Лицо Аэны

Глава первая Таинственная Аэна

Плотные темно-алые, словно огнем налитые облака шли непрерывной цепью над скалами Аэны. Мириады розовых хлопьев летели с небес и носились в холодном воздухе подобно невесомой летучей пене. Хлопья были птицами Аэны. Они опадали на черные скалы, покрывая их живым, бесшумно шевелящимся ковром, и вдруг разом меняли цвет, превращались в причудливые, быстро выбрасывающие вверх зонтики лепестков цветы. Ветер срывал лепестки, подкидывал к огненным облакам, а то, что миг назад было их стеблем, сразу съеживалось, темнело и подвижными змейками ускользало в глубь расщелин. Птицам Аэны было отведено для жизни несколько коротких минут. Потом они становились цветами. Потом цветы выбрасывали в небо стаи новых птиц.

Облака равнодушно скользили над ними к горизонту, где неподвижно висели три остывающих солнца, и алые тени дрожали на лицах тех, кто стоял на невысоком плато.

Их было двое. Один был человеком, легкий скафандр придавал несколько неуклюжий вид его высокой фигуре.

Другой провел всю жизнь на Аэне. Его морщинистое серое лицо с треугольными впадинами ноздрей сохраняло выражение сдержанной задумчивости. Аэнянин был намного ниже человека. Над его лбом нависал, прикрывая узкие щели глаз, вытянутый острый козырек из полупрозрачных пластин, придавая сходство с огромной странной птицей.

В отдалении, разрывая облака на багровые клочья, блеснула под тусклыми солнцами Аэны металлическая конструкция.

— Барток опускается, — сказал человек. — Готовьте свою живую воду, Олл!

Аэнянин промолчал, и в этом молчании чувствовался затаенный укор.

Человек улыбнулся едва заметно. Он не хотел возобновлять спор, который сдержанно, почтительно, но с необычайным упорством вел с ним аэнянин со времени первого десанта.

Космонавта звали Павел Лидин. Он входил в состав экспедиции, высадившейся на планете несколько месяцев назад, и был оставлен здесь в качестве пилота-наблюдателя. Так требовал Устав Планетарного Союза. Опыт экипажей многочисленных кораблей-разведчиков, который был подчас оплачен самой дорогой ценой, вынуждал соблюдать известную осторожность в общении с открытыми цивилизациями.

На жаргоне космических десантников пилотов-наблюдателей иронически окрестили наседками. Их миссия была связана с особым риском — пилоты-наблюдатели первыми входили в стабильный контакт, принимая на себя всю тяжесть его непредсказуемых последствий. Кроме того, они просто рисковали зря потерять время, ведь не из каждого яйца в конце концов проклевывается птенец. Лидин вовсе не был убежден, что ему повезет и Совет Планетарного Союза признает Аэну планетой перспективного контакта.

Она была совсем не похожа на то, что приходилось Лидину видеть до сих пор. Почти всю поверхность Аэны занимали укрытые пленкой радужной слизи болота да черные неприветливые горы. Черные горы, красные облака — что-то зловещее виделось человеческому глазу в сочетании этих царивших на Аэне цветов.

Неподалеку от плато, где стояли Лидин и Олл, горы редели, словно какой-то исполин прошелся по ним своим гигантским гребнем, каменные утесы уступали место невысоким, похожим на застывшие волны грядам и небольшим площадкам с разбросанными по ним островками выветренных скал. Здесь брал начало ручей, который, ниспадая вниз, в долины, растекался довольно широкой рекой. По ее руслу бежало холодное голубоватое пламя. Похожее на фосфоресцирующий туман сияние дрожало над светящейся рекой. Она терялась где-то в болотах, распадалась под укрывавшей их радужной пеленой на бесчисленные сверкающие прожилки. Иногда пламя вырывалось наружу, и мерцающие огоньки долго бесшумно плавали над трясиной, отражаясь в блестящей поверхности.

Аэняне селились вдоль русла, возводя из камня галереи, отдаленно напоминавшие термитники. На вопрос Лидина, чем занято население Аэны, Олл неизменно отвечал:

— Аэняне строят новый дворец для Великого Магистра.

И если его спрашивали, чем аэняне занимались раньше, столь же лаконично ответствовал:

— Они возводили старый дворец.

И, надвинув поглубже свой остроносый козырек, Олл осторожно обращал взгляд вверх, где вздымался уступами выложенный из огромных прямоугольных глыб дворец, на вершине которого пылал, затмевая тусклый огонь гаснущих светил, кроваво-красный шар.

— Пурпурный Огонь!.. — с трепетом произносил Олл и спешил отвести глаза. — Священный Пурпурный Огонь…

Олл, один из приближенных Великого Магистра, выполнял обязанности посредника между Аэной и посланцами неведомого мира. Лидин присматривался к Аэне, Олл неторопливо изучал Лидина. Белые тонкие губы Олла раздраженно вздрагивали, когда он наблюдал попытки инопланетянина заговорить с обитателями каменных термитников. Глаза аэнян прикрывала мутноватая пелена, жители планеты медленно, осторожно передвигались и общались с помощью коротких звуков. Глядя на Лидина, аэняне собирали в складки кожу на лицах, словно мучительно пытаясь вспомнить о чем-то; пленка на узких глазах болезненно дергалась, они с изумлением вглядывались в странный облик пришельца. Потом мутная пленка снова заволакивала красноватые зрачки. Несколько испуганных восклицаний — вот и все, чего добивался Лидин.

— Народ Аэны неразумен и прост, — льстиво цедил Олл. — Он недостоин твоего высокого внимания, чужеземец. Лишь мудрость Великого Магистра сохраняет жизнь недалеких аэнян.

…От корабля, севшего неподалеку, отделилась широкая приплюснутая капсула.

— Доброта Великого Магистра воистину беспредельна, — заученно произнес посредник. И в который уже раз спросил: — Почему бы вам не пользоваться ею, как это делает наш друг Барток?

Капсула снизилась и зависла рядом с ними. Ее округлый бок вдруг стал прозрачным, и за ним показалось улыбающееся лицо Бартока.

— Привет, Павел! — крикнул он. — Все как всегда, Олл?

Лидин взмахнул рукой.

— Все как всегда, — проскрежетал Олл.

Капсула поплыла дальше.

— Возможно, мы и воспользуемся… добротой Великого Магистра, — глядя ей вслед, вернулся к прерванному разговору Лидин. — Это решать не мне. Что касается Бартока… Он житель Уникума, а это особая планета. Я уже объяснял, Олл.

Тот молчал. Багровые отсветы плавились в глубине узких глаз. Похоже, доводы пилота-наблюдателя не казались посреднику убедительными.

Глава вторая Необычный груз Бартока

Барток вел капсулу на небольшой скорости, осторожно лавируя между острых скал. У расчищенной от камней площадки снизил аппарат, вытер выступившие на лбу капли пота.

— Ну и местечко выбрали аэняне для своих таинственных пещер! — пробормотал Барток. — Сам черт ногу сломит.

Пристегнув шлем, он выпрыгнул из капсулы.

