Ленд-лиз - оружие победы

Все лето и осень 1940 года правительство искало наилучшее решение этих проблем. Впервые я понял, каким может быть решение, в конце лета, во время заседания Консультативной комиссии по обороне с участием президента. Мы тогда говорили о недостатке кораблей, о том, что у англичан возрастают трудности с доставкой военных грузов из США. Они уже начали покупать у нас корабли, но мы знали, что у них не хватит долларов надолго. Наконец президент заметил, что вовсе нет необходимости ни англичанам покупать или строить у нас корабли на свои деньги, ни нам давать им деньги в долг с этой целью. По его мнению, они вполне могли бы брать у нас взаймы готовые корабли, пока не минет военная нужда.

В то время это была совершенно новая для нас идея, и она показалась нам исполненной смысла. Но тогда комиссия занималась в основном внутренними проблемами, и я почти не вспоминал об этой реплике президента до тех пор, пока понятие "ленд-лиз" не стало в Вашингтоне объектом всеобщего обсуждения. Тогда я понял, что те слова вовсе не были случайным замечанием президента по частному поводу, но были частью целого плана помощи демократическим странам, плана, который он обдумывал уже тогда.

Позднее я узнал, что идея эта зародилась впервые в Министерстве финансов, где постоянно анализировали проблему продолжения военных поставок в Англию ввиду истощения английского долларового запаса. Юристы министерства открыли, что, по старому статуту 1892 года, военный министр, "если того потребует благо общества", может давать в использование собственность армии, "не требуемую для общественных нужд", на срок не более 5 лет. В соответствии с этим статутом действительно время от времени давались взаймы тракторы, станки, краны, баржи и многое другое.

Этот статут и подсказал идею превращения принципа ссуды и аренды в систему помощи Великобритании. Но идея простой ссуды в этом случае была не вполне применима. Например, когда человек сдает в аренду дом, он делает это на определенный срок и за определенную цену. Но это как раз было невозможно в применении к нашим военным поставкам Англии и Китаю. Никто точно не знал, сколько будет продолжаться кризис и что именно мы хотим получить от них взамен. Аренда должна была продолжаться неопределенное время, на основе джентльменского соглашения, и все вопросы должны были быть решены окончательно в дальнейшем, в интересах всех сторон, после поражения держав оси.

В начале декабря президент совершил небольшой круиз на корабле "Тускалуза". Формально он хотел осмотреть некоторые базы в Карибском регионе, только что переданные нам Англией, но кроме этого у президента была еще одна цель: получить возможность основательно продумать варианты решения проблем, которые все настоятельнее требовали разрешения.

Между тем мне выпал случай ярко представить себе масштабы опасности, возникшей для США в результате развития событий в мире. Однажды утром, во время очередного заседания Консультативной комиссии по обороне, позвонил Стимсон и попросил меня вместе с Кнад-сеном и Дональдом Нельсоном прийти к нему домой в час дня на обед. Помню, то был один из удивительно теплых дней в начале декабря. Едва нас проводили в кабинет мистера Стимсона, как почти сразу прибыли Халл и Нокс.

Стимсон сразу перешел к делу. Мы, представители Консультативной комиссии по обороне, должны помочь в мобилизации ресурсов Америки на нужды национальной обороны, заявил он. Но есть у нас и другая обязанность: помочь настроить сознание американцев на выполнение этой великой задачи. По мнению трех министров, следовало подробнее рассказать людям о содержании донесений из-за границы, на которых правительство основывает свои предупреждения американскому народу о грозящих нашей стране опасностях.

Сначала Халл нарисовал ясную картину тех страшных возможностей, которые заставили его месяц назад предостеречь американцев в том, что нет ничего опаснее, как полагать, будто лавина завоеваний агрессора не докатится до Западного полушария.

Теперь, по его словам, нацисты вознамерились достичь мирового господства. Гитлер надеется на капитуляцию Англии весной 1941 года, после чего Германия и Япония вместе нанесут удар по США - сомнений это не вызывает. Как только Великобритания выйдет из войны, их флоты могут неожиданно появиться по обе стороны Южной Америки, а возможно, и Панамского канала.

Затем Халл перешел к положению в Восточной Европе. Гитлер держит миллионную армию на границе с Россией и надеется заставить Советы смириться с "новым порядком" в Европе. Мистер Халл не считал, что это возможно. Напротив, есть реальная надежда, что Россия решительно выступит вместе с нами против Германии. На юго-востоке Европы положение очень тяжелое. Агрессия Муссолини против Греции, очевидно, захлебнется, но Гитлер, конечно, сам вторгнется в Грецию и придет ему на помощь. И если Гитлер начнет двигаться в этом направлении, то неизвестно, кому и когда удастся его остановить.

Мистер Стимсон и полковник Нокс дополнили картину, нарисованную Халлом, важными подробностями чисто военного характера. Для нашей страны непосредственной опасностью было бы сокрушение английской военно-морской мощи на Атлантике. Критический срок для Англии, по словам Стимсона, составлял три месяца. После этого сомнительно, чтобы она могла удержаться, если только наша страна не окажет ей значительную гарантированную материальную помощь.

Потом министры перешли к задаче членов нашей комиссии. Правительство делает все от него зависящее, чтобы разъяснить американскому народу всю тяжесть угрозы для нашей национальной безопасности, а мы должны разъяснить это миру бизнеса.

В тот же день мы вместе с Авереллом Гарриманом, Уильямом Батон, Джоном Биггерсом и другими бизнесменами, работавшими в правительстве, взялись за дело. Мы собирали совещания для сотрудников Американской торговой палаты и других организаций деловых кругов; Нельсон ездил в Чикаго беседовать с друзьями-предпринимателями; мы с Кнадсеном встречались с "капитанами индустрии" по всей стране, разъясняя им, в каком трудном положении мы оказались.

Вместе с угрожающим ростом агрессии за рубежом росло и понимание в нашей стране угрозы для нас самих в случае падения Великобритании. Но план поставок оружия Англии еще предстояло проработать. Вернувшись 16 декабря из Карибского региона, президент подготовил предложения, с которыми обратился к народу на пресс-конференции на другой день.

Обращаясь к журналистам, Рузвельт заявил:

У абсолютного большинства американцев сейчас нет сомнений: лучший способ защитить Соединенные Штаты это помочь Великобритании защитить себя; вот почему, не говоря уже о нашем традиционном стремлении сохранить в мире демократию, с точки зрения эгоистических интересов американцев, ради нашей собственной безопасности нам следует сделать все возможное, чтобы помочь Британской империи.

Рузвельт напомнил также, что во больших войнах никогда еще победа или поражение не зависели просто от денег, что в 1914 году банкиры заверяли всех, будто война не будет продолжаться дольше 3 месяцев из-за нехватки денег и даже если она все же окажется длительнее, то они, банкиры, остановят ее за полгода.

- По мнению лучших экономистов, продолжительность войны целиком зависела от наличия или отсутствия денег в банках. Что ж, вам известно, чем это закончилось, сказал президент.

Затем Рузвельт добавил, что хочет свести на нет значение доллара. В этом была суть его предложения.

Президент пояснил свою мысль простыми словами. Наши заводы производят оружие и боеприпасы. Часть из них покупают англичане, часть мы сами. Отныне правительство должно будет размещать все военные заказы на американских предприятиях. Если оружие и другие военные материалы понадобятся нам самим, мы их сами и возьмем. Если же мы решим, что "для обороны Америки будет полезнее, если ими воспользуются англичане, чем если они будут лежать у нас на складах", тогда мы можем "либо продать, либо дать в долг эти материалы людям, живущим по ту сторону Атлантики".

Теперь не от наличия или отсутствия долларов, а от интересов национальной безопасности должно было зависеть, куда будут отправлены наши оружие и боеприпасы.

После этого президент и рассказал свою притчу о пожаре и шланге, данном соседу в долг, чтобы показать на общепонятном примере значение проекта ленд-лиза.

Через несколько дней после пресс-конференции по всей стране только и говорили, что о проблемах национальной обороны. В Белый дом со всей страны поступали письма от граждан. Большинство корреспондентов писали президенту, что нашей стране угрожает серьезная опасность и об этом надо сказать без обиняков, что президент должен ясно заявить, что следует предпринять, чтобы обеспечить нашу безопасность. Лишь немногие откровенно выражали мнение (которое все труднее было отстаивать перед лицом фактов), что-де все эти разговоры об опасности чепуха и нам не следует беспокоиться по поводу действий Гитлера или японцев, потому что мы в нашем полушарии и сами всегда сможем себя защитить, что бы там ни творилось в мире.

Однако была и такая телеграмма, которая рассердила президента. Автор ее не отрицал угрожающей нам опасности, но просил президента не обращать на опасность внимания. По этому поводу сам Рузвельт сказал:

Суть этой телеграммы вот в чем: "Пожалуйста, господин президент, не пугайте нас, говоря нам об обстоятельствах". И тут он не мог не дать отповеди автору этого письма: Надо сказать честно и решительно: нам угрожает реальная опасность, и мы должны быть к этому готовы. Но ясно, что опасности не избежишь, если залезть в кровать и укрыться с головой одеялом.

Президент высказался прямо, как и просили его в большинстве писем. Он сказал:

В случае поражения Великобритании все мы, американцы, будем жить под дулом винтовки, заряженной разрывными пулями, боевыми и экономическими. Мы должны взяться за производство вооружений со всей решительностью и волей, на которые мы способны. И завершил свою мысль формулой национальной политики военного времени: Мы должны стать великим арсеналом демократии.

6 января 1941 года Рузвельт обратился к Конгрессу с годичным посланием "О положении в Федерации": "Я, как это ни печально, должен заявить, что будущее и безопасность нашей страны теперь тесно связаны с событиями, происходящими вдали от наших границ".

Президент просил Конгресс о полномочиях и средствах для того, чтобы увеличить производство оружия и боеприпасов для передачи в страны, отражавшие агрессию держав оси.

Когда Рузвельт вернулся в Белый дом из Капитолия, министр финансов Моргентау и Э. Х. Фоули, один из руководящих сотрудников Министерства финансов, обратились к нему с просьбой обсудить законопроект о широкой программе помощи демократическим странам. Законопроект этот за четыре дня до того подготовил главный юрист Оскар Кокс, перешедший три года назад в Министерство финансов из Нью-Йоркской консультативной корпорации.

Все время он работал над проблемой иностранных закупок и один из первых предложил обменную систему для решения проблемы поставок стрелкового оружия в Англию. Летом он же раскопал старый, 1892 года, статут, который подсказал ему идею строить помощь демократическим странам на основе аренды. Его проект Закона о ленд-лизе был отчасти основан на законе, принятом летом 1940 года, о помощи нашим оружием другим американским странам.

После того как Кокс подготовил первый законопроект, его обсуждали Моргентау, руководство Министерства финансов, министр Стимсон, заместитель министра Мак-Клой, другие руководители Военного министерства, министры Нокс, Халл, его советник Хакворт, министр юстиции Джэксон и многие другие чиновники. Кроме того, были проведены консультации с лидерами Конгресса, сенаторами Баркли, Джорджем, Коннэли, Гаррисоном, спикером Рэйбэрном, конгрессменами Маккорнаком, Блумом и Джонсоном. Ко времени, когда этот законопроект был представлен президенту, он уже представлял собой итог творчества многих людей. Члены Совета по законодательству Конгресса трудились над его языком и формулировками. Юристы Министерства финансов затратили немало усилий, чтобы согласовать между собой все поступившие предложения.

Получив от Моргентау текст законопроекта, Рузвельт изучал его долго и тщательно. Потом он сказал, что этот проект предусматривает простое и прямое решение вопроса о помощи другим странам, которую мы намерены предоставить. Президент заявил, что хочет снова получить законопроект, и как можно скорее, с визами Халла, Стим-сона, Нокса, Кнадсена и самого Моргентау.

На другой день Фоули и Кокс прибыли для окончательного согласования текста законопроекта. Прошли новые консультации, еще ряд поправок был сделан Госдепартаментом и Министерством обороны. К 5 часам дня министр финансов Моргентау и Фоули вернулись в Белый дом с полностью согласованным текстом законопроекта и со всеми нужными визами.

- Вот это пример четкой работы в Вашингтоне, заметил президент с улыбкой. Ну и я не отстану.

Он снова внимательно прочел законопроект, задал еще несколько вопросов и подписал его.

Через два дня в Белом доме было собрано заключительное совещание с участием членов кабинета и лидеров Конгресса. Рузвельт прочел законопроект вслух и сделал несколько пояснений. Прежде всего в законе не должно содержаться ограничений размеров помощи, оказываемой зарубежным странам. Расходы будут согласовываться особо в каждом отдельном случае. В чрезвычайных обстоятельствах мы можем предсказать заранее объем помощи, но не более чем мы способны предсказать ход войны.

Тут выступил один сенатор и сказал, что его беспокоит положение законопроекта о том, чтобы давать в долг уже имеющиеся вооружения и военные материалы. "Значит ли это, спросил он, что мы можем например, передать англичанам линкор?.." и сенатор назвал корабль, наименованный в честь его родного штата. Все засмеялись. Но тема была важной. Вопросы вроде этого не были редкостью в тот период, и ответы на них были всегда одинаковыми: никто заранее не имеет в виду отдавать линкор англичанам, но никто не может предвидеть, что в ближайшее время потребуется сделать в наших собственных интересах.

