Леший

Глава 7

Задумался над тем, почему назвал своё тело братом. Ведь это же я и есть! Или человек, уснувший мёртвым сном и неподвижно лежащий сейчас на каменном постаменте, уже не я? Душа Сергея Лешанова, то есть моя душа вселилась в Лешего. Кто теперь я? И кто для меня тот, кто лежит передо мной? Непростой философский вопрос. Смог бы на него ответить священник? Не знаю. А если у меня получится разбудить и излечить это тело, проснётся ли в нем человеческая душа? Или она вернётся из сущности Лешего в своё родное тело? Возникает другой вопрос, а захочу ли я этого? Ведь в обличии Лешего мне очень комфортно и ничего не грозит - ни арктический холод, ни испепеляющая жара, ни болезни, ни смертоносные пули. Ну, в самом деле, как можно застрелить тот же ветер, а тем более, безликий дух? Ладно, не стоит сейчас заморачиваться, буду решать проблемы по мере их поступления! Ещё раз посмотрел на дорогое мне тело, верой и правдой служившее Сергею Лешанову долгие годы, и улыбнулся.

- Серёга, всё будет хорошо! – уверенно произнёс Леший. – Мы с тобой, братишка, обязательно победим! И, конечно же, разберёмся в непростом вопросе, родственные мы души или одна личность!

Я снова обернулся безликим духом и через несколько секунд оказался возле отвесной скалы напротив входа в пещеру. Памятью Лешего я знал, что обычный человек вряд ли сможет взобраться на этот холм, разве что поднимется сюда на вертолёте, но на вершине холма стоял вековой лес, и винтокрылой машине просто негде приземлиться. А вокруг на несколько километров простираются непролазные болота. Поэтому вероятность того, чтобы какие-то альпинисты попытаются штурмовать эти отвесные скалы, практически равна нулю. Тем не менее, помня поговорку о том, что бережённого Бог бережёт, я выбрал под скалой подходящий по размерам валун, захватил его силовым полем, поднял на нужную высоту и наглухо закупорил вход в пещеру. Даже если предположить, что именно в это место будет организована экспедиция альпинистов, и кто-то из этих отважных ребят сможет добраться до входа в мою пещеру, без тяжёлой специальной техники они не смогут удалить этот валун. В общем, перестраховался.

Сделав круг почёта над холмом, внутри которого покоился безмятежным сном мой земной брат Сергей Николаевич Лешанов, я стремительно отправился в обратную дорогу, к тому самому пруду, где, как мне казалось, продолжают безмятежно купаться и загорать три русалки, принявшие облик молодых симпатичных обнажённых нимф. В конце концов, с момента близкого общения с Мариной прошло довольно много времени, и я соскучился по обществу прекрасных дам, а также по их ласкам.

Интуиция меня не подвела, девчата никуда не торопились и по-прежнему отдыхали на берегу пруда. Я приземлился в 20 метрах от них, обернулся в себя любимого, громко поздоровался, на случай, если дамы надумают прикрыть свои прелести, и решительно направился к ним.

- Ой, мужчинка! Какой хорошенький! Военный! Настоящий полковник! Иди скорее к нам, касатик! – наперебой откликнулись прекрасные нимфы, вскочив со своих пляжных кушеток и обратив взоры в мою сторону.

- Ну да, зачем им закрывать такую прелесть! – мелькнула у меня весёлая мысль после того, как я понял, что никто из них не собирается хотя бы накинуть на себя лёгкий пляжный халатик, а вслух произнёс. – Это вам, милые дамы!

И вручил каждой нимфе по букету душистых полевых цветов. Восторженный визг, благодарные объятия, жаркие поцелуи… В итоге три часа в обществе прекрасных валькирий пролетели незаметно, более того, все три попросили забрать их с собой к моему новому месту службы. По их мнению, подобные пруды, озёра, реки и прочие водоёмы наверняка должны быть и в той самой Минусинской долине, куда меня отправил для прохождения дальнейшей службы лесовик Прохор. С этим трудно было поспорить, ибо всем известно, что в Сибири вода имеется в достаточном количестве, и я пообещал дамам, что, как только войду в курс дела на новом месте, так сразу же и вернусь за ними и заберу их с собой. На том мы и распрощались.