Трое охранявших вход в пещеры аэнян, на груди которых сверкали острыми гранями зеленые блестящие треугольники, глядели на него с привычным равнодушием. Барток отошел в сторону, наблюдая, как подвижные, похожие из-за обилия гибких членистых манипуляторов на металлических пауков роботы деловито снуют по трапу, выгружая на специальную платформу вытянутые рифленые контейнеры. «Соблюдать особую осторожность! — гласила надпись на них. — Собственность планеты Уникум!»

Лидин нисколько не кривил душой, когда говорил об Уникуме как совершенно особой планете. На ней, единственной в галактике, царили свои законы, исповедовалась своя, непохожая мораль.

Уникум был крохотным искусственным островком в космосе, созданным несколько столетий назад теми, кто не желал жить так, как жили на остальных планетах, объединенных в Планетарный Союз. Уникум являлся как бы затерянным на задворках вселенной осколком прошлого, своеобразной космической кунсткамерой.

Постепенно он приходил в запустение. Обладая менее совершенной, чем на других планетах, техникой, Уникум все острее испытывал затруднения с энергией и сырьем, население его, и без того небольшое, неумолимо таяло. Уникум судорожно цеплялся за любую возможность выжить. Казалось, Аэна дает ему шанс…

Десант Уникума появился здесь месяц спустя после того, как корабли-разведчики Планетарного Союза покинули Аэну, оставив на ней пилота-наблюдателя. И все же в связи с трагической случайностью именно десантникам Уникума суждено было открыть одно из необычайных чудес Аэны. Случилось это так.

Один из десантников, Роберт Уи, забравшийся довольно высоко в скалы, вдруг увидел надвигавшуюся боку огромную крылатую тень. Как выяснилось, это было что-то вроде местного аналога летучей мыши — существо в общем безобидное, хотя и гигантских размеров. Десантник инстинктивно вскинул излучатель, любопытное существо превратилось в облачко газа, однако мощный луч задел основание нависавшей над тропой каменной глыбы. Всей своей многотонной массой она обрушилась на неосмотрительного Уи.

Сопровождавший десантников Олл помогал вытаскивать из-под камней то, что осталось от тела Роберта. Не было никакого смысла отправлять эти останки обратно, и десантники решили похоронить их на Аэне.

Олл наблюдал, как люди Уникума готовят в каменистой почве Аэны последнее ложе для своего товарища. Потом приблизился и спросил, что они хотят сделать с телом Уи. Если судить по судорогам, исказившим лицо услыхавшего ответ посредника, он был изумлен до крайности. В то время Олл еще плохо понимал язык людей и мог пользоваться лишь простейшими фразами. Диалог между ним и десантниками звучал так:

— За что вы хотите наказать своего товарища?

— Мы не наказываем его. Он не может больше двигаться и говорить, не может находиться среди нас.

— Но почему вы не сделаете, чтобы он двигался и говорил?

— Это невозможно.

Судорога изумления вновь прошла по лицу аэнянина. Некоторое время он молча изучал людей. Потом спросил:

— Законы планеты Уни запрещают это?

Услыхал отрицательный ответ и опять замолчал озадаченно. Затем попросил ничего не делать с телом Роберта и надолго исчез. А когда появился, произнес:

— Если вы не в силах сделать так, чтобы ваш товарищ двигался и говорил, то по велению Великого Магистра это могут сделать жрецы в пещерах Аэны.

Настал черед изумиться десантникам. Несколько часов они обсуждали невероятное предложение Олла и пришли к выводу, что хуже, чем есть, Роберту уже не будет.

Десантники подхватили тело Уи и двинулись вслед за посредником по узкой, круто взбиравшейся вверх тропе. У входа в огромную пещеру путь им преградили аэняне. Над их глазами нависали такие же, как у Олла, козырьки, а на груди сияли треугольники. Каждый из аэнян медленно поднял правую руку, треугольники налились изумрудным светом и запульсировали. Люди почувствовали, как что-то мягко толкает их в грудь.

— Дальше я пойду один, — сказал Олл.

Вместе со стражами он внес тело Уи в пещеру.

А на следующий день Роберт Уи вышел оттуда, щурясь от ослепившего его света. Он был цел и невредим, ни одного шрама не виднелось на загоревшем лице, ни одной царапины — на прозрачной броне шлема. Вслед за ним шагнул из тьмы Олл, и нотки торжества прорвались в его скрипучем голосе:

— Великий Магистр дарит людям планеты Уни свою милость, которой они могут воспользоваться, когда пожелают!

Десантники переглянулись…

Спустя несколько недель пилот Говард Барток доставил на Аэну первые контейнеры. Это был необычный, сверхделикатный груз.

Это были совершенно особые рейсы. Несколько отливающих металлическим блеском вытянутых контейнеров, с которыми предписывалось обращаться сверхосторожно, — сюда. И столько же жизнерадостных мужчин (реже — женщин) — обратно.

В темных недрах пещер Аэны люди выходили из герметичных контейнеров, словно бабочки из коконов. Бартока поражало, что его пассажиры ничему не удивляются — ни тому, что обрели жизнь заново, ни тому, что оказались вдруг на багрово-черной Аэне.

Покойники превращались на Аэне в деятельных политиков и бизнесменов. Чтобы когда-нибудь снова стать покойниками.

Водитель межпланетного катафалка Барток превращался на Аэне в пилота пассажирского корабля. Чтобы вскоре снова двинуть в космос свой катафалк. Барток никогда не пытался разорвать этот круг, за рейсы Уникум-Аэна неплохо платили. А поскольку Уникум не входил в Планетарный Союз, деньги там все еще были в цене.

— …Груз уложен, — доложил бесшумно подкативший робот. Барток пересчитал контейнеры — скорее по привычке, чем по необходимости, роботы никогда не ошибались.

— Ладно, — сказал он, — отправляйте их в чистилище.

Робот вряд ли понял значение слова «чистилище», но ответил запрограммированной на юмор реакцией — изобразил на пластиковом подобии лица улыбку.

Платформа растворилась в густых пещерных сумерках.

Барток взглянул, как вспыхивают изумрудным сиянием треугольники на груди стражей, и машинально поправил кобуру висящего на плече тяжелого излучателя.

Однажды он попытался проникнуть в святая святых Аэны. Это произошло случайно в один из первых рейсов.

…Аэняне, как и теперь, быстро унесли контейнеры, а Барток, чтобы как-то скоротать время ожидания, решил полетать над горами. Он поднял капсулу вверх. Стража, надвинув на самые глаза свои козырьки-клювы, наблюдала, как она описывает круги над пещерой.

Потом Барток повел аппарат вдоль вытянутой скалистой гряды. Однообразный, угрюмый ландшафт Аэны быстро наскучил пилоту, и он хотел было возвращаться, но тут его взгляд зацепился за какие-то круглые пятна в скалах. Посадить капсулу было негде, кругом торчали острые каменные зубцы, и Барток оставил ее висеть неподвижно над поверхностью. Он осторожно ступил на камни, приблизился к пятнам. Это были широкие, около метра диаметром, углубления, забранные мелкоячеистой, сплетенной из неизвестных Бартоку растений сетью. Решившись, Барток сорвал сеть и даже сквозь плотную ткань скафандра ощутил сильный напор газа, ударившего из глубины.

