Личная танцовщица

Новость поразила меня как удар молотка. Она всегда утверждала, что никто больше не может оплатить ее бар-файн, что она моя личная танцовщица.

— Почему, Джой?

— Нет, Пит, Вы не понимаете. У фаранга день рождения, он хочет посмотреть шоу лесбиянок со мной и Вейн. Он оплачивает две тысячи бат мне и две тысячи бат Вейн, только за шоу.

— Куда? — спросил я. Ее слова звучали фальшиво.

— Мы идем в отель Пентхаус.

Пентхаус был одним из отелей для секса, я ходил туда с Джой. Зеркала на стенах и потолке, порнофильмы по телевизору, презервативы на кровати.

— Подожди, Джой. Почему вы идете в отель для секса? Если он хочет посмотреть шоу, он может увидеть его здесь.

Джой повернулась к Вейн и заговорила с ней на Кхмерском диалекте. Это я замечал и раньше. Джой немного могла говорить на английском, достаточно, чтобы я ее понял, и мой тайский язык был достаточно хорош, что бы поговорить с нею. Она и Вейн обычно говорили друг с другом по-тайски, но всякий раз, когда она не хотела, чтобы я что-то узнал, Джой пользовалась кхмерским. Он совершенно отличался от тайского, хотя и имел многие похожие звуки, так что не было никакой надежды подслушать.

Когда Джой закончила говорить, Вейн улыбнулась мне.

— У фаранга день рождения сегодня. Он говорит, что он хочет приватное шоу, он хочет увидеть шоу лесбиянок со мной и Джой. Он только смотрит и пьет пиво.

Она посмотрела на Джой для поддержки, и Джой кивнула. Джой подняла ее брови, как будто она доказала мне ее точку зрения.

— Джой, ты сказала, что никто не сможет оплатить твой бар-файн. Как ты думаешь, что я чувствую?

— Я не знаю, — сказала она, опуская глаза.

Она выглядела настолько грустной, что мне захотелось обнять ее. Я предполагаю, что она только хотела попытаться заработать немного лишних денег. И если парень хотел заплатить ей, чтобы увидеть то, что он свободно мог увидеть в «Зомби», то она была бы дурой, если бы не воспользовалась этим.

— Вы сердитесь на меня? — спросила она.

— Нет, я не сержусь на тебя — сказал я. Я действительно не сердился. Но я еще больше обрадовался, когда она решила отменить показ шоу.

Некоторые из девочек в «Зомби» не станут работать с другой девочкой. Они слишком застенчивы, они говорят, что не хотят, чтобы кто-то еще увидел их во время секса. Думайте о деньгах, вот что я говорю им. Если две девочки занимаются сексом с одним парнем, то каждая выполняет половину работы. А также половину времени. Многие фаранги с двумя девочками кончают очень быстро, они не могут управлять собой, особенно, если Вы знаете, что нужно делать. Сунан однажды показала мне это. Француз оплатил бар-файн за Сунан и меня через несколько дней после начала моей работы в «Зомби» — он прельстился идеей заняться любовью с сестрами. Он оплатил бар-файн и дал Сунан и мне по две тысячи бат. Мы пошли в гестхауз за углом, и через пятнадцать минут мы вернулись назад танцевать в баре. С деньгами фаранга.

Сунан заставила меня сесть на него сверху, а сама стала целовать его тело, в то время как я трахалась с ним. Он хотел вытащить свой член из меня и засадить Сунан, но прежде чем он смог, Сунан стала кричать и стонать.

— Вы трахаете мою младшую сестру — сказала она, села позади меня и стала лизать его яйца. Он кончил со скоростью ракеты. Легкие деньги. Он сказал, что хочет сделать это снова, но Сунан ответила, что он заплатил только чтобы однажды кончить, и мы ушли.

Как только я начала участвовать в шоу лесбиянок, фаранги всегда спрашивали о бар-файне за меня и Вейн вместе. Вейн соглашалась на это потому, что она нуждается в деньгах: ее дружок имеет привычку к героину, и она только что купила пикап своему отцу. Я знала, что я рискую, потому что если Пит узнает об этом, у него снесет крышу. Если Пит уже пришел в бар, то я была уверена, что он заплатит за меня, но если его не было, я предупреждала девочек, чтобы они сказали ему, что я только что отправилась перекусить. Он поймал меня один раз, и это ошибка Вейн. Она уговорила меня выпить пару бутылок пива перед нашим шоу, потом фаранг купил мне и Вейн еще пива перед тем, как оплатить бар-файн. Теперь я знаю, что это не было хорошей идеей, потому что у меня было предчувствие, что придет Пит, но я была немного подвыпившей, а клиент предлагал больше денег, чем обычно. Три тысячи бат каждой. Шоу лесбиянок действительно соблазнило его. Так или иначе, Вейн уговорила меня, но я сказала, что мы должны все сделать быстро. Из за этого я пропускала шоу в душе, и он был должен оплатить дополнительный бар-файн, потому что нужно было найти двух девочек на замену. Мы переоделись и пошли в отель Пентхаус. Я хотела пойти куда-нибудь поближе, но фаранг настаивал на Пентхаусе, потому что там в комнатах всюду зеркала. Фаранг был немного пьян, и потребовался почти час, прежде чем мы смогли заставить его кончить. Вейн и я полностью показали шоу лесбиянок, и только тогда он лег с нами на кровать. Я пробовала заставить его быстро кончить, но он очевидно делал это с двумя девочками прежде, и он знал как управлять собой. Он заказал еще пива в комнату, и к времени, когда все закончилось, я действительно опьянела. И окосела.

Когда мы вернулись в «Зомби», я поимела еще пива, и в этот момент вошел Пит. Он выглядел недовольным, но я думаю, что я сумела убедить его, что ничто не случилось. Иногда фаранги могут быть такими глупыми.

Он с характером, Большой Рон. Если он в плохом настроении, он сидит на его специально укрепленном табурете бара подобно Джабба Хиту, это похожее на слизняка существо в «Звездных войнах», смотря на каждого с негодованием. Он должен много вынести, следя за вами. Он находится в баре по пятнадцать часов в день, потому что он знает, что штат разорвет его, если дать хоть половину шанса. Он работал бухгалтером в большом банке в Южной Африке в течение нескольких лет, но уехал из-за войны. Заработал состояние, и он посчитал, что ему не нужно снова работать. Я думаю, он приехал в Таиланд отдохнуть, а затем остался, затем решил вложить капитал в бар. Когда бар закрывается, он идет в Нана Плазу, оплачивает бар-файн девочки и ведет ее в отель. Никогда не позволяет девочкам остаться на ночь, он гонит их пинками после того, как они сделали дело. Не много романтичности в жизни Большого Рона.

Он управляет потрясающим баром, о котором я расскажу. Это довольно маленький бар в виде подковы. На двух более длинных сторонах достаточно места для линии табуретов бара, но пространства возле двери побольше. Большой Рон сидит там задом к двери, передом к бару. Стены вокруг обклеены сотнями фотографий проституток. Он держит пару камер позади бара, и девочки имеют строгие инструкции, чтобы фотографировать любого, делающего какую-нибудь глупость. Там есть картинки больных парней, парней без сознания, парней, обнаживших их торс или того хуже, парней с девочками, парней с парнями.

Я изображен на дюжине фотографий. Большинство их снято в течение тайского Нового Года, когда каждый сходит с ума. Тайцы считают удачей облить друг друга водой, потому что это происходит в апреле, который является самым жарким временем года. Мы подняли это на новый уровень. Мы применяем водяные пистолеты, и это похоже на открытую войну. Мы намачиваем людей. Я провел несколько набегов в бар «Siegfried», рядом с Фацо. Вошел с ковшом воды и играючи вылил его на немцев. Никакое чувство юмора у немцев. Владелец вышел и попробовал прочитать мораль, но мы облили и его. Тогда пара немецких туристов вышла, чтобы пожаловаться, но мы добрались и до них. Большой Рон действительно понял дух фестиваля. Он поставил большую бочку с водой рядом с баром, и мы купали людей в ней, когда они приходили. Он закрыл всё важное полиэтиленом и позволяет обливать девочек.

Девочки Фацо — это что-то. Для начала, они все говорят на хорошем английском, который не распространен в Таиланде. Также они все красавицы. Я подразумеваю, они — не барные девочки, вас бы ударили, если бы Вы пробовали оплатить их бар-файн, но Большой Рон одел их в короткие черных юбки и обтягивающие жакеты. Адское великолепие. Они помнят Ваше имя и что Вы пьете, и они профессионально немного суетятся. Я всегда удостоверяюсь, что я даю им большие чаевые. Я последний расточитель. Это все же окупается. В баре Фацо есть традиция, прозванная Большой Рюмкой. Все ставят друг другу выпивку, а когда кто-то осушает свою, он может проставить следующую. Если у Вас на столике скапливается четыре нетронутых рюмки, их выливают в один из тех длинных бокалов, которые используются для пива, а затем доливают до краев. Тогда Вы должны выпить все вместе или потерять лицо. Если вы пьете водку и колу, я могу сообщить Вам, что Вы педераст.

Есть колокол со старого судна, висящий рядом с местом, где сидит Большой Рон, и если Вы ударите в него, Вы должны купить спиртной напиток каждому посетителю в баре. Два удара — и к этому подключается сотрудники бара, три — и подключаются все в округе, в том числе и из верхнего бара.

Это действительно повышает конкурентоспособность некоторыми ночами, поскольку все мы пробуем подставить друг другу Большую Рюмку. Но всякий раз, когда Большую Рюмку ставят передо мной, я знаю, что девочки заменили его содержимое. Это почти чистая Кока-кола, никакого алкоголя, так что я могу выпить его без всяких проблем. Я рыгаю как сумасшедший в течение часа, но я не валяюсь мертвецки пьяным, как остальные парни. Это способ заработать в Таиланде. Пока Вы продолжаете выкладывать доллары, все идет по-вашему. Это — великая страна.

Я думаю, что поворотный момент в моих отношениях с Джой произошел через шесть месяцев нашего знакомства, когда мы поехали в Исарн на четыре дня. Фактически, это получилось случайно. Я в баре разговорился с немцем по имени Бруно. Ему было около шестидесяти, он лысый и с пивным животом, и он, казалось, знал массу вещей о Таиланде. Он работал профессором в Немецком университете, и его полем деятельности являлся туризм. Он находился в Таиланде более двадцати лет, и имел тайскую жену, Пэм. Она не была с ним в Фацо; он сказал, что она позволила ему отдохнуть в течение ночи.

— Она тайка, она понимает мужчин — сказал он.

Он писал книгу по тайским искусствам и ремеслам, и планировал посетить в Исарне фабрики и симпозиумы, в том числе и фестиваль ремесел в Сурин, откуда родом Джой. Бруно предложил взять меня с собой. Мне сильно хотелось поехать, потому что я буду скоро работать над главой путеводителя, посвященной северо-востоку Таиланда, и я могла бы охватить намного больше, если бы я поехал с Бруно. Плюс к этому, он явно много знал в этой области, и сможет ответить на многие мои вопросы.

Позже, когда я был в «Зомби», я сказал Джой, что я поеду в Исарн, и она начала прыгать на месте. «Бай дуе» — говорила она. — «Поедем.» Она сказала мне, что места, по которым я буду передвигаться, опасны, и что мне будет безопаснее, если она поедет со мной. Я объяснил ей, что жена моего друга Бруно тоже из Исарн, и что она будет способна позаботиться о нас. Джой тогда сказала, что она хочет увидеть ее отца. Я смягчился и сказал «ОК». Я полагал, что это будет хорошим решением. Я часто виделся с Джой, но фактически все наше время вместе мы провели в «Зомби», наружних барах Нана Плазы, ресторанах поблизости или в отелях. Я редко видел ее при дневном свете; наши отношения были перекошены в ночное время. Это неестественно для меня, так что я сильно хотел увидеть, что у нас получится, если мы будем находиться вместе двадцать четыре часа в сутки.

В день поездки мы договорились, что встретимся с Бруно и Пэм около большого торгового центра вблизи аэропорта. Джой поместила сменную одежду в пластиковую дорожную сумку. Я попросил ее не надевать много украшений, и она выглядела очень красивой и молодой. Джой двадцать лет, а мне тридцать шесть, но в баре я никогда не замечал разницы в возрасте. Стоя возле торгового центра, я внезапно почувствовал себя старым, и мне казалось, что все проходящие тайцы поворачивалась посмотреть на нас.

Когда Бруно приехал в его Лендровере, я понял, почему он так сильно хотел, чтобы я поехал с ним. Пэм растянула запястье, и хотя могла им шевелить, но у нее был наложен гипс. Бруно же не имел водительских прав, но они были у меня. В течение следующих четырех дней за рулем в основном сидел я. Бруно сидел рядом со мной и говорил час за часом, как будто он читал лекцию студентам. Фактически, это казалось более худшим, чем было на самом деле, потому что он великолепно знал страну и людей; но он говорил хриплым шепотом, и его английский язык был с жутким немецким акцентом, и трудно было понять, что он говорил.

Мы проехали через Корат, а затем к Удон Тхани, около 80 километров от границы с Лаосом, затем отрезок к Након Пханом, чтобы посетить керамическую фабрику, потом до Убон Ратчатхани, недалеко от Камбоджи. По дороге мы останавливались в нескольких храмах, не включенных в более ранние издания путеводителя моей компании, и Бруно водил меня в рестораны, которые были далеки от обычных туристических маршрутов.

Поскольку я вел машину, Бруно говорил, Джой и Пэм сидела позади нас, сплетничая на их собственном языке. Кажется, что деревня Пэм была в той же части Исарна, что и Джой. Пэм около сорока лет, более темнокожая, чем Джой, и более пухлая. Каждой ночью мы вчетвером ели вместе, потом Джой и я обходили окрестности, независимо от того, в каком бы городе мы находились.

Она казалась довольной, что находится подальше от Бангкока и давления баров. Она рассказывала мне о пище, которая продавалась на обочине, рассказывала мне истории о ее детстве, и пробовала научить меня кхмерским словам. Тайский был ее основным языком, но она почти также говорила на лаосском и кхмерском.

