Легкая жертва - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Unknown (ч. 2)

Я не был на ее похоронах. Марко, по крайней мере, проявил порядочность и вызвал скорую, поэтому она была похоронена должным образом. Она умерла от передозировки сразу после того, как я был арестован. Это Марко подсадил ее на наркотики, так что технически, она была убита. Когда мне сообщили, я просто кивнул полицейскому и, к своему стыду, ощутил облегчение. Больше за себя, чем за нее. За маленького мальчика, который не знал ничего, кроме наркотиков и бандитов. За ребенка, который всю свою жизнь пытался защитить женщину, не желающую быть спасенной. За подростка, которому тяжело давались жизненные уроки. И за взрослого, который потерял единственную семью, что была у него.

Мама сбежала от своего жестокого отца, когда ей было пятнадцать. Вероятно, он умер лет десять назад. Так же, как и она, я не знал кто был моим отцом. Поэтому теперь я один.

Позади раздаются шаги, и мой босс Джей хлопает меня по плечу:

— Узнал что-нибудь вчера вечером?

— Нет.

— Тай, я знаю, это сложно для тебя. Но чем быстрее ты добудешь нужную информацию, тем быстрее освободишься от него.

Поднимаюсь и стряхиваю траву с джинсов:

— Ничего. Он ничего на хрен не рассказывает. Я тебе говорил об этом годы назад. Он скрытно ведет свои дела. Я делаю все, что могу, ясно?

— Знаю, — Джей поднимает руки, сдаваясь. — Я знаю это и доверяю тебе. И не хочу, чтобы ты находился в еще большей опасности, чем сейчас, но время не ждет.

Напоминая себе, что он всего лишь делает свою работу, я щелкаю суставами и выдаю единственную информацию, что у меня есть:

— По слухам у него намечается большая сделка через три недели. Я не знаю подробностей, потому что не слышал ничего конкретного. Это все, что у меня есть. Честно говоря, ничего нового. Он все время над чем-то работает.

Джей кивает:

— Держи меня в курсе.

— Да, — мы сталкиваемся плечами, когда прохожу мимо него.

Благополучно добравшись до квартиры, переодеваюсь, ем тарелку овсянки и направляюсь на свою дневную работу, которая также является частью моего прикрытия.

Глава 10

Джесса

Щелкаю кнопками мыши, проверяя свое расписание и подробности последней записи на сегодня.

— Кто у нас на четыре тридцать? — спрашиваю Кристен, когда она входит в кабинет с кипой бумаг.

— Не знаю, — пожимает плечами она. — Он позвонил сегодня утром и сказал, что ему нужна консультация.

— И все?

— Да. Больше ничего не сказал, кроме того, что у него есть собака, которую предположительно надо усыпить и обсудить этот вопрос до принятия решения.

Вздыхаю:

— Сначала нужно посмотреть собаку.

— Я сказала ему тоже самое, но он сделал предоплату кредитной картой с телефона.

— Ладно. Посмотрим.

Я занимала себя обновлением документов и просмотром записей весь день. На самом деле, пришлось это делать всю прошедшую неделю с тех пор, как Тай оставил меня одну в постели… снова.

Это выводило меня из себя последнее время. Мне надоело тосковать по нему. Я устала фантазировать о мужчине, которого не было рядом. Частью этого всегда была слепая влюбленность, чувство вины и, конечно, то, как мы подходили друг другу в постели. Но сейчас я чувствую только злость.

Не успела оглянуться, как наступил конец дня. Кристен провожает последнего посетителя в смотровую. Не дождавшись, как мимо пройдет собака за владельцем, стучусь и захожу в кабинет. Но когда я понимаю, кто пришел, тянусь обратно к ручке.

Это лицо выжжено в моей памяти. Жестокость его поступков той ночью не дает спокойно спать и преследует меня. Как он зло смотрел, позволяя избивать Тая. Его гнусные слова о том, что хотел со мной сделать.

— Не так быстро, доктор Крю, — кивает мне Марко.

Мои ладони вспотели и в горле пересохло:

— Что вы здесь делаете?

— У меня кажется проблема с собакой, понимаешь? — он поднимается с места и медленно приближается.

Я отступаю, пока не оказываюсь зажатой в углу:

— Чего вы хотите? — говорю тверже, чем ожидала. Не знаю, сколько смогу притворяться, что мне не страшно.

— Ну, это моя собака. И я спрашиваю, должен ли я ее усыпить.

Сглатываю и киваю, чтобы он продолжал. Пока Марко будет говорить, у меня больше шансов убежать, чем, если просто начну кричать. Я видела, на что способен этот человек, уверена, он будет стрелять в меня без зазрения совести. К тому же, не хочу вовлекать в это Кристен.

— Он был очень непослушным, шатался ночью по улицам, чтобы встретиться со своей сучкой, — Марко подходит ближе, утыкается носом в мои волосы, выдыхает и отступает. — Хотя, она пахнет так восхитительно, что я не могу его винить.

Я борюсь с рвотными позывами:

— Что вы хотите?

Его взгляд опускается к моей груди, и я вздрагиваю. Он снова придвигается, ведет носом вдоль подбородка и останавливается у уха:

— Я хочу, чтобы ты передала ему сообщение.

— Хорошо, — надеюсь, если я соглашусь, он отвалит.

— Когда увидишь его в следующий раз, скажи, что Марко передает привет, — он отступает и уходит, ничего больше не говоря.

Мое дыхание восстанавливается, из груди выходит тихий всхлип от страха. Я быстро выхожу из комнаты и иду к парадному входу, чтобы закрыть дверь. Появляется Кристен:

— Тебе нужно что-нибудь еще?

— Что? Нет, — я спешу повернуть за угол, чтобы вытереть глаза.

— С тобой все в порядке?

— Да, возьму сумочку и пойдем.

Как такое могло произойти? У меня нет способа связаться с Таем. Я даже не знаю его номера телефона или где он живет. Марко не нужно было передавать сообщение. Он хотел припугнуть меня. Его. Нас. Он пытался продемонстрировать силу.

Мы это не обсуждали, но я предполагала, что Тай не связывался больше с Марко и его громилами, когда вышел из тюрьмы. Как в тумане я сажусь в машину и еду домой. По пути снова подступают слезы, и, зайдя в дом, я опять плачу. Обдумываю возможность позвонить копам, но потом вспоминаю, как Тай говорил, не ждать от них помощи, поэтому принимаю решение дожидаться, когда он снова появится.

Собаки запрыгивают ко мне на диван, успокаивая, пока я обдумываю свою жизнь. Никогда не чувствовала опасность, находясь дома, до этого дня. Я боюсь за себя, за моих собак и за Тая.

Сообщение Марко было предупреждением. Он следит за нами. Вероятно, следил и раньше. Не думаю, что ему было известно, кто я такая, он не давал о себе знать с той ночи шесть лет назад. Я была такой наивной, думая, что все это просто исчезнет. Я умная женщина, но прямо сейчас чувствую себя идиоткой. Но откуда мне было знать? Это не гребаное кино. Это моя жизнь. Жизнь Тая. Я бы хотела, чтобы наши пути объединились, но боязнь Марко мешает этому случиться сейчас еще больше, чем раньше.

Я позволяю моим собакам спать сегодня в моей кровати.

***

Еду на работу дерганная и раздраженная после вчерашнего визита Марко. Когда моя машина издает громкий звук, включаю аварийный сигнал. Взбешенная и сытая по горло всеми событиями, отправляюсь в мастерскую, где была в прошлый раз, захлопываю дверь машины со всей силы. Рывком открываю дверь мастерской, так, что колокольчики ударяются в стекло. Работник за стойкой, с вышитым на голубой рубашке именем Чип, поднимает брови.

— Вы, ребята, чинили мою машину несколько недель назад, и теперь с ней происходит тоже самое.

— Да? — смотрит он на меня сбитый с толку.

— Да. И я хочу, чтобы вы исправили это прямо сейчас, — выкрикиваю я, не замечая, что повышаю голос.

— Я бы рад взглянуть на это сейчас, но…

— Никаких «но». Вы посмотрите и почините ее прямо сейчас, — добавляю я.

— Мэм, могу записать вас…

Я топаю ногой, полная негодования. Обычно я не веду себя как сучка. Уверена, что буду чувствовать угрызения совести, после выражения недовольства этому парню.

— Похоже, мы сможем вас принять завтра, если хотите…

— Завтра?! — визжу я. — И как же я смогу…

Замолкаю, когда вижу Тая, выходящего из задней комнаты и смотрящего в свой телефон, номера которого я не знаю.

— Ты! — выкрикиваю я.

Он прерывается и поднимает взгляд от экрана, его лицо вытягивается, потом становится раздраженным, и, мне кажется, в итоге он расстроен.

— Привет, — кивает он мне, разворачивается и уходит.

— Черт, нет, — кричу я, когда за ним закрывается дверь.

Мои ноги начинают двигаться еще до того, как я понимаю, что делаю. Влетаю в комнату, куда он вошел:

— В чем твоя проблема? — мой голос утрачивает напускную смелость, когда я подхожу к нему ближе.

— Поговори с Чипом о своей машине, Джесса, — он убирает телефон в задний карман и вытирает руки о грязные джинсы.

— Плевать на машину. Где ты был?

— Не беспокойся об этом.

У меня открывается рот на секунду, но я прячу обиду, сдерживая слезы от его невыносимого равнодушия:

— Не беспокоиться?! — шепчу я.

Он хватает связку ключей с полки и кивает мне, выходя из комнаты:

— Да, детка.

Я была готова забыть свой гнев и рассказать ему о Марко, но во мне заговорила феминистка:

— Не звони мне больше, малыш.

— Прости? — он останавливается и разворачивается ко мне.

Но мне необходимо рассказать ему о Марко:

— Слушай, неважно. Вчера на работе…

Тай подходит немного ближе, и меня окутывает его мужской запах смешанный с запахом машинного масла:

— Ты кончаешь со мной?

— Что?

Он проводит губами по моей щеке:

— Если ты кончаешь со мной, я звоню, когда захочу.

Нахал! Отталкиваю его и провожу рукой по волосам:

— Ну ты и придурок!

Тай усмехается и притягивает меня ближе, чтобы оказаться со мной нос к носу. Это не отрицает огонь между нами, но я отказываюсь позволять ему продолжать использовать меня. Когда он облизывает губы, я отталкиваю его и вылетаю из комнаты к моей горе-машине.

Я так рассержена его поведением, что забываю закончить рассказ о вчерашнем посетителе. В любом случае, похоже, ему нет дела до меня. Он заботиться только о себе и своих желаниях.

Остаток дня я с головой погружаюсь в работу, потом обнаруживаю, что мою машину приняла другая мастерская. Кристен завезла меня туда и затем подбросила до дома. Сегодня пятница, и они сказали, что машина будет готова к вечеру понедельника. Поэтому Кристен снова будет моим водителем.

Собаки успокаивают меня, когда я сижу и плачу. Угрозы Марко так сильно расстраивают и пугают. Если бы я не была настолько потрясена встречей с Таем, то передала бы ему послание, которое должна была.

Закрываю все двери и иду в кровать. Пару часов я беспокойно ворочаюсь, и прямо перед тем как погрузиться в сон, слышу шаги. Тай. Я должна быть очень сердита после того, как мы расстались ранее. Но правда такова, что больше боюсь, чем злюсь. Я немного знаю о нем. В общем-то, ничего. Единственное, в чем я уверена, что когда он рядом, я чувствую себя в безопасности. И все, в чем я сейчас нуждаюсь, — его защита. Особенно, когда надо мной нависла угроза.

Когда дверь открывается, мои собаки виляют хвостами, узнавая его. Я не поворачиваюсь, но слышу, как он выводит собак из комнаты и закрывает дверь. Ботинки падают на пол, расстегивается ремень. Звук открывающейся молнии заставляет сжаться мои внутренности. Тихий шелест говорит мне о том, что он скинул рубашку. Жду, когда откинется одеяло, но вместо этого, оно приподнимается где-то на фут.

Холодные пальцы обхватывают мои лодыжки, чтобы перевернуть на спину. Они скользят вверх по моим ногам и стаскивают шорты, в которых я сплю. Мозолистые руки сдавливают бедра, раскрывая меня. Сначала ощущаю его дыхание, затем прикосновение щетины. Низкий гул, раздающийся из его груди, заставляет трепетать меня. Его язык пронзает меня без предупреждения. Я выгибаюсь, хватаю одеяло и тяну на себя.

Он использует свой рот. Везде. Посасывает, лижет, покусывает. Заглаживая свою вину. Звуки его возбуждения смешиваются с запахом моего, и только я почувствовала трепет в животе, он отпускает мои ноги и двигается вверх, прокладывая дорожку языком вдоль моего тела. Поравнявшись с лицом, он нависает надо мной и склоняется, чтобы нежно поцеловать. Я растворяюсь в этом поцелуе, пробуя свои соки на его губах. И вскрикиваю, когда он сбрасывает одеяло и переворачивает нас.

Тай закидывает руки за голову, улыбка на его лице сменяется хмурым видом:

— Ты злишься на меня?

— Да, — и я не вру.

— Покажи мне.

— Что?

Он приподнимает бедра, я наклоняюсь вперед и упираюсь в его грудь, чтобы не упасть.

— Покажи мне, Джесса. Вымести свою злость на мне. Дай мне это почувствовать.

Никогда не была главной в постели. До Тая все было безликим. Скучным. Я догадывалась, что с ним все будет по-другому, и была права. Он заставляет меня чувствовать себя распутной и желанной. Дикое возбуждение на его лице придает уверенности и ощущение собственной красоты.

Волосы закрывают мое лицо, я облизываю губы. Так как смотрю вниз, не улавливаю момент, когда он начинает движение. Чувствую только, что меня приподняли. Тай сидя прислоняется к спинке кровати, располагая меня сверху. Он убирает мои волосы за уши, и мы смотрим в глаза друг другу. Боже, я могу это делать вечность. Его взгляд так много говорит о нем, сейчас он нежный. Приветливый. Любящий.

— Поцелуй меня, — требует Тай.

Я склоняюсь и оставляю легкий поцелуй на его губах, затем нажимаю сильнее. Его губы раскрываются, чувствуя мой язык, позволяя исследовать. Его сбивчивое дыхание и хриплые стоны заводят, и я углубляю поцелуй.

Его член упирается мне в живот, я тянусь и обхватываю его. Такой гладкий и шелковистый, но в то же время твердый как камень. Слегка двигаю рукой вверх-вниз. Затем сжимаю крепче, и Тай толкается бедрами мне навстречу. Я выпускаю его дружка, и тот шлепается Таю на живот.

— Джесса, — умоляет он, выдыхая в мой рот.

— Ты разочарован?

— Да.

— Хорошо.

Он отодвигается и кивает, понимая, почему я мучаю его. Если он хочет, чтобы я показала, что чувствую, он должен ощутить это сам. Приподнимаюсь и начинаю тереться своей киской о его твердую эрекцию, скольжу к головке, а потом обратно к основанию.

