Лексикон Таро

Аркан I — Жонглер (Фокусник)

Трактовка образа:

Ловкий и владеющий вниманием жонглер, властелин ярмарки и карнавала он является для зевак образцом житейской мудрости и успеха.

Жонглер — икона для плебея, поддельный властелин мира, никчемный властитель дум. Его наряд наповерку оказывается шутовским, его скипетр и держава — реквизитом фокусника, а снаряжение — бутафорская имитация привлекательных вещей. Только простофиля примет его огромную шляпу за диадему вечности. Знак бесконечности — восьмерка — только сымитирована, но не завершена (старый трюк фокусника, когда глаза видят что надо, а не то, как есть на самом деле). Присмотритесь — он совсем не тот, кем кажется. Во всей его фигуре нет величия, но он мастер принимать позы, потому что лицедей, имитатор, продавец иллюзий, манипулятор сознанием. Жонглер хочет славы и власти над толпой, но еще более — набить свой кошелек. Его похожий на торговый лоток стол (который недотепы принимают за кафедру, и даже алтарь), зыбко держится на трех ножках: Жадность, Хитрость и Обман. Фокусник — образцовый пример «надувателя простаков», чья шкала колеблется от коммивояжера до популярного политика.

Психологический аспект:

В литературе мы видим многочисленные психо-типы «жонглеров»: площадной пересмешник Уленшпигель, ловкий манипулятор дураками у власти Хлестаков, великий комбинатор непмановского периода Остап Бендер. Да и небезысвесные «отцы-основатели» финансовых пирамид вкупе с «великими и ужасными» телевизионными экстрасенсами 90-х — из той же породы шпильманов…

Жонглер подает надежды, но они пустые, он и сам хочет многого, порою даже сам одурачивает себя, но получает от своих желаний лишь суррогаты. Фокусник ощущает себя Демиургом — но его создания всего лишь пленительный сон или мастерски обставленное мошенничество. Он — калиф на час. Его слава быстро блекнет, а после недолгих минут торжества, ожидает одиночество и забвение. Такова судьба и жизненный путь жонглера — враля для масс, властителя дум простаков.

Роль в социальной мифологии:

Толпу можно сравнивать с угодившей в гущу событий экзальтированной дурочкой, которую захлебывающуюся эмоциями и производящую самые невероятные умозаключения, которые тут же становятся сигналом к немедленному действию. Так толпа становится многоголовым чудищем, раскинувшей щупальца гидрой, жаждущей насыщения самых примитивных, базовых инстинктов, которые, в конце-концов, сами её и поглотят. Толпа и масса подобна змее жалящей хвост, шакалу, неистово лижущему точило и захлёбывающемуся свой кровью…

Явление Жонглера появляется прежде, он непременно появляется «в свой черед». Возникает тогда и там, где чудище уже родилось, но еще не пробудилось и не взалкало «крови и плоти».

В немецкой средневековой легенде XIII века рассказывается, как таинственный Незнакомец избавил город от крыс властью чарующей мелодии своей флейты. А когда скупые горожане отказались выполнить свою часть договора и расплатиться, то выманил из Гамельна волшебными звуками всех детей, и заточил их в подземной бездне.

Жонглер, конечно, не Гамельнский крысолов, которого еще именовали Дьяволом, и даже не его флейта. Он всего лишь одна из наигрываемых им чарующих мелодий… Проповедник, агитатор, пламенный трибун. Дьявольский пример, подталкивающий доверчивых, но развращенных сердцем, в жернова Преисподни…

Цитата:

«Люди глупы, и, если правдоподобно объяснить, почти все поверят во что угодно. Люди глупы и могут поверить лжи, оттого что хотят верить, будто это правда, или оттого что боятся знать правду. Головы людей полны всякими знаниями и верованиями, большинство из которых ложны, но все же люди в это верят. Люди глупы: они редко могут отличить правду от лжи, но не сомневаются, что способны на это. Тем легче их одурачить.»

Терри Гудкайнд «Первое правило волшебника»

Ключ:

«Лекционный зал в русской провинции, в 1908 году, в промежутке между двумя революциями: 1905 и 1917 года, а также и между двумя войнами: Русско-Японской и Русско-Немецкой. Заезжий из Петербурга профессор читает лекцию о земельном вопросе, о социализме и о том, почему и как нужно доделывать революцию, недоделанную в 1906 году. Профессор говорит нам о крестьянском малоземельи, — что было правильно, и о колоссальных запасах земли у государства, — что тоже было правильно. Не сказал только того, что государственная земля лежит у полярного круга, в средне-азиатских пустынях и в прочих таких местах. Говорит о «частном землевладении», что тоже было правильно, но не сказал о том, что бо'льшая половина этого «частного землевладения» давно стала крестьянской. Говорит о помещичьем землевладении, но не сказал того, что дворянская земля переходит в крестьянские руки со скоростью около трех миллионов десятин в год. Приводит в пример Северо-Американские Соединенные Штаты, где государство образовало огромный земельный фонд для переселенцев («Сэттльмент»), но не сказал того, что в САСШ населенность землевладельческих штатов была равна 10 — 30 человекам на кв. км. У нас Приволжские губернии имели 80 человек на кв. км. И что во всей России 48 % всей ее территории находятся в поясе вечной мерзлоты — на глубине больше метра не оттаивает никогда. Профессор долгое время провел в САСШ и не напомнил нам, молодежи, что за все время своего государственного существования САСШ не знали ни одного иностранного нашествия, а нас регулярно жгли дотла то татары, то поляки, то немцы, то французы. Вообще же профессор призывал, конечно, к революции. И мы, молодежь, мы, юные, честные и жертвенные, мы, не погрязшие в мещанстве и косности, мы должны выше и выше вздымать знамя великой и бескровной социалистической Революции.

И, вот, в зале раздается крик: «казаки!» Казаков, во-первых, не было, а, во-вторых, быть не могло — было время полной свободы словоблудия. Одна секунда, может быть, только сотая секунды трагического молчания и в зале взрывается паника. Гимназистки визжат и лезут в окна — окон было много. Гимназистами овладевает великий революционный и героический порыв: сотни юных мужественных рук тянутся к сотням юных женственных талий: не каждый же день случается такая манна небесная. Кто-то пытается стульями забаррикадировать входные двери от казачьей кавалерийской атаки. Кто-то вообще что-то вопит. А профессор, бросив свою кафедру, презирая все законы земного тяготения и тяжесть собственного сана, пытается взобраться на печку…

Я почему-то и до сих пор особенно ясно помню эту печку. Она была огромная, круглая, обшитая каким-то черным блестящим железом, вероятно, метра три вышиной и метра полтора в диаметре: даже я, при моих футбольных талантах, на нее влезть бы не смог. Да и печка не давала ответа ни на какой вопрос русской истории: если бы в эту залу действительно ворвались казаки, они сняли бы профессора с печки. Положение было спасено, так сказать, «народной массой» — дежурными пожарными с голосами иерихонской трубы. Все постепенно пришло в порядок: гимназистки поправляли свои прически, а гимназисты рыцарски поддерживали их при попытках перебраться через хаос опрокинутых стульев. Соответствующий героизм проявил, само собою разумеется, и я. Но воспоминание об этом светлом моменте моей жизни было омрачено открытием того факта, что некто, мне неизвестный сторонник теории чужой собственности, успел стащить мои первые часы, подарок моего отца в день окончательной ликвидации крестьянского неравноправия. Должен сознаться честно: мне по тем временам крестьянское равноправие было безразлично. Но часов мне было очень жаль: следующие я получил очень нескоро. Потом выяснилось, что я не один «жертвой пал в борьбе роковой», — как пелось в тогдашнем революционном гимне. Не хватало много часов, сумочек, брошек, кошельков и прочего…»

Иван Солоневич «Диктатура сволочи»

Аркан II — Папесса

Трактовка образа:

Существует особый род роковых женщин, притягательных и непостижимых, как бездна. Они совсем не те, за кого себя выдают и кем кажутся, совсем как римский папа Иоанн VIII, который на поверку оказался женщиной — Папессой.

Облик Папессы вызывает уважение, заставляет признать ее избранность, принять ее главенство и даже приклониться перед ней. Но внимательный взгляд очень скоро найдет в ее обличии множество признаков совсем другой природы и обнаружит черты совсем другой натуры.

Её лицо двусмысленно и напоминает «приличьем скованную маску», из-под которой проглядывает злобное, хитрое и опасное существо, а под ее священной короны выглядывают дьявольские рожки. Это — само воплощение порока под личиной благопристойности.

Ее напускное благочестие — способ заманить жертву, усыпить ее контроль, заманить в свои сети и выпить жизнь без остатка.

Папесса — цветок, несущий безумие и смерть. Это может быть и заурядная охотница росянка, и экзотический паразит виноградников раффлезия, чьи огромные ядовито-красные цветы пахнут гниющим мясом, а после короткого цветения превращаются в бесформенную разлагающуюся массу черного цвета. Но чаще всего это белладонна, прекрасная госпожа, чей запах дурманит, вызывая тошноту и головную боль, а ее похожие на вишню ягоды содержат в себе атропин, который возбуждает и психику, и тело, но вскоре приводит к параличу и смерти. Поэтому человек, попавший под власть Папессы, сходит с ума и погибает, безропотно служа для своей губительницы источником энергии и силы.

Психологический аспект:

Образ Папессы был, пожалуй, излюбленным в русской классической литературе XIX — начала XX века. Ее образ с восхищением живописали литераторы, ей грезили поэты, сомнамбулически рифмуя вирши про «губительную страсть».

Два художественных образа Папесс хочется особо отметить. Это «экзотическая белладонна» Рената из «Огненного Ангела» В.Я.Брюсова, которой движет истерия на мистико-эротическом фоне, ради которой она с легкостью готова пожертвовать рассудком, жизнью и душей влюбленного в нее мужчину. Это и «русская красавка» Настасья Филипповна из романа Ф.М.Достоевского «Идиот», «необыкновенное и неожиданное существо», которое одержимо гордостью, мстительностью, презрением, ненавистью и в тоже время страданием до саморазрушения. Подталкивая себя к смерти, она вовлекает в бесконечный житейский и душевный кошмар тех, кто ее любил или был к ней хоть как-то привязан.

Поразительно, но спокойное величие и ледяная неизбежность смерти, которую таит в себе бездна, намного сильнее и ясного ума и слепого инстинкта самосохранения. Она одновременно притягательна и смертельна, как паутина для мух.

Роль в социальной мифологии:

Папесса — квинтэссенция греха и лицемерия, образец успеха достигнутого неправедными путями, триумф переоценки ценностей.

Она женщина — но выдает себя монахом мужчиной; она образец непорочности и девства — но в действительности блудница; она символ религиозного хранителя защитника — но в жизни является той силой, которая разрушает и обесценивает сами основы Веры.

Притягательность ее образа балансирует между жаждой дикаря нарушить табу, обведя богов вокруг пальца, и стремлением подростка самоутвердиться в глазах сверстников, покурив в туалете и разбив окна в учительской. Оттого толпа, сочетающая в себе дикаря и подростка, обожает лицемерие и лицедейство, даже подчас не разделяя и не различая их.

В придуманных, практически невероятных обличиях и жизненных историях, желающий находит удобоваримые «дозы греха». Папесса — формула благопристойного и безопасного порока, который может быть и милым безвестным личиком с глянцевой обложки, и притягательным персонажем из бульварного романа, и негасимой звездой шоу-бизнеса, и денницей на политическом небосклоне…

Цитата:

«Невозможно добиться, чтобы английский суд присяжных вынес приговор за содомию. Половина присяжных не верит, что нечто подобное возможно физически, а другая половина сама занимается этим.»

Уинстон Черчилль

Ключ:

«Она любила своего мужа неистовой любовью, но так же неистово она любила всякого мужчину, с которым случай приводил ее остаться наедине, — и обнаруживала в таких случаях столько предусмотрительности и ловкости, что сбивала с толку всякий надзор и очень часто добивалась, чего хотела.

Под первым попавшимся и тут же на месте придуманным предлогом она зазывала к себе то рабочего, отрывая его от работы, то случайного прохожего на улице, то молодого мастерового, то слугу, то мальчика, возвращающегося из школы.

Разговоры, которые она с ними заводила в подобных случаях, были до такой степени невинны, что всякий направлялся за ней вполне доверчиво, нисколько не задумываясь. Неоднократно случалось, что такой гость бил или обкрадывал ее, — но это не мешало ей снова зазывать к себе.

Этот образ жизни она продолжала вести даже тогда, когда сделалась бабушкой.

Ее заточили в монастырь. Там ее нашли такой доброй, такой кроткой и послушной — розовой и невинной, как молодая девушка, — что никто не хотел верить возможности того, чтоб она когда-нибудь могла совершить малейший проступок; ее решили освободить от искупления, так она завоевала симпатии и доверие всего населения монастыря ревностью, с которой она предавалась религиозным обрядам.

Но, едва очутившись на свободе, она снова начала по-прежнему скандалить. И так проходила вся ее жизнь.

Она отравила всю жизнь своего мужа и своих детей. Но они надеялись, по крайней мере, что на помощь ей явится время, что, когда она постареет, умерится пожиравшее ее пламя. Они ошиблись, однако. Чем более она предавалась этим излишествам и чем более она тучнела, тем неудержимее становилось ее расстройство.

Непостижимо, каким образом при таких низменных склонностях и таких позорных привычках могла уцелеть такая кротость в выражении лица, такое спокойное достоинство манер, как мог сохраниться такой молодой голос и такая прозрачная ясность взгляда..

— Когда она овдовела, дети не могли ее оставить жить у себя — для них она была предметом ужаса; они назначили ей пенсию и предоставили ей устроиться отдельно.

Когда она стала старухой, она вынуждена была оплачивать благосклонность, которую ей оказывали; и так как маленькой пенсии, которую она получала, ей для этих надобностей. не хватало, то она работала с неутомимой энергией, чтобы иметь возможность заводить много любовников.

При взгляде на эту женщину, вечно бодро трудящуюся над иголкой, обходящуюся без очков в 70 с лишком лет, всегда чисто и опрятно одетую, с простой и честной наружностью, с открытым лицом, — никто никогда не догадался бы обо всех проделанных ею гадостях. Когда нам все это рассказали, мы совершенно не поверили бы, если бы не получили вскоре несомненных доказательств.

Мы видели некоторых из этих жалких негодяев, получавших от нее плату за свое мерзкое ремесло. Они являлись к нам рассказывать, как она трудолюбива, уверяли нас в ее безупречной нравственности, — и все это в надежде, что ее освободят и они снова будут получать свою плату.

Эта презренная женщина, это чудовище сохранило до последнего дня жизни свое спокойствие, свою неизменную кротость и честную наружность.»

Василий Розанов «Люди лунного света»

Аркан III — Императрица (Госпожа)

Трактовка образа:

Женщина, которая берет от жизни все, что хочет: в ее руках сосредоточены рычаги управления, ее воле подчинены происходящие процессы, ее желания равносильны закону. Она распорядительница во всем и, даже владея ей, находишься в ее власти.

Императрица во всем «держит марку», но за ее внешним спокойствием сокрыты кипящие страсти. Ее внешняя напускная холодность (лицо) не обманет внимательный взгляд: колени госпожи всегда маняще раздвинуты и жар в ее ложеснах превращает ее фигуру в мощный сексуальный призыв. Но помни, что не ты овладеешь ей, а она возьмет в свои руки твое тело, твой разум и твою судьбу. И распорядится ими по своему усмотрению.

Она госпожа и повелительница слабостей, надежд и страхов, оттого тебе ее никогда не приручить, не подчинить и не освободиться от ее власти. Она везде тебя найдет, заставит подчиняться своей воле и следовать по ею задуманному пути.

Психологический аспект:

Императрицу в жизни часто называют «пиковой дамой». Ее женская натура проистекает от первой «неединоутробной» жены Адама — полудемоницы Лилит. Оттого она никогда не будет для мужчины полноценной Евой (жизнью), но она станет во сто крат желаннее и слаще, она опьянит и подчинит себе, как наркотик, как невероятный «адреналиновые» ощущения (один из вариантов перевода имени Лилит — «крик ночной совы»).

Вспомните бесчисленных заколдованных царевен из русских сказок, всевозможных Василис Премудрых и Елен Прекрасных, на которых надета лягушачья кожа и наложено Кощеево заклятье. Можно проанализировать и литературные образы Аксиньи из «Тихого Дона» и Маргариты из романа Булгакова — и диалектика аркана Императрица станет понятна.

Роль в социальной мифологии:

Императрица — Роковая Женщина — сексуальный, бытовой и даже культурный вызов не только степенным домохозяйкам или отвязанным студенткам, но женскому полу вообще. Она подобна оргийному зову вакханок, готовых в свой срок довести свое женское начало до исступления, погрузиться в демоническую одержимость, уводящее по ту сторону здравого смысла, по ту строну природы.

В дни своего опьянения божеством, вакханка не задумываясь убьет и мужа, и брата, и сына, не пощадит ни старика, ни младенца. Но пройдет экстаз, погаснет страсть и она вновь предстает перед всеми уважаемой и почитаемой госпожой.

Многие женщины мечтают стать Императрицами — роковыми дамами. Для этого, как им кажется, требуется совсем немного: в нужное время услышать оргийный призыв (пусть даже он напечатан в модном журнале), и погрузиться в захватывающий водоворот страстей и событий. Они, к сожалению, не учитывают, что трон Императрицы зиждется не столько на ее природных и личных качествах, сколько на замыслах и планах короновавших её сил… Самозваных Императриц ждет печальная судьба заточенной в монастырь царевны Софьи или сгинувшей в казематах Петропавловской крепости княжны Таракановой, а неудавшиеся роковые женщины пополняют ряды озлобленных и никому не нужных одиночек и разведенок.

Цитата:

«Что же внушает уважение к даме, часто смешанное со страхом, это ее характер, который больше близок к природе, чем характер мужчины, ее гибкость кошки, ее способность скрывать злые умыслы под добродушным видом и переменчивость ее страстей.»

Фридрих Ницше «По ту сторону добра и зла»

«Нет женщины ни хорошей, ни дурной, которая не была бы способна во всякое время и на самые грязные, и на самые чистые, на дьявольские, как и на божественные, мысли, чувства и поступки.»

Леопольд Фон Захер-Мазох «Венера в мехах»

Ключ:

«Те, кто представляет себе царевну сказки только как «душу-красную девицу», «неоцененную красу», что «ни в сказке сказать, ни пером написать», ошибаются. С одной стороны, она, правда, верная невеста, она ждет своего суженого, она отказывает всем, кто домогается ее руки в отсутствие жениха. С другой стороны, она существо коварное, мстительное и злое, она всегда готова убить, утопить, искалечить, обокрасть своего жениха, и главная задача героя, дошедшего или почти дошедшего до ее обладания, — это укротить ее…

Вступлением в брак сказка могла бы окончиться. Но героя иногда ждет еще одно важное испытание: испытание первой ночи. Обычно испытание первой ночи не выражено в форме задачи. По существу, однако, это такое же испытание, как и другие, и изредка оно даже и выражено в форме задачи: «Царь кликал клич, кто бы с ево дочерью переночевал, за того и выдаст взамуж». В другом месте я пытался показать, что и задача узнать приметы царевны, «хто отгадает, где у моей дочери родимо пятно, за тово и замуж отдам!» представляет собой эвфемизм для испытания особого характера. В чем кроется опасность этой ночи? Сказка дает довольно разнообразную картину. Чаще всего мы встречаем наложение тяжелой руки. Об этой опасности знает помощник и предупреждает царевича. «Да смотрите, ваше величество, не плошайте. Первые три ночи станет она вашу силу пытать, наложит свою руку и станет крепко-крепко давить; вам ни за что не сдержать… Только легли опочивать, она волшебной силой наложила на него руку».

Наложение рук — не простое испытание силы. Царевна стремится задушить своего жениха. «Наложила королевна на него руку, наложила и другую, потом взгребла подушку и начала его душить».

