Дмитрий Левыкин
Alternativen aus dem Rechner. Fur sozialistische Planung und direkte Demokratie. Koln: PapyRossa Verlag. 2006 (англ. Towards a New Socialism).
Авторы сами рассказывают, что идея написания книги возникла у них в 1983 году после выхода труда Алека Ноува «The economics of the feasible socialism». Алек Ноув — земляк Кокшотта и Коттрелла, гуру западной советологии, сам не чужд левых идей. В упомянутой книге он, используя все свои знания и обширнейший фактический материал, попытался убедительно доказать, что социалистическая экономика не может существовать, не опираясь на рынок.
Одновременно книга являлась ответом на неолиберальную политику правительства Тэтчер, которая набирала обороты в Англии в то время. Поэтому авторы полемизируют с одним из духовных отцов неолиберализма Фридрихом фон Хайеком. В целом книга написана в конце 80-х — начале 90-х, когда СССР ещё существовал, но его кризис был очевиден.
«Towards a New Socialism» вышла первым изданием в 1993 году, после чего пережила английское переиздание и была переведена на несколько европейских языков. Авторы вносили в книгу небольшие исправления, чтобы учесть бурный прогресс компьютеров и коммуникационных технологий.
Основной целью данной книги является попытка доказать, что современные технические средства позволяют построить социалистическую экономику на базе трудовой стоимости без использования рынка. Давайте посмотрим, насколько это удалось авторам.
Рынок является регулятором капиталистической экономики. Если рынка нет, то встаёт вопрос: как определять обменные соотношения продуктов?
Авторы предлагают путём расчётов установить содержание труда, который измеряется временем, в каждом продукте[27]. Они показывают, что с помощью современных технических средств это возможно, даже учитывая всё множество связей в экономике. Современная техника позволяет рассчитать количество овеществлённого прошлого и живого труда и производить расчёты с числами более 10 за несколько секунд, чтобы устанавливать количество труда в продукте.
Возникает вопрос: труд бывает очень разный — квалифицированный, неквалифицированный, качественный, некачественный, — как это учесть в планировании трудозатрат?
Тут предлагается несколько механизмов. Довольно оригинальна, но, похоже, так же непрактична идея «амортизации образования». Смысл её заключается в том, что обученный специалист переносит прошлый труд на результат свой работы, то есть количество часов, потраченных на образование, через определённый коэффициент переносится на время работы по профессии. Допустим, если кто-то потратил на обучение 5 лет и проработал по профессии 25 лет, то коэффициент переноса прошлого труда будет равным 0,2 (примем для простоты количество часов обучения и работы в неделю за равное). Причём по окончании этого «периода амортизации» специалист перестаёт переносить прошлый труд, и его труд оказывается приравненным простому труду. Авторы тут предлагают посылать человека на переобучение для овладения новой профессией. Поскольку оплата труда производится из расчёта 1 трудовая квитанция за один час простого труда, сразу становится выгодным учиться как можно дольше, а работать по профессии как можно меньше, чтобы увеличить коэффициент «амортизации» и как можно чаще менять профессию. Поскольку данное предложение учитывает продолжительность образования, но не учитывает текущей производительности, можно себе только представить, какие сложности вызвало бы его практическое применение в планировании затрат.
Учитывать качество труда планируется делением рабочих на категории. Авторы говорят о трёх: A, B, C. Но этого явно мало. Допустим, категорий будет больше. Рабочий будет сдавать норму и распределяться в определённую категорию. У рабочего категории В один час труда будет идти за один, у рабочего А — за 1,5, а у рабочего С — 0,5. Исходя из этого, предлагается осуществлять планирование затрат труда в экономике. Дело в том, что в каждой отрасли труд имеет свои характеристики, и в том, что очень сложно создать сквозную межотраслевую классификацию работников. Предложение выглядит недозрелым и рождает множество вопросов.
Планирование осуществляется на основе таблиц «затраты-выпуск». Определяются необходимые для производства товары и услуги, а затем авторы показывают, что современные компьютеры способны исчислить весь объём затрат в детальном разрезе в масштабе всей экономики с миллионами видов товаров и миллионами взаимозависимостей.
Применяется метод последовательных приближений, который позволяет получить значение трудовой стоимости для продукта с точностью до 4 знаков после запятой, что превышает, как утверждают авторы, точность, даваемую рынком.
