Лицом к лицу с Америкой

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ ОТЧЕТ ПЕРЕД РОДИНОЙ

На пресс-конференции в Вашингтоне 27 сентября Н. С. Хрущева спросили:

— Что Вы скажете русскому народу о Соединенных Штатах, когда Вы вернетесь домой?

— Имейте терпение до завтра, — последовал ответ. — Самолет прибывает в Москву в три часа дня по московскому времени, а в четыре часа я выступлю перед москвичами. Если вы хотите послушать (не знаю, будут ли транслировать мое выступление у вас), то вы можете по радио узнать то, что я скажу москвичам, если нет, то на следующий день мое выступление будет опубликовано в печати — прочитайте в газете…

И вот мощный «ТУ-114», стремительно рассекая воздух, мчится к столице нашей великой Родины Москве. В залитом мягким электрическим светом салоне Никита Сергеевич, находящийся под свежим впечатлением только что закончившихся встреч, последних бесед на американской земле, дружески и тепло беседует с сопровождающими его товарищами, шутит, вспоминает об интересных деталях минувшего дня, столь богатого событиями, начиная от заключительных бесед в Кэмп-Дэвиде и кончая прощальным артиллерийским салютом на аэродроме.

— Теперь бы хорошо вздремнуть, — говорит кто-то, — ведь через десять часов уже посадка в Москве…

— Вздремнуть? — спрашивает Никита Сергеевич. — Нет, пожалуй, надо будет кое-что сделать. Ведь мне предстоит выступать на митинге перед москвичами. Вы помните, как на пресс-конференции американские журналисты поинтересовались тем, что я скажу о Соединенных Штатах по возвращении домой?

Он на минуту задумывается, а затем решает:

— Надо готовить текст речи! Конечно, интереснее выступать без заранее подготовленного текста, — так получается живее. Но сейчас особенно важно заранее все продумать и взвесить каждое слово…

И, обращаясь к двум стенографисткам своего секретариата, Никита Сергеевич, улыбаясь, говорит:

— Придется уж вам еще раз пострадать ради общего дела. Отдохнем завтра в Москве.

Стенографистки берутся за свои тетрадки и карандаши. Никита Сергеевич садится за стол, готовый снова работать, как будто бы и не было позади напряженного рабочего дня…

Только что закончив сложнейшую поездку, которая на глазах у всего мира вылилась в историческое событие, он сразу принимается за обобщение ее итогов. Ведь послезавтра ему уже предстоит новый полет за границу— в братскую Китайскую Народную Республику.

Как обычно, перед Никитой Сергеевичем нет никаких бумажек. Свои речи он до мельчайших подробностей продумывает заранее, очень тщательно готовясь к ним. И вот сейчас он диктует фразу за фразой, взвешивая и отчеканивая их. Эти мысли, положения родились в его голове уже давно. Сейчас он только оформляет их. Порой он возвращается к уже сказанному и уточняет свою мысль, но отнюдь не стремится как-то пригладить свои выражения, загнать их в обыденные, ставшие привычными для многих ораторов формы. Это живая, идущая от сердца речь, это свой собственный, так пришедшийся по душе народу стиль.

Так проходит один час, второй… И кажется уже, что это не кабина самолета, а рабочий кабинет главы правительства.

Исписано уже много листов — рождается большая и яркая речь, которая через несколько часов будет выслушана советским народом и вызовет широчайшие отклики за границей. Небо за иллюминаторами уже посветлело — самолет все дальше уходит на восток. Он держит курс на континент Европы, идя по широкой дуге через Исландию к Скандинавии.

Тем временем в радиорубке самолета идет напряженная работа — воздушный корабль не только поддерживает с землей свои обычные служебные связи, перекликаясь с аэродромами, но и передает важные послания главы Советского правительства.

Как только самолет пересек границу Соединенных Штатов, Н. С. Хрущев направил телеграмму Президенту Соединенных Штатов Америки. Вот ее текст:

Когда самолет пролетал над Канадой, в эфир ушла приветственная телеграмма премьер-министру Канады. Никита Сергеевич продиктовал и дал указание передать телеграммы также премьер-министру Исландии, премьер-министру Норвегии и премьер-министру Швеции.

Наконец работа закончена.