Иногда все женихи царевны в первую ночь таинственным образом умирают. «Вот в ефтом городе царь клич прокликал, что выдавал он за троих женихов дочь в замужество; обвенчают, на ложу положат — молодая жива, а молодой-то — мертвый. И прокликал царь клич, кто согласен ее замуж взять, все хочет тому царство свое отдать». Но есть опасность и другого рода: к царевне летает змей…

Этим не исчерпываются события первой ночи. Обычно после укрощения царевну истязают. «Потом он взял ее за косу, здернул с кровати и стал этими плетьми драть ее. Как он исхлестал ее, так бросил ее на кровать…»

Совершенно очевидно, что здесь отражены какие-то очень древние мыслительные явления, на основе каких-то реальных брачных отношений…

Ответ на этот вопрос дадут нам материалы более древних стадий. В американских и в сибирских материалах можно найти, что опасность грозит вовсе не от сильной руки, а что она чисто сексуальною характера. Женщина имеет в промежности зубы. В североамериканском мифе все женихи одной очень красивой женщины умирают. Наконец, один из женихов догадывается в нужный момент ввести камень… Дальше все идет беспрепятственно, женщина обезврежена…

В позднейшей религии женщина-властительница превращается в богиню со смешанными чертами богини охоты и земледелия. Такие богини убивают своих возлюбленных в первую же ночь. Это прослеживается в малоазиатских и античных культах, но здесь убийство иногда превращается в кастрацию, служа этиологической легендой для объяснения кастрации жрецов. «Без сомнения в древнейшем мифе Афродита сама в образе вепря убивала своего возлюбленного, или умерщвляла его путем кастрации, как малоазиатская мать богов своего Аттиса… Мы имеем знаменательное указание, что Иштарь убивала всех своих возлюбленных так же, как Артемида поступила с Актеоном, как Изида убила своего возлюбленного Манероса». Могущественная женщина здесь уже богиня, но опасность сочетания с ней все та же…

Характерно, что в тех стадиально ранних случаях, когда женщина представлена с зубами в промежности, мы не встретили мотива ее истязания. Эти зубы — символ, образное выражение ее могущества, превосходства над мужчиной. Вырывание зубов и истязание есть явление одного порядка: этим женщина лишается силы.

Отныне царевна покорна и слушается мужа. В этом все дело. Старое могущество женщины давно сломано господством мужчины. Но есть еще одна область, где мужчина все еще боится женщины, сильной и властной своей способностью производить потомство. Власть женщины основывается и исторически на сексуальном начале. Этой сексуальностью она и сильна, и опасна. Выражено ли это образом зубов, или наложением руки, или удушением — это не так существенно.»

Владимир Пропп «Исторические корни волшебной сказки»

Аркан IV — Император (Властелин)

Трактовка образа:

Контроль над миром заманчив, пусть даже он и не настоящий, а всего лишь имитация верховной власти и неограниченных возможностей. Император — собиратель надежд, распорядитель заблуждений, вершитель обывательских грез. Слабость и глупость заставляют вверять свою жизнь в его не очень-то надежные и добрые руки. Он не способен решить проблем, избавить от страданий, принести счастье. Император не Спаситель, он всего лишь ширма, шитый золотыми нитками бархатный занавес окружающего мира. Он — светлый день после ужасающего мрака ночи. Кому придет в голову, что моровая язва предпочитает ходить не во тьме, а при свете полудня?

Император — не могучий вождь, не отмеченный благодатью правитель. Он не истинный лидер по своему духу. Присмотритесь внимательнее к его персоне. Его лицо лукаво приветливо, а принятая поза с игриво перекрещенными ногами выдает в нем фигляра. Кривляку, позера у кормила, непринужденно поигрывающего скипетром как некой «волшебной палочкой».

Чувствуя в глубине души, что он самозванец и вор, Император не станет гнушаться любых методов и средств для удержания своей власти. Он ловко «выдует душу» с той же прямолинейной простотой, как выдувают из яйца содержимое, проделав две маленькие дырочки в скорлупе.

По большому счету Император все тот же Фокусник — Шпильман, только играющий в «высшей лиге», ставка в которой — человеческие судьбы и жизни.

Психологический аспект:

Среди крепостных актеров XVIII–XIX века распространилось суеверие, что изображающий на сцене королей и вельмож накликает на себя неизбежный гнев Провидения. Оттого сильных мира сего обычно играли либо пьяницы, либо бездари, которые ради места в труппе были согласны на любые роли. Доходило до того, что талантливых актеров заставляли брать роли «господ и властелинов» под страхом телесного наказания. Актерам же было прекрасно известно, что имитация великого не возвеличивает имитатора, а уродует и извращает его натуру, превращая живого человека в карикатурный образ его ролей. Известно, что «бытовой» Император сочетает в себе гремучую смесь властолюбия, самодовольства, садизма и тотального сумасшествия.

Роль в социальной мифологии:

Людям свойственно ожидать чудесное появление героя, наделенного властью и правом изменить жизнь по своему усмотрению. Разумеется, к лучшему, пусть даже не всегда праведными или даже законными методами. Да и что такое закон, как не его воля? Вот тогда люди начинают вести себя как наивная девочка с обхаживающим ее кавалером. Она жмется, лепечет несуразицу, но уступает ему во всем. Дуреха хочет, чтобы ее взяли, пусть даже грубой силой, надеясь в последствии на счастливый брак и любовь до гроба. Однако ее история с Императором будет совсем другой, все сложится иначе и ничто не воплотится из ее девичьих грез. Сказка о Золушке — всего лишь сказка для детей…

История знает поразительный пример подобного романа, участниками которого был Верховный главнокомандующий Александр Федорович Керенский и «сбросившая цепи самодержавия» свободная Россия. Вначале правления при его публичном появлении «кричали женщины «ура!» и в воздух чепчики бросали», а всего через полгода, все та же людская молва его самого обрядила в дамское платье и стала презрительно именовать «Александрой Фёдоровной», переделав имя на манер бывшей императрицы.

Впрочем, чаще история знает про императоров, владык и сатрапов совсем другие сюжеты. И написаны они страданиями, слезами и кровью.

Цитата:

«Никто не стал бы добиваться власти столь дорогою ценой, как клятвопреступление и убийство, если бы предварительно взвесил, что за бремя возлагает на свои плечи всякий, желающий быть государем…

Богатство и могущество государей умножают для них поводы свернуть с прямой дороги: чем больше вокруг них разнузданности, наслаждений, лести, роскоши, тем бдительнее должны они следить за собой, дабы не ошибиться и не погрешить в чем-либо против обязанностей своего звания. Наконец, какие козни, какая ненависть, какие опасности подстерегают их, не говоря уже о страхе перед тем неизбежным мгновением, когда единый истинный Царь истребует у них отчет даже в малейшем проступке, истребует с тем большею строгостью, чем шире была представленная им власть!

Если бы, повторяю, государь взвесил в уме своем все это и многое другое в том же роде, — а он бы так и сделал, обладай он здравым разумением, — то, полагаю, не было бы ему отрады ни во сне, ни в пище. Но, благодаря моим дарам, государи возлагают все заботы на богов, а сами живут в довольстве и веселии и, дабы не смущать своего спокойствия, допускают к себе только таких людей, которые привыкли говорить одни приятные вещи.

Они уверены, что честно исполняют свой монарший долг, если усердно охотятся, разводят породистых жеребцов, продают не без пользы для себя должности и чины и ежедневно измышляют новые способы набивать свою казну, отнимая у граждан их достояние. Для этого, правда, требуется благовидный предлог, так чтобы даже несправедливейшее дело имело внешнее подобие справедливости. Тут в виде приправы к делам, произносятся несколько льстивых слов с целью привлечь души подданных.»

Эразм Роттердамский. «Похвала глупости»

Ключ:

«Вообще я позволю себе смелость посоветовать вам, Маргарита Николаевна, никогда и ничего не бояться. Это неразумно. Бал будет пышный, не стану скрывать от вас этого. Мы увидим лиц, объем власти которых в свое время был чрезвычайно велик. Но, право, как подумаешь о том, насколько микроскопически малы их возможности по сравнению с возможностями того, в чьей свите я имею честь состоять, становится смешно и, даже я бы сказал, грустно…

Эти десять секунд показались Маргарите чрезвычайно длинными. По-видимому, они истекли уже, и ровно ничего не произошло. Но тут вдруг что-то грохнуло внизу в громадном камине, и из него выскочила виселица с болтающимся на ней полурассыпавшимся прахом. Этот прах сорвался с веревки, ударился об пол, и из него выскочил черноволосый красавец во фраке и в лакированных туфлях. Из камина выбежал полуистлевший небольшой гроб, крышка его отскочила, и из него вывалился другой прах. Красавец галантно подскочил к нему и подал руку калачиком, второй прах сложился в нагую вертлявую женщину в черных туфельках и с черными перьями на голове, и тогда оба, и мужчина и женщина, заспешили вверх по лестнице…

Из камина подряд один за другим вывалились, лопаясь и распадаясь, три гроба, затем кто-то в черной мантии, которого следующий выбежавший из черной пасти ударил в спину ножом. Внизу послышался сдавленный крик. Из камина выбежал почти совсем разложившийся труп. Маргарита зажмурилась, и чья-то рука поднесла к ее носу флакон с белой солью. Лестница стала заполняться. Теперь уже на каждой ступеньке оказались, издали казавшиеся совершенно одинаковыми, фрачники и нагие женщины с ними, отличавшиеся друг от друга только цветом перьев на головах и туфель…

Снизу текла река. Конца этой реке не было видно. Источник ее, громадный камин, продолжал ее питать. Так прошел час и пошел второй час. Тут Маргарита стала замечать, что цепь ее сделалась тяжелее, чем была. Что-то странное произошло и с рукой. Теперь перед тем, как поднять ее, Маргарите приходилось морщиться. Интересные замечания Коровьева перестали занимать Маргариту. И раскосые монгольские глаза, и лица белые и черные сделались безразличными, по временам сливались, а воздух между ними почему-то начинал дрожать и струиться. Острая боль, как от иглы, вдруг пронзила правую руку Маргариты, и, стиснув зубы, она положила локоть на тумбу. Какой-то шорох, как бы крыльев по стенам, доносился теперь сзади из залы, и было понятно, что там танцуют неслыханные полчища гостей, и Маргарите казалось, что даже массивные мраморные, мозаичные и хрустальные полы в этом диковинном зале ритмично пульсируют.

Ни Гай Кесарь Калигула, ни Мессалина уже не заинтересовали Маргариту, как не заинтересовал ни один из королей, герцогов, кавалеров, самоубийц, отравительниц, висельников и сводниц, тюремщиков и шулеров, палачей, доносчиков, изменников, безумцев, сыщиков, растлителей. Все их имена спутались в голове, лица слепились в одну громадную лепешку, и только одно сидело мучительно в памяти лицо, окаймленное действительно огненной бородой, лицо Малюты Скуратова…»

Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»

Аркан V — Папа

Трактовка образа:

Один единый в трех лицах, которые могут слагаться в любой последовательности: духовник, законодатель и судья. Оттого его власть даже не вызывает сомнений — он объемлет и повелевает всеми сторонами человеческой жизни, благоразумно избегая лишь акта рождения (соития) и акта смерти (казни, умерщвления).

Аркан Папа — символ власти над людьми, которая воздвигается не посредством насилия, а с помощью управления их умами и чувствами. Папа — «освященный» Жонглер, на которого не глазеют и над которым не смеются, перед кем приклоняют колени и замирают в смиренном благоговении.

Перед Папой смиряются из-за вечно преследующего человечество страха: перед жизнью и смертью, перед настоящим и будущим, перед ближними и перед собой. Потому что человек разумный — это человек боящийся хаоса, дыхание которого постоянно прорывается из-за ветхой пелены привычного и упорядоченного мира.

Психологический аспект:

Семь смертных грехов, семь поцелуев хаоса: Гордость (Superbia), Жадность (Avaritia), Зависть (Invidia), Гнев (Ira), Похоть (Luxuria), Чревоугодие (Gula), Лень (Acedia) — семь фундаментальных инстинктов человека в его многовековой борьбе за существование, помноженные на культурообразующие и социальные принципы жизни. Семь смертных грехов — семь адских врат, семь притаившихся под ногами черных дыр, готовых в любой момент разверзнуться и поглотить как жизнь самого грешника, так и погрузить в хаос бессчетное число грешников, населяющих города и страны.

Во все времена грех придает жизни остроту, наполненность, а подчас является единственным смыслом человеческого существования. Таков неумолимый закон бытия: соединять в инстинктах Жизни корень греха, неиссякаемый источник Смерти; под маской порядка скрывать лицо безумия. Поэтому человеческими душами владеет тот, кто сумеет превратить грех в продукт пригодный и рекомендованный к массовому употреблению. Пусть медленно убивающий, как алкоголь или никотин, но все же легально отпускаемый оптом и в розницу.

Неразумному мотыльку, Душе Человеческой, все равно куда лететь: на свет или на пламя. Было бы ярче. Чужая гибель никого не вразумит и не остановит. Напротив, она только придает азарт. И лишь кроткий, но властный окрик способен удержать её от неминуемой гибели…

Роль в социальной мифологии:

Человечество нуждается в создании культа личности и его развенчании, будь это царь, диктатор или звезда шоу-бизнеса. Перед ними преклоняются, им приписывают сверхчеловеческие качества, ради них идут на большие и малые жертвы. И в тоже время охотно смакуют их слабости и пороки, жадно поглощают интимные подробности их жизни, злорадствуют постигшим горестям и неудачам.

Так в 1913 году, в дни празднования трехсотлетия дома Романовых, восторженные народные толпы распрягли царский экипаж и несли его на руках, а спустя четыре года те же народные толпы потешались над «сброшенным с престола Николашкой с его немецкой потаскухой» и с удовольствием выкалывали глаза батюшки-царя на портретах…

Общественное чувство похоже на маятник: одна сторона его осмеяние и опошление, другая — преклонение и раболепие. Ярче всего этот принцип отразился в триумфальных шествиях Древнего Рима, когда вслед помпезной свиты ликторов, легатов и трибунов, окружавших блещущего золотом и благоухающего лавром полководца, шли его легионеры, прославляющие его подвиг и глумящиеся над его персоной.

Нечто подобное можно наблюдать и в средневековой должности адвоката дьявола, при Конгрегации канонизации святых. Тогда advocatus diaboli был обязан разыскать и представить все имеющиеся сведения о слабостях, пороках и даже незначительных моральных изъянах кандидата в святые. При этом должность адвоката дьявола была ответственной и почетной, потому что благодаря ней устанавливалась и гарантировалась подлинная святость.

Власть Папы проистекает как бы «не от мира сего», из светлых и темных глубин человеческого сердца, сокровенных порывов души и тайных пороков его ума. На диалектическом единстве и борьбе добродетелей и пороков зиждется тайна могущества Папы. Из противоположных, неразрывных и противоречащих себе начал он строит свой престол. Сомнение, недоверие и хулу превращает в преданность, преклонение и обожание.

Цитата:

«Будущее у нас похоже на какую-то бескрайнюю бессонницу, а человек на улитку, его слизистое прошлое тянется за ним, как прозрачный след, а будущее ему приходится взваливать себе на плечи, как домик, в который он, скрючившись, забирается каждый вечер, чтобы переночевать…»

Милорад Павич «Семь смертных грехов»

Ключ:

«Преодолеть сомнения помог наглядный пример. Миримский потому и стал завсектором, что прошел курс подготовки, сразу после «посвящения…

Славу доставили на какую-то загородную турбазу. Куда именно, он не знал — везли ночью в автобусе, в котором, кроме него, находилось еще восемь ребят, в основном молодых. Дело было ранней весной, а турбаза не отапливалась, и все оставшиеся до рассвета часы он простучал зубами. Будущих некронавтов разместили в щитовых домиках, по четыре человека в комнатенке с двухъярусными нарами, разделенными узким проходом. Даже откидного, как в железнодорожном купе, столика, и то не было. Об умывальнике и говорить не приходится. Умывались во дворе из железной бочки.

День начинался в шесть часов с троекратного удара по рельсу. Так называемый завтрак состоял из кружки горячего отвара и сухаря. В полдень давали миску гороховой похлебки, немного жиденькой перловки и тот же отвар, попахивавший аптекой. Хуже, чем в концлагере, о котором Калистратов знал, конечно же, понаслышке. С жалким существованием, от которого можно было протянуть ноги…

Режим на турбазе установили жесточайший. Ни развлечений, ни свободного времени. Самый обычный разговор мог дать повод для наказания. «Послушники», как надлежало отныне именоваться обитателям неведомого миру «звездного городка», обязаны были во всем исповедоваться «духовнику» — мрачному и, как Кощей, худому верзиле. Малейшее проявление недовольства каралось лишением горячей пищи, в сравнении с которой тюремная баланда могла показаться роскошеством.

Славе с «духовником» повезло. Его опекун оказался тихим немногословным человеком заурядной наружности и мягких манер. С неподдельным участием выслушав жалобы на холод и скудное довольствие, он объяснил, что все это делается для пользы «послушников». Привел в пример прославленных иноков и пустынников — подвижников веры, коим при жизни открылись небесные врата. А ведь их подвиг потребовал долгих лет, тогда как Славе Калистратову предстоит потерпеть какой-нибудь месяц, в крайнем случае — два. Кому оно нужно, мясо? Животные белки затемняют сверхчувственный разум, а крупы, бобовые и рис, напротив, способствуют просветлению. Приятным, до самого сердца проникающим голосом «духовник» повествовал о чудесах, творимых архатами-саниасинами….

Перемежая притчи и поучения почти приятельским трепом на бытовые темы, опекун интересовался малейшими подробностями Славиной жизни. Расспрашивал про родственников, друзей, знакомых: где кто живет, чем интересуется. Просил, ради тренировки памяти, перечислить адреса и фамилии. От его внимания не ускользнули и некие сугубо интимные детали, связанные с половой жизнью. И понятно, почему. В программе подготовки воздержание стояло во главе угла.

«Потом вы сможете вернуться к обычной жизни, — заверил «духовник». — Потенция не только не пострадает, но даже возрастет. Ваша сексуальная притягательность раскроется в полной мере. Переживания станут ярче, насыщеннее… Вы когда-нибудь слышали про пролонгированный оргазм?»

О таком Слава и не мечтал. Тем с большей охотой поведал он душевному человеку про свое житье-бытье: жену Клавдию и ее родичей, а заодно про квартиру, сколько в ней метража и на кого записана.

Ежевечерние исповеди помогали легче переносить физические трудности. За вынужденной аскезой маячили счастливые блага просветления. «Духовник», ознакомившись с гороскопом, сказал, что в прошлой жизни Слава занимал высокопоставленное положение. Этот опыт наверняка позволит ему и в нынешнем теле добиться большего. Хотя бы ради карьеры стоило претерпеть временные неудобства…

Еремей Парнов «Секта»

Аркан VI — Любовники (Влюбленные)

Трактовка образа:

В библейской нумерологии числом шесть, которому соответствует аркан Влюбленные, обозначается макрокосм в его наибольшем напряжении, модель мира, но еще неполная, незавершенная. Поэтому на «Любовниках» лежит печать шести дней Творения, а венчает — сияющий Свет с Духом Божьим над головой и первозданная тьма над Бездною под ногами.

Изображенные на карте три фигуры Мужчины (в центре), Женщины (справа) и Содомита (слева) от предстоящего выбора возбуждены и крайне напряжены. Для понимания скрытых значений изображения, очень важен тщательный анализ жестов, исходящих от фигур откровенных и двусмысленных намеков, тайных знаков, которыми пронизаны схематически изображенные фигуры.

Приглядевшись, мы увидим разыгрывающуюся на наших глазах половую, любовную и даже социальную драму. Физически, по своей природе Мужчина склоняется и тянется к Женщине, которая возложила свою руку на его сердце и украсила свои волосы цветами. Но притягательность Содомита в его лавровом венце, пышных одеждах и жестах покровительства и власти.

Аркан Любовники одномоментно является и natura naturans (природа порождающая) и natura naturata (природа порожденная). В этом аркане соединились и тайна 6-ти дней Творения; и символ сексуальной раскрепощенности — 69; и зловещее число зверя — 666, олицетворяющее прельщение и поглощение мира Содомом и Гоморрой.

Психологический аспект:

Любовь, Эрос, Секс — три источника, три составляющие части аркана Возлюбленные, которыми прописаны и темные звериные инстинкты, и негасимый божественный Свет всего Сущего. В них, пожалуй, ярче всего проявляется закон единства и борьбы противоположностей.

Если библейская Любовь — Бог; Эрос, по определению поэта символиста Вячеслава Иванова — Жало и Жрец; то Секс можно назвать «всеобщим эквивалентом» и даже «разменной монетой» бытия. Где все покупается, все продается и всему назначена своя цена.

И смысловой, и психологический диапазон аркана «Любовники» огромен: от «Божественной комедии» Данте с его потрясающими воображение картинами Ада, Чистилища и Рая, до туалетных нетленок из «Девичьей игрушки» Баркова, по своему переживших имя своего создателя и снискавших бесчисленное количество подражателей.

Роль в социальной мифологии:

С открытием Зигмундом Фрейдом психоанализа кардинальным образом изменилось представление о сексуальности, как и о блудном грехе. Раскрыв тайну полового табу, Фрейд не просто вытащил на всеобщее обозрение, но и открыто предоставил совершенно новую формулу развития цивилизации и господства над массой. Ключ состоял в объяснении полового влечения (либидо) как неиссякаемого источника психической энергии. Управляя психической энергией масс стало возможным быстро и кардинально менять вектор общественного развития.

С 20-х годов XX века технология определения общественного развития и контроля над массовым сознанием базируется на использовании сексуальности. Мода, реклама, индустрия развлечений, политика, религия (для примера вспомните знаменитую рок-оперу Jesus Christ Superstar) — решительно все подчинилось законам сексуальности. Вернее, манипуляциями извлеченной из нее энергией.