— Черт, ты мокрая, — шепчет он.

Не отвечаю, но продолжаю свои движения. Вверх и вниз. Легко и сильно. Быстрее, затем медленнее. Моя спина покрывается потом, его взгляд вдруг становится серьезным. Я продолжаю двигаться, но он останавливает меня, схватив за задницу.

— Я не кончу так, ты только меня дразнишь. Вставь член и трахни меня.

Я держусь за его плечи и приподнимаюсь так, чтобы его член оказался у моего входа. Мое тело в предвкушении от этих ощущений, Тай наклоняется вперед, и наши лбы соприкасаются.

— Оседлай меня, детка.

Когда я опускаюсь на него, мы оба стонем. Все еще прижимаясь своим лбом к его, я делаю, что он просил.

— Да, это моя девочка.

— Я не твоя, — спорю я.

— Нет?

— Нет.

Он усмехается и сгибает колени, встречая мои толчки:

— Ты — моя, — говорит он, задыхаясь.

— Это не так.

Неважно сколько я бы с ним спорила, мы оба знаем, что это ложь. Я хочу быть его. Хотела этого со старшей школы, но он каждый раз исчезал. Отказывался видеться со мной. Он — единственный, кто не впускал меня.

Мои глаза полны слез от разочарования, нужды и желания. Опускаюсь на него жестче, он облизывает губы:

— Да, — шепчет он. — Покажи мне.

— Ты оставил меня.

— Я знаю.

Я останавливаюсь, оставляя внутри себя только головку члена:

— Я так зла на тебя, — и резко опускаюсь изо всех сил снова.

— Знаю, — рычит он.

— Черт, — я делаю это снова и снова, пока не кончаю, трахая его, выжимая каждый грамм удовольствия так долго, как могу. Слезы неудержимо катятся из моих глаз, и ранее не испытанные ощущения заполняют мое тело.

Тай сжимает мои бедра, оставаясь во мне, его освобождение смешивается с моим. Он обнимает и притягивает меня ближе, прижимая к груди. Я утыкаюсь ему в шею и плачу, меня трясет, как будто я была разрушена все эти годы.

— Не плачь, Джесса. Пожалуйста, не плачь.

Глава 11

Тай

Я держу Джессу в объятиях, и мне приходится прилагать усилия, чтобы не расплакаться вместе с ней. Эта женщина — все, что я когда-либо хотел, но я до сих пор не могу быть с ней так, как она заслуживает. И, наверное, никогда не смогу. Но это не останавливает меня от общения с ней, потому что я эгоистичный ублюдок.

Она икает, когда я переворачиваю нас и соскальзываю, теряя тепло ее тела. Отодвигаю вымокшие от слез волосы от лица Джессы и закладываю их за уши. Теперь я могу видеть ее прекрасное лицо:

— Шшш… все в порядке.

Она мотает головой:

— Но это… это не так.

— Из-за чего слезы, детка?

— Из-за всего. Тебя. В один момент я хочу тебя, а в следующий — уже ненавижу. Я даже не знаю тебя, но в то же время ты постоянно в моих мыслях. Никогда не переставала думать о тебе, особенно после той ночи. С тех пор не проходит чувство вины. Да еще Марко заявился ко мне работу, и я…

— Что? — рычу я, спрыгивая с кровати.

Натягиваю боксеры, встаю на колени и глубоко дышу, стараясь вернуть самообладание. Она все еще обнажена, и я пытаюсь заставить себя смотреть ей в глаза, избегая самое идеальное тело, что когда-либо видел. С самым великолепным вкусом, что я пробовал. И самое тугое из тех, что я пробовал.

— Что случилось? — грубо говорю я, зная, что это должно было прозвучать ласковее.

— Вчера, — начинает она, — он заходил в клинику.

Тянусь за джинсами. Я убью этого ублюдка. И дело с концом.

— Что он говорил? Он дотрагивался до тебя? Сделал больно?

— Он сказал передать тебе привет.

Бл*дь. Долбанный придурок.

— Что-нибудь еще?

— Он приходил узнать об усыплении собаки. Сказал, что тот бегал к своей сучке, потом…

Дерьмо. Он следил за ней.

— Что? Что потом?

— Не кричи на меня! — плачет она, и я тут же бросаюсь к кровати, чтобы прижать ее к себе.

— Прости. Боже, мне жаль, — целую ее в макушку и обнимаю дрожащее тело. — Мне так жаль.

Вот она причина. Прямо здесь. Вот почему мы никогда не сможем быть вместе. Мой мир и ее не сочетаются. В моем мире ей грозит смерть. Она заслуживает быть с тем, чье прошлое и настоящее не разрушат ее будущее.

— Он нюхал меня, — я сжимаюсь, ощущая, как она дрожит.

Ярость разливается по моим венам. Больной извращенец.

— Почему ты мне раньше не рассказала?

— Я собиралась рассказать, как только увидела тебя, но ты повел себя как козел сегодня и…

— Черт, я знаю. Я идиот. Послушай, — перемещаю нас так, чтобы она меня видела, видела уверенность в моих глазах. — Я позабочусь о нем.

Прижимаюсь к ней губами для долгого глубокого поцелуя, затем отдаляюсь.

— Не покидай меня, — плачет она, цепляясь за мои руки.

— Я должен идти, малышка, — найти Марко и разделаться с ним.

— Нет! — ее испуганный крик переворачивает все в моем животе, и я ложусь обратно.

Если я ей сейчас нужен, то меньшее, что могу сделать, это быть здесь для нее. Никто во мне так не нуждался, кроме моей мамы, но то была необходимость, а не любовь.

— Ладно, я останусь.

Джесса устраивается поближе, наше дыхание выравнивается, когда я начинаю поглаживать ее по голове. Она обхватывает меня ногой, впиваясь пальцами рук в мое тело:

— Он не вернется?

— Нет, — обещаю я.

Когда она засыпает, я впитываю ее свет, ее силу. Ее красоту. Как только начинается восход, отодвигаюсь и выскальзываю из кровати. Моя рубашка лежит на полу мятым комком, поднимаю ее и ботинки и иду вниз, чтобы закончить одеваться. Пока иду к своему грузовику, понимаю, что она сделала меня уязвимым. В этот момент, бесчувственный ублюдок, кем я и являюсь, вырывается на поверхность.

***

— Остынь, — говорит мне Джей.

— Бл*дь, он нюхал ее. Если ты его не прикончишь, это сделаю я. К черту значок, к черту планы. Как же все это достало, — угрожаю я.

— Ты не сделаешь этого, потому что все, над чем мы работали, будет насмарку. Не для того ты отсидел шесть лет, чтобы вернуться туда из-за него, когда у нас уже все схвачено.

— Он следит за ней! — кричу я и запускаю стакан в другой конец комнаты. Он разбивается, и виски стекает по моей белой стене. — По нашим данным она была в безопасности. Как мы могли этого не знать?

Я, прищурившись, наблюдаю за Джеем, а тот смотрит на меня в упор.

— За мной не было слежки. Я не хотел рисковать ею.

— Он знает, что ты трахаешь ее.

— Следи за языком.

— Но это так, — пожимает плечами он. — Даже если он следил за ней, он не устанавливал контакт до настоящего времени. Пока ты не стал появляться у нее дома. Он хочет тебя, Тай, не ее. К несчастью в тот момент, когда Марко заметил Джессу в ту ночь шесть лет назад, она была вовлечена во все это. Потому что он увидел, что ты заботишься о ней.

Джей прав, но черт, меня бесит, что Марко может достать меня. Я был таким неосторожным, потому что хотел ее так сильно. Жаждал быть с ней. Так отчаянно желал ощутить ее под собой, что облажался. Думал только о себе, не о ней. Он по-тихому привлек ее, и я не хочу его недооценивать. Он собирается использовать ее, когда ему удобно… Он как змея, хочет наброситься в итоге.

— Ты знаешь, что надо делать, — Джей не спрашивает, он утверждает.

— Да, — я делаю большой глоток виски прямо из бутылки и вытираю рот тыльной стороной руки. — Знаю.

Джей кивает, задерживаясь у двери:

— Я приставлю кого-нибудь наблюдать за ней, но пока все это не закончиться, держись от нее подальше. Нам не нужны осложнения.

Не отвечаю, и когда он уходит, иду переодеваться и направляюсь на поиски Марко. Тот оказался на своем обычном месте. Потребовалось сопротивление каждой клетки моего тела, чтобы справиться с желанием оторвать его член и засунуть ему в глотку.

— Слышал, что у тебя есть послание для меня, — переворачиваю стул рядом и сажусь на него верхом, ожидая пока официантка закончит.

Марко ничего не отвечает, пока полуголая девица не приносит мне стакан виски. Она не спеша уходит, ведя пальцем по моей руке, я покрываюсь мурашками. Меня тошнит от мысли, что ко мне прикасаются не нежные руки Джессы, а чьи-то чужие.

Я все еще чувствую ее. Ее мягкие изгибы, гладкую кожу, влажную киску. Все еще вижу ее. Как она смотрит на меня своими невинными глазами, как будто видит во мне больше, чем есть на самом деле.

— Не думаю, что ты на это способен, — говорит он.

— Что?

— Удержать рядом такую непорочную сучку, как она.

Заглатываю выпивку и наслаждаюсь жжением в горле.

— Ты когда-нибудь трахал невинную киску, Марко? — не даю ему ответить и продолжаю. — Если она позвонит, я, бл*дь, отвечу. Поверь.

Я встаю и склоняюсь к нему. Жар от дымящейся в его руке сигареты не заставляет меня отступить.

— Что бы ты не собирался мне сказать, — шепчет он. — Будь готов к последствиям.

— Не приближайся, бл*дь, к ней!

— Ты не можешь мне запретить приближаться к кому-либо.

— К ней — могу.

— Ты не в том положении, чтобы мне указывать.

Сжимаю кулаки, чтобы не придушить его:

— Я здесь, однако. Но могу и исчезнуть. Кто тогда заработает для тебя столько денег? Мы оба знаем, что только я добиваюсь тех результатов, что ты ожидаешь. Поэтому не надо говорить мне, что я не в том положении.

Задумавшись, он кивает:

— Ты стал слишком самоуверенным. Мне нужно было убедиться, что ты помнишь свое место.

— Не надо преследовать невинную сучку, которой нравится мой член. Напугаешь ее снова, и она не захочет раздвигать для меня свои гладкие ножки. А мне действительно нравится то, что между ними, — Боже, от одной мысли об этом я затвердел. — Она под запретом, или я сваливаю.

Марко прижимает сигарету к моей руке, я сжимаю зубы. Не хочу показывать, что мне больно. Он сверлит меня взглядом, туша окурок о мою кожу. Когда дым перестает идти, он поднимается и встает со мной лицом к лицу:

— Никто не смеет угрожать мне.

— Это не угроза, — понижаю я голос. — Это гребаное обещание.

Его глаза изучают меня. Я осознаю, что действительно нахожусь не в том положении, чтобы делать это. И Джей перережет мне глотку, если узнает, что я нарушил приказ. Но Марко знает меня. Знает, что я не позволю сбыться его угрозе. Не важно, насколько он могущественный. Это причина, по которой он постоянно проверяет меня, потому что знает, что я не сдамся.

— Твоя взяла, посмотрим, как это тебе поможет.

— Отзови своих людей, — распоряжаюсь я.

— Я отзываю своих людей, а ты в следующий раз получаешь только пять процентов.

— Договорились, — отвечаю сразу же.

Разворачиваюсь и ухожу, пока он не сказал что-нибудь еще. Доезжаю на грузовике до дома, паркуюсь и иду на пробежку. Нужно проветрить голову.

Капюшон мелькает перед глазами, пока я бегу по грязной улице. Дом, в котором я вырос, все еще заброшен. Никто не живет в нем с тех пор, как умерла мама. Замедляюсь и поднимаюсь на покосившееся крыльцо. Первые воспоминания о моей жизни всплывают перед глазами как кино. Фильм ужасов, точнее.

Моя мать на спине, мужчина вколачивается в нее. Она вскрикивает каждый раз, но ее лицо не выглядит расстроенным, и я так смущен. Расти и осознавать, что твоя мать — шлюха нисколько не весело. Быть брошенным в ее мир — воровать, когда тебе девять, торговать наркотиками, когда тебе тринадцать, быть проданным для секса в пятнадцать. Необычный путь взросления, но это то, что происходило со мной. Действительно, хреново. Единственный лучик света, который был в мрачном кошмаре моей жизни, это Джесса.

Не знаю как, но она появилась, когда я был на краю. Когда не мог больше это выносить. Она думает, я спас ее, в реальности все наоборот. Мне плевать, что будет со мной после завершения дел с Марко, но если мое пребывание рядом с ней означает защиту, я останусь. Но однажды он будет похоронен, и я покину Джессу ради ее же благополучия. Потому что слишком много мерзости из моей жизни проникло в ее, и я не достоин такой девушки, она не заслуживает, чтобы я портил ей жизнь и дальше.

Глава 12

Джесса

Открываю дверь домой и чувствую, что Тай снова здесь. Я улыбаюсь про себя. Как такое происходит, что я знаю, когда он рядом? Несу сумку и пакеты с продуктами на кухню, потом иду в гостиную.

Он улыбается, увидев меня. Собаки, сидящие у его ног, не двигаются с места. Предатели.

— Привет, — прислоняюсь к стене и скрещиваю руки на груди. — Не ожидала увидеть тебя.

Он делает глоток пива, ставит его на столик, встает и надвигается на меня:

— Приятно удивлена или нет?

Даже, несмотря на то, что он пил пиво, у него сохранилось мятное дыхание.

— Всегда рада видеть тебя.

Его взгляд смягчается на мгновение, он обхватывает мое лицо своими огрубевшими руками:

— Ты единственная, кто сказал мне такое.

— Мне жаль. Они не знают, что теряют.

Он облизывает губы, обводит большим пальцем мой рот, но резко опускает голову:

— Черт.

— Что?

Когда он отступает, я тянусь к нему, потому что знаю, в чем дело:

— Нет.

— Я пытался убедить себя, что приду сюда, чтобы защитить тебя от Марко. Но гребаная реальность такова, что, находясь рядом со мной, ты в еще большей опасности.

Тай высвобождает руки и начинает расхаживать передо мной, бурча себе под нос слова, которые я не могу расслышать.

— Тай.

Он мотает головой и игнорирует меня.

— Тай!

Внезапно он останавливается:

— Я не могу здесь находиться, — он поворачивается и обхватывает мое лицо снова, но уже не так нежно. — Не должен быть тут. Не могу поступить так тобой.

— Нет, — умоляю я. — Пожалуйста, не оставляй меня опять. У нас не получается нормальных отношений, потому что ты все время уходишь.

— Жизнь со мной никогда не будет нормальной, Джесса. Я должен уйти. О чем, черт возьми, я думал, придя сюда? — он говорит так тихо, что я еле понимаю последнюю часть.

— Не уходи.

— Детка, я должен.

