Лети, чайка!

Ай да мяч!

Ромас позавтракал и с новеньким мячом отправился во двор. Там уже гуляла Дануте с новой куклой.

— А знаешь, — с таинственным видом объявил подружке Ромас, — мяч этот и взаправду какой-то чудной. Не такой, как все.

— А что с ним? — удивилась Дануте.

— Не знаю! Только какой-то странный. Не слушается.

— Ну-ка, покажи!

Дануте посадила куклу на подоконник, взяла мяч, внимательно со всех сторон осмотрела его, пошлёпала ладонью по тугому боку.

— Мяч как мяч. Обыкновенный. Только новенький.

— Да, обыкновенный! — усмехнулся Ромас. — Никак в руках не удержишь! Взял я его, а он как прыгнет, чуть зеркало не разбил. Всё по-своему делает.

Дануте с Ромасом направились к калитке и вышли в большой общий двор. Здесь, у забора, лежит перевёрнутая вверх дном старая, дырявая плоскодонка. Ребята уселись на неё и снова внимательно оглядели мяч. И опять ничего особенного не обнаружили: блестит на солнце жёлтой кожей, аккуратно зашнурован тоненьким ремешком. Обыкновенный, туго надутый новенький мяч!

— Что же будем делать? — спрашивает Дануте.

— Делай что хочешь. Только он и тебя тоже слушаться не станет.

Дануте изо всех сил подбросила мяч. Он свечкой полетел в небо. Потом упал, несколько раз подпрыгнул и покатился по дорожке. Она догнала его, взяла в руки и вернулась к лодке.

Мяч послушно лежал в её ладонях.

— Уж не приснилось ли тебе, что он какой-то особенный? — засмеялась Дануте.

Ромас надул губы — обидно! Человек правду говорит, а ему не верят. Да ещё смеются.

— И не вру, — обиженно буркнул он.

— А я и не говорю, что врёшь. Я говорю — приснилось тебе…

— И ничего мне не приснилось! Не слушается он меня, и всё тут.

— А ты попробуй! Может, теперь будет слушаться! Лови!

Кинула ему мяч.

Ромас попытался поймать, но мяч проскользнул между пальцев, крепко стукнул Ромаса прямо в нос и отскочил обратно к Дануте.

— Не умеешь! Не умеешь! — расхохоталась она.

— Зачем ты его мне в нос бросила? — грозно спросил Ромас. — Нарочно?

— Нет, я же тебе в руки его кидала, а ты не поймал.

— Кидала в руки, а попала в нос! Говорил же тебе — какой-то чудной этот мяч. — Ромас уже не сердился.

— Да нет же! Наоборот, очень послушный мяч, — убеждает приятеля Дануте. — Смотри! — Она бьёт мячом о землю, и он начинает подпрыгивать, возвращаясь всё время в её ладони. — Видишь, как слушается?

Вдруг во дворе появляется Игнас. Внимательно смотрит, как Дануте играет с мячом.

— Эй, вы! Откуда у вас такой мяч? Твой, что ли? — Игнас вразвалочку подходит к Дануте. — Чего молчишь, малявка?

Дануте ничуточки его не боится. Подумаешь!

— Нет, головастик, не мой. Его.

Игнас хмурится. Очень ему не по душе, что какая-то мелюзга назвала его головастиком. Но не стоит обращать внимание. Главное — мяч. Настоящий, с покрышкой!

— Ну-ка дай! — приказывает он Ромасу. — Дай, дай сюда! Не бойся, не съем твой мяч. Ясно?

— Пусть потрогает. Наверное, не съест. Не крокодил.

Игнас жмёт мяч. Тугой ли? Вроде в самый раз. Таким постукать в футбол — одно удовольствие! Он подбрасывает мяч вверх, хочет поймать, но это ему не удаётся. Мяч бьёт Игнаса по лбу! Дануте прыскает. А Ромас думает: вот и Игнаса не слушается! Рассердился Игнас. Разбежался, хотел поддать мяч ногой. И промахнулся! Ромас собственными глазами видел: в тот самый момент, когда должен был Игнас ударить по нему носком башмака, мяч взял и тихонько откатился в сторону.

И Игнас промахнулся!

Во дворе появились ребята. Тут и Вилюс, и Юстинас, и другие парни из Игнасовой компании.

— Игнас! Пошли к морю! Говорят, буря много янтаря выбросила. Ромас вчера нашёл кусище с кулак! — похрипывая, зовёт Юстинас. Он снова простужен, у него опять насморк.

— Ага, здоровенный! — подтверждает Дануте и показывает какой: — В два кулака!

Но Игнас будто не слышит. Он снова разбегается и хочет ударить по мячу. Изо всех сил! И снова мимо. Ребята хохочут. Даже Ромас не удержался — смешно. Игнас так лягнул воздух, что потерял равновесие и хлопнулся на спину. А мяч как лежал, так и лежит.

— Эх ты, футболист! — фыркает Дануте. — Мазила.

Игнас поднимается, отряхивает со штанов пыль и цедит сквозь зубы:

— Сейчас посмотрим, мазила я или нет. Вилюс, отец твой дома? Ну-ка, сбегай посмотри.

Вилюс спешит исполнить приказ. Отец у него рыбак. И хороший рыбак. Но человек он строгий. Ребята даже считают, что злой. Хотя он только строгий. Любит порядок. Так и говорит: надо, чтобы был порядок. И не разрешает ребятам гонять мяч на большом дворе. В прошлом году ему эти футболисты все стёкла в окнах побили. И неизвестно, кто виноват. Вот он и запретил.

— Сейчас мы испытаем твой мяч, — говорит Игнас.