Сегодня миром правит тот, кто управляет стихией Либидо. Поэтому стиляги начала 1960-х по своей эмоциональной насыщенности вполне сопоставимы с религиозными фанатиками, сексапильные ребята из «The Beatles» запросто вытесняли из умов душевные народные песни о Родине, а посещение видеосалона конца 1980-х с низкопробными фильмами вселяли в зрителей жажду немедленных политических Перемен. Какой уж там разум, где рулит порно?

Неудивительно, что сегодня в России (и не только в ней) общество свято верит, что все в этой жизни делается и достигается исключительно через половые связи.

Цитата:

«Все заключается в сексе.»

Алистер Кроули

«Связь пола с Богом большая, чем связь ума с Богом, чем даже связь совести с Богом».

Василий Розанов «Уединенное»

«Мы разрушаем понятие частной жизни… Не станет частной жизни — не станет стыда, и мы вернемся в райские кущи, где Бог не пасет нас, словно штатный сыскарь с магнитофоном. Книги и фильмы откровенного содержания — первый шаг в верном направлении. Стыд и страх — это оружие, средство политического контроля. Поэтому власти и стараются сохранить понятие частной жизни…

Понадобится совсем немного лет, и серьезный прорыв свершится… Я предложил абсолютное разделение полов; мужчины воспитывают мальчиков, женщины — девочек. Лучше, если оба пола будут контактировать друг с другом как можно реже.

Да, если допустить, что появятся матки в колбах, то от женщин вообще ничего нужно не будет…»

Даниэль Одье «Интервью с Уильямом Берроузом»

«Содом глубже, чем думает брак; день брака заходит, восходит ночь Содома, святая или грешная, благоуханная или смрадная — это смотря по вкусу… Третий пол смотрит прямо в глаза двум остальным и говорит: «Я как вы; я лучше вашего; я первенец создания, свет мира, соль земли: вы половины, я — целое…

Вот небывалое. Был «Божий мир», pax Dei, и люди, воюя, знали, что нельзя воевать, убивать: «не убий», смутно помнили; был Божий брак, и люди, живя в Содоме, знали, что Содом — ужас и мерзость. А теперь разрешили себе и то и другое, по совести, так беззащитно-преданы, как никогда, этим двум язвам — войне и Содому…

Свежий румянец на Европейское яблочко все еще наводит лютое лицемерие, особенно в англосаксонских странах, но сердцевину яблочка уже изъел червь Содома. Мир никогда еще не был под таким грозным знаком двойного конца: Европа — война, Европа — Содом.»

Дмитрий Мережковский «Атлантида — Европа»

Ключ:

«Оторвите человека от родной культуры и бросьте в совершенно новое окружение, где ему придется мгновенно реагировать на множество совершенно новых представлений о времени, пространстве, труде, сексе и т. п., и вы увидите, какая поразительная растерянность овладеет им. А если вы еще отнимете всякую надежду на возвращение в знакомую социальную обстановку, растерянность перерастет в депрессию. Психологическое онемение — жуткий синдром сегодняшних дней…

Задолго до того, как в отношении внешнего космоса произойдут все эти изменения, наш дом на Земле испытает на себе воздействие новейших технологий, разбивающих наши представления о сексуальности, материнстве, любви, деторождении и образовании. Пока идут дискуссии о будущем семьи, в лабораториях варится «ведьмино варево». Моральный и эмоциональный выбор, который нам предстоит в ближайшее десятилетие, поистине может свести с ума…

Мы со всей стремительностью приближаемся к тому времени, когда станем способны создавать высшие расы и низшие расы. Как определил в работе «Будущее» Теодор Дж. Гордон: «Получив возможность делать на заказ расу, я удивился бы, если бы мы попытались «сделать всех людей одинаковыми», или мы все–таки выберем апартеид шаблонов? Эти расы будущего могут быть: расой руководителей, контролеров ДНК, расой смиренных слуг, расой специально выращенных атлетов для разных игр или расой ученых с 200 % IQ и с небольшими телами…» Мы получим возможность создавать расы идиотов и математических гениев. Мы также получим возможность рожать детей с необычными зрением и слухом, с тончайшим обонянием, необычайно сильных или музыкально одаренных. Мы будем способны создавать сексуальных гигантов, девочек с супергрудью (и, вероятно, со стандартной грудью) и другими бесчисленными изменениями в ранее более однородном человечестве.

Мне кажется неизбежным, что появятся специальные конкурсные школы генной архитектуры… Функционеры будут убеждать родителей делать детей приспособленными для насущных нужд общества; прогнозисты будут планировать создание детей, которые будут занимать свободные ниши в обществе к 20 годам, романтики будут настаивать, чтобы каждый ребенок создавался по крайней мере с одним выдающимся талантом, наконец, натуралисты будут рекомендовать творить индивидуумов, настолько генетически сбалансированных, чтобы быть почти идеально уравновешенными во всех жизненных ситуациях… Стили человеческого тела, подобно стилям одежды, станут соответствовать моде так же, как генетические кутюрье, которые будут их придумывать, будут входить и выходить из моды»…

Мы напрочь отказываемся смотреть в лицо этим фактам. Мы избегаем их, упорно не замечая скорости перемен. Мы чувствуем, что лучше замедлить наступление будущего. Даже те, кто наиболее близок к переднему краю научных исследований, едва ли верят в реальность быстрых изменений. Даже они, как правило, привычно недооценивают скорость, с которой будущее врывается в нашу жизнь…»

Элвин Тоффлер «Шок будущего»

Аркан VII — Колесница

Трактовка образа:

Изображая изменчивую и быстро проходящую жизнь, поэты веками используют образ колесницы, кареты, повозки, кибитки, телеги и даже саней. Движение к цели, созерцание мира и демонстрация себя — вот что улавливает первый поверхностный взгляд на этот аркан. Но не успеешь покрасоваться перед восхищенными зеваками и полюбоваться открывающимися видами, как уже под откос фатальной колесницей катится жизнь, а сани летят вдоль обрыва, по над пропастью, по самому по краю…

А что было в начале, когда думал, что сам выбираешь свои пути, надеялся, что сумеешь «запрячь» в свою повозку непримиримые начала, верил, что подчинил несовместимое своей воле. И за это мир встретит тебя триумфом.

Помнил ли ты, что есть силы, которые лучше не пробуждать, что есть знания, о которых лучше не ведать и существует реальность, которую надо избегать и страшиться?

Берегись двинуться по их пути. Тогда колесница триумфатора в любой момент может превратиться в карнавальную повозку короля дураков, прекраснодушные мечтания в один миг обернутся бредом умалишенного, а праздничный выезд и вовсе грозит обернуться похоронной процессией…

Психологический аспект:

Одним из излюбленных образов средневековых карнавалов является образ бедолаги и простофили, нелепым случаем возведенный на вершину почитания и власти. Он известен как бобовый король, епископ дураков или аббат безумцев. Претендента на эту роль обычно выбирали из самых убогих и уродливых людей, а затем поклонялись и всячески угождая ему на протяжении всех дней карнавала. Но с окончанием празднеств его торжественно вывозили за город, разоблачали и развенчивали, затем подвергали всевозможным унижениям, избивали, иногда даже умышленно калечили и клеймили, одевая на голову раскаленный железный обруч. Так мнимый владыка, а по существу персонаж средневекового шоу становился мучеником. Но не уважаемым блаженным юродом и уже не понарошку, а всерьез обретая увечия и падая в глазах надменных обывателей на самое презираемое человеческое дно. Уже навсегда.

Роль в социальной мифологии:

О человеке, добившемся общественного признания и жизненного успеха, говорят, что он оказался на коне, возвысился над окружающими, оказался на высоте положения. Поразительно, но этими же самыми словами можно описать путь приговоренного из каземата на эшафот в той излюбленной театрализованной европейской манере, которая повсеместно практиковалась в XVI–XVIII веках. По сути европейцы Нового времени изобрели инверсию древнеримского триумфального шествия, добавив в него драматизма и муки Крестного пути. Не случайно романтические писатели и поэты так восторгались героической смертью, поднимая публичную казнь до триумфа личности над толпой.

Аркан Колесница, на которой триумфальная повозка-катафалк запряжена белой и черной лошадями, означает тот путь в глазах взбудораженной толпы, куда приведет тебя свободная воля, стечение обстоятельств и расположение Судьбы. Что в результате конца этого пути предстоит: «Сесть на электрический стул или трон?» Впрочем, в метафизическом смысле, это одно и тоже.

Цитата:

«Я покинул Париж в намерении не идти войной дальше польских границ. Обстоятельства увлекли меня. Может быть, я сделал ошибку, что дошел до Москвы, может быть, я плохо сделал, что слишком долго там оставался, но от великого до смешного — только один шаг, и пусть судит потомство.»

Наполеон Бонапарт

Ключ:

«Всю ночь начальник фельдъегерской службы подполковник Касторский промучился в кошмарах. Его томили странные и ужасающие видения, заставляющие замирать сердце, выворачивающие наизнанку лишенное сантиментов рассудительное воображение…

Едва утомленный Касторский сомкнул вежды и забылся сном, как оказался посреди идиллически-лазурного Средиземного моря, искрящегося в лучах восходящего солнца, играющего легкими волнами, подобно разлитому в бокалы выдержанному шампанскому. По неземному великолепию неспешно шествовал он, подполковник Касторский, в сияющих золотом крылатых сандалиях.

«Ступаю по водам, словно Бог!»

Касторский с восхищением думал о своем новом статусе, искренне сожалея, что его божественного триумфа не узрит его светлость Алексей Андреевич Аракчеев, ни даже кто-нибудь из придворных чинов пожиже. Впрочем, начальник фельдъегерской службы все равно был доволен собой необыкновенно, предчувствовал в жизни приятные перемены, явственно ощущая, как генеральские эполеты уже ласкают плечи сбегающими золотыми змейками.

«Так вот каково быть генералом! Быть может, я уже получил титул графа и только не знаю об этом?!» — От нескромных мыслей перехватывало дух и заходилось сердце.

Предугадывая тайные желания Касторского, из морских пучин появилась прекрасная обнаженная дева, бесстыдно трепеща от желания и посылая новоиспеченному генералу недвусмысленные взгляды. Капельки воды восхитительно искрились на ее нежном, слегка розоватом теле, превращаясь от малейшего движения в сладчайшую шампанскую пену.

Николай Егорович нехотя вспоминает, что вроде женат и даже успел прижить ребятишек. Но чешуя русалки так восхитительно играет в солнечных лучах, словно орденские звезды на новеньком мундире.

Тут Касторский говорит сам себе: «Какого черта?!». С жадностью набрасывается на молодую Аврору, целует ее пьянящие губы, с удовольствием сжимает упругую грудь, а затем, не церемонясь, укладывает нагую богиню прямиком на морские волны, словно заваливая в бане крестьянскую девку.

Проснись Николай Егорович на этом месте, то наверняка оказался бы счастливейшим человеком на свете, полным приятных воспоминаний, исполненный радужных надежд.

К величайшему сожалению начальника фельдъегерской службы сон продлился, превращая оставшуюся и куда большую часть в невообразимый ночной кошмар.

По чьей-то неизъяснимой злой воле сон стал сгущаться и чернеть, вместе с этим Николай Егорович начал проваливаться из мира божественного в хорошо известную ему скверную действительность. В новой, а на самом деле, единственно возможной реальности он увидел себя разжалованным и обесчещенным, преданным суду и подвергнутым унизительным наказаниям.

На самом пике его вожделения, море растаяло вместе с богиней, а ложе любви превратилось в сколоченную из неструганных досок скамью, на которой опытный экзекутор обламывал очередную палку об его спину. Секли бывшего небожителя долго и основательно, умело выколачивая из него не только божественную спесь, но и всякое человеческое своеначалие.

После экзекуции Касторскому бесцеремонно объявили, что отныне он лишен воинского звания, сословного достояния, выслуженных наград, а кроме этого, в качестве назидания остальным, у него отнимается право носить прежнее имя и фамилию.

Вдобавок ко всему теперь бывшему подполковнику строжайше воспрещалось разговаривать на иностранных языках и каким либо образом обнаруживать незаслуженно приобретенную ранее грамотность. Отныне бывшему начальнику фельдъегерской службы дозволялось только бродяжничать, побираться, совершать незначительные кражи у частных лиц подлых сословий, и когда повезет с воровством, шляться по кабакам и вусмерть напиваться водкой. Чем, собственно говоря, большую часть сна Николай Егорович и занимался.

В промежутках перед очередным пьяным забвением, он дрался с какими-то нищими, воровал в лавках сукно, был травим спущенными цепными псами, даже пытался соблазнить купеческую вдову неопределенного возраста и необъятной комплекции. Так безрадостно и бездарно проходила его полная пьяной тоски сновиденческая жизнь.

Перед самым пробуждением в сердце Николая Егоровича пришел таки желанный покой, когда он увидел себя уезжающим в необозримую даль. Телегу с трудом тащила худая крестьянская кобыла, не знавшая в своей родословной никаких пород и не видевшая от хозяина никакой ласки, но имевшая лишь одно предназначение в своей жизни — изнурительно долго работать, голодать, бывать часто битой и, наконец, окончить свой век в неласковых руках пьяного шкуродера.

«Бедное животное, — с философической грустью подумал Касторский. — Зачем только Бог тебя создал? Небытие, вечное забвение и даже само не появление на свет было бы предпочтительнее твоим бессмысленным житейским страданиям…»

— Куды тебя только черти несут! Все кочки да колдобины собрал, смотри, как бы колеса не потерял!

Послышался громкий мужицкий окрик, прервавший размышления Касторского. Конечно, дорога была плохой, даже отвратительной, но причины ярости все равно оставались непонятны.

— Ага-сь, тряхануло так, аж у гроба крышка на бок съехала. А покойник-то, глянь, так и норовит напоследок воздухом надышаться!

— Закрывай крышку, мудила! На кой ляд гроб расщеперил! Покойничек-то, наверняка от язв каких отошел, высох, как щепа, к нам бы чего не прилипло…

«Постойте-ка, кто же здесь покойник? — возмутился Касторский, но тут же безропотно и покорно осознал скорбную истину. — Никак я…»

При этих мыслях невыносимая горечь подкатила под горло Николая Егоровича, которая тут же усилилась обидой на собственную злую судьбу, на породивших его на свет родителей, на отцов начальников, не давших ему карьерного хода и даже на отвратительное устройство самого мироздания.

«Неужели в этом и состоит жизнь человека? — с отвращением думал Касторский, болтаясь в гробу на дорожных выбоинах. — Кто ответит за то, что человека производят на свет, не спрося его собственного мнения на сей счет? Вот бы хорошо знать обо всем заранее… Да я почти уверен, что добрая половина вовсе предпочла не рождаться, чем прожить и умереть таким образом…»

Михаил Строганов «Московский завет»

Аркан VIII — Справедливость (Правосудие)

Трактовка образа:

Смотрите внимательно, когда берете в руки карту LA JUSTICE. Наивные толкователи её называют кармой или законом причинно-следственных связей, который связывает весь Космос принципами неизбежной справедливости и заслуженного воздаяния. Но совсем не таков смысл этого аркана из Марсельского ТАРО.

Предстающая нашему взгляду Фемида вовсе не слепа, напротив она смотрит пристально, но далеко не беспристрастно.

Поднятый меч в ее правой руке грозен и подобен мечу Архангела, а вот левая рука — изворотлива и лукава, как у показывающего фокусы Жонглера. В ней жульнически неотцентрованные весы с петлей вместо болта. Для таких весов совсем не важен груз возложенный на чаши. Лукавая LA JUSTICE запросто сделает легкое — тяжелым, а весомое лишит тяжести. Как в случае с Жонглером никто не увидит ее ловких и предельно простых манипуляций, меч и страх перед мечом отвлечет взгляды и рассеет ненужные сомнения: Dura Lex, Sed Lex (лат. закон суров, но это закон).

Что же движет внешне бесстрастной и бесполой LA JUSTICE? Уж не наброшенная ли на собственную шею петля?

Психологический аспект:

Страшный Суд, неподкупный, справедливый и неподвластный сильным мира сего, — один из центральных архетипов христианской цивилизации, ведущая тема Откровения Иоанна (Апокалипсис).

Весьма многозначительным выглядит утверждение средневековых мистиков о крахе и профанации светской судебной системы, как о важнейшем и бесспорном знамении приближения царства Антихриста, который и сам именуется «судией неправедным и беззаконным». Из этих представлений явилась и знаменитая русская пословица о справедливом земном суде: «Богу не грешен — царю не виноват».

Но уже с XVIII века вера во всеобщую справедливость считается либо уделом простаков, либо, по утверждению Черазе Ломброзо, видом психического помешательства.

С эпохи Великой Французской революции само понятие установления справедливости становится одновременно и видом постановочного массового шоу, и мастерски организованной групповой истерией.

Человечество вдруг для себя обнаружило, что великая и беспристрастная LA JUSTICE оказалась чем-то производным от пыточной Нюрнбергской девы и надувной порнокуклы.

И вот парадокс: о справедливости мечтают, за нее пытаются бороться и даже идут на жертвы. Но в то же время и сами считают ее явлением невозможным, нежизненным и даже… патологичным!

Роль в социальной мифологии:

Для чего же нужна людям Правосудие и Справедливость? Прежде всего, чтобы подавить в человечестве внутреннего эгоистического зверя, упорядочить и организовать стаю в общество. Это прекрасно понимали цари Древнего мира, а Древнеегипетская цивилизация создала настоящий культ справедливого суда.

В христианстве идея Страшного и Праведного Суда занимает чуть ли не центральное место, уступая только постулату Воскресения из мертвых. Поэтому особенно интересно то место, которое занимает идея Правосудия в фольклоре — живой народной вере.

Если открыть «Пословицы и поговорки русского народа, то без труда отыщите более сотни высказываний посвященных аркану Правосудие.

Поразительно, но перечитав раздел, вы не встретите ни одного положительного слова о суде, не найдете и малейшего намека на справедливость, словно никогда и не было Правосудия, или память народная не сохранила даже воспоминания о нем.

«Не ходи в суд с одним носом, ходи с приносом! Дари судью, так не посадит в тюрьму. Судья — что плотник: что захочет, то и вырубит. То-то и закон, как судья знаком. Суд что дышло — куда повернул, туда и вышло. Судья суди, да и за судьей гляди! В суд пойдешь — правды не найдешь. Бог любит праведника, а судья ябедника. Тяжба — петля; суд — виселица. Что черно, что бело, вызолоти — все одно.»

Русские поговорки

Если не принимать во внимания народные пожелания о суде справедливом и попыток приструнить Правосудие именем Божьим, то получается картина полностью согласуемая со словами Александра Сергеевича, что Правды на земле нет, а есть видоизмененное Жонглерство с атрибутами Правосудия, фокусы с имитацией Справедливости.

Цитата:

«Фактически существующее право содержит норму и систему оговорок, позволяющих ее обходить, т. е. есть завуалированная форма бесправия. Оно есть право до тех пор, пока ничем не угрожает власть имущим. Но как только появляется намек на такую угрозу, оно превращается в форму бесправия.»

Александр Зиновьев «Зияющие высоты»

Ключ:

«В древнем Риме, с его филиппиками и катилинариями, юстиция была разновидностью театра. При Катоне Старшем на судебные состязания приходили со своими стульями, представление на форуме интересовало римлян едва ли не больше вынесенного приговора. При этом каждый умел выставить противника в неприглядном свете, гонорары же адвокатов приравнивались к вознаграждению актеров, которым платили не за профессию, но за искусство.

В средневековой Европе, когда вера в высшую справедливость еще не утратила своих позиций, Божий суд творился испытанием огнем и кровавым поединком. И только в Новое время сведение счетов окончательно перекочевало в залы заседаний, подменив дуэль препирательством адвокатов и денежными подношениями. Но чем крючкотворы-стряпчие предпочтительнее секундантов, чем бесконечно скучная тяжба лучше русской рулетки?

Когда-то камертоном справедливости был жрец или царь, но сегодня мы охотнее доверяем судьбу бездушной машине, участвуя в судебном спектакле и следуя наставлениям суфлера из адвокатской конторы. Наша вера в судейскую мантию поистине безгранична! Однако каждый процесс сродни кафкианскому, всякий, кто столкнулся с законом, знает, что любого можно осудить и зарезать, как собаку. Как человеку судить людей? У каждого своя правда. «Не судите, да не будете судимы», — учит Христос. «Что есть истина?» — по-своему вторит ему прокуратор, как никто понимающий ангажированность любого суда.

В одном фантастическом обществе, где поклонялись Случаю, бал правила лотерея. Правосудие вершилось там с помощью белых и черных шаров, которые наугад доставали из слепого мешка. И это, на мой взгляд, ничуть не уводило от справедливости.»

Иван Зорин «Правосудие и справедливость»

Аркан IX — Отшельник

Трактовка образа:

Отшельник — добровольный изгой, предпочитающий подлинному или мнимому многообразию мира бездны и вершины собственного одиночества.

Отшельник — отошедший от привычных взаимосвязей и принятой временем логики вещей, с точки зрения людей по эту сторону реальности — живой труп, явление неестественное, чуждое социальной природе человека. В самом распространенном виде общественного сознания отшельник является чем-то вроде пугала огородного, синонимом неудачника.