— Теперь, пожалуй, можно и вздремнуть немного, — говорит Н. С. Хрущев. — Кажется, я заработал право на отдых…

Но отдых был непродолжителен. Еще не все подготовлено для чтения из того, что продиктовал Никита Сергеевич несколько часов назад, а он уже снова появляется в салоне, садится за стол и внимательно, неторопливо читает текст своей речи перед москвичами, внося по ходу чтения исправления и добавления.

Самолет летит над советской землей. Ярко сияет солнце. Пассажиры «ТУ-114» чувствуют себя непривычно: их стремительный корабль обогнал в своем движении время, и они потеряли ночь. В Америке сейчас только-только наступает утро, а в Советском Союзе уже близится к концу рабочий день. Пресс-группа при Председателе Совета Министров СССР шлет с борта самолета сообщения о том, как протекает полет, и радио Москвы немедленно дает эти сообщения в эфир.

И вот уже огромный серебристый воздушный корабль появляется в синем солнечном небе над Внуковским аэродромом. Быстро снижаясь, он идет на посадку. Авиационные специалисты смотрят на часы: пятнадцать часов двадцать восемь минут по московскому времени. Значит, полет Вашингтон — Москва совершен за 10 часов 28 минут. Последний раз взревели моторы, и самолет, подруливший к аэровокзалу, замер.

К самолету идут встречающие. Здесь А. Б. Аристов, Л. И. Брежнев, К. Е. Ворошилов, Н. Г. Игнатов, А И. Кириченко, Ф. Р. Козлов, О. В. Куусинен, А. И. Микоян, Н. А. Мухитдинов, Е. А. Фурцева, П. Н. Поспелов, Л. С. Коротченко, Я. Э. Калнберзин, А. П. Кириленко, А. Н. Косыгин, К. Т. Мазуров, В. П. Мжаванадзе, М. Г. Первухин, Н. В. Подгорный, Д. С. Полянский, члены и кандидаты в члены Центрального Комитета партии, маршалы Советского Союза, министры, председатели государственных комитетов, руководители партийных и советских организаций Москвы и Московской области, заведующие отделами и ответственные сотрудники ЦК КПСС, работники правительственного аппарата.

Шеренгой выстроились пришедшие для встречи главы правительства Советского Союза члены дипломатических представительств, аккредитованных в СССР, сотрудники посольства Соединенных Штатов Америки.

Здесь же, на аэродроме, — большая группа москвичей, приехавших с предприятий.

Никита Сергеевич спускается по трапу с воздушного корабля. Улыбаясь, он приветствует встречающих. Раздаются аплодисменты, крики «ура», слышатся приветствия, поздравления с успешным завершением дружественного визита в Соединенные Штаты и благополучным возвращением на родную землю. Дети преподносят Н. С. Хрущеву и членам его семьи букеты цветов. Никита Сергеевич взволнован, он тепло здоровается с руководителями партии и правительства, с министрами, маршалами, дипломатами, с москвичами. Отвечая на приветствия, он шутливо говорит, перефразируя слова известной песни:

— Хороша страна Америка, а Россия лучше всех!

И снова над аэродромом слышится громкое «ура», звучат возгласы в честь Коммунистической партии Советского Союза и Советского правительства.

Вереница машин направляется на стадион в Лужники, здесь должен состояться митинг, посвященный возвращению главы Советского правительства из США. В пути — трогательные встречи с москвичами. Узнав из сообщений по радио, что Никита Сергеевич уже прибыл на аэродром, они стихийно устремились навстречу. Людей так много, что регулировщики уличного движения, не ожидавшие их появления на проспекте имени Ленина, не в состоянии удержать их по сторонам проезжей части улицы. Машинам приходится замедлить ход. Чем дальше, тем уже становится этот живой коридор.

Головная машина на минуту останавливается — дальше ехать нельзя, живая стена преградила путь! Раздаются приветствия, аплодисменты. Ребятишки, появившиеся словно из-под земли, несут цветы. Никита Сергеевич растроганно благодарит окружающих, приветственно машет рукой. Медленно расступаются люди, и колонна машин с трудом движется дальше.

Вот и Ломоносовский проспект. И здесь — тысячи собравшихся москвичей. Окна в новых огромных домах распахнуты настежь. В них видны люди. Заполнены все балконы. Повсюду радостные, улыбающиеся лица. Это настоящий праздник — праздник мира!

