, чтобы нанести решающий удар. Злобокост приближается. Губительные Силы жаждут захватить этот мир и его людей, отобрать их у меня. Я не допущу этого. Они проиграют. Я обеспечу им поражение.

Брат Нова и я двигаемся меж развалин Святого Бартоломея-Восточного. Кратер и горящие останки – все, что осталось от этого места. Высоко держа древко боевого знамени, Нова ступает по горящим обломкам. Он ищет любые признаки врага, водя болт-пистолетом из стороны в сторону и одновременно передавая сообщения по вокс-связи.

- Вторая плеть, Скариох, пропал без вести.

Я киваю. Нова продолжает.

- Вторая плеть Этам повторно запрашивает разрешение на поиски брата Ишмаила.

- Отказано, - рявкаю я. – Ишмаил потерян. Скажи Этаму, что теперь он – плеть отделения Кастигир и пусть начинает вести себя соответственно.

- Брат Симеон – на крыше Мемориального Мавзолея. Он докладывает о сгоревших телах на плазе. Похоже, сестры открыли огонь по толпе.

- Сестры?

Я останавливаюсь и обдумываю действия палатины Сапфиры. Сложно представить, как стоическая сестра расстреливает цертусийцев ради забавы.

- Они утверждают, что были атакованы.

- Тварями варпа? – спрашиваю я, хотя само предположение – не логично, вряд ли монстры смогли зайти так далеко.

- Местными жителями, - отвечает Нова.

Безумие. Я качаю головой. Влияние Хаоса внутри и снаружи периметра. Слишком занятый обороной и попыткой вернуть убегавших цертусийцев, я не задумался о последствиях массового бегства.

Пока я сражался за свою жизнь и жизни остальных, сотни напуганных цертусийцев рванулись к духовной защите Мемориального Мавзолея. Сходя с ума от ужаса, милиция, разносчики боеприпасов и испуганные гвардейцы убегали от ужаса варпа, беспорядочный огонь не мог сдержать нашествие отродий Хаоса. Крики некоторых из местных превратились вой, а затем ими завладела ярость. Грань между яростью и страхом – слишком тонкая, и когда разум смертного слабеет, она перестает существовать. Объятые яростным безумием, местные жители врезались в кордон молящихся, и многие из них принесли с собой оружие.

Столкнувшись с безумными убийцами, готовыми убивать всех подряд – друзей, семьи, у палатины просто не было другого выбора кроме как приказать своим сестрам спалить их.

- Прикажи брату Симеону послать сервов для организации рабочих команд из цертусийцев, - приказываю я. – Мне нужно, чтобы они убрали тела, уж в этом они должны знать толк.

Пока мы бродим среди разрушенных келий, я объясняю знаменосцу, что нужно сбросить тела защитников и прорвавшихся демонов за периметр. Я приказываю использовать оставшийся прометий для сожжения тел павших и вскоре, в воздухе появляется запах горящей плоти, человеческой и нематериальной.

Приказы продолжают поступать. Командная структура и ощущение цели – то, что заставляет людей сражаться. Побывав на бессчетном количестве полей сражений, я знаю, что потеря веры, шок и чувство фатализма постепенно начинают завладевать разумами людей, и лишь руководство и труд помогают бойцам сопротивляться этому. Без тяжелой работы разум начинает поддаваться ужасу, и появляется чувство обреченности.

Я инструктирую лорда-лейтенанта Лазлонгию, чтобы она реорганизовала Похоронную Гвардию. Теперь я заинтересован лишь в людях, доказавших свою волю к битве. Мужчинах с сильным разумом и духом, которые держат строй. Мужчины, которые понимают, с кем они сражаются, и желают убивать их. Я приказываю Лазлонгии собрать оружие и боеприпасы и распределить бойцов по внешнему периметру. Отбитые укрепления снова наши. Пока наши. «Импунитас» парил над опустошенной поверхностью планеты, и я чувствовал, как его тяжелые болтеры следят за мной и стягом роты. Я послал «Перчатку» к некроплексу, чтобы убедиться, что неподдающиеся идентификации ауспика твари не атакуют нас из тумана. Нас вряд ли ожидает вторая волна монстров, судя по их предыдущему поведению, но, на всякий случай, слабые участки необходимо было проверить.

- Что там с Злобокостом? Ожидаемое время высадки? – позвал я знаменосца.

Проходя мимо одного из уцелевших строений, он активирует связь с единственным оставшимся на орбите кораблем. Все остальные суда отчалили вместе с «Ангелика Мортис», и в распоряжении Сдирателей остался лишь один корабль Адептус Министорум, «Апотеон».

- «Апотеон» подтверждает, что флагман армады прошел цепь астероидов и входит в ядро системы.

- Сколько времени им понадобится?

- Если суда не изменят скорость, они будут на Цертус-Минор через восемь стандартных часов, - отвечает Нова.

Я представил единственную оборонительная станцию с двигателями небольшой мощности, усиленными щитами, орудийными батареями и мощными счетверенными пулеметами, усеявшими бронированный киль судна.

- Передай мои наилучшие пожелания и благодарности командору и клерику, - искренне говорю я.

У «Апотеона» самый лучший обзор. Они знают, что их ждет. Решение сражаться против огромной армады с минимальным шансом выжить – поистине достойно уважения Астартес.

- Скажи им, чтобы игнорировали корабли культистов и штурмовики. Пусть сосредоточатся на крейсерах, фрегатах и других кораблях предательских Астартес.

Я хочу пожелать капитану удачи, но слова не сходят с моих уст. «Апотеон» превратится в обломки, и капитан, скорее всего, погибнет. Он знает это, и оптимизм будет крайне неуместен в данной ситуации.

Нова замечает дергающуюся в конвульсиях тварь и направляется к ней, чтобы добить. Я похожу к дымящемуся строению – единственное здание, не превратившееся в руины после бомбардировки. На внешней стене – трещины, но символы и каменное обрамление над стальными дверьми позволяют идентифицировать его как штаб-квартира силовиков.

Толкнув дверь стальным ботинком, я осторожно вхожу внутрь. Внутренняя часть здания не тронута. Она защищена толстыми стенами. Идеальное укрытие для тварей. Оружейная пуста, и бриз, пронесшийся из открытых дверей, заставил шелестеть рукописи, лежавшие на столах скриптории. Бумаги упали на пол, и тут же стали впитывать кровь, недавно пролитую здесь. Неподалеку валялись трупы нескольких силовиков, один – без головы, другие – с дырами в жилетах и груди. Проходя мимо комнаты пыток, вериспекса и камер, я замечаю дверь в подземелье. Опустошенные боевые дробовики лежат брошенные на ступенях. Камеры здесь пусты, кроме одной.

На скамье, за толстыми адамантовыми прутьями, сидит Проток Краски. Броня силовика покорежена, голова завалена набок, рот открыт. Табачный сок стекает по краю его рта вниз на бороду, а оттуда – на пол. Я слышу треск под ногами, опускаюсь и поднимаю ключ, выкинутый Краски, после того, как он закрыл себя в клетке.

- Проктор, - зову я, мой голос звучит неуверенно.

Схватив перчаткой замок, я срываю его и вхожу внутрь. Я поднимаю голову Краски.

- Проктор, - снова зову я.

Его глазные яблоки закатились, но я чувствую, как его тело начинает содрогаться. И вскоре я понимаю почему.

Через раскрытый рот я вижу нечто жуткое по своей природе. Несколько паучьих лап появляются между зубами силовика. Арахноид вырывается наружу и по моей руке устремляется к грудной пластине моей брони. Тварь пряталась в черепе Краски, выбросив внутренности наружу.

От неожиданности я отшатываюсь назад, мой ранец ударяется о решетку. Я опрокидываю тварь на пол, но она снова кидается на меня. Выхватив болт-пистолет, я произвожу несколько выстрелов. Отродье варпа уворачивается, ловко передвигаясь по полу. Держа свой Марк II обеими руками, я впечатываю наплечники в стену. Каждый раз я поворачиваюсь боком, ожидая, что тварь прыгнет мне на лицо. По звукам выстрелов снаружи я понял, что монстр ускользнул из камеры.