«Вентиляционный штрек, — подумал Барток. — Они вывели его наружу в таком месте, куда не забраться ни одному аэнянину, и потому не выставили охраны». Штрек казался пологим и достаточно широким. Поколебавшись, Барток рискнул. Широко расставляя ноги, он начал медленно опускаться во тьму. Через некоторое время тоннель стал еще более пологим, и пилот уже мог, сильно нагнувшись, ступать вперед. Вдали забрезжил неясный, янтарно мерцающий свет. Барток зашагал быстрее. Своды штрека расширялись, и, выпрямившись, пилот увидел, что свет исходит от бледных язычков пламени, пробивающегося сквозь какую-то щель на своде. Оно срывалось и летело вниз вытянутыми пылающими каплями. Светящиеся лужицы растекались под ногами. В неясном, дрожащем свете Барток различил, что находится в просторной пещере, неровные стены которой покрыты угловатыми, странными знаками. И находится не один. Сгорбленная фигура, шаркая жесткими подошвами сандалий, надвигалась прямо на Бартока. Затаив дыхание, он едва успел уклониться. Аэнянин, чуть не задев его плечом, прошел мимо. Там, где сверху падали огненные капли, он остановился, подставил темную ладонь, поднес пламя к губам. Дрожащий свет упал на лицо незнакомца и, вглядевшись, Барток понял, почему аэнянин не заметил его — он был слеп.

Язычок прозрачного огня вдруг лизнул прозрачный шлем пилота, и Барток не удержался от испуганного восклицания. Аэнянин вздрогнул и повернулся на звук, тонкие и острые, похожие на удлиненные птичьи когти пальцы потянулись к пилоту.

— Кто ты? — громко отдалось у того в ушах, хотя Барток готов был поклясться, что аэнянин не разжимал рта.

Ответить Барток не успел. До него донесся топот десятков ног, пещера внезапно озарилась резанувшим его глаза светом, и последнее, что видел пилот, был ослепительно сиявший треугольник на груди подбегавшего стража.

…Когда Барток очнулся, то увидел глаза — упрятанные в узкие щели, холодные, равнодушные глаза склонившихся над ним инопланетян. Холодок неизведанного прежде, почти животного страха подступил к горлу Бартока. Впервые с пронзительной ясностью Барток осознал, что эти существа, которых он, в сущности, не воспринимал всерьез, которые значили для него не больше, чем эльфы из древней сказки (эльфы умели творить чудеса, но их легко было раздавить мизинцем), — могут лишить его жизни.

Глядя на него, инопланетяне неслышно о чем-то переговаривались. Потом один из них поднял руку — и ударивший в лицо Бартока свет вновь вышиб из него сознание.

Вторично он пришел в себя неподалеку от того места, где начал столь неудачное путешествие. Барток был прислонен спиной к камню, рядом, чуть покачиваясь, висела капсула. Неподвижная фигура Олла маячила поодаль.

— Чужеземец нарушил запрет, — проскрежетал посредник, не глядя на Бартока. — Но Великий Магистр не гневается на него — чужеземец просто любопытен. Мы надеемся, он понимает: каждый имеет право на тайну.

Барток медленно встал и забрался в капсулу. Попыток узнать, что происходит в пещерах Аэны, он с тех пор не предпринимал.

Глава третья Опасное приключение

Всюду, куда бы ни направлялся и что бы ни делал, покинув корабль, Лидин, его сопровождал неотступной молчаливой тенью посредник. Вначале пилот лишь шутил по этому поводу. Через несколько недель настойчивое внимание Олла стало его раздражать; спустя еще некоторое время Лидин недвусмысленно дал ему понять, что некоторые прогулки по Аэне предпочел бы совершать в одиночестве.

Рассыпавшись в извинениях, Олл начал твердить о неразумных аэнянах, которые по скудомыслию своему могут обидеть чужеземца, об опасностях, подстерегающих того близ болот и в долинах.

Но Лидин настаивал, и Оллу пришлось уступить. Впрочем, как вскоре выяснилось, уступка эта была символической. Бродя по Аэне, в самых неожиданных местах Лидин по-прежнему сталкивался с посредником. Его сутулая, похожая на гигантскую нахохлившуюся птицу фигура маячила где-то позади или сбоку, упрятанные под острый козырек-клюв глаза цепко ловили каждое движение человека.

Спускаясь в долину, Лидин не сомневался, что рано или поздно увидит Олла. В долине находились каменоломни. Вытекая из их недр, плотная серая масса аэнян двигалась вверх по горной дороге, подобно муравьям, облепив каменные колонны.

Масса тел текла мимо Лидина, и тот не мог отделаться от неясного, тревожащего чувства. Было что-то завораживающее в непрерывном этом течении, сопровождавшемся подавленным тяжким вздохом, вырывавшемся из сотен грудей; какая-то скрытая до поры сила угадывалась в нем.

Казалось, Лидина не замечают. Изредка какой-то аэнянин замирал, пораженный диковинным видом облаченного в скафандр существа, пялился на него сквозь застилавшую глаза мутноватую пелену. Но строгий гортанный окрик вездесущего стража, грозный блеск зеленого треугольника на его груди словно бичом загоняли любопытствующего в толпу.

Из каменных глыб и колонн, которые тащили аэняне по разбитой дороге, вырастал на самом высоком плато новый дворец Великого Магистра.

Несколько недель назад Олл пригласил пилота-наблюдателя осмотреть стройку. Павла поразила высота сооружения, воздвигавшегося примитивным древним способом. Он спросил у посредника, зачем Великому Магистру второй дворец. Олл, по обыкновению, ответил напыщенно и не совсем понятно.

— Население Аэны растет, — проскрежетал он, — а места, пригодного для жизни, у нас не так много. Несколько лет назад аэнянам разрешили селиться в долинах. Но из долин не видно Священного Пурпурного Огня. Вознесенный на башню нового дворца, он будет виден всем.

От внимания Лидина не ускользнуло, что всякий раз, когда Олл упоминал о Священном Пурпурном Огне, его голос понижался до шепота, а рука непроизвольно тянулась к козырьку над глазами. Похоже, Пурпурный Огонь был на Аэне чем-то более значительным, нежели просто символ…

Лидин миновал каменоломни и спустился туда, где вздымались покосившиеся в разные стороны, похожие на застывшие пальцы великана вертикальные галереи. Никто не встретился на его пути. Только широкие и плоские, словно живые ремни, существа переползали меж камней, шурша бронированной чешуей. Лидин зашел в одно из жилищ, поднялся наверх по шатким каменным ступеням. Из узких, похожих на бойницы окон лился зеленоватый неверный свет, в его лучах плясала густая пыль. Лидин обвел взглядом разбросанные по неровному полу предметы. Похоже, то была утварь. Брошенная в беспорядке, обросшая мохнатым налетом, она говорила, что дом оставлен обитателями и оставлен в спешке. Пилот сошел вниз. Погруженные в желто-изумрудную дымку светила плавали у самого горизонта, отбрасывая от фигуры Лидина три длинные, перекрещивающиеся тени. Он пошел дальше, туда, где дрожало над болотом фосфорическое сияние.