Возьмем такой пример, сказал президент. Для обороны Китая или Греции может оказаться очень важно, чтобы мы доставили им наши военные самолеты. Для себя мы можем заменить их новыми за небольшой отрезок времени. А между тем, передав эти самолеты странам, которые защищаются от агрессии, мы еще поможем и им, и самим себе. Если же мы начнем попросту делать изъятия каких-то видов вооружений, то через несколько месяцев можем оказаться не в состоянии предпринять то, что может оказаться необходимым для нашей безопасности.

В заключение президент подчеркнул, что действовать надо оперативно. Уже сейчас англичане вынуждены отказаться от контрактов, и неизвестно что делать с заказами на конец 1941-го и на 1942 год. Война не будет ждать, пока мы завершим дебаты.

На другой день, 10 января, сенатор Баркли представил законопроект Сенату, а конгрессмен Маккорнак представил его Палате представителей. Клерк Палаты представителей присвоил ему номер: ПП 1776{4}

Глава 7. Дебаты по ленд-лизу

Дебаты по законопроекту ПП 1776 и стали заключительным этапом общенациональных дискуссий, которые в нашей стране продолжались со все возрастающим напряжением со времени падения Франции.

В бесчисленных речах, статьях в прессе, резолюциях различных митингов и организаций наше правительство призывали усилить помощь англичанам и другим странам, отражавшим агрессию держав оси. Комитет по защите Америки посредством помощи союзникам создал развернутую программу такой помощи.

С другой стороны, Комитет за первенство Америки не считал, что нашей стране угрожает особенная безопасность из-за войны в Европе, а потому от нас не требуется активного вмешательства в ход этих событий. Эти люди утверждали, что, перевооружая свою армию, мы обеспечим безопасность Западного полушария, даже если весь остальной мир станет добычей агрессоров. Возникло и множество других мелких групп, не согласных с политикой помощи тем, кто сражался против стран оси. Меньшинство этих людей работало на пропаганду стран оси, но большую их часть составляли вполне лояльные американские граждане.

Летом 1940 года, когда решался вопрос об обмене эсминцев на базы, напряженность этих дискуссий достигла предела. Однако, когда вопрос об этой сделке был решен, большинство американцев, очевидно, одобрило ее, тем более что никто не мог отрицать, что мы получили непосредственную и значительную выгоду: целую цепь военно-морских баз, защищавших наши пределы на Атлантике. Правда, помощь Англии Китаю и другим странам едва ли могла сразу принести США столь ощутимую выгоду, и этот вопрос еще следовало прорабатывать.

Должен признаться, что в то время я порой недоумевал, почему программа помощи тем, кто защищается от агрессии, продвигалась у нас такими медленными темпами. Конечно, я знал, что существуют значительные разногласия на этот счет среди американского народа. Понимал я и то, что высокопоставленные чиновники предпочитают не торопиться, начиная новое дело. И все же мне казалось, что наше правительство явно отстает от большинства американского народа, уже осознавшего необходимость помощи союзникам. Теперь я, кажется, понял, в чем было дело. В демократических странах недостаточно просто поддержки большинства для быстрых и решительных действий по защите страны от опасности. В такое время необходимо сплочение народа и нельзя допускать резкий раскол в обществе.

Итак, простого мнения большинства недостаточно было для устройства сделки с эсминцами, а тем более для решения вопроса о ленд-лизе.

Большинство народа должно было быть столь сплоченным и решительным, а его воля должна была быть выражена столь убедительно, чтобы каждый гражданин признал правоту волеизъявления народа. Раскол же был бы в это время особенно опасен для американского общества. Поэтому, прежде чем сделать решительные шаги, нам требовались месяцы основательных дебатов. Это не тот способ, каким диктаторы готовят войска к агрессии, но именно таким способом происходит сплочение свободолюбивых народов, чтобы противостоять диктаторам и победить их.

И никогда еще демократическая дискуссия не достигала такого размаха, как в то время, когда решался вопрос о ленд-лизе. Это было похоже на то, как если бы весь американский народ начал думать вслух. В тот период мы смогли осмыслить свое место в мире, свое прошлое и подумать о будущем о том, какую роль в общемировом деле должны сыграть мы, чтобы отстоять свою свободу.

В разгар острейших дискуссий о помощи демократическим странам президент и рассказал свою притчу о пожаре и садовом шланге. Но к моменту представления законопроекта о ленд-лизе в январе 1941 года многое уже прояснилось и обрело определенность. Законопроект 1776 создавал широкую основу для ведения такой внешней политики, которая обещала стать действенной в период военных испытаний.

Основной принцип оказания помощи по ленд-лизу был сформулирован следующим образом: "... Помощь любой стране, защиту которой президент считает жизненно важной для обороны США". Слова "жизненно важной" были ключевыми. Одно дело помощь дружественным странам с целью спасти их от завоевания, и совсем другое провозгласить, что оборона этих стран жизненно важна для нашей собственной безопасности. Принять законопроект с такой формулировкой означало признать единение нашей страны с другими свободолюбивыми странами перед лицом агрессивных государств оси, признать, что наша самая большая надежда состоит в том, чтобы удалось соединить нашу силу с силой наших друзей, чтобы спасти в нашей стране те принципы американского символа веры, которые выражены в нашей Декларации независимости и Геттисбергском обращении.

Новый законопроект, который должен был лечь в основу нашей внешней политики, разрешал президенту "продавать, обменивать, давать в долг и в аренду или передавать иным способом... любые материалы, нужные для обороны" любой стране, оборону которой он признает "жизненно важной для национальной безопасности США". Производя те или иные виды оружия, мы получали право решать, где они лучше послужат целям нашей безопасности. Если оружие полезнее передать друзьям, нежели оставить его себе про запас, значит, надо, чтобы они от нас его получили.

Соединенные Штаты, в свою очередь, в обмен на эти поставки имели право на "получение долга деньгами, или собственностью, или в форме любой прямой или непрямой выгоды, которую президент сочтет удовлетворительной". Это положение носило намеренно широкий характер. Для нас, конечно, ближайшей и самой важной выгодой было использование странами оружия, полученного по ленд-лизу, против агрессоров. Кроме того, мы были вправе ожидать от стран, которым мы помогали, помощи нам самим в той или иной форме. Но только ход событий мог определить, какого рода выгоду мы от них получим. Законопроект давал президенту широкие полномочия, чтобы он мог действовать оперативно в меняющейся военной обстановке. Он должен был определять страны, защита которых жизненно важна для обороны США. Он должен был с ведома и одобрения Конгресса решать, какие виды помощи оружием или иной помощи должны быть оказаны другой стране. Он сам должен был определять, какого рода выгоды должны получить США от других стран за предоставленную ими помощь. Законопроект был ориентирован на тотальный характер настоящей войны отсюда многозначная формулировка: "товары и материалы, нужные для обороны". Мы могли ссужать другим странам оружие всех типов; транспортные средства всех видов, необходимые для снабжения армий и для связи; станки и оборудование; сырье, необходимое для оборонной промышленности стран, отражающих агрессию держав оси; продукты и средства производства продуктов для их армий и работников военной промышленности. Мы могли ремонтировать и размещать в наших доках корабли Англии и ее союзников. Мы могли передавать другим странам технологии производства новых видов оружия, которыми мы сами располагали. И согласно положению того же законопроекта мы имели право "передавать... любую оборонную информацию" например, обучать у себя в стране летчиков, стрелков, механиков для ВВС стран, сражавшихся с люфтваффе или воздушными силами Японии. Вот в чем состояли главные особенности законопроекта 1776.

Официальные слушания по законопроекту о ленд-лизе проходили в Комитете по иностранным делам Палаты представителей и в сенатском Комитете по международным отношениям, но в действительности оживленные споры шли по всей стране: на радио, на улицах, в магазинах, фешенебельных клубах, на профсоюзных митингах, в колледжах и церквях. Члены Конгресса находили в своей почте значительное количество писем, открыток, резолюций, поступавших от отдельных лиц, клубов, ассоциаций, церквей, комитетов. Люди заставляли прислушаться к их мнению и их мысли находили отражение в бюллетенях Конгресса.

В ходе этих дебатов стало ясно, что те или иные мнения о ленд-лизе не зависят от профессии, партийной принадлежности или идеологии человека. Дж. Конэнт, глава Гарвардского университета, заявил, что "поражение стран оси единственная надежда свободолюбивых людей", тогда как Р. Хатчинс, глава Чикагского университета, считал, что "американский народ близок к самоубийству".

Национальная федерация студентов Америки собирала митинги в поддержку полномасштабной помощи Великобритании, а Американский студенческий союз организовал митинг протеста против законопроекта о ленд-лизе. Существовали резкие различия во мнениях и среди рабочих организаций Америки. Например, в Нью-Йорке Административный комитет Американской трудовой партии одобрил законопроект о ленд-лизе, тогда как Нью-Йоркский совет индустриальных профсоюзов объявил его "законопроектом военной диктатуры".

Представители деловых кругов также размежевались. Например, один из наших крупных промышленников, Эрнст Уэйр, не раз выступавший оппонентом правительства в делах внутренней политики, на этот раз прямо провозгласил, что поддерживает президентскую программу помощи другим странам. А другой крупный бизнесмен, Роберт Вуд, председатель правления "Рибак и К", стал главой Комитета за первенство Америки, влиятельного противника ленд-лиза. Ассоциации и советы бизнесменов по всей стране принимали резолюции в поддержку как той, так и другой стороны. Произошел раскол также внутри церковных организаций и групп ветеранов.

Среди людей, бывших кандидатами в президенты, поддержали ленд-лиз А. Симт, Дж. Кокс, Дж. Дэвис и У. Уилки, а выступили против него А. Лондон и Н. Томас. Герберт Гувер, единственный здравствующий экс-президент, был против законопроекта. Томас Дьюи, вначале противник законопроекта, стал его сторонником незадолго до голосования. Губернатор Миннесоты Стассен заявил о поддержке ленд-лиза с самого начала и на том основании, что "этот законопроект надо принять: ведь у нас не может быть двух разных внешних политик".

Наконец все эти дебаты сосредоточились в сенатском Комитете по международным отношениям и в Комитете по иностранным делам Палаты представителей, где начались слушания по этому вопросу. Казалось, ни разу еще во время подобных слушаний по законопроекту не высказывалось такого большого количества разноречивых мнений. Администрацию первоначально представляли четыре члена кабинета: госсекретарь Халл, министр финансов Моргентау, военный министр Стимсон, военно-морской министр Нокс два демократа и два республиканца, а также Уильям Кнадсен, ставший теперь генеральным директором Отдела производственного управления.

Состав остальных выступавших во время слушаний отражал все многообразие нашей национальной жизни. Среди них было пять бывших послов США, три человека, бывших кандидатами в президенты. Когда оппозиция призвала в свидетели Хьюго Джонсона, большинство ответило на это приглашением другого аналитика, Дороги Томпсон. Полковник Чарльз Линдберг был призван выступить от лица оппозиции по вопросам военной стратегии, чтобы как-то уравновесить показания министров Стимсона и Нокса. Были здесь интеллектуальные лидеры, вроде Коканта и Рейнольда Нибура, и был некий Джеральд Смит, в то время "председатель", как он сам выражался, "комитета миллиона". Выступали профессора, экономисты, бизнесмены, профсоюзные лидеры, отставные офицеры и общественные деятели всех сортов, в том числе председатели и представители множества малоизвестных "комитетов".

Порой споры становились ожесточенными. Раздавались обвинения в "диктатуре", в "подрыве американской обороны", в "вовлечении Америки в войну" а один злобный оппонент обозвал законопроект о ленд-лизе "новым курсом во внешней политике, который загубит четверть всех американских парней". Президент назвал это заявление "самым гнусным публичным высказыванием при жизни моего поколения". Всему этому не препятствовали: ведь это и есть демократический путь полемики. Я понял, что в конце концов мы стали в результате дебатов гораздо сильнее.

Вообще же участников дебатов и в Конгрессе, и в обществе в целом волновала не помощь другим народам, но, скорее, наша собственная стратегия безопасности. К тому времени мало кто сомневался, что Америке угрожает опасность, речь шла о мере понимания опасности и о способах ее предотвращения.

Те, кто видел масштабы опасности наиболее ясно, знали, что агрессивным замыслам стран оси нет предела. Как сказал госсекретарь Халл, "человечество стоит не перед началом региональных войн и конфликтов, но перед хорошо организованным и беспощадным врагом, который методично, шаг за шагом, осуществляет захват все новых стран". Не было никаких оснований верить, что Германия, если она, в случае падения Англии, получит контроль над Атлантикой, упустит возможность инспирировать пронацистские перевороты где-нибудь в Южной Америке. А если учесть осведомленность нацистов о том, что мы будем защищать от их нападения любую южноамериканскую республику, то они вполне могли бы сочетать агрессию в Южной Америке с нападением на Северную, через Англию, Ирландию и Гренландию, представлявшие собой естественные плацдармы.

- Впервые в новой истории, сказал тогда Стимсон, США столкнулись с государством, имеющим могучую армию, включая мощные воздушные силы, и способным захватить контроль над Атлантическим океаном.