Выбежав из камеры, я вижу брата Нова, машущего мне рукой. Знаменосец начинает двигаться, перепрыгивая через обломки. Я догоняю его.

- Здесь, - шипит Нова, направив дуло болтера в проход в стене. Двигаясь вперед, я вожу дулом пистолета по сторонам. Наклонив древко знамени, Нова следует за мной в темноту тюремной часовни. Внутри темно, на месте свечей – лишь тени. Стеклянное окно пропускает лишь тусклые лучи света. В центре – лестница, ведущая в склеп. Вокруг – постаменты с гробами, выточенными из камня с изображениями имперских святых. Один из них приоткрыт.

Направив пистолет на крышку гроба, я и Нова тихо крадемся по полу часовни. В гробу послышался скрежет, и мы замираем. Нова направил дуло болтера на гроб, и я пальцами считаю до трех.

Раздается крик, который никто из нас не ожидал, и мой палец замирает на спусковом крючке. Внутри – девочка, живая и напуганная. Лицо покрыто сажей. Я поднимаю перчатку вверх , чтобы показать ей, что мы не представляем для нее угрозу и давая Нове приказ опустить оружие. Помещение пронзает ошеломляющий визг.

Следуя за взглядом ребенка, я вижу, как паукообразный монстр бежит по древку знамени. Нова мгновенно реагирует на угрозу. Он ударяет древко о пол, отбрасывая тварь во тьму склепа.

- Вниз! – ору я на трясущегося ребенка, заставляя ее снова спрятаться в гробу.

Целя пистолетом в ступени, я перевожу оружие на автоматический режим огня и освещаю пространство сверкающими выстрелами. Монстр прыгает сзади и вынуждает меня бросить оружие. Выставив руки перед собой, я не даю твари добраться до моего лица.

- Нова!

- Давай! – кричит знаменосец.

Схватив монстра за лапу, я впечатываю его прямо в стену часовни, затем разворачиваюсь и обрушиваю его тело на каменную статую. Выведенный из равновесия, но все еще желающий добраться до моего лица, жук извивается в моей хватке. Я бросаю его вверх, и брат Нова, стрельбой из болтера, разрывает его тело на части. Существо исчезает в фонтане собственной крови, оставляя на полу мерцающие капли.

- Вы в порядке, сэр? – окликает меня Нова.

Я киваю в ответ и подхожу к вжавшемуся в гранит ребенку. Она смотрит на меня напуганными глазами. Аккуратно достав ее из укрытия, я передаю ее Нове. Знаменосец держит ее на изгибе локтя, прямо под знаменем. Открывая деревянную дверь склепа дулом своего пистолета, я слышу, как он зовет кого-то с дальнего края разбомбленного квартала.

Я убираю пистолет в кобуру и обнаруживаю, что смотрю на открытый гроб, чья плита превратилась в осколки. Я представляю девочку, прячущуюся там и момент, когда мы обнаруживаем ее. Заглянув внутрь, я обнаруживаю предмет на дне саркофага. Я поднимаю его. Это – кристаллическая пластина, карта из Таро Императора. Я всматриваюсь в темноту в поисках своего призрачного спутника, но его нигде нет.

Я верчу карту в руках. На карте изображено затмение, луна застилает все, кроме коронального кольца далекого солнца. Под изображением – надпись «Умбра».

Я чувствую оживление в моем желудке – чувство, которое я испытываю в пылу битвы, за секунды до того, как вывожу противника из равновесия неожиданным взмахом клинка или осуществляю рискованный, непредсказуемый маневр. Чувство, спасавшее меня много раз и не меньше раз помогавшее мне забирать жизни моих противников. На мгновение я застыл, смакуя пришедшую мне в голову идею, и улыбка промелькнула на моих губах.

Я все еще улыбаюсь, изучая пластину, затем протягиваю ее Нове. У них есть сообщения для меня.

- Труп-капитан, - произносит он, все еще держа на руках ребенка. – Плеть отделения Йоахим запрашивает ваше присутствие. Также он хочет, чтобы эпистолярий Мелмох встретил его в сквере Сепулкр. Он говорит, это важно.

- Хорошо, - отвечаю я.

Затем добавляю.

- Передай брату Симеону следующее: Скажи ему, что я направляюсь в Мемориальный Мавзолей и мне нужен понтифик. Скажи ему... - я колеблюсь. – Скажи ему, что это важно.

ГЛАВА 15ПРЕКРАЩЕНИЕ

Его звали Скариох. Он был Сдирателем, членом отделении Ценсура и второй плетью отделения. Несколько часов назад его вполне устраивали подчинение плети отделения, защита чести Ордена и битва за Императора. Слова Катафалка были его путеводителем, а подвиги Дорна – примером. Он был Адептус Астартес – ангелом Империума.

Сейчас все это стало не важным для него.

Тот-кто-был-Скариохом думал только о крови. Он ощущал лишь чувство несправедливости, ненависть ко всему, чем он был, к порядку и дисциплине, чести и приказам, подчинению. Первый раз в жизни космический десантник ощущал весь потенциал своего сверхчеловеческого тела. Он наслаждался неограниченной мощью, пульсирующей в его венах, его чувства обострились, словно у хищника, а сердце стучало, словно молот.

Космический десантник чувствовал только начало конца. Он стал чем-то другим, чем-то новым и могущественным, чем-то, что живет только для того, чтобы обрывать жизни остальных. Размалывать черепа. Разрывать мягкие тела зубьями меча и насаживать их на клинок, словно на вертел. Он ощущал жажду крови. Слышал каждый хруст ломаемых позвоночников и свернутых шей, вздохи и мольбы умирающих. Его ноги утопали в океанах крови. Единственное, что он хотел больше всего на свете в настоящий момент – воплощать свои кровожадные желания в жизнь. Кровавый кошмар, разворачивающийся вокруг него, лишь подпитывал ярость того-кто-был-Скариохом.

Они сделали это с ним, так называемые братья. Убийство, резня – все это должно продолжаться. Ложные ангелы трупа-Императора не смогли понять это. Ублюдки, они окружили его как трусы, а затем схватили и отобрали дымящийся меч. Но перед этим тот-кто-был-Скариохом сломал несколько челюстей и носов. Когда он не поддался уговорам этих слабаков, ублюдки перерезали кабели его брони и сняли питающую батарею. Они схватили его за кисти и прижали к колонне.

Берсеркер ощутил всю тяжесть своей оставшейся без питания брони. Металл сочленений пронзительно заскрипел . Безумный ангел пытался вырваться из цепкой хватки своих пленителей. Он оскалился, показав свои клыки, глаза наполнились кровью. Мускулы Адептус Астартес раздулись от напряжения. Вокруг десантника столпились его бывшие братья, и теперь он яростно пытался добраться до них. Тварь думала, что может чувствовать их страх. Их слабость еще больше разжигала ненависть демона. Они смотрели на него свысока, и на их лицах застыла смесь превосходства и грусти. Их жалость лишь подпитывала его гнев. Еще одна слабость. Кровь бурлила в его жилах, как и подобает машине войны. Ему больше не нужны слова. Рот десантника раскрылся и все его существо источало бесконечную ненависть. Лакеи Императора пытались вразумить его, но их слова казались предателю чем-то отдаленным, практически непонятным языком. Тот-кто-был-Скариохом ненавидел их всех.

Йоахим – щенок, возведенный в ранг плети. Мелмох – мутант и колдун. Брат Боаз, который однажды победил его во время тренировочного спарринга и всегда напоминал ему об этом. Униженная старшая плеть Юрия Скейс, который пал ниже некуда, опозорившись на Суде мечом. И Захария Керш, Кнут пятой роты, воин, который подвел магистра Ордена, позволил врагу забрать стяг и потерял свой меч. Его он ненавидел больше всех.

Сдиратели взирали на Скариоха.

- Он одержим, - произнес Мелмох. – Жажда крови поглотила его.

- Ты жаждешь поскорее списать его со счетов, так колдун, - рявкнул Йоахим. – Может и ты поддался жажде.

- Его душа – в руках Губительных Сил, - ответил Мелмох.

- Как и твоя?

Мелмох пропустил издевку мимо ушей.

- Этого ты хочешь для своего брата?

