Лев Комарры

5. ИНЖЕНЕР

Пейтон окончательно опомнился, когда услышал за спиной шум колёс. Вернулся маленький робот, бывший его гидом. Вне сомнения, большие машины были удивлены тем, что случилось с их подопечным. Пейтон выжидал, а в голове его медленно складывался план.

Эй-пять заново повторил свой спич. Было довольно странно видеть столь примитивную машину в месте, достигшем наивысшего развития в области автоматики. Но позже Пейтон понял, что робот упрощён умышленно. Нет смысла загружать сложную машину тем, с чем без труда справится простая.

Пейтон больше не слушал робота. Он знал, что все роботы обязаны выполнять распоряжения человека до тех пор, пока не получат другого приказа, противоречащего предыдущему. Даже проекторы города, подумал он, криво улыбаясь, подчинялись неосознанным и безмолвным приказам его подсознания.

— Отведи меня к проекторам мыслей, — потребовал Пейтон.

Как он и ожидал, робот не шелохнулся.

— Не понимаю.

Пейтон воспрянул духом и снова почувствовал себя хозяином ситуации:

— Подойди сюда и не двигайся, пока не получишь другого приказа.

Селекторы и переключатели робота перелистали инструкцию и не нашли противоречащего приказа. Машина на колёсиках медленно двинулась вперёд. Теперь у неё не было пути назад. Она не сдвинется с места, пока не прикажет Пейтон или кто-либо другой не даст команды-отбоя. Робот попал под гипноз любимого трюка хулиганистых малышей.

Пейтон проворно раскрыл сумку с инструментами, без которых не обходится ни один инженер: универсальный гаечный ключ, отвёртка, автоматическая дрель и, самое важное, атомный резак, способный в доли секунды продырявить самый толстый слой металла. Затем с завидной ловкостью он принялся разбирать ничего не подозревающего робота.

Конструкция робота была простой, и вскрыть его не составило никакого труда. Ничего сложного не оказалось ни в системе контроля, ни в управлении. На всякий случай Пейтон обездвижил робота.

Затем ослепил и одно за другим вытащил все электронные «чувства». Скоро машина стала просто цилиндром, набитым бесполезными железяками. Почувствовав себя мальчишкой, посягнувшим на священные дедушкины часы, Пейтон притаился и стал ждать того, что неминуемо должно случиться.

Довольно неосмотрительно было разбирать робота так далеко от главной машины. Роботу-транспортёру понадобилось пятнадцать минут, чтобы выбраться из центра. Но услышав вдалеке звук колёсиков, Пейтон понял, что его расчёт был верным. Аварийная команда на подходе.

Транспортёр был обычным грузовиком с автоматическими руками, способными ухватить и погрузить повреждённого робота. Похоже, он был слеп, хотя, вне сомнения, обладал всеми качествами, необходимыми для выполнения поставленной задачи.

Пейтон подождал, пока тот не собрал несчастного Эй-пять. Затем запрыгнул в кузов, стараясь держаться подальше от механических конечностей. Он не хотел, чтобы его по ошибке приняли за испорченного робота. К счастью, большая машина ничего не заметила.

Пейтон спускался с этажа на этаж, минуя жилые кварталы, помещение, где его обнаружили, ещё ниже, туда, где ещё не бывал. Город менялся по мере спуска.

Исчезли роскошь и великолепие верхних уровней. Их сменили неприспособленные для людей, насквозь продуваемые коридоры, чуть больше отверстий для гигантских кабелей. К счастью, и они закончились. Грузовик проехал через огромные раздвижные ворота — он добрался до цели.

Ряды панелей с реле и Механическими переключателями, казалось, были бесконечны. И хотя Пейтону не терпелось спрыгнуть со своего неуклюжего скакуна, он предпочёл добраться на нём до главной панели управления. Наконец он спрыгнул и проследил движение транспортёра в какой-то ещё более отдалённый уголок города.

Ему было любопытно, станут ли суперавтоматы ремонтировать Эй-пять. Нанесённый урон был достаточен для того, чтобы маленькую машину просто отправили на свалку. Чувствуя себя голодным, внезапно попавшим на пир, Пейтон принялся жадно изучать диковинки города.

За пять часов он прервался лишь один раз, чтобы послать друзьям условленный сигнал. Он хотел поделиться успехом, но слишком велик был риск перехвата. Обследовав основные цепи, он выяснил функции основных узлов и перешёл к изучению второстепенного оборудования.