Наконец машины добираются до стадиона в Лужниках. Гигантский Дворец спорта переполнен. Пожалуй, никогда еще здесь не было так тесно. Каждому хотелось прийти сюда, каждый отдавал себе отчет в том, что это не обычный митинг, это завершение целого этапа истории и начало новой ее главы.

Историки назовут поездку Н. С. Хрущева в Соединенные Штаты подвигом, — слишком много было неизвестных в том уравнении, которое предстояло решить главе Советского правительства. В Москву из-за океана долетало эхо бранных речей и статей. Католические епископы призывали американцев бить в колокола, молить бога о спасении от страшного коммунистического искушения. Твердолобые ораторы продолжали разглагольствовать о том, что какие бы то ни было «переговоры с большевиками» не нужны и вредны. И все-таки поездка совершилась.

Теперь всем ясно, что встреча главы Советского правительства с Президентом Соединенных Штатов была плодотворной и что она открывает новые перспективы на будущее. И, когда руководители партии и правительства во главе с Н. С. Хрущевым появились в президиуме митинга, москвичи, пришедшие на митинг, дружно поднимаются со своих мест и бурно аплодируют им.

Один за другим выступают с речами москвичи. Никита Сергеевич, сидя вполоборота за столом, внимательно слушает их и всматривается в родные, пышущие уверенностью и радостью лица этих людей. Как изменились на протяжении жизни одного поколения Москва и москвичи!

Кажется, давно ли была та пора, когда Н. С. Хрущев, будучи секретарем городского комитета партии, беседовал с рабочими на стройках первых больших московских заводов, встречался с ними и в мокрых туннелях первой линии метро, и у станков, мартеновских печей, блюмингов… Сколько было тогда среди рабочих малограмотных, а порой и вовсе неграмотных, неумелых парней и девушек, только что приехавших из глухих деревень. А теперь и город не тот, и деревня не та…

Попробуй различи по стилю, по манере разговаривать выступающих сейчас наладчика автозавода имени Лихачева Ю. Николаева, бригадира колхоза «Путь новой жизни» Кунцевского района У. Трофимову или студентку Московского Высшего технического училища имени Баумана Л. Селиванову! Все трое — образованные, культурные люди с широким творческим кругозором. Поистине великое дело сотворила наша партия, подняв в кратчайший исторический срок страну из бездны отсталости на подступы к коммунизму! И народ наш находит самые лучшие, от сердца идущие слова, чтобы оценить это и заявить о своей глубочайшей преданности партии.

— Нам, советским рабочим, — говорит наладчик Ю. Николаев, — особенно по душе были слова, когда Вы, Никита Сергеевич, в своих выступлениях и беседах с присущей Вам народной мудростью давали достойную отповедь ненавистникам коммунизма и поборникам «холодной войны».

И под бурные аплодисменты всего зала этот московский рабочий громко, на весь мир заявляет о том, какая творческая идея движет им и десятками миллионов его соотечественников в жизни и труде:

— Не стремление к наживе и не нужда заставляют нас выполнять и перевыполнять наши планы. Труд для народа, для себя, для своего Советского государства, великая цель, к которой мы идем, — коммунизм—вот что вдохновляет нас на большие патриотические дела. И я убежден в том, что придет время, когда и рабочие Америки познают радость свободного труда на своих собственных заводах и фабриках.

— Ваш визит, Никита Сергеевич, — сказала молодая колхозница У. Трофимова, — явился хорошим уроком для капиталистов. Пора им понять, что Советский Союз— это не та сермяжная Россия, где мужики лаптем щи хлебали и по бедности своей прикусывали рваным рукавом. Нет. СССР — могучее государство, и с ним надо говорить как равный с равным, жить в мире и поддерживать добрососедские отношения.

У. Трофимова рассказывает, что колхозникам было приятно читать сообщения о том, как тепло встречал главу Советского правительства американский народ и как он выражал дружеские чувства к советским людям.

— Тучи «холодной войны» рассеиваются, — говорит она. — Стало веселее жить и трудиться. А дела как пошли? Семилетку мы решили выполнить за пять лет. Пусть посмотрят американцы, на что способны колхозники! Мы заверяем Вас, Никита Сергеевич: выстоим в соревновании с фермерами, догоним и перегоним Америку по производству продуктов сельского хозяйства на душу населения! Само дело так показывает…

У микрофона академик Л. И. Седов. Он рассказывает о том, с каким напряженным вниманием следили советские ученые за выступлениями Н. С. Хрущева в Соединенных Штатах. Академик с воодушевлением заявляет, что социалистический строй дает неограниченные возможности для развития науки и техники. Живое тому свидетельство — невиданные успехи советских ученых и инженеров в борьбе за освоение космоса.