- Скейс? – Йоахим повернулся к старшей плети.

- Мы не можем просто связать его? – предложил брат Боаз.

- Словно загнанное животное? – возразил Мелмох.

- Пока не пройдет жажда...

- Она не пройдет, - произнес эпистолярий. – Он – во власти Кровавого Бога. Первый падший из нашего Ордена.

- Он не первый, - с сожалением произнес Кнут. – Ишмаил также потерян для нас.

- Мы не знаем наверняка, - огрызнулся Скейс.

- Ты знаешь, что нужно делать, - произнес Керш.

- Скейс...- умоляюще произнес Йоахим.

Тот-кто-был-Скариохом взирал на Скейса кроваво-красными глазами. Речь его братьев раздражала его, он считал их слова бессмысленными.

Юрия Скейс поднял свой болт-пистолет. Проклятый Сдиратель уставился на дуло оружия.

- Прости, брат.

Демон оскалился.

Скейс выстрелил.

Керш вышел на площадь. Повсюду толпились люди. Все небольшие плазы, усыпальницы и молельни были заполнены жителями мира-кладбища. Толпа расступилась перед ним, хотя места едва хватало для всех. Повсюду лежали коврики, натянуты подобия настилов и организованы небольшие кабинки для молитв. Словно пилигримы, цертусийцы собрались в тени мемориального мавзолея Умберто Второго, тысячи людей. Несмотря на их количество, раздача воды и еды проходила в нормальном режиме, вокруг царила атмосфера благоговейного страха. Многие жители молились, другие уважительно склоняли головы перед труп-капитаном.

Пока Сдиратели и Похоронная Гвардия удерживали периметр города, скауты плети Кетураха бесшумно передвигались между башнями и барельефами города Обсеки, оставляя после себя горы трупов врагов. Обычным цертусийцам приходилось спать на голых камнях. Керш пробирался сквозь толпу, состоявшую из женщин, детей, стариков, больных и оставшихся священников Олифанта, а также – тех мужчин, которые не смогли выдержать ужасы передовой и покинули свои посты во время первых сражений. Сдиратель видел, как безумие варпа действовало на простых людей. Некоторые бросались на землю, рыдая словно младенцы, другие стонали, третьи больше никогда не произнесут ни слова. Были и те, кто с благоговением рассказывал об ужасах, которые им пришлось повидать. Многие просто укрывались под настилом и больше не выходили наружу.

- Понтифик? – обратился Керш к священнику, раздающему воду.

Тот направил его к следующей плазе, где картина разительно отличалась. Керш кивнул сестре битвы, облаченной в полный комплект брони и держащей тяжелый огнемет. Он не мог не представить, какие разрушения может вызвать пламя этого могучего оружия. Плаза была пропитана копотью. Струйки дыма поднимались над воронками от взрывов, в мрачных клетках валялись почерневшие человеческие кости. Среди всего этого кошмара родители пытались успокоить своих детей, а остальные жители старались сосредоточиться на молитвах.

Керш застал понтифика Олифанта в момент, когда тот произносил последние молитвы над обуглившимися остатками тел одержимых. Там же находились несколько рабочих с закопченными лицами, в обязанность которых входило отделение тел друг от друга, и весталки с каменными лицами, переносившие гробы со скелетами, застывшим в неестественных позах. Керш заметил, что сестры Августейшей Стражи расположились рядом с толпами местных жителей, а также на парапетах и в башнях с бойницами. Неподалеку, фигура в кобальтовой броне бесстрастно наблюдала за процедурами упокоения, держа в руках мелтаган.

- Труп-капитан, - приветствовал десантника Олифант, тень улыбки промелькнула на его лице.

- Как вы, понтифик? – поинтересовался Керш.

Переставив свою неходящую ногу, экклезиарх развернулся к Сдирателю.

- Не волнуйтесь обо мне, труп-капитан. Я жив, и то же можно сказать про все эти несчастные души, собравшиеся здесь.

Керш прикусил нижнюю губу.

- Понтифик, - начал Сдиратель, чувствуя дискомфорт от своей следующей фразы. – Я хотел бы извиниться за ваши потери...

- Труп-капитан, прошу вас...

- Нет, - настаивал Керш. – Это была моя стратегия, и она провалилась. Цертусийцы покинули свои посты и убежали обратно в город, а у моих скаутов не было приказа открывать по ним огонь.

- Вы же не знали...

- Я мог бы знать и должен был. От человека требуется определенная крепость духа, чтобы устоять перед архи-врагом, он должен быть хладнокровным воином с крепким рассудком. Есть вещи, которые человек не должен видеть. Ужасы, которые должны оставаться безвестными недоступными для человечества. Сущности, чье присутствие заставляет человека сходить с ума.

- А что насчет тех, чьи способности выходят за грани способностей смертных? Вы устойчивы к таким испытаниям?

- Нет, понтифик, к сожалению, нет, - честно ответил Керш. – Но все происходящее – это то для чего мы были рождены, и мы не дрогнем.

Олифант наблюдал, как две весталки относят к гробу черные, обгоревшие останки. Керш заметил, как одна из девушек заметно приободрилась от его скромной улыбки.

- Я приказал образовать кордон молящихся. Люди, спокойные и в больших количествах, собрались на открытых площадках вокруг мавзолея. Мы воздавали благодарности великому Умберто Второму, чей дух наблюдает за нами в наши самые страшные часы, и Богу-Императору, чьи слуги всегда готовы помочь страждущим.

Олифант взглянул в лицо Сдирателя, давая понять, что он имел в виду Адептус Астартес. – Мы были заняты молитвой, когда послышались крики с снаружи кордона. Простите меня, труп-капитан, но сначала мы подумали, что это враг, прорвавшийся сквозь ряды ваших немногочисленных десантников. Когда жены увидели своих мужей, а дети – отцов, люди обрадовались их прибытию. Пока не началась резня. Я не буду описывать разыгравшуюся драму, не перед телами умерших, кому мы желаем лишь вечного умиротворения. Многие погибли, и в этом безумии было сложно разобрать, кто – убийца, а кто – жертва. В конце концов Палатина Сапфира приказала сестрам предпринять жесткие, но необходимые меры, чтобы покончить с этим кошмаром. Они очищали толпы от одержимых священным пламенем и...

На лице понтифика отразилось страдание от воспоминаний и прошедших событиях, ему было сложно подобрать слова для следующей фразы.

...все было кончено.

- Понтифик, - произнес Керш, видя боль на лице мужчины: его физический недуг, грусть и сожаление, духовная агония, которую он пережил, находясь посреди этой мясорубки, оросившей кровью священную землю Цертус-Минор. Сдиратель чувствовал, что просто обязан подготовить экклезиарха к неизбежному.

- Скажу вам прямо, как воин. То, что вы видели – лишь начало. Влияние кометы заставило ваших людей обратиться друг против друга и увеличило число наших врагов. Мой эпистолярий подозревает, что ужасы, которые мы наблюдали - отголоски варпа, просочившиеся в реальность. Злобокост еще впереди. Когда он прибудет на планету, все это покажется нам ничтожным, по сравнению с тем, что он принесет с собой. Вторжение будет осуществляться бессчетным количеством культистов, собратьев Кровавого Бога и, самое худшее, десантниками-предателями – Пожирателями Миров. Они – ангелы, ненасытные в свой жажде крови и убийства. Они были и, к сожалению, остаются лучшими бессмертными противниками на поле боя. Они возглавляют Черный Крестовый Поход, не знающий поражений. Они поглотили сотни Имперских миров, и они уничтожат все живое на этой планете.

Улыбка экклезирха начала сходить с его изуродованного лица.

- Вы говорите, что поражение – неизбежно. Что вы не сможете защитить нас...

- Я не уверен, что кто-то в принципе способен защитить вас в данной ситуации, - честно ответил Керш.

- Но я слышал, как вы говорили, что ваши ангелы...

- Они – воины, - произнес Керш, кивая головой. – Им нужно было услышать это. Вера поддерживает нас.

- Верить в себя...

- Да, - кивнул Керш. – Но вам я предлагаю правду. Нас – немного, и мы противостоим целому легиону. Мои люди и я будем сражаться за вас до последнего, пока не испустим последний вздох, и последняя капля крови не прольется с наших тел. Но когда мы падем, а мы падем, так как такова участь этой бойни, ваших людей предадут мечу.