Выбравший путь изоляции не просто одинок, он априорно социально неуспешен. Впрочем, люди никогда не поймут, какие сомнения, искушения и экстазы доводится день за днем и ночь за ночью переживать Отшельнику. Его сущность может неоднократно перерождаться, бесконечно проходя путями от Тьмы к Свету и от Света к Тьме.

Отшельник отрекается от обычной жизни, жертвует и маленькими человеческими радостями ради призрачного Света истины, который, впрочем, может запросто оказаться обманными болотными огоньками.

Отшельник — не монах и не святой подвижник. Он блудник духа и блудный сын Истины.

Психологический аспект:

Существует глубинное противостояние между обществом и Человеком. Социальная структура, денежные отношения, правовое принуждение онтологически враждебны личной свободе, личной правде, личному единению с Истиной.

Поэтому Отшельник — прежде всего беглец, скрывающий и спасающий Единичное от Множественного. Поэтому в восприятии людей он больше не здоровая часть сообщества, и даже не такой же, как они человек. Он выродок, аномалия, элемент хаоса, грозящего инфицировать общественную систему. На этом могущественном психологическом аспекте базируется вековая история гонения и истребления отшельников. Так римские языческие императоры истребляли христианских пустынников, снаряжая на охоту за ними профессиональных головорезов. Так выискивала укрывавшихся в лесах и горах еретиков святая инквизиция. Так в новейшее время выискивали инакомыслящих, укрывавшихся в собственных интеллектуальных норах.

Отшельник и на самом деле потенциальный разрушитель. Вернее — он пусковой механизм уничтожения, детонатор к человеческой взрывчатке, при условии, если история или случай сведет их в нужное время в нужном месте.

Роль в социальной мифологии:

В представлении обывателей образ отшельника представляет собой некую двойственную природу. Он напоминает химеру, Франкенштейна, состоящего из увлеченного созданием живого мертвеца доктора и его чудовищного детища.

Человек интровертный, самоизолировавшийся от общества вызывает раздражение и страх. Столкнувшись с Отшельником, обыватель теряется в догадках: «Почему он отдалился от остальных? Что скрывает от нас? Какое зло замышляет?»

Поразительно, но именно современное общество, страдающее от тотального отчуждения, эгоизма и одиночества больше всего нетерпимо к Отшельнику.

Словно далекий атавизм стайного единства пробуждается в массовом человеке, всеми силами противостоящим появлению человека нового типа — индивидуалистической личности. Персонажа истории, подобного Заратустре Фридриха Ницше, который станет переосмысливать и ниспровергать отжившие моральные ценности, разрушать мертвые формы старого мира и весело танцевать на его осколках. Но делать это неконтролируемо, не так, как ожидают сильные миро сего…

Впрочем, хорошо известно, что не только сон разума порождает чудовищ, но и его возвышенный полет: цинично театрализованный массовый террор Великой французской революции XVIII века был подготовлен и взращен гуманными идеями и самыми передовыми воззрениями великих Отшельников Просвещения.

Цитата:

«Паразит. Может считаться признаком совершенного отсутствия благородного строя души, когда человек предпочитает жить в зависимости, за счёт других, чтобы только не быть вынужденным работать, обыкновенно с тайным озлоблением против тех от кого он зависит.»

Фридрих Ницше

«Серийные убийцы, не сдерживающие свои побуждения к убийству без видимых причин, харизматичные руководители религиозных сект или культов, бессовестные, бессердечные соблазнители женщин. Кто они? Антисоциальные личности, психопаты, социопаты. Что это: болезнь, дефекты воспитания, генетическая предрасположенность или продукт современного общества?

Во все времена, не зависимо, от политического строя и экономического развития, общество производило социопатов. Часто это незаконнорожденные дети, или дети из разведенных семей. У них отсутствует связь с авторитетом мужчины или общества. Примерно 70 % социопатов — это дети, воспитывавшиеся без отца. Отсутствие отца в доме тянет за собой большие негативные проблемы, и они очень похожи на симптомы социопатической личности. У них раннее половое созревание, преждевременная сексуальность; пренебрежение и отвержение противоположного пола; их не интересует установление длительных и надежных партнерских взаимоотношений; их реакции часто агрессивны, они хвастливы и самоуверенны; поведение рискованное.

У социопатов большие проблемы по части совести. Точнее, полное ее отсутствие. Им удается уничтожить любое чувство совести, ради будущих перспектив. Этих людей интересуют только собственные потребности и желания. Они эгоцентричны и эгоистичны в самых крайних проявлениях. Все, кто их окружает и все, что с ними происходит, искажено в их психике, и служат только для удовлетворения их желаний и потребностей. Иногда они даже считают, что делают что-то полезное и хорошее для общества, и уж точно ничего плохого.»

Комментарий из сети

Ключ:

«Некогда, в цвете лет, Иост был добродушен и мягкосерд. Но потом, испытав много несправедливостей, он озлобился. Его кровь почернела от желчи и, возненавидев людей, он жил в одиночестве.

Он любил поссорить двух так называемых верных друзей; и жаловал три патара тому из двух, кому удавалось крепче отлупить другого.

Он устраивал себе также такое развлечение: собирал в хорошо истопленной комнате целую кампанию самых старых и самых злобных сплетниц и угощал их печеньями и сладким вином…

Он с восхищением слушал, как эти старые совы изливали яд, болтая своими злыми языками, клевеща на весь мир, хихикали, крякали, плевали, держа свою прялку подмышкой и теребя зубами доброе имя ближнего.

Когда они приходили в особый раж, Иост брал щётку и бросал в огонь: щетина загоралась, и зловоние становилось невыносимым.

Старухи нападали друг на друга с обвинениями в этой вони, кричали все разом, каждая винила другую, и, наконец, все они вцеплялись друг другу в волосы. Но Иост ещё подсыпал щетины в огонь и на пол. Когда от этой свалки, воя, дыма и пыли ничего уже разобрать было нельзя, он призывал двух своих работников, одетых как городские стражники: они набрасывались на старух, колотили их что было сил и палками выгоняли их из комнаты, точно стадо разъярённых гусей.

Иост осматривал поле битвы, покрытое лоскутами юбок, чулок, рубах и старушечьими зубами.

И грустно говорил себе: «Потерял день. Ни одна из них не оставила в драке своего языка».

…

— Как велика, по-твоему, разница между мною и императором Карлом?

— Очень велика, — ответил Клаас.

— Нет, очень невелика, — возразил Иост. — Он заставляет людей убивать друг друга, а я их заставляю только драться: и оба мы делаем это для нашей пользы и удовольствия.»

Шарль де Костер «Легенда об Уленшпигеле»

Аркан X — Колесо Фортуны

Трактовка образа:

Книга пророка Иезекииля начинается с видения таинственных колес, символическое значение которых состоит в связи мира божественных энергий с миром материальных форм. Само описание «механики Божьей» будоражит и смущает сознание, в полной мере заставляя ощутить ограниченность земной природы.

«И смотрел я на животных, и вот, на земле подле этих животных по одному колесу перед четырьмя лицами их. Вид колес и устроение их — как вид топаза, и подобие у всех четырех одно; и по виду их и по устроению их казалось, будто колесо находилось в колесе. Когда они шли, шли на четыре свои стороны; во время шествия не оборачивались. А ободья их — высоки и страшны были они; ободья их у всех четырех вокруг полны были глаз. И когда шли животные, шли и колеса подле [них]; а когда животные поднимались от земли, тогда поднимались и колеса. Куда дух хотел идти, туда шли и они; куда бы ни пошел дух, и колеса поднимались наравне с ними, ибо дух животных [был] в колесах. Когда шли те, шли и они; и когда те стояли, стояли и они; и когда те поднимались от земли, тогда наравне с ними поднимались и колеса, ибо дух животных [был] в колесах.»

Книга пророка Иезекииля

Если в видении пророка Божественные колеса загадочны и непостижимы для земного ума настолько, что объяснить их можно только поэтическим языком, то Колесо Фортуны представляет собой вполне понятную упрощенную копию. Здесь вы не увидите «колеса в колесе», аллегорически указывающие на вездесущность Божию, скорее найдете подтверждение теории Дарвина о борьбе за существование и естественном отборе.

Жизнь — непрекращающаяся гонка, борьба за лидерство, за право быть первым. Колесо событий и дней мелькает так быстро, что очень скоро сам процесс борьбы и череды побед и достижений становится важнее тех мотивов, которые были изначально. И вот, любимец Фортуны уже подобен ручной белке или крысе, проворно перебирающей лапками внутри крутящегося колеса.

Пока счастливчик забавляет капризную девственницу-небожителя Фортуну, она дарует свою благосклонность. Но стоит ее баловню замешкаться или просто поднадоесть, как бывший любимчик тут же познает ее крутой и немилосердный нрав. Он будет раздавлен, растерт в пыль под ее колесами, которые вмиг окажутся мельничными жерновами.

Низвержен, унижен, колесован.

Психологический аспект:

Современным символом соединения успеха и случая стали азартные игры, а их главным символом — рулетка в казино. Миллионы людей ежедневно посещают игорные дома в надежде, что Фортуна заприметит их и осыплет земными благами из своего рога изобилия. Не по заслугам, не по чести, а просто так, забавы своей ради. Многие искренне полагают, для того, чтобы получить в этой жизни все и сразу, достаточно всего лишь Воли Случая.

Фортуна отнюдь не добрая фея, готовая преподнести осуществленную мечту на блюдечке с голубой каемочкой.

Фортуна — древняя, как мир, богиня. Игривая, щедрая, беспощадная. Уставшая… И к роду человеческому за прошедшие века у нее накопилось немало претензий. События человеческой жизни для нее — беспросветная рутина, которую можно слегка приукрасить игрой с этими никчемными людскими жизнями.

Вячеслав Иванов

«Кому суждено быть повешенному, тот не утонет», — иронизирует народная мудрость об изощренном деспотизме и своеволии Фортуны, которая даже в смерти не оставляет людям право свободного выбора. Да и нужен ли он людям этот свободный выбор? Не сами ли они и не по доброй ли охоте влезают в эту безжалостную пыточную машину, в свое беспощадное чертово колесо?

Роль в социальной мифологии:

Fortuna Imperatrix Mundi (Судьба властительница мира) — излюбленная формула Средневековья, не просто унаследованная человечеством от Античности, а вошедшая в геном человека разумного вне зависимости от его религиозных пристрастий.

С Нового времени общество то и дело пыталось упразднить и развенчать эту формулу; даже объявляло ей войну, под страхом репрессий заставляя поверить, что каждый сам является «кузнецом собственного счастья». Но пытливый житейский ум, наблюдая судьбы великих и ничтожных персонажей истории, все время убеждался в обратном. И горькое признание спасающегося бегством Наполеона Бонапарта, что «от великого до смешного один шаг», звучит как приговор человеческому высокомерию и гимн своеволию Фортуны.

Очень любопытным является эпизод из романа «Мастер и Маргарита», когда Воланд предсказывает Берлиозу время и детали его смерти. Профессор черной магии читает судьбу по звездам — небесному Колесу, которое кружит Фортуна. При этом возражение, ирония, неверие к предсказанию председателя МАССОЛИТА не играют значения. Потому что Фортуной давно запущены процессы из ряда мелких и, казалось бы, несвязанных между собой событий, которые в итоге заставят всему случиться в свой черед так, как это и было угодно Судьбе.

Цитата:

«Судьба та, что тасует карты, но мы те, кто в них играет.»

Артур Шопенгауэр «Афоризмы житейской мудрости»

«Политические и экономические подарки, которые щедрой рукой рассыпает вокруг себя распадающаяся цивилизация, оказываются дурными семенами, брошенными в заросшее сорняками поле.»

Арнольд Тойнби «Постижение истории»

Ключ:

«Карабкаясь к вершинам власти — люди пишут манифесты. Летя кувырком с этих вершин — они пишут мемуары…

Итальянская революция и конец ее все-таки смахивают на оперу — или, если хотите, на балаган: плащи, заговоры, предательства, и последнее убежище Муссолини — в каком-то декоративном горном гнезде, откуда его сценически спасают рыцари германской Люфтваффе — все это как-то не очень серьезно. Так и кажется, что вот, все эти сценические герои и злодеи, теноры и басы, снимут с себя подвязанные бороды, смоют оперный грим и пойдут в тратторию пить жидкое вино и хвастаться еще более жидкими победами…

Муссолини, переодетый в бабье платье, пойманный по дороге, как мелкий воришка, убитый и выставленный на оплевывание лаццарони — это смесь Борджиа и Боккачио, смесь похабщины и крови, балагана и застенка.»

Иван Солоневич «Диктатура сволочи»

Аркан XI — Сила

Трактовка образа:

На карте изображена хрупкая дева, которая легко и бесстрастно, скорее, даже как-то буднично, раздирает пасть грозному льву. Необычная, невероятная символика? Отнюдь!

Подлинная Сила не в тренированности мышц, не в крепости костей, не в прочности сухожилий — она заключается в Слабости другого, в умении ее обнаружить и использовать с максимальной эффективностью и выгодой. Порок, страх и глупость — самые надежные отмычки Силы, перед которым едва ли устоят замки обыденного здравомыслия.

В аркане Сила символически смешались атрибуты и главные качества пяти первых карт. Сила родится из таланта манипуляций Жонглера, ледяного лицемерия Папессы, властного подчинения своей воле Императрицы, напускного величия и великолепия Императора, непререкаемого авторитета и тотального контроля Папы.

Поэтому и Слабость родится не от физической и даже не от духовной немощи, а из нежелания изменяться и постигать многогранность бытия, понимать парадоксальность происходящих в нем процессов и видеть реальность такой, какая она есть.

Психологический аспект:

Силу можно сравнить с искусством психологической манипуляции, а так же принципами, положенными в основу дзюдо. Философия этой борьбы, в переводе означающей «мягкий путь», заключается в возможности приспосабливаться к атакам противника и использовать его напор для собственной победы. Также и смысл психологической манипуляции состоит в навязывании своей воли и управление поведением жертвы. Воздействуя на базовые инстинкты, манипулятор не просто создает у жертвы психологический дискомфорт, но и лишает ее способности здраво мыслить и адекватно оценивать происходящее. Хрестоматийным примером подобного использования Силы стал «цыганский метод», при котором жертва добровольно и без физического принуждения отдает уличному мошеннику ценности и деньги, зачастую прекрасно осознавая, что ее обманывают.

Известный русский религиозный философ Василий Розанов как-то заметил, что настоящая Сила «стелется, ползет». Что она не подобна ревущему в степи буйволу, но тиха и смертоносно незаметна, как крадущийся в тростнике ягуар. Поэтому сила — это непрекращающийся путь эволюции хищника, качественными характеристиками всегда и во всем превосходящего своих жертв.

Не случайно символом могущества и силы в Средневековье считался паук, способный с помощью своих тончайших, едва различимых нитей сделать беспомощным любое насекомое. Паук представлялся символом абсолютной Силы «мира сего» — сатаной.

Роль в социальной мифологии:

В фильме Эйзенштейна «Иван Грозный» есть прекрасная иллюстрация роли Силы в общественном сознании. В самом начале киноленты мы видим Иоанна самовольно принимающего титул царя. И на возмущенный ропот послов: «Кесарь не признает! Папа не признает!», умудренный жизненным опытом иезуит саркастически замечает: «Будет сильным — признают!»

Совсем не случайна расхожая фраза: «Кто сильнее — тот и прав». Она довольно точно выражает обывательское представление про общественные отношения: родители лупят ребенка, потому что сильнее его; хулиган вымогает деньги у застенчивого «ботана», потому что сильнее его; богатый притесняет бедного тоже, потому что сильнее его. Силой и связанной с ней Господством над окружающими определяется значимость и ценность каждого субъекта общественных отношений.

Поэтому Сила зачастую выступает проводником Зла и антиподом Правды. В знаменитом афоризме Александра Невского этот принцип утверждается предельно ясно: «Не в Силе Бог, а в Правде».

Несмотря на негативную моральную оценку Силы (в ее земном, а не религиозном, этическом или философском смысле), она является для массового сознания и объектом поклонения, и высшей самодостаточной ценностью. Хорошо известен эффект фильма «Терминатор», в котором зритель вначале был зачарован безжалостной машиной-убийцей, а затем превратил этого персонажа в образец для подражания. Порожденный «культом Терминатора» всплеск немотивированного насилия даже заставил создателей фильма изменить «моральный облик» машины, показав светлую сторону Силы.

Размышляя над ролью этого аркана важнее понять, что Сила относится к базовым архетипам бытия и основным инстинктам приспособления и выживания, а значит и для массового сознания находится «по ту сторону Добра и Зла».

Цитата:

«Мы сделаем смуту — всё поедет с основ. Раскачка пойдёт такая, какой ещё мир не видал. Все рабы в рабстве равны…Первым делом, понижается уровень образования наук и талантов. Не нужно высших способностей — их изгонят или казнят. Чуть-чуть семей… И любовь — вот уже чувство собственности. Мы уморим желание, мы пустим пьянство, сплетни, донос, мы пустим неслыханный разврат, мужеложество, рукоблудство… Всё это подведёт к среднему уровню, мы всякого гения потушим в младенчестве. Все эти реформы нынешнего царства произвели то, что им нужно было прозвести — волнения, а главное — беспорядок. Беспорядок — чем хуже, тем лучше. Кажется, это вы сказали, что если в России бунт начинать, то непременно чтоб с атеизма. Русский бог уже спасовал перед «дешёвкой». Народ пьян, матери пьяны, дети пьяны, церкви пусты. Вы думаете, этому рады? Как только в наши руки попадёт — мы пожалуй, вылечим — и если потребуется, мы на 40 лет в пустыню выгоним. Но одно или два поколения разврата теперь необходимо, разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую трусливую, жестокую, себялюбивую мразь — вот чего надо! А тут ещё свеженькой кровушки подпустить, чтобы попривык…»

Федор Достоевский «Бесы»

Ключ:

«Пришел однажды Самсон в Газу и, увидев там блудницу, вошел к ней. Жителям Газы сказали: Самсон пришел сюда. И ходили они кругом, и подстерегали его всю ночь в воротах города, и таились всю ночь, говоря: до света утреннего [подождем, и] убьем его. А Самсон спал до полуночи; в полночь же встав, схватил двери городских ворот с обоими косяками, поднял их вместе с запором, положил на плечи свои и отнес их на вершину горы, которая на пути к Хеврону. После того полюбил он одну женщину, жившую на долине Сорек; имя ей Далида.

К ней пришли владельцы Филистимские и говорят ей: уговори его, и выведай, в чем великая сила его и как нам одолеть его, чтобы связать его и усмирить его; а мы дадим тебе за то каждый тысячу сто [сиклей] серебра.

И сказала Далида Самсону: скажи мне, в чем великая сила твоя и чем связать тебя, чтобы усмирить тебя?

Самсон сказал ей: если свяжут меня семью сырыми тетивами, которые не засушены, то я сделаюсь бессилен и буду как и прочие люди.

И принесли ей владельцы Филистимские семь сырых тетив, которые не засохли, и она связала его ими. (Между тем один скрытно сидел у нее в спальне.) И сказала ему: Самсон! Филистимляне [идут] на тебя. Он разорвал тетивы, как разрывают нитку из пакли, когда пережжет ее огонь. И не узнана сила его.

И сказала Далида Самсону: вот, ты обманул меня и говорил мне ложь; скажи же теперь мне, чем связать тебя?

Он сказал ей: если свяжут меня новыми веревками, которые не были в деле, то я сделаюсь бессилен и буду, как прочие люди.

Далида взяла новые веревки и связала его и сказала ему: Самсон! Филистимляне [идут] на тебя. (Между тем один скрытно сидел в спальне.) И сорвал он их с рук своих, как нитки.

И сказала Далида Самсону: все ты обманываешь меня и говоришь мне ложь; скажи мне, чем бы связать тебя? Он сказал ей: если ты воткешь семь кос головы моей в ткань [и прибьешь ее гвоздем к ткальной колоде]. И прикрепила их к колоде, и сказала ему: Филистимляне [идут] на тебя, Самсон! Он пробудился от сна своего и выдернул ткальную колоду вместе с тканью.

И сказала ему [Далида]: как же ты говоришь: «люблю тебя», а сердце твое не со мною? вот, ты трижды обманул меня, и не сказал мне, в чем великая сила твоя.

И как она словами своими тяготила его всякий день и мучила его, то душе его тяжело стало до смерти.

И он открыл ей все сердце свое, и сказал ей: бритва не касалась головы моей, ибо я назорей Божий от чрева матери моей; если же остричь меня, то отступит от меня сила моя; я сделаюсь слаб и буду, как прочие люди.

Далида, видя, что он открыл ей все сердце свое, послала и звала владельцев Филистимских, сказав им: идите теперь; он открыл мне все сердце свое. И пришли к ней владельцы Филистимские и принесли серебро в руках своих.

