Ленин в Швеции

1906 год На IV (Объединительном) съезде РСДРП

Уже в начале 1906 года стало ясно, что провести IV съезд Российской социал-демократической рабочей партии в России невозможно: полицейские силы, вся охранка были мобилизованы на борьбу с революцией, которая потрясла до основания устои самодержавия.

В этой обстановке В. И. Ленин и его единомышленники — большевики придавали особенно большое значение единству партии, ее сплоченности, способности повести пролетариат на борьбу за власть. Меньшевики же боялись и избегали решительных действий, их курсом было соглашение с либеральной буржуазией, реформистская политика. Социал-демократия Польши и Литвы, Латышская социал-демократическая рабочая партия и другие не входили в РСДРП, действовали обособленно.

Почему понадобился съезд, который еще во время подготовки был назван объединительным? Надо было готовиться к решительной, вооруженной борьбе, чтобы вырвать власть из рук самодержавного правительства. Сами массы требовали объединения всех революционных сил, интернационального сплочения рабочих всей страны.

В. И. Ленин признавал необходимость объединения двух частей в одной партии, но он был решительным противником идейных уступок и политической путаницы.

Подготовка съезда проходила в необычной обстановке. Большевики-ленинцы пользовались преобладающей поддержкой в крупных пролетарских центрах страны, но именно там большевистские организации понесли тяжелые потери, в силу чего не все они смогли послать своих делегатов на съезд. Меньшевики имели наибольшее влияние в непромышленных районах, их лидеры стояли в стороне от революционных сражений и не подвергались репрессиям. В этих условиях меньшевики послали больше своих делегатов на IV (Объединительный) съезд партии.

Состав съезда, который проходил 10–25 апреля (23 апреля — 8 мая) 1906 года в Стокгольме, окончательно определился следующим образом. Присутствовало 112 делегатов с решающим голосом, представлявших 57 местных организаций партии, и 22 делегата с совещательным голосом. Кроме того, на съезде были представители национальных социал-демократических партий. Большевики имели всего 46 делегатов с решающим голосом и 10 — с совещательным против 62 и 12 у меньшевиков.

Владимир Ильич приехал в Стокгольм раньше других делегатов. Перед отъездом он беседовал с ними в Петербурге, провел в конце марта совещание с группой большевистских делегатов.

Встречая участников съезда в Стокгольме, В. И. Ленин, как вспоминает Лядов, «был очень удручен тем, что нас приехало так мало».

Все делегаты ехали на съезд нелегально, с соблюдением строжайших правил конспирации. Основной маршрут лежал через Финляндию, ее морские порты Ханко и Або. Оттуда на пароходах «Буре I», «Буре II» и «Велламо» делегаты под видом участников туристских учительских экскурсий отплывали в Стокгольм.

Н. К. Крупская в своих воспоминаниях писала:

Делегаты с интересом знакомились со столицей Швеции.

К. Е. Ворошилов, избранный на съезд большевиками рабочего Луганска, писал:

На третье заседание съезда РСДРП пришла делегация шведской социал-демократии. Председатель этой партии К.-Я. Брантинг выступил с приветственной речью и пожелал успеха русским революционерам в их борьбе.

На съезде развернулась ожесточенная идейная борьба с меньшевиками. В. И. Ленин был в центре борьбы, и все делегаты-большевики учились у него твердости и принципиальности в отстаивании интересов народа и революции, учились воинствующей непримиримости ко всему, что мешает сплочению масс под знаменем марксизма.

Владимир Ильич много раз выступал на съезде. Он председательствовал на 13 заседаниях (на остальных председателем был представитель меньшевиков Дан), входил в состав ряда комиссий, в том числе комиссии по выработке проекта Устава РСДРП.