Вместе с английским языком она говорила на четырех языках, и я не мог представить, как бы отличалась ее жизнь, если бы она родилась в богатой семье в Бангкоке, а не у бедных фермеров в Исане. У нее хороший интеллект и чувство юмора, и она чувствительна к моим капризам, чего я никогда не замечал у моих прежних подруг. Когда я хотелось тишины, она вела себя тихо, но она, казалось, чувствовала, когда мне становилось скучно, и начинала развлекать меня, дразня и шутя, пока я не начинал смеяться с нею. Она была почтительна к Бруно, подливала ему пиво за едой, предлагала ему воды, когда мы ехали, а также назвала его Пии-Бруно, что являлось признаком уважения.

Ночью она спала в моих руках, целуя меня в шею каждый раз, когда просыпалась и шептала: «Чан рак кхун.» Я люблю Вас. «Чан рак кхун я даи.» Я люблю Вас до смерти.

По дороге от Убон Ратчатхани к Бангкоку мы заехали в деревню Джой, в южной части Сурина. Она казалась все более возбужденной, поскольку мы подъезжали ближе, при виде дорожных указателей, и сообщала мне названия деревень, которые мы проезжали. Дорога становилась все хуже и хуже, и вскоре мы ехали по дороге, едва ли достаточно широкой для разъезда двух транспортных средств. На полях по обеим сторонам дороги паслось несколько животных и росли какие-то зерновые культуры, которые выглядели довольно жалко. Я спросил Бруно, почему сельхозугодья были настолько бедны, и он сказал, что в Исарне меньше дождей, чем в других частях страны, а поскольку зерновые культуры низкого качества, у фермеров нет денег на удобрения и пестициды.

Мы остановились на маленьком рынке, чтобы Джой смогла купить большую рыбу и некоторые фрукты, как подарки. Я дал ей пять тысяч бат, чтобы она смогла дать некоторые деньги ее семье. Я знал, как это важно для нее. Она сделала «Вей» мне, когда я дал ей деньги, жест для меня более важный, чем если бы она сказала спасибо или поцеловала меня.

Дом Джой находился примерно в пятидесяти футах от дороги, двухэтажный деревянный дом с просмоленной крышей. Не было никаких окон, только ставни, стояли большие глиняные бочки, связанные с водопроводными трубами, про которые Бруно сказал, что это единственный способ для поставки воды в дом. Электричество проведено от верхнего кабеля от ряда столбов, которые бежали по обочине, про которые я подумал, что это телефонные провода. Бруно рассмеялся и сообщил мне, что самый близкий телефон вероятно в миле или дальше. Мы вышли из машины и направились к дому. Не было никакой укрепленной дорожки, только след на исхоженной траве. Всюду валялись носилки, полиэтиленовые мешки, обрывки газет, шоколадные обертки, и ощущался общий дух пренебрежения к месту проживания. Деревянная задняя стена прогнила в некоторых местах, и один из ставней окна висел на одном стержне. Сунан и Моон вышли поприветствовать нас. Я был удивлен увидеть их здесь, потому что Джой ничего об этом не говорила. Сунан была одета в униформу барных девочек, в облегающую черную футболку и синие джинсы. Моон одела длинное розовое платье и туфли с высокими каблуками. Моон держала на руках свою дочь, Нонглек.

Джой представила их Бруно и Пэм, и мы пошли присесть на низкую деревянную скамью в стороне от дома. Джой понесла провизию в дом, в то время как Сунан дала нам стаканы с водой. Я не мог рассмотреть, была ли это дождевая вода, но я не хотел оскорбить ее таким вопросом, так что я просто выпил ее. Пэм, Моон и Сунан вскоре углубились в беседу.

Внутри дома пол дюжины молодых людей развалились на пластмассовых диванах, смотря мерцающий портативный телевизор. Они казались совершенно незаинтересованными нашим прибытием. Первый этаж состоял из одной большой комнаты со старым шкафом возле стены, и деревянными стульями, рассеянными по всей комнате. На стене позади телевизора висел плакат с Королем и Королевой Таиланда, и рядом висела гирлянда желтых и красных цветов.

— Это типично для этой части Таиланда, — сказал Бруно. — Девочки — добытчики денег, мужчины проводят большую часть времени, смотря телевизор и выпивая. Девочки выросли в этой среда, и считают это нормальным образом жизни.

Он кивнул в сторону Сунан и Мон.

— Моон самая старшая, так что, возможно, она первой начала работать. Потом она соблазнила Сунан присоединиться к ней, а затем и Джой. Мужчины живут на денеги девочек, девочки в свою очередь получают чувство удовлетворения от того, что они обеспечивают их семьи.

Джой вышла из дома и села рядом с мной.

— Что Вы думаете о моем доме?

— Хороший дом.

— Вы хотите увидеть мою спальню?

— Конечно.

Она впустила меня внутрь. Там было мрачно и пахло сыростью. Налево от гостиной комнаты находилась дверь, которая вела в маленькую кухню. Пластмассовые мешки с пищевыми продуктами висели на гвоздях, подальше от насекомых. Имелась старая печь, соединенная с газовым баллоном. На нем затвердела грязь и жир, как и на двух котелках, лежащих рядом на полу.

Джой провела меня по деревянной лестнице. Наверху находились три комнаты. В комнате Джой находился буфет с тремя ящиками и стойка для одежды, которая была закрыта занавеской из полиэтилена. В угле две скатанные циновки для сна. На стене висели два плаката, один с нынешним Королем Таиланда, а другой с Королем Рама IV. Джой стояла в середине комнаты, наблюдая за моей реакцией.

— Здесь уютно, — сказал я, и она засияла.

— Действительно? Вам нравится?

— Конечно. — Я кивнул на циновки для сна. — Кто спит здесь с тобой?

— Моон.

— И нет москитных сеток? Разве тебя не кусают?

— Иногда.

Я не мог поверить своим глазам, насколько это место было примитивный. Половицы исковерканы, с большими трещинами между ними, и голая лампочка на потолке. Немного мебели, имевшейся в доме, было столь же потертой, как и само здание. Дом пригоден для жилья, а художественное оформление явно не стоит высоко в списке семейных приоритетов. Было похоже, что они не заботятся об их обстановке. Это конечно не являлось вопросом отсутствия времени или трудовых ресурсов — шестеро мужчин внизу смотрели телевизор в четыре часа дня.

Джой шагнула вперед и мягко поцеловала меня в щеку.

— Спасибо за приезд в мой дом, Пит, — сказала она. — Чхан рак кхун. Я люблю Вас. Мне жаль, что здесь нет моего отца, чтобы увидеть Вас. Он очень хотел Вас увидеть.

Джой объяснила, что ее отец работает далеко в поле, и вернется поздно ночью. Моон исчезла в кухне, и через полчаса вновь появилась с котелком тайской лапши, которую мы съели. У одного из братьев Джой обнаружилась бутылка тайского виски и большая бутылка колы. Нас ждал долгий путь в Бангкок, так что мы не задержались надолго. Прежде чем мы уехали, я увидел, как Джой украдкой передала Моон горстку банкнот. Это были деньги, которые я дал ей, практически все из них. Я сделал множество фотографий Джой, ее сестер и ее дома.

Я сидел за рулем всю дорогу домой, потому что глаза Пэм слезились. Джой сидела позади меня, поглаживая заднюю часть моей шеи, поскольку она разговаривала с Пэм. Это было хорошая поездка. Я многому научился относительно Исарн, и я многому научился относительно Джой.

Я наслаждался компанией Пита в нашей поездке по Исарн. Он оказался хорошим слушателем и интеллектуальным собеседником, что не часто встречается в Таиланде. Джой была довольно симпатичной девочкой, немного грубой, как я думаю, но она имела прекрасные волосы и хорошую фигуру. Как только она открыла ее рот, я смог сказать, что она из Исарн. Она была довольно вежлива, но слышалась грубость в ее разговоре. Во многом она напоминала мне Пэм, когда я только встретил ее, примерно двадцать лет назад. Пэм набрала вес с тех пор, но она все еще красивая женщина. Им было очень хорошо вместе, Пэм и Джой, они болтали друг с другом, как будто они были знакомы много лет. Это часто случается с тайцами, особенно если они приехали из одной части страны.

Пит очевидно находит Джой приятной, и я могу понять почему. Она была очень внимательна, очень нежна, но интересно было слышать то, что она говорила Пэм. Джой продолжала рассказывать о всех вещах, которые Пит подарил ей, одежде, драгоценностях, подарках. Она сказала, что у него много денег и что он очень щедр. И она сказала «Кхао лонг рак чанг». Это типичное отношение барной девочки, рассматривающих клиента скорее как источник финансов, а не эмоциональной поддержки, но я действительно думаю, что Пит верил в любовные отношения.

Когда я вернулся в Бангкок, я послал Питу несколько статей, которые я написал, включая ту, которая, как я думаю, могла бы быть полезной для него — «Cross-Cultural Complications of Prostitution in Thailand.» Он никогда не упоминал об этом, так что, возможно, он не читал ее, но если бы он это сделал, то я думаю, что это могло бы прозвучать для него сигналом тревоги.

Фактически невозможно установить истинные отношения с этими девочками по Западному образцу. Возьмите Пэм, например. Она не любит меня в Западном смысле, и я уверен, что у нее есть тайский муж или дружок, который уезжает, пока я нахожусь в Таиланде. В конце концов, я здесь только три месяца в году, или шесть, если смогу устроить творческий отпуск, и я едва ли могу ожидать, что она будет холостой в остальное время. Она имела трех детей к тому моменту, когда я встретил ее. Муж Пэм ушел к другой женщине, и она работала в барах, чтобы поддержать ее семью. Теперь я забочусь о ней, и она оказывает мне большую помощь в моей работе, но, судя по отношениям — нет, не любит. Это скорее дружба с сексом.

Люблю ли я ее? Конечно нет. Я люблю свою жену в Германии. Она мать моих детей, а семья очень важна для нас, немцев. Тайские женщины могут быть большой забавой, если они обработаны должным образом, но я боюсь, что у Пита возникнет проблема, если он пробует заставить Джой соответствовать Западным Идеалам отношений.

Я должен сказать, что по воле случая я нашел трех очаровательных сестер, и мне хотелось, чтобы я смог провести с ними больше времени. Я хотел написать статью, анализирующую этичность ситуации для Западного восприятия. Начальная перспектива от этого была в том, что все три сестры так или иначе нравственно несовершенны, продавая их тела иностранцам, танцуя голыми в гоу-гоу баре, окруженные всеми самыми плохими недостатками, курением, алкоголем, наркотиками. Можно было бы удивляться, что они могли вести себя таким образом без того, чтобы привлечь презрение и высмеивание остальной части семьи. И все же, более близкое рассмотрение ситуации показало бы, что мужские члены семьи были счастливы воспользоваться преимуществом ситуации. Деньги, заработанные девочками, позволяют им жить в относительной роскоши. Так кто является более нравственным? Проститутки, или члены семьи, которые живут на их доходы? Я думаю, что это было бы очаровательная статья. Еще было бы интересно сопоставить Западную этику с тайской. С Западной точки зрения, девочки, казалось, были совершенно безнравственны, но поскольку сестры заинтересованы помощью их семье, они сохраняют отношения, которые применятся к ним в будущей жизни. Сами они видят себя с точки зрения морали выше фарангов, которым они продают себя. Как только у меня будет время, я сделаю большее исследование этого предмета.

Джой определенно изменилась после поездки в Исарн. Она начала звонить мне в гостиницу, иногда два или три раза в день, и она становилась более зажатой каждый раз, когда я приходил в «Зомби».

Я предлагал купить ей выпивку, но она отказывалась и сообщала мне, что экономит мои деньги. Я все еще должен был оплачивать ее бар-файн, и я все еще давал ее деньги всякий раз, когда мы спали вместе, но она неохотно брала их, как будто это было напоминание, что мы все еще имели отношения клиента и барной девочки. С ума сойти, она стала преданна мне. Я не оплачивал бар-файн кому-либо еще в течение нескольких месяцев, и не потому, что я боялся, что Джой узнает об этом. Просто я не хотел этого. Нана Плаза была заполнена великолепными, доступными девочками, но я честно не был заинтересован кем-либо из них. Джой была единственная, кого я хотел.

Всякий раз, когда я посещал магазин, я всегда искал вещи для нее. Сумочка. Рубашки. Я всегда носил часы с Микки Маусом, и я нашел женские часы, который смотрелись похожими на мои, и она носила их все время. «Вы и я такие же, как Микки и Минни» — говорила она, хихикая.

Так почему я не пошел на всё, и не попросил её сблизиться со мной? Потому что были еще ворчащие сомнения. Мелочь, несомненно, но у меня никогда не было чувства, что она была на все сто процентов честна со мной. Она все еще не позволяла мне увидеть ее комнату, настаивала, что это опасно, даже при том, что я сказал, что я пойду днем. И пару раз её не было в «Зомби», когда я приходил. Ее друзья сказали, что был ее выходной день. Я спросил ее, почему она не сообщает мне, когда у нее выходной день, потому что тогда мы могли бы встретиться без необходимости оплачивать бар-файн, и она сказала, что никогда не знает заранее, когда у нее свободный день. Это не имело смысла для меня. Я попросил, чтобы она позвонила мне в следующий раз, когда у нее будет свободный день, но она никогда не делала этого. И иногда, когда мы были с группой девочек, у меня возникло чувство, что она говорила обо мне. Мой тайский язык стал лучше, но большинство друзей Джой приехали из Исарн, и они говорили на лаосском диалекте, так что я ничего не мог понять. Девочки смеялись и смотрели на меня, и я спросил Джой, что они говорили. Она отвечала что-то безвредное, но это прозвучало неубедительно. Но это было только чувство.