Олифант кивнул в знак понимания. Затем он посмотрел на Сдирателя своими искренними глазами и улыбнулся.

- У вас своя вера, - произнес он, - у меня – своя. Помните, когда мы встретились первый раз, я сказал, что знал, что вы придете?

- Я помню.

- Он являлся мне, труп-капитан.

- Он?

- Бог-Император.

- Понтифик, при всем уважении, вы не первый клерик, утверждающий, что его посещало божественное видение, - мягко произнес Керш.

- Я не знаю, был ли я в сознании или нет, - продолжил Олифант, уставившись вдаль. – Бог-Император являлся мне. Величественный в своей, похожей на скелет, броне, черной, как глубины космоса, но, в тоже время, сияющей, словно ярчайшая звезда или солнце.

Керш не мог поверить в услышанное.

- Вы видели его?

- Много раз, - подтвердил Олифант. – Перед вашим прибытием. И после. Так я узнал, что ваши ангелы летят к нам. Помощь в пути. Что судьба, в вашем лице, защитит нас.

- Вы все еще испытываете видения?

- Время от времени, - улыбнулся Олифант. – Он всегда среди нас. В тени, выжидает момент, чтобы показать нам свою истинную цель.

- Я не знаю, что это, - честно ответил Керш. – Но я не думаю, что это ваш Бог-Император.

- Посмотрим, сэр, - произнес понтифик. – Он покажет себя в нужное время. Бог-Император – на нашей стороне, ангел. Верь в это.

Керш подумал об Императоре – трупе, восседающем на троне-саркофаге.

- Понтифик, - произнес Кнут. – Адептус Астартес живут для победы и во имя великого Дорна. Он стоял рядом с Императором, уже почившем, среди трупов в Императорском Дворце. Вернувшись в укрытие толстых стен, примарх не чувствовал радости от победы. Пройдя смертельную ловушку Железных Воинов, «Вечную крепость» и «Стальную Клеть», Дорн не чувствовал торжества. У Кулаков не было побед в традиционном смысле этого слова, тех, что воспевают смертные в своих легендах, описывающих полубогов, выточенных из камня и бронзы. Деметр Катафалк, в своем труде, «Архитектура Агонии», учит нас, что эти победы - крушение надежд архи-врага и уничтожение зла – лишь одни из видов побед, но не главные. Галактика всегда находится в состоянии войны, и выживание – вот есть истинная победа.

- Что вы такое говорите? – пробормотал Олифант, тронутый словами Сдирателя.

- Вы верите мне, понтифик?

- Да, ангел.

- А ваши люди верят вам? Они сделают то, что вы попросите – не важно, как странно это прозвучит?

- Они – моя паства. Я – их пастырь. Бог-Император указывает мне путь, я иду по нему и веду их за собой.

Керш обернулся и окинул взглядом толпы цертусийцев. Он представил, как тысячи людей скопились у мемориального мавзолея. Десантник сделал глубокий вдох и медленно кивнул.

- Собирите свою паству, понтифик, - наконец произнес Кнут, - и как можно больше лопат. Вашим людям предстоит много работы сегодня ночью...

Сестра Сапфира вышла из крещенских вод широкой купели. Капли священной воды стикали вниз по шрамам ее очищенной плоти. Капли падали в бассейн, а брызги – на холодный пол консистории, пока сестры подавали ей полотенце. Сапфира молча стояла, пока они вытирали ее и осыпали пеплом из чаши. С крыши свисали чаши с ладаном, в зале раздавались молитвы. Когда конечности, торс и грудь Сапфиры были обтянуты лентами из грубой ткани, сестра Клаудия, облачавшая Сапфиру в церемониальные одежды, прочитала выдержки из «Заметок Веры и Пламени святой Северы» и вознесла молитвы своей палатине.

Сапфира ощутила покалывание от жара крещенской бани, сменившееся прохладой консистории. Бинты вызывали у нее раздражение. Пламя свечей затрепетало, заставляя тени исчезнуть. Палатине показалось, что она заметила движение между колоннами и молельнями консистории. По спине сестры пробежали мурашки. Ее кошмар вернулся. Гигант в броне цвета ночи. Вестник смерти. Видение из мира преисподней.

Он преследовал ее. Она могла ощущать его присутствие, словно добыча, преследуемая хищником. Эта тварь пришла из ада, чтобы испытывать ее веру. Она чувствовала его присутствие во время молитвы, караула и в подземелье консистории, где она охраняли мощи Умберто Второго, и во время исполнения своих обязанностей по защите и сохранению реликвий. Она даже просыпалась из-за кошмаров, посещавших ее в личных покоях. Сквозь тьму Сапфира различала сияние неестественной жизни, блеск глаза, взиравшего на нее из прорехи в шлеме. Сапфира надеялась, что собственные глаза подводят ее. Она молилась святой Севере и Умберто Второму , чтобы они указали ей путь, и почти умоляла понтифика Олифанта исповедовать ее. Она не могла дискредитировать себя перед сестринством, особенно в такое тяжелое время. С обнаружением монумента Губительных Сил и прибытием Адептус Астартес у нее не было времени на то, чтобы признать свое состояние плачевным, поэтому сестра Сапфира регулярно принимала крещенские бани и молилась.

Свет вездесущего ока потускнел, когда две сестры в кобальтовой броне вошли в консисторию. Вместе с ними проник порыв ветра поколебавший пламя свечей. Первая несла тяжелый огнемет, в то время как вторая прижимала мелтаган к груди. Представ перед палатиной, сестры положили оружие на пол и сняли шлемы. Сестра Клаудия завершила молитву и отступила в сторону, приветствуя систер Лемору и Кассиопею.

- Сестры, - приветствовала Клаудия. – На каких основаниях вы потревожили палатину?

- Адептус Астартес виделись с понтификом, - доложила Кассиопея, кивнув сначала Клаудии, а затем обратившись к палатине.

- И? – произнесла Сапфира.

- Местных жителей переведут из центра в некроплекс, - завершила доклад сестра Лемора.

- Некроплекс? – ужаснулась палатина. – За периметр?

- Да, госпожа.

- Безумие.

- Да, госпожа.

- Палатина, - вмешалась сестра Клаудия. – Боюсь, Сдирателям не стоит доверять.

- Они – ангелы Императора, сестра, - напомнила ей Сапфира. – Ты считаешь их подверженными скверне?

- Я думаю, что они – дикари Дорна, - честно ответила Клаудия. – Они сражаются, как псы, даже друг с другом, а этот Кнут, их лидер, ему не доверяют даже собственные братья.

- Что думаете? – спросила Сапфира у других сестер.

- Они – генетические мутанты, выращенные для битвы, - произнесла Лемора. – Скорее всего, они хотят использовать цертусийцев в качестве пушечного мяса.

- Ты?

- Местные – не моя головная боль, - произнесла Кассиопея. – Мы – сестры Августейшей Стражи. Наша первостепенная задача – защита святых мощей Умберто Второго. Злобокост уже здесь. Высадка – неизбежна. Время уйти в подземелье.

Сапфира, молча, обдумывала ситуацию, ее глаза искали призрака во тьме. Она повернулась к сестре Клаудии.

- Начни приготовления к размещению в подземелье, - приказала палатина.

Клаудия удовлетворенно кивнула.

- Возвращайтесь на свои посты, - палатина обратилась к Леморе и Кассиопее. – Я узнаю истинные намерения Кнута и его Адептус Астартес. Мою броню! – крикнула она, и сестры, окружавшие ее, бросились исполнять приказ Сапфиры.

ГЛАВА 16«АПОТЕОН»

- Командор!

Лейтенант Хисс снова постучала в дверь каюты. Она взглянула на свое матовое отражение на поцарапанном металле. Даже на такой поверхности она могла видеть свои золотисто-каштановые кудри и веснушчатое лицо.

- Командор, - снова позвала она. – У нас сообщение с поверхности. Новые приказы от Адептус Астартес.