Математические методы, которые применяют авторы, не новы и они сами это признают. То, что современные компьютеры способны на многое, знает каждый, кто хоть чуть-чуть интересуется техникой. Методологические вопросы, которые подробно обсуждают авторы, были бы решены при реальном построении социалистической экономики без лишнего шума в рабочем порядке. Поэтому самым интересным из всего описания является то, что Кокшотт и Коттрелл показывают, что на компьютере уровня 2000 года с ресурсами обычного сетевого сервера расчёт затрат для одного товара, учитывающего его взаимосвязи со всей экономикой и оперирующий числами порядка 1000, займёт пару секунд. А если плановые компьютеры объединены в сеть, допустим через Интернет, и обсчитывают задачу параллельно, то технических преград для создания социалистической экономики, работающей в таком режиме, нет.
Предложение выглядит заманчиво в том случае, если нам известна точная структура конечного продукта. А вот тут возникают большие сложности. Именно определение конечного продукта представляет собой более сложную теоретическую и практическую задачу, нежели расчёт всех затрат экономики на его производство.
В социалистической экономике, которую нам рисуют авторы, отсутствуют деньги. Их замещают трудовые квитанции, которые выражены в часах труда. Работники получают их за свой труд пропорционально количеству отработанных часов. Допустим, 1 квитанция за 1 час труда. Трудовые квитанции в отличие от денег непосредственно выражают трудовую стоимость. Трудовые квитанции не обращаются, они сгорают после использования. Они имеют также дату истечения. Но авторы предвидят возможность обмена их на сберегательные сертификаты для того, чтобы трудящиеся могли иметь сбережения. Интересно, что Кокшотт и Коттрелл представляют себе пенсионное обеспечение на базе накопительной системы.
Трудящиеся будут оплачивать трудовыми квитанциями (которые будут существовать только в электронном виде — оплата будет производиться с помощью пластиковых карт) потребительские товары и услуги. Квитанции, как упоминалось выше, можно использовать для сбережения. Причём за счёт сбережений Кокшотт и Коттрелл предполагают выдавать потребительские кредиты. Не совсем ясно, будут ли на них начисляться проценты. Учитывая, что это не деньги, а трудовые квитанции, это было бы нонсенсом. В качестве главного стимула для потребительского кредита авторы видят покупку дома. Да, не удивляйтесь. В социализме от Кокшотта и Коттрелла разрешена собственность на личные дома. В этом опять заметно, что авторы отталкиваются от типичного западного стиля жизни, когда большое количество населения живёт в личных домах. Причём как альтернативу частному дому авторы видят съём жилья у государства. Здесь мы можем отчётливо видеть, что шотландцы совершенно не знакомы с тем, как жилищный вопрос решался в СССР, где квартиры предоставлялись населению бесплатно и на весь срок жизни. Очевидно, что собственность на дом рождает неравенство: кто-то унаследует дома от родственников, будет их сдавать и в какой-то момент сможет вообще жить только на доходы от сдачи жилья. Кто-то же всю жизнь будет мыкаться по государственному съёмному жилью.
Государство будет финансировать свои расходы — инвестиции, социальные выплаты, расходы на государственный аппарат из налогов. Налогов предусматривается два: основной источник дохода государства — подоходный налог, второй налог — за землепользование. Авторы не готовы дать окончательное решение, кто его должен выплачивать: определённо в сферу его действия попадают владельцы личных домов, которые должны платить за землю, на которой стоит их дом. Но можно понять, что предлагается облагать таким налогом все предприятия, которые пользуются землёй, а также природными ресурсами[28]. Это мотивируется тем, что «без арендных платежей есть тенденция, что общественная собственность на землю превратится в частную собственность тех, кто ею распоряжается»[29]. На это можно возразить, что предприятие, которое пользуется землёй, совсем ею не распоряжается. Это как раз и является залогом общественной собственности на землю.
Концепция финансирования общественных расходов через налогообложение предлагается в данной книге по той причине, что авторы хотят таким путём избежать эксплуатации. Для этого они предлагают закрепить за трудящимся право получать полную стоимость произведённого продукта. Потом трудящиеся добровольно передают обществу часть полной трудовой стоимости через налоги, величина которых устанавливается демократическим путём через всенародное голосование.
Авторы не обходятся в своих построениях без рынка. Хотя здесь есть большой вопрос: а рынок ли это? В книге это называется сначала «рыночным алгоритмом»[30], а потом, простоты ради, рынком.