Хотя был один инцидент, который действительно волновал меня. У нее был красный бумажник, в котором она хранила ее деньги и ее удостоверение. Имелась также пара фотографий нас обоих. Я всегда гордился фактом, что у нее есть моя фотография. Однажды, когда я взял бумажник, она как будто сошла с ума, пытаясь забрать его у меня. Когда я открыл его, моей фотографии там не было, а вместо этого лежала фотография тайца, двадцатилетнего и носящего бейсбольную кепку. Я разозлился и ушел из бара. Через час я успокоился, и вернулся в бар. Джой там не было. Ее подруга Эппл сказала мне, что Джой заплакала и ушла домой.

Джой позвонила мне на следующий день и сказала, что она поменяла фотографии, чтобы посмотреть, как я отреагирую. Я спросил ее, кто это парень на фотографии, и она сказала, что это было брат одной из танцовщиц, и что он ледибой. Ледибой не то же самое, что катой — ледибои не меняют пол, и не носят украшения, как девочки, но они говорят и действуют как девочки, и иногда одеваются ими.(в-общем, пидеры — прим.) Парень на фото не походил на леди-боя. Я спросил ее, где она взяла фото, и она сказала, что ее друг дал ей, прежде чем я пришел в бар.

Я знаю, что это ложь. Бесспорная ложь. Весьма часто, когда Джой и я ходили в миниотель заняться сексом, я смотрел содержимое ее сумочки, пока она находилась в душе. Я не особенно гордился этим, но я сказал себе, что я делал это, потому что я любил ее, потому что я хотел знать, действительно ли она любила меня. Что я искал? Деньги, частично. Я знал, что если я найду тысячу бат, то это означает, что она ходила перепихнуться. Визитные карточки, которые другие фаранги могли дать ей. Если бы я нашел их, я бы их выбросил. Однажды, через несколько недель после моей первой встречи с ней, я нашел пятидесятидолларовую купюру. Я дерьмово почувствовал себя, когда я нашел ее, но по крайней мере я узнал, чем она занималась.

Иногда в сумочке были презервативы, и это заставляло меня чувствовать себя еще хуже, но по крайней мере я знал, что она предохранялась. Обычно я находил немного денег, ее удостоверение и мои визитки с моим адресом в Лондоне и в отеле в 4 переулке.

Так или иначе, за неделю до нашей поездки в Исарн, я нашел две фотографии в ее бумажнике, прикрытом деньгами. На обоих был тот же самый парень в бейсбольной кепке. Так что я знал, что она лгала, когда она сказала, что ей только что дали эту фотографию. Я поругался с ней. Но она так отрицала это, что я почти убедился в том, что я вообразил это. Почти, но не до конца. Это было та же самая фотография. Я не мог понять, почему она лжет. Я знаю, что она барная девочка, и если она хотела кого-то еще, то все, что она была должна делать, это сообщить мне. Зачем лгать?

Так или иначе, через неделю после того, как мы вернулись, я взял ее в Караоке бар с её двумя подругами. Я был должен оплатить все три бар-файна, но я знал, что Джой больше насладится, если мы пойдем группой, и они смогут петь по очереди. Я заказал еду, и все мы пили пиво. Когда одна из других девочек пела, Джой наклонялась и целовала меня в шею.

— Пит, я очень сильно люблю Вас — сказала она. — Я больше не пойду с фарангами. Только Вы, Пит.

Я спросил ее, что она имела в виду. Она сказала мне, что решила, что больше не позволит кому-то еще оплатить ее бар-файн.

— Если кто-то просит, я сообщу им, что у меня есть Вы — торжественно сказала она.

Я удивился. Действительно удивился. Я никогда не просил, чтобы она прекратила работать, я не думал, что имею на это право.

— Я серьезно, Пит, — сказала она. — Теперь у меня есть Вы, только Вы один.

Назначение Пита было одним из лучших, которые я сделал. Он упорно трудился, намного лучше, чем Лоренс, и даже лучше аборигена до Лоренса. Материал, который он сделал в Исарн, был блестящим. У него реальный талант к письменному творчеству, но что действительно впечатлило меня, было его понимание тайской культуры. Он полностью переписал главу по области Исарн. Я послал ему поздравления, и предложил увеличить его Рождественскую премию.

Поскольку он управился раньше срока, я попросил, чтобы он поработал месяц со мной в Гонконге, чтобы помочь мне обновить путеводитель. Я полагал, что Пит мог бы поработать над этой главой, плюс он смог бы помочь мне с выбором фотографий и карт. Когда я спросил его, он сперва отказывался, аргументируя тем, что у него все еще много работы, но я предложил ему билет бизнес-класса и сказал ему о премии, я немного нажал, и он согласился поехать на три недели.

Я действительно не хотел ехать в Гонконг. Я чувствовал, что Алистер пользуется служебным положением. Я предполагал, что я оказался жертвой моего собственного успеха: если я не работал так упорно над книгой о Таиланде, он не позвал бы меня с собой. Это не было моей ошибкой, внештатный корреспондент подвел его, но мне придется пострадать из-за этого. Он фактически шантажировал меня, чтобы я поехал, сообщив, что рекомендовал большую премию для меня.

Джой действительно была несчастна, когда я уезжал. Она схватила мою руку, как будто она испугалась, что я уеду навсегда.

— Вы уверены, что Вы вернетесь, Пит? — спросила она.

Ее беспокойство казалось очень привлекательным. Я уверил ее, что вернусь и буду звонить и писать так часто, как смогу.

— Я тоже буду писать Вам, Пит. Каждый день. Я слишком долго не увижу Вас.

Я дал ей адрес и номер телефона Алистера.

Той ночью я оплатил бар-файн, и мы пошли в наш любимый Немецкий ресторан в 4-м переулке. Потом я привел ее в мой отель «Династия». Это был первый раз, когда я привел ее в мой отель, и я увидел, что она довольна. Она осталась на всю ночь, утром я дал ее пять тысяч бат и сказал ей, что я увижу ее через три недели, и что я хочу, чтобы она была хорошей девочкой.

— Конечно, Пит, — сказала она. — О чем Вы думаете? Я люблю Вас, только Вас одного.

В день моего отъезда она поехала со мной в аэропорт, и заплакала, когда я поцеловал ее на прощанье. Я дал ей пять тысяч бат, и она обещала писать каждый день.

Пять тысяч бат? Как я проживу три недели на пять тысяч бат? Я ничего не сказала Питу, но я не сделала «вей» ему. Пять тысяч бат? Я не могла понять, почему он такой скряга. Он попросил, чтобы я писал ему каждый день и звонил ему. Звонить ему? Он не подумал, насколько дорого звонить за границу. И я должна оплатить ежемесячный взнос за мой мотоцикл, так что я тут же потратила эти пять тысяч бат. Я обещала ему не ходить с другими фарангами, но разве он не понял, что он должен заботиться обо мне? Иногда фаранги такие глупые. Но Пит должен знать это лучше, он жил в Бангкоке в течение месяцев, и он пишет книгу о Таиланда, так что он должен знать такие вещи. Что он думает? Что я не должна трахаться с фарангами и жить на рисе и воде?

Алистер и я полностью выложились, работая по пятнадцать часов в день целых три недели. Мы прерывались только на еду и сон. Алистер оказался прав, лучше было бы поехать на четыре недели, но я не хотел находиться вдалеке из Бангкока слишком долго. В конце первой недели я начал проверять почтовый ящик Алистера каждое утро, но там никогда не было письма от Джой. И она не звонила. Я не мог связаться с ней, и я не знал, чем она занималась. Я задавался вопросом: что случилось. Возможно, она потеряла бумажник с моим адресом. Возможно, ее почерк был неразборчив, и почтальон не смог прочитать адрес. Возможно, она наклеила неправильную марку, и почта должна доставить письма, которые она послала, через несколько недель. Я говорил ей, что она может позвонить мне, но, возможно, она не поняла. Слишком много «может быть». Я не рассматривал один «может быть», что она забыла обо мне.

За три дня до моего возвращения назад она послала мне факс. «Пит, я очень люблю Вас. Я не могу танцевать». Это было все. Девять слов. Это типично для Джой. Факсы оплачиваются по страницам. Что-то вроде четырех сотен бат. Она могла бы послать мне тысячу слов на странице за ту же самую цену. То, что она написала так мало, задело меня. Алистер нашел это забавным, бездушный человек.

Когда я вернулся в Бангкок, я снова зарегистрировался в отеле «Династия». Я не знаю, почему я не переехал в какие-нибудь апартаменты, предполагаю, мне просто было лень. У меня большая комната, кабельное телевидение, обслуживание комнаты, и я оплачивал тысячу бар в день, приблизительно семь сотен фунтов в месяц. Компания оплачивала мне на проживание тысячу фунтов в месяц, на которые я мог бы арендовать квартиру приличного размера. Я был бы должен подписать долгосрочный арендный договор и заплатить депозиты для предприятий коммунального обслуживания, но я предпочел удобства в отеле, по крайней мере в настоящее время. К тому же, они могли хранить мои вещи, пока меня не было, так что я не должен был оставлять комнату за собой.

Так или иначе, как только я зарегистрировался и получил мои вещи из хранения, я пошел в «Зомби». Джой танцевала, и она улыбнулась и помахала мне, когда увидела меня. Она должна была дождаться конца танца, прежде чем обнять меня. Я сразу оплатил ее бар-файн, чтобы ей не пришлось танцевать снова. Она ушла, чтобы переодеться, и вернулась в синих джинсах и обтягивающей черной футболке. Я купил ей колы и сказал, что я не получал ее письма.

— Пит, я очень много Вам писала — сказала она.

— Вы уверены?

Она казалась оскорбленной моими сомнениями.

— Пит, почему я обманываю Вас? Сколько стоит марка? Двенадцать бат? Я очень часто ходила на почту.

Я не знал, что сказать. В течение трех недель я не получил никаких писем, и не было звонков по телефону.

— Вы получили мой факс? — спросила она.

— Да, я получил, — сказал я. Несмотря на то, что она написала в факсе, она, казалось, не видела никаких сложностей в ее танце в гоу-гоу баре. Фактически, прежде чем она увидела меня, она двигалась по кругу вокруг серебристого шеста так же сексуально, и с тем же энтузиазмом, как и в первый день, когда я положил глаз на нее.

— Вам нравится? — спросила она.

— Конечно.

У меня внезапно возникло чувство, что она послала факс для своей выгоды. Она сделала это потому, что она знала, что я хочу этого. И сообщение относительно того, что она сейчас не может танцевать, тоже было тем, что я хотел услышать. Было похоже, что она нажимала на кнопки моей души. Я вспомнил, что Большой Рон однажды сказал мне: эти девочки расценивают фаранга как банкомат. Они нажимают правильные кнопки, и вываливаются деньги. И если один банкомат закрыт, они могут легко найти другой. Было ли это тем, что делала Джой, нажимала мои кнопки за наличные деньги? Я заметил, что золотая браслет, который я подарил ей на день рождения, отсутствовал. Она заметила, что я смотрю на ее запястье.

— Пит, мне жаль, у меня нет денег — сказала она. Она сделала движение ее большим пальцем, как будто ставя отпечаток, что тайцы используют вместо подписи, когда закладывают что-то.

— Я должна была оплатить арендную плату за квартиру, а у меня не было денег.

Я был ошеломлен. Браслет была сделан в виде связанных сердец. Я потратил много времени, выбирая подарок в ювелирных магазинах, браслет означало то, что я чувствовал к Джой, и показывал то, что я чувствовал. Я отдал ее мое сердце.

И она продала его при первой возможности. Я встал. Джой схватила мою руку.

— Пит, я хочу, чтобы Вы поняли меня.

Я отодвинул ее.

— Это подарок на день рождения, Джой. Если ты нуждались в деньгах, ты могла бы попросить у меня.

— Вас не было здесь — сказала она. Ее подбородок был вызывающе выпячен. Ей не было жаль, она сердилась. Она считала, что я заблуждаюсь.

Я хотел сообщить ей, что я проверял почтовый ящик каждый день, когда был в Гонконге, я думал о ней. Я хотел сообщить ей, насколько я люблю ее, но ее взгляд остановил меня. Она продала золото, которое я дал ей. Браслет был составлен из сердец, я подарил его на день рождения, в ту ночь я платил за ее гостей — и все это ничего не значило по сравнению с деньгами, которые она получила, продав браслет.

Она сказала, что заложила, но это то же самое, что и продать. Если бы я хотел, чтобы она носила браслет, я буду должен купить его снова. Я бы оплатить его дважды. И кто даст гарантию, что она не продаст его снова в следующий раз, когда она будет нуждаться в деньгах?

Я чувствовал себя сердитым и расстроенным. Я спешил приехать, чтобы увидеть ее, я думал о ней в самолете, в очереди на паспортный контроль, в такси от аэропорта. Она не заботилась обо мне, все, о чем она заботилась, были мои деньги. Я отвел ее руку от моей и выскочил из бара.

Чего он ожидал? Он оставил меня с пятью тысячами бат. Я меня были счета на оплату, Парк приставал ко мне с деньгами, и Сунан сказал, что я должна послать деньги нашему отцу. В баре не было клиентов, так что мне следовало сделать? Хорошо Питу, он фаранг, он получает много денег. Он рассказывал о его квартире в Лондоне, она стоит почти семь миллионов бат. И я знаю, что ему поступают деньги в банк, потому что всякий раз, когда мы выходим, он идет к банкомату Тайского Сельскохозяйственного Банка или Банка Бангкока. Он не знает, что это такое, не иметь денег.

Несколько моих друзей подошли после того, как он выскочил из бара, желая узнать, что случилось. Я сказала, что он почувствовал себя плохо. Я не хотела, чтобы они узнали, что он рассердился на меня. Я ждала полчаса, но он не вернулся, и я переоделась обратно в бикини и снова стала танцевать.