Всё было так, как он и ожидал. Его главным открытием было то, что анализаторы и проекторы мыслей сходились непосредственно под полом и их можно было контролировать. У него не сложилось полного представления о принципе работы — нужны были месяцы для разгадки всех тайн. Главное — он нашёл их и сможет отключить в случае необходимости.

Чуть позже он обнаружил монитор. Это была небольшая машина, напоминающая распределительный щит старинной телефонной станции, но значительно сложнее. Кресло оператора представляло забавное зрелище: оно было приподнято над землёй и прикрыто сверху решёткой из проволоки и кристаллическими брусками. Это была первая из обнаруженных Пейтоном машин, предназначенных для использования человеком. Возможно, в первые дни возникновения города строители использовали его для установки оборудования.

Пейтон не решился бы использовать монитор, но на контрольной панели была чёткая инструкция. Немного поэкспериментировав, он подключился к одной из цепей, медленно наращивая мощность и контролируя красную отметку опасности.

Ему стало очень хорошо. Он не выходил из рамок своей личности, но ощущал мысли и образы, совершенно чуждые его разуму. Он заглядывал в другой мир сквозь окна чужих сознаний.

Казалось, его тело находится одновременно в двух местах, но ощущения реального Ричарда Пейтона III были намного ярче. Теперь он понял значение опасной черты. Неизбежным результатом повышенной интенсивности чужого вторжения стало бы безумие.

Пейтон отключил прибор, чтобы подумать без постороннего вмешательства. Теперь понятно, почему робот сказал, что все обитатели города спят. В Комарре есть люди, находящиеся под влиянием проекторов мыслей.

Он мысленно вернулся в длинный коридор с сотнями металлических дверей. Он проехал множество таких галерей, и теперь ему было совершенно ясно, что основная часть города — этакие громадные пчелиные соты, в ячейках которых находятся тысячи людей, ушедших в сон из жизни.

Одну за другой он проверил цепи на панели управления. Основная часть бездействовала, но около пятидесяти были в порядке. И каждая хранила мысли, желания и эмоции человека.

Теперь, пребывая в полном сознании, Пейтон понял, что это был трюк. Но понимание не принесло удовлетворения. Он видел изъяны этого синтетического мира, мог объяснить, как цепенеет сознание от прилива простеньких, но ярких эмоций.

Да, всё оказалось очень просто. Но для спящих этот мир реален. Реален настолько, что Пейтон сам тоскует об утраченном.

Около часа Пейтон изучал миры пятидесяти спящих. Это было увлекательно и отталкивающе одновременно. За час он узнал о человеческом мышлении и его тайниках больше, чем мог вообразить. Закончив, он долго сидел возле машины, анализируя полученные знания. Он помудрел на много лет, а собственная юность вдруг оказалась такой далекой…

Во-первых, он узнал, что злые и извращённые желания, иногда смущавшие и его, — удел всего человечества. Создателей Комарры не заботили проблемы добра и зла, и машины были их верными слугами.

Приятно было сознавать правильность своей теории. Пейтон понял, что не должен вот так просто уйти. Если он ещё раз уснёт в этих стенах, то может не вернуться. Ему был дан шанс, и он его использовал.

Проекторы мыслей нужно вывести из строя, да так, чтобы роботы никогда не смогли восстановить их. Хотя роботы умеют исправлять обычные неполадки, вряд ли они сумеют восстановить машины после умышленного разгрома, задуманного Пейтоном. После этого Комарра станет неопасной. Она не поймает в свои сети ни его, ни кого-либо из будущих визитёров.

Прежде всего необходимо найти спящих и вернуть их к жизни. Это было нелёгкой задачей, но, к счастью машинный уровень был оборудован стандартными поисковыми моновизорами. С их помощью можно видеть и слышать абсолютно всё, что происходит в городе. Нужно просто сфокусировать направленные лучи в нужную точку. Пейтон мог спроецировать в случае необходимости даже собственный голос. Правда, не изображение. Этот тип машин был незнаком строителям Комарры.

Очень скоро Пейтон разобрался с управлением и для начала осмотрел окрестности города. Он обнаружил много любопытных местечек, заглянул и в лес. Ему было интересно, здесь ли ещё Лео, и через какое-то время он нашёл вход.