Моргентау, обрисован тяжелое положение Великобритании, у которой истощились долларовые запасы, указал и на масштабы опасности, грозящей Америке:

Если Конгресс не утвердит этого закона, Англии останется только прекратить борьбу.

В Тихоокеанском регионе опасность для нас была не столь очевидной, но вполне реальной. Амбиции Японии, как и амбиции Гитлера, не знали предела. Они откровенно провозгласили своей целью захват всего Китая, и все более явно заявляли претензии на господство над остальной Восточной Азией и Ост-Индией. Японцы уже вторглись в сферу Французского Индокитая и нацелились на Сингапур и Голландскую Ост-Индию. Все это называлось благообразно: "сфера общего процветания Великой Восточной Азии", но действия Японии в Китае и Маньчжурии не оставляли сомнений, что все это лишь японский вариант гитлеровского "нового порядка". Они вознамерились превратить всю Восточную Азию в беспощадно эксплуатируемую колонию. В 1941 году флот, предназначенный для двух океанов, еще только строился, а уже существующий флот был сосредоточен в Тихом океане. Создание большой армии только еще начиналось.

В это время мы превратились в удобную мишень для возможного врага. Как заявил Стимсон, "положение станет критическим, если Англия потеряет господство на Атлантике. Подобная катастрофа означала бы угрозу безопасности не только Северной Атлантики, но также и Южной Америки".

В случае же если бы немцы осуществили агрессию в любом месте на восточном побережье Американского материка, японцы вполне могли объявить наши оборонные меры "агрессией против Германии" и оказать ей "политическую, экономическую и военную помощь", как и обещали это своему союзнику в сентябре 1940 года. Япония вполне могла бы воспользоваться таким наиболее благоприятным моментом для нападения на нас с Запада.

Но атака на Западное полушарие, по сути, уже началась. Нацисты ведь не ограничивались созданием армий и нападением врасплох на нейтральные страны. Они покушались на свободу стран задолго до начала своей военной агрессии. Через организации и землячества немцев за рубежом нацисты создавали свои "пятые колонны", оказывающие им помощь в момент нападения. С помощью "картельных соглашений" и иных форм экономической войны они разрушали военную промышленность страны, намеченной в жертву. С помощью своих коммерческих авиалиний они готовили резерв летчиков, хорошо знавших воздушное пространство соответствующих стран, и строили аэродромы, которые в дальнейшем могли быть использованы и для военных целей.

Все это, в той или иной форме, уже давно происходило в южной части нашего континента, а некоторые из подобных явлений имели место даже в самих США. Гитлер не жалел ни людей, ни денег ради создания своей авангардной агентуры. Как сказал Нокс, "методы могут быть прямыми или косвенными, но в любом случае нашему полушарию угрожает опасность вторжения".

Противоположных взглядов на германскую агрессию придерживалась небольшая кучка наших граждан платных нацистских агентов или экстремистов кандидатов в диктаторы с их последователями. Мало кто в Америке принимал их всерьез, и реальная оппозиция ленд-лизу исходила не от них. Она исходила в основном от патриотически настроенных американцев, которые не желали верить, что победы нацистов и их союзников создают реальную угрозу для Америки, а если даже и создают, то ленд-лиз неправильный способ самозащиты. Они верили, что мы сможем отстоять свою безопасность, даже если должны будем сражаться в одиночку. Такую политику Стимсон называл "тактикой обороняющейся обороны", когда "защищающаяся сторона держится исключительно в пределах своих границ и ждет, когда на нее нападут, не предпринимая никаких мер, чтобы отвратить нападение". Подобное мышление не учитывало значительных преимуществ, даваемых наступательной стратегией. По мнению таких людей, американцам следовало смотреть, как нацисты овладевают окружающим морским и воздушным пространством, а самим в это время строить у себя очередную "линию Мажино", которую бы тщательно изучали агенты врага, чтобы его стратеги могли свести на нет ее значение. А потом, выбрав подходящее время, нацисты нанесли бы внезапный удар в самом слабом месте по нашему континенту, а может быть, и по нашей стране.

Вспоминая то время, я понимаю, как непросто нам было полностью осознать реальное положение. Мы привыкли к мысли, что всегда сможем сохранить мир лишь благодаря нашей воле к миру. Мы привыкли к благам мирной жизни, к свободе торговли, мирному решению международных проблем, свободе от бремени милитаризованной экономики, к возможности сосредоточиться на мирном экономическом развитии. Пример же Европы показал нам, что такое тотальная война, с милитаризацией экономики, призывом на фронт миллионов молодых людей, со всем тем, что Черчилль определил известной фразой: "Непосильный труд, пот, кровь и слезы".

Конечно, все мы искренне хотели жить в мире. Но принятие решений зависело не только от нас. Мы могли быть вовлечены в войну, как только Германия или Япония сочли бы, что для этого наступил подходящий момент, а защитить себя мы были еще не готовы. Ленд-лиз же давал возможность, помогая другим, остановить наших врагов.

- По сути, отметил министр Стимсон, мы стремимся не столько дать ссуду Великобритании, сколько купить ее помощь в деле нашей собственной обороны. Мы не даем в долг, а покупаем собственную безопасность и возможность подготовиться к самозащите.

Известным препятствием (о чем вспомнили и во время слушаний) оставалась доктрина нейтралитета, рожденная практикой прошлого века. Соответствующий закон представлял собой сложный компромисс между стремлением наций торговать и в военное время и естественным желанием воюющих стран отсечь все внешние источники для своих врагов. Согласно этой доктрине, войны не считались ни чем-то плохим, ни чем-то хорошим, а были просто реальностью, а потому не делалось и различий между агрессором и защищающейся стороной.

По мере того как росла угроза агрессии стран оси, все чаще стали вспоминать о двух забытых истинах, нашедших отражение в международном праве. Первая из них состояла в признании за страной законного права на самозащиту от агрессии. Как заявил Халл в Комитете по иностранным делам Палаты представителей, "перед лицом нарастающей волны захватнических войн необходимо признать, что идея самообороны должна стать частью мудрой, благоразумной национальной политики".

Вторую истину можно было бы назвать "принципом взаимности". Госсекретарь Халл сказал по этому поводу:

Страны оси нарушили все принятые долгое время нормы миролюбия и упорядоченных международных отношений... Я уверен, что настанет день, когда ни одна страна не будет настолько циничной и наглой, чтобы, нарушая все принципы и нормы международного права, требовать в то же время, чтобы ее потенциальные жертвы строго придерживались всех этих норм до тех пор, пока войска этой страны не пересекут их границы. Но, пока такие страны еще существуют, ни их угрозы, ни их возможные протесты не должны уменьшить нашей решимости принять необходимые меры для самообороны.

Мы возвращались к основам международных норм: признанию права самообороны и требованию взаимной доброй воли в отношениях между странами. При этом Стимсон, бывший госсекретарем при президенте Гувере, напомнил, что мы идем к полному применению Пакта Келлога Бриана, рожденного практикой XX века. Все страны, включая Германию, Италию и Японию, тогда заявили, что они признают войну только как средство национальной обороны. Они нарушили один из основных законов международной жизни, и мы не были обязаны сидеть и смотреть, как страны оси разрушают основы международных отношений.

- Нарушив Пакт Келлога-Бриана, заявил Стимсон, они тем самым попрали давние международные нормы, и теперь ни они, и никто не может бросить нам в лицо фальшивое обвинение, будто, защищаясь от них или помогая защищаться от них другим, мы сами нарушаем эти давние нормы.

Другое возражение против программы ленд-лиза, высказанное во время дебатов в Конгрессе, состояло в том, что этот законопроект давал слишком большую власть президенту. При этом вносились некоторые частные поправки, не затрагивавшие сути законопроекта, как, например, о двухлетнем сроке действия, до 30 июня 1943 года, или об ограничении первичного размера помощи суммой в 1 300 миллионов долларов (размеры дальнейшей помощи должны были специально устанавливаться Конгрессом). Одна из поправок гласила, что Конгресс может отменить Закон о ленд-лизе принятием раздельных резолюций обеими палатами.

Были и неприемлемые предложения. Например, роковым могло бы стать принятие предложения ограничить союзнические обязательства США только Англией, Китаем и Грецией. Оппозиция указывала, что по условиям законопроекта президент может оказывать помощь и России. Однако еще до окончания года большинство американцев признали, что оборона России жизненно важна для самозащиты Америки. Закон должен был носить общий характер в части, касающейся наших союзников: мы не могли себе позволить все время принимать новые поправки в меняющихся условиях войны.

То же самое относилось к предложениям строго определить перечень предметов, передаваемых по ленд-лизу. Только когда то или иное оружие было уже произведено, мы могли определить, что лучше передать другим странам, исходя из наших интересов. Когда снова всплыл вопрос о том, что нельзя передавать другим наш флот, у Нокса уже был готов ответ:

Исходя из этой степени вероятности того, что мы можем подарить кому-то наш флот, мы можем, например, внести предложение о запрещении президенту ходить на голове по Пенсильвания-авеню.

Была сделана и еще одна попытка атаковать законопроект 1776. Появились сторонники возвращения к старой системе займов, которую администрация основательно рассмотрела и отказалась от нее. Но это дело не зашло далеко. Как сказал мистер Стимсон, "пытаться превратить наше начинание в банальный заем значит проявлять близорукость, не достойную великой нации... В наших собственных интересах, я это подчеркиваю, чтобы Англия оставалась боеспособной, а не задавленной тяжкими долговыми обязательствами, подтачивающими ее ресурсы. Мы также должны подумать о том, что будет после войны. Тогда для нас самих станет очень важно, смогут ли те страны, чей образ жизни и вид экономики очень похожи на наши, быстро оправиться от военных потрясений.

После окончания слушаний Комитет Палаты представителей 17 голосами против 8 одобрил законопроект как "имеющий важнейшее значение для жизненных интересов нашей страны и даже нашей цивилизации". Обсуждение его в палате началось 3 февраля 1941 года. В течение 5 дней дебатов бьши подведены итоги. Все поправки, имевшие целью выхолостить законопроект, бьши отклонены большинством голосов. 8 февраля законопроект был принят 260 голосами против 163.

Дебаты в Сенате начались 17 февраля, после утверждения законопроекта Комитетом по международным отношениям, и продолжались почти три недели, до 8 марта. Снова повторилась вся аргументация сторон. Лидер демократов Баркли и один из лидеров республиканцев, Остин, открыли дебаты со стороны большинства, поддерживавшего законопроект. И в Сенате большая часть поправок оппозиционеров была отклонена. Наконец 8 марта 60 голосами против 31 законопроект был принят Сенатом.

Сенатская версия законопроекта с небольшими изменениями снова вернулась в Палату представителей и 11 марта 1941 года была принята 317 голосами против 71. После этого лидер меньшинства в Палате представителей Мартин и сенатор-республиканец Ванденберг, оба активные противники законопроекта, выступили с заявлениями о его двухпартийной поддержке, поскольку он обрел силу закона.

Принятый законопроект сразу же был доставлен в Белый дом и в тот же день без десяти четыре он был подписан и окончательно стал законом. На другой день в Конгресс поступил запрос о выделении 7 миллиардов долларов для производства самолетов, танков, пушек и других вооружений, оборудования, станков и военного сырья для тех стран, оборона которых, как мы решили, имеет для нас самих жизненно важное значение.

15 марта Рузвельт в Белом доме на ужине в честь годовщины Корреспондентской ассоциации подвел итоги всей истории с дебатами. Он сказал:

Пусть диктаторы Европы и Азии сомневаются в нашей сплоченности. В нашем демократическом обществе решения, может быть, принимаются медленно, но когда они приняты, то это решения не одного человека, а ста тридцати миллионов.

Часть 3. Арсенал демократии

Глава 8. Начало помощи по ленд-лизу

11 марта 1941 года, через три часа после подписания Закона о ленд-лизе, президент Рузвельт подписал еще две директивы, чтобы начать претворение программы ленд-лиза в жизнь.

В Директиве 1 провозглашалось, что защита Великобритании жизненно важна для обороны США, а потому военно-морскому министру предписывается передать Англии 28 торпедных катеров "Пи-ти" и "Пи-ти-си", а также 3000 зарядов для глубинных бомб и некоторое количество пушек среднего калибра и боеприпасов к ним для оснащения торговых судов.

Англичане просили у нас торпедные катера "Пи-ти" еще во время сделки по эсминцам, надеясь использовать их в Ла-Манше в случае ожидаемой немецкой агрессии. Но тогда катера эти еще только строились и не могли быть переданы англичанам согласно закону того времени. Весной 1941-го угроза нацистского вторжения в Англию была еще велика, и торпедные катера теперь можно было передать Англии по Закону о ленд-лизе.

Других военных материалов по первой директиве было не так уж много, но они были необходимы для одной из важнейших задач: борьбы с подводными лодками, с помощью которых Гитлер рассчитывал перерезать все линии связи Великобритании и США и свести к нулю результаты американской политики помощи демократическим странам. Нехватка пушек для кораблей торгового флота была настолько острой, что они были упакованы и готовы к отправке еще в конце февраля, когда уже стало ясно, что Закон о ленд-лизе будет принят.