Под ногами зачавкала грязь. Несколько раз что-то живое, скользкое с хрустом выворачивалось из-под самых подошв. На всякий случай Лидин снял с предохранителя пристегнутый эластичными биобраслетами к запястью излучатель.

Белесая шапка светящеюся тумана укрывала болото. Местами ветер размывал туман, и глазам открывалась покрывавшая трясину маслянистая радужная пленка. Под ней, в глубине, кипела невидимая жизнь. Кое-где поверхность рассекали острые костистые плавники. В десятке метров от Лидина радужная пленка вдруг вздулась гигантским пузырем и нечто похожее на огромную, многометровую пиявку со свистом взвилось над ней, изогнулось крутой, тускло сверкнувшей дугой, и с шумом обрушилось в болото.

Пленка всколыхнулась от удара тяжелого тела, и мелкие затухающие волны прибили к берегу круглое оранжевое пятно. Лидин спохватился слишком поздно, когда пятно уже скользнуло ему под ноги. Его края стремительно вскинулись вверх десятками прозрачных студенистых щупалец, сплелись над головой, заключив Лидина словно в гигантский живой цветок. Лепестки этого чудовищного цветка плотно облепили тело и начали сжиматься. Лидину сразу стало трудно дышать. Эластичная ткань скафандра трещала в могучих объятиях. Казалось, еще мгновение, и сдавленная с необычайной силой грудная клетка не выдержит. Сердце Лидина забилось судорожными горячечными толчками, перед глазами запрыгали огненные круги.

Тут что-то промелькнуло перед его лицом, пилот ощутил удар в плечо, и хватка хищного цветка сразу ослабла. Что-то еще раз хлестнуло Лидина сбоку, и скользкое чудище разом опало к ногам, превратившись в ком плотной оранжевой грязи.

Лидин встряхнул головой, приходя в себя, оглянулся. Незнакомый аэнянин хлестал по оранжевому комку плетью, сплетенной из гибких растений с острыми листьями на конце. Он бил по шевелящейся массе до тех пор, покуда она не превратилась в потерявшие цвет бесформенные лохмотья.

Аэнянин поднял голову, и в упор на Лидина глянули необычайно живые, налитые дерзким светом глаза. Аэнянин улыбнулся, глядя на пилота, и тот, несмотря на только что пережитый ужас, не смог удержаться от ответной улыбки.

До них донесся далекий возглас. Сверху, размахивая тонкими руками, торопливо спускался Олл. Незнакомец бросил в сторону посредника быстрый, вспыхнувший ненавистью взгляд, метнулся в сторону и пропал в укрывшем болото светящемся тумане.

Лидин растерянно смотрел ему вслед.

Глава четвертая Сомнения Бартока

— Где тебя так здорово потрепало? — спросил Барток, разглядывая перепачканный грязью скафандр пилота-наблюдателя.

— Так, небольшое приключение в стиле сказок Гофмана, — отозвался Лидин. — Только на аэнянский лад. Как твои пассажиры?

— Воскресли. Завтра двину их обратно.

Они поднялись в корабль. В шлюзовом отсеке Лидин отдал роботам скафандр, а сам нырнул в термокамеру. Когда он зашел в каюту, Барток стоял у панорамного иллюминатора, заложив руки за спину, и что-то насвистывал.

— Извини, я заставил себя ждать, — сказал Лидин. — Знаю, что эта гадина не могла добраться до тела, и все равно как-то не по себе было, пока не вымылся.

Барток кивнул.

— А наш друг на посту, как всегда, — заметил он. — И чего он вынюхивает?

Взглянув в иллюминатор, Лидин увидел в сумерках сутулую фигуру. Лицо посредника было обращено в сторону корабля. Лидин зашторил иллюминатор.

— Тот же самый вопрос Олл мог бы задать и мне, — произнес он.

— Тебе скрывать нечего, — возразил Барток. — А вот они… Ты знаешь, что делается в этих чертовых пещерах? А так называемого Великого Магистра видел когда-нибудь?

— Надеюсь, увижу.

Барток с сомнением покачал головой.

— Слишком много таинственного для такой маленькой планеты. Слишком много, чтобы за этим не скрывалось что-то…

— Вы демонстрируете чудеса догадливости, мистер Шерлок Холмс Барток, —усмехнулся Лидин. — Но, кажется, эта догадливость не мешает вам иметь дело с Аэной. Весьма щепетильное дело, я бы сказал…

— А-а, я простой пилот… — буркнул Барток.

— Перед этим рейсом у меня интересный разговор вышел с одним старичком, — проговорил он задумчиво. — Занятный такой старикашка. Знаешь, что он сказал? Что раньше у нас была хотя бы иллюзия веры. Можно было склонить голову у алтаря и поразмышлять о бессмертии души. Аэна отняла у нас и эту иллюзию. Теперь мы возносим молитвы о том, чтобы после смерти не душа, а тело обрело бессмертие, попав сюда в заветном контейнере. И плюем на прошлое, молясь о том, чтобы все забыть…

— Забыть? — переспросил Лидин.

— Ну да! — сказал Барток. — У всех моих пассажиров начисто отшибает память. Правда с Уи, тем десантником, который первым побывал в пещерах, этого почему-то не случилось. А вот остальных приходится всему учить заново, как младенцев.

Некоторое время они молчали.

— Послушай, Говард, — сказал, наконец, Лидин. — А тебе никогда не казалось странным, что Аэна не взимает платы за свои чудеса. Должна же быть этому причина. Или ты веришь в бескорыстие Магистра?

Барток ответил не сразу.

— Я не знаю, — передернул он плечами. — Ничего я не знаю. В конце концов ты, а не я здесь пилот-наблюдатель. И, по правде говоря, я тебе не завидую.

Помолчав, Барток добавил вполголоса.

— Я боюсь Аэны, Павел. Боюсь ее чудес и этого сладкоречивого посредника. Не знаю отчего, но боюсь. Будь осторожней. Аэна — странная планета.

Глава пятая «Отними алый шар у Магистра!..»

Встреча на болоте не давала Лидину покоя. Кем был незнакомец, спасший ему жизнь? Отчего весь его облик, глаза, сиявшие живым разумом и проницательностью, так разительно отличались от большинства сородичей, словно скованных невидимой цепью?

Тщетно искал ответа на эти вопросы, а ноги, казалось, сами собой вели его к каменоломням, заброшенному селению, страшным болотам Аэны.

Но незнакомец больше не появлялся.

Зато сутулая фигура Олла виднелась совсем рядом. Очевидно, посредник стал всерьез опасаться за жизнь беспечного инопланетянина, ибо на груди его появился изумрудно мерцающий треугольник.

Лидин спускался по разбитой тропе в долину, а Олл брел за ним в десятке шагов. У входа в каменоломни пилот остановился.

Как и прежде, масса серых тел непрерывно текла отсюда в гору. Неожиданно на дороге возник затор. Огромная ребристая колонна легла поперек ее, ряды аэнян смешались, началась давка. Кто-то вскрикнул от боли, и эхо от этого крика долго металось меж скал. Олл оставил своего подопечного и торопливо двинулся туда, бесцеремонно разбрасывая по пути аэнян, которых значительно превосходил ростом.