А следующим делом, которое я решил не откладывать в долгий ящик, стало изъятие ценностей из всех схронов начальника тюрьмы. Благо, что я прекрасно знал самые потаённые мысли этиго мздоимца, в том числе мне было ведомо, где он хранил всё нажитое непосильным трудом. И, понятное дело, там были припрятаны не «три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три… куртки»… В своём шикарном трёхэтажном особняке начальник тюрьмы почти не хранил ценностей. Леший, превратившись в безликий дух, изъял из единственного тайника этого дома сущую мелочь – шкатулку с драгоценностями килограмма на два и чуть более ста тысяч долларов. В прикроватной тумбочке жены этого господина лежали две пачки разными купюрами суммарно около 80 тысяч рублей. Видимо, взяточник отдавал супруге свою офицерскую зарплату ей на булавки, а на трюмо обнаружилась небольшая шкатулка с женскими украшениями. Конечно же, я проявил благородство, и не стал экспроприировать, ни эти карманные деньги, ни скромные брюлики, подаренные даме на дни рождения и на 8 марта.

Потом настала очередь схронов. Вот здесь никаким благородством с моей стороны уже не пахло - я выгреб всё подчистую. Шесть стеклянных трёхлитровых банок с валютой, тщательно упакованные в плотные полиэтиленовые мешки два кейса с такой же денежкой, три железных коробки из-под импортного печенья, но вместо вкусной выпечки в них хранились старинные золотые монеты и драгоценные камни. Ну, а что, пока покровитель воров шёл по служебной лестнице и получал очередные звёздочки на погоны, его благосостояние росло из месяца в месяц, вот он за пару десятков лет и превратился почти в графа Монте-Кристо местного разлива. Конечно же, богатство того и другого было несопоставимо, но всё же…

Я даже не стал вскрывать все эти банки, коробки и кейсы, мне итак было известно из мыслей теперь уже нищего начальника тюрьмы, что если всё изъятое обратить в доллары, то получится нехилая сумма примерно в 10 миллионов долларов. Понятное дело, что ни я, ни Леший не владели информацией о стоимости старинных монет и драгоценных камней, поэтому я просто поверил «на слово» мыслям обладателя всех этих ценностей. Ну да, теперь уже бывшего обладателя.

В реальном мире была глубокая ночь, да ещё с неба срывался то мелкий дождь, то снег, в общем, мне даже не пришлось закрывать невидимым силовым полем все эти упаковки с валютой и прочими ценностями. Я просто поднимал на сотню метров банки, кейсы и коробки, летел в сторону пруда и там вручал всё это на временное хранение своим подружкам-русалкам.

- Девчонки, пока я таскаю сюда все эти ценности, можете открыть шкатулку и взять из неё всё, что приглянется каждой из вас, - обратился я к русалкам.

- Так-то нам ничего из этого не нужно, - весело ответила одна из моих новых подружек, - но раз кавалер предлагает, то почему бы не украсить себя с головы до хвоста красивыми побрякушками и не порадовать нашего мужчинку своим шикарным видом.

Сначала у меня была мысль припрятать всё это добро в пещеру, где покоится до лучших времён мой материальный брат Сергей, но потом решил, что не стоит беспокоить его сон такими пустяками. Тем более, что у Лешего имелось на примете большое количество надёжных мест, куда ещё не ступала нога человека и вряд ли когда-нибудь ступит. А когда я закончил изымать валюту и драгоценности из дома начальника тюрьмы, пришла мысль и о двух его замах. Вернее, об их схронах и тайниках. Ну да, проделывать тёмные делишки в одиночку начальник тюрьмы не мог, а вот с его подельниками-замами всё было поставлено на широкую ногу. И когда эта падкая на подношения зеков троица проходила мимо моей камеры, я легко прочитал их мысли, поэтому прекрасно знал, где находится всё то, что припрятали начальник тюрьмы и его заместители.

Ещё примерно полчаса у меня ушло на то, чтобы почистить и заначки двух замов. Конечно же, «улов» оказался намного скромнее того, что я изъял у начальника тюрьмы, но примерно полтора миллиона баксов, как мне показалось, тоже не будут лишними для Лешего и его друзей. А то, что друзья у него появятся, я нисколько не сомневался. Вот, например, я уже обзавёлся гаремом из трёх русалок, которые вызвались последовать за Лешим к его новому месту службы в Сибирь. Ага, как когда-то жёны декабристов поехали за своими мужьями-смутьянами. И ещё мне почему-то казалось, что я подружусь с тем самым лесничим, в помощь которому меня и определил лесовик Прохор.