Позднее, в том же 1941 году, английские власти получили от президента США разрешение на вторичную передачу части этих корабельных орудий правительствам Норвегии, Голландии, Греции и Югославии, ставшим жертвами нацистской агрессии, но не прекратившим борьбу и после оккупации своих стран, а их торговые суда служили общему делу союзников. Подводные лодки немцев потопили столько танкеров союзников, что пришлось использовать даже норвежские китобойные суда, оснащенные большими резервуарами для китового жира, для доставки нефти английским войскам, сражавшимся с Германией. Для защиты этих судов и была использована часть пушек, полученных по ленд-лизу.

Директива 2 объявляла жизненно важной для нашей национальной обороны защиту Греции и санкционировала передачу грекам 50 75-миллиметровых пушек и 150 000 снарядов, а также 30 000 снарядов для 155-миллиметровых полевых орудий, которые греки использовали в горных боях с итальянцами.

В нашей стране с большой симпатией следили за мужественной и успешной борьбой, которую вел народ Греции со времени нападения Италии на эту маленькую страну в октябре 1940 года. Но свободных военных материалов у нас было мало, и до марта 1941 года греки могли купить у нас только 70 000 снарядов и несколько сотен тонн ТНТ (тола или тротила). Слишком тяжелым было положение на других фронтах, да и наши собственные нужды следовало удовлетворить. Однако греки, получая кое-какие военные материалы из Англии и располагая тем, что у них было, вытеснили фашистские войска в Албанию.

В марте 1941 года угрожающие масштабы вторжения нацистов на Балканы становились все очевиднее. 1 марта Болгария, вслед за Венгрией и Румынией, перешла на сторону держав оси, и нацистские войска вступили на ее территорию. Теперь Гитлер смог сосредоточить свои армии на границах Югославии и Греции.

Ко времени принятия Закона о ленд-лизе у нас хватило времени только на то, чтобы быстро отправить грекам оказавшиеся под рукой оружие и боеприпасы. В первую очередь им были нужны самолеты-истребители и артиллерия, приспособленная для боев в горах. Отправка в Грецию 75-миллиметровых орудий и снарядов была лишь небольшим нашим вкладом в дело помощи этой стране.

28 марта от Рузвельта, которого в тот момент не было в Вашингтоне, пришло по радио указание отправить в Грецию 30 истребителей, предназначенных до того для Англии. Тогда же был составлен план передачи Греции дополнительно некоторого количества тех военных самолетов и орудий, которые должны были быть произведены в ближайшее время. Часть истребителей, приготовленных для Англии, были доставлены на корабль, отплывший 1 апреля из Нью-Йорка в Средиземное море, остальные пошли по назначению через 4 дня. Снаряды к 75-миллиметровым орудиям смогли отправить только 16 апреля, на корабле, где были также запасные моторы к самолетам-истребителям.

Между тем югославский народ сверг правительство, предавшее его под угрозами Гитлера. Новое правительство во главе с юным королем Петром и генералом Симовичем решилось бросить нацистам вызов. Вторжение немцев в Югославию началось 6 апреля.

В тот же день югославский военный атташе в Вашингтоне обратился к нам с просьбой о военной помощи. Он просил 100 бомбардировщиков, 100 истребителей, 500 разведывательных самолетов, 100 средних танков, 2000 грузовиков, 1 500 тысяч противогазов, значительное количество противотанковых и зенитных орудий, а также орудий для горного боя. При положении Югославии эти требования были довольно скромными, но тогда и их полностью удовлетворить нам было невозможно. И все же на следующий день был составлен примерный график, согласно которому небольшая часть этих военных материалов могла быть получена заказчиком в тот же месяц и еще несколько квот вооружений должно было быть передано югославам постепенно, в течение года. К концу апреля мы были в состоянии предоставить Югославии небольшое количество 75-миллиметровых и 50 155-миллиметровых орудий, 500 тонн тола, 200 000 противогазов и около 1000 полуторатонных грузовиков. Но эти военные материалы фактически не попали в Югославию. Впрочем, и Греция не получила оружия вовремя. К 18 апреля Югославия была оккупирована, а к 27 апреля пали Афины, и началась эвакуация греческих и английских войск на Крит. Армии Гитлера наступали быстрее, чем мы предполагали. Однако указанные виды оружия и боеприпасов летом того же года сослужили службу силам союзников, воевавшим на Ближнем Востоке, в том числе грекам и югославам, которые сумели попасть в Египет и Палестину и присоединиться к английским войскам.

Первые поставки по ленд-лизу не оказали заметного влияния на ход боевых действий в марте-апреле 1941 года. Но принятие программы ленд-лиза оказало огромное влияние на ход войны в целом. Впервые странам, сражавшимся против агрессоров, был обеспечен поток вооружений и военных материалов, который, как выразился президент в докладе Конгрессу о ленд-лизе, "становился все сильнее день ото дня, так что ручей превратился в реку, а река в могучий поток, который поглотит тотальную тиранию, стремящуюся к мировому господству".

Эти надежды поддерживали несломленный дух людей в странах, оккупированных нацистами. Это значило, что Англия и ее союзники теперь способны на большее, нежели оказывать врагу только отчаянное сопротивление, располагая скудными средствами. Теперь англичане могли позволить себе более свободно тратить оружие и боеприпасы для обороны Суэца и Ближнего Востока, так как потери будут теперь восполнены не только из английских, но и из американских источников. Союзники могли уже даже подумать о будущем контрнаступлении.

Сразу после принятия Закона о ленд-лизе наши военные поставки союзникам стали расти, хотя сначала лишь небольшая их часть относилась к собственно программе ленд-лиза, а большая часть шла за счет 4-миллиардных контрактов, заключенных до 11 марта 1941 года англичанами и другими странами, сражавшимися против держав оси. Теперь эти заказы оказались востребованными в значительно большей мере. Военные поставки в Англию в марте июне 41-го возросли в два с половиной раза по сравнению с четырьмя последними месяцами 1940 года. Пока рос объем этих старых поставок, создавалась и сама программа ленд-лиза.

А тем временем нацистская экспансия продолжалась. Закон о ленд-лизе был принят слишком поздно, чтобы успеть спасти Грецию и Югославию. За этим последовали новые беды. К концу мая Крит был захвачен нацистами, а танковые войска Роммеля подошли к границам Египта. Возникла реальная угроза потери Суэца, захвата нацистами всего Ближнего Востока и выхода их к Индийскому океану.

Возникла острая необходимость доставки в Египет большего количества танков, грузовиков, самолетов. Грузовиков наша промышленность производила очень много, но танков в марте 1941 года было произведено всего шестнадцать. Авиационная промышленность развивалась куда быстрее, и все же самолетов поставлялось недостаточно для того, чтобы удовлетворить не только нужды англичан, но и наши собственные. В марте 41-го в Америке было произведено 283 бомбардировщика, 223 истребителя и 630 учебно-тренировочных и коммерческих самолетов, которые могли быть приспособлены для военных нужд, всего 1138 военных самолетов. Значительное число этих самолетов предназначалось для выполнения английских и французских контрактов 1939-1940 годов, но их не хватало для удовлетворения растущих нужд Великобритании. Начали приносить свои плоды и большие заказы Военного и Военно-морского министерств, сделанные во второй половине 1940 года, но лишь небольшая часть этих самолетов поступала в Англию по ленд-лизу. Правда, оба министерства разрешили военным заводам отдавать преимущество многим из английских заказов перед нашими. В результате 2400 самолетов было поставлено из США в Англию, в том числе английским войскам в Египте. Меньше 100 из них были отправлены по ленд-лизу, остальные за наличные.

Танковая программа начала выполняться позже авиационной. Первые модели средних танков "Генерал Грант" были доведены до нужного технического уровня в апреле 1941-го. Производство американских легких танков становилось массовым, и в мае их было произведено более ста семидесяти. Англичане не заказывали легких танков,

так как их броня и вооружение уступали многим немецким танкам. Зато эти машины были более маневренными, и англичане поверили в то, что их можно использовать в условиях пустынь Ливии и Египта. Передача Англии по ленд-лизу такого рода вооружений отчасти компенсировала покупку самолетов за наличные и увеличивала общее количество военных поставок. Из 538 легких танков, произведенных у нас в апреле июне, 280 были отправлены в Англию по ленд-лизу.

9 июля президент в письменной форме напомнил Стимсону о необходимости немедленно передавать англичанам легкие и средние танки последних моделей, а также попросил сделать все необходимое для увеличения объема месячного их производства. Министр ответил, что по плану на последние пять месяцев 1941 года предусмотрено производство всего 1350 средних и 1420 легких танков и что половину тех и других он рекомендует передать Англии.

Реальное число танков, которые мы могли поставить англичанам, было значительно меньше намеченного, но все же до конца 41-го в Англию был отправлен 951 танк, из них 786 по ленд-лизу, остальные за наличные. Кроме того, мы отправили англичанам около 13 тысяч грузовиков, из них около 4 тысяч вновь произведенных по ленд-лизу. Вся эта техника помогла английским войскам летом 41-го сдержать наступление Роммеля, а осенью перейти в успешное контрнаступление.

В первый период после принятия закона программу ленд-лиза приходилось выполнять в условиях чрезвычайных военных обстоятельств, в постоянной спешке, чтобы успеть предотвратить очередную беду. Но одновременно шла и кропотливая работа по подготовке к решению серьезных будущих проблем, которые должны были возникнуть в случае поражения агрессора. Ленд-лиз был совершенно новым делом, и Конгресс проявил и смелость, и понимание обстоятельств, утвердив его. Однако между пониманием и утверждением закона и эффективными действиями согласно ему существует известная дистанция. Тут возникает множество административных и процедурных проблем. Тут нужна неустанная работа настоящих первопроходцев, чтобы отладить все необходимые механизмы дела и заставить их работать без сбоев.

В тот период основную административную работу по ленд-лизу взяли на себя помощник президента Гарри Гопкинс и люди из Президентского комитета по связям. Хотя их было всего человек двадцать, они представляли собой передовой отряд из числа тысяч людей, занимавшихся этой работой в разных звеньях государственного аппарата. Программа ленд-лиза теперь была неотделима от нашей внешней политики, оборонной политики, продовольственной политики, как и от работы нашей военной промышленности.

Работа над ленд-лизом была спланирована так, чтобы не создавать новых ведомств, а максимально использовать старые, чтобы огромную работу можно было выполнить с относительно небольшим числом работников. Военное и Военно-морское министерства занимались самолетами, танками, артиллерией и военными кораблями; Морская комиссия строительством и ремонтом торговых судов, Министерство сельского хозяйства продуктами и сельскохозяйственными материалами, Отдел снабжения Министерства финансов сырьем и промышленным оборудованием.

В начале апреля 1941 года в Военном министерстве были созданы комиссии по делам военной помощи, которые впоследствии превратились в нынешний отдел международной помощи вооруженных сил во главе с бригадным генералом Райтом. В Военно-морском министерстве создан был отдел ленд-лиза, который теперь возглавляет контр-адмирал Ривс. Отдел снабжения Министерства финансов был Значительно расширен под руководством Клифтона Мака, для того чтобы он мог заниматься поставками по ленд-лизу, а также был расширен отдел закупок Министерства сельского хозяйства, которым теперь руководит Рой Хендриксон, решая продуктовые проблемы, связанные с ленд-лизом.

Члены старого Комитета по связям работали под прежним названием, пока президент 2 мая не подписал указ о придании их группе официального статуса Отдела контроля военной помощи, во главе с генерал-майором Джеймсом Бернсом из Военного министерства, который пришел на эту работу вместе с двумя другими офицерами обоим суждено было внести немалый вклад в выполнение программы ленд-лиза бригадными генералами Сидни Спалдингом и Джорджем Спалдингом. Этот отдел взял на себя всю мелкую административную работу, связанную с ленд-лизом, однако президент по-прежнему лично подписывал каждое требование на выделение фондов и каждую директиву о поставках товаров или услуг.

В начале работы над программой ленд-лиза Отдел контроля по военной помощи рассчитывал на 1 300 миллионов долларов еще прежних ассигнований и на 7 миллиардов долларов, согласно плану, утвержденному 27 марта 1941 года. Если говорить о военных поставках, то сумма в 7 миллиардов могла быть реализована лишь в течение многих месяцев, так как требовалось время на производство оружия после размещения заказов на него. На сумму же 1 300 миллионов долларов можно было поставить уже имеющиеся вооружения, которые могли выделить армия и флот, а также использовать часть новой продукции для выполнения старых заказов вооруженных сил.

Но когда был установлен объем самых первых поставок, необходимых Англии и Греции, стало ясно, что из уже имеющихся вооружений союзникам можно выделить лишь очень немногое. Мы могли передать им что-то большее за счет текущего производства; однако в Египет было послано только то, что мы имели возможность отправить, учитывая необходимость вооружать нашу собственную растущую армию. Фактически к концу 41-го мы передали союзникам по ленд-лизу военных материалов только на 173 миллиона долларов из числа уже введенных в употребление или по прежним заказам нашей армии и флота.

И все же весной 41-го обстоятельство, которое потребовало от нас использования 7 миллиардов долларов, утвержденных на программу ленд-лиза. Необходимо было снабдить съестными припасами народ Англии, который Гитлер стремился с помощью своей подводной войны привести к голоду и капитуляции.