Хисс находилась на мостике оборонительного судна Адептус Министорум «Апотеон», когда пришло сообщение с поверхности планеты. Она никогда прежде не разговаривала с ангелами Императора и была бы сильно взволнована, если бы не масштабы разрушений, заполнивших весь экран.

За плотным монитором медленно вращался Цертус-Минор. С облаками цвета прокисшего молока и поверхностью, представлявшую из себя один большой кусок могильного камня, небольшая планета казалась беззащитной и одинокой в мрачных глубинах космоса. «Апотеон» базировался над кристальным озером, рядом с северным полюсом, наблюдая за миром экклезиархии, словно сторожевой пес. Корабль был единственным судном, оставшимся на планете, некро-фригаты и транспортники давно покинули планету. Но реально ощущать груз ответственности лейтенант стала только после отбытия ударного крейсера Адептус Астартес «Ангелика Мортис» на мир-кузницу Адептус Механикус, Аэтна Фол.

«Апотеон» остался на боевом дежурстве, безмолвный наблюдатель за движением кометы Килер. Хисс заметила странную вещь, которую она никогда не видела раньше. Оказавшись над Цертус-Минор, комета изменила курс. Словно кроваво-красный шар из смеси льда, камня и металла просто передумал и свернул, изменив траекторию полета. Когда командующий Вандерберг попросил ее просчитать новое место назначения, когитатор предположил, что наиболее вероятные маршруты – система Вулканис, Утрагеддон или Восс Прайм. Единственное, в чем был уверен когитатор – то, что курс кометы неизменно приведет ее в сегмунтум Соляр, прямо к Святой Терре.

Еще более странным казался хвост кометы – красный поток, смесь газа и пыли с мерцающим разрывом посередине. Хисс казалось, что ядро кометы было похоже на молнию, открывающую проход в нестабильную ткань реальности. Она наблюдала, как рои сущностей из другого мира вылетали оттуда, и сила притяжения планеты относила их на ближайший мир-кладбище. Лейтенант находила небольшое утешение в том, что устремляясь к планете, твари вспыхивали, словно метеориты, но вокс-сообщения из Обсеки говорили о тяжелых боях, подтверждая тем самым, что многие демоны находили другой путь на планету.

- Командор Вандерберг! – позвала Хисс.

Не получив ответа, лейтенант нажала на рычаг открытия двери. Послышался свистящий скрежет, и двери открылись.

- Сэр, прошу прощения за вторжение, но у нас приказы от Адептус Астартес... Сэр?

Хисс быстро оглядела каюту. Кровать командора была пуста, как и его личная кладовая с картами. Лейтенант сразу поняла, где Вандерберг, как только послышался звук соприкосновения подошвы ее сапог с кровью командора на полу. Вандерберг сидел за своим пишущим столом их стального дерева. Бортовой журнал лежал напротив информационного планшета, в котором находилось послание командора своей сестре на Сцинтилле. Он успел написать лишь: «Моя дорогая Грета...»

- Командор... - тихо произнесла Хисс, обходя стол.

Глаза Вандерберга закатились, но его лицо оставалось таким же добродушным, как и раньше. Его руки свисали по бокам кресла, а обе кисти все еще подергивались. Подойдя ближе, Хисс отпихнула в сторону хирургический скальпель, который использовал Вандерберг, как оружие для самоубийства. Лейтенант предположила, что командор мог украсть его из небольшого лазарета на борту корабля. Прижав пальцы к его шее, она попыталась прощупать его пульс, но он не прощупывался.

Еще мгновение Хисс пребывала в состоянии неуверенности. Затем она медленно развернулась и вышла из каюты, оставляя за собой кровавые следы. Приближаясь к палубе, ее походка становилась более уверенной, а шаги – быстрее. В такой ситуации мало что было можно изменить. Командор был мертв. Она была единственным офицером на корабле, а Адептус Астартес отдали приказ.

Пройдя к мостику, она обнаружила мичмана Рандта там, где его покинула, она чувствовала себя не комфортно, беря на себя командование в такой ситуации. Падре Гнарлс, облаченный в рясу, стоял рядом с креслом капитана, долговязый проповедник был похож на горгулью из-за своей лысины и кривого носа. Всем кораблям Адептус Миниторум предписывалось держать на борту священника, и, хотя Гнарлс был назойливой занозой в заднице, Хисс была рада видеть его, так как сейчас он олицетворял островок спокойствия в этом море безумия. Позади него собрался персонал и безмолвные сервиторы.

- Хвала Богу-Императору, - проворчал Рандт, когда Хисс появилась на мостике. – Адептус Астартес все еще ожидают подтверждение от капитана.

- Подтвердите приказы, - уверенно приказала Хисс, усевшись в капитанское кресло.

Гнарлс застыл на месте и мгновение стоял без движения, прежде чем податься вперед.

- Где командор? – спросил он, его нос оказался прямо над ее плечом.

Хисс взглянула на Рандта, занятого подтверждением приказов Сдирателей, полученных с поверхности планеты.

- Вандерберг мертв, - просто ответила Хисс, не поворачивая головы. – Самоубийство.

Гнарлс открыл рот, чтобы заговорить, но затем закрыл его, и молча кивнул. Он обошел трон с другой стороны, поправив полы своего одеяния.

- Обсека подтверждает, - произнес Рандт. – Мы больше не будем наблюдать. «Апотеону» приказано помешать высадке противника. Приоритет – крейсеры и боевые корабли.

- Принято, - произнесла Хисс. – Пожелайте им удачи. Пошлите наши наилучшие пожелания понтифику. Передайте ему, что защитный монитор Адептус Министорум «Апотеон» будет исполнять волю Бога-Императора, и мы будем оставаться на этой вокс-частоте столько, сколько сможем. Конец связи.

Хисс посмотрела на Гнарлса, и священник грустно кивнул.

- Теперь все зависит от тебя, - просто сказал он ей, и это было лучшее, что она слышала от него за все время совместной службы.

- Рулевой, курс на экваториальный перехват, увеличить скокрость.

- Есть.

- Мистер Рандт, откройте каналы связи с левым бортом и орудийными палубами, а также с отсеком килевой пушки. Проинформируйте инженера, что мы готовимся к залпу.

- Да, лейтенант.

- Падре Гнарлс...

- Да, лейтенант?

- Не могли бы вы присоединиться к боцману и помочь организовать заградительные отряды. Я буду держать противника на расстоянии, но если они вдруг прорвутся к нам, я хотела бы, чтобы воздушные шлюзы и внешние переборки были закрыты и забаррикадированы изнутри. Если они захотят попасть внутрь, мы должны всеми силами усложнить им эту задачу.

- Я буду рад представлять ваши интересы среди заградотрядов, лейтенант. Да прибудет с вами Бог- Император.

- И с вами, падре.

На этом проповедник покинул мостик, чтобы взять оружие и присоединиться к боцману.

Когда нос корабля накренился, на экране возник флот Злобокоста. Он был колоссальным, намного больше тех, на которых служила Хисс в бытность младшего пилота на флоте, базировавшемся над Утрагеддоном. Здесь напрочь отсутствовал боевой порядок, растянувшиеся корабли были похожи на отвратительный мазок во тьме космоса. Небольшие суда не утруждали себя прикрытием более крупных кораблей и крейсеров, их расположение сложно было назвать боевым построением. Вид армады и ее организация были результатом действий самых скоростных судов и бесшабашных капитанов, рвущихся вперед, в то время как рой толстых крейсеров, гига-танкеров, груженных берсеркерами, транспортники Астартес-предателей представляли собой миазму разочарования, ненависти и ярости, шедшей позади. По бокам грозной армады парили небольшие перехватчики, бриги, тягачи и другие мелкие суда, несущие на борту команды одержимых жаждой крови убийц. Позади армады следовали обломки обгоревших кораблей: поврежденные, раскуроченные суда с командами маньяков, вынужденные плестись в хвосте колонны, или взятые на буксир. Злобокост прибыл и был готов извергнуть безумие на небольшой мир, ставшей его добычей. Мощные двигатели оборонительного монитора на полной скорости понесли судно вперед. Хисс вела корабль прямо на флот Злобокоста.

- Г-где командор? – спросил Рандт.

Мичман ожидал присутствия капитана на мостике в такой серьезный момент.