И тут Лидии услыхал тихое, почти неслышное, как шелест крыльев невесомых птиц Аэны:

— Отними алый шар у Магистра!..

Павел оглянулся. На него глядели насмешливые и, казалось, хмельные от сознания своей дерзости, налитые знакомым золотистым огнем глаза. Вытянутые ниткой белые губы почти не шевелились, но под шлемом Лидина уже криком взрывалось:

— Отними алый шар у Магистра!..

Олл пробирался обратно сквозь толпу, и лицо молодого аэнянина ушло в нее, стало неразличимым в массе таких же серых лиц.

В изысканных выражениях посредник передал чужеземцу приглашение Великого Магистра посетить его старую резиденцию. Еще несколько дней назад Лидин совсем по-иному отнесся бы к этой неожиданно оказанной ему милости. Сейчас же он лишь рассеянно кивнул Оллу, что заставило посредника вздрогнуть от обиды.

— Отними алый шар у Магистра!..

Глава шестая Аудиенция во дворце

Магистр стоял на верхней галерее дворца, с которой открывался вид на большую заселенную часть Аэны. Заключенный в круглую прозрачную сферу огонь, пылающий над его головой на ажурной башне, заливал галерею густым алым светом. Кровавые тени залегли в жестких складках на лице Магистра. Он был стар, но казался еще полным сил; массивная фигура его сохраняла стройность, а движения отличались не по возрасту пружинистой, какой-то животной резкостью.

Магистр глядел вниз, на дорогу, по которой двигался живой поток тел. Недвижимый, он казался одним из изваяний, украшавших балюстраду. Над глазами нависал остроконечный широкий козырек. Он как бы скрывал верхнюю часть лица. И если бы не вспыхивающие острым металлическим блеском глаза, могло бы показаться, что лицо владыки состоит лишь из этого огромного клюва и неправдоподобно растянутого рта.

Лидину и Оллу пришлось ждать некоторое время, пока Магистр не обернулся и его жесткий, властный взгляд остановился на лице инопланетянина. Магистр поднял короткую руку с длинными острыми пальцами. Это означало приветствие. Лидин содрогнулся от отвращения, увидев, что на плече владыки покоится голова обвившей его шею, подобно живому шарфу, огромной сороконожки. Ладонь Магистра любовно коснулась ее коричневых чешуек. Сороконожка медленно соскользнула вниз и устроилась у его ног.

— Ты уже немало времени на Аэне, чужеземец, — разжал свои тонкие губы Магистр, — а мы до сих пор не знаем, друг ты нам или враг.

— И Аэна остается для меня загадкой, — коротко ответил пилот.

— Разве Олл плохо справляется с обязанностями посредника? — метнул владыка взгляд на мгновенно побелевшее лицо приближенного. — И разве ты мало видел на Аэне?

Резким движением он обернулся.

— Вся Аэна — перед тобой, чужеземец! Что загадочного в аэнянах? Наших боязливых, послушных, маленьких аэнянах. Они бездумны и живут как цветы, как птицы — просто чтобы жить.

— А как они жили раньше? — спросил Лидин. — Прошлое Аэны…

— У Аэны нет прошлого! — жестко оборвал старик. — Разве ты не видишь, что большинство аэнян почти начисто лишены разума? Когда я был юн, там, внизу, царил хаос, по планете бродили толпы безумцев. Разрозненные, одичавшие, они с непостижимой легкостью могли и любить, и убивать друг друга. Я понял, что должен спасти неразумный народ Аэны. И в миг, когда я понял это, я стал Великим Магистром. Хотя не скоро, нет, не скоро меня начали так величать.

— Те, кто не утратил разума, помогли мне вознести над планетой этот огонь! — тонкая рука взметнулась вверх, к пылающему кровавым пламенем шару. — Я вынес его из тьмы пещер, я дал аэнянам алтарь. Чтобы поселить в их душах веру и страх! — голос Магистра зазвенел: — Да, веру и страх! Священный Пурпурный Огонь помог нам унять рознь, уравнял убийц и тех, кто мог пасть их жертвой. Народ Аэны стал единым и смиренным народом. Он занят делом, и жизнь его обрела смысл.

— Но велика сила безумия! — яростная гримаса переломила губы Магистра. — Она порождает чудовищ. Таких, как Итиар, — медленно, с отвращением произнес старик ненавистное имя. — Это он подбил жителей долин уйти в болота, это он запретил им поклоняться Пурпурному Огню. Нашей высокой заботе, покою и труду непокорные предпочитают скитания в трясине, где их только и поджидают гигантские сородичи Эри…

Заслышав свою кличку, сороконожка встрепенулась и задрала вверх безобразную голову.

— Они не понимают, что, посягая на власть, которой я одарил неразумных аэнян, рискуют вновь ввергнуть их в безумие и смуту. Они хотят… — расширенные зрачки Магистра уперлись прямо в глаза пилота, и неожиданно владыка вздрогнул, словно впервые увидел инопланетянина и осознал, кто перед ним… — Никто не знает, чего они хотят, — иным, каким-то потухшим голосом заключил Магистр.

— Горстке непокорных не запугать Великого Магистра, — быстро и льстиво заговорил Олл. — Через считанные дни новый дворец будет готов, и на самой высокой его башне засияет звезда Пурпурного Огня, видного отовсюду, даже из болот. И уже никто из аэнян не услышит крамольного шепота бунтарей.

Магистр рассеянно взглянул на Олла.

— Совсем недавно отряд Итиара проник в пещеры, где жрецы тьмы хранят тайну Пурпурного Огня, — глухо проговорил Магистр. — Им удалось похитить часть оружия. Стражи убили многих и тяжело ранили Итиара. Стражи шли по его следу, но след обрывается там, у твоего летающего дворца, чужеземец.

Колючие зрачки владыки уперлись в лицо Лидина.

— Вот почему я спросил, друг ты нам или враг. Если ты укрываешь Итиара…

— Это невозможно! — вырвалось у Лидина. — Замок входного люка реагирует только на мое биополе…

Заметив недоуменную гримасу на лице Магистра, пояснил:

— Никто, кроме меня, не может проникнуть в корабль.

Жесткие складки на лице Магистра разошлись.

— Я буду рад видеть тебя при открытии нового дворца, чужеземец, — сказал он. И поднял тонкую кисть. И пошел по галерее, шаркая длинными ногами. Вслед за ним, шевеля живой бахромой конечностей, подалась сороконожка.

— Он был зол сегодня, очень зол, — проговорил Олл, с опаской глядя вслед Магистру. — Итиар здорово досадил ему. Бунтарь знает: для того, чтобы вознести Пурпурный Огонь на вершину нового дворца, потребуется какое-то время. Пусть ненадолго, но Аэна останется без своего алтаря, без алого усмиряющего шара. Но напрасно Итиар лелеет надежду воспользоваться этим. Мудрость и предусмотрительность Великого Магистра воистину беспредельны.

…Возвращаясь, Лидин повторял услышанное имя — Итиар. Не он ли прошептал свои странные слова там, на горной дороге?