16 апреля 1941 года Рузвельт утвердил первые продуктовые поставки по ленд-лизу, дав распоряжение министру сельского хозяйства Клоду Викарду направить в Англию 100 000 ящиков со сгущенным молоком, 11 000 тонн сыра и 11 000 тонн яиц. Через 8 месяцев, накануне Рождества, английский министр продовольствия телеграфировал нашему правительству с выражением благодарности от английского народа за поставки. К тому времени общий объем этих поступлений достиг 1 миллиона тонн. Продовольственные поставки по ленд-лизу с апреля по 25 декабря 41-го помогли Великобритании преодолеть самый серьезный продовольственный кризис войны.

Весной 41-го нехватка продуктов в Великобритании достигла тревожных масштабов. До войны Англия ввозила в два раза больше продовольствия, чем производила сама. Яйца, мясо и бекон импорт из Дании и Новой Зеландии, рыба из Норвегии, сыр и овощи из Голландии и Франции, говядина, пшеница, мука из Канады, Австралии и Аргентины. Но после начала войны Британии пришлось сокращать импорт продовольствия, чтобы ввозить самолеты, орудия, а также машины и сырье для английских военных заводов. А весной 1940 года все основные европейские источники импорта продуктов были ликвидированы немецкой оккупацией европейских стран, и нацисты начали свою войну с импортом с помощью подводных лодок. Было потеряно огромное количество кораблей и грузов. Английский торговый флот убывал с каждым годом, а немцы топили больше кораблей, чем англичане успевали строить новых. Все больше кораблей требовалось для перевозки оружия, и импорт продовольствия из дальних стран, таких

как Австралия или Аргентина, пришлось сократить еще, чтобы корабли можно было использовать для других целей. Продовольственные запасы Англии быстро таяли, несмотря на строгое нормирование продуктов. Мне рассказывали, что в период от падения Франции до принятия Закона о ленд-лизе каждый взрослый англичанин в среднем потерял около 10 фунтов веса{5}.

До весны 41-го Англия покупала в США мало продуктов. Нужда в оружии и боеприпасах была так велика, что англичане не решались тратить доллары на покупку продовольствия. Закон о ленд-лизе впервые дал им возможность получать у нас и провизию, не ограничивая, однако, и поступлений оружия.

Первый продовольственный конвой оправился из США в Англию весной 1941 года и поспел вовремя. Гитлер был очень близок к тому, чтобы выполнить свой замысел: уморить Англию голодом. Когда эти корабли пришли к месту назначения, в Великобритании оставалось запасов продовольствия всего на несколько недель. Через несколько дней после разгрузки судов привезенные продукты попали на стол во многие английские дома.

Весной и летом 41-го Министерство сельского хозяйства закупало на нашем внутреннем рынке консервированную и мороженую свинину, рыбные консервы, сгущенное и сухое молоко, сушеный горох и фасоль, консервированные и сушеные овощи, муку, сыр. Недостаток витаминов в Англии был столь велик, что на тяжелых бомбардировщиках, перегоняемых для британских ВВС, отправлялись миллионы концентрированных витаминов в таблетках.

Поставки продуктов резко возросли с весны по конец осени 1941-го. В этом году они составили до половины стоимости экспорта в Англию по ленд-лизу.

Глава 9. Семь миллиардов взяты в работу

Если не считать нескольких замечательных исключений, как, например, поставки продовольствия в Англию или танков в Египет, в целом в 1941 году ленд-лиз не оказал существенного влияния на ход сражений. В том году на одно судно с грузом по ленд-лизу приходилось пять с грузом, за который англичане и представители других стран, на которые распространялся ленд-лиз, платили наличными. Зато заказы, размещенные у нас в 1941-м благодаря программе ленд-лиза, обеспечили значительный рост производства вооружений и военных материалов в 1942-1943 годах, удовлетворившие нужды не только наших союзников, но и наших собственных вооруженных сил.

Вообще программа ленд-лиза дала заметный толчок развитию производства вооружений в Америке. С 27 марта 1941 года (когда был принят Закон о ленд-лизе) по 31 мая более 4 миллиардов долларов из 7 миллиардов, предназначенных на эту программу, были уже выделены службам снабжения, и на 1 миллиард долларов были заключены контракты на поставки материалов, нужных для ведения военных действий. Из выделенных 4 миллиардов до 2 миллиардов были предназначены на выпуск самолетов, в том числе до половины их на производство бомбардировщиков. Лишь немногие из этих военных самолетов были поставлены заказчикам в том же году, зато огромное количество их было заказано на следующий год, и результаты выполнения плана строительства бомбардировщиков за 41-й немцы могли почувствовать на себе в 43-м.

Второй по величине заказ, примерно на 1 миллиард долларов, относился к артиллерии, а третий, более чем на 0,5 миллиарда, к строительству торговых и других судов для перевозок товаров, поставляемых по ленд-лизу. Все эти средства, дававшие возможность заключить новые военные контракты, означали первый вклад в развитие американского военного производства, осуществленный благодаря ленд-лизу. К концу августа контрактов по ленд-лизу было уже заключено на сумму около 3,5 миллиарда, а к 7 декабря на 5,5 миллиарда долларов.

Помимо косвенного влияния на расширение американской военной промышленности сотни миллионов долларов по программе ленд-лиза еще до Пёрл-Харбора были вложены в новые заводы, фабрики, верфи и другие объекты, что сыграло немалую роль для развития наших производительных сил. Эти инвестиции, всего на 900 миллионов долларов, были вложены в экономику 34 из 48 наших штатов, и суммы их колебались от 142 миллионов долларов на военные заводы в Мичигане до 14 000 на производство сухого молока в Северной Дакоте. Средства, отпущенные на ленд-лиз, дали возможность построить большой авиационный завод "Форд" в Ушшоу Ран, Крайслеровский танковый арсенал в Детройте, судостроительный завод "Кайзер перманент" в Ричмонде, а также расширить авиационные заводы "Дуглас", "Боинг", "Консолидэйтед", "Белл", "Кэррис-Райт", "Вега", "Граммэн", "Юнайтед эркрафт". 60 миллионов было потрачено на производство бездымного пороха и еще 35 на заводы по производству 40-миллиметровых орудий и 20-миллиметровых зениток, имевших большое значение как для защиты торговых судов, так и для ведения боевых действий. Средства, выделенные на эту программу, позволили также расширить Чарльстаунскую судоверфь в Бостоне, а Морская комиссия смогла построить ряд новых судоверфей. Компании "Форд", "Паккард", "Крайслер", "Нэш-Келвинэйтор" используют сейчас военные заводы, реконструированные или оснащенные на деньги по программе ленд-лиза. Эти средства шли на перестройку гражданских предприятий, производивших станки, автозапчасти, фейерверки, в военные, производящие орудия, лафеты, снаряды и т. д. Новые заводы полностью или частично финансировались также за счет программы ленд-лиза, а производство вооружений для нашей армии и наших союзников позволяло с лихвой окупать затраты на их строительство. Многие из них еще сыграют свою роль в американском производстве мирного времени, когда мы достигнем победы. На ленд-лизовские средства сооружались доки, пирсы, плавучие краны в американских портах для погрузки боеприпасов как для американской армии, так и для союзников. Благодаря им удалось создать систему военных складов и товарных станций от побережья до побережья, тем самым облегчив поступление военных материалов с заводов в порты для нужд нашей армии и армий Объединенных Наций.

Немалое значение имела программа ленд-лиза и для развития сельхозпроизводства и пищевой промышленности. Чтобы выполнить программу ленд-лиза по продовольствию, Министерство сельского хозяйства 3 апреля 1941 года заявило о необходимости значительного расширения заготовок и сообщило к сведению фермеров, что оно будет поддерживать цены на свинину, молочные продукты, яйца, птицу и т. д. "на уровне, компенсирующем затраты производителей".

После этого прозвучали призывы к расширению в Америке производства яиц до 300 миллионов дюжин в год, увеличить рост производства молока с 6 до 8%, увеличить производство сыра на треть; подготовить дополнительно 15 миллионов ящиков консервированных помидоров, на 35% расширить посевную площадь для производства фасоли (бобов) для последующей сушки продукта, имевшего важное значение в программе ленд-лиза в качестве заменителя мяса.

Хотя выгодная закупочная программа была провозглашена слишком поздно, чтобы существенно повлиять на сельскохозяйственное производство 1941 года, однако объем производства продовольствия в этом году был самым большим в нашей истории. К тому же продовольственная программа ленд-лиза привела к увеличению количества продовольствия и для нужд самих американцев. Например, с 11 марта по конец 1941 года мы отправили по ленд-лизу 347 миллионов фунтов мяса, тогда как производство мяса в нашей стране возросло на 511 миллионов фунтов; мы отправили 475 миллионов фунтов сгущенного молока, тогда как его производство возросло у нас на 779 миллионов фунтов; поставки сыра составили 91 миллион фунтов, а его производство возросло на 150 миллионов.

На 1942 год были намечены более решительные планы. В сентябре министр Уикард сказал, обращаясь к фермерам по национальному радио:

Впервые в истории нашего сельского хозяйства установлены определенные задачи по производству важных видов продукции.

Он назвал эту программу "Продовольствие ради свободы". Была поставлена задача добиться наибольших в истории объемов сельхозпроизводства, превосходящих даже уровень 1941 года:

на 9 миллиардов фунтов увеличить производство молока;

на 500 миллионов дюжин производство яиц;

на 10 миллионов поголовье свиней;

на 2 миллиона поголовье крупного рогатого скота;

на 1,5 миллиона акров посевную площадь под сою;

на 3 миллиона акров под арахис.

Но страх перед перепроизводством был распространенным явлением у нас в стране. Многие фермеры помнили печальные последствия перепроизводства во время прошлой войны, когда в результате кризиса разорились множество фермеров. Правительство ответило на эти настроения планом поддерживающих цен и другими положениями сельскохозяйственной программы, основанной на законодательстве, которого не было в конце прошлой войны и которое должно защитить фермеров от гибельных колебаний цен.

Каждая ферма превратилась в боевой пост, участвующий в защите Америки от гитлеровской агрессии. Окружное фермерское бюро, руководители фермерских клубов в маленьких городках, клубы домашнего опыта, клубы развития сельской молодежи, которых в сельских районах страны насчитывалось десятки тысяч, вели разъяснительную работу, доходя до каждой фермы. Ответ фермеров был великолепным. Несмотря на недостаток рабочих рук и техники на фермах они смогли произвести продовольствия на 12% больше, чем в 1941 году. Это позволило в том же 1942-м отправить в Англию 3, а в Россию 0,75 миллиарда фунтов продовольствия по ленд-лизу и в то же время больше, чем когда-либо, произвести продуктов для самих американцев. Другой вопрос почему, несмотря на это, возникали проблемы с продуктами. Но эти более поздние недоразумения не имели отношения к ленд-лизу, поэтому не должны умалять в наших глазах достижения американских фермеров в выполнении программы, работа над которой началась за 8 месяцев до Пёрл-Харбора, в ответ на задачи, поставленные именно ленд-лизом.

Но программа ленд-лиза не только оказала влияние на производство продовольствия в 1941-1942 годах, но и произвела небольшую революцию в обработке пищи. Как во времена наполеоновских войн потребность в сохранении продуктов привела к открытию консервирования, так сейчас необходимость сбережения места на кораблях привела к развитию технологии дегидратации (обезвоживания) продуктов. Обезвоженные яйца, молоко, овощи занимают на корабле лишь одну седьмую часть того пространства, какое они же заняли бы в свежем, мороженом или просто консервированном виде; к тому же они легко пакуются, не требуют холодильника и хорошо сохраняются в различных погодных условиях.

Когда возник вопрос о поставках яичного порошка в Англию по ленд-лизу, то речь шла о 50 миллионах фунтов. Но это было почти в пять раз больше нашего годового производства в то время. Порошкового молока и сушеных овощей производилось гораздо меньше, чем требовалось по программе ленд-лиза. Принимая во внимание рост наших вооруженных сил начиная с весны 1941-го, Министерство обороны понимало необходимость значительного увеличения производства обезвоженных продуктов, особенно если наша страна подвергнется нападению или нашим людям придется воевать за границей. Поэтому большие заказы по ленд-лизу вскоре были дополнены масштабными заказами нашей собственной армии. Все это привело к быстрому развитию в последние два года технологии обработки пищи, а также методики сохранения питательной ценности обезвоженных продуктов.

Производство сушеных яиц (яичного порошка) возросло более чем в 20 раз с 10 миллионов фунтов в 1940 году до 225 миллионов в 1943-м. Эта индустрия создавалась практически с нуля. Ежегодное же производство сухого молока возросло с 500 миллионов фунтов в 1940 году до 600 миллионов в 1943-м. Сейчас сотни переоборудованных фабрик производят сухое молоко, яичный порошок, высушенные овощи и различные концентраты. Со времени Пёрл-Харбора американские войска за рубежом неизменно потребляли продукцию этих предприятий, что вело к ее росту. То же самое можно сказать об английской и русской армиях и о людях, живущих в освобожденных районах. Это еще один пример того, как выполнение программы ленд-лиза принесло большую пользу и нам, и нашим союзникам.