Итак, рынок в данной системе существует для потребительских товаров. Каждый товар имеет свою точно исчисленную трудовую стоимость в часах. Один час равен одной трудовой квитанции. Для потребительских товаров устанавливается цена рыночного равновесия. Авторы упоминают о том, что нахождение равновесной цены a priori — сложная задача. Предлагается искать её методом проб и ошибок. Как видно из дальнейшего изложения, это фактически означает утверждение сложившейся рыночной цены[31].
Авторы выступают против монополизации. Они сознают, что создавать одно огромное предприятие-монополиста, снабжающего своим товаром всю страну, неэффективно, поскольку соревнование стимулирует.
Как известно, в советской экономической модели предприятия не имели стимулов руководствоваться спросом на их продукцию, что порождало множество недостатков. В качестве решения предлагается ввести в качестве универсального критерия оценки общественной эффективности того или иного товара коэффициент, получаемый как соотношение рыночной цены и математически исчисленной трудовой стоимости, то есть чем больше частное от деления цены на стоимость, тем эффективнее общественное производство, и наоборот. На те продукты, у которых соотношение цена/стоимость выше 1, центральное закупочное бюро (Zentrale Marketingbehorde в нём. переводе. — Д.Л.) должно повышать заказы, на те, у которых меньше — снижать. Цель — свести вышеупомянутое соотношение у всех продуктов к 1. В общеэкономическом плане соотношение цена/стоимость должно тоже быть на уровне 1 с небольшими колебаниями, зависящими от изменения сбережений.
Итак, соотношение цена/стоимость — основной критерий оценки предприятий, к тому же это основной ориентир для экономики в удовлетворении спроса. Однако в этой концепции заложена слабость подхода авторов книги. Основная нерешённая проблема советской экономики в удовлетворении спроса заключалась в том, что существовал конфликт между интересами предприятия, для которого выполнение планы было законом, и потребительским спросом, точно учесть который план был не в состоянии. По Кокшотту и Коттреллу, предприятия будут заинтересованы выпускать продукцию с высоким соотношением цена/стоимость, так как это им будет выгодно. К сожалению, авторы очень кратко рассматривают этот важнейший вопрос. Вскользь упоминается, что предприятия будут получать таким путём дополнительные средства, с помощью которых они смогут стимулировать своих работников. Вероятно, имеется в виду, что предприятия получат разницу между ценой и стоимостью. Уже даже здесь на основании советского опыта возникают вопросы, потому как оставление части прибыли предприятиям не решает само по себе проблемы стимуляции. А разница между ценой и стоимостью играет здесь ту же роль и что и прибыль, на что указывают сами авторы[32]. Главное противоречие заключается в том, что предприятие заинтересовано в том, чтобы производить товар с наибольшим значением вышеупомянутого соотношения, а плановые органы, по рекомендации Кокшотта и Коттрелла, будут вынуждать их расширять производство до тех пор, пока рыночная цена по причине роста предложения не снизится до уровня стоимости, то есть пока соотношение не вернётся к 1. Следовательно, с точки зрения предприятия, плановики будут настаивать на мерах, ведущих к ухудшению материального положения данного предприятия. Как известно из советской практики, это бесперспективно: предприятие, не мытьём, так катаньем протолкнёт свои интересы и в ущерб себе работать не будет.
Причём, если система обращения государства, о которой мы ещё поговорим, будет находиться в равновесии, при котором номинал находящихся на руках трудовых квитанций равен общей стоимости потребительских продуктов и услуг, то отклонения от значения 1 соотношения цена/стоимость должны взаимоуничтожаться. Проще говоря, общественная «эффективность» одних товаров будет вынужденно обусловлена «неэффективностью» других товаров.
Альтернативным вариантом является проведение инфляционной или дефляционной политики, когда денежная масса перекрывает или не полностью перекрывает товарооборот. Однако это вряд ли имелось в виду нашими авторами.
Против подхода авторов рецензируемой книги говорит и то, что связь материального положения работников и удачной работы предприятия очень слабая. Кокшотт и Коттрелл критикуют материальное поощрение как пережиток товарно-денежных отношений. Они выступают против премирования работников за успехи и вообще против связи материального поощрения с результатами труда. Ведущую роль должно иметь моральное поощрение и карьерные возможности.
Однако вернёмся к проблемам планирования. Кокшотт и Коттрелл называют несколько технических предпосылок эффективного управления плановой экономикой и приходят к выводу, что все они на сегодняшний день имеются. Первое — система кодирования всех продуктов. Уже сейчас очень широко применяется машиночитаемое кодирование со штрих-кодом. Второе — надёжная система коммуникаций, связывающая всю страну. С развитием Интернета эта задача тоже решена. Третье — у авторов это не артикулировано отчётливо, но просматривается — доступность технологического оборудования. Сейчас техническая база уже существует — персональные компьютеры и несколько суперкомпьютеров, связанные через Интернет, уже могут взять на себя задачу планирования экономики.