Я залезаю на него, как на дерево, вцепившись и отчаянно желая, чтобы он остался:

— Прошу, не уходи. Ты каждый долбаный раз бросаешь меня, являясь единственным проклятым человеком в мире, с кем я хочу быть.

Он подхватывает меня сильными руками и относит на диван. Я сижу на нем верхом и всматриваюсь в его глаза. Они начали рассказывать мне историю еще до того, как он заговорил.

— Моя мать была проституткой. Зависимой наркоманкой. Полагаю, она пыталась быть сама по себе. Но я начал воровать и продавать наркотики еще до того, как научился водить. Первый раз переспал со шлюхой в тринадцать. Марко заманил меня в свой мир обещанием денег и кисок… все, о чем мог мечтать уличный мальчишка.

Я знала, что жизнь была несправедлива с ним. Я поняла это еще той ночью.

— Мне все равно, откуда ты.

— Мое прошлое определяет меня. Не может оставить в покое. Господи, все время, что провел в заключении, я мог думать только о тебе. Не представляю, как мне могло так повезти быть с такой, как ты, кто смотрит на меня, как ты. Такой отброс, как я, не заслуживает…

— Ты не отброс, — перебиваю я. — Ты — парень, который спас меня от изнасилования, Тай. Ты — тот, кто чинил мою машину. Ты — человек, который сел в тюрьму, когда я убила. Ты лучше меня.

— Ты заслуживаешь кого-то намного лучше меня. В какой-то момент я может быть и думал, что могу быть с тобой, что у нас все наладится. Но черт, Джесса. Даже такой эгоистичный ублюдок, как я, не настолько самовлюблен, чтобы притащить столько дерьма в твой дом.

Он начинает вставать, но я вцепилась в него:

— Мы справимся, Тай. Как ты не понимаешь? Между нами что-то есть. Всегда было, — плачу я. — Ты всегда был рядом. Ты не покинешь мое гребаное сердце. Ты не хочешь уходить.

Он слегка качает головой. Взгляд его прекрасных живых глаз пронизывает меня:

— Не знаю, как это, любить кого-то. Думаю, то, что я чувствую к тебе, очень близко к этому, — я рыдаю еще сильнее от его слов, но он по-прежнему пытается отделить меня от себя. — Я бы подарил тебе мир, если бы мог. Убил бы ради тебя. Умер бы. Единственное, что не могу сделать, это остаться.

— Что ж, я знаю, какого это любить. Потому что чертовски люблю тебя.

Между его бровей появилась морщина, он затряс головой:

— Ты не можешь любить меня.

— Но это так.

— Я не из милых парней, детка. Наши миры несовместимы. Ты наивная, хорошая и красивая. А я грязный… такой грязный, ты заслуживаешь кого-то не такого испорченного.

Позволяю ему уйти, потому что у меня нет выбора. Я и так умоляла его остаться. Пыталась уговорить… и как бы усиленно не пыталась, не смогла его заставить. Ослабнув, упала на диван. Я плачу так громко, что не слышу, как он уходит. Моя душа потеряла свою половинку, и я знаю, что Тай покинул меня.

***

— Ты должна рассказать ему, — говорит Кэт, попивая вино, а я кручу свою бутылку воды в руках.

Стараюсь встречаться с ней раз в месяц, но с тех пор, как она стала личным помощником моего брата, иногда с ее графиком не получается. Пошло два месяца с нашей последней встречи.

— Я собираюсь покончить с этим, — принимаю решение прямо сейчас.

— Почему? Нил кажется действительно хорошим парнем. Уверена, он поймет.

Нил позвонил мне на следующий день после того, как Тай ушел из моей жизни. Думаю, я была в отчаянии и согласилась на еще одно свидание. Потом еще одно. И еще. И так прошло три месяца, а в эти выходные он собирается вывезти меня из города. Он заедет за мной через несколько часов.

Я скучаю по Таю. Никто не может сравниться с ним, но я не могу держаться за человека, который убедил себя, что недостаточно хорош для меня. Во мне нет ничего особенного. Просто женщина, которая отчаянно хочет быть с ним. Но так как с ним быть не получается, нужно двигаться дальше. Дело не в том, что произошло, когда мы виделись последний раз. Проблема в том, что я запала на него еще в шестнадцать.

Я должна отпустить его. Хотя бы постараться. Но судьба была такой стервой. Теперь… теперь все изменилось и никогда не будет по-прежнему.

— Уверена, когда он услышит слово «беременность», то уберется далеко и надолго, — качаю я головой. — Мне лучше сделать это одной в любом случае.

— А что, если нет, Джесс? — она сжимает мою руку. — Что если Нил захочет этого с тобой?

— Мы не так долго вместе. Черт, мы даже не пара. Мы просто встречаемся. Он не захочет растить чужого ребенка. И, честно говоря, не думаю, что я этого хочу. Плюс, мы все еще не переспали.

— Серьезно? — удивленно спрашивает Кэт.

— Нил не заводит меня, как Тай, — пожимаю плечами. — Он конечно привлекательный, милый и хороший… но Тай…

— Стоп. Прекрати сравнивать Нила с Таем. Тай — засранец. Конечно, он горяч. И да, плохие парни притягательны, но он придурок. Он бросил тебя. Он не хочет быть с тобой, Джесса. Ты должна его забыть.

Мои глаза наполняются слезами, но я не вытираю их, когда они начинают капать:

— Ты права, — шепчу я.

Кэт обнимает меня:

— Все будет хорошо. Ты сильная и умная, и что бы ты не решила с Нилом, я буду рядом. Единственное, о чем я прошу, чтобы ты дала ему шанс.

Она помогает мне собраться и отвлекает, когда видит, что я слишком погружаюсь в себя. Прямо перед приходом Нила она еще раз обнимает меня и убегает.

Я сижу на диване и глажу собак. Меня впервые тошнило этим утром, и я плакала, потому что знала. Просто знала. Я насколько сильно хотела иметь собственную семью, но быть с человеком, который не хочет меня, не входило в мои планы. Но так случилось, что все пошло не так.

Подпрыгиваю, когда раздается стук в дверь. Собаки виляют хвостами, когда открываю ее, и Нил гладит их.

— Привет, — здороваюсь я.

— Что случилось? — веселое выражение его лица меняется.

Он хмурит брови и изучает меня. Проводит рукой по моей щеке и притягивает в свои сильные объятия. Его неподдельная озабоченность трогает, и я больше не сдерживаюсь. Эти участливые объятия разбивают меня.

— Я беременна.

Чувствую, как он замирает, затем берет меня за плечи, отодвигаясь и склоняясь, чтобы посмотреть в глаза:

— Кто отец?

— Парень, с которым я встречалась до тебя, — ему не нужно знать, что я была с Таем после нашего первого свидания.

— Что он говорит?

— Он не знает.

Нил отступает и запускает руку в волосы:

— Ты должна ему сказать.

— Я бы так и сделала, если бы знала, что он хочет иметь что-то общее с нами, но он бросил меня. Он совершенно ясно дал понять, что не хочет быть со мной. Поэтому ребенок ничего не изменит.

Нил кивает и садится на диван.

— Я пойму, если ты захочешь уйти.

— Значит так, — вздыхает Нил, — ты мне нравишься, и я не хочу поступать плохо. Без обид, но если я с женщиной, которая ждет ребенка, то хочу, чтобы он был от меня.

Честно говоря, его слова меня совсем не расстроили:

— Знаю и не виню тебя.

— Но, — закидывает он руку мне на плечо и притягивает к себе, — это не значит, что мы не можем быть друзьями по-прежнему. Я могу помогать и быть рядом, когда понадобится. Отстойно, что тебе приходится делать это одной.

— Спасибо, это так много значит для меня.

Торопливо обнимаю его, встаю и вытираю слезы:

— Мне жаль насчет этих выходных.

— Что? — качает он головой. — Мы едем. Просто теперь я не хочу тебя совращать.

Я смеюсь, и это так хорошо ощущается:

— Ты собирался соблазнить меня?

— О, да. Я приготовил шампанское и клубнику.

У меня выходит смешок:

— И это все? Шампанское и клубника?

— Нет, есть кое-что еще. Не хочу раскрыть все свои секреты, — он крутит ключами. — Поехали. Мы все еще можем повеселиться. Я не могу быть папочкой твоему малышу, но могу быть другом для тебя.

Он снова заставляет меня смеяться. И думаю, что, возможно, все еще может быть хорошо.

На протяжении всех выходных в отеле мне плохо. Сначала меня тошнит утром, потом, когда Нил предлагает еду, я спрыгиваю с кровати так быстро, что ударяю его в голову. Не смотря на все, он всегда был таким милым. И даже при отсутствии романтических чувств, Нил быстро стал тем человеком, о ком я буду заботиться.

***

Прошло два месяца с тех пор, как я видела Тая последний раз, и с подачи Нила я собираюсь рассказать ему. Тай заслуживает знать. Даже если он не хочет меня, может он захочет участвовать в жизни ребенка. Вытираю вспотевшие ладони о джинсы, которые уже немного тесноваты мне, и открываю дверь в мастерскую. Чип заканчивает разговор по телефону и кладет трубку.

— Чем могу помочь?

— Тай здесь?

— Нет.

— Хорошо, — переминаюсь с ноги на ногу. — А завтра он работает?

— Он здесь больше не работает.

Выражение шока на моем лице заставляет его смеяться:

— Да, я так же смотрел на него, когда он сказал, что уходит.

— У вас есть какая-нибудь его контактная информация, хоть что-нибудь?

— Нет, мне жаль.

— Хорошо, спасибо.

Я не плакала по пути домой. Держалась во время ужина, и принимая душ. Но когда легла на свою подушку, больше не смогла сдерживаться. Я не должна так все воспринимать, но ничего не могу с собой поделать. Он не просто оставил меня, он исчез.

***

— К черту все, — бросаю подушку через комнату и вышагиваю перед кроватью. Гребаный сон не идет. Не могу удобно устроиться. Быть беременной на седьмом месяце отстойно. Не могу себе представить, что будет в следующие пару месяцев. Как женщины могут проходить через это снова и снова?

Ноги принесли меня на кухню. Наполняю стакан водой, выпиваю несколько глотков, потом меня осеняет. Мне нужно на свежий воздух, сменить обстановку, может это поможет уснуть. И я открываю заднюю дверь.

Темно и тихо. Спокойно. Опускаюсь на верхнюю ступеньку и осматриваю свой двор. Нил подстригает газон, но мне нужно выдернуть сорняки. Думаю о том, что еще нужно сделать. Хорошо, что я нашла ветеринара, который будет работать в клинике пока я в декрете.

Поглаживаю живот, небольшое движение внутри напоминает, что там находится маленький человечек. С тех пор, как в жизни стало не так уж много настоящих сюрпризов, я решила не определять пол ребенка. Мне так интересно, кто будет, мальчик или девочка. Какого цвета будут глаза, зеленые Тая или мои карие? Веки сомкнулись, и я представила мини Тая бегающего рядом. Или маленькую девочку с темным хвостиком и заботливого отца, который учит ее кататься на велосипеде. Он был бы прекрасным отцом. Я грущу, что у него не будет шанса попробовать. Нет, это ложь. Я в бешенстве. Я раздражена. Я так чертовски зла на него. Но больше чем злость, чувствую печаль и сожаление, что у меня не будет той жизни, которую всегда хотела.

Глава 13

Тай

Моя машина остается незаметной, пока я смотрю, как Джесса выходит из дома на крыльцо. Укутывается в халат и садится на верхнюю ступеньку. Она глубоко задумалась и закрыла глаза.

Как бы я не убеждал себя, что без меня ей лучше, никто из известных мне людей не чувствует ее так, как я. Как только дела с Марко будут улажены, я собираюсь добиваться ее, как и должен был сделать раньше.

Нил может стать проблемой, но сейчас я ничего не могу с этим поделать. Мне больно это признавать — это ощущается как проглатывание лезвия, но с ним ей безопаснее, чем со мной прямо сейчас.

Я видел его приходящим и уходящим, и это разрывает меня на части, но я не могу винить парня за то, что он хочет быть с ней. Она удивительная. Джесса заслуживает быть счастливой, и пока Нил помогает ей в этом, я могу потерпеть страдания от того, что происходит со мной при этом, еще немного.

Джей согласился приставить человека к ее дому для безопасности с тех пор, как Марко стал непредсказуем, но сегодня дежурю я. Мне хотелось снова увидеть ее. Нуждался в этом. Это было настоящим мучением последние пять месяцев, быть так близко к ней и не иметь возможности прикоснуться.

Но еще большей пыткой было то, что Марко по-прежнему был чертовски не досягаем, я не смог найти на него ничего нового. Нам были нужны доказательства, которые позволят посадить его. Но он слишком умен.

Когда Джесса наклоняется вперед, ее плечи вздрагивают, и я ничего не могу поделать с собой. Выхожу из машины и иду к ней. Она, должно быть, почувствовала меня, потому что говорит мне уходить еще до того, как я подошел к ее дорожке.

— Я не могу оставить тебя в таком состоянии. Не плачь, детка.

— Нет, — она поднимает голову и повышает голос. — Не смей называть меня деткой.

— Я уже говорил тебе, что буду называть тебя…

— Я думала, что когда увижу тебя снова, то брошусь в твои объятия, а ты обнимешь меня и скажешь, что все будет хорошо. Но по какой-то причине твое присутствие только бесит меня, — безрадостный смех звучит в тишине ночи. — И знаешь что самое хреновое? Я практически не знаю тебя. Как у тебя это получилось оставаться неузнанным?

— Ты знаешь меня больше, чем кто-либо другой, — я сажусь на корточки и беру ее руки в свои. — Мне надо кое о чем позаботиться, Джесса. Ты должна понять, что самая важное для меня, это чтобы ты была в безопасности. Но, черт побери, я чувствую себя разрушенным без тебя. Когда я ушел, покинул тебя, то сделал это для твоей защиты. Но я не… Я не уверен, что смогу оставаться в стороне еще дольше. Я умираю изнутри без тебя.

Ее глаза, полные слез, встречаются с моими:

— Ты не слишком-то хорошо это показывал.

Сажусь рядом с ней, упираясь локтями в колени:

— Есть столько всего, что я хотел бы тебе рассказать…

— У меня тоже для тебя кое-что есть.

Она встает, и когда я вижу ее выступающий живот, то вскакиваю на ноги, а сердце уходит в пятки. Джесса беременна. Проклятье, я упустил свой шанс.

— Надеюсь, ты и Нил счастливы. Ты заслуживаешь это.

— Нет, Тай, — вскрикивает она, пока я быстро иду к своей машине.

Хлопаю дверью выданной государством черной Импалы и, уезжая, звоню Джею.

— Пошли к ней кого-нибудь другого.

Бросаю телефон на пассажирское сиденье и отъезжаю со своего места. В итоге, сижу двадцать минут, пока не вижу другую неприметную машину, занимающую пост, и только потом уезжаю.

Еду обратно в свою квартиру. Первым делом, зайдя внутрь, беру бутылку виски, которая всегда ждет меня на стойке, и иду с ней в постель.