К концу лета 1941 года программа ленд-лиза стала очень разветвленной и комплексной. Соответственно возросла и нагрузка на ее администрацию. Помимо проблем производства были также серьезные проблемы доставки товаров по морю и по воздуху. Следовало учитывать нужды Англии и других стран, сражавшихся против агрессоров, а также соседних республик, с которыми у нас были общие задачи защиты нашего полушария. Китай, на котором лежало бремя борьбы с японской агрессией, 6 мая был нами включен в число стран, которым оказывается помощь по ленд-лизу. Вскоре в их число были включены Бельгия, Норвегия, Польша и Голландия, над чьей империей на Востоке нависла угроза со стороны Японии. В августе 1941 года был подписан ряд соглашений о ленд-лизе с американскими республиками, нуждавшимися в вооружениях для укрепления береговой обороны и защиты коммуникаций.

Однако особое влияние на программу ленд-лиза оказало нападение нацистов 22 июня на Советский Союз. Большие сражения на русских фронтах привели к пересмотру первоначальных планов программы ленд-лиза, к ее существенному расширению.

В это самое время Гарри Гопкинс сообщил мне, что хотел бы встретиться со мной в Белом доме, если у меня есть такая возможность. В то время Гопкинс не очень хорошо себя чувствовал, и я прошел в его спальню. Он сидел на постели, просматривая бумаги. Первые его слова были:

Эд, президент хотел бы, чтобы ты взял на себя управление программой ленд-лиза.

Это было первое прямое предложение такого рода, хотя прежде в Вашингтоне мне приходилось слышать, что президент может меня об этом попросить.

- Президент убежден, продолжал Гопкинс, что сейчас нет ничего важнее для страны, нежели скорейшая реализация сценария ленд-лиза. Вчера мы до поздней ночи проговорили с ним обо всем этом. Он считает, что ты как раз тот человек, который может справиться с этой задачей.

Я ответил, что нахожусь в Вашингтоне для того, чтобы выполнять ту работу, на которой я, по мнению президента, принесу больше всего пользы, и если он хочет, чтобы я, как выразился Гопкинс, "руководил этим сценарием", то я возьмусь за дело и сделаю все от меня зависящее.

Мы обсудили с Гопкинсом кое-какие организационные проблемы, после чего я спросил:

- Не хочет ли сам президент предварительно поговорить со мной об этом деле?

- Да, в том случае, если у вас есть какие-то соображения, которыми вы хотели бы с ним поделиться. Со своей стороны, он уже выбрал вас, Эд.

Это было 28 августа 1941 года, а через несколько дней Рузвельт написал мне письмо с подтверждением, что я назначен его специальным помощником, с 10 000 долларов жалованья в год, чтобы выполнять обязанности "управляющего программой ленд-лиза". Такое высокое доверие было большой честью для меня. Кроме того, я был рад снова иметь жалованье, так как не имел постоянного дохода с июня 1940 года с тех пор, как ушел из Стальной корпорации.

Вскоре президент подписал указ, согласно которому я получил право собирать средства для программы ленд-лиза и организовывать поставки в страны, подлежащие помощи по ленд-лизу, на сумму до 300 миллионов долларов. До этого Рузвельт сам подписывал каждый ордер и поручение по переводу средств. Через несколько недель я получил право распоряжаться всеми средствами, оставшимися от первых 7 миллиардов.28 октября Рузвельт подписал распоряжение о создании Управления по осуществлению Закона о ленд-лизе, я же назначался начальником этого управления, имеющим все полномочия, связанные с осуществлением программы, кроме выбора стран, которым следует оказывать помощь, и руководства переговорами по заключению генеральных договоров по ленд-лизу. Решать, каким странам помощь жизненно важна для нашей безопасности, по-прежнему должен был только президент, а руководить такого рода переговорами должен был секретарь Госдепартамента.

В первом письме, касавшемся моего нового назначения, президент также сообщил мне: "Гарри Гопкинс, конечно, знаком с делами, касающимися ленд-лиза, и я надеюсь, что Вы в особо важных случаях будете консультироваться с ним и со мной".

По правде сказать, меня немного обеспокоило это письмо: я не знал точно, насколько реальной была полученная мною власть. Но последующие события показали, что президент говорил что думал: я действительно должен был руководить управлением. Ну а Гопкинс брал на себя часть бремени президента, поскольку могли быть необходимы консультации по вопросам большой политики.

В двухмесячный период становления нашей новой службы Гарри Гопкинс оказал мне неоценимую помощь. В дальнейшем он выполнял немало новых тяжелых обязанностей, как, например, его работа в Управлении распределения боеприпасов, однако всегда сохранял интерес к ленд-лизу и всегда давал нам ценные советы, когда мы обращались к нему за консультацией.

Я учился управлять делами ленд-лиза в начале сентября, когда пришла пора просить у Конгресса новые средства на эту работу. Средств, выделенных ранее, оставалось мало, и требовалось не менее 6 миллиардов долларов на выполнение запланированных заказов. Хотя я еще мало что смыслил в новой работе, именно мне, как начальнику только что созданного управления, полагалось инициировать слушания в Комитете Палаты представителей. Мало того, со мной не было генерал-майора Бернса, который тогда отправился в Москву.

Мне пришло в голову, что было бы хорошо встретиться в Белом доме с лидерами Конгресса и старшими представителями от обеих партий в Комитетах Палаты и Сената, чтобы сообщить им и обсудить с ними все имеющие отношение к делу факты, прежде чем направлять соответствующий запрос в Конгресс.

Когда встреча началась, президент попросил меня разъяснить, на что пойдут эти деньги, потом мы ответили на много вопросов и обсудили всю программу с полной откровенностью. В результате к началу слушаний люди на Капитолийском холме получили более полное представление о сути проблемы. Конечно, были изнурительные дискуссии, в которых ведущую роль играли конгрессмены Вудруми, Кэнон, Тэйбер и Виглсворт, но зато наш тщательный разбор проблемы был основан на глубоком понимании программы ленд-лиза. Я держался и держусь того мнения, что одна из важнейших обязанностей государственных лиц, которым Конгресс доверил власть, подробно отчитываться перед ним в том, как они ведут дела.

Моя работа по созданию новой службы была значительно облегчена благодаря всему, что было сделано до моего появления генералом Бернсом, Филипом Янгом и другими. Оскар Кокс, один из создателей проекта Закона о ленд-лизе, стал генеральным советником управления. Хотя мы увеличивали свой штат по мере развития и усложнения самой программы ленд-лиза, мы всегда оставались небольшой, компактной организацией, с числом работников не более 600 человек. Первоначальная нацеленность на то, чтобы не раздувать штаты и не дублировать другие ведомства, вполне себя оправдала, и я всегда старался ее придерживаться.

Глава 10. Грузовики и оружие Китаю

Еще в конце 1940 года от одного высокопоставленного китайского гостя я получил подробный отчет о борьбе китайского народа против японского нашествия. Это был доктор Сунь, через год ставший министром иностранных дел Китая. Прежде я не встречался с ним и быстро понял, почему этого человека у себя на родине считали одним из самых замечательных ораторов. Мы говорили не столько о помощи, нужной его стране, сколько об общей картине войны в Азии, но, "читая между строк", я понял, что Китаю требуется гораздо более значительная помощь его друзей, чтобы он мог продолжать борьбу.

Через месяц Лочлин Кэрри, один из советников президента по экономике, отправился в Китай, чтобы сделать анализ нужд этой страны. Его возвращение совпало с принятием Закона о ленд-лизе, и в марте-апреле Гарри Гопкинс, Кэрри и другие обсуждали программу ленд-лиза для Китая. Уже два года Китай приобретал у нас военные материалы на основе экспортно-импортных займов на сумму 120 миллионов долларов, и это имело большое положительное значение для него, но сейчас мы обсуждали гораздо более широкую программу помощи этой стране.

Началом этой программы формально можно считать 6 мая 1941 года, когда оборона Китая была признана жизненно важной для нашей безопасности. Тогда же доктор Сунь организовал компанию "Чайка Дефенс сапплайз" в качестве официального агентства правительства Китая по программе ленд-лиза.

Главным препятствием в предоставлении Китаю более существенной помощи по ленд-лизу была дорожно-транспортная проблема. После того как вишистский генерал-губернатор Французского Индокитая принял ультиматум японцев и в июле 1940 года закрыл железную дорогу из Хайфона в провинцию Юньнань, единственным путем, открытым для американских поставок Китаю, оставалась Бирманская дорога.

Строительство этой дороги началось в 1937 году, когда Япония напала на Китай. На строительстве трудились около полумиллиона китайских рабочих, почти без всякой техники и оборудования. Через год по дороге стал ходить транспорт, но она была грязной, примитивно построенной и во многих местах слишком узкой, чтобы по ней могли пройти два грузовика. Это был зигзагообразный тракт, ехать по которому было настоящим испытанием, и тянулся он на 715 миль, от Лашо до Куньмина, столицы провинции Юньнань, а этот город и сам находился за 500 миль от города Чунцин, фактически столицы свободного Китая. Постройка этой дороги почти вручную является свидетельством стойкости и мужества простых китайцев, руководимых генералиссимусом Чан Кайши, которые после 1937 года не раз доказывали, что они могут совершить то, что кажется невозможным.

Бирманская дорога была для китайцев дорогой жизни, единственной связью с внешним миром. Лашо, ее крайняя точка в Бирме, была последней станцией железной дорога, которая связывала Рангун с восточной частью Бенгальского залива и проходила через большую часть территории Бирмы.

В первые месяцы 1941 года только 4000 тонн ежемесячно отправлялось из Лашо; это были главным образом излишки бензина для самих грузовиков. На Бирманской дороге не было заправочных станций. Часть товаров, отправленных из Лашо, не достигала Куньмина. Многие грузовики попадали в аварию на опасной извилистой дороге. Немалый урон наносили воры, а также провинциальные налоговые изъятия товарами. Большой проблемой было и то, что китайские водители, мужественно преодолевавшие горные дороги, не были обучены уходу за своими машинами. Они просто водили машины до тех пор, пока не закончится горючее и смазка, что и приводило часто к авариям.

Франклин Рэй-младший, занимавшийся проблемой помощи Китаю с самого начала действия программы лендлиза, считал, что годовой объем поставок, включая бензин, фактически достигших Куньмина, к весне 1941 года был не выше 30 000 тонн. Ясно было: чтобы сделать помощь по ленд-лизу эффективной, необходимо прежде всего нормализовать положение с транспортом.

Первые поставки в Китай в мае 1941 года представляли собой бензин, смазочные материалы, запасные части для грузовиков, используемых как на Бирманской дороге, так и в самом Китае. Одна из главных просьб Чан Кайши, высказанных Кэрри, касалась присылки технических советников по транспорту для осмотра Бирманской дороги и улучшения ее пропускной способности.

После возвращения Кэрри на родину главой транспортной миссии был назначен Дэниэл Арнстейн, президент нью-йоркской "Терминал Кэб компани". Кроме него миссия включала в себя еще двух видных специалистов: М. Хеллмэна и X. Дэвиса. Миссия покинула Вашингтон в июне и прибыла в Чунцин на самолете 12 июля 1941 года.

Они осмотрели всю Бирманскую дорогу, перемещаясь с севера на юг, и добрались до Рангуна; составили доклад и вернулись в Чунцин в августе. Они рекомендовали главным образом строить больше стоянок для грузовиков и ремонтных пунктов, расположенных на расстоянии дня езды один от другого, с заправочными станциями, комплектами запасных частей, квалифицированными механиками. Они посоветовали также сократить по возможности число провинциальных пошлин и простои караванов грузовиков на внутренних таможнях.

В соответствии с этими рекомендациями китайское правительство приняло меры по улучшению организации работы дороги, а ввоз ремонтной техники и запчастей по ленд-лизу был увеличен. Вскоре в Бирму за счет ленд-лиза были отправлены американские смотрители станций и бензоколонок, диспетчеры, мастера и механики. Они прибыли в Манилу 4 декабря 1941 года, за три дня до Пёрл-Харбора.

В то же время китайское правительство решило сделать на дороге твердое покрытие. Основа была заложена китайскими рабочими, вручную мостившими дорогу камнями. Из США бьши доставлены по ленд-лизу тысячи тонн асфальта, а также техника для строительства дорог. Летом и осенью 1941-го в Рангун доставлялись грузовики, купленные прежде за наличные, а в июле поступила первая тысяча грузовиков по ленд-лизу. В августе в Рангун был доставлен небольшой сборочный завод для работы в порту, а также партия запасных частей и оборудования для складов на самой дороге.

В октябре-ноябре 1941-го тоннаж перевозки грузов на Бирманской дороге возрос почти в четыре раза с 4000 тонн в месяц в начале года до 15 000 тонн в указанное время. Теперь уже большая часть этих грузов доходила до Куньмина. Мы планировали к концу 1941 года достичь уровня 35 000 тонн в месяц.

После увеличения пропускной способности Бирманской дороги с помощью программы ленд-лиза удалось открыть еще одну транспортную артерию, соединяющую Бирму и Китай. Еще в 1938 году китайцы начали строить дорогу, также от Куньмина до Лашо, чтобы соединить ее с той, которая вела из Лашо в Рангун. К весне 1941-го подготовительные работы на китайской территории были в значительной мере закончены, и на небольшом расстоянии от Куньмина проложили рельсы.