Лидин поднялся по трапу, шагнул в шлюзовой отсек и вздрогнул, встретившись со знакомыми, сияющими золотым дерзким блеском глазами.

Глава седьмая Рассказ Итиара

— Ты — Итиар! — прошептал Лидин. — Бунтарь Итиар!

— Так именует меня Магистр, — отозвался молодой аэнянин. — Те же, кто друг мне, зовут меня просто Итиаром. Я надеюсь, ты будешь другом мне, чужеземец.

«Не знаю, буду ли я ему другом, — подумал Лидин, — но врагом Магистра я уже, кажется, стал».

— Прости, что я укрылся здесь, — продолжал аэнянин. — Но стражи окружили меня, они словно взбесились. Того, кто принесет во дворец мою голову, Магистр обещал сделать своим приближенным.

— Как ты проник на корабль?

— Несколько раз я видел, как ты заходил сюда. Ты вытягивал руку, и почти невидимые лучи — зеленый, желтый и оранжевый струились от кончиков твоих пальцев. Я сделал так, чтобы эти лучи потянулись от моей ладони. Мне давно хотелось поговорить с тобой, чужеземец, но мешал этот вездесущий Олл.

Лидин покачал головой, озадаченный столь простым объяснением Итиара.

— Постой, — он удивленно оглядел аэнянина. — Магистр говорил, что ты ранен.

— Я был ранен, — поправил Итиар. — Но мои пальцы обладают способностью заживлять плоть. Без этого нам пришлось бы туго на болотах Аэны. Но все, что я умею, — лишь малая часть того, что может мой отец — жрец тьмы.

Во взгляде Итиара появился укор, когда он спросил:

— Почему ты не отнял алый шар у Магистра? Ты ведь был так близко к нему. А в твоей руке спрятаны молнии, я знаю.

— Ты хотел, чтобы я выстрелил в Пурпурный Огонь?

— Да, и погасил бы это проклятое солнце, которое зажег старик.

— Но он сказал, что если бы не Пурпурный Огонь, твой почти лишенный разума народ мог погибнуть.

— Мой народ никогда не был лишен разума! — с жаром возразил Итиар. — Ты столько времени на Аэне, а не заметил главного, чужеземец. Аэняне не живут, нет. Они спят. Пурпурный Огонь погрузил их в непрерывную сладкую дрему. Его пламя убивает волю и желания. Давно, много лет назад этот огонь пылал лишь глубоко в пещерах Аэны — жрецы тьмы пользовались им для усыпления тяжелобольных, когда врачевали их. Пещеры Аэны исцеляли, и народ возносил хвалу жрецам. Но Магистр (тогда он еще не был Магистром) под страхом смерти заставил их заковать огонь в сосуд. Жрецы ослепли, выполняя приказ Магистра, хотя он добился своего — погрузил Аэну в сон. Однако старик просчитался, разрешив аэнянам селиться в долинах! — возбужденно взмахнул рукой Итиар. — Там выросли дети, никогда не видевшие Пурпурного Огня. Они смотрят на мир ясными глазами и знают цену коварству Магистра. Я увел их на болота. Мы уничтожим алый шар, — воскликнул Итиар. — Мы разбудим Аэну!

На несколько минут в шлюзовом отсеке повисла тишина.

— Это страшно, что ты рассказал! — выговорил наконец Лидин. — Если это правда, то Магистр — чудовище.

— Он опаснее любого чудовища, — покачал головой аэнянин. — Никакое чудовище не додумалось бы до того, что он заставляет творить жрецов тьмы с людьми планеты Уни…

— Но разве жрецы не воскрешают их?

— Воскрешают? — что-то похожее на горькую усмешку скользнуло по губам Итиара. — Жрецы могут воскрешать, это верно. Их руки обладают чудодейственной силой. Но им дали сделать это всего лишь раз.

— Но кто же занимает места в корабле Бартока?

— Лишь плоть тех людей, о которых ты говоришь. Планета Уни поступила опрометчиво, доверившись великому Магистру. Бессильная плоть подчиняется иному разуму.

— Разуму кого, Итиар? — почти вскрикнул пилот.

Аэнянин ответил не сразу.

— Неподалеку от старого дворца Магистра есть усыпальница его приближенных, — проговорил он. — Над теми, кто имел особые заслуги перед владыкой, стоят камни повыше; кто не слишком завоевал его расположение — пониже. Сколько воскресших отвез человек с планеты Уни обратно?

— Двенадцать. Нет, одиннадцать, — поправился Лидин. — Одиннадцать, если не считать Уи.

— Одиннадцать, — подтвердил Итиар. — И столько же новых, похожих друг на друга камней появилось на плато за старым дворцом.

— Невероятно! — выдохнул пилот. — Хотя… Барток говорил мне, что его пассажиры вовсе не удивляются тому, что очутились на Аэне. И что они теряют память. Похоже, ты прав, Итиар.

— Старику уже мало власти над Аэной, — отозвался тот. — Теперь он присматривается к Уни глазами своих приближенных. Пока только к Уни… Но учти, — поднял Итиар предостерегающий взгляд, — у него есть кое-какие планы и в отношении тебя. Отец рассказывал мне об этом.

— Но ты говорил, что твой отец — в пещерах Аэны.

— Это правда. Но иногда ко мне приходит его голос. Я не знаю, как это получается, — прошептал Итиар. — Его голос тихо и внятно звучит у меня вот здесь, — он дотронулся до груди. — И я чувствую, как отцу больно и тоскливо во тьме, и плачу вместе с ним. Мой отец настоящий жрец — он присылает свой голос. Ты веришь мне, чужеземец?

— Я хочу верить тебе, Итиар, — отвечал тихо Лидии. — И мне страшно верить тебе.

— Я пойду, — произнес Итиар. — Там, на болоте, немало раненых. Их нужно поднять на ноги. Мы обязаны торопиться. Если Магистр успеет вознести огонь на башню нового дворца — нам конец. И Аэна никогда не проснется.

Он взглянул на пилота долгим испытующим взглядом, словно хотел спросить о чем-то. Но, так и не проронив ни слова, повернулся и нырнул в овальный провал бесшумно разошедшегося перед ним люка.

Глава восьмая Спор с компьютером

Лидин провел взглядом растаявшего в сумерках аэнянина и некоторое время стоял неподвижно, безуспешно пытаясь собраться с мыслями. Затем включил переговорное устройство бортового компьютера.

— Ты слышал наш разговор? — спросил Лидин.

— Я всегда все слышу, — услыхал он в ответ. — Я здесь для того, чтобы запоминать и анализировать.

— То, что сообщил Итиар…

— Информация, полученная от аэнянина Итиара, закодирована и передана на ближайший к Аэне ретроспутник Планетарного Союза, — бесстрастно отчеканил компьютер. — Она будет тщательно изучена экспертами, затем ты получишь скорректированные инструкции.

— Сколько времени на это может уйти?

— Несколько суток. Аэна находится далеко от ретроспутника.

— Магистр раньше достроит свой дворец, — проговорил Лидин. — Я должен вмешаться. Если я не помогу Итиару, то буду казнить себя всю жизнь.