Он даже не спрашивает, можно ли. А Ромасу немножко жалко. Новый — это новый, а после того, как ребята погоняют его по двору, он уже будет не новый.

Но Дануте опять вмешивается не в своё дело:

— Точно, испытаем. И мы с вами!

— Ну уж с девчонками-то мы в футбол играть не станем, — ворчит Игнас.

— Ещё как станете! А то мяча не получите, и всё. Ребята переглядываются. Вот настырная. Но ничего не поделаешь, придётся принимать.

Возвращается запыхавшийся Вилюс. Порядок! Отца нету. А мамы бояться нечего. Можно начинать.

Ребята сговариваются. Юстинас и Игнас — матки. Им выбирать.

Наконец разделились на две команды: у Игнаса пять человек, у Юстинаса шестеро — Ромас и Дануте пошли за одного игрока. Юстинас ставит их в ворота. Два кирпича — вот и ворота.

— Я на вас надеюсь, — хрипит он и идёт на середину двора.

Здесь избитый ногами прохожих мелкий песок. Травки нет. Обе команды ждут первого удара, и, как только Юстинас бьёт по мячу, начинается сражение. Над двором поднимается туча пыли, даже игроков не видно. Только слышно, как они орут:

— Пасуй! Дай мне! Мазила! Рука! Аут!

Громче всех кричит Игнас:

— Мне, мне пасуй! Разиня! Куда бьёшь?

— Какой-то дурацкий мяч! — Это голос В ил юса. — Я его тебе, а он к Юстинасу летит…

— Не бойся, — шепчет Дануте Ромасу. — Мяч меня слушается. Попрошу, он к нам в ворота и не попадёт. Мимо пролетит.

А игра продолжается.

Вот кто-то из их команды подхватил мяч, передал капитану, Юстинас обводит Игнаса, обыгрывает Вилюса, подбегает к самым воротам противника, бьёт!..

— Гол! — орут ребята.

— Гол! Гол! — скачут в своих воротах Ромас и Дануте. — Гол!

— Это я попросила, чтобы он в их ворота влетел, — ликует Дануте. — Молодец, мяч!

Ромас с сомнением поглядывает на неё. Неужели правда, что мяч так её слушается?

Игра опять начинается с центра. После долгой борьбы из облака пыли выныривает Игнас и бежит к их воротам. Обошёл всех и вот — один на один с двумя вратарями.

Дануте и Ромас сжались от напряжения. Что сейчас будет?

Игнас останавливает мяч и изо всех сил бьёт по воротам. Кажется, что от такого удара мяч может лопнуть, а уж тот, кто попытается его задержать, обязательно в больницу попадёт — пушечный удар! Верный гол…

Но перед самыми воротами — два кирпича в пяти шагах друг от друга — мячик, наткнувшись на какое-то невидимое препятствие, вдруг подпрыгивает вверх и, высоко пролетев над головами Ромаса и Дануте, попадает прямо в окно дома, где живёт Вилюс. К счастью, окно открыто и стёкла остаются целыми.

Вилюс вопит:

— Мазила!

Игнас даже позеленел от досады. А Дануте облегчённо шепчет Ромасу:

— Это я велела, чтобы он перелетел…

Вилюс прямо через окно лезет к себе домой за мячом, но не успевает перемахнуть подоконник, как лицом к лицу сталкивается с отцом.

Что уж там говорит ему отец, неизвестно как очутившийся дома, никто не знает. Ребята слышат только, как Вилюс вопит: «Это не я!» — и, выскочив из окна, со всех ног бросается со двора. За ним несутся все остальные.

На горке, за старой церковью, где теперь музей, в зарослях калины ребята наконец переводят дух.

Фу, как хорошо! Успели удрать! Никто не попался. Но радостное настроение портит Ромас:

— А как же мой мяч?!

Вилюс съёжился.

— Он… он у отца остался…

Ромас собирается зареветь.

— Ну чего ты, — успокаивает его Юстинас. — Пойдёшь, он и отдаст. Ты же не виноват, что Игнас зафутболил его туда. Ноги у него кривые.

— Чего — кривые? — орёт Игнас. — Я правильно стукнул. Это мяч кривой.

— Ноги кривые! — не уступает Юстинас. — А раз так, то ступай сам к Вилюсову отцу и принеси Ромасу мяч. Может, хочешь, чтобы всем нам из-за тебя попало?

— Чей мяч, пусть тот и идёт! Ловить надо было, он бы и не влетел в окно, ясно? — свирепеет Игнас, исподлобья поглядывая на Ромаса.

А Ромас уже хлюпает носом. Такой мяч был!.. Дануте поглаживает его по плечу и смело говорит Игнасу:

— Эх ты! Трус ты; вот кто.

И Юстинас презрительно бросает:

— А ведь она правду говорит!

Становится тихо. Слышно, как цокнула на высокой сосне белка, прощебетала неподалёку какая-то пичуга. Вдалеке плывёт по заливу дорка, и сюда, на гору, доносится слабое тарахтение её двигателя.

— Ты куда? — спрашивает Вилюс у Дануте, которая с решительным видом начинает спускаться по дорожке к посёлку.

— К твоему отцу. За мячом. — И она, не оглядываясь, идёт вниз.

Становится ещё тише. Теперь слышно, как звенит попавшийся в паутину комарик. И как стучит у каждого сердце.

Ребята переглядываются. А Ромас вытирает рукавом слёзы и кричит, выбегая из зарослей калины:

— Погоди, Дануте! Я с тобой!..

Ребята молчат. Внимательно смотрят на Игнаса. И он молчит, опустил голову и угрюмо молчит. Ребятам как-то даже не по себе: оказывается, их признанный вожак — трус.