Сейчас в реальном мире глубокая ночь. Возле пруда, куда я перетащил всё золото и бриллианты вместе с денежкой в разной валюте, тоже была ночь, но в том иллюзорном мире по-прежнему день был в разгаре, и три моих новых подружки уже хвастались своими нарядами. Нет, я говорю не об одежде - её как не было на этих красавицах, так и не появилось. Другое дело, что каждая из них силой мысли создала тоже иллюзорные, но по внешнему виду точно такие же браслеты, кольца, серёжки, цепочки, колье, какие я задарил им в реальном мире, нацепили всю эту красоту на себя и теперь устроили хоровод вокруг своего парня. Ну, а я и не возражал. Пусть девчонки порадуются!

А ещё я решил, что после кропотливой работы по изъятию из схронов всех этих ценностей могу организовать для себя небольшой перерыв, чтобы неспешно покупаться, позагорать, потискаться с дамами. Когда в реальном мире настало утро, я перетащил всё экспроприированное в надёжное место, расположенное примерно в 15 километрах от пруда, возле которого мы весело проводили время. Как я уже говорил, у Лешего таких нычек имелось великое множество, в данном случае я использовал три больших дупла в деревьях, растущих на небольшом островке посередине непроходимого болота. Причём Леший знал, что это болото не замерзает даже в самый лютый мороз, а раз так, то никакой гомо сапиенс в те края не наведывается и до припрятанных там богатств не доберётся.

Пока я перетаскивал сокровища в это надёжное место, мне в голову пришла забавная мысль. Я знал, что утром высокая комиссия должна была приехать в тюрьму с целью выявления недостатков, проверки всего и вся, а также для наказания виновных. Ну, недостатков было более, чем достаточно - аж два десятка трупов! И поскольку утро только началось, ещё никто ещё не знал о новой неприятности – о пропаже трупа виновника всего этого безобразия. Вот я и решил, как говорится, чуть подлить бензинчика в их тлеющий костёрчик, чтобы местному начальству стало ещё жарче и веселее. Все, кому положено, сосранья были на службе, кричали друг на друга, бегали, орали на подчинённых, пытаясь таким образом исправить неисправимое. А я взял да и внушил одному из замов, что его заначки уже пусты.

Мужик сначала впал в ступор, затем потряс головой, забегал вокруг своего рабочего стола, наконец, схватил фуражку и бегом рванул через КПП домой, благо, что жил совсем недалеко от тюрьмы. Минут через 20 он, бледный и весь в мыле без стука ввалился в кабинет начальника тюрьмы и без всякой субординации выпалил:

- Шеф, всё пропало!

Ну, дальше вы знаете: «Гипс снимают, клиент уезжает…». Правда, здесь всё было ещё хуже. Заместитель сбивчиво поведал своему начальнику о том, что буквально вчера он проверял схроны и ласково поглаживал свои баночки и коробочки с ценностями, а пять минут назад проверил ещё раз, и вдруг обнаружил, что за ночь какая-то падла (это я, значит) ограбила его подчистую.

- Шеф, что делать? Как жить-то теперь? – скулил ограбленный, а потом с надеждой спросил. – Кстати, а у тебя ничего не пропало?

Начальник тюрьмы на несколько секунд тоже впал в ступор, думая о чём-то своём самом сокровенном, потом посмотрел на часы, понял, что до приезда комиссии осталось всего ничего, то есть минут тридцать, сдёрнул трубку с телефона и отдал короткий, но чёткий приказ:

- Мою машину срочно к подъезду!

Через полчаса приехала высокая комиссия, а их никто не встретил, как это положено в таких случаях. Так, какие-то мелкие сошки бегали на цырлах перед большим начальством, и на его вопросы, куда подевалось руководство тюрьмы, эти пешки лишь недоумённо пожимали плечами. Наконец, к радости подчинённых начальник тюрьмы и два его зама предстали пред очами комиссии, но на каждом из них, как в народе говорят, не было лица. Проверяющие, увидев такую картину маслом, возрадовались! Дескать, ага, вон как переживают, ну, ничего, мы щас ещё маслица плесканём в огонёк, чтобы вам, бездельникам, жизнь мёдом не казалась. А потому что работать нужно, не покладая рук и не щадя живота своего! Тогда, глядишь, и меньше было бы недостатков во вверенном этим раздолбаям исправительном учреждении. Это надо же, в один день два десятка трупов организовали!