Нельзя было доставить рельсы в Китай из внешнего мира, но можно было использовать часть Юньнаньской секции Индокитайской дороги, после того как она была перекрыта вишистами под давлением японцев и дополнительная нагрузка перешла на Бирманскую железную дорогу. Кроме того, китайские партизаны разбирали железные дороги в оккупированных районах страны и тайно переносили их поштучно через линию фронта.

Первые 112 миль железной дороги проходили по бирманской земле. В марте 1941-го англичане обеспечили правительство Бирмы деньгами и технической помощью на продолжение обустройства этой территории. К осени работа уже шла вовсю. Но от бирманской границы начинался участок почти в 300 миль, где предстояла еще большая работа. Это был самый трудный участок дороги, так как он находился в наихудшем из всех малярийных районов Китая. К тому же, чтобы закончить здесь работы, следовало прежде начать эксплуатацию бирманского участка дороги, чтобы можно было подвезти рельсы и необходимое оборудование. И все же в докладах английских, американских и китайских инженеров говорилось, что важнейший участок дороги в 400 миль можно открыть к концу 1942 года, если взяться за дело сообща и работать напряженно. По этой железной дороге могли бы ежедневно проходить 5 поездов с 200-тонным грузом, а это еще 30 000 тонн в месяц для китайских войск и военных складов.

В начале июня на завершение строительства этой железной дороги было выделено по ленд-лизу 15 миллионов долларов, в том числе более 1 миллиона на преодоление угрозы малярии. Тем же летом миссия из 15 человек во главе с доктором Виктором Хасом из Америки отправилась в Бирму, с нею были отправлены также лекарства, средства для опрыскивания малярийных болот, необходимое снаряжение для пунктов первой помощи и больниц.

Тем временем запасы атабрина и хинина стали экстренно доставлять по воздуху из Гонолулу и Батавии в Голландскую Ост-Индию.

По прибытии на место медицинская миссия обнаружила: положение было настолько тяжелым, что, например, в одной китайской строительной партии из 2000 человек 400 умерли от малярии, 600 бежали, а 80% остальных были нездоровы. Принимая во внимание, что для завершения строительства требовалось 200 000 китайских рабочих, медики немедленно стали уничтожать комаров в местах их размножения, организовывать медпункты и больницы для тех, кто нуждался в лечении, и одновременно вести профилактическую работу среди здоровых.

До прибытия этой миссии было очень трудно убеждать китайских рабочих идти работать в малярийные долины, через которые должна была пройти дорога: эти люди не знали отчего в действительности начинается малярия согласно старому и прочному верованию, считалось, что в долинах живут злые духи, которые отнимут жизнь у всякого, кто дерзнет вторгнуться на их заповедную территорию. Скоро, однако, разнесся слух о том, чем собственно занимаются наши доктора, и группы рабочих, бежавших от работ в горы, стали понемногу возвращаться обратно.

К лету 1941 года перспективы улучшения бирманского транспорта обозначились настолько явно, что теперь уже можно было говорить об увеличении непосредственных поставок вооружений по ленд-лизу в Китай. Китайцы в свободных провинциях могли до известной степени обеспечить себя легкими вооружениями и боеприпасами, но им нужны были станки и сырье, чтобы наладить это производство; а кроме того Китай нуждался в самолетах, танках и тяжелой артиллерии, что сами китайцы едва ли могли производить. Кое-что они получали из России, но с 22 июня 1941 года Советский Союз был полностью поглощен собственной обороной.

В июле 1941-го Отдел контроля военной помощи, китайское ведомство военных поставок и Военное министерство начали консультации по проблеме, как можно обучить и снабдить всем необходимым значительное число китайских солдат. Результатом их явился проект перевооружения по ленд-лизу 30 китайских дивизий к концу 1942 года. Было решено, что из США в Китай будут поставлять артиллерию, в том числе зенитную, танки и бронемашины, а кроме того сырье, машины, оборудование, чтобы китайцы сами могли наладить производство легких видов вооружений.

А до начала этих поставок, в ноябре, в Чунцин прибыла наша военная миссия во главе с бригадным генералом Макгрудером, состоявшая из специалистов по ведению современной войны, с целью проанализировать военные нужды Китая и помочь в обучении китайских солдат обращению с американской техникой.

Однако лишь небольшая часть военной техники, предназначенной для Китая, действительно попала туда или по крайней мере в Рангун до его падения. Америке больше повезло в организации воздушной помощи Китаю. Еще в ноябре 1940-го, за 4 месяца до ленд-лиза, генерал Моу из китайских ВВС и генерал-майор Клер Ченол прибыли в Вашингтон по поручению Чан Кайши. Генерал Ченол, бывший американский полковник-резервист, с 1937 года служил в Китае в качестве технического советника в ВВС. Он подготовил к боям с японцами немало китайских летчиков для управления самолетами американских моделей 30-х годов, старыми немецкими и немалым числом русских самолетов. Китайцы были хорошими пилотами и отважными бойцами, но их самолетам было далеко до японских истребителей и бомбардировщиков. У японцев их было чуть ли не в двадцать раз больше, и китайские самолеты уничтожались по одному. К концу 1940 года японские бомбардировщики летали над Китаем почти беспрепятственно, бомбили Чунцин и другие города и долетали даже до Бирманской дороги.

Генералы Моу и Ченол прибыли в Вашингтон с двумя целями: во-первых, организовать программу создания сильных, боеспособных китайских ВВС; во-вторых, найти добровольцев среди американских летчиков для воздушных боев против японских бомбардировщиков. Достигнуть успеха в первой своей цели им было трудно, так как технику, передаваемую по ленд-лизу, следовало еще подготовить. Однако в мае 1941-го, после того, как Китай вошел в число стран, на которые распространяется помощь по ленд-лизу, туда отправилась группа от американских ВВС во главе с бригадным генералом Г. Кладжетом, чтобы по прибытии в Чунцин ознакомиться с положением на месте. Генерал потом в своем рапорте подчеркнул, что Китай остро нуждается в истребителях для защиты городов и в бомбардировщиках для нанесения ударов по японским базам. Между тем у китайцев было недостаточно обученных пилотов и техников, поэтому он рекомендовал начать программу с организации их подготовки.

Чтобы создать центры обучения в Китае, требовались тысячи тонн бензина и специального оборудования, а Бирманская дорога и так была перегружена. Поэтому было решено организовать центры подготовки китайского летного состава у нас, за счет средств по ленд-лизу, и в октябре к нам в страну прибыла первая группа из 50 человек, отправленных в Аризону, в Тандербердфилд, для обучения. Тогда же по ленд-лизу Китаю было выделено 300 истребителей (в основном Пи-66 и Пи-43) и 50 бомбардировщиков (в основном "Локхид-Хадсон А-29" и "Дуглас-ди-би-7"). Но эти самолеты не попали в Китай из-за Пёрл-Харбора.

Что касается второй цели Ченола относительно американских добровольцев среди летчиков-истребителей, то ее сразу активно поддержал доктор Сунь, и сразу же начались дискуссии по этому вопросу в Комитете по связям, Военном министерстве и Госдепартаменте. В январе 1941-го план этот был одобрен президентом.

В то время не так легко было найти достаточно самолетов для китайцев. Однако производство истребителей Пи-40 возросло в результате соглашения о стандартизации, выработанного Объединенным авиационным комитетом, и англичане согласились уступить Китаю 100 таких самолетов, предназначенных для них по контрактам за февраль апрель 1941 года. Всеобщая торговая корпорация заплатила производителю самолетов 8 900 тысяч долларов. С большим трудом удалось раздобыть пулеметы, боеприпасы, броню, но все же в конце февраля первые 36 самолетов были отправлены из Нью-Йорка в длительное скитание по морям, и все они в промежуток времени с мая по октябрь были доставлены в Рангун.

Тем временем генерал Ченол начал искать летчиков и механиков. С помощью Военного и Военно-морского министерств, разрешивших перевести группу военнослужащих с действительной службы в резерв, ему удалось найти больше 100 летчиков-ветеранов, а кроме того 150 человек техников и наземного персонала. Добровольцы подписали контракты, по которым им было положено хорошее жалованье 600-750 долларов в месяц для летчиков и в среднем около 300 для технического персонала. Сверх того китайское правительство согласилось платить премию за каждый сбитый или уничтоженный на земле японский самолет (при наличии свидетелей).

Первая группа американских летчиков отплыла в Рангун 9 июля, остальные в июле сентябре. 1 августа 1941 года генералиссимус Чан Кайши подписал приказ о создании Американской добровольческой группы (АДГ) в составе Китайских ВВС. Пока строилась база АДГ в Куньмине, англичане предоставили группе посадочную площадку и сборочный цех в Бирме, в 160 милях от Рангуна, а также в Мингаладоне, пригороде Рангуна, для использования в качестве тренировочных баз.

Все лето и осень генерал Ченол работал над тем, чтобы превратить свою группу в боевое подразделение. Все летчики имели на счету не менее 500 летных часов, но некоторые прежде никогда не летали на истребителях. А для того чтобы все время держать самолеты в боевом состоянии, имелся в достаточном количестве только бензин. Особенно не хватало запасных частей и патронов к пулеметам. Генералу пришлось заняться приспособлением коммерческой радиоаппаратуры, так как военная не поступила из Америки. Многие из летчиков были разочарованы, 25 человек ушли в отставку и вернулись домой. В начале ноября Ченол прислал в Вашингтон сообщение, что 23 самолета бездействуют из-за отсутствия моторов и запасных деталей и еще 26 из-за отсутствия запасных шин. Только 44 самолета в рабочем состоянии.

На этот тревожный запрос генерала трудно было что-то ответить, так как положение с запасными частями каждый раз, когда вводился в действие новый тип самолета, было очень трудным. И англичане в Египте, и мы у себя дома использовали самолеты Пи-40, и запчастей не хватало повсюду. Все же удалось раздобыть и отправить по назначению некоторое количество запчастей и патронов, и на это ушли первые деньги, выделенные по ленд-лизу для АДГ, Кое-что отправили морским путем, но то, что требовалось в первую очередь, было переправлено по воздуху.

В первую неделю декабря поступило по назначению столько необходимого, что генерал Ченол доложил, что располагает уже 66 Пи-40, готовыми к боевым действиям. Теперь у него было едва ли не 100 обученных летчиков и техперсонал, состоявший из 180 американцев и многих китайцев. Генерал разделил АДГ на 3 эскадрильи, по 18 самолетов в каждой. Из оставшихся 10 он выделил в резерв для каждой из них и получил возможность еще несколько недель продолжать тактическую подготовку труппы, после чего, согласно его докладу, она будет готова к боевым действиям против японцев. Нужные ему запасные части были доставлены на корабле за несколько дней до Пёрл-Харбора.

Глава 11. Нападение на Россию

22 июня 1941 года Гитлер начал агрессию против Советского Союза. Он назвал ее "крестовым походом" ради защиты западной цивилизации от "азиатского большевизма". Больше двух месяцев его пропагандистская машина пыталась убедить нас, что Германия готова заключить с Англией почетный мир, с тем чтобы Гитлер получил свободу рук в Восточной Европе, то есть против России. Агенты Геббельса сделали все, чтобы возбудить страх перед коммунизмом в Англии и Америке.

Следует признать, что у Гитлера были некоторые основания полагать, что ни США, ни Великобритания не пойдут на полное сотрудничество с Советским Союзом.

Многие и у нас, и в Англии считали коммунизм серьезной опасностью для нашей формы правления. А в России многие думали, что западные демократии стремятся уничтожить советскую страну. После Мюнхена, когда русские сочли, что Англия и Франция их предали, и после советско-нацистского пакта в августе 1939 года, который уже союзники сочли предательством со стороны России, враждебность с обеих сторон усилилась. Гитлеровская пропаганда "мира" весной 1941-го не прошла даром даже для части американских патриотов, которые наивно повторяли идеи, которые исподволь активно насаждали нацистские агенты.

Действительность, однако, показала, что Гитлер недооценил народы и правительства всех трех стран, которые он хотел уничтожить поодиночке. Он все еще судил о США по временам прежнего Закона о нейтралитете, об Англии по временам Мюнхена, а о России по событию 1939 года. Во всех трех случаях он ошибался. В Лондоне, Вашингтоне и Москве быстро показали ему, как теперь обстоит дело, хотя это было только началом долгого пути к эффективному сотрудничеству. Постепенно сотрудничество на основе общности интересов переросло в боевое партнерство, которое должно не только сокрушить силы оси, но и дает надежду на наступление продолжительного мира. Однако сейчас стоит вспомнить, что все могло повернуться иначе в первые недели после того июньского воскресного рассвета, когда гитлеровские танковые части вторглись в Россию, а нацисты делали все от них зависящее, чтобы разобщить нас и противопоставить во вражде друг другу.

Ни Рузвельт, ни Черчилль не колебались ни минуты. Еще до нападения на Россию госсекретарь Халл и его помощник Уэллес предупреждали советского посла, что у нас имеется информация о плане Гитлера внезапно напасть на Советский Союз. Такие же предупреждения поступали и из Лондона.

