В полутемном больничном коридоре пахло гороховым супом и старыми тряпками.
— Я на полставки, можно? — спросил Гордин.
— Разберемся. Клавдия Ильинична! — главврач встал на пути у старухи, которая брела навстречу, держась за стену. — Куда собралась-то? Тебе еще лежать и лежать.
— Душно, — прошамкала старуха. — Пойду на дворе посижу.
— Как там соседка, не померла еще?
— Лежит, сопит…
— Добре… Скажи ей, зайду после обеда. — Главврач обернулся к Гордину: — У нас тут временно Елизавета за массажистку. Сейчас познакомишься. Но только она еще и прачечной заведует — иногда и не успевает. Да и вообще, толку от нее…
Гордин вдруг отскочил назад — прямо на него выкатился из палаты страшный косматый дед в инвалидной коляске.
— Ты чего тут?! Ты зачем тут?! — хрипло закричал он, сверля Гордина водянистыми опухшими глазами.
— Антипыч, а ну, стоять! — главврач ловко развернул коляску и подтолкнул ее обратно в палату. — Марш в апартаменты! Вот так, добре…
В палате мерцал экран маленького телевизора. Шли новости, из уст ведущего то и дело слышалась фамилия Шлыков.
— Слыхал про Шлыкова? — заинтересовался вдруг главврач. — Наш земляк, между прочим. В этой самой больнице родился. Большой человек теперь.
— Кандидат какой-то? — без особого интереса спросил Гордин.
— «Какой-то», — возмутился главврач. — Не какой-то, а самый-самый. Хороший мужик. Уж он-то порядок наведет. Давно пора это ворье разогнать, ты как считаешь?
— Не знаю. По мне — все они там жулики.
— Но-но! Кстати, пришли уже.