Пит вошел в бар Фацо с перекошенным лицом. Я уже выпил шесть пинт пива, так что я не сразу заметил его огорчение. Джимми и Рик играли в Большую Рюмку. Пит заказал джин с тоником и залпом выпил его. Джимми разговаривал по телефону, а Пит осушил его вторую рюмку почти с такой скоростью, как и первую. Я спросил его, что случилось, и он сказал мне, что Джой продала золотой браслет, который он подарил ей на день рождения. Я не был удивлен, и он тоже не должен был удивляться. Золото в Таиланде приравнивается к деньгам. Фактически, это те же деньги, согласно весу. Они продают его за одну тысячу бат, две тысячи бат, три тысячи бат, и так далее, каждая тысяча бат эквивалентна пятнадцати граммам. Цена, которую Вы должны заплатить, устанавливается каждый день, и ювелиры часто помещают на ценнике две цены: цена покупки и цена продажи. Типично для Таиланда, что единица веса имеет то же самое название, что и деньги. Фактически, при глубоком размышлении, мы делаем то же самое в Англии. Фунт. Фунт веса и фунт стерлингов. Так или иначе, когда Вы покупаете золотую цепь, они умножают ежедневную цену на вес, затем прибавляют пять сотен бат, но в основном вы оплачиваете золото, и ничего другого. Это не похоже на Англию, где Вы оплачиваете сотни фунтов за крошечный кусочек золота. Когда тайская барная девочка восхищается золотом другой девочки, ее не интересует, на что похоже украшение, она интересуется только весом. Ценой. Я слышал Джой и ее друзей, говорящих о браслете.

— Это всего две тысячи бат — сказала она. Пит не слышал ее, его тайский язык недостаточно хорош, и я не сказал ему об этом, потому что я знаю, какие у него чувства к Джой. Я имею в виду, что для нее это были только деньги, которые она могла носить на запястье, но для Пита это был символ его любви.

— Забудь это, Пит — сказал я — Она всего лишь проститутка.

— Отьебись, Найджел, ты не знаешь, что говоришь.

— Она барная девочка

Он бросил свирепый взгляд на меня.

— Она танцовщица. Она перестала сниматься.

— Ну-ну. — сказал я.

Рик разговаривал по телефону, так что я осушил мою рюмку прежде, чем прибыла следующая. То же делал и Пит. Ноо поставила текилу и апельсиновый сок на столик Алана, что означало, что перед ним стояло четыре нетронутых рюмки, так что они унесли их перелить в Большую Рюмку. Алан находился в туалете, так что его ожидала неприятная неожиданность. Хотя он выпил бы это. Он всегда так делал. Он выпьет залпом, а затем пойдет проблеваться, пока алкоголь не усвоился организмом. Шикарный парень этот Алан. Он работает аналитиком в большой фирме, и он хорошо зарабатывает.

— Что это значит? — спросил Пит. Он исподлобья смотрел на меня. Тяжелый взгляд. Мрачный. Как будто он хотел бросить его стакан мне в лицо. Независимо от того, что Джой сказала ему, она действительно зацепила его.

— Ничего.

— Что ты имел в виду?

— Ты не хочешь знать.

Джимми и Рик слушали в открытую. Большой Рон подмигнул им. Он знал то, что знал и я, что Джой не стоит и ломаного гроша. Пит повернулся ко мне.

— Не выкручивайся, Найджел. Если ты что-то знаешь, сообщи мне.

Я не собирался рассказывать ему, я действительно не собирался. Я знал, что он чувствовал к Джой, и я знал, если я что-то расскажу ему, он не поверит мне. Но теперь, когда она продала его золото, он станет более восприимчивым. Я только надеялся, что он не захочет убить посыльного за плохую весть.

— Она ходила с клиентом. Когда ты был в Гонконге.

Пит закрыл глаза и выматерился.

— Я не собирался что-то рассказывать… — начал я, но он прервал меня взмахом руки.

— Ты уверен? — спросил он.

— Большой, жирный, немец — сказал я.

— Она держала его за руку?

Большой Рон захихикал, но притворился кашляющим, когда Пит посмотрел на него. Я понимал точку зрения Большого Рона. Это действительно не имело значение, держала ли она его за руку, не так ли? Конечно не имело, по сравнению с тем, что они ходили в отель перепихнуться.

— Да, я думаю, это так и было.

— Когда это случилось?

— Бля, Пит, я не знаю. Около недели после того, как ты уехал.

— Она видела тебя?

— Она прошла рядом со мной, но ничего не сказала.

— Бесстыдная потаскуха. — сказал Рик и расхохотался.

Алан спустился по лестница и стонал при виде Большой Рюмки.

— Только однажды? — спросил Пит.

— Честно говоря, я редко заходил в «Зомби», — сказал я.

Пит обхватил руками голову. «Ёбаная шлюха» — бормотал он.

— Я выпью с ним. — сказал Джимми.

Я заказал другой спиртной напиток для Пита. То же сделал и Рик. Теперь перед Питом оказалось четыре полных рюмки, и Большой Рон приказал официантке принести для Пита Большую Рюмку с джином и тоником. Более двух пинт, и Пит выпил их залпом. К закрытию бара Пит не стоял на ногах, и Рику с Джимми пришлось проводить его до отеля.

Я пробудился с адским похмельем, но я чувствовал себя отвратительно еще и потому, что я мог думать только о Джой. Я попробовал поработать, но ничего не вышло. Я хотел оправдать ее неверность, но я знал, что это бессмысленно. Найджел видел ее с клиентом. Конец. И она продала браслет с сердцами, который я подарил ей, браслет, который она так гордо показывала ее друзьям и семье. Большую часть дня я ходил по комнате из угла в угол. Я даже не хотел идти в бар Фацо: я заказал бутерброд в номер, но едва прикоснулся к нему. Я постоянно смотрел на часы, задаваясь вопросом, почему она не звонила. Она, должно быть, знала, насколько я был сердит.

Я пробовал заняться работой, но потерпел неудачу. Каждый раз, когда я включал компьютер, я мог только смотреть на экран. Не написал ни слова. В семь тридцать у меня окончательно испортилось настроение, потому что я знал, что Джой пришла на работу в «Зомби». Она переоделась в ее бикини, обернула вокруг талии платок с изображением джунглей, обулась в туфли на высоком каблуке, и выпрашивает у фарангов леди-дринки. Если она работает, она не позвонит. И если она сердита на меня, возможно, она позволит кому-то оплатить ее бар-файн. Мысли о ней скакали в моей голове, мысли о том, что она флиртовала с другим фарангом, ушла из бара с ним, трахалась с этим фарангом, делая с ним всё, что она делала со мной.

От размышлений о близости Джой с кем-то еще у меня заболела грудь, но я не мог остановиться, я продолжал изводить себя.

Восемь часов вечера. Девять часов. Я пробовал посмотреть телевизор, но не смог сконцентрироваться. Я мог думать только о Джой.

Я продолжал снимать телефонную трубку, проверять, что телефон работал. Потом я вышел в городскую линию и набрал номер отеля, чтобы заверить себя, что нет поломки в распределительном щите. Когда я услышал, что оператор сказал «Отель Династия», я повесил трубку, глупо себя чувствуя. Она не позвонила. Она не позвонит. К десяти часам вечера я был так измотан, что не мог больше оставаться в комнате. У меня не было желания идти в бар Фацо, потому что я был уверен, что Найджел рассказал всем, что сделала Джой.

И я не мог пойти в Нана Плазу, зная, что Джой там, или танцевала или ушла в отель перепихнуться. Я вышел из «Династии» и остановил мототакси. Я попросил парня отвезти меня в Патпонг. Не было большого движения, и он ехал настолько быстро, что мои глаза прослезились от ветра. Он высадил меня на улице Силом в конце Патпонга, и мне пришлось пройти через толпу туристов и зазывал. Я не знал, куда я хочу пойти, я только хотел найти что-то, что позволило бы выкинуть Джой из моего сознания. Я хотел шума, я хотел алкоголя, я хотел девочку, которая не Джой.

Я хотел пойти назад к 4 переулку и сообщить ей, что я знаю, что она была с другим фарангом, что она предала меня, но я знал, что в этом нет никакого смысла. Она только отрицала бы всё.

Я остановился рядом с Салоном Массажа «Такара», на третьем этаже. Я был там пару раз с Брюсом и Найджелом, и хотя я не особенно любил это место, я хотел удалиться от улицы, от толпы туристов.

Двери лифта открылись, и я свернул налево в маленький бар. Я присел и заказал большую дозу джина с тоником, выпил половину, а затем обернулся к большому окну, которое встроено в стену. Позади стекла находилось около двадцати девочек в вечерних платьях, каждая с маленьким синим значком с номером, прикрепленном к их груди. Больше всего были молодых, немногим более двадцати лет, но также имелось несколько женщин постарше. Некоторые улыбались мне, выставив вперед груди, чтобы максимально использовать их прелести, но большинство девочек смотрело маленький телевизор в углу. Некоторые девочки плакали.

— Кто-нибудь Вам приглянулся? — спросила мамасан, пятидесятилетняя женщина с волосатой родинкой в середине ее подбородка.

Я осушил мой стакан и заказал другой.

— Пока нет, — сказал я. — Попозже. Я спросил ее, почему девочки плакали, и она сказала, что они смотрели тайскую мыльную оперу, и что один из персонажей умер от СПИДа.

Я выпил второй джин с тоником. Потом третий. Я посмотрел на девочек. Ни одна не напоминала мне Джой, но возможно это и было хорошо.

Два фаранга поднялись на лифте и подошли к окну. Они выпили и начали рассматривать лица девочек. Мамасан подошла к ним и поощряла их выбрать, рекомендуя двух девочек, недавно прибывших в Бангкок.

— Очень молодые — сказала мамасан. — В их удостоверениях личности написано, что им восемнадцать, но я могу сообщить вам, что они моложе. Она наклонилась вперед и прошептала: Номеру двадцать три всего шестнадцать. Почти девственница.

Я взял еще джина с тоником, пока двое пьяниц выбирали девочек. Старший из них, мужик с пивным пузом, вываливающимся из его брюк, выбрал номер двадцать три. Мамасан постучала по окну и сообщила номера девочкам. Они встали, и через несколько минут вышли из двери, каждая с корзинкой, содержащей шампунь, тальк и презервативы.

Девочки пошли наверх с туристами, болтая между собой по-тайски. Мой тайский язык оказался достаточно хорош, чтобы понять их разговор. Номер двадцать три жаловалась на клиента, который был жирным и уродливым. — Думай о деньгах — сказала другая.

— Вы решили? — спросила меня мамасан.

Я почувствовал пустоту в голове, как будто мое сознание находилось вне моего тела. Я указал на слегка пухлую девочку с короткими волосами. Она не походила на Джой: у нее была очень бледная кожа и длинный нос, вероятно результат пластической операции. Большое количество девочек делало пластические операции, которые сделали их носы похожими на носы фарангов.

— Её — сказал я.

— Она Джо-Джо — сказала мамасан, махнув девочке.

— Мне не интересно. — сказал я. Джо-Джо не было тайским именем. Она только использовала его, когда она работала с фарангами. Но я имел в виду то, что сказал. Меня не интересовало ее имя. Я только хотел использовать ее, что бы выгнать Джой из моих мыслей.

Джо-Джо вышла с ее корзинкой. Она была одета в длинное блестящее синее платье с низким вырезом, подчеркивающим ее груди, которые очевидно были столь же фальшивыми, как и ее нос. Я спросил ее, что она хочет выпить, и она попросила виски с колой, так что я купил это ей, и еще двойной джин с тоником для меня. Я сказал ей, что я хочу пойти наверх немедленно. Комнаты с душем и ванной были на четвертых и пятых этажах. Я заплатил кассиру пять сотен бат за полный массаж тела, и Джо-Джо и я поехали на пятый этаж.

Я сидел на столе массажа, в то время как Джо-Джо настраивала кондиционер и наполняла ванну. Она включила красный свет и выключила основное освещение, а затем выскользнула из платья. Она не носила никакого нижнего белья, и имела хорошую, полноватую фигуру. Она помогла мне раздеться, проверила температуру воды, затем помогла мне лечь в ванну. Я лежал на спине, и она скользила между моими ногами, стоя передо мной. Она спокойно вымыла меня, очищая всюду, даже между пальцами ног. Я наклонился, поднял мой джин с тоником и попивал его, пока она работала.

Она поднялась из ванны и использовала большое количество мягкого мыла, чтобы намылить чашу воды, которую она разлила по толстой синей пластмассовой клеенке на полу. Я вышел и лег, опустившись на циновку, положив свою голову на толстую резиновую подушку. Джо-Джо использовала свое тело для массажа, елозя по моей спине вверх и вниз, между моими ногами, сначала медленно, а потом более энергично. Я закрыл глаза и подумал о Джой. Джой никогда не делала мне массаж, и я не думаю, что она даже знала, как его делать, но я не мог прекратить фантазировать о том, как это было бы с Джой.

Джо-Джо соскочила с меня и велела мне перевернуться. Она встала на колени рядом с клеенкой, взяла другую чашу горячей, мыльной воды и разлила ее по мне, концентрируя струю на моем паху и бедрах. Она села на меня сверху и начала натирать пеной себя напротив меня, ее большие груди напротив моей груди, ее бедра напротив моего паха. Я почувствовал, что возбуждаюсь, она двигалась всё более чувственно, как будто она занималась любовью со мной. Тем не менее Джо-Джо была профессионалкой, и не было никакой возможности случайного входа моего члена в нее без презерватива.

— Вы хотите трахнуть меня? — прошептала она.

Я открыл мои глаза.

— Гм?

— Одна тысяча бат, и Вы можете трахнуть меня.

Она надула свои губки, думая, что это сексуально. Она напоминала карася, задыхающегося на воздухе.

— ОК — сказал я.

Она скользнула по мне и нашла в ее корзинке презерватив. Разорвав упаковку зубами, она взяла презерватив и натянула его на мой член. Очевидно, она делала это прежде сотни раз, полностью механические движения, лишенные какой-либо сексуальности. Мое сознание внезапно затопили мысли о Джой, и я чувствовал, что мой член начал падать.

Джо-Джо поняла, что случилось, и она начала нежничать со мной.

— Вы очень красивый человек. — сказала она, елозя по мне. Я коснулся ее мыльных грудей и погладил их. Она схватила меня более плотно, я почувствовал, что мой член снова напрягся, и тогда она быстро скользнула на мой член.