И усыпила его [Далида] на коленях своих, и призвала человека, и велела ему остричь семь кос головы его. И начал он ослабевать, и отступила от него сила его.

Она сказала: Филистимляне [идут] на тебя, Самсон! Он пробудился от сна своего, и сказал: пойду, как и прежде, и освобожусь. А не знал, что Господь отступил от него.

Филистимляне взяли его и выкололи ему глаза, привели его в Газу и оковали его двумя медными цепями, и он молол в доме узников.»

Ветхий завет «Книга судей»

Аркан XII — Повешенный

Трактовка образа:

Второзаконие говорит: «Проклят пред Богом всякий повешенный на дереве», словно напоминая о том таинственном Плоде и Древе Познания, которые стали для человечества символом земного пути, заключенном в соблазнах обретения и муках потерь.

Мы не увидим на этой карте ни изображения виселицы, ни палача, ни атрибутов казни, столь важных для Средневекового сознания. Напротив, перед нами весьма ухоженный, хорошо одетый и даже самодовольный господин, совсем не осознающий ни сложившийся ситуации, ни своего бедственного положения.

Аркан Повешенный (а не казненный!) обозначает человека переусердствовавшего и «перемудрившего», обманувшего самого себя. Подвешенный за ногу он словно угодивший в силки зверек, который никак не может и не хочет поверить, что попал в западню. Западню собственного мировоззрения.

Мы как бы увидели Повешенного в самом начале его роковой ошибки, когда он только что угодил в петлю. И что же делает бедолага для своего спасения? Ничего. На его лице — безмятежность глупца, а сама фигура приняла легкомысленную позу, совершенно не подобающую трагизму положения. Он словно танцует и забавляется над случившейся с ним бедой. Одного не хочет принять — правды, которая заключается в том, что он уже не вольный и свободный человек. Что он — Повешенный. И его легкомысленный танец только начало грядущей муки и судорог смерти.

Психологический аспект:

Долгое время повешенье считалось не столько физически тяжелым, сколько позорящим и унижающим видом законного умерщвления (казни). Повещенным и после смерти не даровали законного человеческого права на Вечный покой, оставляя их висеть в для всеобщего устрашения. И только разложившись, расклеванные вороньем они обретали свободу от петли, падая с виселиц на землю гнилыми плодами воплощенного в жизнь Добра и Зла.

Мишель Монтень, впрочем, утверждал, что нет такого честного человека, который, честно рассказав обо всех грехах за свою жизнь, не заслужил бы того, чтобы быть повешенным как минимум десять раз.

Никому не стоит обманываться и заблуждаться на свой счет. Собственное мировоззрение, доморощенная глупость, помноженная на бытовые пороки, – именно та петля, которая уже захлестнула ногу — жизненный путь — и приготовилась превратить простофилю в Повешенного. Помни: в любой день, в любой час и в любую минуту Мудрость может потребовать плату за грехи (блуд) твоего разума. И тогда узнаешь, каким было на вкус то заветное яблочко из райского сада.

Роль в социальной мифологии:

Без сочувствия и сострадания люди относятся к тому, кто становится жертвой собственных иллюзий и заблуждений. Потому идея аркана Повешенный хорошо передана в поговорке: «За что боролись, на то и напоролись» и «поделом дураку наука». Впрочем, это совсем не означает звериного злорадства или отсутствие жалости к жертве.

Вид Повешенного вызывает двоякое отношение: с одной стороны это чувство презрительного снисхождения к попавшему в смертельно опасную западню (достаточно вспомнить знаменитое выражение Кутузова, адресованное бегущему из России Наполеону: «Мордой да в говно»). С другой стороны положение Повешенного вызывает у обывателя страх приобщения к «тайной кухне» Судьбы, боязнь навлечь на себя немилость и гнев высших сил за нарушение табу, «подглядывание за переодевающейся богиней».

Одним из важнейших посланий этого аркана является образ фатального одиночества Повешенного. Если фигуры первых пяти арканов (Жонглер, Папесса, Императрица, Император и Папа) как бы демонстрируют себя публике или позируют перед собравшимися почитателями, то висящий над разошедшейся под ним землей Повешенный уже навсегда разделен с людьми. Он остался наедине со своей бедой, страданиями и муками, которые принесет его положение Повешенного и перед лицом бездны, которая приготовилась его поглотить.

Цитата:

«Совет юношеству. Кто есть кормилец твой, — кто прокормляет тебя, питает, — и после Бога и родителей есть «все для тебя» — тому не лукаво отдай всю душу свою. Думай о пользе его, — не о своей пользе, а — его, его, его… ежечасно, ежедневно, ежегодно, всегодно. Сложи в душе своей, что и после смерти его ты должен не забывать его, а молиться о душе его и вечном спасении. И никогда, ни одним словом… нет, я говорю глупости: ни одною мыслью в собственной душе, не осуди его даже и самые его недостатки, так как нет человека без недостатков. Но именно — ему, ему, который питает тебя, ты должен все простить, во всем в душе своей постараться оправдать его, забыть, обелить. Ни в чем не умалить — именно в душе, в душе, в совести…

Не будь хулиганом, — о, не будь хулиганом, миленький.

И вот этот совет мой тебе — есть первый социологический совет, какой ты читаешь в книжках. Первый совет «о социальной связности». Тебе раньше все предлагали на разбой и плутовство. «Обмани кормильца», «возненавидь кормильца». И советовали тебе плуты и дураки: которые отлично «устраивались около общества», т. е. тоже около кормильца своего (читатели). А тебе, несчастному читателю, глупому российскому читателю, — подсовывали нож. И ты — нищал, они — богатели (плутяга Некрасов и его знаменитая «Песня Еремушке»).

Ни от кого нищеты духовной и карманно-русского юношества не пошло столько, как от Некрасова. Это — диссоциальные писатели, антисоциальные. «Все — себе, читателю — ничего». Но ты, читатель, будь крепок духом. Стой на своих ногах, а не

Что ему книжка последняя скажет,

То на душе его сверху и ляжет (Некр.).

И помни: жизнь есть дом. А дом должен быть тепел, удобен и кругл. Работай над «круглым домом», и Бог тебя не оставит на небесах. Он не забудет птички, которая вьет гнездо.

Василий Розанов «Апокалипсис нашего времени»

Ключ:

«Стал Пахом говорить:

— Я вот слышал, у вас купец был. Вы ему тоже землицы подарили и купчую сделали; так и мне бы тоже.

Все понял старшина.

— Это все можно, — говорит. — У нас и писарь есть, и в город поедем, и все печати приложим.

— А цена какая будет? — говорит Пахом.

— Цена у нас одна: тысяча рублей за день.

Не понял Пахом.

— Какая же это мера — день? Сколько в ней десятин будет?

— Мы этого, — говорит, — не умеем считать. А мы за день продаем; сколько обойдешь в день, то и твое, а цена дню тысяча рублей.

Удивился Пахом.

— Да ведь это, — говорит, — в день обойти, земли много будет.

Засмеялся старшина.

— Вся твоя! — говорит. — Только один уговор: если назад не придешь в день к тому месту, с какого возьмешься, пропали твои деньги.

…

Лег Пахом, и не спится ему, все про землю думает. «Отхвачу, думает, Палестину большую. Верст пятьдесят обойду в день-то. День-то нынче что год; в пятидесяти верстах земли-то что будет. Какую похуже — продам или мужиков пущу, а любенькую отберу, сам на ней сяду. Плуга два быков заведу, человека два работников принайму; десятинок полсотник пахать буду, а на остальной скотину нагуливать стану».

…

Идет так Пахом, трудно ему, а все прибавляет да прибавляет шагу. Помереть боится, а остановиться не может. «Сколько, думает, пробежал, а теперь остановиться — дураком назовут». Бежит Пахом из последних сил, а солнце уж к краю подходит, в туман зашло; большое, красное, кровяное стало. Вот-вот закатываться станет. Солнце близко, да и до места уж вовсе не далеко. Наддал из последних сил Пахом, навалился наперед телом, насилу ноги поспевают подставляться, чтоб не упасть.

— Аи, молодец! — закричал старшина. — Много земли завладел!

Подбежал работник Пахомов, хотел поднять его, а у него изо рта кровь течет, и он мертвый лежит.

Поднял работник скребу, выкопал Пахому могилу, ровно насколько он от ног до головы захватил — три аршина, и закопал его.»

Лев Толстой «Много ли человеку земли нужно»

Аркан XIII — Смерть

Трактовка образа:

Карта XIII говорит о всеобщем равенстве перед беспощадным и бесстрастным жнецом — Смертью.

Пусть она выглядит не сверхъестественным существом, и даже не чужаком, потому что предстает перед глазами в обличии скелета, то есть наиболее прочной основы плоти, для любого взявшего в руки Аркан XIII становится очевидным, что Смерти противостоять никто не в силах. И красота девы перед ней, и слава юного владыки — все равно, что трава сорная, перед усердием и навыком трудолюбивого косца. Оттого изображенная Смерть и предстает скорее в образе вышедшего на покос крестьянина, чем в обличии «великого и ужасного» властелина времени Кроноса-Сатурна.

Страх и беспомощность перед Смертью заключены в ее неизбежности, в том, что головы падут точно так же, как падут под звенящей косой тяжелые, налившиеся земными соками травы. Ужас живых в том, что для них в этом заключена великая трагедия и несправедливость, а для Смерти — это всего лишь обыденная работа, привычный круг ее существования.

Психологический аспект:

Времени возникновения ТАРО — XIV веку — европейская духовная культура обязана и появлению такого феномена как Пляски Смерти (лат. Сhorеа machаbaeorum, франц. Danse des morts, Danse macabre, нем. Totentanz). Зародившись как религиозная мистерия, аллегорическая инсценировка на тему чумы и ничтожества человеческой жизни, Пляска Смерти очень скоро выросла в подобие массового искусства. Сценами, изображающими триумф смерти над жизнью, охотно украшали стены храмов, оружие, гобелены и даже ими декорировали предметы туалета. И было в этом очень много отвратительно бутафорного, того, что позднее стали называть кичем.

С распространением книгопечатанья гравюры Плясок Смерти, снабженные стихотворениями или библейскими изречениями, и вовсе стали товаром массового потребления. Тогда же целые селения погружались в коллективное безумие, и люди, не сговариваясь, начинали танцевать и, войдя в экстаз, танцевали уже до смерти…

Так религиозная метафизика выливалась в телесную экзальтацию, а высший духовный строй перекладывался в банальную фабрику смерти. Вернее, в ее конвейер.

Смерть окончательно «легализовалась» и стала привычным и даже желанным гостем на празднике жизни. Узнаваемым, тиражируемым и отлично продаваемым брэндом бытия, которым пугают и возбуждают, на который охотно пялят глаза потребители массового искусства. И которую низвели до низшего атрибута казенщины, выражаемого номерным знаком и справкой с печатью.

Роль в социальной мифологии:

В средневековье люди верили, что Смерть глубоко спит (отсюда и название гробницы — усыпальница), и лишь изредка пробуждается, чтобы напитать свой голод. Поэтому сама жизнь была подчинена стремлению не потревожить Смерть, не пробудить ее кровожадную стихию.

Культура создавала кладбища как некрополи — города мертвых, где все было подчинено умиротворению и успокоению Смерти. Величие и неприкосновенность — два главных принципа положенные в основу почитания Смерти и всего отмеченного ее знаком. Права мертвых (последняя воля) соблюдали даже в том случае, если они противоречили интересам живых, а уважение и преклонение перед ними стало важнейшей частью этики.

Сегодня настоящая, а не киношная Смерть не просто утратила сакральный смысл перехода, но и превратилась для современного сознания в неприятный и досадный конфуз, постыдным физиологическим актом, вроде публичной порчи воздуха.

Умирать стало именно немодно, а к самому усопшему сложилось отношение как к неудачнику. Никакого трагизма или патетики, и тем более — религиозных рефлексий по этому поводу. Все происходит совсем по ироничному замечанию Волонда: «Окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи».

Любопытен исторический контекст общественного пренебрежения Смертью: он всегда предшествует массовым эпидемиям, террору и войне. Словно пробудившаяся униженная и поруганная Смерть приходит в мир не просто утолить голод, а совершить над живущими свою Страшную Месть.

Цитата:

«Люди пребывают в иллюзорном убеждении, что могут сами управлять своей судьбой… Болезни влияли на наше культурное и религиозное мировоззрение, а также определяли ход войн и многих важных исторических событий…Мы постепенно начинаем понимать, что в природе происходит своеобразная «гонка вооружений» между разными формами жизни, имеющими разные генетические стратегии…

Важнейшим моментом для понимания долгосрочного эффекта эпидемии является то, что смертность никогда не бывает всюду одинаковой и никогда не случайна. Инфекционные болезни поражают какие-то части населения сильнее, чем другие…

Многие факторы можно рассматривать в совокупности. Грубо говоря, бедные люди с большей вероятностью подвергаются инфекции и с большей вероятностью от нее погибают. Как это ни прискорбно, но это именно так во всех человеческих сообществах. Сегодня это особенно наглядно видно при сравнении условий жизни в развитых и развивающихся странах. Во всех описанных в истории человеческих сообществах богатство и высокий статус имели свои преимущества. Даже среди человекообразных обезьян и бабуинов животные с более высоким социальным статусом обычно лучше питаются, что помогает им противостоять многим инфекционным заболеваниям.

Но как стать богатым или бедным? Самый верный путь стать богатым — унаследовать деньги и социальное положение от своих родителей. Но знаем ли мы, откуда взялось богатство у наших предков? Достигают ли компетентные, трудолюбивые, милые, здоровые и смелые люди высокого положения в обществе? Или только жестокие, жадные, трусливые и безнравственные вырываются наверх? Каким бы ни был путь восхождения, при эпидемии стремительного заболевания среди высших слоёв общества погибнет меньше людей, чем среди низов…

Было ли такое вмешательство полезным, зависит от того, на чьей вы стороне. Более очевидной является роль эпидемий в становлении свободного и технологически развитого западного общества… Что важнее — счастье отдельного индивида, польза для определенной группы или общее улучшение для всего человечества?

Сегодняшний прогресс в развитии технологий ДНК и генетики человека позволяет получать очень большое количество информации. В ближайшие годы будет обнаружено множество связей между инфекцией, устойчивостью к заболеваниям и изменением генов, которые определяют не только наши физические параметры, но и функции, и развитие мозга, и тем самым влияют на поведение человека. Мы с вами живем в удивительно интересное время!»

Дэвид Кларк «Микробы, гены и цивилизация»

Ключ:

«Дети играли в похороны, имитируя бесчисленные похоронные процессии, проходившие на их глазах. Выудив крысу из сточной канавы, младший из мальчиков передал ее брату, который уложил окоченевшее тельце в коробку из-под обуви, набросав сверху травы и цветов. Отслужив над крысой заупокойную, мальчики благословили усопшую, и комическая похоронная процессия двинулась по грязной дороге: младший, изображая лошадь, тащил коробку, словно катафалк, на котором умерший совершает путешествие к месту своего упокоения. Вооружившись игрушечными лопатками, мальчики вырыли могилу и, опустив останки крысы в небольшую ямку, со всеми церемониями забросали ее землей и установили неуклюжий крестик, изготовленный из прутиков.

Мальчики не догадывались о том, что похоронили грызуна не полностью. Они не похоронили ее блох, которые, почуяв человеческое тепло, перепрыгнули с окоченевшего тельца грызуна на их собственные. Разумеется, мальчики не знали о том, что блохи заразились от умирающей крысы бубонной чумой…

На следующее утро сердца детей бились ускоренно, но слабо, тщетно пытаясь протолкнуть кровь к пораженным тканям. Братьев охватило необъяснимое беспокойство, они почти обезумели от страха, потом притихли, их кожа почернела, и тела застыли. Два дня спустя мать нашла их в кроватях мертвыми…

Черная смерть исказила детские лица, изобразив на них подобие улыбки, — такой же широкой, как в тот день, когда они забавлялись с дохлой крысой.

Игрушечные похороны закончились их собственными похоронами, а затем и похоронами остальных членов семьи — матери, отца, сестер, двухмесячного младенца — каждый из которых заразился от них чумой и умер в течение последующей недели.»

Роберт Хендриксон «Исчерпывающая история крысы и человеческая цивилизация»

Аркан XIV — Умеренность

Трактовка образа:

Даже своим местоположением аркан Умеренность исполнен глубоким символизмом: помещенный между арканами Смерть и Дьявол он, словно Ангел-Хранитель, советует и предупреждает, как избежать напрасной и преждевременной гибели, как спастись от губительных соблазнов и следующих с ними физического и духовного рабства. Между безжалостной стихией Жатвы и царством Зла мы видим Ангела, который показывает, формулу избавления от уготовленных миру неизбежных язв.

«И третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем.»

Откровение Иоанна

Ангел аркана Умеренность переливает гнев Господен из одной чаши в другую, как бы говоря, что и зажатый между двух зол ты сможешь отыскать Выход и спастись, если будешь достаточно мудрым и искусным в понимании законов и процессов жизни.

Психологический аспект:

Ловко управляющийся, почти жонглирующий сосудами Ангел, есть идеальное воплощение удачной манипуляции действительностью, образом полностью противоположным знаменитому «Тришкину кафтану». Если Крылов показал бессмысленность попытки исправить одно за счет другого, то аркан Умеренность демонстрирует, как это надо делать, чтобы добиться максимально выгодного успеха.

Неоднократно страдавший от молний Бенджамин Франклин в 1752 году изобрел громоотвод — нехитрое приспособление, которое улавливает удар молнии и безопасно отводит электрический разряд. Казалось бы, что такого чудесного в куске медной проволоки, один конец которого поднят вверх, к небу, а другой — вкопан в землю, или даже просто помещен в воду? Однако громоотвод спасал и спасает от попаданий молний и здания на земле, и корабли на море, сохраняя миллионы жизней.

Самым удивительным в истории этого изобретения был отказ Франклина от патента, сулившего баснословные прибыли. Быть может дело в том, что в основу работы громоотвода был положен принцип, наглядно показанный ангелом в аркане Умеренность? А вот присваивать себе ангельские идеи, Бенджамин Франклин, как мудрый и опасливый человек, не захотел.

Роль в социальной мифологии:

Со времен Античности житейская аксиома гласит, что всякое излишество или развращает нравы, или портит вкус, или вредит здоровью. Поэтому общественное мнение призывает обывателя к Умеренности во всем, или разумному самоограничению, возводя принцип «хорошего понемногу» в главный жизненный ориентир. На человека склонного к чрезмерности мораль смотрит исключительно с подозрением (даже если к ней присовокупляется зависть), как бы предполагая в излишестве скрытую для себя угрозу.

Неслучайно любим бытовым противопоставлением средневекового сознания были Излишество и Умеренность. Первое выступало в качестве греха, второе — добродетели. Так чревоугодие противопоставлялось посту, блуд — воздержанию, тщеславие — скромности… Умеренность никогда не призывала к полному отказу, но говорила о необходимости ограничения во благо, в итоге приводящей к некой сублимации в алхимическом смысле этого слова, то есть о возвышении материального духовным.

Новое время явило поразительные образцы влияние принципов, заложенных в этом аркане. Перед нашим взглядом проходит вереница лиц, «объем власти которых в свое время был чрезмерно велик». Любопытнее всего оказывается сам образ идеального диктатора в XX столетия. Неоспоримо, что он возводился вокруг его главного морального превосходства над жадной и стремящейся к чрезмерности толпой, а именно вокруг его природной Умеренности. Чем могущественнее был диктатор, тем скромнее и умереннее проявлял потребности, хотя, безусловно, мог обладать «всем, что только пожелает».

Поразительно, но формула идеальной личной власти заключается на принципах чрезмерной Умеренности помноженной на чрезмерную Силу.

Цитата:

«Жили-были старик да старуха. Не было у них детей.

Старуха и говорит:

— Старик, вылепи из глины паренька, будто и сыч будет.

Старик вылепил из глины паренька. Положили его на печку сушить. Высох парень и стал просить есть:

— Дай, бабка, молока кадушечку да хлеба мякушечку.

Принесла ему старуха это, а он съел все и опять просит:

— Есть хочу! Есть хочу!

И съел он у старика со старухой весь хлеб, выпил все молоко и опять кричит:

— Есть хочу! Есть хочу!

Нечего ему больше дать. Глиняный парень соскочил с печки и съел бабку с прялкой, дедку с клюшкой — и пошел на улицу.

Идет навстречу бык. Глиняный парень говорит ему:

— Съел я хлеба пять мякушек, молока пять кадушек, бабку с прялкой, дедку с клюшкой — и тебя, бык, съем!

Да и съел быка.

Идет дальше. Навстречу дроворубы с топорами.

Глиняный парень и говорит:

— Съел я хлеба пять мякушек, молока пять кадушек, бабку с прялкой, дедку с клюшкой, быка с рогами — и вас всех съем!

И съел дроворубов с топорами.

Идет дальше. Навстречу ему мужики с косами да бабы с граблями.

Глиняный парень им говорит:

— Съел я хлеба пять мякушек, молока пять кадушек, бабку с прялкой, дедку с клюшкой, быка с рогами, дроворубов с топорами — и вас всех съем!