Джесса беременна. Я упустил свой шанс из-за проклятого Марко. Я думал, у нас будет время, когда его наконец-то посадят в тюрьму. Думал, что сможем связать наши судьбы. Из-за этого куска дерьма не только была убита моя мать, но и была уничтожена возможность быть с единственной женщиной, наполняющей мою жизнь смыслом.

Продолжаю топить свое горе в бутылке, пока не отрубаюсь, погружаясь в знакомую тьму.

***

Стук в дверь будит меня, но я не обращаю внимания и прижимаю к голове подушку. Звук не стихает еще несколько минут, затем слышу шаги, и я достаю из-под матраса пистолет. Навожу его на дверь, но, когда вижу Джея, опускаю оружие.

— Какого черта, приятель? — он включает свет и сдергивает с меня покрывало.

— Я задолбался, — говорю ему, переворачиваясь на другой бок.

— Задолбался?

— Ухожу. Исчезаю. Заканчиваю. Увольняюсь к чертям собачьим.

— Ты не можешь уволиться.

— Да, могу.

Он вздыхает и раздвигает шторы, чтобы впустить больше света в мою спальню:

— Тебе нравится быть страдальцем?

— Она беременна.

Его нерешительность осязаема:

— Черт.

— Так что, как я и сказал, я увольняюсь.

— Тай.

— Ты хоть понимаешь в чем дело? — сажусь в кровати, игнорируя тупую боль в голове. — Представляешь, какого мне было расти? Видеть все эти вещи. Даже не понимая, что все это не нормально. А потом встретить ее, она как ангел, смотрит на тебя, будто ты имеешь значение, будто вы связаны. И только ты смог почувствовать свободу, как все это резко заканчивается.

— Тай, я…

— Ты не понимаешь. Ты вырос в симпатичном домике с гребаным белым заборчиком. Я не злюсь на тебя, но ты не догоняешь.

— Нет, наверное, не понимаю, — Джей облокачивается на стену и собирается что-то сказать, как звонит его телефон. Он хмурит брови, когда видит номер на дисплее, и быстро прикладывает трубку к уху:

— Что случилось? — вижу, как он бледнеет и бросает взгляд в мою сторону. — Я сейчас с ним. Да. Где? Хорошо. Встретимся обсудить новые сведения и наши действия в десять, — этот разговор вызвал неуверенность в глазах Джея, и я вылезаю из кровати и натягиваю пару черных джинсов и футболку:

— Когда? — спрашиваю я, разыскивая по комнате носки. Он не отвечает, и я пробую еще раз, погромче. — Когда, бл*дь, он забрал ее?

— Несколько часов назад. Нил занес ей пончики и обнаружил ее охранника с пулей в голове.

— Черт! Черт. Там были следы борьбы?

— Нет, по словам Нила.

Марко забрал ее. Он, бл*дь, похитил мою девочку:

— Погнали.

Выхожу следом за Джеем и сажусь за руль. По пути в офис достаю свой пропуск из-под козырька, вешаю его на шею, затем надеваю очки-авиаторы. Я работал девять лет над тем, чтобы поймать Марко, и сегодня настал тот самый гребаный день. Я ждал слишком долго, пока закончится это дерьмо, и даже если она с кем-то другим, пришло время расставить все точки над «i».

Глава 14

Джесса

Марко стоит напротив меня. Я не моргаю и не дышу, в итоге он улыбается. Глаза щиплет от наполняющих их слез, и он посмеивается:

— Нет, нет. Нам не нужны слезы.

Одинокая слеза скатывается по моей щеке, он приближается и вытирает ее большим пальцем. Я отодвигаюсь, и он шикает на меня:

— Привыкайте к моим прикосновениям, мисс Крю. Нам предстоит хорошо повеселиться.

Желчь жжет горло как кислота:

— Что тебе надо? — шепчу я.

Только он собирается ответить, как стук в дверь прерывает его. Марко облизывает губы, перед тем как уйти, а я остаюсь в постели, с прикованными цепью щиколотками. Металл впивается в мою кожу. Я сижу на потрепанном матрасе, покрытым простыней. Без подушки. Без окон в помещении. Без водопровода. Только ведро в углу.

Со временем мой страх усиливается. Мочевой пузырь переполнен. Неохотно бреду к ведру, но цепь не дает дойти до него, вынуждая меня вернуться обратно на кровать. Я замерзла, хочу есть и пить, устала, и я в ужасе.

Меня вырвали из постели в три часа ночи, через несколько часов после того, как Тай был со мной. Я была брошена на заднее сиденье черного внедорожника, и первым, что я увидела, было лицо Марко. Он усмехался мне, и я знала к чему все идет. Но когда он обхватил руками мою грудь, а затем опустил их на живот, Марко остановился, поднял мою ночную рубашку и покачал головой:

— Ну, это неожиданно… но очаровательно. Он знает?

Я отрицательно помахала головой, и мне стало страшно за свою жизнь и за малыша.

— Так даже лучше.

Он вел меня со всей «заботой», которую ожидаешь от похитителя. Когда мы подъехали к дому, я была удивлена, насколько он был красивым. Пейзаж был захватывающим, и я бы оценила его при других обстоятельствах, но густой лес означал для меня преграду, если мне удастся сбежать.

Марко провел меня по безупречно чистому дому вниз к подвалу, где не было дорогой мебели и картин как наверху. Вместо этого, я обнаружила влажный цементный пол, паутину и темноту.

Сейчас я сижу и пытаюсь услышать хоть что-нибудь. Шаги, раздающиеся надо мной. Голоса, смех. Дверь открылась и закрылась. Но никто не пришел ко мне.

Через несколько часов мои веки потяжелели, но я трясу головой и хлопаю себя по лицу, пытаясь не заснуть. Он может подобраться ко мне, пока я сплю, и я боюсь того, что может случиться, если усну здесь.

Тусклая лампа под потолком не дает мне знать, сколько я провела времени в этой комнате без окон. Тишина обрушивается на меня, волосы на затылке встают дыбом, внутренние инстинкты предупреждают о чем-то. Но ничего не происходит. Я пользуюсь ведром еще два раза и спустя немного времени засыпаю. Я хочу пить, очень хочу, во рту все пересохло, а в животе урчит от голода. Я поглаживаю его и разговариваю с малышом, заверяя его, что все будет хорошо. Хочу сказать, что папочка спасет нас, но начинаю думать, что этого не случиться.

Пытаюсь избавиться от оков, но лишь повреждаю кожу на ногах. Я так сильно тяну, что срываю ноготь. Кричу от мучительной боли и падаю обратно на кровать, прижимая руку. Кровь стекает по пальцу. Тело вздрагивает от рыданий. Боль от голода и жажды, от сорванного ногтя вынуждает меня закричать во все горло. Страх умереть здесь, прикованной, как животное, заставляет колотить по матрасу.

Я не слышу, как он входит, но, когда дверь ударяется о стену, кричу еще громче. Марко хватает меня за волосы и тянет вверх:

— Заткнись, — он дает мне пощечину, и я падаю на кровать.

— Да пошел ты, — выкрикиваю и пытаюсь снова подняться. Я настолько слаба, что падаю на холодный цементный пол.

— Пожалуйста, — тихо умоляю я, когда он не пытается мне помочь встать. — Я так хочу пить.

Смотрю на него снизу вверх, зло вспыхивает в его глазах, и я холодею. Он расстегивает штаны и достает необрезанный член, его головка направлена прямо на меня:

— Ты выпьешь это, и я дам тебе поесть.

Меня затошнило от одной мысли об этом:

— У меня же ребенок внутри. Неужели у тебя нет сердца? Я умираю от голода.

— Если бы не этот ублюдок, растущий внутри тебя, я бы ужу имел тебя всеми способами, какими планировал. Но, как говорится, терпение есть добродетель. Ты — веселое развлечение. И я настойчивый человек, Джесса. Я ждал, долго ждал. Могу подождать и еще несколько месяцев, пока эта штука покинет твой живот.

— Нет, не трогай моего ребенка, — умоляю я, обхватывая и защищая живот.

— Я не собираюсь причинять ему вред. Только прилично заработать на нем. Меня не волнует, что будет с ним дальше. А теперь, достаточно разговоров.

Он начинает дрочить, используя вторую руку, чтобы притянуть меня за волосы. Я хрипло кричу, не желая контакта, и закрываю глаза по мере приближения.

— У меня нет сердца, Джесса. Но у меня есть еда и вода, но если ты хочешь жить сама и чтобы выжило твое отродье, тебе надо открыть рот и выпить все до последней капли.

Сжимаю губы и хаотично мотаю головой.

— Нет? — возмущается он.

Я не осмеливаюсь открыть рот, чтобы ответить, и он отвешивает пощечину:

— Я мечтал о твоих губах на мне с тех пор, как увидел тебя. Поэтому скажу по-другому. Открой свой рот.

Трясу головой так, что становится больно. Марко обхватывает мой подбородок одной рукой и заставляет смотреть вверх. Я толкаю его, и он отступает.

— Рико!

Через четыре секунды заходит другой человек. Я узнаю в нем водителя.

— Да, босс?

— Подержи ее руки сзади для меня.

— Конечно, — он заходит за меня, и я пытаюсь вырваться. — Прекрати бороться, Джесса, — шепчет Рико.

Я кричу, вырываюсь, делая все возможное, но я бессильна против двоих мужчин. Особенно после того, как стала обезвоженной, оголодавшей и, пытаясь защитить своего ребенка одновременно.

Марко снова хватает меня за подбородок, в то время как Рико удерживает мои руки за спиной. Он сидит позади меня и сжимает мою голову коленями. Рука Марко двигается вверх вниз все быстрее. Я стараюсь держать рот закрытым, но он давит так сильно, вынуждая его открыться. Из меня готов вырваться новый вскрик, Марко стонет, и сперма попадает мне на язык. Я давлюсь и плююсь, пока он убирает свой член обратно в штаны. Меня тошнит на пол, и я откашливаюсь. Рико посмеивается, отталкивая меня.

— Дай ей кусок хлеба и воду, — Марко поглаживает мою щеку, прежде чем выйти.

Мои слезы смешались с его отвратительными выделениями, и я вытираюсь простыней, готовая сдаться и отключиться, но чувствую это. Удар. Мой малыш. Он говорит мне не сдаваться, продолжать бороться.

Я решаю так и поступить.

Как только Рико приносит мой хлеб, я проглатываю его и отпиваю воду, не желая расстраивать желудок. Оставляю полбутылки и ставлю ее на пол, затем верчу в руках замок. Как и раньше, он не поддается. Я тянула и дергала, все безуспешно. Вместо того, чтобы тратить силы на высвобождение из добротной заводской цепи, я решила сохранить их для того момента, когда они понадобятся… Который, я боюсь, наступит скорее раньше, чем позже.

Я пялюсь в потолок. Кажется, что прошло несколько часов. Я так устала, что когда засыпаю, складывается ощущение, будто теряю сознание и прихожу в него, и так снова и снова. Пока не сплю, составляю планы. Что бы я хотела сделать с Марко. Представляю, что Тай сделает с ним, когда придет спасать меня.

Но конечно, когда просыпаюсь, я по-прежнему одна. Замерзшая и напуганная.

В итоге, когда раздаются шаги, и Марко открывает дверь, понимаю, что Тай не пришел… Никто не собирается меня спасать.

— Мне нужен помощник в этот раз? — он не теряет время и начинает расстегивать штаны.

Моя временная храбрость исчезает, я опускаю голову, от волнения перехватывает горло:

— Зачем?

— Хороший вопрос, не так ли?

Киваю в ответ.

— Это начиналось как что-то другое. Месть. Возмездие. Расплата. О, но теперь это изменилось. Он считает, что я понятия не имею. Это напоминание для него, что я знаю все и обо всех, — Марко задирает мою голову, дергая за волосы. — Никто не предает меня. Он сделал это и теперь должен заплатить.

Он прижимает свой пенис к моим губам, и я открываю рот. В тот момент, когда головка касается языка, я кусаю… Сильно. Марко орет и бьет кулаком в мою голову, от чего я теряю сознание по-настоящему.

Глава 15

Тай

— Прошло три проклятых дня, Джей. Я не буду больше ждать и секунды, — я мерю шагами его офис, сжимая кулаки, пока не разбил что-нибудь еще. Я уже пробил дыру в стене, и он сказал, что, если еще раз так сделаю, он посадит меня за решетку, пока они не найдут ее. Не могу позволить никому другому быть первым, кого она увидит, когда мы освободим ее.

Не могу позволить себе думать о том, что Марко с ней делает. Я видел его в деле… Он жестокий, бессердечный человек, не имеющий чувств. Он хочет меня, не ее, поэтому единственное спасение в том, что он оставит ее в живых, пока я не появлюсь.

Он все понял.

И чтобы отплатить мне за предательство, он забрал единственное, что мне дорого. С этой мыслью я так сильно сжал челюсти, что удивился, как не сломались зубы.

Джесса нуждается во мне. Поэтому, ради нее, я сдерживаюсь.

Я готов покинуть офис, когда торопливо заходит Нил. Он не принимал участие в операции до последнего времени. Он старался доказать, что мы можем доверять ему, и во всех отношениях он подходил. Но я никогда полностью не верил ему. Я не встречался с ним до ночи похищения, потому что не хотел видеть с кем моя женщина. Кто был там, где должен быть я. На моем месте.

Но потом он рассказал мне. Объяснил все. Их отношения. О ребенке. Моем ребенке. Она пыталась сказать мне, а я убежал от нее как маленькая сучка. И в ту же ночь Марко забрал ее. Это моя долбанная вина. Все это. Я во всем виноват.

Но я заглажу свою вину. Обещаю.

— Есть местоположение, — сказал Нил.

Мы выбегаем из офиса Джея, направляясь к нашим автомобилям, Нил кричит нам вслед адрес. Я гоню всю дорогу и когда подъезжаю к большому старому дому, толком не припарковавшись, бегу к парадной двери.

Слышу на расстоянии крики Джея и Нила, чтобы мы подождали подкрепления, но не обращаю на них внимание. И когда один из головорезов Марко открывает дверь, без раздумий стреляю ему в шею. Кровь хлещет из вены, я обхожу его и иду в дом.

Больше людей появляется навстречу, но я смертоносен. Так чертовски целеустремлен. Моя задача — убивать, и я застрелил еще четыре человека, когда появляются Джей и Нил.

— Гребаный Митчелл, мы же кричали тебе подождать. Подкрепление в двух минутах, — отчитывает меня Джей.

— Двумя минутами больше, когда она не со мной.

Бегу по лестнице вниз, полагаю, он будет банален и держит ее в подвале. Пинком открываю последнюю дверь справа. Ну конечно, они здесь. Он держит ее перед собой как щит, голова Джессы свешивается вперед, ее когда-то прекрасные светлые волосы закрывают лицо. Грязь покрывает все ее тело, я бешусь, увидев окровавленные связанные по щиколоткам ноги.