Она скакала на мне, как будто она ехала на лошади, обхватив меня бедрами и держась за мои плечи, от которых отталкивалась. Моя спина скользила по влажной клеенке с каждым толчком, пока мои ноги не уперлись в плиточную стену.

— Джо-Джо?

— Да?

— Как мое имя?

Она нахмурилась.

— Я не знаю, — сказала она. Она задвигалась быстрее, нанизывая себя на меня. — Я не озабочиваюсь. Вы красивый фаранг.

Я закрыл глаза. Джой намного нежнее, намного более чувствительная к тому, что я чувствовал, изменяя свой темп, изменяя свои движения, чтобы сделать любовные ласки более чувственными. Джо-Джо скакала на мне, пытаясь заставить меня кончить настолько быстро, насколько возможно, чтобы она смогла бы вернуться за окно. Я не хотел быть с нею, я внутрене хотел быть с Джой, я хотел заняться любовью с девочкой, которую я любил, а не трахаться за плату с девочкой, которая даже не знала мое имя. Я прекратил двигаться. Через несколько секунд это сделала и Джо-Джо.

— Вы уже кончили? — спросила она.

— Да — солгал я.

Она коснулась моего паха, взялась за презерватив и сняла себя с моего члена. Она стянула презерватив, исследовала его с хмурым взглядом, завернула в тряпку и положила в корзинку.

Я вернулся в ванну, и она ополоснула меня.

— Вы хотите массаж? — спросила она, кивнув на стол.

Я отказался, сказал, что я должен идти, и я оделся, пока она сушила себя и обсыпалась тальком. Я дал ей тысячу бат и ушел, пока она все еще приводила себя в порядок. Я чувствовал себя неверным мужем, как будто я предал Джой, и это было сумасшествием, потому что она была проституткой, она была той, кто уходил из «Зомби» с фарангами, она был той, кто позволяет оплачивать ее бар-файн.

Я не был неверным мужем. Я не заблуждался.

Я спустился в лифте и вышел на Патпонг. Несмотря на ванну, я чувствовал себя грязным. Грязным. Я шел по улице Суривонг мимо гоу-гоу баров. Зазывалы продолжали цеплять меня с попытками соблазнить меня зайти в их бары.

— Вы хотите посмотреть пиздофокусы? Много девочек? Бесплатный просмотр. Без наценок.

Я не хотел, что бы до меня дотрагивались. Вообще тайцы избегают физического контакта с незнакомцами, но Патпонг не является Таиландом, это то место, куда фаранги приходят, чтобы глазеть на девочек, напиваться и трахаться, и нормальные правила поведения не применялись. Я пожимал плечами зазывалам, но не говорил что-либо. Я видел прежде, как зазывалы цепляют туристов, и знал, как легко они могли превратиться из улыбающихся подхалимов в сердитых головорезов. Это были улыбки акул, смотрящих на пассажиров круизного лайнера.

Я нашел группу мото-такси, с водителями в ярких оранжевых жилетах на хлопчатобумажных рубашках. Они спросили меня, куда я хочу ехать. Нана Плаза, ответил я. Я хотел увидеть Джой.

Пит прибыл только после полуночи. Я не танцевала, когда он вошел, так что я пошла прямо к нему и обняла его за шею. Он недавно из душа, поскольку его волосы были все еще влажными. Я думаю, возможно, он ходил перепихнуться с другой девочкой, но он сказал, что принимал душ в своей комнате. Я сказала ему, что мне жаль относительно продажи его золота, что я действительно нуждалась в деньгах, но он все еще не улыбался мне. Хорошо, он улыбнулся, но я увидела, что это не настоящая улыбка. Он волновался относительно чего-то. Я нашла место и села рядом с ним.

Подошла Сунан и поздоровалась. Я на кхмерском языке велела Сунан стереть мой номер в раздевалке. Я уже ходила перепихнуться с клиентом, а Пит часто проверял пометки о шорт-тайме, когда приходил. Если бы он посмотрел, он бы увидел мой номер, 81. Пит не был глуп, он знал, что это означало.

Он заказал джин с тоником, но он не спросил меня, хочу ли я выпить. Я тоже не попросила. Я знаю, большинство фарангов не любит этого, мы должны ждать, когда они предложат.

— Что неправильно, Пит? — спросила я.

— Почему ты думаешь, что что-то неправильно?

— Вы не счастливы — сказала я. — Я вижу, что Вы не счастливы.

— Вы любите меня, Джой?

— Конечно. Я люблю Вас больше всех в мире. Я люблю Вас, только одного Вас.

— И Вы не ходите с фарангами?

Как только он это сказал, я поняла, что случилось. Очевидно, меня заметили с клиентом. У Пита много друзей в Бангкоке, и большинство их знает меня. Один с повязкой на глазу, Найджел. Маленький с бородой, Брюс. И Джимми и Рик, которые любят тряхаться с катоями. Я улыбнулась и положила руку на его бедро.

— Пит, Вы знаете, что я не хочу ходить с фарангами. У меня есть Вы, только Вы один.

Он смотрел на меня и молчал некоторое время, как будто пробовал увидеть мои мысли. Я ждала, что он скажет. Узнать, сколько его друзей сказали ему. Это было бы мое слово против их, и он не любил их так, как он любил меня. Я слышала, что Сунан разговаривала с ее дружком в Норвегии длительное время. Он стал подозрительным, когда он позвонил, ее не было дома, но Сунан легко обвела его вокруг пальца. Это осень легко с фарангами. Они хотят верить Вам, Вы только должны говорить им то, что они хотят услышать. Таец никогда бы не поверил нашей лжи, он поверил бы тому, что ему рассказали или что он подозревает.

— Джой, я знаю, что ты ходишь с фарангом, — сказал Пит. Его глаза были красными, и его дыхание сильно пахло выпивкой.

Я покачала головой.

— Нет, Пит.

— Кое-кто видел тебя. Кое-кто видел, что ты шла с фарангом, когда я был в Гонконге.

— Кто? Кто видел меня?

— Друг.

— И что это собачье дерьмо сообщило Вам, Пит?

— Он сказал, что фаранг оплатил твой бар-файн.

Я вздохнула.

— ОК, возможно фаранг оплатил мой бар-файн, что бы я смогла пойти поесть. Иногда фаранг хочет пойти поесть со мной, Пит. Что Вы думаете? Вы думаете, что я хочу трахаться с фарангом? Я не хочу, Пит. Я хочу только Вас одного.

Пит выглядел грустным. Он откинул его голову назад к стене.

— Пит, зачем мне хотеть трахаться с фарангами? Сколько я получу? Одну тысячу пять сотен бат. Вы даете мне намного больше. Почему я хочу потерять Вас? Пит, я знаю Вас. Если Вы думаете, что я пошла с фарангом, Вы не любите меня. Вы не заботитесь обо мне.

Сунан подошла к доске и стерла мой номер. Она повернулась и показала мне язык, а потом подмигнула. Я смеялась в душе, но я сохранила серьезное лицо и продолжила разговор с Питом.

— Пит, я знаю, что у Вас много друзей в Бангкоке. Я знаю, что если я не буду хорошей девочкой, они сообщат Вам. Вы думаете, я глупа, Пит? Вы думаете, я дура?

Он открыл его глаза. Он смотрел на меня некоторое время, а потом улыбнулся. На сей раз это была настоящая улыбка, и я поняла, что победила.

— Нет, Джой, я знаю, что вы не глупы.

— Я люблю Вас, Пит. Я люблю Вас, только Вас одного. — Я затрепетала ресницами, и он рассмеялся. Восьмидесяти процентам фарангов нравятся умные девочки.

Он спросил меня, что я хочу выпить, и я прошла к стойке бара, чтобы заказать колу. Сунан подошла ко мне.

— Из-за чего он так расстроен? — спросила она.

— Я была замечена с фарангом, когда он был в Гонконге.

— Только однажды? — рассмеялась Сунан.

— Да, удачно для меня? Хи-хи.

Мы поосмеялись, и я вернулась к Питу. Через час он оплатил мой бар-файн и привел меня в его отель «Династия». Он был утомлен, чтобы заняться любовью, так что мы только лежали вместе. Я уехала в пять часов утра, я сказал ему, что одна из моих кузин находится в моей комнате, и что она слишком молода, и я должна заботиться о ней. Он был сонным, так что не стал спорить. Он дал мне три тысячи бат, и я поехала повидаться с Парком.

Вчера случилась забавная вещь. Я вошел в книжный магазин, чтобы купить пару триллеров, и натолкнулся на книгу о Китайской астрологии. Я просмотрел её. Там была глава о совместимости, и я пролистал её. Согласно книге, обезьяна и кролик прекрасно совмещаются. Я пробовал вспомнить то, что говорила Джой. Большие проблемы. Обезьяна всегда хочет тянуть кролика за уши. Я задался вопросом, почему она сказала это. Возможно, кто-то пошутил над ней. Возможно, она специально сделала это. Я упомянул ей об этом, когда увидел ее в «Зомби», но она только рассмеялась и сказала, что книга неправильна.

Я оплатил ее бар-файн, и она оставила ее кошелек на столе, когда пошла переодеваться. Я взял его и открыл. Моя фотография была там. И две из моих визитных карточек. И лежала только сотня бат. Она редко носила большую сумму в ее кошельке. Я никак не мог выяснить, где все те деньги, которые я давал ей. Она говорила, что у нее нет счета в банке, и она жила в комнате с двумя другими девочками, так что я не думал, что она оставляет там деньги. Всякий раз, когда я спрашивал Джой, на что она потратила деньги, она говорила:

— Бангкок очень дорогой город. Нужно заплатить за комнату, за еду, шампунь.

— Шампунь? — спросил я, и она рассмеялась.

— Вы любите мои длинные волосы, Пит. Каждый день я должна их вымыть. Я трачу много шампуня.

Иногда я с ней и пытался разобраться, каковы были её затраты. Она сказала, что за комнату нужно платить четыре тысячи бат в месяц, но другие две девочки часто не имеют денег, так что она должна оплатить их долю. Электричество стоит еще тысячу бат в месяц.

Еще она платила за такси, две сотни бат в день. Я спросил ее, почему она не ездила на автобусе, поскольку автобусы в Бангкоке очень дешевые, только несколько бат, и довольно удобны. Она сказала, что не хочет ездить в автобусе, когда одета в костюм для работы в баре, потому что каждый будет знать, что она проститутка. Она сказала, что не хочет, что бы каждый смотрел на нее. Я продолжил расспрашивать ее, почему она не переедет поближе к Нана Плаза — тогда она сможет экономить шесть тысяч бат в месяц на такси. Она сказала, что все ее друзья жили в Супран Квай, но, похоже, что я прав.

— ОК, Пит, Вы очень умный. Возможно, я сниму новую комнату.

Однако она так и не сделала этого.

Она сказала, что тратит еще сотню бат в день на продовольствие, и это мне показалось дорого. Порция лапши на улице стоила двадцать бат, столько же цыпленок с рисом. Если она ела с другими девочками, они должны были покупать еду вместе, и это должно оказаться еще дешевле. Как бы я играл с числами, Джой не должна была тратить больше 17,000 бат в месяц. И это если она оплачивала всю арендную плату.

Практически каждый раз, когда я видел ее, я давал ей тысячу бат, иногда больше. Я считал, что если у нее будет достаточно денег, она не соблазнится позволить кому-нибудь еще оплатить ее бар-файн. Я предполагаю, что в сумме я давал ей шестнадцать тысяч бат в месяц, возможно немного больше. Бар платил ей шесть тысяч, плюс комиссия от леди-дриньков, купленных для нее. Это вероятно еще четыре тысячи бат или около этого. Так что же она делала с остальной частью ее денег? У меня не возникало чувства, что она посылала всё, что оставалось, ее семье в Сурин. У нее должно было оставаться по меньшей мере девять тысяч бат в месяц. Я задавался вопросом, оплачивала ли она все еще за тот ее мотоцикл, который разбил ее брат, но книга оплаты исчезла из ее кошелька, а Джой настаивала, что она продала его. Она знала, что я думал, что тот мотоцикл был пустой тратой денег, мне всегда казалось странным ее стремление оплачивать мотоцикл в Сурине, если она живет в Бангкоке, но я знал, что это был статус, символ, это давало ей лицо, когда она возвращалась домой в деревню.

Я выдвинул ее удостоверение личности и улыбнулся фотографии. Джой сфотографировалась год назад или около того, но она выглядела невероятно молодой, улыбающейся камере естественной улыбкой. Она сильно изменилась по сравнению с фотографией, и в основном из-за работы в Нана Плаза.

Я положил удостоверение назад, и почевствовал что-то сзади визитных карточек, которые я дал ей. Я поискал кончиками пальцев и извлек из кошелька презерватив. Мое сердце упало.

— О чем Вы думаете, Пит?

Я поднял глаза. Джой стояла рядом, смотря на меня. Она переоделась в обтягивающий черный верх и джинсы. Ее лицо казалось каменной маской. Она взяла у меня презерватив.

— О чем Вы думаете?

Я не знал, что сказать. Я не знал, что я чувствую. У нее не было никаких причин носить с собой презерватив, если она сказала правду, что она не ходила с клиентами.

— Пит, это не моё. — сказала она, садясь рядом с мной.

— Это было в твоем бумажнике, — сказал я. Я хотел уйти как можно дальше от бара. Я хотел сообщить ей, насколько я сердит, я чувствовал, что меня предали, но в то же самое время я хотел услышать, что она скажет, потому что, возможно, только возможно, имелось объяснение. Я хотел дать ей презумпцию невиновности, я хотел, чтобы она сообщила мне, что все в порядке, что она действительно любит меня. Так что я сидел там, под звуками некой популярной тайской песни, ревевшей из динамиков, окруженный полуголыми проститутками и потными фарангами, и ждал, как любовь всей моей жизни объяснит, почему в ее бумажнике находится презерватив.