- Командору нездоровится, - крикнула в ответ лейтенант. – Приготовить пушку!

- Пушка заряжается - ответил мичман.

- Найдите мне цель, мистер Рандт, - приказала Хисс, наблюдая как на мониторе формируется список возможных траекторий.

Хисс не имела никакого представления по поводу теперешних имен судов, управляемых монстрообразными капитанами Хаоса, список выдавал имена пропавших, украденных и захваченных судов, составлявших авангард Злобокоста.

- Увеличить изображение, - приказала Хисс.

Орудийный экран мигнул, и лейтенант смогла разобрать названия кораблей: «Авриган», «Кокетка», «Трезиор Франчиз», «Санпайпер».

- Корабли культистов, мистер Рандт, - произнес Хисс. – захваченные фрегаты, напичканные хаосистами и дегенератами.

- Есть цель, командор, - произнес Рандт. – Идентифицирую: Фрегат, класс «Злоба», Орден Космического десанта «Разжигатели Войны».

- Похоже на то. Цельтесь по эскорту предателей.

- Энджинариум докладывает, что пушка заряжена. Жду ваших приказаний.

- Мистер Рандт?

- Наведение на цель: корпус и батареи.

Хисс уставилась на судно Адептус Астартес. Она попыталась представить сверхчеловеческих монстров на бору корабля и хаос, творящийся там в этот момент. Эти твари в два раза превышают ее ростом, и ими движет единственное желание – убивать. Они уничтожат ее в мгновение ока. Лейтенант крепко сжала подлокотники кресла.

- Огонь.

Орудийный экран осветила белая вспышка. Мощная кормовая пушка «Апотеона», закрепленная под килем судна, повиновалась приказу. Огромный шар чистой энергии отделился от судна Адептус Министорум и, словно пушечное ядро, прошел сквозь авангард флота Хаоса. Хисс и ее команда, широко раскрыв глаза, застыли в ожидании, пока снаряд двигался прямо к предательскому фрегату. Прицеливание было идеальным. Корпус судна взорвался, когда яркий шар врезался в него, остатки командной палубы и двигателя судна Адептус Астартес оказались в открытом пространстве.

Мостик взорвался аплодисментами, даже Хисс обнаружила, что улыбается.

- Отлично, - крикнула она. – А теперь соберитесь. Мистер Рандт, повторное заряжание.

Хисс почувствовала, как «Апотеон» следует по траектории недавно выпущенного снаряда, курсом на столкновение. Ее следующей целью стал транспортник Имперской Гвардии, судно предателей, разрисованное мерзкими изображениями и петроглифами дикого мира. Третья цель – огромное судно, представляющее собой отвратительную смесь металла и демонической плоти. Вздутый корпус колонны двигателя корабля испытал на себе всю ярость «Апотеона». Вместо того, чтобы развалиться, как в случае с фрегатом «Разжигателей Войны», или взорваться, как предыдущий транспортник, одержимое судно стало покрываться рябью и содрогаться, словно раненное животное, бьющееся в предсмертных судорогах. Когда снаряд пушки пробил корабль-мутант, из твари вырвались шаровидные облака крови. Судно хватало крюками и другими конечностями ближайшие корабли культистов, а затем, в бессильной ярости, разрывало их на части. Резко снижая высоту и разрывая группы судов, следовавших в авангарде флота противника, Хисс и ее команда обзаводились печальной славой среди кораблей армады Злобокоста. Ведомые желанием пролить первую кровь уродливые рейдеры с пиратские марадеры с командами каннибалов на бору устремились к «Апотеону».

Хисс выжимала последние мощности из двигателя корабля. Судно огибало кровожадные корабли противника и обращала на них всю ярость своих пушек.

- Огонь из всех орудий! – скомандовала лейтенант.

По приказу мичмана Рандта, орудийные батареи открыли уничтожающий огонь. Лазерные лучи, словно молнии, врезались в рейдеры Хаоса и другие корабли предателей. Вспышки и пламя возникали на корпусах приближающихся судов, выдирая целые отсеки, в которых сосредоточились воины противника.

- Прикажите открыть беглый огонь, - произнесла Хисс, обращаясь к Рандту, когда «Апотеон» осуществил свой первый разворот.

Глаза членов экипажа, присутствовавших на мостике, наблюдали, как мириады бригов, боевых кораблей и катера врезались в обломки остроконечных развалин. От них отделился целый рой небольших судов – бугристые шатлы, усовершенствованные аварийные и штурмовые шлюпки и торпеды, несущие маньяков, вооруженных кривыми саблями и абордажными резаками.

- Лейтенант...

- Отдайте приказ падре Гнарлсу и заградотрядам приготовиться отражать абордаж, - спокойно произнесла Хисс.

- Лейтенант! – крикнул Рандт.

Хисс увидела причину испуганного крика мичмана. Корабль культистов Кхорна. Тяжелый транспортник, набитый убийственными последователями Кровавого Бога. Все произошло в считанные минуты. Пушка. Продолжительные залпы батареи. Абордаж.

Бесконечная армада кораблей Хаоса проходила мимо одинокого оборонительного судна. Они держали курс на Цертус-Минор, чтобы извергнуть бессчетное количество убийц на священную землю. Громовые Ястребы, десантные капсулы, баржи, транспортники, буксировочные скифы своим количеством затмевали все звезды на небе. И скоро кошмар придет на землю мира-кладбища. Культисты, хаосисты, демоны и предательские Астартес. Нескончаемая волна, которую невозможно остановить.

Лейтенант прикусила губу.

- Мы идем на полной скорости?

Юный Рандт бросил на Хисс угрюмый взгляд.

- Почти, лейтенант.

- Я хочу пробить ее сердцевину, вы понимаете, мистер Рандт? – произнесла Хисс.

Мичман кивнул. Хисс уставилась на огромный транспортник , на который они неслись, словно торпеда. Лейтенант облизала губы.

- Я хочу сломать им хребет...

ГЛАВА 17ПОД ЗЕМЛЮ

Черенок лопаты врезался в землю мира-кладбища. Вудс Шпренгер был гробокопателем всю свою сознательную жизнь. Его тело, под пропитанной потом и пылью рубахой, было жилистым и худощавым, его движения были быстрыми и уверенными. Откидывая землю в сторону, словно находясь под влиянием гипноза, гробокопатель почувствовал, что лопата уперлась в металл. Расчистив поверхность крышки гроба, Вудс спрыгнул вниз. Поддев лопатой краешек стазисного контейнера, он попытался приподнять крышку. В ноздри цертусийцу ударил запах смерти. Он закашлялся и прикрыл рот рукой. Достав свою газовую лампу, Вудс поднял ее вверх, чтобы исследовать внутренности гроба. Данное действо являлось кощунством в представлении гробокопателей, чья работа состояла в захоронении мертвых и выкапывании гробов, чей срок пребывания в святой земле истекал. Только богачи и выдающиеся личности могли позволить себе найти вечное пристанище в земле Цертус-Минор. Они были захоронены здесь, их стазис-генераторы – отключены, и эти мертвецы могли спокойно разлагаться, как того требовала традиции мира-кладбища. Обычные гробокопатели никогда не открывали гробы без нужды, только расхитители гробниц помышляли подобными делишками. Срывание печатей с крышки гроба каждый раз вызывало у набожного Вудса дискомфорт, и он бы никогда не сделал этого, если бы не понтифик и Ангелы Императора.

Внутри гроба Вудс обнаружил останки женщины. Полуразложившийся скелет, закутанный в многочисленные одежды. Гробокопатель предположил, что она была представительницей знати какого-нибудь отдаленного мира-улья. На костяшках руки виднелись различные украшения из драгоценных металлов и камней, а на шее висело бесценное ожерелье. Пустые глазницы безмолвно взирали на Вудса, и мужчина закашлялся. Подавшись вперед, Вудс проверил системы проводов, между надгробной плитой и гробом, уходящие вглубь могилы. Потянув за проволоку, он услышал печальный звон колокольчиков, прикрепленных к декоративной детали маркера.

Рядом с надгробным камнем лежало оружие Вудса, автопушка с потертым прикладом, серпообразными обоймами и длинным стволом. Это шумное оружие на раз спасало ему жизнь, особенно при первых штурмах. Вместе с Дональбэйном он держал оборону своего участка, вместо того, чтобы поддаться ужасу и безумию, как остальные жители, сражавшиеся рядом с ним.