И уважаемым членам высокой проверяющей комиссии было невдомёк, что эти трое буквально несколько минут назад потеряли смысл всей своей жизни, а какая-то там очередная проверка, даже с неприятными для них выводами, уже ничего не изменит. А тут ещё прибежал прапорщик и доложил о том, что исчез труп зека Лешанова - главного виновника всей этой заварушки. Вот вчера был, а сегодня уже нету. Ага, вот этой ягодки как раз и не хватало на их тортике! Несколько секунд длилась немая сцена, все с недоумением смотрели друг на друга. Нарисовалась, как говорится, картина Ильи Ефимовича Репина «Приплыли».

Пожалуй, в этом месте следует чуть подробнее рассказать об этом известном полотне художника. Крылатая фраза «картина Репина «Приплыли»» означает безвыходную, но не критическую ситуацию. Картина, которую многие поколения наших соотечественников приписывают кисти Репина, на самом деле существует. Но её автор другой человек - замечательный, хотя и менее известный русский художник, иконописец и педагог Лев Григорьевич Соловьёв. Правильное название этого полотна - «Монахи. Не туда заехали». Что касается названия «Приплыли», то оно «прилипло» к картине по аналогии с лаконичным репинским «Не ждали».

А теперь вкратце о том, что изображено на картине Соловьёва «Монахи. Не туда заехали». Представьте себе, околица села, река, над ней лёгкий туман. У берега небольшая лодка с тремя монахами, которых вынесло туда, где купаются деревенские бабы. Иноки стали заложниками сил природы и случая - их лодку увлекло течение, и когда туман рассеялся, они оказались прямо в «женском обществе». Ага, что-то похожее на то, как я оказался на пруду среди моих русалок. Троица монахов вовсе не ошарашена внезапным дьявольским искушением, а, наоборот, во все глаза таращатся на купальщиц. Кто-то из женщин ещё одет, кто-то уже успел снять часть одежды, а некоторые обнажились полностью и с удовольствием плещутся в воде. Стоящий на носу лодки молодой монах смотрит на красавиц удивлённо-восторженно, сидящий на корме глядит как бы украдкой, а стоящий по центру пожилой святой отец взирает с блаженной улыбкой, как кот на сметану.

Я специально более подробно рассказал о двух картинах известных русских художников, поскольку считаю, что это интереснее, нежели повествование о событиях, последовавших в исправительном учреждении, постояльцем которого я был до недавнего времени. А посему повторю название советского фильма: «И это всё о нём», имея в виду, что рассказывать дальше о тюрьме, о его начальниках, об их дальнейшей судьбе, а также о том, чем завершились разборки всех тех безобразий, которые там натворил зек Лешанов, я не буду, ибо меня с нетерпением ждали распрекрасные русалки. Поднявшись на высоту около сотни метров, я на прощание бросил взгляд на это негостеприимное место и стремительно понёсся в пруду.

А там пробыл около двух часов в объятиях своих нимф, после чего попрощался с ними, пообещав, что как только обустроюсь на новом месте, вернусь и заберу их с собой. Снова обратившись в безликий дух, я воспарил над прудом, ещё раз осмотрелся по сторонам, увидел на берегу этого водоёма трёх плачущих женщин, наряженных в подаренные им драгоценности, и вот тут задумался. А зачем я устраиваю всю эту трагикомедию? Ну, хотят девчата разделить со мной тяготы и лишения моей новой службы в глубине Сибири, так зачем откладывать это в долгий ящик? Вон, какую здоровенную каменюку я поднимал вчера для того, чтобы заткнуть пещеру, в которой покоится безмятежным сном мой материальный брат! Неужели эти три красавицы тяжелее этой глыбы? Конечно же, нет!