— Отпусти ее, — требую я, целясь ему в голову. Но он умный, держится настолько близко к пленнице, что я не могу выстрелить.

— Не хочу. Я ее только обучил, — он убирает волосы с лица Джессы, и как только я вижу черные и синие следы побоев, меня начинает трясти от злости.

— Бл*дь, она же беременна, ублюдок!

— Знаю. Это единственная причина, по которой она еще жива. Решил, что будет забавно поиздеваться над твоим отродьем.

Как, черт возьми, он узнал, что это мой ребенок? Видимо в моих глазах отразился шок, потому что он засмеялся.

— Ты не знал?

В тот момент, когда в дверях появляются Джей и Нил, Марко отвлекается. Я пользуюсь преимуществом и атакую его. Он не ожидал нападения, и я смог вырвать Джессу из его рук. Боже, прошло всего три дня, и я уверен, что она потеряла вес. Этот урод морил ее голодом. Поворачиваюсь к нему спиной, и тут жжение охватывает мой позвоночник. Мудак выстрелил мне в спину. Я заваливаюсь на бок, так чтобы она не ударилась о цементный пол. Джесса стонет. Мне жаль, что ей больно, но она, по крайней мере, жива. И со мной.

Я знаю, что ребята прикроют меня. Три выстрела раздаются в почти пустой комнате, и звук падения тела Марко вызывает у меня язвительную улыбку.

— Черт, — Джей опускается на колени рядом со мной. — Вызывай скорую, — кричит он Нилу.

— Уже, — ворчит он. — Я сниму с нее гребаную цепь.

Как только раздается два выстрела подряд, тело Джессы прижимается ко мне еще сильнее, и она стонет.

— Привет, детка. Откроешь для меня свои глазки? — я убираю волосы от ее лица, чувствуя привкус меди в горле. Я глубоко дышу от собственной боли.

Она снова стонет, в ответ у меня в груди все сжимается. И сжимается не от того, что все стало правильным, когда она со мной, и снова есть ради чего жить, нет, этот трепет говорит мне, что я не должен продолжать находиться рядом… Но я спас ее, выполнил свое предназначение, что делает мою боль терпимой.

Джесса приоткрывает глаза, облизывает пересохшие губы и хнычет, когда пытается сглотнуть.

— А вот и она. Вот моя красивая девочка, — ее испуганный взгляд встречается с моим, и все становится нечетким. Я не сразу понимаю, что это происходит из-за того, что мои глаза наполнились слезами. Дерьмово, не помню, когда плакал последний раз. Может, вообще никогда раньше.

— Я знала, что ты придешь, — говорит она заплетающимся языком.

Я улыбаюсь и хочу сказать, что всегда буду приходить за ней, но все вокруг плывет и темнеет. Думаю, я слышу ее… и Джея. Он орет на меня. Потом крик прекращается, боль в груди исчезает, и я засыпаю в обнимку с моей девочкой.

***

— В жизни не видел ничего подобного, — доктор меняет повязки, а я в ответ ворчу.

Да, случилось долбанное чудо. И полагаю, что это награда за все то дерьмо, что случалось со мной раньше.

— Как она? — знаю, что Джесса жива. Она просто спит, пока ее тело выздоравливает.

— Вы же понимаете, что я не могу с вами обсуждать ее…

— Какого черта, как она? — говорю сквозь сжатые челюсти.

Врач вздыхает, я сажусь и возвращаю футболку на место. Я отказался надевать чертову больничную рубаху.

— Она исцеляется.

Киваю и спрыгиваю с кровати.

— Я настоятельно рекомендую не покидать эту палату. Вы должны быть под наблюдением еще двадцать четыре часа.

— Моя беременная девушка была прикована целых три гребаных дня, ее пытали. Можете наблюдать меня в ее постели.

— Мистер Митчелл, вам стреляли в спину. Чудо, что вы живы, не говоря уже о том, что вы можете ходить. Ради вашего же блага, настоятельно советую…

Надоела его болтовня. Мне не нужно ничье разрешение, чтобы быть с ней:

— Я живу ради нее и для нее. Если я вам нужен, вы знаете, где меня искать.

Как только я поступил в госпиталь, доктора меня залатали, и теперь я как новенький. Пуля прошла навылет, и как говорят врачи, чудесным образом не причинила серьезного ущерба. Что-то насчет положения, в котором я находился, когда падал, и траектории пули, которая прошла насквозь и не задела ничего важного, только мягкие ткани. Но моя грудная клетка так чертовски болит.

Не видеть Джессу восемнадцать часов — это слишком долго. Меня не было рядом. Угроза ее безопасности держала меня на расстоянии. На самом деле, был бы я с ней, он бы и пальцем до нее не дотронулся.

Вхожу в палату и, не стесняясь, заползаю к ней в кровать. Аккуратно кладу ее голову себе на грудь, прикладываю руку к животу. И тут же вздрагиваю, когда она вздыхает у моей раны, и прижимаю к себе покрепче. Я истощен, но немного поспал раньше, и поэтому сейчас не упускаю момент побыть с ней. Прослеживаю пальцами ее синяки и надеюсь, что смогу достать Марко, пока он не умер.

Она снова стонет, и это буквально разрывает меня на части. С тех пор, как Джесса была спасена, все звуки, что она издает, были от боли.

— Эй, детка, — я тихонько провожу большим пальцем по ее губам, целую в макушку и закрываю глаза.

Глава 16

Джесса

Он обнимает меня, и хотя я должна быть сильно зла на него, все равно прижимаюсь плотнее. Его руки — единственное место, где я чувствую себя в безопасности. Его дыхание ровное и сильное, касается моей макушки.

Я открываю глаза и когда смотрю вниз, вижу его израненные руки на моем животе, глаза сразу же наполняются слезами. Должно быть, он знает, что я очнулась, потому что обхватывает меня крепче:

— Шшш… Теперь все хорошо.

Я позволяю себе выплакаться в его руках и прижаться к нему так, как мне хотелось все это время. В итоге, он сажает меня и вытирает большими пальцами слезы:

— Привет, — шепчет он.

— Привет.

— Давай я вызову медсестру.

— Как долго я была в отключке?

Он жмет кнопку с красным крестом:

— Почти двадцать четыре часа.

— С малышом все в порядке? — волнуясь, обнимаю живот и жду ответа.

— Да. С ребеночком все просто прекрасно. Ты была обезвожена… И, черт, Джесса, посмотри, что с твоим лицом, — он медленно осматривает мои синяки. — Учитывая сколько времени ты была в плену… Джесса, я предполагаю…

— Доброе утро, мисс Крю, — заходит врач, прерывая наш разговор.

— Здравствуйте, — робко отвечаю. Мои мысли все еще путаются после всех событий.

— Знаю, что вопрос может показаться глупым, но как вы себя чувствуете? — он выдавливает себе на руки дезинфицирующее средство и растирает его.

— У меня все болит. Голодна. Но в целом, надеюсь, все в порядке.

Он усмехается и кивает:

— Вы и этот джентльмен точно знаете, как побыстрее восстановиться.

Входит медсестра, и Тай отодвигается, чтобы они могли провести осмотр.

— Не считая обезвоживания, повреждения минимальны, мисс Крю. Мы обработали раны на щиколотках, капельница также отлично помогла. Ужин скоро принесут, но сегодня только желе. Утром можете попробовать съесть что-то посерьезнее.

— Хорошо, — сжимаю руку Тая. — С ребенком же все в порядке, да?

— Да. Приходила акушерка и сделала ультразвук, все выглядит, как и должно. Маленькая девочка находится, где положено…

— Это девочка? — перебиваю я.

— Извините, я думал, вы знаете, — краснеет доктор.

— Нет, я хотела, чтобы это был сюрприз, — заикаюсь я от волнения, Тай всхлипывает. Поворачиваюсь и застаю его вытирающим глаза. — Тай, — шепчу я.

Его кадык дергается вверх-вниз, он слегка покачивает головой. Видимо, не готов говорить об этом:

— Все в порядке.

Я устремляюсь к нему, крепко обнимая, и мы дослушиваем доктора вместе. Он хочет оставить меня на ночь до завтрашнего обеда. Я соглашаюсь быть здесь сколько угодно, пока Тай со мной. Нам надо о многом поговорить. Столько всего прояснить. О том, что меня пугает. Во-первых, почему Тай был там с полицией? Как он узнал, где меня искать? Во-вторых, что будет теперь, после смерти Марко?

Как только врач с медсестрой уходят, я откатываюсь на свою половину кровати, и мы ложимся лицом друг к другу. Тай проводит кончиками пальцев по моей руке, и я улыбаюсь от того, как сразу появляются мурашки.

— Почему ты не сказала мне, что это мой ребенок? — спрашивает он очень тихо.

— Я пыталась. Приходила в мастерскую, но Чип сказал, что ты уволился. Я не знала, как еще связаться с тобой.

— Черт, Джесса, отталкивать и уходить от тебя — было последним, что я хотел сделать. Но находясь рядом я подвергал тебя опасности, — он взял мои руки между своими и поцеловал пальцы. — Теперь я понял, что лучше было бы остаться. Никогда не прощу себя за то, что позволил Марко до тебя добраться.

Я отрицаю:

— Это не было твоей виной.

— Он… насиловал тебя?

Все сжимается от одной мысли об этом, но я заставляю себя помотать головой:

— Нет. Он делал кое-что, но не это.

— Что он делал? — рычит Тай.

— Эй… — говорю тише, пытаясь его успокоить. — Он мертв. Он не сделает тебе больно снова.

— Мне? Мне! Ты думаешь, я о себе забочусь? Мне наплевать на себя. Я о тебе волнуюсь. Мне пофигу то, что он мне делал.

— Что он тебе сделал? Почему он так тебя ненавидел?

Тай громко сглатывает и поворачивается на спину, прикрывая глаза.

— О Боже, в тебя же стреляли, да? — я быстро задираю его футболку и вижу повязку, мои слезы капают ему на грудь, я расстроена из-за того, что он перенес ради меня. — Я помню, ты оттолкнул меня и потом…

— Око за око, Джесса. Марко хотел моей смерти, потому что я убил члена его семьи.

— Но ты не делал этого. Я убила его, — повышаю я голос. — Он должен был хотеть отомстить мне, не тебе.

— Еще до этого, детка. Человек, который изнасиловал мою мать, был его отцом. Я убил отца Марко. Он… — Тай останавливается и смотрит в сторону от меня, его взгляд выражает тревогу, бицепсы напряглись от того, что он прижал меня ближе к себе.

— Просто зашел кое-что спросить, — слышу я мужской голос позади себя.

Я поворачиваюсь и вижу человека, одетого в голубой халат и маску, закрывающую большую часть лица. Шапочка скрывает его волосы, но из-под нее выбилось несколько черных прядей.

Тай садится прямо, когда человек приближается:

— Где ваш бейдж? — он уже встал, располагаясь перед кроватью.

Без предупреждения мужчина заносит руку со скальпелем и ударяет им Тая. Однако Тай реагирует быстрее. Он хватает нарушителя за запястье и разворачивает его так, что лезвие оказывается у его горла. Они начинают бороться, как вдруг, Тай прижимает человека к кровати, и его лицо оказывается повернутым ко мне.

— Кто тебя послал? — Тай прижимает скальпель к его горлу, и тонкая струйка крови бежит на кристально-белую простынь.

— Никто, — хрипит мужчина.

— Кто? — выкрикивает Тай, выгибая один из пальцев этого человека, пока тот не щелкает.

Я закрываю руками рот, поэтому не кричу, когда мужчина пытается вырваться из захвата Тая. В итоге, казалось, это никогда не произойдет, но он сдается и отвечает Таю:

— Марко.

— Марко мертв. Попробуй еще раз.

— Надеюсь, это того стоило, — мерзавец улыбается и заходится в приступе кашля, вгоняя скальпель глубже в свое горло.

Тай сосредоточен исключительно на человеке, который пришел убить одного из нас. Я видела Тая в напряженных ситуациях до этого, и как он борется за свою жизнь, но сейчас он напряжен не как раньше.

— Я собираюсь убить тебя в любом случае, мы можем растянуть это или сделать быстро. Лично я хочу увидеть немного страданий. Преподать тебе урок, что не стоит нападать на мою женщину.

— Очень много денег.

Я думала, он был напряжен до этого момента, но, черт возьми, сейчас Тай такой устрашающий:

— Что, мать твою, ты только что сказал?

— Пять лимонов.

— О, мой Бог, — выдохнула я. Плата за убийство Тая?

— Отвернись, Джесса, — командует Тай.

— Тай…

— Не смотри, детка.

Я закрываю глаза, утыкаясь в свои руки, хныкая, когда раздается бульканье. Звук падающего на пол тела отражается эхом по комнате и у меня в голове. Кто-то дотрагивается до меня, и я, не выдержав, кричу.

— Это всего лишь я. Нам надо убираться отсюда.

Мои глаза остаются закрытыми, я цепляюсь в его футболку:

— Что ты с ним сделал?

— Перерезал глотку, — он выдергивает мою капельницу и поднимает меня на руки. Я открываю глаза, но утыкаюсь ему в шею, чтобы не видеть произошедшего. — Опусти меня, ты ранен.

— Со мной все хорошо.

— Тай, — спорю я, пытаясь встать на ноги.

— Джесса, позволь мне сделать это.

— Ладно.

Он выносит меня из палаты, спускается по лестнице, внизу лежит полицейский в луже крови:

— Это была твоя охрана. Черт.

Его лицо непроницаемо, взгляд настороженный, в точности как при нашей первой встрече. Правда теперь, я знаю, что он высматривает опасность. Никогда бы не подумала, что найду любовь в руках убийцы. Кем являюсь и я, так что, наверное, мы были предназначены друг для друга. Он толкает дверь и ставит меня на ноги, доставая телефон из кармана джинсов.

— Нужна команда очистки в палате Джессы и на лестнице. Заберите меня на пересечении Пайн и Вашингтон. Семь минут, — он выбрасывает мобильник в мусорный бак и тянет меня за руку. — Сможешь пройти несколько кварталов, детка?

— Да.

Его взгляд становится мягче за долю секунды до того, как он склоняется и целует меня. Раз. И другой. Так нежно.

— Я люблю тебя. И я дурак, что не говорил тебе этого раньше.

Он поворачивается и идет, не дав мне ответить. На улице стемнело. Сумерки были где-то час назад, на улицах тихо и мрачно. Тай останавливается у мусорного контейнера, открывает крышку, наклоняется и достает пистолет. Я открываю рот, пока он что-то с ним делает… Что-то, что я видела в кино, где они проверяют пули, до того, как засунуть за пояс джинсов. Склонившись, он достает еще один, проводит те же манипуляции и оставляет его в руке, протягивая мне свободную руку.

— Тай? — спрашиваю я, пока мы идем по Вашингтон Стрит.

— Просто иди за мной, ладно?

— Но…

— Джесса, мне действительно нужно, чтобы ты послушала меня, — он останавливается и поворачивается ко мне. — Ты доверяешь мне?

— Да.

— Тогда просто следуй за мной, хорошо?