Выбравшись из могилы, Вудс подобрал небольшой камень и вставил его в рот каменного херувима. Он услышал негромкий скрежет по камню, пока камень падал по трубе, соединявшей надгробный камень и контейнер.

Проверка этих защитных механизмов входила в обязанности церковнослужителей. Вудс лишь раз присутствовал на эксгумации трупа. Это произошло на кладбище Восточного Асфодила , неподалеку от его дома. Его позвал отец Деодат, проходивший мимо священник, который услышал звон колокольчиков. Отец Деодат, Вудс, Дональбейн и несколько других копателей из ксенопоста обнаружили место, откуда доносились звуки и приступили к раскопкам. Колокольчик звучал все сильнее, и вскоре жители мира-кладбища откопали могилу и обнаружили там офицера Имперской Гвардии – драгуна в полном боевом облачении, в шлеме и с саблей в руках. Офицер был ошеломлен, и почти сошел с ума от приступа клаустрофобии. В темноте его трясущиеся пальцы обнаружили провода и, поняв, что они служат неким сигналом, офицер стал судорожно тянуть их, надеясь на то, что кто-нибудь скоро обнаружит его.

Вудс больше никогда не видел этого офицера. Отец Деодат рассказал гробокопателям историю драгуна. Гвардеец был частью истребительной команды, посланной на мир Ясаргил, чтобы предотвратить нашествие к’ниб. Последнее, что помнил офицер, это то, как его ужалило ядовитое растение, и он направился в полевой госпиталь. Деодат предположил, что вызванный шипом паралич приняли за смерть, и тело полковника отправили в стазис-гробе из Ясаргила до Пиры, а с его родного мира – до Цертуса-Минор. Когда внеземной токсин полностью вышел из его тела, драгун с ужасом обнаружил себя в могиле. Неподалеку слышались удары лопатой его сводного брата Дональбейна. Наружу вылетали комья и упали в аккуратную горку, рядом с ямой. Дональбейн также был копателем и жил в том же селении, что и Вудс.

- Это – безумие... - пробормотал Вудс.

Он огляделся. Неподалеку, местные жители катили тележки с бочками прометия, используемого для сжигания мертвых тварей по всему периметру оборонительных сооружений. Горючая жидкость превращала тела демонов в пепел.

- Так приказал понтифик, - отозвался Дональбейн.

Вудс не заметил, как брат закончил копать. Дональбейн был выше и толще своего сводного брата. Копатель вырыл яму в рекордно быстрые сроки и теперь весь обливался потом. Цертусийцы заметили несколько космических десантников из Ордена Сдирателей, стоящих за укреплениями защитного периметра. Воин Адептус Астартес наблюдал за ними и другими местными жителями, сжигавших тела павших воинов и сущностей варпа. Дональбейн вздрогнул. Он не имел ни малейшего представления, насколько остры улучшенные слух и зрение космических десантников.

- Ангелы отдали такой же приказ, поэтому возвращайся к работе.

Вудс подумал о тысячах могил, окружавших защитный периметр. Могилы располагались в месте, где заканчивался некроплекс, и начинались окраины города. Могилы, ставшие свидетелями самых яростных сражений, когда орда демонов топтала их, а боевые расчеты и благословенные орудия Адептус Астартес выкашивали их ряды.

- Безумие, - повторил он.

Он наблюдал за движением двух фигур, аккуратно обходящих могильные плиты с пропитанной ихором землей, на которой валялись тела поверженных монстров. Первая фигура была его женой, Гуди, в шляпе, обернутая шалью, в сапогах из овечьей кожи. Ее тонкое, бледное лицо было угрюмым, но в данный момент она была для него самой красивой женщиной на свете.

Гуди держала за руку их дочь, Низетту, второй рукой женщина прикрывала девочке глаза. Она не хотела, чтобы ребенок видел ужасные тела демонов варпа, которых они аккуратно переступали. Низетта держала в руках самодельную куклу Святой Астрид. Сердце Вудса забилось быстрее. Он выбрался из ямы и крепко обнял их обеих.

- Папа! – произнесла Низетта, почувствовав, как его губы целуют ее лоб.

Вудс поцеловал Гуди, все еще крепко сжимая жену и дочку, ощутил давно забытую страсть к своей любимой жене.

- Вудс... - произнесла она.

Он покачал головой.

- Все будет хорошо, - перебил он Гуди. – Вы будете в безопасности. Это – самое важное.

- Папа, останься с нами, - заплакала девочка.

- Не могу, моя радость.

- Нет, папа, нет...

- Ты должна быть сильной. Ты спрячешься и будешь в безопасности, а папа должен сражаться, ты же знаешь. Помнишь, как папа сражался, когда вы остались с тетей Мерельдой, рядом с могилой великого Умберто.

- Папа!

- Спокойно, дитя. Я буду рядом с ним, - улыбаясь, произнес Дональбейн.

Гуди обняла своего названного брата.

- Где твоя сестра? – спросил он.

- Мерельда в пути, с мальчиками, - ответила Гуди, возвращаясь к мужу.

- Ты все взяла? – спросил ее Вудс, пока Дональбейн брал Низетту на руки.

- Все, что велел взять понтифик, - ответила женщина, стаскивая с плеча тяжелый рюкзак.

Она вытащила одеяла из сумки, и ее взгляд упал на могилу позади Вудса, открытый гроб и скелет женщины внутри.

- Святой Трон, - воскликнула она, закрывая рот ладонью.

- Не смотри туда, - произнес Вудс, беря одно из одеял и прикрывая высохший труп.

- Мы можем убрать ее? – спросила испуганная Гуди.

- Нет, иначе враг почует неладное и обнаружит вас, - произнес Дональбейн, поглаживая племянницу по голове. – Кроме того, осквернение могилы – уже само по себе грех. Убрать тело до истечения срока действия? Это – недопустимо.

- Что еще ты принесла с собой?

Гуди показала мужу внутренности рюкзака, где лежали паек и фляжки с водой, наполненными святой водой из городского фонтана. Также там лежали небольшая лампа, и несколько черных лилий. Цветы росли вдоль берегов цертусийских озер и использовались для изготовления венков для могил. Гуди взяла их, чтобы убрать смрад могилы. Вудс заметил небольшой ножик. Небольшое лезвие с рукояткой в виде стилета. Он встретился глазами с женой и слабо кивнул. Если события пойдут не по плану и провизия иссякнет, нож окажется самым ценным из собранных ее предметов.

Вудс взглянул на Гуди, ее бледное, но красивое лицо. Дональбейн кивнул. Глаза Вудса уставились во тьму неба, копатель понимал, как мало времени отвела им судьба. Опустив глаза, он заметил несколько Сдирателей, стоявших рядом с развалинами укрепления. Десантники молча наблюдали за ними.

Ангелы Императора казались статуями в своей священной броне, невозмутимые и за пределами человеческого понимания.

- Ну ладно, - наконец произнес копатель, запоминая последние мгновения со своей женой. – Полезайте внутрь, быстро.

Копатель помог жене спуститься в могилу. Забрав дочку из рук ее дяди, Вудс поцеловал Низетту и передал испуганного ребенка в руки жены. Гуди улыбалась, при данных обстоятельствах этот простой жест, показывающий всю силу и низгибаемость ее натуры, вызвал слезы на грубом лице ее мужа. Мать и дитя разместились рядом с хозяйкой могилы. Используя рюкзак в качестве подушки и накрывшись одеялом, Гуди и Низетта не отрывали взгляд от Вудса и Дональбейна.

- Помните, - начал Вудс, - звоните в колокольчик только когда услышите, как звонят остальные. Ждите столько, сколько сможете. Вы не должны привлекать к себе внимание врага.

Гуди кивнула.

- Выживи, - произнесла она. – Вы оба.

- Мы скоро встретимся, - ответил Вудс.

Обойдя могилу с другой стороны, Дональбейн использовал лопату, чтобы закрыть крышку.