Съел мужиков с косами да баб с граблями и дальше пошел.

Встретил Глиняный парень козла и говорит:

— Съел я хлеба пять мякушек, молока пять кадушек, бабку с прялкой, дедку с клюшкой, быка с рогами, дроворубов с топорами, мужиков с косами, баб с граблями — и тебя, козел, съем!

А козел ему говорит:

— Да ты не трудись, стань под горку, а я стану на горку, разбегусь да тебе в рот и прыгну.

Стал Глиняный парень под горку, а козел разбежался с горы да рогами в брюхо как ударил! Тут и рассыпался Глиняный парень.

И вышли из брюха бабка с прялкой, дедка с клюшкой, бык с рогами, дроворубы с топорами, мужики с косами да бабы с граблями.»

Русская сказка

Ключ:

«Здоровый рассудок — это крепость, которую невозможно взять приступом, не будь на то воли ее хозяина. Однако, если позволить лярвам (лат. larva — злой дух, наваждение) проникнуть в сознание, они бередят страсти женщин и мужчин, возбуждают в них дикие желания, посылают им дурные мысли, которые разрушительно воздействуют на рассудок. Они обостряют животные наклонности и подавляют нравственное чувство.

Но невозможно подчинить разум, воспринявший свет Истины, и лишь те могут быть подвержены их влиянию, кто в жизни обыкновенно руководствуется позывами низшей природы. Церемония и заклинания для изгнания нечистой силы в таких случаях бесполезны. Молитва и воздержание ото всего, что может возбудить воображение или взволновать мысли, — вот истинные средства избавления от этого.»

Парацельс «О психических явлениях»

Аркан XV — Дьявол

Трактовка образа:

Средневековые еретики утверждали, что созданный по образу и подобию Божию человек, вкусив от Древа Познания, приобрел вторую природу — дьявольскую. Оттого в своем идеальном обличии человек прекрасен, велик и совершенен, как Бог. А вот в реальной действительности — мелок, жаден, похотлив и глуп, словно рисованная карикатура с фольклорного чёрта. Как говорится: «Яблоко греха от яблоньки недалеко падает…»

Богословы не случайно называют дьявола обезьяной Бога. Сама композиционная идея карты восходит к евангельским словам Христа: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Только здесь дьявол выступает не в светлом образе Спасителя, а отвратительном обличии насильника и поработителя.

Атрибуты его власти — принуждение и порок, лицемерие и извращенная природа. Скипетр Дьявола — черная свеча, означающее развращающее знание; его держава — запретный плод, на котором он стоит, символизируя собой новое Древо Познания мира сего. Только теперь оно исключительно Древо зла.

Дьявол превращает людей в рабов или в человекообразных существ, которым недоступны и непонятны высшие проявления человеческого духа, унаследованные от Бога: Достоинство, Честь, Свобода.

Психологический аспект:

Дьявола можно сравнить с менеджером по персоналу и политтехнологом, задачей которых является быстрая перестройка поведения и всего душевного настроя «своих подопечных», основанная на доскональном знании человеческой психологии и умении ловко ей манипулировать.

Вглядитесь хотя бы в классических литературных персонажей, которых иные литературоведы представляют в обличии чертей-искусителей. Самые колоритные из них «люди как люди»: Хлестаков и Чичиков.

Вы задумывались, почему, несмотря на очевидную абсурдность их поступков, да и самого внешнего облика, им без особых усилий удавалось дурачить свое окружение? Чтобы понять причину безграничной власти дьявола, достаточно без иллюзий и сантиментов посмотреть на интересы и мотивацию большинства окружающих людей. Узнать, с какими мыслями они просыпаются и какими чувствами засыпают, какие идеи витают в их мыслях в течение дня, какие образы будоражат фантазию, по поводу чего кипят в них страсти. Поверьте, в подавляющем большинстве это будут не «Страсти по Матфею», как у Баха.

Роль в социальной мифологии:

Для современного массового сознания Дьявол давно утратил образ и отвратительного средневекового чудовища, и коварного искусителя эпохи Ренессанса, и ловкого софиста Нового времени — Мефистофеля. И даже образ уставшего теневого Судии Мира — Волонда, остался совершенно невостребованным. Тогда какой образ принял дьявол за последнее столетие, и какое место отвела для него социальная мифология?

В 1927 году, в эпоху массовых финансовых спекуляций, предшествующей всемирной Великой депрессии, Освальд Вирт создает знаменитую книгу «ТАРО магов», в которой можно угадать новое обличие Дьявола. Он, прежде всего, «магический агент жизни», практически уже коммивояжер, или говоря современным языком — основатель и деятельный продавец во всеобщем сетевом маркетинге. Дьявол понимается как необходимый элемент комфортной и безопасной жизни, важнейший элемент карьерного роста и личного успеха:

«Относиться к нему следует соответствующим образом — не как к постоянному и непримиримому врагу, а как к слуге, который способен оказать неоценимую помощь. Он вооружает нас для постоянной борьбы за удовлетворение насущных потребностей: вот почему в нашей душе то и дело возникают мощные импульсы. Сами по себе эти импульсы не являются плохими, но мы должны поддерживать между ними гармонию, если не хотим попасть под гнет смертных грехов, которым соответствуют отдельные «министерства» ада.»

Освальд Вирт «Таро магов»

С того времени человек стал не только все охотнее и активнее пользоваться его услугами, но и все больше уподобляться Дьяволу. Так человек для человека превратился в «сатану» — противника и конкурента. Окончательно перелез в его шкуру, как в новый костюм, и стал себе «жить поживать и добра наживать»…

Цитата:

«Отвлеченные науки, которыми набита ваша молодая голова, потому и называются отвлеченными, что они отвлекают ваш ум от очевидности. Смотрите в глаза чёрту прямо, и если он чёрт, то и говорите, что это чёрт, а не лезьте к Канту или к Гегелю за объяснениями.»

А.П.Чехов «Дуэль»

«Черт! Он ко мне повадился. Два раза был, даже почти три. Он дразнил меня тем, будто я сержусь, что он просто черт, а не сатана с опаленными крыльями, в громе и блеске. Но он не сатана, это он лжет. Он самозванец. Он просто черт, дрянной, мелкий черт. Он в баню ходит. Раздень его и наверно отыщешь хвост, длинный, гладкий, как у датской собаки, в аршин длиной, бурый…»

Федор Достоевский «Братья Карамазовы»

«Главная сила дьявола — умение казаться не тем, что он есть. Будучи серединой, он кажется одним из двух концов — бесконечностей мира; будучи тварью, он кажется творцом; будучи темным, кажется Денницею; будучи косным, кажется крылатым; будучи смешным, кажется смеющимся. Смех Мефистофеля, гордость Каина, сила Прометея, мудрость Люцифера, свобода сверхчеловека — вот различные в веках и народах «великолепные костюмы», маски этого вечного подражателя, приживальщика, обезьяны Бога. Гоголь, первый, увидел черта без маски, увидел подлинное лицо его, страшное не своей необычайностью, а обыкновенностью, пошлостью; первый понял, что лицо черта есть не далекое, чуждое, странное, фантастическое, а самое близкое, знакомое, реальное «человеческое, слишком человеческое» лицо, лицо толпы, лицо, «как у всех», почти наше собственное лицо в те минуты, когда мы не смеем быть сами собой и соглашаемся быть, «как все».

Дмитрий Мережковский «Гоголь и чёрт»

Ключ:

«Вот место, над которым вы можете смеяться или задуматься, как угодно… Коварное и мрачное существо это владеет силами человеческого ума. Оно также обладает тайнами подземелий, где прячется. В его власти изменять свой вид, являясь, как человек, с руками и ногами, в одежде, имея лицо, глаза и движения, подобные человеческим и даже не уступающие человеку, — как бы его полный, хотя и не настоящий, образ.

Крысы могут также причинять неизлечимую болезнь, пользуясь средствами, доступными только им. Им благоприятствуют мор, голод, война, наводнение и нашествие. Тогда они собираются под знаком таинственных превращений, действуя как люди, и ты будешь говорить с ними, не зная, кто это. Они крадут и продают с пользой, удивительной для честного труженика, и обманывают блеском своих одежд и мягкостью речи. Они убивают и жгут, мошенничают и подстрекают; окружаясь роскошью, едят и пьют довольно и имеют все в изобилии. Золото и серебро есть их любимейшая добыча, а также драгоценные камни, которым отведены хранилища под землей.

— Но довольно читать, — сказал Крысолов, — и вы, конечно, догадываетесь, почему я перевел именно это место. Вы были окружены крысами.

Но я уже понял. В некоторых случаях мы предпочитаем молчать, чтобы впечатление, колеблющееся и разрываемое другими соображениями, нашло верный приют.»

Александр Грин «Крысолов»

Аркан XVI — Башня, разрушаемая молнией

Трактовка образа:

Построенная на надежном фундаменте, вознесшаяся над холмами и долом, увенчанная короной славы башня в мгновение ока разрушается «ударом сверху», по соизволению Верховной воли.

Поразительно, но на карте изображающей крушение, страдание, гибель мы не находим ни намека на религиозную символику. Хотя по своей смысловой нагрузке Разрушаемая Башня теснее остальных связана с картинами светопреставления изображенными в Откровение Иоанна. Не будем забывать, что отсутствие религиозных знаков тоже знак, заключающий в себе глубинный смысл.

Перед нами — Безбожный мир, лишенное души тело, живой труп.

Со времен возведения Вавилонской башни человечество пытается не просто прожить без Бога, но и упразднить само Его Существование, отведя место где-нибудь на задворках физики. Вавилонская башня стала символом попыток манипулирования законами бытия, приспособлением их под бытовые нужды и трактовкой жизненных правил, согласно «пониманию текущего момента».

«Знаешь ли Ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха…

Вот что напишут на знамени, которое воздвигнут против Тебя и которым разрушится храм Твой. На месте храма Твоего воздвигнется новое здание, воздвигнется вновь страшная Вавилонская башня, и хотя и эта не достроится, как и прежняя…

О, пройдут еще века бесчинства свободного ума, их науки и антропофагии, потому что, начав возводить свою Вавилонскую башню без нас, они кончат антропофагией. Но тогда-то и приползет к нам зверь, и будет лизать ноги наши, и обрызжет их кровавыми слезами из глаз своих. И мы сядем на зверя и воздвигнем чашу, и на ней будет написано: «Тайна!» Но тогда лишь и тогда настанет для людей царство покоя и счастия…»

Федор Достоевский «Легенда о Великом инквизиторе»

«Башню, разрушаемая молнией» неслучайно называют самой зловещей среди всех карт Марсельского ТАРО. Она означает внезапное и ужасающее возмездие возгордившимся и превознесшимся людям; ад, наступивший на земле. Не наказание, а истребление.

Психологический аспект:

Больше всего человечество страшится внезапных перемен, потрясений, катастроф. Во всех ныне живущих словно сохранилась далекая травма Всемирного потопа, которая не исцелена, не изжита и отзывается предчувствием Огненного Апокалипсиса: «Когда будут говорить «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут…» Карта говорит о последствиях недальновидности ума, о том, что обязательно случится, если пренебрегать принципами, указанными в аркане Умеренность.

Башня, разрушаемая молнией, – это и последний день Помпеи, и крушение «Титаника», и Великая депрессия 30-х годов, и Вторая мировая война, и Перестроечный хаос начала 90-х.

Отличительными чертами, предшествующими этим событиям, было всеобщее благодушие и слепая самоуверенность, искренняя убежденность, что «башня существующего мира» крепка, надежна и незыблема. Но удар всегда приходит оттуда, откуда его не хочешь ждать, и происходит то, во что ты не хотел верить.

Мудрость гласит: «Кто не хочет видеть и принимать истинную природу вещей, тот в полной мере испытает ее естество на собственной шкуре».

Роль в социальной мифологии:

Великие общественные потрясения, повергающие привычную жизнь в хаос, не просто приводят обывателей в ужас, но и повергают их сознание в ступор, предоставляя руководствоваться в сложившейся ситуации обострившимися инстинктивными импульсами. Здравомыслие, мораль, привычные бытовые установки и ценности очень быстро вытесняются их маргинальными двойниками, создавая причудливые и непонятные с рациональной точки зрения поведенческие мотивы и общественные связи. Любопытны образы «социальных героев» соответствующих аркану Разрушаемой Башни. Излюбленными образцами «мыслительного ступора» после Февральской революции 1917 года были заключенный-каторжник и дезертир, а в Постперестроечную эпоху начала 1990-х — рэкетир и валютная проститутка. Запущенный в действие механизм этого аркана символизирует разрушение порядка и замещение его хаосом, низвержением ценностей, авторитетов и привычной стабильности.

Надо понимать, что хаос сам себя никогда не остановит и не структурирует, он самодостаточная «дурная бесконечность», хаос множит и поддерживает сам себя. Его предел положен в циклической природе человека, балансирующей между хаосом и космосом:

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.»

Книга Екклезиаста, или Проповедника

Разрушаемая Башня есть низвержение гордецов на грешную землю. Не плакать и сокрушаться о навеки пропавшем, не загадывать и мечтать о будущем, а выжить при падении с прежней высоты и пережить обрушение Башни с наименьшими потерями.

Цитата:

«Одной из главных причин лишения Плутона в 2006 году статуса планеты Солнечной системы, разумеется, неафишируемой и публично неозвученной, явился феномен массового увлечения астрологией жителей Европы и США. Многие гороскопы, в том числе и даты образования государств, были построены без учета маленькой, но весьма влиятельной планеты, открытой в 1930 году. Сегодня, с массовым распространением компьютерных астрологических программ, стало делом нескольких минут, чтобы просчитать и перепроверить гороскопы как ныне действующих политических лидеров, так и отцов-основателей. Спрогнозировать будущее своих государств в негативном свете.

В римской мифологии Плутон — божество преступного мира, отец неправды, властелин ада. И вот оказалось, что Плутон, как никакая планета, мутит воду и баламутит неокрепшие умы астрологически любопытствующих граждан и подданных, суля им внезапные беды и несчастья под властью их правителей-плутократов, живя в странах, управляемых Плутоническими импульсами. Оттого спустя 76 лет, 24 августа 2006 года на проходившей в Праге ассамблее Международного астрономического союза Плутон лишили статуса планеты Солнечной системы.

Разжалование Плутона было бюрократически продавленным, несмотря на публичные протесты многих видных астрономов и коллективные петиции ученых. Сыр-бор разгорелся из-за того, что западное астрологическое сообщество искренне верит, что планета начинает действовать после ее открытия. Соответственно, после «закрытия» — её действие стремится к нулю. Мракобесие, да и только. Но мракобесие, овладевающее миллионами умов, оттого превращающееся в реальный инструмент воздействия на массовое сознание. Оттого сегодня так активно в околонаучных астрономических кругах с таким рвением троллят Плутон. Сегодня публично объявить Плутон планетой автоматически означает стать «нерукопожатным» во многих астрономических кругах. Так политическая целесообразность взяла верх над наукой. А вы говорите: «Коперник, Бруно, Галилей…» История с Плутоном почище Средневековья будет…

Кстати, ещё интересный факт. Писатель Говард Лавкрафт, он много фантазировал на тему 9-й темной планеты, где обитало страшное зло по его мнению (он вообще считал, что везде одно зло и оно вот-вот к Земле подберется). И тут Клайд Томбо открывает Плутон! И бедный Говард принял это близко к сердцу, очень переживал и в скорости помер. От страха, наверное.»

Комментарий из сети

Ключ:

«С поразительной быстротой обнаружилось во всех падение нравственного чувства. Культурность, словно тонкая кора, наросшая за тысячелетия, спала с этих людей, и в них обнажился дикий человек, человек-зверь, каким он, бывало, рыскал по девственной земле. Утратилось всякое понятие о праве — признавалась только сила. Для женщин единственным законом стала жажда наслаждений. Самые скромные матери семейства вели себя как проститутки, по доброй воле переходя из рук в руки и говоря непристойным языком домов терпимости. Девушки бегали по улицам, вызывая, кто желает воспользоваться их невинностью, уводили своего избранника в ближайшую дверь и отдавались ему на неизвестно чьей постели. Пьяницы устраивали пиры в разоренных погребах, не стесняясь тем, что среди них валялись неубранные трупы. Все это постоянно осложнялось припадками господствующей болезни. Жалко было положение детей, брошенных родителями на произвол судьбы. Одних насиловали гнусные развратники, других подвергали пыткам поклонники садизма, которых внезапно нашлось значительное число. Дети умирали от голода в своих детских, от стыда и страданий после насилий; их убивали нарочно и нечаянно. Утверждают, что нашлись изверги, ловившие детей, чтобы насытить их мясом свои проснувшиеся людоедские инстинкты…

С песнями, с бессвязными речами, с идиотским хохотом сливались выклики безумия больных, которые теряли способность выражать в словах даже свои бредовые грезы, и стоны умирающих, корчившихся тут же, среди разлагающихся трупов. Иногда пляски сменялись драками — за бочку вина, за красивую женщину или просто без повода, в припадке сумасшествия, толкавшего на бессмысленные, противоречивые поступки…

Бежать было некуда: везде были те же сцены ужаса, везде были оргии, битвы, зверское веселие и зверская злоба — или абсолютная тьма, которая казалась еще более страшной, еще более нестерпимой потрясенному воображению.

В эти дни Звездный город был громадным черным ящиком, где несколько тысяч еще живых, человекоподобных существ были закинуты в смрад сотен тысяч гниющих трупов, где среди живых уже не было ни одного, кто сознавал свое положение. Это был город безумных, гигантский дом сумасшедших, величайший и отвратительнейший Бедлам, какой когда-либо видела земля. И эти сумасшедшие истребляли друг друга, убивая кинжалами, перегрызая горло, умирали от безумия, умирали от ужаса, умирали от голода и от всех болезней, которые царствовали в зараженном воздухе.»

Валерий Брюсов «Республика Южного Креста»

Аркан XVII — Звезда

Трактовка образа:

Аркан во всей красе являет нам Мать-Природу, сошедшую с небес Звезду, бесстыдно обнаженную, только что искупавшуюся в непроглядных водах Леты. Не прикрывая и не скрывая своей наготы, приготовляясь к соитию, привычным движением выливает из сосудов чьи-то жизни в текущие воды забвения. Она отдает дань или приносит жертву остальным Звездам, великому мироправителю и своему любовнику — Космосу. В этом и состоит сохранение естественного порядка вещей, продление молодости и зачатие новой жизни. Не случайно один из кувшинов лежит на ее бедре, а вытекающая из него жидкость омывает ее ложесна. Молодость, плодородие, жизнь основываются на угасании, обессиливании и смерти.

Гераклит Эфесский говорил, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды, потому что в ней будут уже новые воды. А куда текут прежние воды? Разумеется, в Лету — реку забвения, и души живших прежде на земле людей обречены стать забытыми, исчезнув в ее водах без следа.

Психологический аспект:

Неизменные, сияющие в славе на небесной тверди и внезапно срывающиеся с вершин и сгорающие где-то в небытие — это звезды. Они обещают покровительство и грозят бедою, приглашают открыть в себе великий нравственный закон и ужасают дух бескрайним одиночеством вечности. Только представ перед звездами, понимаешь, как ты ничтожно мал и насколько быстротекуще отмеренное время твоей жизни.

Чем дольше смотришь на звезды, тем отчетливее осознаешь истинность слов Экклезиаста, что прах возвратится в землю, и станет тем, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его.

Роль в социальной мифологии:

Онтологические и религиозные вопросы предполагают опасность «системных сбоев» современной цивилизации, напрямую угрожают стабильности ее детища — обществу тотального потребления. Поэтому в годы своего становления, пришедшиеся на Великую депрессию в США и образованию тоталитарных милитаристских режимов в Европе, современная цивилизация создала универсальную систему притяжения и поглощения психической энергии масс, уберегающую умы от ненужных поисков и блужданий. Так зажглись первые звезды моды, эстрады, кино и, разумеется, политики.

В этом контексте значение аркана XVII совпадает с его ролью в массовой культуре. Являясь путеводной, Звезда указывает направление и ведет своего последователя к цели, утешая и укрепляя дух в его пути. Однако Звезда никаким образом не гарантирует, что дорога будет легкой и безопасной, а выбранный путь — спасительным и верным. Звезде, по своей сути, все равно, куда человек придет и что его ожидает. Ей все едино, встретит ли путника сад земных наслаждений или он сгинет в тюремных казематах, войдет ли в Царствие Небесное или будет поглощен преисподней. Потому что единственная цель Звезды — как можно дольше удержать на небосклоне своё и только своё сияние…

Цитата:

«Я проснулся от торопливых шагов в коридоре, от тихих голосов многих людей… И почему-то сразу кольнуло в сердце: наверно, он. Выглянул из палаты в коридор — точно: стоит в коридоре такой телевизор, возле него люди в белых халатах, смотрят в телевизор, некоторые входят в палату, выходят, опять смотрят в телевизор. А там, в синем, как кусочек неба, квадрате прыгает светлая точка… Прыгает и оставляет за собой тусклый следок, который тут же и гаснет. А точечка-светлячок все прыгает, прыгает… То высоко прыгнет, а то чуть вздрагивает, а то опять подскочит и следок за собой вытянет. Прыгала-прыгала эта точечка и остановилась. Люди вошли в палату, где лежал… теперь уж труп; телевизор выключили. Человека не стало.