— Дорогой Никита Сергеевич! — восклицает Л. И. Седов. — Ученые Советского Союза понимают свою ответственность перед народом и историей и отдадут все свои силы решению величественных задач построения светлого будущего в нашей стране — коммунизма.

На трибуну поднимается студентка Л. Селиванова. Ее лицо отражает глубокое волнение и в то же время чувство гордости — ей, вероятно, впервые институт доверил выступать на таком значительном митинге. Но молодой голос ее звучит уверенно. Она говорит простыми, идущими от души словами о том, с каким нетерпением молодежь все эти дни ждала последних известий по радио и телевидению, как выстаивала небывало длинные очереди за газетами…

— И совсем не удивительно, — говорит Л. Селиванова. — Ведь речь шла о мире, а значит, о нашем будущем… Мы никому не навязываем наших идей. Но мы твердо уверены, что наш строй самый передовой, самый человечный, что за ним, а не за капитализмом, будущее. И ничем не поколебать в нас этой уверенности!

Зал бурно аплодирует, когда молодая студентка читает с трибуны волнующие строки поэта:

В эти волнующие минуты, когда москвичи, собравшиеся в огромном Дворце спорта, с таким подъемом выражают свои мысли и чувства, невольно вспоминается долгий и нелегкий, но в то же время озаренный гордой радостью борьбы и побед путь, пройденный нашим народом к сияющим высотам новой жизни.

Веками ждала и боролась Россия за лучшую жизнь, веками надеялся народ на лучшую долю и настойчиво добивался ее ценой огромных жертв. Лучшие умы нашей Родины томились в душевной тоске, видя чудовищное несоответствие между огромными возможностями нашей необъятной страны, ее чудесного народа и тем, на что была способна обветшалая социальная система, сковывавшая Россию, словно кандалы. Великие таланты пробуждались вдруг, потрясая мир своими открытиями и намного опережая ими мировое развитие науки. Это были гениальные провозвестники новой эры, которой суждено было начаться 7 ноября 1917 года.

Человечество не забудет, что первая в истории схема реактивного летательного аппарата была создана двадцатисемилетним русским студентом-революционером Николаем Кибальчичем в мрачной камере Петропавловской крепости накануне смертной казни. Это было в 1881 году. А два года спустя, как бы приняв эстафету из рук Кибальчича, молодой учитель арифметики, геометрии и физики из уездного училища в заштатном городке Боровске Константин Циолковский предложил свой принцип реактивного двигателя для целей летания; еще двадцать лет спустя, в 1903 году, Циолковский уже выступил с работой «Исследование мировых пространств реактивными приборами».

Первая в мире паровая машина, построенная Иваном Ползуновым в глуши старого Алтая в 1763 году, и пер

вая в мире электрическая лампочка накаливания, изобретенная Александром Лодыгиным в 1872 году, первый в мире самолет, сконструированный Александром Можайским в 1876 году, и первая в мире радиопередача, осуществленная Александром Поповым, который изобрел радио в 1895 году, — сколько их было таких первых в мире событий, каждого из которых было бы достаточно, чтобы утвердить мировой научный приоритет России и небывалыми темпами двинуть вперед технический прогресс! Но гениальные идеи русских ученых либо погибали в канцеляриях старой России, либо служили обогащению перехватывавших их зарубежных дельцов.

И все же, несмотря ни на что, народ верил в будущее, ждал и боролся. Из поколения в поколение люди зачитывались вдохновенными строками Гоголя:

«…Русь! Русь! вижу тебя из моего чудного, прекрасного далека, тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства, города с многооконными, высокими дворцами, вросшими в утесы, картинные дерева и плющи, вросшие в домы, в шуме и в вечной пыли водопадов; не опрокинется назад голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и в вышине каменные глыбы; не блеснут сквозь наброшенные одна на другую темные арки, опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными миллионами диких роз, не блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих гор, несущихся в серебряные, ясные небеса. Открыто-пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки неприметно торчат среди равнин невысокие твои города; ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей долине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне?.. Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!..»