Да, всё было так же, как и день назад. В нескольких ярдах от стены лежал верный Лео, повернув голову в сторону города. На расстоянии казалось, что он смотрит прямо человеку в лицо. Пейтон был тронут. Ему даже захотелось впустить Лео в Комарру. После ночных экспериментов он особенно остро чувствовал необходимость моральной поддержки.

Методично обследовав стену, окружавшую город, и обнаружив на уровне земли потайные ходы, Пейтон обрадовался. По ним можно выйти из города. Даже если он включит машину по перемещению материи, перспектива будет не из приятных. Он предпочёл бы старый, испытанный метод физического перемещения в пространстве.

Все выходы были закрыты, и это в какой-то мере озадачило Пейтона. Он начал искать робота. И вскоре обнаружил одного из двойников Эй-пять, деловито катившегося по коридору с каким-то таинственным поручением. К счастью, он подчинился команде беспрекословно и открыл дверь.

Пейтон направил луч за пределы стен и сфокусировал в нескольких шагах от Лео. Затем ласково позвал его:

— Лео!

Лев испуганно огляделся.

— Привет, Лео. Это я, Пейтон.

Лев в непонимании прошёлся по кругу и беспомощно уселся на прежнее место.

Пейтону с трудом удалось убедить льва подойти к входу. Лев узнал его голос и как будто подчинился, но был сильно встревожен и нервничал. Он помедлил у входа. Ему не нравились ни Комарра, ни молчаливый робот.

Очень терпеливо Пейтон уговаривал Лео идти за роботом. Он уламывал его и так и сяк, пока не убедился, что лев его понял. Затем он обратился к роботу и приказал отвести льва в зал управления. И, подбодрив, наконец, животное, оставил эту странноватую парочку.

Довольно неприятным открытием оказалось то, что он не может заглянуть внутрь комнат со знаком мака. Они были защищены от лучей и любого другого контроля. Моновизор не мог проникнуть за этот пласт пространства.

Впрочем, Пейтон не был сильно обескуражен, поскольку надеялся использовать другой способ разбудить спящих. Заглянув в их внутренний мир, он не испытал особой симпатии, и только чувство долга вынуждало не оставлять попыток разбудить их. Эти люди не заслуживали участия.

Внезапно Пейтона пронзила ужасная мысль. Интересно, что проекторы вытянули из его сознания в той забытой идиллии, из которой он столь неохотно вернулся? Неужели его потаённые мысли так же постыдны?

Мысль была неприятной, но Пейтон отбросил её, устраиваясь за пультом управления. Сначала он отключит цепи, а потом разрушит проекторы. Чары, которыми Комарра околдовала людей, исчезнут навсегда.

Пейтон потянулся было к выключателям, но не закончил движения. Бережно, но очень крепко четыре металлических руки сжали его тело. Пытаясь высвободиться, Пейтон принялся брыкаться, но его по воздуху перенесли от пульта управления в центр комнаты. Здесь металлические руки выпустили его.

Больше разозлённый, чем испуганный, Пейтон обернулся. В нескольких ярдах от него стоял самый сложный из всех виденных им роботов. Он достигал семи футов в высоту и опирался на дюжину надувных шин.

Из различных частей его металлического тела торчали щупальца, руки, прутья и другие приспособления непонятного назначения. Две группы конечностей занимались то ли сборкой, то ли разборкой машины, узнав которую, Пейтон ощутил стыд.

Пейтон медленно рассматривал противника. Было ясно, что это робот высшего класса. Но он использовал против человека физическую силу, а робот не должен этого делать. Только по приказу другого человека робот может пойти на такой шаг. Следовательно, здесь, в городе, существовала жизнь, сознательная и враждебная.

— Кто ты? — спросил Пейтон, обращаясь не к роботу, а к тому, кто стоял за ним.

Без паузы, необходимой машине для ответа, размеренный механический голос, не похожий на усиленную человеческую речь, ответил:

— Я — Инженер.

— Выйди, дай мне посмотреть на тебя.

— Ты меня видишь.

Голос и сами слова были настолько нечеловеческими, что злость Пейтона мгновенно сменилась чувством удивления и недоверия.

Этой машиной не управлял человек. Это был такой же автомат, как и всё остальное в городе. Но в отличие от них и всех других роботов мира, этот обладал сознанием и волей.