Для управления экономикой авторы предлагают воспользоваться проектным методом, в отличие от территориально-отраслевого, применявшегося в СССР. Причём под проектом авторы понимают любую «скоординированную деятельность, которая направлена на то, чтобы произвести однозначно полезный результат». Никаких иных критериев того, что есть проект, а что уже нет, не даётся.
Но фактически любой из проектов можно разбить на ещё более мелкие проекты, а их в свою очередь, на ещё более мелкие и т. д. В конце концов, получается дикая путаница. Я думаю, что на практике, попытайся кто-нибудь воплотить это в жизнь, плановые органы очень быстро потеряли бы ориентацию среди всех этих проектов. Упорядочивание их вынуждено привело бы к возрождению территориального и отраслевого принципов. Кроме того, проектный метод в том виде, в каком он предложен авторами, на данный момент обладает рядом других недостатков: проекты плохо взаимосвязаны между собой.
Идеологическое обоснование данной схеме кроется в попытке авторов нарисовать картину будущего общества, избавленного от всяческой иерархии. Именно потому мы имеем ризомную массу множества проектов, которые с системной точки зрения являются одноуровневыми явлениями и находятся в одинаковых отношениях с плановым органом.
Кстати, у читателя, наверное, уже возникал вопрос: если предприятия, производящие потребительские товары, оцениваются по показателю цена/стоимость, то как обстоит дело с теми, кто не имеет соприкосновения с конечным потребителем? Здесь шотландцы предлагают исчислять эффективность использования средств производства или полуфабрикатов, перенося на них значения показателя цена/стоимость конечных продуктов. Это ведёт к тому, что производитель промежуточных продуктов будет полностью зависеть от качества работы производителя конечного продукта.
В сельском хозяйстве производством будут заниматься и коллективные, и семейные предприятия. Здесь сразу заметно, что, отталкиваясь от ситуации в Западной Европе, где ещё значительная часть сельхозпродукции производится на семейных предприятиях, авторы не видят в их сохранении ничего плохого. Однако это не единственная лазейка для капитализма в данной концепции.
Например, авторы не собираются окончательно запрещать частное предпринимательство[33]. Как считают авторы, некоторые виды работ лучше всего осуществлять на индивидуальной основе. Например, ремонт или установку домашнего оборудования. Однако не это самое главное: авторы признают, что, допуская индивидуальное предпринимательство, они допускают и рынок труда, и эксплуатацию, потому как формальный предприниматель-индивидуал может быть в реальности работником другого предпринимателя. Они планируют избежать этого тем, что легализуют наём в частном секторе, но законодательно обяжут предпринимателей выплачивать работнику полную стоимость его труда.
«Ищи дурака!» — процитируют предприниматели классическую фразу из «Буратино». И будут правы. А на что они будут жить, как не за счёт присвоения части стоимости, созданной своими работниками? Или предприниматели будут создавать рабочие места из альтруистических соображений?
Бедные шотландские профессора! С типично британской наивностью они пишут, что работник сможет потребовать выплатить ему полную стоимость труда по суду.
Представления Кокшотта и Коттрелла о политическом устройстве социалистической страны нельзя назвать обыденными. Авторы являются поклонниками классического греческого полиса и хотели бы перенести его политическую систему на будущее социалистическое государство. Основной упор они делают на критике выборов как принципа. Выборы сами по себе порождают отчуждение от власти. Выборы, по своей сути, направлены на выделение лучших — aristoi, пишут авторы. И далее они клеймят выборы как аристократичную процедуру. В случае выборов политика становится уделом политиков, а не народа. Авторы сравнивают принцип замещения должностей в греческих полисах и в современном государстве: в Греции все гражданские посты замещались по жребию и только на военные — с помощью выборов, потому как на этих постах нужна только компетентность. В наше время наоборот: политиков избирают, а военных назначают.
По Кокшотту и Коттреллу государство должно управляться множеством советов, сформированных по жребию из тех людей, которых область ведения данного совета затрагивает материально. Авторы оправданно утверждают, что все граждане в принципе обладают способностью к политическим суждениям. По этой причине только те посты, на которых необходимы специализированные знания, должны замещаться не по принципу жребия.