Я опустился на берег пруда и снова обратился в себя самого, то есть в Сергея Лешанова. Дамы с радостным визгом кинулись обнимать меня, даже ещё не зная о моём решении взять их с собой. А когда до них дошёл смысл этих слов, на небольшой поляне возле пруда несколько минут стоял восторженный крик и весёлые возгласы. Я предложил своему гарему собрать какие-никакие пожитки, но тут выяснилось, что ничего этого у них попросту нет. Не потому, что они жили очень бедненько, а просто в их мире всякие материальные вещи вроде одежды и обуви, мебели и всякой бытовой техники просто без надобности. При желании каждый обитатель этого загадочного мира силой мысли может покрыть своё тело самой модной одеждой, или создать прекрасную кровать и завалиться в неё спать. В общем, мне ещё необходимо было привыкать к разнице восприятия между реальным миром и этим иллюзорным раем. Ну, ничего, всё осилю, ко всему привыкну, тем более, прекрасно знал, что какими-либо временными рамками я не ограничен.

В общем, я опять превратился в безликий дух, переключил сознание на восприятие реального мира, обернул защитным полем своих прекрасных спутниц, а именно физические тела русалок, после чего мы взмыли сначала на высоту около пятисот метров, потом поднялись до трёх километров и стремительно понеслись навстречу движения Солнца, то есть на восток. На самом деле, это в реальном мире наше светило то выходит из-за горизонта, то через несколько часов вновь прячется за него, но уже с другой стороны. А в ментальном мире Солнце всегда стоит в зените, во всяком случае, другого его положения я пока не наблюдал. Ну, ничего, посмотрим, как там дальше будет, возможно, здесь тоже иногда наступает летняя ночь, и мириады ярких звёзд высыпают на чёрный небосвод.

Путь нам предстоял немалый, но я уже убедился в том, что для бестелесного духа, а также для сопровождаемого им драгоценного груза в виде трёх русалок, обёрнутых таинственным защитным полем, никакие материальные предметы в виде высоких деревьев, зданий, вышек сотовой связи, а тем более, атмосферного воздуха, не являются препятствием. А ещё мне было очень интересно менять своё восприятие мира. Совсем недавно лесовик Прохор учил меня моргать три раза для того, чтобы я мог видеть, то привычный для меня реальный мир, то новый иллюзорный, он же ментальный мир. А вчера я научился это делать без подмигивания, а лишь силой мысли. Поэтому во время перелёта к новому месту службы я смотрел то на проплывающие далеко внизу пейзажи поздней осени, то любовался летними картинками нетронутой природы. Да, я понимал, что материальный мир всегда где-то рядом с новым для меня ментальным миром, и они никак не пересекаются.

В одном случае я видел, как над нами тянутся бесконечные тёмные тучи, а внизу простираются такие же бескрайние серые леса и поля – это реальный мир, и здесь глубокая осень. Но вот я силой мысли поменял своё восприятие окружающей действительности, и сразу вокруг нас появился другой мир! Ласковое солнышко, почти безоблачное голубое небо, а под нами проплывают приветливые ярко-зелёные поля и леса, блестят синевой многочисленные озёра и пруды, реки и речушки.

Интересные метаморфозы происходили и с моими подружками, летящими рядом со мной. Вот я вижу их прекрасными дамами со всеми их прелестями, а через минуту они превращаются в русалок, выше пояса вполне ничего себе, а чуть ниже пупка все в чешуе, а дальше, так вообще с хвостом. Но в итоге, вволю поиграв с изменением восприятия мира (то суровый реальный, то ласковый ментальный), я решил, что суровости и серости в моей жизни было предостаточно, поэтому переключился на восприятие всеми органами чувств иллюзорного, то есть загадочного ментального мира. Хотя я прекрасно понимал, что, будучи Лешим, мне не раз придётся с головой погружаться в настоящую реальность.

Ну, ничего, я уже не раз говорил сам себе – привыкну к таким метаморфозам, происходящим вокруг меня. К тому же у меня и близко не было мысли заниматься самобичеванием по поводу того, что, возможно, было бы лучше, если бы я просто безвозвратно умер. Ну, типа, что поделаешь, такая, значит, судьба, ведь ежедневно в мире умирает почти 200 тысяч человек. А вот хрен вам, товарищ майор! Жизнь продолжается, и она мне всё больше и больше нравится! Пусть я и стал сущностью под названием Леший, так мозги, а точнее сознание осталось тем же самым, то есть я ощущаю себя Серёгой Лешановым! В этом сознании сохранилась вся моя память за предыдущую жизнь, сюда же добавилось немало полезных суперспособностей от Лешего, наконец, что тоже немаловажно, мы с ним уже подружились и неплохо уживаемся «под одной крышей». Так что я обязательно постараюсь воспользоваться данными мне фантастическими способностями себе во благо. И дорогих мне людей тоже не забуду!