22 июня Черчилль выступил по радио и, заявив о своем неприятии коммунистической идеологии, тут же приветствовал Советский Союз как союзника против Германии. Он заявил: "Мы обеспечим всякую возможную помощь России и русскому народу". Мистер Черчилль отверг утверждение, что Англия теперь может позволить себе передохнуть. Напротив, ее усилия должны быть удвоены, так как за атакой на Россию, несомненно, последует последний удар по Великобритании. Премьер-министр быстро отправил своих представителей в Москву, а потом в Лондоне начались переговоры, на которых было объявлено о намерении Англии поделиться своими, все еще скудными запасами оружия с Красной Армией.

Эта определенная позиция премьера оказала большое влияние на общественное мнение не только в Англии, но и у нас в стране.

Сразу после нападения Германии на Россию мистер Халл позвонил своим коллегам и сказал, что правительство США должно ясно дать понять всем и каждому, что оно всецело на стороне России и готово оказать ей полную поддержку. Уэллес, исполнявший обязанности госсекретаря в отсутствие Халла, официально осудил "вероломное нападение Гитлера" на Советский Союз и заклеймил его как новое доказательство стремления нацистов к мировому господству. Он заявил, что сейчас не коммунизм, "а гитлеровские армии являются главной опасностью для Америки", что США "приветствуют всякое противодействие гитлеризму, откуда бы оно ни исходило".

На пресс-конференции, состоявшейся на другой день, Рузвельт подчеркнул, что наше правительство готово помочь России военными материалами, хотя самая важная наша задача сейчас ускорить поставки по ленд-лизу в Англию, потому что таким путем мы усилим наступательную мощь английских войск на западе, пока советские войска сражаются с гитлеровцами на востоке. Он сказал также, что зона, предусмотренная Законом о нейтралитете, не будет распространяться на советские тихоокеанские порты; иными словами, американские корабли имеют право прямо идти с американскими грузами в дальневосточный порт Владивосток.

Наша помощь СССР началась помимо программы ленд-лиза. Поначалу ни наше общественное мнение, ни правительство не были еще готовы объявить оборону Советского Союза жизненно важной для безопасности США. К тому же мы мало что могли предложить Советам сразу. Мы напрягали все силы, чтобы выполнить в должной мере программу помощи по ленд-лизу Англии и Китаю.

22 июня многие как в военных кругах, так и в обществе в целом заявляли, что не верят в продолжительность советского сопротивления. Немало среди участников дискуссий было и тех, кто даже говорил, что Россия сдастся к 1 августа, а раз так, то, скорее всего, все оружие, которое мы пошлем в Россию, попадет в руки Гитлера. Единство советского народа и силу Красной Армии тогда недооценили не только в Берлине, но и в Вашингтоне и Лондоне. Однако были и такие люди, которые понимали ситуацию гораздо вернее, и к ним прислушивались и в Белом доме, и на Даунинг-стрит, 10.

Наше правительство решило сразу же оказать помощь Советскому Союзу, но в таком объеме, который был бы не в ущерб обязательствам перед Англией и Китаем. По мере того как велось обсуждение вопроса в обществе и наше понимание положения в России становилось яснее, мы получали возможность приспосабливать нашу программу к меняющейся обстановке.

Со времени советско-нацистского пакта Амторгу, торговому агентству Советского правительства, было отказано в большей части экспортных лицензий на товары, заказанные в нашей стране. В результате здесь скопилось множество материалов, предназначенных для Советского Союза. На следующий день после заявления мистера Уэл-леса Экспортный комитет пересмотрел список этих замороженных поставок, и было разрешено за две недели отправить в Россию разных материалов на 9 миллионов долларов. Однако оружия в этом списке не было.

Президент обратился к генералу Бернсу с просьбой создать группу по снабжению Советов, чтобы продвинуть вперед развитие программы помощи. Генерал, помня, что полковник Филип Фэймонвилл только что вернулся из Москвы, где 4 года был нашим военным атташе, позвонил ему в Сан-Франциско и сказал, чтобы тот первым же самолетом прилетел в Вашингтон. Фэймонвилл прибыл 13 июля 1941 года и сразу занялся изучением возможностей создания программы широкомасштабной военной помощи СССР. В качестве помощника он вызвал из Нью-Йорка Дж. Хазарда, которого знал как специалиста по России. Хазард включился в работу и позднее стал в администрации ленд-лиза заместителем начальника отдела поставок в Советский Союз под руководством генерал-майора Чарльза Вессона. 21 июля Рузвельт официально передал Отделу контроля военной помощи ответственность за организацию "немедленной и существенной помощи Союзу Советских Социалистических Республик".

На другой день полковник Фэймонвилл вместе с членами комитета (комиссии?) Госдепартамента, а также бригадным генералом Чарльзом Хайнсом, в то время ответственным за работу Военно-морского совета по боеприпасам, собрались, чтобы проанализировать советские запросы на замороженные поставки, а также на приобретение дополнительных материалов. Советам нужны были прежде всего машины и сырье для производства вооружений. Конечно, эти запросы шли вразрез с потребностями наших собственных армии и флота, а потому встретили сильное сопротивление, и многим пришлось разъяснить, что способность Советского Союза оказывать нацистам долговременное сопротивление даст нам время лучше вооружить нашу армию. После этого заседания генерал Берне послал на утверждение президенту первый подробный список товаров для Советов на сумму 21 940 тысяч долларов.

На другой день список вернулся от президента с запиской: "Соберитесь сегодня вместе с военным министром, и. о. госсекретаря и военно-морским министром (если это имеет к нему отношение) и разберитесь в этом вопросе, поскольку здесь есть кое-какая путаница, а я хотел бы, чтобы все это было закончено к вечеру". Дело и было закончено к вечеру, и тут же началась доставка по списку товаров, которых к тому времени не было на складах.

Тогда в Вашингтон прибыла и советская военная миссия во главе с генерал-лейтенантом Ф. И. Голиковым, который позднее, в 1942 году, прославился как командующий блестящим контрнаступлением в районе Брянска; в ее составе был также генерал-майор советских ВВС А. К. Репин. Члены советской миссии вместе с советским послом К. А. Уманским были сразу же вызваны к генералу Маршаллу посол при встрече играл роль переводчика. Генерал Голиков был человеком с запоминающейся внешностью. Он был коренастым, с обритой головой и бронзовым от загара лицом. Говорил в основном он, а молчаливый высокий генерал Репин время от времени что-либо добавлял. Оба генерала подчеркивали, что необходимо спешить, но были при этом уверены, что Красная Армия не будет разбита этим летом и даже перехватит инициативу, когда начнется зима. Это были смелые слова для того периода, когда Красная Армия оставляла украинские и белорусские земли.

Перед генералом Маршаллом стояла трудная задача убедить советских представителей в том, что у американцев нет теперь достаточного количества кораблей, самолетов, танков, пушек, бомб, станков и сырья, чтобы сразу организовать помощь России. Поначалу им трудно было поверить в это: они знали о наших огромных промышленных возможностях и были очень высокого мнения о нашей технике. Конечно, эти люди думали, что мы уже завершили мобилизацию наших производственных ресурсов. Русские начали мобилизацию собственной промышленности вскоре после прихода Гитлера к власти в 1939 году. Им трудно было понять нашу позицию людей, живущих на материке, окруженном морями, которые более 100 лет контролировали дружественные державы; позицию, наложившую отпечаток и на наше мышление, и на развитие нашей военной промышленности.

С прибытия этой советской миссии и начался военный этап выполнения программы помощи Советам. Генералов Голикова и Репина приняли президент и члены правительства. Вскоре Рузвельт выступил на заседании Кабинета и напомнил, что война в России идет уже шесть недель, но пока в Россию не отправлены никакие нужные ей товары. Он попросил Уэйна Коя из Управления по чрезвычайным ситуациям просмотреть утвержденные списки материалов, предназначенных для России. "Действуйте как колючка, которая заставляет двигаться", сказал он.

Около того же времени был создан Межправительственный комитет помощи России в составе Гопкинса, посла Уманского и Артура Пэрвиса последний был введен в комитет потому, что часть оружия для англичан в случае острой необходимости могла быть передана России. Первое заседание этого комитета состоялось в начале августа (Гопкинса, отбывшего в Лондон и Москву, заменил Берне), и дело действительно пошло быстрее: англичане согласились уступить часть Пи-40, и уже в сентябре первые самолеты были отправлены в Россию.

Между тем Гопкинс, который лучше нас всех понимал положение дел на русском фронте, будучи в Лондоне, убедился, что Черчилль вполне разделяет убеждение Рузвельта, что Советский Союз выстоит. Оттуда Гопкинс отправился в Москву, чтобы самому все увидеть на месте, и прибыл туда 30 июля 1941 года, имел две продолжительные беседы со Сталиным и вернулся назад убежденным в том, что СССР не будет сломлен во время летней кампании.

Я видел Гопкинса сразу по его возвращении в Вашингтон. Он рассказывал, что Сталин оба раза говорил с ним вполне откровенно и закончил утверждением: "В этом году немцы ни в коем случае не войдут в Москву". Гопкинс отметил также, что мощь Красной Армии, как и решимость советских людей, чему он сам был свидетель, могут служить подкреплением этой уверенности Сталина.

18 августа 1941 года президенту был представлен на утверждение второй список поставок для Советского Союза, и он написал на первой странице: "О кей. Ф[ранклин] Д[елано] Р[узвельт]."

К концу сентября стоимость программы возросла до 145 710 823 долларов. Русские покупали авиационный бензин, толуол, станки и оборудование, а также телефонный провод, ботинки, ткани и многое другое. Им нужны были также самолеты, танки и противотанковые орудия. К концу ноября мы смогли отправить в Россию всего 79 легких танков, 59 истребителей Пи-40 (большую часть за счет английского заказа) и около тысячи грузовиков, в которых русские очень нуждались. У нас было очень мало лишних танков и самолетов, а зенитные орудия мы просто не могли позволить себе вывозить.

Когда 18 августа Рузвельт вернулся в Вашингтон после встречи с Черчиллем на Атлантической конференции, вместе с президентом явился лорд Бивербрук, ставший в то время английским министром снабжения. Тогда было решено послать в Москву совместную англо-американскую миссию, чтобы разработать полную и долгосрочную программу помощи Советам. 5 сентября был объявлен состав американской делегации. Главой ее стал У. А. Гарриман, участвовавший в Атлантической конференции, а членами адмирал Стэнли, генерал-майор Берне, Уильям Бэтт, генерал-майор Дж. Чейни и несколько технических специалистов.

В Лондоне наша делегация соединилась с английской, оттуда на крейсере они добрались до Архангельска, откуда самолетом до Москвы. Конференция началась 29 сентября, и за 48 часов была принята 9-месячная программа помощи России, американская доля которой оценивалась примерно в 1 миллиард долларов. 2 октября 1941 года был подписан договор с американской стороны Гарриманом, с английской Бивербруком, а с советской наркомом иностранных дел В. М. Молотовым. Это был самый первый наш с русскими протокол.

Сразу перед московскими переговорами начались слушания в Конгрессе по поводу второго законопроекта о ленд-лизе, который прежде обсуждался в Белом доме. Сразу встал вопрос: должна ли помощь по ленд-лизу распространяться на СССР и не будет ли выделена для этой цели часть вновь запрашиваемых денег? С самого начала я стоял на том, что вопрос о помощи России должен быть полностью оставлен на усмотрение президента. Думаю, что я выразил мнение всех заинтересованных в судьбе ленд-лиза, когда сказал:

Запретив помощь по ленд-лизу правительству России, мы бы тем самым нанесли тяжелый удар по моральному духу русских. Это все равно что сказать русскому народу: "Как бы вы храбро ни сражались, как бы много ваше сопротивление ни значило для нашей собственной безопасности, мы все равно вам не будем помогать".

Другие выступавшие и члены Комитета Палаты представителей отстаивали ту же точку зрения, а сторонников законодательного запрещения помощи России на этот раз было немного.

Члены американской делегации вернулись из Москвы в Вашингтон 20 октября 1941 года с оригиналами исторического Московского протокола.

Документ этот состоял из 7 машинописных страниц. На первой странице можно было прочесть: "Секретный протокол конференции представителей Соединенных Штатов Америки, Союза Советских Социалистических Республик и Великобритании в Москве 29 сентября 2 октября 1941 года". Под этим заголовком следовал абзац о "единодушном решении" участников конференции обеспечивать СССР необходимыми "материалами, производимыми в Англии и США" в период с октября текущего по конец июня следующего года. Далее был перечень товаров в трех колонках. В первой колонке перечислялись разнообразные машины и материалы, нужные для войны: танки, самолеты, провода для полевых телефонов, станки, броня, горючее, колючая проволока, сапоги, электроплиты, пшеница и многое другое. Во второй колонке было отмечено количество каждого из всего этого, требующееся Советскому Союзу, а в третьей указано, в какой мере Англия и США могут удовлетворить эти запросы по каждому пункту. В некоторых случаях было отмечено, что данный вопрос нуждается в дополнительном изучении. Нигде в документе не была указана общая сумма в долларах. Протокол был скреплен дипломатическими печатями и подписан Гарриманом, Молотовым и Бивербруком.