Уперев кончик лезвия лопаты в ржавую крышку, он надавил на нее, полностью запечатывая металлический контейнер. Вудс постучал кончиком своей лопаты по крышке и тут же услышал ответный стук. Пока Дональбейн ждал Мерельду с его собственными детьми, копатели стали перебрасывать священную цертусийскую землю на крышку гроба. При каждом взмахе Вудс качал головой. Он никак не мог смириться с мыслью, что в данный момент он заживо закапывает свою жену и дочь. То же самое чувствовали и другие отцы, мужья, братья и сыновья, заживо погребавших своих любимых.

Единственная вещь, заставлявшая его руки двигаться – было осознание того, что под землей им будет безопасней , чем над ней, когда на планету прибудет Злобокост. Они переживут резню выродков Хаоса. Закопав могилу, Вудс взял в руки автоматическую винтовку. Сотворив знамение аквилы, он встал на колени перед могильной плитой. На ней было написано: «Эрзсебет Дорота Каталлус». Он не забудет это имя. Внутри него росла холодная уверенность. Ярость, которую он испытывал к захватчикам, пришедшим захватить эту крохотную часть Империума. Неся оружие и лопаты, жители мира-кладбища стали подниматься назад к своим укреплениям, занимать позиции и готовить себя к предстоящей бойне.

Я немного понаблюдал за происходящим. Что такое руководство? Момент вдохновения, всплеск идеи или неожиданное понимание стратегии. Абстрактная форма, принимающая очертания через слова и приказы, находящая мгновенный отклик в сердцах людей. Даже ангелов нужно вести к победе. Лояльность. Гордость. Доверие. Действия. Перед твоими глазами командование становится реальностью. То, что ты видел в упорядоченном, бескровном театре своего разума, выливается в выхватывание мечей и взведение ударных механизмов.

Все это перетекает в кошмарную версию твоих воображений, насыщенную смертельными, невидимыми движениями, страхами. Вот, что значит командовать, ступать ботинком на спокойную, кристальную поверхность возможности, и вызывать брызги, обнаруживая себя в шлеме среди бурлящих фонтанов крови твоих братьев.

Стоя на вершине периметра укреплений, я обозреваю гибельные поля. Море отвратительных тел на могильной архитектуре мавзолея, кладбищенских плитах и статуях. Среди всего этого – местные жители. Те, кого я должен защищать. Обязанность, ради которой я был выращен. Небольшое бремя Императора, возложенное на мои плечи. То, что было тихим безумием стратегии, появившейся в моем разуме, теперь войдет в историю. Я приказал понтифику, а он, в свою очередь – местным жителям. Тысячам цертусийцев приказали закопать живьем их любимых. Краткая вспышка смертного существования, ярко горящая под землей, куда не проникнут разумы кровавых одержимых.

На мгновение мне кажется, что мой призрак вернулся. Я не видел его какое-то время. Там, где он только что скрывался в тенях – лишь пустая чернота. Его мертвые глаза смотрят на других несчастных. Я должен почувствовать облегчение. Постепенно я стал привыкать к вниманию этой сущности и ощущать его присутствие, но до конца не мог понять – действительно ли это существо из потустороннего мира или просто игра моего больного воображения. Ни одно из этих предположений не предвещало ничего хорошего, поэтому я должен позволить себе немного расслабиться в его отсутствие. Но я все еще всматриваюсь. В мерцание Долгой Ночи, отражение зеркальной темноты.

Я чувствую присутствие своих братьев, стоящих рядом. Бессмертные на обломках палисада. Как и я, они пришли посмотреть, что сделают люди по приказу ангела. Мы безмолвно наблюдаем, как люди закапывают своих близких, впечатленные их мужеством. Нелегко рыть могилу для своей семьи. Еще сложнее наблюдать, как они ложатся в гроб.

- Новости? – спрашиваю я.

Позади меня стоит Мелмох.

- Никаких астротелепатических сообщений, - отвечает эпистолярий. – Ничего из тех мест, куда я посылал сигналы. Могу только предположить, что комета является значительной помехой для моих способностей.

Я киваю.

- Спасибо за старания.

Я продолжаю наблюдать за цертусийцами, выполняющими свою неблагодарную работу.

- Думаешь, земля скроет их присутствие?

Эпистолярий обдумывает вопрос.

- Это место пропитано смертью, - делает заключение библиарий. – Эта земля – священна и имеет свою силу. Мы видим то, что ожидаем увидеть. Враг увидит кладбище. Он почувствует утрату. Он ощутит смрад смерти. Слуги Кровавого Бога – воины. Их цель – убивать. Их оружие – бойня, а не лопата. Я думаю, эти люди – в безопасности.

Я киваю в подтверждение слов библиария и благодарность за его поддержку.

- Что если никто не выживет? – угрюмо спрашивает главная плеть Скейс, его разум переполнен кровавыми мыслями.

- Тогда мы проиграем, - отвечаю я, и это – факт. – Мы будем гнить сверху, пока те, кого мы поклялись защищать, будут умирать под нами. Поэтому мы должны сражаться. Сражаться и выжить. Последователи Кровавого Бога пришли сюда повоевать, и мы дадим им бой. Тем самым мы лишим их долгожданного приза – бойни невинных и уничтожения этого мира. Мы сражаемся, чтобы победить, но если мы проиграем и погибнем – я хочу знать, что нашей смерти будет достаточно, чтобы насытить их жажду и убраться отсюда. Кровавый Бог упустит свою цель, словно плохой стрелок, а его рабы подведут своего господина. Цертус-Минор не превратится в мертвую планету, утопленную в море крови. Жители этого мира выживут, и Империум будет знать об этом. Если сердца смертных продолжат биться, значит у других миров появится надежда. Они узнают, что Злобокост можно победить. Это знание разожжет пламя в их разумах и наполнит сердца надеждой. Возможно, мы не остановим здесь Черный Крестовый поход. Возможно, мы не выживем. Но если мы падем, мы дадим надежду, как смертным, так и бессмертным, на то, что они могут победить. Пусть это станет нашим наследием.

За моей спиной появились брат Мика и капеллан Шадрат. Капеллан одарил меня буравящим взглядом своего череполикого шлема.

- Брат Нова принес новости с «Апотеона». Корабль вступил в бой с противником. Они докладывают об огромном флоте Хаоса, бессчетном количестве кораблей. Воины и рабы Кровавого Бога. Они на подходе. Злобокост уже здесь.

- Понтифик? – спрашиваю я.

Мика и капеллан Шадрат расходятся в стороны. Позади них стоит сестра битвы в кобальтовой броне, в ее руках болтер, а по бокам – два болт-пистолета. Палатина Сапфира из Ордена Августейшей стражи.

- Понтифик Олифант – в безопасности, - произносит Сапфира. – Он – в подземелье Умберто Второго с другими священниками и всеми, кого мы смогли туда поместить.

- Понтифик рассказал мне о вашем плане, - продолжает сестра. – Это я должна благодарить вас. Мои сестры думали, что вы планируете использовать цетусийцев в качестве наживки для врага.

- Я рад, что разочаровал их.

- Дверь подземелья – толстая и сделана из адаманта. Она выдержит даже самый яростный штурм. Я приказала отделению своих сестер охранять вход, ими командует мой самый верный офицер. Я и остальные готовы оборонять этот город и исполнить волю Бога-Императора.

Я протягиваю свою перчатку и пожимаю ее.

- Твое участие более чем приветствуется, сестра, - говорю я. – Это честь – сражаться с вами.

Шадрат делает шаг вперед, его взгляд обращен к небесам.

- Капеллан?

Он аккуратно снимает свой шлем, обнажая лицо. Первый раз я вижу его лицо. Седые волосы, неулыбающийся рот, уверенные черты лица, напоминающие черты примарха. Как и Деметр Катафалк до него, Шадрат был благословлен чертами истинного ангела Императора. Я слежу за его взглядом и замечаю вспышку пушечного выстрела, произведенного из кормового орудия могучего «Апотеона».

- Занять посты, - раздается грозный крик Шадрата, его глаза все еще неотрывно следят за небесами. – Рогал Дорн ждет нас у Вечных Врат.

Мы киваем и расходимся по позициям, слова капеллана все еще звучат в наших ушах. Мы молчим, так как нам нечего добавить к ним.