— Это принадлежит Аппл, — сказала она. Аппл танцевала и строила глазки маленькому лысому парню в углу. Джой крикнула Аппл и махнула ей.

Аппл соскочила со сцены и прочапала поперек бара к месту, где мы сидели. Она протянула мне руку.

— Привет, Пит, как Вы?

Я сказал ей, что у меня все прекрасно, несмотря на то, что она могла увидеть по моему лицу, что это вовсе не так. Аппл посмотрела на Джой. Джой быстро заговорила с нею. Я не думаю, что это был тайский язык, потому что я не распознал ни одного слова. Это видимо был Кхмерский язык, Аппл и Джой приехали из одной деревни, неподалеку от границы с Камбоджой, и они могли говорить на нескольких диалектах. Джой знала, что мой тайский язык улучшается, и хотя я не мог понять то, что она говорила, я мог по крайней мере схватить суть. Но кхмерский язык был закрытой книгой для меня, и Джой знала это.

Джой размахивала презервативом, когда она говорила, а Аппл смотрела на меня. Когда Джой прекратила говорить, Аппл неистово закивала.

— Презерватив для меня, — сказала она. — Презерватив не для Джой.

— Почему ты дала его Джой? — спросил я ее.

— У меня нет ключа для шкафчика. Джой хранит мои деньги и мой презерватив.

— Деньги? — В кошельке Джой лежала только сотня бат.

Джой быстро заговорила с Аппл. Резкой, отрывистой речью. Аппл вздрогнула, затем поспешно улыбнулась.

— Но я уже потратила деньги. — Она погладила свой живот. — Я съела рисовый суп. Восхитительно.

В Нана Плаза возле входа находится множество забегаловок, и некоторые из них продают рисовый суп. Тайцы часто едят его на завтрак, но в основном он считается ночной закуской, и после закрытия Плазы часто можно увидеть парней из бара Фацо, сидящих на обочине дороги с мисками супа. Джимми и Рик клялись, что это отличное средство от переживаний, но Большой Рон считал, что этим супом легко отравиться. Я любил рисовый суп, и даже включил рецепт в путеводитель.

Джой дала презерватив Аппл, и та вернулась на сцену.

— ОК? Сказала Джой, садясь рядом со мной и кладя руку на мое бедро.

— Да, я так предполагаю.

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку.

— Я люблю Вас, Пит. Только Вас одного.

Я обнял ее и закопал мою голову в ее волосах. Она пахла свежестью и чистотой, как будто она только из душа.

— Я не хочу, чтобы ты лгала мне, Джой — сказал я. — Если ты хочешь тайского дружка, только сообщи мне. Если ты хочешь ходить с клиентами, ты можешь сообщить мне, и я пойму.

Она оттолкнула меня.

— Пит, я не лгу Вам.

— Я знаю, знаю, — сказал я. — Но если ты хочешь быть с кем-то еще, или ты хочешь ходить с клиентами, пожалуйста, пожалуйста сообщи мне. Ты работала в «Зомби», когда я встретил тебя, танцевала и ходила с клиентами, я не имею никакого права пытаться изменить тебя, если ты…

Она приложила палец к моих губам.

— Пит, — сказала она. — Прекрати.

Думаю ли я, что Джой изменяла Питу? Ебать-колотить, я был бы удивлен, если бы этого не произошло. Она — шлюха, предназначена для ебли: когда он встретил ее, она была проституткой, как, бля, он мог серьезно ожидать, что она изменит свою жизнь только потому, что он хотел стать её единственным ёбарем?

Вы знаете, я действительно считаю, что тайцы не любят нас. Это частично расовое чувство, они действительно полагают, что мы хуже их. Несомненно, мы сильнее физически, и у нас больше денег, но они считают, что мы не намного лучше животных. Они называют нас индийскими буйволами или ящерицами экрана. Нет большего оскорбления, чем сказать, что человек — животное, и это то, что они думают о нас. Мы — источник дохода, и это все. Иногда они могут общаться с нами долгое время, но это все ради наличных в конце.

Сюда заходит выпить парень по имени Грег. Управляет рестораном и баром на Сухумвит, которые фактически являются борделем, поскольку Вы можете подняться наверх и перепихнуться в комнатах. Так или иначе, Грег несколько лет назад женился на тайке. Он клянется, что она не была барной девочкой, но Вы можете увидеть с первого взгляда, что она имела обыкновение танцевать вокруг серебристого шеста.

У них несколько детей, и он до безумия любит её. Но я знаю, что она не любит его. Она совсем не любит его. Он носит толстую золотую цепочку на шее, стоимостью пять тысяч бат, а может и шесть, и вешает на нее два золотых изображения Будды. Я тоже склонен носить золото, и я ношу изображение Будды на моей цепи на шее, но я знаю, что это приносит счастье, если Вы носите нечетное число Будд. Одну или три, возможно пять. Если больше, то Вы напоминаете грёбаную рождественскую елку. Но две или четыре, это к несчастью. Это они надевают на трупы. Однако Грег не знает, что это означает, когда он ходит с двумя Буддами. Но его жена, она должна знать значение ношения двух Будд. Так почему она не рассказывает ему? Почему она позволяет ему делать из себя дурака? Ебать-колотить, да потому что она не заботится о нём, вот почему. Она замужем за ним, она родила ему двух детей, но он ничего не значит для нее. Он для нее осел, и ничего больше. Она наверняка имеет тайского мужика, у которого все шансы трахать её. Но Вам лучше не говорить с Грегом об этом. Он считает свою Фанни сиянием солнца.

Позвольте мне сообщить Вам одну вещь, которую я узнал за время моего пребывания в Таиланде. Вы не можете обращаться с тайской девочкой так же, как Вы бы обращались бы с «Танго под Виски». Танго под Виски? WT. Белый Мусор. Так мы называем здешних белых женщин. (Игра слов: WT означает как Whisky Tango(Танго под Виски), так и White Trash(Белый Мусор) — прим.) Так или иначе, парни, которые, кажется, налаживают отношения с тайскими девочками, имеют одну общую черту. Они обращаются с ними, как с собаками. Теперь, сообщите это обычной WT, и это снесет крышу феминистки, но у этого большой смысл в Тае. Я не призываю Вас посадить их на цепь и заставить есть с пола, хотя я могу сообщить Вам, что некоторые из девочек, работающие в баре Фацо, извлекли бы выгоду из такого обращения с ними. Нет, я имею в виду, что Вам следует рассматривать их как стадо животных, потому что тогда Вы поймете, каковы они. Стадо Животных.

Они живут в стаде. Большинство их прибывает из деревень, где они все живут в одной комнате. Когда они приезжают в Бангкок, они обычно делят комнаты, не только потому, что так дешевле, но и потому, что они предпочитают жить группами. Они едят вместе, они объединяют продукты, они купаются вместе.

Они счастливо спят вместе, до полудюжины на двойной кровати. Они предпочитают существовать группами, всегда. Нет большего одиночества, чем один таец. Именно поэтому браки за границей никогда не длятся долго. Там отсутствует их стая.

Теперь важная вещь — стая животных, подобных собакам или волкам, является иерархией. Они должны знать, где их место в иерархии. Без иерархии они потеряны. Вы не может давать тайской девочке ту же самую свободу, которую вы дали бы WT, она воспримет это как признак слабости.

Вы должны показать им, кто хозяин. Босс. И если Вы хотите, что бы они были довольны, Вы должны обращаться с ними так же, как Вы обращались бы с собакой.

Что собака хочет от владельца? Требуется питаться, и требуется теплый угол для сна. Требуются игры и дрессировка, и требуется знать, кто хозяин. Это означает легкий зажим уха, ничего серьезного, только сигнал.

Понаблюдайте за сворой собак. Иногда, без всякой видимой причины, доминирующая собака огрызнется на более слабую собаку, схватит ее за горло, и более слабая собака покорно пойдет, дрыгая ногами в воздухе и размахивая хвостом. Не пугайтесь, это часть процесса укрепления иерархии. Фактически, более слабая собака не высказывает недовольства, положительно приветствует наказание, это заставляет ее чувствовать себя в безопасности. Защищенной.

Это как раз то, что Пит должен применять к Джой, надрать ей уши всякий раз, когда он поймает ее на лжи, а не пытаться рассудить с ней, как он делает. Она уважала бы его, если бы он ударил ее. Что-либо меньшее она воспринимает как признак слабости.

Несколько из парней говорят, что у меня мизогинистические тенденции, но я считаю, что это — тяжесть в яйцах. Я люблю женщин. Все их места. На днях я нашел великую вещь в интернете. Стыд и срам вперемешку со смехом. Список сексуальных поз. Я думаю, парень, который написал это, шутил, но я не могу дождаться, чтобы пробовать их:

Мешок чая: Древняя классика. Пока девочка лижет ваши яйца, ритмично постукивайте вашим членом по ее лбу под ритм произнесения фразы «Кто ваш папа?»

Гуддини: Поставьте ее на четвереньки, дождитесь, когда Вы примерно должны кончить, затем вытащите член и плюньте на ее зад, так что она подумает, что Вы кончили. Когда она повернется передом, кончите ей в лицо, и она останется потрясенной и пораженной, задаваясь вопросом, как Вы управляли этим.

Рассерженный Дракон: Немедленно после того, как Вы кончите в рот девочки, хлопните ее по задней части её головы, что заставит сперму вытечь из ее носа. Когда она встанет, она будет похожа на рассерженного дракона.

Сука, Пожирающая Сперму и Рыгающая Спермой: В процессе вдувания горячей спермы в заднюю часть горла девочки и последующего перехода к другой позе, дайте ей большую холодную бутылку вашего любимого газированного спиртного напитка, и когда она начнет глотать, энергично подергайте ее голову вперед-назад, создавая Суки, Пожирающей Сперму и Рыгающей Спермой.

Грязный Санчес: В процессе траханья девочки на четвереньках, Вы вставляете ваш палец в ее жопу. Как только Вы собираетесь кончить, вытаскиваете палец и вытираете его поперек ее верхней губы. Это оставляет тонкие усы из дерьма, и ее лицо напоминает кого-то, чье имя могло бы быть «Грязный Санчес».

Удар по ослице: Долбите девочку в позе на четвереньках, и прежде, чем Вы кончите, Вы задерживаете ваш член в ее заднице, и бьёте ее позади шеи. Удар в шею ошеломит мускулы в заднице девочки, которые сожмут член, что даст Вам великолепный оргазм, когда Вы кончите.

Пылающая Амазонка: Это для маньяков пиротехники. Когда вы дрючите проститутку, и когда вы собираетесь кончить, высуньте свой член, быстро выхватите зажигалку и поднесите огонь к её лобку, тогда… погаснет пламя любви, которое Вы зажгли!

Летающий Верблюд: Для всех любителей Мультипликационной Сети. Она лежит на спине, и Вы куёте ее на коленях, Вы очень аккуратно продвигаетесь и опираетесь (без использования ваших рук) на ваш член, в то время как он все еще вставляется в нее. Тогда Вы взмахиваете своими руками и издаете длинное вопящее завывание, подобно как в известной мультипликации «летящей верблюд». Очень шикарное движение.

Единорог: Когда лесбиянка прикрепляет ее ремень с членом на свой лоб и двигается в ее партнершу подобно сумасшедшему единорогу.

Маска Зомби: Получая минет от вашей основной и, самое главное, ничего не подозревающей шлюшки, сообщите ей, что Вы хотите, чтобы она поглядела на Вас теми «довольно маленькими глазками», когда Вы выплеснете Ваш груз. Тогда, как только вы готовы, выплеснете застоявшуюся за неделю хорошую порцию спермы в оба ее глаза. Временное состояние слепоты произведет эффект зомби, поскольку она ходит по комнате с протянутыми руками, и стонет подобно мертвой. Снимайте на видео для потомства!

Джой как-то позвонила мне в полдень и спросила, собираюсь ли я повидать ее этой ночью в «Зомби». Я сказал, что вероятно приду, но я попросил сперва встретиться у меня в гостинице. Она уже приходила в гостиницу несколько раз, и я больше не стеснялся ее прихода. Она сказала, что она придет в шесть часов, за час до начала работы.

Я работал над книгой, пока она не пришла. Работа шла хорошо, я выполнял работу в срок, и я теперь имел надежного фотографа, поставляющего нам картинки. В среднем я писал пять тысяч слов в день, эквивалент приблизительно десяти страниц, и я знал, что это хороший материал.

Я прекратил писать, когда услышал стук в дверь. Это Джой, одетая в короткую футболку, оставляющую оголенным ее живот, и черные джинсы. Она выглядела аппетитно, но напоминала проститутку. Я просил ее время от времени, чтобы она носила жакет или более представительную рубашку, но она никогда не слушала меня. Если бы она сделала это, она бы не так соблазняюще выглядела, но представительные тайские девочки не ходили, хвастаясь животами, и то, что у нее не было длинных рукавов, означало, что ясно видны шрамы на ее запястье. Не поймите меня неправильно, я не стыдился Джой, но мне не нравилось, что тайцы смотрят на нее так высокомерно. Я хотел, чтобы они смотрели на нее и думали, что она просто симпатичная девочка с фарангом, а не барная девочка с ее клиентом.

Она махнула ее длинной косой, стукнув меня ею, она знала, что это всегда заставляет меня смеяться. Я впустил ее, и она села на край кровати. Она кивнула на ноутбук.

— Как ваша книга?

— Хорошо, — сказал я.

Она держала ее красный бумажник.

— У тебя есть мое фото? — спросил я. Я все еще волновался из-за того, что Найджел сказал, что она уходила из Зомби с фарангом. Я помнил то, что случилось через неделю после того, как я встретил Джой. Мы сидели вместе, и большой бородатый парень подошел к нашему столу. Он подмигнул Джой и дал фотографии. Это были изображения Джой, улыбающейся в камеру, одетой в черно-белое полосатое платье. Я спросил Джой, кто человек был, и она сказала, что это только друг, и что он фотографировал нескольких девочек несколькими днями ранее. Она вручила мне фотографии и сказала, что она хочет, чтобы я имел их. Я рассмотрел их поближе.