Всю ночь я лежал потом с пустой душой, хотел сосредоточиться на одной какой-то главной мысли, хотел — не понять, нет, понять я и раньше пытался, не мог — почувствовать хоть на миг, хоть кратко, хоть как тот следок тусклый, — чуть-чуть бы хоть высветлилась в разуме ли, в душе ли: что же это такое было — жил человек… Этот и вовсе трудно жил. Значит, нужно, что ли, чтобы мы жили? Или как? Допустим, нужно, чтобы мы жили, то тогда зачем не отняли у нас этот проклятый дар — вечно мучительно и бесплодно пытаться понять: «А зачем все?» Вон уж научились видеть, как сердце останавливается… А зачем все, зачем! И никуда с этим не докричишься, никто не услышит. Жить уж, не оглядываться, уходить и уходить вперед, сколько отмерено.»

Василий Шукшин «Жил человек…»

Ключ:

«Влияют ли небесные тела на судьбу человека? Если да, то какова природа подобных влияний? Следует ли полагать, что физическое тело планеты оказывает непосредственное влияние на новорожденного, а явления, возникающие в результате этого воздействия, находятся в непосредственной связи с небесными телами, подобно тому, как это происходит в случае приливов и отливов? Или разгадку следует искать в системе соответствий?

В первом случае небесные тела служат первопричиной и фактором, оказывающими соответствующее воздействие на развитие наций и отдельных индивидуумов, в другом — небесным телам отводится роль статистов. При этом способность небесных тел влиять на возникновение конкретных событий подменяется их способностью служить средством констатации фактов.

Непосредственное влияние небесных тел на нашу планету бесспорно. Солнце вместе с планетами Солнечной системы и их лунами образует единое гармоническое целое, каждая часть которого взаимосвязана с другими. Однако это не дает ответа на вопрос, почему планеты в том или ином положении способны оказывать воздействие, приписываемое им астрологией. Несложно уяснить себе, что энергия, получаемая планетой от Солнца в момент его восхода, действует иначе, чем в момент заката. Гораздо сложнее понять, почему, выражаясь языком астрологии, нисходящее Солнце служит показателем брака, а возможность точного расчета сил притяжения Марса — основой изменений состояния финансовых дел в период прохождения этой красной планетой второго сегмента двенадцатичастного деления неба. Допуская возможность непосредственного воздействия небесных тел на происходящие события, мы, соответственно, лишаемся возможности раскрыть сущность возникающих феноменов. Последнее слово за будущим.

Во втором случае, используя систему соответствий, предположим, что во Вселенной нет неживой материи, а каждая частичка вещества обладает присущей ей формой бытия и сознания, иными словами, сознательной витальной силой. Допустим, что существует единая изначальная сила, объединяющая в себе бытие и сознание, преобразование которой дает полный спектр минерального, растительного, животного и человеческого миров. Элементарное проявление этой энергии в камне обладает способностью сублимации до уровня высочайшего откровения в продукте деятельности человеческого мозга, причем, главная роль в процессе этого развития принадлежит незримой духовной монаде. Начав проявление с низшей стадии своего развития, соответствующей минералу, монада развивает в себе совокупные силы растений и, используя собственный опыт и сохраняя память о происходящем, проникает сквозь животный и человеческий миры, постепенно обогащая свои простейшие жизненные проявления теми, которые выступают в качестве ощущения, интеллекта и самосознания. Пока, наконец, ее бытие и сознание, присущие ей, как монаде, не растворятся в высшем, самосознающем, бессмертном, духовном бытии.

В этом случае низшее равноценно высшему, а в самом малом отражается самое великое. Любая единая сущность, в какой бы форме она ни проявлялась на данный момент: духовной монаде или человеческом «Эго» — в своей сокровенной энергетике равноценна другой. Находящиеся на низкой ступени развития монады животных или растений уже имеют в себе силу, которая в процессе эволюции поднимает их на уровень человека или сверхчеловека.

Каждое небесное тело при этом представляет собой живое интеллигибельное единство, внешняя физическая оболочка которого лишь маскирует внутренний духовный интеллект. И человек, и планета, на которой он живет, являются живыми, сознательными, едиными сущностями. Даже наделенные различными возможностями, они служат составной частью одной и той же Солнечной системы, а соответственно, и поступательное развитие каждого из них осуществляется по намеченному пути, но не обособленно, а синхронно (pari passu): развитие человека неотделимо от развития планеты, прогресс одного невозможен без прогресса другого.»

Фердинанд Шваб «О влиянии звезд на человека»

Аркан XVIII — Луна

Трактовка образа:

Если аркан Звезда показывал нам обнаженную Природу-Мать на берегу Леты, то следующая карта — Луна показывает место, куда впадают воды этой реки. Река забвения впадает не в море или бездну адову, а в банальный пруд, властелином которого является пожиратель падали — рак. Он и является последним пристанищем для тех, чье бытие не было от Бога, и не проходило в Боге. Так земля возвращает назад свое земное. Перед нами мир, который называется Чистилищем (в русской традиции — Мытарство).

Луна — ночное, мертвое Солнце, или солнце мертвых, освещающее путь из этого мира в иной. Слепота и одиночество бытия подобны раскачивающемуся небесному маятнику — Луне: одна точка — отчаянье, другая — утробная злоба. А посредине — безжизненное безволие и безразличие.

Лунная сила наполняет своим губительным светом всю землю, отравляя ее, пропитывает лунным ядом. Оттого существа, символизирующие управляемые разумом инстинкты, собака и волк, воют на луну. Собака от отчаянья, а волк — от злобы.

Психологический аспект:

Человеку очень опасно поддаться очарованию луны, притянуть к себе и напитаться лунной энергией. Луна отравит даже самые трезвые умы, извратит даже самую здоровую природу.

«Идеал и Луна не знают компромиссов… Мечтательное начало с тем вместе есть и жестокое: ведь сентиментализм Руссо родил фурий террора, как был сентиментален и Робеспьер… В мечтах родится идеал: а идеал всегда бывает и особенно ощущает себя оскорбленным действительностью…»

Василий Розанов «Люди лунного света»

Опьянение Луной и лунные игры — это вакханалии, безумные оргии, Валтасаровы пиры тела и духа, на которых рано или поздно появится десница Проведения, которая начертит: «Исчислен, Взвешен, Разделен».

Сменяющаяся депрессией экзальтация, замещаемый пошлостью романтизм, импотенция и фригидность взамен прежнего влечения и былой страсти — это приготовленная для живых лунная западня. Все сущее ловится и попадается на лунную приманку точно так же, как клюет на блесну резвящаяся в водах жизни неразумная рыбка.

Роль в социальной мифологии:

После окончания I Мировой и гражданской войны, с повсеместным утверждением антирелигиозного, механистического типа мышления, Луна утрачивает свой традиционный сакральный смысл, теряет метафизический контекст бытия, которым ее наделяло сознание Серебряного века.

С 20-х годов XX века все «лунное» превращается в декоративный элемент городской культуры, который принято называть мещанством. Теперь и сама Луна представляется обывателю чем-то вроде элемента декора, небесной лампочки, которую не может разбить расплодившиеся хулиганье. Человек больше не опьяняется Луной, не боится ее холодного света, не ищет ответов на проклятые вопросы. Все что может родить его мозг, укладывается в нехитрую схему пошлых песенок приправленных словесными феромонами. Впрочем, это ни как не повлияло на роль и влияние Луны на жизнь человека.

Своеобразным ответом стало пробуждение в сознании «лунных инстинктов» и подчинение им человеческой воли. И это не случайно — влияние Луны особенно могущественно, когда о нем не догадываются. Под нее незримым воздействием религиозное и научное мировоззрение заменяется мифологическим, которое, впрочем, ничего не имеет общего с прежним жизнеутверждающим этапом «человеческого младенчества». Новое мифологическое сознание сродни превращение человека в оборотня, в непримиримом, болезненном соединении нескольких антагонистических начал. Оттого современный человек и «разрывается пополам», то и дело «перекидываясь» в кровожадного и неуправляемого зверя.

«До сих пор шла речь о правителе (Калигула), далее придется говорить о чудовище.

Он присвоил множество прозвищ: его называли и «благочестивым», и «сыном лагеря», и «отцом войска», и «Цезарем благим и величайшим». Услыхав однажды, как за обедом у него спорили о знатности цари, явившиеся в Рим поклониться ему, он воскликнул: «Единый да будет властитель, Царь да будет единый!»

Немногого недоставало, чтобы он тут же принял диадему и видимость принципата обратил в царскую власть. Однако его убедили, что он возвысился превыше и принцепсов и царей. Тогда он начал притязать уже на божеское величие. Он распорядился привезти из Греции изображения богов, прославленные и почитанием и искусством, в их числе даже Зевса Олимпийского, — чтобы снять с них головы и заменить своими. Палатинский дворец он продолжил до самого форума, а храм Кастора и Поллукса превратил в его прихожую и часто стоял там между статуями близнецов, принимая божеские почести от посетителей; и некоторые величали его Юпитером Латинским. Мало того, он посвятил своему божеству особый храм, назначил жрецов, установил изысканнейшие жертвы. В храме он поставил свое изваяние в полный рост и облачил его в собственные одежды. Должность главного жреца отправляли поочередно самые богатые граждане, соперничая из-за нее и торгуясь. Жертвами были павлины, фламинго, тетерева, цесарки, фазаны, — для каждого дня своя порода. По ночам, когда сияла полная луна, он неустанно звал ее к себе в объятья и на ложе, а днем разговаривал наедине с Юпитером Капитолийским: иногда шепотом, то наклоняясь к его уху, то подставляя ему свое, а иногда громко и даже сердито.»

Гай Светоний «Жизнь двенадцати цезарей»

В очень лунном романе «Мастер и Маргарита» можно найти поразительно точные описания «лунных трансформаций» главных и второстепенных героев. Луне совсем неважно кто ты: всесильный благородный патриций на плохой должности или самодовольный чиновник от литературы, прозаседавшийся бюрократ или слагающий стишки Иванушка-дурачок. В свой черед Луна все равно поймает тебя на свой крючок и неумолимо повлечет по своей лунной дорожке, точно так же, как стремительно вытягивает рыбак попавшуюся на крючок рыбу.

Цитата:

«Мы живем, мыслим, действуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося шесть веков. Лучи заходящего солнца все еще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее различать это величие и искать надежные ориентиры в наступивших сумерках. Ночь этой переходной эпохи начинает опускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами, однако, различим рассвет новой великой идеациональной культуры, приветствующей новое поколение — людей будущего.»

Питирим Сорокин

Ключ:

«Одна и та же страшная тень опускалась на души и новый вид давала старому знакомому миру. Так передавали чувства свои те, которые еще имели охоту говорить.

Все предметы, видимые глазом и осязаемые руками, становились пусты, легки и прозрачны — подобны светлым теням во мраке ночи становились они; ибо та великая тьма, что объемлет все мироздание, не рассеивалась ни солнцем, ни луною, ни звездами, а безграничным черным покровом одевала землю, как мать, обнимала ее; во все тела проникала она, в железо и камень, и одиноки становились частицы тела, потерявшие связь; и в глубину частиц проникала она, и одиноки становились частицы частиц; ибо та великая пустота, что объемлет мироздание, не наполнялась видимым, ни солнцем, ни луною, ни звездами, а царила безбрежно, всюду проникая, все отъединяя: тело от тела, частицы от частиц; в пустоте расстилали свои корни деревья и сами были пусты; в пустоте, грозя призрачным падением, высились храмы, дворцы и дома, и сами были пусты; и в пустоте двигался беспокойно человек, и сам был пуст и легок, как тень; ибо не стало времени, и сблизилось начало каждой вещи с концом ее: еще только строилось здание, и строители еще стучали молотками, а уж виделись развалины его и пустота на месте развалин; еще только рождался человек, а над головою его зажигались погребальные свечи, и уже тухли они, и уже пустота становилась на месте человека и погребальных свечей; и, объятый пустотою и мраком, безнадежно трепетал человек перед ужасом бесконечного.

Так говорили те, кто еще имел охоту говорить. Но, вероятно, еще больше могли бы сказать те, которые не хотели говорить и молча умирали.»

Леонид Андреев «Елезар»

Аркан XIX — Солнце

Трактовка образа:

Перед Солнцем все равны и беззащитны, как дети. Пока жив — ты во власти мира, сотканного из его энергии и его флюидов. Можно попытаться спрятаться от Солнца за каменными стенами, но ты все равно не сумеешь вырваться из созданных им правил, только себя погребешь заживо…

Карта Солнце призывает постигнуть истинный смысл Светила и не противиться ему, а следовать его пути. У символически изображенных в образе детей мужчины и женщины (вечная тема Адама и Евы) два возможных выбора: войти в реку забвения и сгинуть в водах небытия, или последовать по тому же пути, которое совершает Солнце. Фигуры детей одновременно изображают и растерянность, и замешательство, и радостное открытие Пути, который уводит прочь от плещущихся под ногами вод Леты.

Посмотреть на землю, на все живущее, и на все происходящее в мире глазами Солнца — это главные правила жизни, философия того, кто хочет жить и кто готов бороться за жизнь.

Психологический аспект:

«Владыка времени и Царь пространства» которому «равно любить, равно губить превозносящихся и гадин», — таким воспринималось Солнце. Небесному Светилу веками молились и приносили кровавые жертвы, почитали за милостивого Бога и видели в нем прожорливое и беспощадное Чудовище…

От своего рождения и до смерти каждое живое существо ищет свое место под Солнцем, борется за него изо всех сил. Оттого Солнце стало символом самой Жизни. Но не идеализированной, книжной, а состоящей из плоти и крови, естественно сочетающей в себе как прекрасные, так и отвратительные стороны.

В 1930 году в книге «Эпидемические катастрофы и периодическая деятельность Солнца», Алексей Чижевский опубликовал удивительные научные наблюдения, свидетельствующие, что возникновение и интенсивность эпидемий напрямую связаны с солнечной активностью. Много позже, став очевидцем великих потрясений 30-40-х годов, он не раз говорил о важнейшем биологическом, психологическом и даже военно-политическом значении Солнца, чьи показания безошибочны и универсальны. И на вечный вопрос: «Что же есть Истина?», Чижевский многозначительно замечал: «Чем ближе к Солнцу, тем ближе к Истине».

Роль в социальной мифологии:

Находясь под арестом в Петропавловской крепости после знаменитого «кровавого воскресенья» 1905 года, Максим Горький пишет пьесу «Дети Солнца». Произведение замышлялось в духе популярного в то время противопоставления «балагана и трагедии», из которых проглядывает лицо настоящего мира. Правда и «балаган», и «трагедия» вышли в приглушенных, смазанных красках. Потому что здесь не оказалось ни героев, ни злодеев, да и вообще не было Человека. Мир пьесы заполнили протолюди, практически неандертальцы, прозябающие в пещерах своего мировоззрения. Но иногда и в их сердцах пробуждается неосознанная жажда Солнца — стремление покинуть обжитые пещеры «своих представлений», стать Людьми и обрести подлинные цвета жизни.

Аркан Солнце можно соотнести с крайне необходимой каждому Человеку «переоценкой ценностей». Не той войны с моралью, которую провозгласил Ницше, а с потребностью время от времени покидать свои насиженные норы, землянки, дворцы и выходить под Солнце, чтобы в его правдивом и неискажающем свете увидеть мир и действительность такими, какие они есть.

«Дремучий», «темный», «недалекий» — так характеризуют народные представления человека, лишенного достоверных знаний о жизни, не понимающего и не желающего знать природу вещей и природу отношений.

Екклесиаст посвятил свое сердце тому, «чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под Солнцем, потому что это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем».

Цитата:

«Еще с утра я чувствовал себя нездоровым, а к закату солнца мне стало даже и очень нехорошо: начиналось что-то вроде лихорадки. К тому же я целый день был на ногах и устал. К вечеру, перед самыми сумерками, проходил я по Вознесенскому проспекту. Я люблю мартовское солнце в Петербурге, особенно закат, разумеется в ясный, морозный вечер. Вся улица вдруг блеснет, облитая ярким светом. Все дома как будто вдруг засверкают. Серые, желтые и грязно-зеленые цвета их потеряют на миг всю свою угрюмость; как будто на душе прояснеет, как будто вздрогнешь и кто-то подтолкнет тебя локтем. Новый взгляд, новые мысли… Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека!»

Федор Достоевский «Униженные и оскорбленные»

Ключ:

«Два человека родились в глубокой пещере, куда никогда не проникали лучи солнечные; они не могли выйти из этой пещеры иначе, как по очень крутой и узкой лестнице, и, за недостатком дневного света, зажигали свечи. Один из этих людей был беден, терпел во всем нужду, спал на голом полу, едва имел пропитание. Другой был богат, спал на мягкой постели, имел прислугу, роскошный стол. Ни один из них не видал еще солнца, но каждый о нем имел свое понятие.

Бедняк воображал, что солнце — великая и знатная особа, которая всем оказывает милости, и все думал о том, как бы ему поговорить с этим вельможею; бедняк был твердо уверен, что солнце сжалится над его положением и поможет ему. Приходящих в пещеру он спрашивал, как бы ему увидеть солнце и подышать свежим воздухом — наслаждение, которого он также никогда не испытывал; приходящие отвечали, что для этого он должен подняться по узкой и крутой лестнице.

Богач, напротив, расспрашивал приходящих подробнее; узнал, что солнце — огромная планета, которая греет и светит; что, вышедши из пещеры, он увидит тысячу вещей, о которых не имеет никакого понятия; но когда приходящие рассказали ему, что для сего надобно подняться по крутой лестнице, то богач рассудил, что это будет труд напрасный, что он устанет, может оступиться, упасть и сломить себе шею; что гораздо благоразумнее обойтись без солнца, потому что у него в пещере есть камин, который греет, и свеча, которая светит; к тому же, тщательно собирая и записывая все слышанные рассказы, он скоро уверился, что в них много преувеличенного и что он сам гораздо лучшее имеет понятие о солнце, нежели те, которые его видели.

Один, несмотря на крутизну лестницы, не пощадил труда и выбрался из пещеры, и когда он дохнул чистым воздухом, когда увидел красоту неба, когда почувствовал теплоту солнца, тогда забыл, какое ложное о нем имел понятие, забыл прежний холод и нужду, а, падши на колени, лишь благодарил Бога за такое непонятное ему прежде наслаждение. Другой остался в смрадной пещере, перед тусклой свечою и еще смеялся над своим прежним товарищем!»

Владимир Одоевский «Косморама»

Аркан XX — Страшный Суд

Трактовка образа:

Кроме общепринятого «иконописного» смысла, в Страшном Суде Марсельского ТАРО идеографически раскрывается идея человеческого бытия перед лицом Божьего Замысла об этом бытие.

Три изображенных фигуры символизируют некое человеческое подобие Троицы, но не предвечное и совершенное, а разделенное по половому признаку и подверженное власти греха — Смерти.

Труба Архангела застала мужчину и женщину нагими, как во время их грехопадения. Отсутствие атрибутов религии и власти подчеркивают их житейские лишения и метафизическую беспомощность, а скрывающий ноги лабиринт указывает на несбыточность соединения друг с другом. По-сути, их жизнь превращена в западню одиночества, выбраться из которой можно по счастливой случайности или чудом.

Финал их жизненного пути, итог блуждания по лабиринту, раскрыт в третьем персонаже карты — мертвеце. Восставший при звуке архангельской трубы человек нарочно лишен половых и индивидуальных признаков, что подчеркнуто его изображением со спины. Это не мужчина и не женщина, а труп, у него даже того малого счастья блуждания в лабиринте бытия, которым пользуются живые. Его удел — могила, его участь зависит от планов и замыслов Божьих — Страшного Суда.

Картинка предупреждает и напутствует живущих: «Когда прежние устои жизни поколеблются до основания, тогда не верь никому и ничему. Прежде всего — самому себе. Потому что тебе изменят не только чувства, жизненный опыт и здравый рассудок, но и сами инстинкты на каждом шагу станут тебе лгать. Это — конец; это — твой персональный Страшный Суд.»

Еще этот аркан можно сравнить с напоминанием, что в такие дни Бог взывает к прошлому, воскресает и представляет его живым наглядным как наглядное руководство к личному спасению. Но для этого надо быть готовым предстать перед Господом в неизмененной природе, неизвращенной духовной сущности. «Иметь уши» — чтобы услышать звуки ангельской трубы; «иметь глаза» — чтобы увидеть, какие знамения подает для тебя Господь.