Я киваю. Тай целует меня в лоб.

Через несколько кварталов я замедляюсь, мои мышцы все еще болят.

— Почти пришли.

— Ладно.

Он тянет меня за дом, и примерно через тридцать секунд подъезжает черный внедорожник. Я сжимаю руку Тая, но когда со стороны водительского сиденья выходит Нил, бегу к нему.

Глава 17

Тай

Нил держит ее, пока она рассыпается на части. Я осматриваю окрестности, избегая того, что происходит передо мной. Сначала Нил не был в нашей команде. Были только мы с Джеем и пара начальников, которых я видел однажды.

Нил был втянут из-за их отношений с Джессой, и с тех пор, как ее безопасность была на первом месте, он был дополнительной парой глаз. Но теперь, когда я был рядом, он должен отступить. Я подождал немного, затем потянул ее к себе, давая понять, что она моя.

Нил понимающе кивнул.

— Нам надо идти, — открываю пассажирскую дверь для Джессы, а сам иду к водительской. Нил садится за мной, и мы выруливаем из города.

— Там в сумке есть одежда для тебя, Джесса. Можешь переодеться, — говорит Нил.

Она достает и надевает спортивные штаны, затем быстро меняет больничную рубашку на футболку и кофту с капюшоном. Ничего не могу с собой поделать и смотрю на ее грудь. Она стала больше.

И так не вовремя зарабатываю стояк.

— Мои собаки! А как же клиника?! — кричит Джесса. — И моя семья? Боже, они будут волноваться. Какого черта я не подумала обо всем раньше?

— Ты была в шоке, детка. Это нормально.

Нил отвечает:

— Твои собаки у Кристен. О клинике заботится доктор, которого ты раньше нанимала, и я говорил с твоей семьей. Просто объяснил каждому, что ты оказалась не в то время не в том месте, и тебе ненадолго надо уехать для безопасности.

— И что они сказали?

Смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как Нил кусает губы.

— Я… эм, не особо слушал. Клал трубку, когда они начинали вопить…

Джесса хватает меня за предплечье:

— Могу я им позвонить?

— Как только мы сделаем остановку, ты сможешь воспользоваться одноразовым мобильником, — отвечаю я, потому что Нил где-то не с нами.

— Спасибо, — она отворачивается и смотрит в тонированное окно, нервно перебирая пальцы.

Тянусь и беру ее за руку:

— Все будет хорошо.

— Ненавижу казаться глупой, но что вообще происходит? Как ты там оказался, чтобы спасти меня? — продолжает она, глядя в окно. — Как Нил оказался втянут в это… чем бы это ни было? Я пытаюсь быть сильной, но уже начинаю немного паниковать. Я так запуталась, — заканчивает она шепотом.

— У нас есть где-то час до того места, где мы будем ночевать. Давай разместимся, и я расскажу тебе все, что знаю, — пожимаю ее маленькую руку.

— Ладно.

Поглаживаю ее руку большим пальцем, надеясь, что это ее немного успокоит. Я знаю, столько всего произошло, чего она не знает или не понимает. Никогда в жизни не думал, что мы окажемся в таком положении. Но раз уж так произошло, надо все ей объяснить.

Гул двигателя и звуки, издаваемые Нилом, печатающем на своем ноутбуке, это все, что мы слышим, пока не доезжаем до старой заправки. Достаю из бардачка телефон и протягиваю его Джессе:

— Две минуты, детка.

Она кивает и набирает номер подрагивающими пальцами. Ее лицо излучает радость насколько это возможно в данной ситуации.

— Лэндон. Да, это я. Я в порядке. Послушай, — она прерывается и качает головой, — Нет, все хорошо. Пожалуйста, у меня не так много времени. Я в порядке. В безопасности, — Джесса кивает, — Малыш тоже в порядке. Прошу, скажи маме и папе не волноваться, и пусть приглядывают за клиникой. Проведайте собак, — теперь она вытирает глаза. — Я не знаю.

— Время заканчивается, детка, — шепчу я.

— Пока. Люблю тебя. Скажи маме и папе, что тоже их люблю. И Кэт.

Она отключается и закрывает лицо руками. Я оборачиваюсь к Нилу и даю ему знак выйти. Он вздыхает и открывает дверь, выглядя раздраженным тем, что я только появился и уже все взял в свои руки. Обычно он был рядом с ней. Но теперь все по-другому. Он знал, на что идет, когда Джей обратился к нему. Когда он вышел, я тяну ее к себе, заключаю в объятия, где она и должна была находиться все это время, и позволяю ей выплакаться.

— Почему это произошло?

— Я рассказывал тебе мою историю, но есть то, чего ты не знаешь. В семнадцать лет я был завербован ФБР. Я стал их информатором, и тогда они стали пытаться поймать Марко. Одно за другим, и они наняли меня для работы под прикрытием. Нашей целью было посадить этого изворотливого засранца. Он делал такие вещи, от которых тошнило. Но Марко был очень умен. Ублюдок был всегда на шаг впереди. Поэтому, даже теперь, когда он мертв, он продолжает преследовать меня. Он заказал мое убийство до своей смерти. Он хочет, чтобы я страдал и чувствовал боль, даже из своей могилы.

— Он говорил, что ты не знаешь того, что знает он. И, что никто не предает его, — сказала она, располагаясь у меня на груди.

— Как я и говорил, ублюдок был хитрым. Предполагаю, что он узнал обо мне. И использовал тебя против меня, преследуя свои цели.

— Может кто-нибудь остановить это или что-то еще? Лэндон при деньгах. Да и я могу достать нужную сумму.

— Не хочу вовлекать твою семью. Но дело не в деньгах.

— Мне все рвано. Я хочу жить своей чертовой жизнью. С нашим ребенком. Я хочу быть с тобой, Тай.

Эта женщина разбивает мое сердце.

— Я тоже этого хочу. Но мне нужно поговорить с тем, кто стал главным после того, как Марко не стало. У него есть кузен, который был его заместителем, и у меня с ним не было проблем. Но как обстоят дела после смерти Марко, я не знаю. Особенно с тех пор, как я встал по другую сторону.

— В чем его хотели обвинить? Наркотики?

— Да, и за другие дела. Он был хитрым подлецом и делал город опасным местом для жизни. Всем станет лучше без него. Плюс, это стало моим личным делом, когда у моей матери случилась передозировка рядом с ним. Он подмешал в ее наркотик крысиный яд.

Она вздыхает:

— Тай, мне так жаль.

Никогда не забуду, как я получил письмо от него, находясь в камере: «Мамочка приняла немного больше, с чем она могла справиться». Чертов ублюдок.

— Это не твоя вина. Так лучше для нее. Вся ее жизнь была болью. Сейчас она в лучшем месте.

— Он не выглядел как человек, который заботится о ком-то, кроме себя, — она подняла голову и положила мне на плечо.

— Он и не был таким. Однако, имидж был для него всем. И когда я убил его отца, это дало ему больше власти, он проявил милосердие, — я смеюсь, вспоминая тот разговор. — Он сказал, что позволит мне жить, но по его правилам. Мне было все равно, серьезно. Но когда он втянул мою мать, тогда я осознал, что нахожусь на крючке.

— А что твоя мать?

— То же самое. Он сказал, что не убьет ее, если она станет работать проституткой на него.

— Боже. Но он нарушил свое слово, когда дал ей наркотики.

Слово, которое должно было что-то значить на улицах тоже:

— Знаю. В этом весь Марко. Или был Марко.

Она погладила мою щеку:

— Мне так жаль, Тай.

— Чертовски прекрасна, — склоняюсь и целую ее, потому что не могу устоять. Мой мир становится правильным, когда соприкасаются наши губы. Только когда я с ней, чувствую себя нужным. — Теперь ты понимаешь, что я всегда имел в виду? Почему это было опасно? Почему я бросил тебя?

— Да.

— Поэтому, когда ты застрелила того парня, спасая наши жизни, мне нужно было время, чтобы сохранить свою работу под прикрытием.

— Почему ты просто не убежал со мной той ночью?

Запускаю руку в ее волосы:

— Моя мать. Я не мог бросить ее. И, честно говоря, надеялся, что мои действия расценят как самооборону, — когда Джей нанимал меня, он говорил, что никто в департаменте не будет знать обо мне, и я буду обычным гражданином для полиции. Думаю, что был наивным, полагая, что смогу выбраться сухим из воды. Но, к сожалению, мне пришлось выучить этот урок. — В любом случае… все уже закончилось.

— Что же теперь будет с нами? Теперь?

Я вздыхаю и стараюсь подобрать слова:

— Сейчас, мы должны исчезнуть, пока я разберусь с твоей безопасностью.

— А как же ты?

Не отвечаю, потому что дело не во мне.

— Нет, — она садится верхом на меня и заставляет посмотреть в глаза. — Не оставляй меня снова.

— Я буду делать все, что потребуется, для твоей безопасности.

— С тобой я в большей безопасности!

— Мне нужно разобраться с некоторыми вещами. Не хочу давать тебе обещаний, которых не смогу выполнить. И, если будет лучше уехать, я это сделаю, — ее дыхание становится затрудненным, и я присоединяюсь к ее чувствам. — Это самая последняя вещь во всем гребаном мире, которую я хочу сделать, детка. Но я живу для тебя. Ты единственный свет в моей жизни, наполненной грязью, сквозь которую трудно видеть. Я сделаю все, что потребуется, чтобы убедиться, что ты и наша дочь защищены.

Глава 18

Джесса

Я просыпаюсь, когда Тай проводит рукой по моей щеке:

— Мы на месте.

Он выходит, отстегивает меня и несет в небольшой двухэтажный дом синего цвета. Мы в уединенном месте, другие дома находятся на расстоянии. Если я закричу, то меня не услышат. Высокий забор с воротами окружает собственность, и я не слышу, как он их открывает. Я выросла в пригороде, но у моих дедушки и бабушки была ферма площадью десять акров с фруктовыми деревьями. Здесь конечно не столько земли, но определенно больше, чем городские участки.

Тай вводит код на сигнализации, поворачивает ручку и открывает ногой дверь, каким-то образом одновременно удерживая меня. Как только мы оказываемся внутри, он ставит меня и вкладывает в мою руку пистолет:

— Если увидишь кого-то, кроме меня, стреляй.

— Что?

— Нужно проверить дом.

— Могу я просто пойти с тобой? — только однажды я стреляла из оружия, и все мы знаем, чем это закончилось.

— Скоро вернусь, — Тай целует меня в макушку, затем начинает двигаться, доставая пистолет из-за пояса джинсов.

Я стою на месте, дрожа и нервничая. Мое дыхание отдается эхом в тишине. Идут минуты, а, кажется, что проходят часы, потом возвращается Тай и забирает у меня оружие:

— Все чисто.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать или спросить, но не могу. Я так запуталась. Чувствую себя испуганной, уставшей и больной. Тай ощущает это и заключает меня в объятия. Вот так просто, и мне становится лучше.

— Давай я покажу тебе нашу комнату. Ты можешь принять ванну, а я что-нибудь нам приготовлю, хорошо?

— Звучит здорово, — бормочу я, уткнувшись в его грудь. — Как ты себя чувствуешь? — я задираю его футболку и заставляю себя посмотреть на рану. Снимаю повязку и морщу нос. — Тебе нужен отдых, Тай. Здесь есть отек.

— Со мной все будет в порядке.

— Ты не всемогущ. Она может воспалиться, и тогда…

Он затыкает мне рот поцелуем:

— Все хорошо.

— Упрямец, — вздыхаю я и протягиваю руку. — Показывай дорогу.

Тай ведет меня по коридору к ванной комнате, соединенной, по-видимому, с нашей спальней.

— Если к нам присоединятся Нил или Джей, то остановятся в комнате дальше по коридору.

— О Боже, где Нил? — как я не вспомнила о нем до сих пор? Иисус, я такая уставшая и запуганная, что не могу ясно мыслить. Думаю не о том, что надо, и забываю то, что необходимо.

— Он был с нами только в самом начале, раздобыл машину. Ты заснула после заправки и не слышала, как мы встретились с Джеем. Здесь должны быть только мы, и только Нил или Джей могут заехать. И это случится только, если нам понадобится защита или новая информация.

— Как долго мы здесь пробудем? — я склоняюсь и открываю кран, чтобы наполнить ванну. — И кстати, где мы?

— Не знаю, как долго. И мы в Айове.

Я берусь за край футболки Тая, в которую одета, чтобы снять ее. Он следит за моими движениями, затем прочищает горло и говорит:

— Пойду найду что-нибудь поесть для нас.

Киваю, и после того, как он уходит, заканчиваю раздеваться и забираюсь в ванну. Погружаюсь в пузырьки, оставляя щиколотки за бортом, чтобы не намочить повязки. Теплая вода как бальзам для моих напряженных мышц, но как только я чувствую запах еды, мой живот громко урчит. Быстро моюсь, заворачиваюсь в полотенце и иду на кухню. Тай у плиты готовит яичницу. Я откашливаюсь, а он поворачивается и улыбается:

— Это было быстро.

Признаюсь:

— Я голодна.

Его взгляд становится жестче:

— Да уж, готов поспорить.

— Здесь есть еще одежда для меня?

— В нашей комнате спортивная сумка, в ней какие-то вещи, — он выключает конфорку. — Когда освободишься, приходи, все готово.

— Я только быстренько переоденусь.

Зайдя в спальню, я вижу сумку на комоде и еще одну на кровати. Открываю ту, что на кровати, и вскрикиваю. Тай влетает в комнату с пистолетом в руке:

— Черт.

— Для чего все это?

Он кладет оружие на стол и застегивает сумку:

— Для защиты.

— Там была граната?

Его вздох становится для меня ответом. Черт, я боюсь, но в то же время чувствую облегчение, зная, что он так хорошо подготовился:

— И зачем тебе нужна граната?

Он пожимает плечами:

— Взорвать что-то или кого-то.

Не обращая внимания на ужасающий смысл его слов, я смотрю на комод:

— Полагаю, ты имел в виду другую сумку.

— Да.

— Хорошо. Я оденусь и буду через секунду.

Он смотрит на меня и не уходит.

— Тай?

— Ты такая красивая, Джесса. Я очень скучал. Ты знаешь, что когда я ушел, то все еще присматривал за тобой? Я взял на себя руководство группой твоей защиты…

— У меня была группа защиты?

— Да.

— Как же я не знала об этом?

— Потому что они должны были быть незаметными.

В этом нет никакого смысла:

— Ох.

— Так много раз у меня было искушение проникнуть в твой дом и обнять тебя. Или посмотреть, как ты спишь.

Мне впервые за долгое время становится так легко на сердце от осознания, что мои чувства к Таю взаимны. Каждый раз, когда я думала, что одинока и что он бросил меня, это было не так. Я улыбаюсь:

— Это немного жутко.

Он смеется, и это самый приятный звук, что я когда-либо слышала. И который я хотела бы слышать всю оставшуюся жизнь.

— Приходи на кухню, — прежде чем покинуть комнату, он целует меня в макушку и забирает пистолет.