Они, очевидно, были сняты в гостиничном номере. ОК, возможно он пригласил группу девочек в его комнату, чтобы сфотографировать их, но казалось более вероятным, что Джой была с ним наедине, и делала то, что она обычно делала в гостиничных номерах. Я не сказал что-либо тогда и не упоминал об этом с той поры. Я полагал, что он знал Джой прежде, чем я встретил ее, что я не имел никакого права осуждать ее за то, что происходило в ее прошлом. Но теперь она фактически моя подруга, хотя работает как бар-герл. Теперь, я считал, я имею право.

Она протянула ее бумажник, и я взял его. Там лежали две фотографии нас обоих вместе. Я закрыл бумажник и отдал ей.

— О чем Вы думаете, Пит? Вы думаете, что у меня нет вашей фото?

— Я не знаю, что думать, Джой. Ты работаешь в баре, ты видите множество людей каждую ночь…

— У меня только Вы один, — прервала она.

— Я знаю, знаю. Но мне не нравится, что ты работаешь в «Зомби».

— Я не хочу работать в баре, Пит.

— Так чего же ты хочешь?

— Я не знаю. — Она пожала плечами. — Я хочу находиться с Вами. Я хочу всюду сопутствовать Вам.

Я не мог не улыбнуться ей. Она казалась такой открытой и уязвимой, я только хотел обнять ее и защитить ее.

— Но я должен продолжать путешествовать, чтобы создать книгу, — сказал я. — И я действительно буду занят. Тебе надоест со мной.

Она отчаянно закачала головой. — Нет. Никогда.

Я не знал, что предложить. Я не хотел, что бы она работала в баре; я постоянно волновался относительно того, что она могла делать, когда меня там не было. Но я знал, если она уйдет с работы и останется со мной, я ей скоро надоем. Я был должен проводить много времени каждый день за компьютером, я не смогу постоянно составлять компанию для нее.

— Пит, у меня есть идея. Может быть, я поеду к моему отцу в Сурин, и буду приезжать к Вам, когда Вы не заняты.

Я был удивлен. — Ты сделала бы это?

— Мой отец был бы счастлив, если бы я осталась с ним. К тому же Моон сейчас в Сурине. Я могла бы помогать ей заботиться о Нонглеке.

Я подумал. Это казалось идеальным планом. Она будет далеко от баров, но она сможет приехать ко мне всякий раз, когда моя нагрузка по работе не будет слишком тяжелой. Но я знал, что всему есть цена.

— Сколько тебе нужно для жизни в Сурине? — спросил я.

Джой посмотрела на меня, и в какой-то момент мне показалось, что это взгляд мясника на свинью. Она улыбнулась, и это чувство испарилось так же быстро, как и возникло.

— Тридцать тысяч бат — сказала она, кокетливо улыбнувшись.

Бруно говорил мне, что Сурин — одна из беднейших частей Таиланда. Тридцать тысяч бат было бы там целым состоянием.

— Тридцать тысяч бат в месяц? — повторил я. Это было вдвое больше заработка преподавателя. — Подожди, я хочу, чтобы ты жила в Сурине, а не купила его.

Ее глаза качнулись из стороны в сторону, потом она с надеждой посмотрела на меня.

— Двадцать тысяч бат?

Я покачал головой.

— Я думаю, что десять тысяч бат было бы лучше.

— ОК. Когда?

— Сегодня вечером, — сказал я. — Ты можешь прекращать работать сегодня вечером, и поехать в Сурин через пару дней.

Джой завизжала и обняла меня за шею.

— Я очень сильно люблю Вас — сказала она.

Я не удивилась, когда Пит попросил, чтобы я оставила работу. Я знала, что ему не нравится, что я работаю в баре.

Но я думала, что он будет платить мне больше, чем десять тысяч бат в месяц. Он может позволить себе намного больше. Когда я работала, он оплачивал мой бар-файн двенадцать или пятнадцать раз в месяц, и давал мне деньги каждый раз, когда он занимался любовью со мной. Это было намного больше, чем десять тысяч бат. Я не жаловалась, потому что если я буду в Сурине, я не буду должна платить арендную плату, а продовольствие и одежда там дешевы. И я полагаю, попозже я всегда смогу попросить у него денег.

Он пошел со мной в «Зомби», и я сказала мамасан, что я ухожу. Все девочки действительно ревновали. Я думаю, что каждая барная девочка хочет, чтобы фаранг заботился о них, давал им деньги каждый месяц, чтобы они могли не работать. Однако мамасан не понравилось это. Она сказала, что я скоро вернусь, что я сумасшедшая, что бросаю работу, потому что фаранги всегда найдутся. Если бы он действительно любил тебя, он бы предложил бы жениться на тебе и забрать тебя в Англию.

Я сказала ей, что Пит живет и в Англии, и здесь, а Англия холодная и влажная. Она спросила, почему он не хочет, чтобы я жила с ним в Бангкоке. Потому что он будет занят его книгой, ответила я.

А что скажет Парк, спросила она. Я сказала ей, что Парк может вернуться в Сурин со мной. Так или иначе, я хотела забрать Парка из Бангкока. Слишком много искушений в Нана Плаза. Слишком много девочек.

Пит сделал большую ошибку, он думал, что Джой оставила работу потому, что она любит его. Она проводила всё ту же старую линию, что она любит его так сильно, что не хочет танцевать в «Зомби». Он сидел в баре и говорил, что он уверен, что она серьезна, потому что он давал ей только десять тысяч бат в месяц, но она могла бы зарабатывать в три или четыре раза больше, танцуя и цепляя фарангов.

Тут он сделал его большую ошибку, потому что он думал как фаранг.

Несомненно, при выборе между десятью тысячами бат и тридцатью тысячами, фаранг предпочтет большую сумму. Но тайские барные девочки в основном ленивы, а Пит предоставил Джой выбор — десять тысяч бат ничего не делая, или двадцать тысяч бат, танцуя четыре или пять часов за ночь и трахаясь с клиентами в миниотелях. Для средней тайской бар-герл ничегонеделание — лучший выбор.

И Пит подслащивал пилюлю, позволяя ей уехать жить в Сурин. Охуеть, он поощрял ее поехать. Сейчас средний фермер, вероятно, зарабатывает только две тысячи бат в месяц, а если есть какая-нибудь механизация его работы, то вероятно получается три тысячи бат. Так что Пит давал ей в три раза больше, чем средняя ежемесячная заработная плата, только за то, чтобы она уехала и жить с ее папой и остальной частью ее семьи. Она ушла с работы не потому, что она любила его, она просто выбрала легкий вариант.

Я могу сообщить Вам, что набрать штат, который будет усердно трудиться за разумные деньги — кошмар моей жизни. Половина девочек, которых я нанимаю, чтобы работать в моем баре, даже не потрудятся повернуться. Вот дерьмо, они получают семь тысяч бат в месяц, и всё, что они должны сделать — приносить спиртные напитки и еду. Они даже не должны улыбаться моим клиентам, парни приходят сюда поесть и выпить, а не за женской компанией.

Мои девочки получают свободную униформу, один выходной день в неделю, оплачиваемый отпуск две недели в год, больше чем они могли бы получать за работу в Нана Плаза, но хороший бармен встречается реже, чем зубы у курицы.

У меня была одна девочка, симпатичная маленькая штучка, с лицом как у двенадцатилетней, длинными волосами и телом модели. Она пришла для интервью, говорила на превосходном английском языке, и казалась идеальной. Она немного отрывочно рассказала об ее предыдущих рабочих местах, но это, вероятно, только подразумевало, что она некоторое время жила с фарангом, и была слишком застенчива, чтобы признаться в этом. Так или иначе, я принял ее на недельный испытательный срок со следующего дня. Она пришла вовремя, и я выдал ей униформу. Она отошла, чтобы прислониться к холодильнику с пивом, и стала болтать с одной из других девочек, кажется с Нуу.

У нас было мало разменных денег, а к двенадцати часам обычно ожидался наплыв клиентов, так что я попросил новую девочку сходить в банк и разменять деньги. Я дал ее пять тысяч бат и сказал её вернуться с двадцатками и полтинниками. Она улыбнулась, взяла деньги, вернулась к холодильнику и продолжила болтать с Нуу.

Я не показал ей, что расстроен, я только улыбнулся, подозвал ее обратно ко мне и сказал, что я нуждаюсь в разменных деньгах прямо сейчас, и попросил, чтобы она сразу же пошла в банк. Ебать-колотить, она закатила истерику, обозвала меня как только можно, сказала, что она не ожидала того, чтобы работать как собака, и убежала, сопя носом, и я больше не видел ни ее, ни униформу.

Я думал, что наконец-то разобрался в Таиланде, но вчера оказалось, что я переоценил Землю Улыбок и мое отношение к ней. Все началось с отсутствия жареной картошки. Я был в пабе «Голова Овцы» на улице Сухумвит.

Я ходил в «Голову Овцы» в течение последних пяти лет, и я предполагаю, что я бывал там по крайней мере один раз в неделю. Здесь нет такой атмосферы, как в баре Фацо, и девочки более простые с виду, но еда здесь лучше. Я на дружеской ноге со штатом, и обычно оставляю хорошие чаевые, по крайней мере 20 бат, независимо от того, что я ел или пил, а часто целых 50 бат.

При моих последних трех посещениях я заказывал одну ту же вещь — свиной бифштекс, дареную картошку, жареное яйцо и сладкий горох. Пару кофе. Никаких проблем. Вчера я пошел на завтрак, сел за тот же самый столик, что и прежде, и обслуживался той же самой официанткой. Я заказал свиной бифштекс, она улыбнулась и сказала «Не надоело?», предполагая, что к настоящему времени мне могло надоесть заказывать ту же самую пищу. Я сказал нет.

Итак, я сижу и читаю Бангкок Пост. Принесли мою еду. Свиной бифштекс, жаренное яйцо, сладкий горох. И никакой жареной картошки. Я спросил официантку, где моя картошка. «Принесут», сказала она. Прекрасно. Я жду. Нет жареной картошки. Я жду. Официантка стоит за стойкой бара, и разговаривает с женщиной-управляющей. Никакой жареной картошки.

В конце концов я подхожу к официантке и спрашиваю ее, где моя жареная картошка. «Принесут», говорит она. Я спрашиваю ее, почему повар не положил их на мой поднос. Отсутствующий взгляд в ответ.

Разве повар не понимал, что кое-что отсутствовало? Еще более отсутствующие взгляды.

Просвет в их взгляде. Картошка жарится. О ней совершенно забыли. Я снова спросил официантку, почему повар забыл жареную картошку. Совершенно пустые взгляды и пожимание плечами. Я спросил ее снова. «Возможно, повар думал, что Вы хотели сладкий горох вместо жареной картошки» — сказала она.

Так что я спрашиваю ее, почему повар мог подумать об этом. Я заказывал эту пищу три раза перед этим, почему сегодня повар решил не давать мне жареной картошки? Теперь началось нереальное. Передо мной стояли две официантки и менеджер. Никаких улыбок. Я улыбался и кивал, и был столь же сладок, как торт, но известные тайские улыбки испарились, как пот с горба верблюда.

Никто никогда не заказывал жареную картошку со свиным бифштексом, говорит официантка. Это та самая официантка, которая обслуживала меня этой самой пищей по крайней мере два раза. Я сказал ей, что точно она приносила мне эту еду четырьмя днями ранее, но она покачала головой. Я не мог поверить в это, официантка называла меня лгуном.

Потом женщина-управляющий с презрением в голосе сообщает мне, что она работает здесь в течении года, и что никто никогда раньше не заказывал свиной бифштекс и жареную картошку. Я ошибся, заказав что-то, чего не было в меню.

Итак, я настаиваю, что я заказывал ту же самую пищу в прошлые три раза. Качание головами. Невозможно, говорит управляющая. В этот момент входит управляющий — фаранг, женщины показывают на него и предлагают мне поговорить с менеджером. Ясно из ее тона, не потому, что она хотела разрешить вопрос, а потому, что она тайка, а я фаранг, и она не хотела разговаривать со мной об этом. Я должен разговаривать с другим фарангом об этом. Она имела в виду, что мы оба были ниже ее. Уходите и оставьте меня в покое, вот что было подтекстом.

Я рассказал Джимми об этом. Его объяснение было очень простым — тайцы глупы. Он мог бы оказаться прав, но глупость не объясняет плохого отношения. Враждебности. Презрения.

Когда я выходил из паба, улыбки тайцев снова были на месте, вежливые поклоны, Рады будем увидеть Вас снова. Но к тому времени я знал, что их улыбки не настоящие. Я видел их истинные лица, и они были несимпатичны.

Так чему я научился в этом эпизоде?

1) Нет никакого смысл давать чаевые в «Голове Овцы». Фактически я переоцениваю мое отношение к чаевым в Таиланде. Я, вероятно, все еще буду оставлять несколько монет, но время, когда я оставлял 50 или даже 100 бат чаевых, закончилось. Не имеет смысла. Если со мной могут обращаться с таким презрением люди, которым я давал чаевые в течение пяти лет, то я просто выбросил мои деньги.

2) Я буду обращаться с официантками в пабе так, как будто они глупы, и точно сообщать им, что я ожидаю получить на моем подносе. Я видел, как эмигранты, долго живущие в Таиланде, делают именно так, и я всегда думал, что они невероятно грубы в общении со штатом, как будто те идиоты. Но теперь я понимаю, что единственный способ получить в Таиланде именно то, что Вы хотите, это быть точным в ваших требованиях. Вам не следует предполагать, что они используют инициативу. Именно поэтому контроль за качеством — такая большая проблема в Таиланде. Тайский профессионализм в основном дерьмовый, и следует проверять каждый шаг. Любой, кому когда-либо строили дом здесь, точно знает, что я имею в виду.