Созвучно этой карте прорекал и предостерегал великий немецкий мистик Якоб Бёме: «Когда в конце сего времени Бог сделает сокровенное явным, ты увидишь, где была любовь Божия, и где гнев Его…»

Психологический аспект:

Человечество веками ждет Конец Света, подчас не замечая, что он происходит достаточно регулярно. Пусть и не в таких глобальных, вселенских масштабах.

Россия только за прошедшее столетие пережила его дважды. Но если на первый откликнулись наши великие религиозные мыслители и писатели, подробно день за днем описав и проанализировав «Апокалипсис нашего времени», то Конец Света «a la 1990-е» обошелся и без скорбных строк, и без мудрых выводов. И ничего, вроде бы живы. Вроде бы мыслим, а, следовательно, и существуем…

Конец Света вовсе не подразумевает новое начало, но, безусловно, предполагает потерю прежнего. Без остатка и навсегда. Потому Суд и называется Страшным, что после себя не оставляет ничего, кроме обрывочных воспоминаний и пережитого ужаса. А вот сможет ли потерявший найти Новое, обрести его, и каким образом это он сделает — вот в чем вопрос.

Роль в социальной мифологии:

Существует давно замеченная закономерность: устойчивость цивилизации и жизнеспособность составляющих ее народов в огромной степени определяются наличием в обществе религиозных, идеологических и даже политических связей живущих ныне со своими предшественниками; и даже представление их в качестве неких коллективных ангелов-хранителей. Сверхъестественных арбитров — наблюдающих за жизнью, контролирующих все происходящее, занимающихся разработкой национально-государственных путей развития.

Действительно лучшим и наименее субъективным тестом для любой цивилизации является ее мировоззренческая составляющая «теории и практики» коллективного и индивидуального Страшного Суда, который взвешивает все содеянное на своих точных и праведных весах подобно Ангелу.

«День Страшного Суда есть не что иное, как второе рождение и пробуждение усопшего, разрушение смерти, которая пребывает в четырех стихиях; тогда земной покров будет снят и все, что родилось из Вечного, снова прорастет и оживет. Что же родилось из смерти, т. е. из четырех стихий, как-то скотина и вообще всякая жизнь четырех стихий, то не обретет уже более тела. И если дух пребывал только в четырех стихиях, то он разрушится также вместе с ними и от него останется лишь видимая фигура стихийного существа, т. е. форма четырех порождений. А то, что происходит от Вечного — от вечного центра жизни, то есть и пребывает вечно…»

Яков Бёме «О тройственной жизни человека»

Основополагающий культурный код так же находится в существующих погребальных традициях и обычаях поминовения, в общепринятых канонах «искусства и философии мертвых».

Ключом к этническому менталитету служит комплекс бытовых, социальных и религиозных рефлексий представителей данного народа на умирание и мир мертвых.

Следовательно, чтобы понять «чем дышит» обыватель страны N можно посетить ее кладбища и понаблюдать за народными традициями почитания мёртвых. Или посмотреть, как относится данное население к теме смерти, почтению и защите чести умершего в массовом искусстве, составляющим добрые 90 % его духовной жизни.

Анализ скреп «жизни со смертью» позволяет понять, через какие испытания будет проходить это население или этот народ в ближайшее время, и какая участь ожидает их в момент очередного Страшного Суда.

Цитата:

«Когда окончательно окажутся ненужными искусства, науки, творческая фантазия и интеллектуальные способности человека, и между людьми не останется ничего кроме раздоров и распрей. Вот тогда и начнется Страшный Суд.»

Уильям Блейк

Ключ:

«Чудилось мне, что я нахожусь где-то в России, в глуши, в простом деревенском доме.

Комната большая, низкая, в три окна; стены вымазаны белой краской; мебели нет. Перед домом голая равнина; постепенно понижаясь, уходит она вдаль; серое, одноцветное небо висит над нею как полог.

Я не один; человек десять со мною в комнате. Люди всё простые, просто одетые; они ходят вдоль и поперек, молча, словно крадучись. Они избегают друг друга — и, однако, беспрестанно меняются тревожными взорами.

Ни один не знает: зачем он попал в этот дом и что за люди с ним? На всех лицах беспокойство и унылость… все поочередно подходят к окнам и внимательно оглядываются, как бы ожидая чего-то извне.

Потом опять принимаются бродить вдоль и поперек. Между нами вертится небольшого росту мальчик; от времени до времени он пищит тонким, однозвучным голоском: «Тятенька, боюсь!» — Мне тошно на сердце от этого писку — и я тоже начинаю бояться… чего? не знаю сам. Только я чувствую; идет и близится большая, большая беда.

А мальчик нет, нет — да запищит. Ах, как бы уйти отсюда! Как душно! Как томно! Как тяжело!.. Но уйти невозможно.

Это небо — точно саван. И ветра нет… Умер воздух, что ли?

Вдруг мальчик подскочил к окну и закричал тем же жалобным голосом:

— Гляньте! гляньте! земля провалилась!

— Как? провалилась?!

Точно: прежде перед домом была равнина, а теперь он стоит на вершине страшной горы! Небосклон упал, ушел вниз, а от самого дома спускается почти отвесная, точно разрытая, черная круча.

Мы все столпились у окон… Ужас леденит наши сердца.

— Вот оно… вот оно! — шепчет мой сосед.

И вот вдоль всей далекой земной грани зашевелилось что-то, стали подниматься и падать какие-то небольшие кругловатые бугорки.

«Это — море! — подумалось всем нам в одно и то же мгновенье. — Оно сейчас нас всех затопит… Только как же оно может расти и подниматься вверх? На эту кручу?»

И, однако, оно растет, растет громадно… Это уже не отдельные бугорки мечутся вдали… Одна сплошная чудовищная волна обхватывает весь круг небосклона.

Она летит, летит на нас! Морозным вихрем несется она, крутится тьмой кромешной. Всё задрожало вокруг — а там, в этой налетающей громаде, и треск, и гром, и тысячегортанный, железный лай…

Га! Какой рев и вой! Это земля завыла от страха…

Конец ей! Конец всему!

Мальчик пискнул еще раз… Я хотел было ухватиться за товарищей, но мы уже все раздавлены, погребены, потоплены, унесены той, как чернила черной, льдистой, грохочущей волной!

Темнота… темнота вечная!

Едва переводя дыхание, я проснулся.»

Иван Тургенев «Конец света»

Аркан XXI — Мир

Трактовка образа:

Уцелевшие после Апокалипсиса, который перевернул и вывернул бытие наизнанку, начинают жизнь с чистого листа. Словно предшествующего ничего и не было… Прежний опыт выжившими отринут или забыт, духовные связи разорваны, идеи и голоса предвозвестников и пророков потеряли свою боговдохновенную глубину. Они стали всего-навсего едва различимым эхом, мертвыми звуками из подземелий. В лучшем случае — малопонятными и малоинтересными цитатами из хрестоматий.

Мир, аркан XXI, подводит своеобразный итог всему бывшему, после которого карты смешиваются и Провидение, вместе со всеми заинтересованными сторонами, начинает расклад колоды заново. Поэтому этот аркан лучше всего передает смысл выражения «конец и вновь начало».

Мир предстает в образе молодой, энергичной, жизнерадостной Девы с едва прикрытой наготой, подобно Афродите, рожденной из морской пены. Она — новая Ева, основоположница сызнова начинающейся жизни, на что указывают и меры в ее руках. Подобный образ «конца и начала» мы видим только в Откровении Иоанна, когда идет рассказ о новой земле и новом небе — Небесном Иерусалиме.

Смысловая перекличка с «Откровением» заключена и в обрамлении грядущей Девы, изображенным в виде сплетенного из Древа Познания венца Славы и четырех животных, символизирующих не только евангелистов, но и четыре жизнеутверждающие начала — Сила, Труд, Свободная Инициатива и покровительство Высших Сил (харизма нового мира).

Велимир Хлебников

Но будем помнить, что грядущая Невеста далеко не наивная чистая девственница. Она повидавшая жизнь и поумневшая блудница, которая не стесняется своей наготы, не гнушается добиваться своего любыми путями и не боится ступать по пролитой крови.

Психологический аспект:

Каждый новый Мир начинался с опьянения, общественной экзальтации, всеобщего людского помешательства. Для того чтобы понять, что происходит даже с неглупыми людьми, достаточно почитать газеты сразу после Февральской революции 1917, или припомнить первые дни после провала ГКЧП в августе 1991. Поразительно, но даже неглупые представители своего времени в те дни ведут себя как набитые дураки. Они не только забывают о заповедях Божьих и законах Природы, но и с удовольствием выдают желаемое за действительное. Словно одержимые танцоры Вуду, они вдруг начинают чревовещать…

Удивительно, но после первого похмелья, наступившего от «гулянки нового мира», происходит второе, а затем и третье одуряющее и отупляющее опьянение, пока дело не кончается запоем с непременной блевотиной, мордобоем, поножовщиной, белой горячкой и палатой в сумасшедшем доме. Затем, пропившийся и промотавшийся пополняет либо армию «бывших любовников, сожителей и мужей», либо и вовсе угождает в категорию «отбросов истории».

Мудрый никогда «не выйдет на площадь», не присовокупит души и воли к групповой одержимости, не станет крутить романов с новой Евой, не предложит ей руку и сердце, и уж тем более не увлечется ею всерьез. Потому что он любит, ценит и понимает настоящую Жизнь.

Роль в социальной мифологии:

На рубеже XVIII–XIX веков, в эпоху, когда история глазах современников перемалывала блистательное наследство Средневековья, сатирик и сентименталист Иоганн Пауль Рихтер, пишущий под псевдонимом Жан Поль, словно шутя, вводит в европейское духовное пространство понятие «Мировой скорби» (нем. Weltschmerz). Лишенный пафоса создатель и не предполагал, что его «Weltschmerz» станет не просто главной темой, а самим духом наступающего европейского романтизма. Его утверждение, что людям дано только наблюдать за самопрялкой Судьбы и никогда не увидеть ее веретена, а потому человеку суждено принимать круговорот Мира за бессмыслицу, перевернуло восприятие и самой Жизни, повергло ее в смертный грех уныния и скорби.

Наступившая в середине XIX века эпоха научно-технического прогресса внимательно изучила и своеобразно интерпретировала душевные метания романтиков. «Weltschmerz» обернулась для Мира не только обесцениванием индивидуальной жизни, но и отрицанием уникальности Личности. Человечество стало восприниматься как совокупность определенных психофизиологических типов, которыми довольно просто манипулировать и управлять.

Самым важным открытием XIX века стало моральное обоснование превращение Мироздания в манипуляционный конвейер, в котором человек становился легкозаменяемой деталью, а общество — нуждающимся в настройке станком. Так человек из «венца природы» окончательно превратился в марионетку, а Мир людей стал всего лишь источником энергии для живущей по своей логике и своим законам фантасмагорической Матрицы всепоглощающего прогресса во имя прогресса.

Цитата:

«Отвлеченные начала… это суть частные идеи (особые стороны и элементы всеединой идеи), которые, будучи отвлекаемы от целого и утверждаемы в своей исключительности, теряют свой истинный характер и повергают мир человеческий в то состояние умственного разлада, в котором он доселе находится».

Владимир Соловьев «Критика отвлеченных начал»

Георгий Иванов, 1930 год

Ключ:

«Много! Да, уж слишком много дала нам судьба «великих, исторических» событий. Слишком поздно родился я. Родись я раньше, не таковы были бы мои писательские воспоминания. Не пришлось бы мне пережить и то, что так нераздельно с ними: 1905 год, потом Первую Мировую войну, вслед за нею 17-й год и его продолжение, Ленина, Сталина, Гитлера…

Как не позавидовать нашему праотцу Ною! Всего один потоп выпал на долю ему. И какой прочный, уютный, теплый ковчег был у него и какое богатое продовольствие: целых семь пар чистых и две пары нечистых, а все-таки очень съедобных тварей. И вестник мира, благоденствия, голубь с оливковой ветвью в клюве, не обманул его, — не то, что нынешние голуби («товарища» Пикассо). И отлично сошла его высадка на Арарате, и прекрасно закусил он и выпил и заснул сном праведника, пригретый ясным солнцем, на первозданно чистом воздухе новой вселенской весны, в мире, лишенном всей допотопной скверны, — не то, что наш мир, возвратившийся к допотопному! Вышла, правда, у Ноя нехорошая история с сыном Хамом. Да ведь на то и был он Хам. А главное: ведь на весь мир был тогда лишь один, лишь единственный Хам. А теперь?..

В прекрасный сентябрьский вечер шел в Данилов монастырь. Когда подходил, ударил большой колокол. Вот звук! Золотой, глухой, подземный… На могиле Гоголя таинственно и грустно светил огонек неугасимой лампады и лежали цветы. Возле стояли старичок и старушка, старомодные на редкость. Я спросил, кто это так хорошо содержит могилу. Старичок ответил: «Монахи. А вы думаете, что все погибло? Нет еще…» — затрясся и заплакал. Старушка взяла его под руку: «Пойдем, пойдем, ты совсем впал в детство», — и повела его, плачущего, по дорожкам к ворогам…»

Иван Бунин «Воспоминания»

Аркан 0 — Дурак

Трактовка образа:

На его лице застыла улыбка, за которой, правда, нет ни едкой иронии, ни ума. На его голове — невероятного фасона шапка, словно скроенная из дворянской шляпы, шутовского колпака и бабьего чепца. Такова же и его нелепая одежда — пестрая да драная, которая прельщает разве что дворовых псов. Нет бы оглядеться, да отогнать их палкой, но Дураку и собаки, дерущие его портки, не помеха. Он очень занят демонстрацией себя. Разумеется — Всему Миру!

Дурак вообще много и охотно чего вытворяет: шумит своими бубенцами — и считает, что является центром всеобщего внимания; при каждом удобном случае высокомерно задирает нос, полагая, что он имеет верное суждение по любому вопросу и поэтому вправе судить о жизни. Но самое главное, он искренне думает, что к его мнению будут прислушиваться и даже считаться с ним! Дурень во всем и всегда уверен в себе, он сам себе и эталон, и икона, а в божества выбирает… из таких же Дураков!

Карта Дурак обыгрывает притчу об идущих слепцах, показывая, что можно быть зрячим и не видеть того, ни кто ты такой, ни что происходит вокруг, ни куда ведет тебя собственный путь.

Психологический аспект:

У аркана Дурак не случайно нет ни своего числа, ни своего места в колоде ТАРО. Потому что Дурак — это человеческое Ничто, «масса», в которую собрано великое множество «пустоты»: от праздно болтающихся субъектов до уныло бредущих обывателей. Их так много, их черты так характерны, что можно определить в один вид. Не случайно как-то на средневековом споре по демонологии было заявлено, что количество в мире демонов и бесов уступает только числу дураков (той самой массы, которая в «Мастере и Маргарите» требует продолжения сеанса черной магии у шайки Волонда, и настаивает на ее разоблачении). А современная теория общественного управления использует их великую «пустую» силу, подобно принципам пневматики…

Это нисколько не смущает многих интерпретаторов ТАРО выставлять аркан Дурак впереди всей колоды, убеждая, что таким образом Дурень совершает «путь внутреннего роста», поэтапно становясь то Жонглером (магом), то Императором, то Папой, то возничим Колесницы…

Однако, оставим эти умозаключения на совести их авторов и будем придерживаться испытанного народного наблюдения, утверждающего: «Дурака учить — только портить». Не будем уповать на то, что «рак не горе свистнет, петух снесет яйца, а дурак — поумнеет». Наши предки в такое не верили, да и мы с этим спешить не будем.

Пожалуй, главной отличительной чертой Дурака является основополагающая, хрестоматийная мировоззренческая глупость и глухость. Оттого он всегда «себе на уме» и в тоже время всегда «остается на бобах». Дураком невероятно просто манипулировать, управлять и направлять его движение в нужную сторону. Неудивительно, что Дурак, со своей скудной умственной котомкой, не только оказывается «в нужное время и в нужном месте», но и полагает, что пришел сюда по своему желанию и свободной воле!

Корабль Дураков — излюбленный и неслучайный сюжет позднего Средневековья, изображающий Путь в Никуда (вспомните знаменитую картину Иеронима Босха). А вот сам маршрут, как и место прибытия, Дураку знать совсем необязательно. Главное, что ему и знать этого не особенно-то хочется. Будущее его ничуть не тревожит, а прошлое ничему не учит. Да и то, что на самом деле происходит «здесь и сейчас» ему неинтересно. Его забавляет и поглощает без остатка лишь собственная дурость.

Впрочем, если все-таки потребуется в чем-то убедить самого себя, то на все вопросы у него есть готовые собственные дурацкие суждения. Прогнозируемые, нелепые и бестолковые, как высказывания на ток-шоу.

Существует парадоксальная закономерность: чем стремительнее усложняется общество, тем неудержимее упрощается поведение его членов. В итоге большинство настолько утрачивает собственные индивидуальные черты, что их впору сравнивать со штрих-кодами. Таков закономерный итог и конечный пункт всякой коллективной глупости.

Роль в социальной мифологии:

Дурак, любимый герой сказок и легенд всех народов, неизменный атрибут общества, обязательный персонаж праздника жизни. Присутствие дурня настолько необходимо для любой организованной группы, что если его нет, то на его место «назначают» принудительно. Впрочем, его социальная роль не лишена некоторых привилегий, поэтому всегда найдется охотник добровольно примерить на себя колпак Дурака.

Среди жителей средневековых городов были особенно популярны небылицы про Город Дураков, выражающие оборотные представления об устройстве жизни и природе взаимоотношений между людьми. Там, по мнению добропорядочных обывателей, общественные явления и людские поступки «вывернуты наизнанку», поставлены с ног на голову. Так днем в Городе Дураков все ходят голыми, а ложась в постель одеваются; в храмах жарят каплунов, а мессу служат в харчевнях; при рождении человека плачут, на крестинах дитяти выражают родителям соболезнования, а на похоронах веселятся и поздравляют близких покойного. Образ Города Дураков не лишен изощренного «смыслового дна», скрывающего правду про оборотную сторону человеческого сообщества.

Прежде всего надо понять, что Дурак — это не убогий юрод, не слабоумный от рождения и уж тем более не психически больной человек. Его природу можно охарактеризовать как искусственно созданный общественный продукт, а самого Дурака следует сравнивать с выращенным в реторте алхимическим «сыном философов» — Гомункулом.

Аркан Дурак содержит в себе намек на присущую человеческой природе «закваску» самоотрицания и развенчания накопленных веками интеллектуальных и духовных Смыслов. Поэтому когда назревает потребность в общественных переменах, Дураков плодят для того же, для чего при ожидающей «большой выпечке» увеличивают производство дрожжей. Сам факт внедрения в массы идеологии «хлеба и зрелищ», говорит запуске программы по производству Дураков, последующему «брожению» общественного теста и предстоящей для него формовки и огненной печи.

Цитата:

«Всегда и во всем впереди шествует Ложь, увлекая глупцов пошлой своей крикливостью. Последней и поздно приходит Правда, плетясь вслед за хромым Временем…

На поверхности всегда Обман, на него-то и наталкиваются люди поверхностные. Подлинная же Суть замыкается в себе, дабы ее лучше ценили знающие и разумеющие.»

Бальтасар Грасиан

Ключ:

«Совершенно мирские люди не понимают даже мира, они полностью полагаются на несколько циничных и ложных изречений. Однажды я гулял с преуспевающим издателем, и он произнес фразу, которую я часто слышал и раньше, — это, можно сказать, девиз современности.

Я слышал ее слишком часто — и вдруг увидел, что в ней нет смысла.

Издатель сказал о ком-то: «Этот человек далеко пойдет, он верит в себя».

Слушая его, я поднял голову, и взгляд мой упал на омнибус с надписью «Хэнуолл» (прим., Хэнуолл — сумасшедший дом в западном пригороде Лондона. Дальше Честертон обыгрывает сходство слов «Hanwell» и «hell» (ад).

Я спросил: «Знаете, где надо искать людей, больше всего верящих в себя? Могу вам сказать. Я знаю людей, которые верят в себя сильнее, чем Наполеон или Цезарь. Люди, действительно верящие в себя, сидят в сумасшедшем доме».

Он кротко ответил, что многие люди верят в себя, но в этот дом не попали.

«Да, — отвечал я, — и кому, как не вам, знать их? Спившийся поэт, у которого вы не взяли кошмарную трагедию, верит в себя. Пожилой священник с героической поэмой, от которого вы прятались в задней комнате, верит в себя. Если вы обратитесь к своему деловому опыту, а не к уродливой индивидуалистической философии, вы поймете, что вера в себя — обычный признак несостоятельности. Актеры, не умеющие играть, верят в себя; и банкроты. Было бы куда верней сказать, что человек непременно провалится, если он верит в себя. Самоуверенность не просто грех, это слабость. Безусловная вера в себя — чувство истерическое и суеверное, вроде веры в Джоанну Сауткотт (прим., Сауткотт Джоанна (1750–1814) — английская «пророчица», объявившая, что ей предстоит стать матерью нового Мессии.)

У человека с такой верой «Хэнуолл» написано на лбу так же ясно, как на этом омнибусе».

Гилберт Честертон «Ортодоксия»