Я надеваю штаны для йоги и безразмерную футболку без бюстгальтера. Возвращаюсь к столу, где Тай приготовил яичницу, тост и фрукты, и сажусь:

— Спасибо.

Мы съедаем завтрак в тишине. Я ем только кусочек тоста и немного яичницы, хотя и сильно проголодалась, но я помню, что сказал доктор, и не хочу переусердствовать. Когда Тай зевает, я встаю, чтобы убрать посуду:

— Я разберусь с этим. Иди вздремни.

— Справлюсь сам, — возражает он.

— Тай, я спала, а ты — нет.

Он вздыхает:

— Ладно. Где ты будешь? Хочу быть поблизости.

Осматриваюсь и указываю на телевизор:

— Посмотрю немного.

— Хорошо, тогда посплю на диване.

— Иди в кровать. Со мной все будет в порядке.

Он отталкивается от стола и обхватывает руками мое лицо:

— Я всегда серьезно отношусь к твоей безопасности. Хочу быть настолько близко, насколько это возможно. Марко может и мертв, но его имя все еще имеет силу. Я никогда тебя ни о чем не просил, но пожалуйста, не спорь об этом со мной, хорошо?

— Ладно.

— Джесса, — шепчет он. — Можно я тебя поцелую?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что не уверен, что ты чувствуешь ко мне сейчас, и не хочу давить. Но я так скучал, и мой член так чертовски тверд, и…

Я затыкаю его поцелуем. Тай впивается в мой рот и подхватывает меня за попку. Мой живот немного мешает, поэтому я отклоняюсь, и моя пульсирующая часть соединяется с его твердой. Я начинаю тереться об него, когда он сжимает мои ягодицы и прижимается еще ближе.

Тай кладет меня на диван, задирает футболку и начинает ласкать мою налитую грудь.

— Ты не представляешь, какой похотливой я была последнее время, Тай.

Он склоняется и щелкает языком по моему затвердевшему соску, затем дует на него:

— Нет, детка. Расскажи мне.

— Эти гормоны беременности — не шутка. Я использовала свой вибратор иногда дважды в день.

— Да-а-а, — шепчет он, посасывая чувствительную кожу моей шеи. Его дыхание щекочет мне ухо. — И что же ты им делала?

— Я кружила им вокруг клитора, иногда поднимая выше, чтобы провести по соскам.

— Вот так? — он скользит вниз и проводит языком вокруг соска справа, затем слева.

Я выгибаюсь, нуждаясь в большем:

— Да.

Тай двигается вниз, снимая мои штаны и трусики одновременно, отбрасывает их и вынуждает меня раскрыться, кружа по моей чувствительной коже:

— Ты такая влажная.

— Тай, пожалуйста. Мы можем подурачиться в другой раз. Мне просто нужно кончить. Пожалуйста.

— Черт, детка, — он понимает мое отчаяние и быстро сбрасывает одежду. — Я позабочусь о тебе.

Он скользит в меня своей пульсирующей эрекцией наполовину и затем выходит:

— Хорошо?

— Да, Боже. Не останавливайся.

Погрузившись в меня снова, он начинает вращать бедрами, а я, вцепившись в его плечи, прижимаюсь ближе. Теперь я могу тереться клитором о его лобковую кость.

— О, Боже, — я издаю стон, готовая кончить. Еще пара вращений и я разлетаюсь — прошли месяцы в ожидании этого.

Тай не двигается, дает мне пережить оргазм до конца, и когда я, запыхавшаяся, возвращаюсь, перемещается ниже.

— Я должен попробовать это, детка. Скучал по твоему сладкому вкусу, — он прижимает свой рот к моей киске и пронзает ее языком.

— Твою ж мать! — я выгибаюсь над диваном, но Тай опускает меня обратно, нежно проводя по животу, где находится наш малыш.

Вид его руки на моем животе заставляет меня сжиматься вокруг его горячего, влажного языка:

— Тай, — задерживаю дыхание, борясь с волной, готовой накрыть меня.

Он поднимается и смотрит на меня с нежностью и нуждой в глазах:

— Давай, Джесса. Я с тобой.

И когда он начинает снова пронзать меня языком, я делаю, как он сказал… Позволяю этому произойти. Мои бедра дрожат, кулаки сжимают подушки. По мне прокатывается такой оргазм, который я никогда не испытывала ранее. Как будто внутри разрывается граната. Это так хорошо:

— Тай, Боже мой.

— Сможешь сделать это еще раз, детка? — он целует мое бедро с внутренней стороны, встает и подкладывает под меня подушку, поднимая повыше.

— Не знаю, смогу ли… О, черт, — теперь мои бедра приподняты, а его головка оказывается у моего входа.

— Шшш… — произносит он, толкаясь в меня, пока на меня все еще накатывают волны удовольствия. — Чертовски люблю это, Джесса, — он выходит до конца и врывается снова. — Люблю твою киску. Люблю тебя.

Облизываю губы, пытаясь ответить, но получается вскрик, потому что новая волна прокатывается по мне. И Тай прижимается ближе, ускоряя темп.

— Бл*дь, — ворчит он. — Так охренительно хорошо. Ничто не сравнится с этим.

Он остается во мне, и мы вместе кончаем. Опираясь на предплечья, Тай пытается восстановить дыхание, опустив голову к моей шее. Я удовлетворенно вздыхаю, перебирая пальцами его влажные волосы. Почему так не может быть все время? Это и есть то, чем мы должны были заниматься последние шесть месяцев.

Он встает, натягивает боксеры, идет на кухню и возвращается с полотенцем. Когда заканчивает меня обтирать, бросает его на пол. Тай устраивается позади меня, и мы оба засыпаем прямо на диване.

***

Когда просыпаюсь, Тай все еще спит за мной, защищая своим телом. Мне удается выскользнуть из его объятий, не потревожив. Поднимаю с пола свою одежду, одеваюсь и иду в ванную. Потом решаю заглянуть в холодильник в поисках еды.

Нахожу куриный суп и все для сэндвичей. Делаю себе с ветчиной и сыром и, когда собираюсь приготовить для Тая, понимаю, что не знаю, какие ингредиенты он любит. Упираюсь руками в бока и раздраженно выдыхаю. Я должна знать, что предпочитает мой бойфренд. Бойфренд… Это вообще, так? Какой кофе ему нравится? Или он не пьет его? Есть ли у него аллергия на что-нибудь? Тай сладкоежка или любит острое и соленое?

Когда меня сзади кто-то обнимает, я не пугаюсь, потому что знаю, что это он. Мое тело интуитивно узнает его. Я таю, когда он целует меня в шею. Когда он заканчивает, поворачиваюсь:

— С чем ты любишь сэндвичи?

— Без разницы, — пожимает он плечами и открывает холодильник.

— Что ты будешь пить?

— Я сам налью.

— Но что ты хотел бы?

Он закрывает дверцу и выпрямляется в полный рост, оказываясь выше меня:

— Детка, что случилось?

— Ничего. Просто я поняла, что ничего про тебя не знаю.

Он закатывает глаза:

— Мы же говорили уже об этом. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо.

— Но это не так, — хнычу я, уставившись на ингредиенты для сэндвича на кухонном столе. — Я не знаю, какой вид мяса тебе нравится.

Слезы наполняют мои глаза — дурацкие гормоны — и удивленный Тай начинает смеяться. Бросаю в него полотенце:

— Заткнись!

— Прости, — он делает вдох, пытаясь остановиться, отворачивается, но его плечи все еще подрагивают.

— Прекрати смеяться! — выкрикиваю я и замахиваюсь, но он ловит мои запястья и притягивает к себе. Поднимает и сажает на стол.

— Прости, — он протирает свои глаза футболкой и восстанавливает дыхание. — Мне нравится индейка и больше всего жареная говядина. Так же я ем ветчину, курицу, салями и все остальное. Я не настолько разборчив в еде.

Он усмехается, и я отвешиваю ему подзатыльник:

— Ты любишь кофе?

— Нет. Апельсиновый сок утром или протеиновый коктейль. А ты?

У меня загораются глаза:

— Боже мой, да, — обхватываю себя руками и раскачиваюсь туда-сюда. — Я перестала его пить, когда забеременела, но божечки мой.

— Черт. Ты меня возбуждаешь, говоря о кофе.

Хихикаю и громко целую его в губы:

— Это оргазмически.

— Я покажу тебе, как это бывает.

— Ты уже показал. Трижды.

— Нам стоит сделать это в четвертый раз.

Мотаю головой до того, как смогу ответить:

— Да ладно. Это невозможно. У тебя не получится в четвертый раз.

Его лицо застывает, зрачки расширяются, он проводит большим пальцем руки по моим губам и проталкивает его внутрь. Я посасываю его и чувствую, как становлюсь влажной от этого. Он ухмыляется:

— О, да, — шепчет он. — Я бы смог и в четвертый раз.

Я прикусываю кончик его пальца, и он его убирает.

— Что еще ты хочешь обо мне знать?

Обдумываю его вопрос:

— У тебя есть аллергия на что-нибудь?

— Нет. А у тебя?

— Нет.

— Что еще? — он тянется вниз, чтобы помассировать мои ноги, пока я говорю. Я стону, когда его пальцы проходятся по стопам.

— Мм. Не знаю. Не могу думать, когда ты так делаешь.

Игривость исчезает из его взгляда:

— Тебе все еще больно? Черт, прости. Пойдем, я усажу тебя на диван и закончу готовить завтрак, — он не дает мне возразить и относит на руках на диван. — Сейчас вернусь.

От его заботы у меня встает ком в горле. Почему мы не можем просто жить нормальной жизнью вместе? У меня плохое предчувствие, что то, что есть у нас сейчас, не продлится долго.

Глава 18

Тай

Боже, чувствую себя идиотом от того, что позволил ей встать и готовить. Первым, что я увидел, проснувшись, была она, и я просто смотрел на нее с дивана. Джесса была в свободной футболке и обтягивающих штанах и выглядела просто сногсшибательно. Я бы мог к этому привыкнуть. Просто быть с ней. Просыпаться рядом.

Я никогда не знал, что такое нормальная семья, но такова была моя жизнь, пока я не стал старше. Намного старше. Всякий раз, когда меня помещали в приемную семью или детский дом, у меня не было времени обращать внимание на то, что происходит вокруг, так как я был слишком занят, защищая себя.

Только повзрослев, я понял, какова была моя жизнь.

Никогда не думал, что найдется женщина, заинтересованная во мне, которая захочет жить со мной в одном доме, поэтому, даже если это временно, я буду относиться к ней как к чертовой королеве. Так, как она того заслуживает.

Она уже сделала нам сэндвичи, поэтому я подхватываю тарелку и отношу на кофейный столик:

— Что будешь пить?

— Тай, я могу…

— Что ты хочешь попить? — спрашиваю снова, не давая возразить.

— Вода подойдет, — вздыхает она.

Возвращаюсь с водой и чашей супа, который она подогрела на плите. Затем делаю сэндвич с ветчиной для себя, подхватываю бутылку воды и присоединяюсь к Джессе на диване.

Поскольку я не знаю, что она хочет посмотреть, протягиваю ей пульт. А она права. Мы действительно не знаем друг друга. Таким образом, моя душа знает ее, но у нас не было возможности узнать обычные вещи.

— Что у тебя на уме? — спрашиваю я, ставя наши пустые тарелки стопочкой на столик.

Она включила какое-то ток-шоу и сделала звук таким тихим, что было едва слышно, затем подвернула под себя ноги. Я помотал головой и похлопал по своим коленям, тогда она развернулась и протянула на меня ноги так, что я смог их поглаживать. Я проверил повязки на ее щиколотках.

— Я боюсь, что все это долго не продлиться, — сказала она испуганным голосом. И это расстроило меня, ведь я не мог сказать, что она не права.

Но я могу помочь ей забыть:

— Я кое-что придумал.

— Да? И что же это?

— Я подумал, что мы можем притвориться.

Уголки ее губ опустились:

— Каким образом притвориться?

— У нас есть время, Джесса. Не знаю сколько, но немного есть. Поэтому, пока мы здесь, давай представим, что все, — я показываю на себя, затем на нее, — так и должно быть. Не хочу заострять внимание на том, что мы находимся в конспиративном доме, не хочу вспоминать о том, что заказано мое убийство за пять миллионов долларов.

Она кивает и обнимает руками живот, где растет наш маленький.

— Ничто не потревожит нашего ребенка. Я позабочусь об этом, — не знаю как, но пока я с ними, буду заботиться об их безопасности. — До сих пор не могу поверить, что стану отцом, — это так не подходит мне. Никогда не думал, что смогу дать жизнь другому человеку.

— Но это так. И ты будешь прекрасным отцом.

Я не понял, что сказал последнюю часть вслух. Вместо того, чтобы показывать свою неуверенность, я решил начать действовать в соответствии с планом притворства. Хочу, чтобы она наслаждалась этим временем и остаток беременности больше ни о чем не волновалась. Эта игра только для нее. Может, я и не могу остаться с ней на всю жизнь и сделать счастливой, но сейчас приложу все силы, пока все не развалилось на части.

— Итак, женщина, расскажи мне что-нибудь о себе, чего никто не знает.

Ее брови взлетели вверх:

— Женщина?

— Я подумал, что раз уж мы договорились, мне это сойдет с рук, — пожимаю плечами и делаю невинное лицо.

Она качает головой из стороны в сторону.

— Нет? — спрашиваю я.

— Нет.

— Хорошо, — прочищаю горло и пробую снова. — Детка? — жду, когда она кивнет, потому что знаю, что ей нравится, когда я так ее называю. Ее глаза загораются каждый раз.

— Мне нравится, когда ты так говоришь.

— Знаю.

Она мягко толкает меня носком ноги:

— Ты слишком много о себе возомнил.

Я наклоняюсь и делаю звук погромче, она смотрит телевизор, а я смотрю на нее. Не представляю, почему мне так повезло, что такая невероятная, умная, талантливая женщина что-то чувствует ко мне.

— У меня есть коллекция позаимствованных из ресторанов и баров чашек.

Я замер, переваривая информацию:

— Повтори?

— Ты просил рассказать что-то, что никто не знает обо мне.

— Ты воруешь стаканы?

— Сотни, — она развернулась, теперь вместо ног у меня на коленях оказалась ее голова. — Я не горжусь этим. Все началось со спора с Кэт. Ты знаешь ее?

— Нет, я видел ее, но никогда не общался.

— Ты полюбишь ее. Она такая забавная. Как бы то ни было, она подтолкнула меня, и я сделала это. Когда мы пошли куда-то в следующий раз, произошло тоже самое. И так это вошло в привычку. Я покажу тебе мой кабинет, когда вернемся домой. Кэт перестала подкалывать меня много лет назад, но я продолжаю воровать.

Дотрагиваюсь до ее шелковых волос:

— Я был на твоем выпускном в ту ночь.

Она ловит воздух открытым ртом:

— Я не видела тебя. Я искала тебя. Боже, я мечтала, что наши взгляды встретятся, ты подойдешь, все вокруг исчезнут, и ты поцелуешь меня. Потом отведешь на середину танцпола, и мы будем танцевать всю ночь в объятиях друг друга.