— Но Итиар не просил о помощи.

— Не просил из гордости.

— Не забывай, ты лишь пилот-наблюдатель, — ровным голосом вел компьютер, — и не имеешь права влиять на развитие иных цивилизаций без специального приказа.

— Я это и без тебя знаю. Да только если на моих глазах будут убивать аэнян, я не смогу предъявить им вместо совести инструкцию. Не смогу сказать: извините, я просто пилот-наблюдатель. Они меня не поймут. И я бы на их месте не понял.

— А если ты ошибаешься? — перешел компьютер в атаку. — Если ты уничтожишь алый шар, а потом окажется, что Итиар обманул тебя.

— Обманул?!

— Ну, ввел в заблуждение, — поправился компьютер, — он ведь может ошибаться. Такая возможность не исключена.

— Что же делать?

— Наблюдать.

— Что наблюдать? — заскрипел зубами Лидин. — Как стражи схватят Итиара?

— Человеческие понятия о добре и зле нельзя переносить механически на жизнь, текущую совсем по иным законам, — сказал компьютер. — Ты знаешь это. Это знает каждый курсант космонавигационной школы. И ты знаешь, какие последствия может иметь необдуманное вмешательство.

— Да, — отозвался Лидин, — только от этого мне не легче. Теория хороша не тогда, когда Магистр и Итиар спрашивают, друг ты или враг. После разговора с Итиаром у меня появилось ощущение, будто я слышу, как бьется сердце Аэны. Живое, яростное, уязвимое сердце. До сих пор я видел лишь маску — холодную, бездушную маску планеты, за которой от меня скрывали ее истинное лицо. Не случайно Магистр приставил ко мне своего соглядатая-посредника. Он не зря опасался, что я могу открыть тщательно оберегаемую от постороннего взора тайную жизнь Аэны. Жизнь, в которой есть Итиар и его друзья. Жизнь, наполненную борьбой. Я не компьютер, я человек, понимаешь ты это? Нет, если бы ты это понимал, то подсказал бы, что делать.

— Наблюдать, — бесстрастно повторил компьютер.

Ночь он провел без сна. Утром, спускаясь по трапу, Лидии заметил неподалеку нескольких стражей.

Знакомая до отвращения фигура Олла приблизилась к пилоту. По обыкновению, посредник льстиво улыбался. Он сказал, что на рассвете Итиар пытался убить Великого Магистра. Затея бунтаря и на сей раз не удалась. Крупный отряд стражей загнал его в болота. Но Итиар живуч и опасен, от него всего можно ждать. Он способен напасть даже на корабль чужеземца. Не случайно бунтарь оставил возле него так много следов прошлой ночью, продолжал Олл, склонив голову и не глядя на Лидина. Великий Магистр всерьез опасается за жизнь человека и дарует ему особую милость — отныне отряд отборных стражей будет охранять корабль чужеземца и его самого.

Лидин понял, что вызвал подозрение. И подумал, что Магистру действительно трудно отказать в предусмотрительности.

Глава девятая Конец Магистра

Стена молчаливых аэнян, на груди которых мерцали зеленые треугольники, раздалась, и Лидин вступил на широкие ступени нового дворца. Стражи провели его наверх. На полукруглой, выдвинутой над площадью террасе сгрудились плотной группой приближенные Великого Магистра. Они не шевелились, и, казалось, даже не дышали, не спуская глаз с владыки, который короткими, неровными шагами расхаживал вдоль массивной балюстрады. Время от времени Магистр останавливался и, перегнувшись через нее, вглядывался вниз, словно пытаясь отыскать кого-то в колыхавшейся толпе.

Внизу стражи прижимали густую массу серых тел к стенам, освобождая место для все прибывающих аэнян. Огромная площадь перед дворцом не вмещала всех жителей планеты, которые по приказу владыки должны были непременно участвовать в торжестве вознесения Пурпурного Огня. Все новые толпы заполняли подступы к дворцу, далеко растекались по крутым горным дорогам.

Один из стражей заметил перегнувшегося Магистра и, вскинувшись всем телом, издал долгий приветственный крик. Крик поплыл над толпой и быстро затух в ее сонно колышущейся глубине. Магистр бросил пронзительный взгляд на стража и отшатнулся.

Увидев его лицо, Лидин понял, что владыка не в силах справиться с волнением. Движения его сделались еще резче, Магистр вздрагивал всем телом от малейшего звука.

Сзади к владыке неслышно и почтительно подступил Олл. Что-то прошептал, приблизив губы к клювообразному козырьку владыки. Магистр кивнул и, опершись обеими руками на ограду, впился взглядом в группу аэнян, двигавшихся по узкой дороге от старого дворца.

Стражи ступали неторопливо и осторожно, выстроившись в несколько концентрических кругов. Четыре гиганта в центре несли на своих плечах что-то тяжелое и круглое, укрытое тканью, серебристо отливающей под тусклыми светилами Аэны.

Толпа внизу заметила круглую, медленно плывущую над дорогой ношу и всколыхнулась. Лица аэнян повернулись в ту сторону, и вновь до ушей пилота донесся знакомый и протяжный, похожий на стон вздох тысяч грудей. Гася его, зазвучали над головами резкие, как выстрелы, крики стражей.

«Если это случится, то сейчас, — подумал Лидин. — Удобнее случая не будет у Итиара. Сейчас на горной тропе нетрудно разметать стражу. У дворца этому может помешать толпа».

Но отряд продолжал подниматься вверх. Магистр наблюдал за ним, покусывая тонкие губы, и, казалось, ждал чего-то…

Он не вышагивал по террасе, как раньше, но по-прежнему время от времени бросал короткие цепкие взгляды то в глухо гудящую внизу толпу, то в лица окружавших его приближенных.

«Сейчас! — стучало у Лидина в висках. — Сейчас!..»

Стражи с ношей приближались к главному входу. Передние ряды сгрудившихся у дворца аэнян попятились, надсадные возгласы стражей бессильно тонули в рвущемся из глоток густом, протяжном крике. Сотни взглядов из-под замутненной пелены век притягивал будто магнитом скрытый под серебристой тканью предмет. Кольцо стражей вокруг него стало плотнее. Укрытый блестящей тканью шар подплывал к ступеням…

Звук, издаваемый толпой, стал на октаву выше, казалось, в нем смешиваются воедино смертельный восторг перед чем-то непостижимо страшным и плач жертв, ведомых на заклание.

Лидину казалось, этот крик проникает внутрь, горячо и больно обливает сердце.

«Они убили его, — думал Лидин. — Убили Итиара, как убивали десятки других до него. Они убили всех, кто ушел из долин, а даже если не всех, какое это будет иметь значение через несколько минут. Свет алого шара зальет все заселенное пространство Аэны, и от его лучей не укрыться никому.

Зло будет порождать зло, поколения полусонных аэнян будут сменяться новыми поколениями, чтобы подобно дремлющему стаду брести туда, куда укажут новые владыки. И неизвестно, когда появится еще один Итиар, чтобы разорвать этот проклятый круг».