Однако в своей критике выборов авторы иногда заходят слишком далеко. Нельзя согласиться с тем, что выборы сами по себе — инструмент классового господства[34]. Это утверждение противоречит марксистскому пониманию классов. Потому мы не согласны и с критикой демократического централизма ленинского образца, всей системы советов, которые отвергаются только по той причине, что делегаты избирались, а не выявлялись по жребию.
Не совсем понятно, как именно будут замещаться должности, на которых требуются специальные знания. Авторы приводят в пример плановый орган, который будет контролироваться советом из простых граждан, выбранных по жребию. Не совсем понятно, как непрофессионалы будут контролировать профессионалов.
Итак, мы видим опять концепцию, в которой авторы попытались избежать всяческой иерархии: любой гражданин может попасть в совет любого уровня — от местного до национального. Каждая область деятельности находится под управлением своего совета, финансово независимых друг от друга. В книге имеются два примера: совет, управляющий школой, и совет, заведующий системой здравоохранения всей страны. В первый попадают жители того района, в котором живут ученики этой школы. Совет решает вопросы управления этой школой, прежде всего определяет её бюджет. Национальный совет по здравоохранению формируется из жителей всей страны, он управляет всей системой охраны здоровья, в своих финансах он руководствуется планом, основные показатели которого утверждены всенародным электронным голосованием.
Это голосование проводится по всем важнейшим вопросам жизни государства. Граждане осуществляют его с помощью специальных приставок для голосования по телевизору. За гражданами закреплено право доступа к этим «голосовальным» телевизорам. Голосование будет производиться после того, как граждане просмотрят дискуссию по телевизору, где им опишут суть голосуемой проблемы.
В целом, идеи, изложенные в отношении политического устройства, заслуживают внимания. Критика в какой-то мере обоснованная. Однако ни один из принципов не стоит преподносить как панацею: ни выборы, ни жребий. Дьявол прячется в деталях, как говорят немцы.
Предложенная система, безусловно, не разработана. Например, неясно, смогут ли эффективно взаимодействовать все советы без общего руководства? Кто будет определять общую политику страны?
Кокшотт и Коттрелл обсуждают в книге торговлю с капиталистическим миром. Значит, предполагается, что он всё ещё существует. Однако возникает сомнение, будет ли такое рыхлое государство, у которого не предусмотрено ни одного руководящего органа, соответствовать ситуации, в которой существуют резко враждебные внешние силы, которые будут всячески подпитывать внутреннюю реакцию? Нам кажется, что такое государство будет адекватно только после победы социализма в мировом масштабе.
В книге не имеется рассмотрения такого важнейшего вопроса, как участие самих трудовых коллективов в планировании и оперативном управлении предприятиями.
Ничего не сказано и о взаимоотношениях между предприятиями. Между тем это одна из ключевых проблем социалистической экономики. Советскую модель можно назвать «рынком продавца». Продавец был здесь решающим звеном, а не покупатель. Продавец мог навязывать покупателю любую продукцию, покупатель обычно не имел выбора.
У Коттрелла и Кокшотта данный вопрос тоже не находит своего освещения, хотя западная советология, от которой они отталкиваются, уделяла данной характеристике советской экономики значительное внимание.
Каждый автор, пишущий о планировании в социалистической экономике с использованием компьютеров, должен критически переработать опыт той страны, которая далее всего продвинулась в этом вопросе, — СССР. Если же вы взглянете на список литературы рецензируемой книги, вы с удивлением обнаружите всего лишь одну публикацию на эту тему. Помимо этого упомянуты только две книги англоязычных авторов о развитии компьютеров в СССР. В книге не упомянут ни один советский учёный, применявший математические методы с помощью ЭВМ в планировании. Вывод однозначен: вне поля зрения авторов остались целые научные школы, которые произвели на свет огромную литературу и добились некоторых важных результатов (АСПР, отраслевые АСУ, проект ОГАС).
Положительным является то, что книга несёт в себе идеи, которые уже получили признание в левой среде, и это приведёт к ещё большему их распространению и укреплению. Например, то, что уже буквально через несколько лет после революции можно будет отказаться от денежного обращения, что в масштабах всей экономики возможны будут отказ от рынка как механизма определения стоимости и расчёт стоимости на основе затрат труда.
Особенно важно, что книга, которая пытается дать целостную картину будущего социалистического общества, вышла во многих странах Европы (Великобритания, Германия, Швеция, Чехия), а выход книги на испанском в Венесуэле в конце июня обеспечил прорыв к читателю из Латинской Америки. Более того, до конца года планируются публикации в Мексике и в Индии.