— О, я хотел, чтобы ты была со мной в ту ночь, только не посреди зала перед всем классом. Я только пробрался к задней части спортивного зала, чтобы посмотреть на тебя. Ты была такой красивой в ту ночь. И все еще остаешься такой, — делаю глоток воды и продолжаю. — Я знал, что Дерек собирался в отель на реке. Не знаю, почему пришел тогда… Может, надеялся поймать твой взгляд. Я околачивался снаружи, потому что слишком нервничал, чтобы войти.

— Ты? Нервничал?

— Ты была слишком хороша для меня, Джесса. Я был всего лишь бандитом, живущим на улицах, потому что был лишен матери после ее последнего визита в больницу. Знаешь, что случилось в ту ночь после того, как я в первый раз увидел тебя? Когда меня перевели в твою школу?

— Нет. Понятия не имею, — мотает головой Джесса.

— Да. Я не хотел жить в чертовом детском приюте, поэтому просто остался на улице, пока моя мать проходила назначенную судом реабилитацию. В любом случае… — привстаю и снимаю толстовку, так как стало жарко от соприкосновения наших тел. — Когда я услышал твой крик, клянусь, что никогда в жизни не был настолько взбешен. Я хотел убить его. И сделал бы это, если бы ты не находилась там.

— Тай, — она тянется ко мне и обхватывает мое лицо. — Ты спас меня той ночью… И никогда не давал возможности поблагодарить тебя.

— Мне это и не нужно, детка. Я только хочу, чтобы ты всегда была в безопасности и счастлива. Даже если я буду наблюдать за этим со стороны.

Когда Джесса садится, я немного подвигаюсь, и она оказывается на мне верхом.

— Ты, конечно, можешь и со стороны наблюдать, но ты единственный, кого я вижу и кто занимает все мои мысли и сердце. Теперь, — она слезает и становится на колени. — Позволь поблагодарить тебя так, как я всегда хотела.

Мой член сразу становится напряженным, внутренности скручивает, когда она стягивает с меня штаны. Джесса нежно обхватывает мои яйца рукой, и я стискиваю зубы. Она дразнит меня, проводя ногтями по внутренней поверхности бедер и целуя везде, кроме моего стояка.

Я пытался дать ей время. Но только минутку. Я больше не могу сдерживаться и ждать, когда ее губы обхватят меня. Она проводит языком от основания до кончика и слизывает каплю предэякулята. Как только она чувствует мой вкус, ее тело превращается в камень, твердый и неподвижный.

Я тянусь к ней, ее рука застывает где-то на полпути, и когда мои пальцы касаются ее запястья, она отшатывается и кричит:

— Нет!

— Хэй, что не так? — я натягиваю штаны и сажусь перед ней на колени, вглядываясь и ища причину.

У нее дрожат губы, слезы катятся из глаз.

— Детка, поговори со мной, — я снова нерешительно тянусь к ней, чтобы сделать хоть что-нибудь. Джесса начинает бороться со мной, изворачиваясь всем телом, и бьет меня головой. Она умудряется попасть мне в подбородок. Я охаю, когда она с размаху попадает мне в грудь, и чувствую, как открывается рана.

— Отпусти меня! — вопит она. — Ты не сделаешь этого снова!

— Тихо, тихо, это же я, Джесса.

Она продолжает меня атаковать, и я могу только представлять, что твориться у нее в голове прямо сейчас. И это опустошает меня. Выворачивает наизнанку, когда я представляю, что могло вызвать этот приступ.

— Все хорошо. Ты в безопасности.

— Он не останавливался… Я пыталась, пыталась… — говорит она сквозь рыдания.

К счастью Марко, он уже мертв.

Плач Джессы затихает, но ее начинает трясти, поэтому я поднимаю ее и отношу в кровать, ложусь позади нее и прижимаю покрепче. Со временем она успокаивается, дыхание восстанавливается, дрожь проходит. Я долго еще обнимаю ее, чтобы убедиться, что она заснула. Только потом я встаю, одеваюсь и выхожу, закрыв за собой дверь.

Глава 19

Джесса

Когда Тай вышел из комнаты, я судорожно вдохнула. Я утратила чувство защищенности, которое испытывала, пока он обнимал меня, но осознание того, что он где-то в доме, придавало спокойствия. Никто не прикоснется ко мне, пока он рядом.

Я не могла избавиться от мыслей о том, что Марко делал со мной, но надеюсь, что Тай поможет забыть обо всем. Когда я почувствовала его вкус, совершенно другой, намного лучше, это просто поразило меня. Но произошло что-то совершенно неожиданное. Я словно перенеслась в то холодное влажное помещение: я одна, мне страшно, и меня заставляют делать унизительные вещи.

Обхватываю рукой живот и торжествующе улыбаюсь, вспоминая ярость, что я ощущала, пытаясь защитить своего не рожденного ребенка. Она еще не знает, что тоже помогла мне выжить. Если бы я не была беременна, кто знает, что Марко мог сотворить еще.

В доме тихо, и я слышу звук ударов, раздающийся откуда-то. Надеваю носки и иду искать Тая. Его нет в кухне и гостиной, но звук становится громче, когда подхожу к двери, ведущей во двор. Отодвигаю стеклянную дверь и смотрю вправо, Тай останавливается на долю секунды и затем продолжает колотить по груше. Подхожу ближе и нерешительно тянусь к его руке.

— Возвращайся в кровать, — он пытается избавиться от меня, но я отступаю и сажусь на один из уличных стульев.

Не останавливаясь, он говорит:

— Ты не должна здесь находиться, безопаснее внутри, Джесса, — я не двигаюсь с места, и он раздраженно выдыхает. — Иди в дом.

— Нет.

Он не обращает внимания на меня и продолжает избивать грушу. Я смотрю, как работают его плечи, костяшки на руках уже становятся красными, пот пропитывает волосы и стекает по обнаженной шее.

— Ты сказала, что он не насиловал тебя, — я никогда не слышала столько боли в его голосе. Он выглядит полностью побежденным. Тай, которого я знаю, всегда был самоуверен, силен.

— Он этого не делал.

Тай резко поворачивается ко мне, вытирая запястьем лоб:

— Тогда, что это было? Ты вопила: «Ты не сделаешь этого снова». Черт, не могу поверить, что мы не могли найти тебя три дня. У него не должно было быть шанса сделать тебе хоть что-то! — он выкрикнул последнюю часть и так сильно ударил по груше, что я думала, она сорвется с крепления.

— Тай, пойдем в дом.

— Нет.

— Тай, — пробую позвать его немного настойчивее.

— Нет, Джесса. Просто оставь меня, хорошо?

— Нет.

И тогда он кричит, рычит практически, его шея раздувается от напряжения. Я не обращаю внимания на инстинктивное желание убрать подальше, когда он в таком состоянии, и обнимаю его со спины. Он такой разгоряченный, его тело пробирает крупная дрожь.

— Тай, расслабься. Тихо, — прижимаю его ближе, и когда он тянется и берет меня за руку, я выдыхаю с облегчением.

Тай разворачивает меня в своих руках и садиться на землю, баюкая меня словно ребенка. Стискивает меня в объятиях и утыкается лицом в мои волосы. Я застываю в таком положении и позволяю ему делать то, что ему необходимо. Он всхлипывает. Не могу понять, плачет ли он, однако, меня переполняет чувство любви и душевной боли.

— Мне так жаль, — тихо говорит Тай. — Мне так чертовски жаль.

— Во всем этом нет твоей вины, — я высвобождаюсь из его тесных объятий и сажусь перед ним. Беру его лицо в свои ладони, заставляя посмотреть на меня. — Это не твоя вина.

— Я виноват, детка. Мне нужно было держаться подальше от тебя, намного дальше.

— Тай, в ту ночь Марко увидел меня, потому что я вошла в тот бар. Я. Я сама вошла в твой мир. Ты не заставлял меня, не втягивал обманным путем, — вытираю влагу под его глазами, не уверенная, слезы это или пот. — Ты спас меня тогда. Если бы тебя там не было… Даже не хочу предполагать, что бы могло произойти.

— У нас не было ни малейшего шанса, так? — он задумчиво уставился мимо меня. — Я пытался оставаться в стороне от тебя, но ты продолжала врываться в мою жизнь.

— Потому что мы должны быть вместе.

— Мы не можем.

— У нас нет выбора. Я люблю тебя.

Он снова сосредотачивается на мне:

— Иногда мне становится больно в груди от того, что я к тебе чувствую.

Тай такой мужественный, такой доминирующий, что иногда я забываю, какой нелегкой была его жизнь. Что он был лишен того, что должно быть у каждого человека: любви, принятия, защищенности.

— Я не хочу, чтобы ты снова страдал, Тай. Хочу, чтобы ты был, наконец, счастлив.

— Я счастлив, когда с тобой, детка.

— Я тоже.

Он поглаживает мои руки, смотрит в сторону и спрашивает:

— Что он с тобой сделал?

— Тай…

— Мне нужно знать. Иначе мое воображение сведет меня с ума, и я захочу откопать его из могилы и убить снова.

Я глубоко вздыхаю:

— Казалось, я не ела и не пила целую вечность, и когда я сказала о своей жажде… — я убрала от него свои руки, сжала кулаки, ногти впились в ладони. — Он заставлял меня… или пытался убедить проглотить его сперму.

Глаза Тая зажглись гневом, он зарычал, но не сдвинулся с места. Он сидел и ждал продолжения.

— Сначала я боролась с ним, потом пришел человек и удерживал меня, пока он… заботился о себе. В итоге в первый раз меня стошнило. Кроме того, что он морил меня голодом и лишил удобств, все его действия… касались секса. И когда я… Мне жаль. Я знаю…

— Сколько раз он делал это с тобой, Джесса?

— Во второй раз он попытался засунуть мне в рот, и я укусила его. Поэтому у меня разбито лицо.

Тай немного улыбнулся краешком губ от гордости за меня:

— Хорошая девочка.

— Я думала, что он попытается снова после того, как оправится, но в этот момент появился ты и спас меня.

Тай подался вперед и поцеловал меня в щеку, немного задержался, а затем выпрямился:

— Мне нужно в душ.

Я попыталась встать, но он подхватил меня на руки.

— Я могу ходить, Тай.

— Мне это нужно, хорошо?

Понимая его желание быть ближе, я кивнула и позволила отнести себя в кровать.

— Я сейчас вернусь.

Он принял душ и меньше, чем через пять минут, забрался под одеяло, прижимая меня как можно ближе. И я отключилась, несмотря на раздражающие мысли, мешающие заснуть.

***

Когда просыпаюсь следующим утром, сторона кровати Тая холодная, и я выбираюсь из-под одеяла. После недолгой остановки в ванной иду в сторону раздающегося откуда-то шума. Полностью одетый Тай сидит за кухонным столом, его пальцы стучат по клавиатуре:

— Доброе утро, — приветствует он меня, не поворачиваясь.

— Как ты узнал, что я вошла?

— Всегда знаю, когда ты поблизости.

— Оу, — иду к нему.

— К тому же, я слышал воду в туалете.

Я оставляю очень влажный поцелуй на его щеке:

— Ха-ха.

— Там блинчики в микроволновке, — кивает он в сторону. — Бекон в духовке.

— Ты лучший!

Он усмехается, когда я влетаю на кухню и через несколько минут сажусь напротив него с тарелкой, наполненной блинчиками и четырьмя полосками бекона. Ребеночек проголодался сутра, что я могу сказать?

— Ты ел?

Он поднимает протеиновый коктейль и делает большой глоток, смотря при этом на экран компьютера.

— Над чем работаешь?

— Обновления. Секретная информация.

— Тай?

— Да, детка?

— Посмотри на меня.

Он медленно выдыхает и поднимает голову. Достаточно одного беглого взгляда на его привлекательное лицо, чтобы заметить мешки под глазами, покрасневшие глаза, напряженный подбородок:

— Дорогой, как долго ты этим занимаешься?

— Я не спал всю ночь.

Мне сразу же перехотелось есть, я опускаю вилку.

— Тебе нужно поесть, Джесса.

— А тебе поспать, Тай.

— Все, что мне нужно, так это закончить с этим. Я устал так жить. Хочу чертову нормальную жизнь. Хочу, чтобы мы с тобой могли пойти в гребаный магазин, на пляж или в бар, не оглядываясь по сторонам. Я был вынужден прикрывать спину всю жизнь, и мне это чертовски надоело.

Как бы мне хотелось сказать что-нибудь ободряющее, чтобы все забылось хотя бы ненадолго. Но я хочу, чтобы это закончилось так же сильно, как и он. Потому что понимаю, откуда он. Даже если у меня нет понимания, каким образом он выжил, взрослея в таких условиях. Я понимаю его стремление покончить с прошлой жизнью.

— Может, сделаешь перерыв и посидишь со мной на диване немного? Может, вздремнешь. Потом покажешь, чем занимаешься, и я смогу помочь?

Впервые за долгое время он улыбается. Затем Тай подходит, выдвигает мой стул и приседает напротив:

— Пытаешься меня провести? Немного психологии? — он все еще такой сексуальный, хотя и, несомненно, уставший. Его голос ласкает меня.

— Нет, — произношу я, затем уточняю. — Просто хочу, чтобы ты поспал.

Тай перемещается ближе, и когда мой рот оказывается напротив его, он рукой притягивает мою голову, сокращая расстояние. Он целует меня требовательно, утверждающе, работая языком. Я стону, радуясь, что несмотря на то, что я вчера ему рассказала, он все еще так желает меня. Он резко встает и поднимает меня. Садится на стул так, что я оказываюсь верхом на нем. Его спортивные штаны не дают разыграться воображению, и когда его стояк упирается в мою промежность, я начинаю двигаться.

— Черт, Джесса. С тобой так хорошо.

— Мне с тобой тоже, — я продолжаю покачиваться на нем, потом Тай отклоняет за волосы мою голову и начинает осыпать поцелуями шею. Когда он доходит до ключиц, то продолжает свой путь вдоль них, покусывая, затем меняет наклон моей шеи, чтобы продолжить целовать с другой стороны, направляясь наверх. Я набрасываюсь на его рот, наши зубы ударяются, он обхватывает мой зад, сжимая ягодицы, нуждаясь во мне. Я отодвигаюсь, нуждаясь в воздухе, и решаю завершить начатое вчера вечером.

Я пытаюсь встать на колени, но он поднимает меня.

— Тай, пожалуйста. Позволь.

Его взгляд смягчается, и он обводит пальцем мои губы. Я втягиваю его палец в рот, что, похоже, ему действительно нравится, его губы раскрываются. Его взгляд прикован к тому, как я кружу языком по пальцу.

— Я умираю, как хочу, чтобы твои губы были на моем члене, но так же сильно я нуждаюсь в твоей киске. Снимай штаны и забирайся, — он вытаскивает палец, я встаю, чтобы мы оба могли избавиться от одежды.