Вот за такими раздумьями я и перенёс дорогой груз из трёх русалок на приличное расстояние, отделяющее мою бывшую тюрьму от той самой Минусинской долины. Кстати, какой-то внутренний калькулятор мне подсказал, что мы пролетели почти полторы тысячи километров. А весь наш перелёт занял чуть менее получаса. Да, с приличной скоростью летели! И тут же услужливая память выдала: протяжённость Сибири с запада на восток - 7500 километров, а с севера на юг - 3500 километров. Какие просторы! Какие расстояния! Круто! А ещё я подумал о том, что нужно будет найти время и возможность, для того, чтобы проверить свою память. Может быть, она у меня стала абсолютной? Ладно, это тоже потом. Сейчас необходимо выбрать подходящий водоём для моего гарема, состоящего из трёх прекрасных русалок, причём желательно, чтобы он располагался относительно недалеко от домика лесничего Михаила Климовича Пояркова, того самого, в помощь которому меня и направил в эти края лесовик Прохор.

Во время перелёта какой-то внутренний компас вёл меня как раз к этому домику. С высоты 3 километров мы спустились до пятисот метров, и после чего прекрасно видели владения недавно назначенного лесничего. А вон там, буквально в километре от дома моего будущего подопечного имеется небольшое озеро. Я указал девчатам на этот водоём, они радостно закивали, и через несколько секунд мы приземлились на зелёной травке буквально в 20 метрах от озера. Ещё раз отмечу, что все мои органы чувств были переключены на восприятие того загадочного мира, в котором я оказался совсем недавно. Поэтому я стоял рядом с девчатами и вместе с ними радовался прекрасному летнему пейзажу и озера, раскинувшемуся перед нами. Из глубин памяти всплыло вот это:

«Лето - чудесное время года. Долгие солнечные дни сменяют короткие тёплые ночи. Чаще всего стоит ясная погода, и бескрайнее синее небо простирается над головой. Деревья пышно убраны в яркие зелёные одежды. Под ними всюду густо растёт трава, усеянная цветастыми огоньками летних цветов - маков, колокольчиков, клевера, пижмы, ромашки, ноготков… А над ними порхают бабочки и жужжат всякие мурашки. У лета чудесный звонкий голос - это поют высоко в небе или скрытые в ветвях деревьев птицы - маэстро-соловей, утренний жаворонок, весёлый болтун-воробей. А ближе к вечеру музыка лета меняется - вступает хор сверчков, который не смолкает до утра…»

А что, хорошо сказано! Правда, я ещё не разобрался, льёт ли когда-нибудь дождь в новом для меня мире, и наступает ли здесь ночь. Солнце по-прежнему стояло в зените, и над нами медленно проплывали редкие облака по синему небу.

- Девочки, память Лешего подсказывает мне, что это озеро не замерзает даже зимой, поскольку на дне бьют горячие ключи, - поведал я приятную новость своим подружкам, - так что русалки смогут купаться здесь круглый год.

Подружки как-то хитро посмотрели на меня, и одна из них с улыбкой сказала:

- Милый наш Серёжа, дорогой Леший! Спасибо за заботу, но у тебя пока ещё путаются мысли. То Сергей что-то вспоминает и «выдаёт на гора», то сущность Лешего берёт верх. Но в любом случае от всех девочек тебе большое спасибо! Будучи Лешим, ты должен знать, что русалкам всё равно, замерзает их водоём или нет. Наши материальные тела поздней осенью ищут себе укромное местечко на дне реки, озера или пруда, зарываются в ил или в песок и укладываются в спячку до весны. То же самое делают и наши морские сёстры в холодных морях и океанах. Зато русалки, обитающие в тёплых краях, не впадают в спячку. Но ментальные сущности тех и других прекрасно чувствуют себя круглый год в этом замечательном мире!