Протоколы IV съезда свидетельствуют: на пятом заседании Ленин выступает по аграрному вопросу. На девятом он произносит заключительное слово. На тринадцатом заседании он делает доклад «О современном моменте и классовых задачах пролетариата», а на шестнадцатом подводит итог обсуждению этого вопроса. На следующем заседании съезда Ленин выступает с содокладом об отношении к Государственной думе и оглашает проект резолюции, вносит два заявления и на девятнадцатом заседании выступает с заключительным словом.

Обратимся еще раз к воспоминаниям К. Е. Ворошилова:

25 апреля (8 мая) IV съезд РСДРП закончил свою работу.

После закрытия съезда В. И. Ленин написал в Стокгольме «Обращение к партии делегатов Объединительного съезда, принадлежавших к бывшей фракции „большевиков“». Это обращение подписали делегаты-большевики от 26 партийных организаций. Здесь, как и в письменном докладе Ленина петербургским рабочим о съезде, дана оценка итогам съезда и снова говорится о том, как необходимо единство партии перед лицом грядущих «грозных, решающих событий народной борьбы». Прежние фракции большевиков и меньшевиков слились организационно, польская и латышская социал-демократия объединилась с РСДРП, предрешено было и вхождение Бунда в партию.

Но, пользуясь численным перевесом, меньшевики провели свои резолюции, которые шли вразрез с коренными интересами и задачами пролетариата, и избрали в ЦК большинство своих представителей (7 из 10). В редакцию центрального органа партии газеты «Социал-Демократ» были избраны только меньшевики.

«Съезд был меньшевистский» [40],- писал В. И. Ленин. Он не выполнил стоявших перед ним задач. Так, по аграрному вопросу съезд принял меньшевистскую программу муниципализации земли, а не большевистское требование национализации всей земли. Меньшевики реформистски решали задачи буржуазно-демократической революции и вопрос о роли классов в ней, наглядно демонстрируя свою позицию превращения пролетариата в «хвост» либерально-монархической буржуазии. Полукадетской аграрной программой, резолюциями о Государственной думе, о вооруженном восстании меньшевики явно скатывались к ликвидаторству, к ревизии революционной тактики пролетариата.

Большевики оказались на этот раз в роли побежденных. Но вера в правоту своих позиций, сознание того, что поражение было временным, придавало им силы. Владимир Ильич был полон энергии, готовности вступить в новые политические битвы.

Оптимизм и убежденность В. И. Ленина передавались другим большевистским делегатам, среди которых были товарищи Ванюшин (М. М. Бородин) — от рижской организации, Ретортин (А. С. Бубнов) — от иваново-вознесенской, Володин (К. Е. Ворошилов) — от Донецкого союза, Гусев (С. И. Гусев) — от московской организации, Сосновский (В. А. Десницкий-Строев) — от нижегородской, Сашин (Е. А. Дунаев) — от московской, Никаноров (М. И. Калинин) — от петербургской, Быстров (3. Я. Литвин-Седой) — от Финляндской военной организации, Лядов (М. Н. Лядов) — от московской, Яковлев (К. Т. Новгородцева-Свердлова) — от пермской, Федоров (И. И. Скворцов-Степанов) — от московской, Цветков (А. П. Смирнов) — от петербургской, Иванович (И. В. Сталин) — от тифлисской, Арсеньев (М. В. Фрунзе) — от иваново-вознесенской, Суренин (С. Г. Шаумян) — от эриванской, Ярославский (Е. М. Ярославский) — от ярославской, Фюрстенберг (Я. С. Ганецкий) — от социал-демократии Польши и Литвы, Доманский (Ф. Э. Дзержинский) — от социал-демократии Польши и Литвы, Гартман (Я. П. Озол) — от латышской социал-демократической организации, Винтер (Л. Б. Красин) — от ОЦК, Воинов (А. В. Луначарский) и Орловский (В. В. Боровский) — от редакции Объединенного Центрального Органа, Саблина (Н. К. Крупская) — от казанской, Артамонов (Ф. А. Сергеев (Артем)) — от харьковской организации [41].