Магистр наблюдал, как внизу медленно перестраиваются стражи. Владыка казался спокойным, он уже не озирался по сторонам, не отдавал нервно приказов; только во взгляде стыло все то же непонятное ожидание. То и дело к Магистру подходил Олл. Приближался, шептал что-то коротко, неслышно, и вновь исчезал ненадолго.

«Отними алый шар у Магистра!»

Когда спустя годы Лидин попытается осмыслить, что же произошло с ним в те короткие и яростные мгновения, он так и не сможет вспомнить ничего, кроме этих молнией вспыхнувших в сознании слов. Вспышка словно выхватила из тьмы на какой-то до боли отчетливый миг затуманенные, покорные глаза аэнян, властную, торжествующую усмешку Великого Магистра, надежду, тающую в глубине зрачков Итиара…

Словно чужую, разглядывал Лидин руку. Опущенная вниз, на балюстраду, она вдруг полыхнула коротким ослепительным огнем.

Мощный заряд провалил несколько ступеней прямо перед всходившими стражами, подняв облако белесой пыли. Круглая ноша сорвалась вниз, выскользнула из-под серебристой оболочки.

Магистр беззвучно смеялся, глядя, как тяжело подскакивал на ступенях круглый бурый камень.

Стражи бросились к Лидину, резким движением он откинул их, но тут сильный предательский удар обрушился на затылок. Голова Лидина бессильно качнулась в прозрачном шлеме. Стражи облепили его, пригнули к плитам. Прямо у своих глаз пилот увидел золотистые сандалии Магистра.

Он глядел на поверженного инопланетянина без улыбки, лишь огромные губы трепетали едва заметной дрожью.

Под ними глухо бурлила толпа.

— Наши смиренные аэняне не видели Пурпурного Огня со вчерашней ночи, — услыхал Лидин шепот Магистра, — и потому разошлись не на шутку. Но скоро они получат свое, а ты — свое. Мы не убьем тебя, нет, — продолжал старик. — Ты отправишься туда, откуда пришел. Но вначале познакомишься с пещерами Аэны.

Его голос знакомо заскрежетал:

— Я обманул тебя, чужеземец. Я, Великий Магистр, думал обмануть всего лишь Итиара, а обманул тебя, познавшего таинство неведомых мне миров. Знай же: пока стражи тащили сюда этот никчемный валун, Священный Пурпурный Огонь тайно доставили во дворец. Он здесь, Олл?

— Мы ждем лишь приказа Великого Магистра, — склонившись, произнес Олл.

Наконец-то он мог позволить себе открыто и торжествующе улыбаться, глядя на ненавистного инопланетянина. Эта улыбка так и осталась на застывших губах посредника, когда он, странно изогнувшись и запрокинув подбородок, медленно свалился к ногам отшатнувшегося владыки. На спине Олла дымилась обожженная кожа.

Лидин вскинул голову. Ажурная каменная решетка на башне, где должен был покоиться Пурпурный Огонь, была проломлена. В широком проломе виднелась приземистая фигура аэнянина, черты лица его невозможно было разобрать на фоне багрового неба; на груди аэнянина сиял, словно раскаленный добела, треугольник. Откуда-то из недр башни донеслись и потухли звуки короткой схватки. Новые лица показались на башне за спиной аэнянина. Брошенный оттуда камень просвистел мимо виска Магистра, ударился об ограду и отлетел к стене, выбив из нее рой голубых искр.

Судорога исказила лицо Магистра, его стиснутые в кулаки и прижатые к груди пальцы вздрагивали. В эти минуты как никогда владыка напоминал огромную, смертельно раненую птицу.

Один из аэнян на башне поднял над головой закутанный в тусклое серебро шар.

— Это Итиар! — проскрежетал Магистр. Похожий на стон крик рвал его горло. — Убейте Итиара, или он погубит всех нас!

Но стражи не трогались с места, точно завороженные глядя на шар.

— Ты глуп, Магистр. Никто не осмелится поднять руку на того, у кого в ладонях этот огонь, — донесся сверху насмешливый и звонкий, знакомый Лидину голос.

— Итиар! — прошептал он. И закричал: — Итиар!..

Звуки ненавистного имени словно плетью хлестнули владыку. Он пошатнулся, закрыл лицо ладонями. Почувствовав, что хватка стражей ослабла, Лидин сбросил их с себя, отскочил к стене, выставив вперед руку с излучателем.

— Открой глаза, Магистр! — звал с башни насмешливый голос. — Взгляни, Итиар возвращает долг — кровный долг Аэны. Ты хотел огня? Получай свой огонь!

Стражи повалились на камни.

Шар понесся вниз серебряной кометой и там, где стоял Магистр, взорвался. Гроздья алого и белого пламени, перемешанного с каменной крошкой и еще чем-то невесомым и липким, вскинуло в небо. Тяжелая дрожь прошла по каменным плитам. Когда пыль осела, лишь легкие языки летучего бледного огня облизывали выщербленные плиты в том месте, где миг назад стоял Великий Магистр.

Взрыв сделал что-то странное с толпой. Он словно сдернул мутную пелену с тысяч глаз, и огромная масса аэнян вдруг затихла на мгновенье, пораженная открывшимися внезапно ясными, чистыми, никогда не виданными прежде красками заново обретаемого мира. Но тут первый крик радостного изумления взметнулся над толпой, и она подхватила его сотнями глоток.

И вся эта ожившая, разноликая, упоенная сознанием вернувшейся к ней силы масса вдруг стихла, когда с башни прозвучал звонкий и дерзкий голос:

— Ты свободен, народ Аэны!..

Глава десятая Вместо эпилога

Три тусклых светила медленно всплывали над горизонтом. Подвижные облака темнели, наливаясь густым вишневым светом.

Лидин прощался с Аэной. Ему хотелось запомнить этот рассвет и лицо стоящего рядом Итиара.

— О чем ты думаешь? —спросил тот.

— О том, что Аэна будет сниться мне, — отозвался Лидин. — Я буду вспоминать о ней, как о сказке. Страшной сказке со счастливым концом.

— Эта сказка могла бы закончиться по-другому, если бы не отец и не ты, — качнул головой Итиар. — Он успел предупредить нас о последней хитрости Магистра и открыл потайной ход во дворец. А потом нам помог ты. Твой выстрел наделал много шума, разметал стражей, и Олл, которому доверено было охранять Пурпурный Огонь, совсем потерял голову. Удача сопутствовала нам в тот день.

— Удача сопутствует лишь тем, кто борется, — проговорил Лидин. — Вы заслужили ее. Вы разбудили Аэну. Этим можно гордиться.

Они помолчали. Итиар поежился от холода.

— Наши старые солнца не греют совсем, — словно извиняясь, произнес он.

«Почему я не подумал об этом раньше, — упрекнул себя Лидин. — Ведь это совсем не сложно…»

— Я тебе обещаю, Итиар, — сказал пилот, — слышишь, обещаю, что первый же корабль Планетарного Союза доставит к Аэне новое солнце. Настоящее, огромное, теплое солнце.

И глядя, как засияли совсем по-детски восхищенно глаза аэнянина, Лидин подумал о том, что каждый по своему открывает простую истину: самое большое счастье — это делать счастливыми других.