3) Я всегда знал, что тайская улыбка — скорее маска, чем подлинное выражение эмоций, но этот опыт укрепил мое мнение. Штат показал истинные чувства, как только я подверг сомнению их слова. Улыбки исчезли, и вылезло презрение. Вы хотите увидеть истинные лица тайцев, которые работают в гоу-гоу барах? Возьмите камеру и направьте ее на сцену. В основном тайцы не являются хорошими людьми. Несомненно, они много Вам улыбаются, но как только с ними не согласны, улыбка исчезает. Самое плохое обслуживание, которое я когда-либо получил от работников авиалиний, было при регистрации на «Thai Airways», таец указывал на меня, и кричал на меня, когда я возразил тому, что меня сняли с рейса на Гонконг, несмотря на то, что я прибыл за два часа до отлета.

Наиболее нежелательный водитель в мире — богатый таец на Мерседесе. Попытайтесь проехать на вашем автомобиле вперед его, и увидите, какие тайцы дружественные. Попытайтесь сообщить тайскому подростку, что он не должен пользоваться мобильным телефоном в кино, и вы сразу обнаружите, как высокомерно они относятся к Вам. Таиланд слишком большая страна, что бы Вы поняли, чем она является, и каковы там люди. Пока Вы не ожидаете западных стандартов обслуживания, эффективности или любезности, Вы не будет разочарованы! И я думаю, что это — хороший урок, который я получил.

Нет никакого смысла жаловаться. Никакого смысла в моих известных ощущениях. В будущем, когда не принесут мою жареную картошку, я только пожму плечами, улыбнусь и скажу «май бен рай.» Но за фасадом улыбки я буду думать, что Таиланд никогда не изменится, никогда не улучшится, потому что не в характере тайцев слушать критику, учиться от ошибок. Так плюньте на них.

Джой была очень довольна, когда я сказал ей, что я не хочу, чтобы она больше работала. Она вернулась в мою комнату с содержимым ее шкафчика в пластиковой дорожной сумке.

— Теперь я не номер 81, - сказала она. — Я всем сказала, что Вы не хотите, чтобы я работала. Все говорят, что я очень удачлива, Пит.

Я спросил ее, когда она хочет поехать в Сурин, и она сказала, что она возьмет билеты на автобус на следующий день. Я пошел с ней к самому близкому банкомату, снял десять тысяч бат, ее «жалованье» за первый месяц, и отдал ей. Она положила их в ее мешок. Она осталась со мной той ночью, и ушла рано утром, сказав, что она хочет пойти на автобусную станцию купить билет.

Я предложил пойти на автобусную станцию вместе, но она сказала, что станция переполнена народом и там жарко, и что она не хочет, чтобы мне было неудобно. Это было настолько типично для нее, всегда думать обо мне. Она позвонила мне с автобусной станции и сказала, что она любит меня, и как только я захочу ее возвращения, я должен буду позвонить ей.

Я звонил Джой каждые два или три дня. Я сообщал ей заранее, когда я позвоню, и обычно она ожидала у телефона. Телефонная будка находилась около километра от ее дома, сказала она, и иногда она шла пешком, иногда ездила на мотоцикле. Если я звонил в незапланированное время, я спрашивал того, кто подошел к телефону, знают ли они Джой. Если они говорили нет, я попадал в безвыходное положение и должен был повесить трубку. Если они знали Джой, я просил их сообщить ей, что я звонил, и что я позвоню снова через тридцать минут. Иногда было действительно неприятно, когда ответивший человек не понимал мой тайский язык, или не передавал сообщение, но обычно система работала. Она всегда была рада получить известие от меня, спрашивая, как я преуспевал с моей книгой, когда она могла бы приехать и увидеться со мной.

В течение первых нескольких недель я полностью выкладывался на книге, посылал каждую главу Алистеру в Гонконг, как только я заканчивал её. Я столкнулся с главной проблемой вскоре после того, как Джой вернулась в Сурин; тайский фотограф, которого мы уполномочили сделать фотографии Пукета, сделал самые дерьмовые фото, которые я когда-либо видел. Что-то пошло неправильно в процессе обработки, и по всей фотопленке были видны следы какого-то химиката. Никуда не годилось. Я должен был найти другого фотографа, на сей раз фаранга, и объяснить ему, что требуется.

Только через месяц я смог попросить Джой приехать ко мне. Она поймала автобус и приехала в Бангкок поздно вечером в пятницу. Я привел ее в отель «Династия» и мы вместе провели весь уик-энд.

В субботнюю ночь она захотела повидать ее друзей в «Зомби» и мы пошли вместе. Казалось, она гордилась, что не работает больше, и купила выпипивку для ее друзей на деньги, которые я дал ей. Она казалась более мягкой и более счастливой, чем когда она работала, и я начал думать, что, возможно, все они не хотят работать. Я оплатил бар-файн за трех ее подруг, и мы пошли в ресторан, в котором я прежде не был. Джой заказала много тайской еды, включая большой омлет со свининой, который был настолько хорош, что я попросил ее взять рецепт у повара. Она любила помогать мне с моей работой.

Когда я в понедельник утром посадил ее на автобус в Сурин, с другими десятью тысячами бат, она поцеловала меня в щеку.

— Я люблю Вас, Пит, — сказала она. — Я хочу приехать к Вам в Бангкок навсегда.

Я не уверен, способен ли я управлять бизнесом в Таиланде. Меня прекрасно удовлетворяет то, что я имею. У меня три демонстрационных зала мебели в Ливерпуле, и я поддерживаю контакт с моими менеджерами по телефону и факсу. Четыре раза в год приезжает мой бухгалтер, и мы вместе смотрим отчетность. Просто удовольствие, а не работа, скажу я Вам. Разница во времени означает, что я могу провести утро в кровати, я завтракаю, а потом сажусь за телефон. Если нет никаких проблем, часа в день достаточно для поддержания бизнеса. Потом я обедаю, затем иду в бары. У меня не было бы образа жизни, даже близкого к такому, если бы я управлял бизнесом в Таиланде.

Это — тайцы, как Вы видите. Невозможно иметь с ними дело. Они называют это Землей Улыбок, но улыбки не настоящие. Это — защитная мера, маскировка, способ ухода от неприятностей. Что-то идет неправильно — они улыбаются. Они не хотят делать то, что Вы просите — они улыбаются. Но за фасадом улыбки, они отвратительные работники.

Вы хотите знать, чем действительно являются тайцы, скрывающийся под искуственной вежливостью и фиктивной улыбкой? Сядьте за руль дорогого автомобиля. Они никогда не уступают дорогу, они никогда не позволяют ехать перед ними, и половину времени они даже не повинуются сигналам светофора. Именно поэтому в Бангкоке такие ужасающие пробки. Вы можете иногда стоять целый час без движения, и некоторым светофорам требуется пятнадцать минут, чтобы изменить сигнал. На большинстве регулируемых перекрестков нет регулируемых компьютером светофоров, полицейские переключают их сигналы, что требует большое количество полицейских. Похоже на пустую трату трудовых ресурсов, пока Вы не поймете, что полицейские должны там находиться потому, что тайцы не будут повиноваться сигналам светофоров. Они не только проезжают на желтый, они игнорируют красный, если они думают, что смогут избежать неприятностей. И чем больше и дороже автомобиль, тем хуже их отношение. Единственная вещь, заставляющая их повиноваться закону — вероятность, что полицейский задержит их.

Я не знаю, как Большой Рон сумел остаться нормальным. Я нахожу довольно трудным иметь дело с тайцами, управляющими зданием с моей квартирой. Я бы не хотел, что бы мои средства к существованию зависели от них. Но секс восполняет много плохого, что Вы должны вынести, живя здесь.

Большая проблема состоит в том, что через некоторое время Вы утомляетесь. Когда Вы сначала прибываете в Бангкок, Вы прогуливаетесь вокруг, вывесив язык, Вы не можете полагать, что все эти великолепные девочки полностью доступны Вам за несколько фунтов стерлингов. Вы становитесь немного сумасшедшим, как и все остальные. Черт возьми, в мои первые шесть месяцев здесь я, должно быть, переспал с более чем двумя сотнями женщин. Хорошо, я только предполагаю, что все они были женщинами, я был довольно наивен тогда, и возможно, что среди них попалось несколько катоев. Так или иначе, через несколько месяцев, Вы начинаете желать чего-то другого. Мой знакомый Саймон бегает по старым женщинам, иногда по 50-летним. Другой знакомый, Найджел, находится в поиске совершенного минета. Он говорит, что у него более года не было классического секса. Считает, что лучший минет делают катои, и я не могу поспорить с этим. Никто не сделает лучший минет, чем другой парень, я это всегда говорил. Женщины стараются, но парень лучше знает, что хочет другой парень.

Недавно я начал экспериментировать с парами. Две девочки одновременно. Честно говоря, это не всегда так хорошо, как вы думаете. Девочки разговаривают между собой на тайском или кхмерском, и Вам не понятно, что они говорят. И когда это хорошо, иногда это слишком хорошо. Вы смотрели тот кинофильм «Святой Джек»? Тот с Беном Газзарой, в Сингапуре. Он останавливает того парня с двумя проститутками, и когда парень поднимается наверх, Газзара ждет его с ухмылкой. Он знает, что это займет всего пару минут. Некоторые из девочек предпочитают работать в парах, они знают, что большинство парней кончат, как только девочки начнут трахаться с ними. Я имею в виду, одна будет целовать Вас и играть с вашими сосками, в то время как другая будет скакать на вашем члене. Вхам, бам, спасибо ма-ам, хорошо ли было Вам?

На прошлой неделе я снял двух глухонемых проституток. Есть несколько таких в «Замке Королевы» в Патпонге. Генж и Ном. Обе чертовски симпатичные, маленькие, с отличными телами. Я оплатил бар-файн и сходил с ними в перепихнуться в миниотель. Обычно, когда Вы берете двух, они настаивают на выключении света, я думаю потому, что они стесняются. Так вот, когда я вошел в комнату, я выключил свет и пошел в ванную принять душ. Когда я вышел, они снова включили свет. Я увидел, почему. Они сидели на кровати и общались друг с другом на пальцах. Точно, они не могут общаться в темноте, так что свет должен был остаться. Великолепно. И ещё, не было никакой болтовни, когда они делали дело. Только случайное хрюканье. Отличное времяпровождение для всех. Короче, я отлично провел время.

У Джимми клёвый характер. Я не думаю, что существует наркотик, который он не принял, или сексуальное извращение, которое он не попробовал. Он заваливает в Бар Фацо, исчезает наверх в туалет, спускается несколькими минутами позже с расширенными зрачками, размером с блюдце. Я не знаю, как поживает его бизнес в Великобритании, но он спит большую часть дня, и он находится в барах всю ночь, так что я не вижу, что он может много получить от выполняемой работы. Вы знаете то, что он имел обыкновение делать, когда он был подростком, для зарабатывания денег? Он имел обыкновение есть дерьмо. Я не обманываю Вас. Он позволил распространиться слухам, что в такой-то день такое и такое-то время он съест экскремент. Люди прибывали за милю вокруг, и платили по полтинику с носа, что бы посмотреть. И он сделал это. Не было никакой фальсификации, он действительно ел дерьмо. Он основал свой первый бизнес по ремонту старых столов, когда ему было пятнадцать, и он использовал для этого деньги за поедание дерьма. Он хорошо раскрутился, и стоит теперь более миллиона, и ему только 35 лет, он здесь в течении более десяти лет, но я не могу понять, как он справляется с бизнесом, когда он так ведет себя.

Он превращается в животное, когда мы приходим в Плаза. И он заправляет катоям за щеку. Я думаю, он может считаться туалетным геем, но он боится признать это. Я же считаю, что катои мужчины. Они могут быть транссексуалами, у них могут быть отрезаны члены, но они — все еще мужчины. И он не занимается классическим сексом, он предпочитает оральный и анальный, и мне это кажется признаком гомосексуализма. Откуда я узнал? Потому что Джимми сам хвастается об этом все время, вот откуда. Похоже, он сам гордится этим.

Рик и Мэтт идут тем же самым путем. Вероятно, не имеется девочки в Плаза, которой не пользовался Рик, но теперь он предпочитает катоев. Джимми и Рик постоянно рассказывали Мэтт, насколько здорово было в кровати с катоями, и в конечном счете он пробовал одного из «Зомби». Я думаю, что теперь он свернет на тот же путь.

Я пытаюсь избежать встречи с ними троими в Плаза. Они нормальные в Фацо, но я нахожу их малость грустными, когда они находятся в Плаза. Джимми слишком одурён наркотиками, чтобы говорить с ним, а Рик в дружеской беседе высовывает язык и облизывает кончик своего носа. Мэтт — ОК, но слишком тяжелое впечатление оставляют двое других.

Я насытился барами по горло после того, как я провел здесь шесть месяцев или около того. Через некоторое время они все начинают выглядеть одинаково. И большинство их играет одну и ту же музыку. Весьма обыденно выйти из одного бара под звуки песни, зайти в другой бар и услышать там идентичную мелодию. Я не знаю, как Джимми, Рик и остальные могут продолжать приходить туда ночь за ночью. Девочки также начинают смотреться одинаково. Не потому, что у них всех черные волосы и карие глаза, я больше подразумеваю их отношение. «Вы очень красивый. Откуда Вы? Где Вы остановились? Купите мне выпить? Заплатите бар-файн?» Каждый человек — потенциальный клиент, и как только они решают, что вы не заинтересованы, они идут дальше.

Большую часть времени, когда я не захожу в эти бары, я сижу во внешних барах. Там более цивилизованно, и меньше давления. Я сижу и попиваю чашку кофе или две, это отличный способ расслабиться перед возвращением домой. Некоторые из девочек стали друзьями, потому что они знают, что я работаю в Бангкоке, они знают, что я не такой, как туристы и неудачники, которые прибывают сюда только для дешевого секса.

Мой любимый бар «Spicy-a-go-go». Там большой наружный бар с двумя телевизорами, где показывают все английские футбольные матчи. Это отличное место, чтобы посидеть, Вы можете увидеть каждого, кто приходит в Плазу, и поблизости есть ларек с гамбургерами, если Вы захотите перекусить. Я знаю владельца, и если он не слишком занят, он часто присаживается попить пива и дружески побеседовать.