Совместная работа на съезде сблизила делегатов, они лучше узнали друг друга. Владимир Ильич познакомился с теми, кого не знал близко раньше. Они гуляли в свободное время по городу, состязались в стрельбе в тире. Когда съезд закончился, группа делегатов-большевиков устроила ужин в одном из ресторанов Стокгольма. Участники вечера оживленно обсуждали итоги съезда, вдохновенно пели революционные песни. «Владимир Ильич, принимая во всем живейшее участие, шутил, острил по поводу нашего „поражения“ и был, что называется, „душой общества“»,- вспоминали участники этой встречи.

Говоря о значении Стокгольмского съезда, В. И. Ленин писал: «Объединительный съезд Российской социал-демократической рабочей партии признал непосредственной задачей движения — вырвать власть из рук самодержавного правительства. Всякий, кто забудет об этой непосредственной задаче, кто отодвинет ее на задний план, — нарушит волю съезда, и мы будем бороться с такими нарушителями самым резким образом» [42].

После окончания работы съезда, в конце апреля (начале мая), Владимир Ильич возвратился из Стокгольма в Петербург.

Представляет интерес конспиративная деятельность, связанная со съездом. Важность ее была исключительна. Весной 1906 года царская реакция в России особенно свирепствовала. Если бы русскому правительству стало известно, что в Стокгольме собирается съезд РСДРП, оно, несомненно, без труда достигло бы соглашения с властями Швеции о срыве съезда. Жизнь делегатов оказалась бы под угрозой.

Вот почему о созыве съезда не должны были знать ни шведские власти, ни стокгольмская полиция, ни журналисты. И эта почти невероятная задача была успешно решена.

В Стокгольмском архиве рабочего движения мы познакомились с документами, связанными с делегатами IV (Объединительного) съезда. Внимание сразу же привлекал список на 27 страницах (на немецком языке) на 140 человек — делегатов съезда.

На каждого приехавшего было заведено полицейское дело [43]. В большинстве анкет указано: прибыл без паспорта, или: в качестве туриста, или: спасается от преследования царской полиции. Почти во всех анкетах говорится, что прибывший предполагает пробыть в Стокгольме две-три недели и уехать дальше, в одну из западных стран. В каждой анкете указаны приметы.

Но большинство делегатов приняли двойную и тройную конспирацию. Одна конспирация была для шведской полиции, вторая — для протоколов съезда. В полицейских делах мы нашли, например, псевдонимы-фамилии: Сухорущенко, Соколов, Маслов, Шабад, Лебедев, Ничипоренко, Кряжинский, Сорокин, Грецкий. В протоколах съезда этих псевдонимов нет. Там значились другие псевдонимы: Ленин, Рублев, Брагин, Сашин, Мишин, Колин, Ванюшин, Шурин, Птицын, Цветков, Грибов, Быстров, Стодолин и другие.

Очень редко в полиции делегаты регистрировались под своей фамилией. Так, Бубнов Андрей Сергеевич был записан в анкете под своей фамилией как профсоюзный староста. Родился 22 марта 1884 года в Иваново-Вознесенске. Прибыл 30 апреля на пароходе «Буре I», остановился в гостинице «Рюдберг». Приметы: среднего роста, блондин, волосы зачесаны на левый бок, прямой нос, голубые глаза, без бороды, темный костюм, черное летнее пальто, стоячий воротник.

В протоколах съезда Бубнов именуется Ретортиным.

В полицейском деле Джугашвили (Сталин И. В.) зарегистрирован под фамилией Виссарионович Иван Иванович. Родился в декабре 1879 года в Тифлисе. Сын сапожника Ивана Виссарионовича и его жены Екатерины. Прибыл на пароходе «Велламо» 22 апреля. Остановился в гостинице «Бристоль», Клара Эстра Чиркогатан. Намерен остаться в Стокгольме на две недели, а затем поехать в Берлин. Без паспорта. Имеет 100 рублей. Приметы: темные волосы и борода. Лицо в оспинках, карие глаза, большой нос, серое пальто в крапинку, меховая шапка.

На съезде он значился под фамилией Иванович. Полицейское дело В. В. Воровского. Он приехал под псевдонимом Красовский Семен Михайлович. Литератор, родился 16 марта 1881 года в Херсоне. Остановился в гостинице на Мастерсамуэльсгатан, 63. Приметы: высокий лоб, окладистая коротко остриженная борода, серо-голубоватые глаза, одет в серое однобортное пальто, серая мягкая фетровая шляпа.

На съезде он был под псевдонимом Орловский.

Но вот перед нами еще одна анкета; она упоминает, что прибывшего на пароходе «Буре I» Петрова Ивана Федоровича допрашивали сыщики полиции Адольфсон и Энстрем на немецком языке, без переводчика. И. Ф. Петров, значится в анкете, по профессии писатель, пишет статьи в разных газетах Петербурга и Москвы. Родился 1 июля 1871 года в Москве, сын купца Федора Петрова и его жены Анны Семеновны, прописан в родном городе на Бронной улице, дом № 5, 2-й этаж, где снимал комнату. Остановился в гостинице «Бристоль», Клара Эстра Чиркогатан. Прибыл без паспорта, имеет 60–70 рублей.

Петров, читаем далее, политический эмигрант и по своему политическому убеждению социал-демократ. Агитировал в Москве за свободу печати, свободу собраний и вообще проповедовал социалистические взгляды. Он разыскивается полицией в Москве, которая устроила обыск в его квартире, но ничего не нашла. Он бежал, так как знал, что его ищут и, если найдут, наверняка сошлют в Сибирь. По железной дороге — в Петербург, затем в Финляндию и через Або морем в Стокгольм. Намерен остаться здесь две или три недели, а потом поедет в Швейцарию (не знает еще, в какой город).

Приметы: среднего роста, крепко сложенный, карие глаза, темный шатен, темно-серое зимнее пальто, прямой нос, темный костюм, темная бородка и усы, маленькая лысина, мягкая шляпа.

А теперь напомним, что в 1901 году редактор органа шведской социал-демократической партии «Социал-демократен» К.-Я. Брантинг получил от В. И. Ленина письмо за подписью «И. Петров». Под этим псевдонимом Ленин часто писал из Мюнхена Плеханову, Аксельроду, Стеклову, Ногину. Его же Ленин использовал и при связях со своими шведскими корреспондентами. Логично предположить, что этот псевдоним Ленин избрал и для «знакомства» с представителями шведской полиции [44].

Таким образом, сотрудники этого учреждения Адольфсон и Энстрем в апреле 1906 года, по всей вероятности, «имели беседу» с Владимиром Ильичей Лениным.

Допросы прибывших в Стокгольм русских вели кроме названных полицейских начальник полиции Стендаль, комиссары Вестминг, Могрен, старший полицейский Чельквист, сыщики шведской полиции Вретхолм, Карлэн, Шернстрем, Тьюберг. Но ни один из них не знал, что приезд гостей из России означал созыв в Стокгольме съезда русской социал-демократии.

Делегаты съезда расселились почти во всех гостиницах Стокгольма группами по 10–20 человек. В полицейских делах названы гостиницы «Франкфурт», «Континенталь», «Виктория», «Рюдберг», «Бристоль», «Синяя лента», «Орел» (Эрн), «Густав Ваза», «Пансионат Крузе» и другие.

Лишь спустя месяц после того, как закончился съезд, 9 июня 1906 года, в шведской газете «Социал-демократен» появилась статья о IV съезде РСДРП. Вот ее перевод.

В 1938 году в Стокгольме вышла книга «Шведское рабочее движение за 100 лет». В одной из статей, «Русский конгресс в Стокгольме. 1906», говорится:

Далее в статье сообщалось о сборе средств в пользу русских революционеров. Этот акт пролетарской солидарности был зафиксирован в тетрадях «Комитета русских беженцев» и подписных листах.