И вот родилась на российских просторах беспредельная мысль, о которой мечтал русский поэт, и нашелся богатырь, да так развернулся и прошелся он по родной стране, что по вещему слову Гоголя загремел и стал ветром разорванный на куски воздух, и полетело мимо все что ни есть на земле, и косясь, стали постораниваться и давать России дорогу другие государства. Русский богатырь— рабочий класс, одушевленный беспредельной ленинской мыслью, действительно свершил великое чудо, создав на необъятных просторах своей земли первое в истории государство трудящихся и построив на обломках отсталой российской империи самое передовое в мире — социалистическое общество.

Не вдруг, не сразу свершилось чудо! В те годы, когда в Боровске смеялись над глухим учителем физики Циолковским, который мечтал о полетах в космос, а изобретатель Лодыгин горько переживал свою обиду, видя, что предприимчивый американец Томас Эдисон, усовершенствовав привезенные за океан образцы его лампочек, успешно организует их массовое производство, тогда как в Петербурге «Товарищество электрического освещения А. Н. Лодыгин и компания» терпело провал из-за недостатка средств; в годы, когда тысячами умирали от голода, холеры и чумы русские мужики, а мастеровой человек работал у станка по пятнадцать часов в сутки и получал за свой труд гроши; в годы, когда границы России открылись перед иностранным капиталом и он начал торопливо прибирать к рукам экономику страны, мечтая превратить ее в колонию, — в эти самые годы молодой русский революционер Владимир Ленин сколачивал и готовил к боям новую партию — партию рабочего класса.

«Мы идем тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки, — писал он в глухую зиму 1901/02 года. — Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнем». Были не только трудные — были полные драматизма и отчаяния дни. Были поражения. Были тяжкие утраты. Но созданная Владимиром Ильичем партия особого типа, особого склада была рождена для борьбы. И если за шагом вперед приходилось иногда делать два шага назад, то в следующий раз партия делала и три, и десять, и двадцать шагов вперед, а влияние ее на рабочий класс, на весь трудовой народ неудержимо росло. Это и был путь к победе, путь к Великому Октябрю 1917 года, путь к построению нового общества…

Все это невольно приходит на ум сейчас, когда мы поднялись на высокий перевал истории, с которого открывается широчайшая панорама пройденного пути и вместе с тем перспектива дальнейшего пути к сияющим уже невдалеке вершинам коммунизма.

Теперь уже не кучка людей идет по ленинской тропе — в победоносный поход к коммунизму двинулось свыше миллиарда человек, и несметная армия эта все время растет и ширится. И во главе ее по-прежнему главная движущая и руководящая сила — партии рабочего класса, партии коммунистов. Это к ним обращены сейчас все взоры, на них возлагаются надежды, их благодарят народы за все содеянное ими…

— Слово предоставляется Никите Сергеевичу Хрущеву, — сказал председательствующий.

И сразу же грянул гром оваций.

Стоя на трибуне, Никита Сергеевич сначала сам аплодировал залу, потом начал махать рукой, призывая участников митинга сесть. Однако аплодисменты продолжали греметь, перекатываясь по залу волна за волной. Это была волнующая демонстрация непоколебимого доверия народа к ленинской партии, признательности за все то, что партия и ее Центральный Комитет сделали для народа, и глубочайшего уважения к тому человеку, которого партия и народ выдвинули на ответственнейшие посты Первого секретаря ЦК КПСС и главы Советского правительства и который с честью вершит порученные ему великие дела.

До сих пор мы наблюдали за развитием событий вокруг поездки Н. С. Хрущева только по ту сторону нашей границы. Мы уже рассказали, как глубоко затронули выступления Никиты Сергеевича сердца и души американцев. На митинге в Лужниках можно было ощутить, что поездка эта оставила неизгладимый след в сердцах советских людей, чьим думам были столь созвучны те речи, которые Никита Сергеевич произносил в Соединенных Штатах. И как-то особенно весомо и зримо представилась в этот момент гигантская мощь нерушимого единства партии и народа.

Многими достижениями славится наша социалистическая держава. Но самое главное, самое замечательное, самое радостное из них — это небывалый рост политической и трудовой активности, творческого энтузиазма, коммунистической сознательности советского народа, его монолитной сплоченности вокруг партии. В этом — источник всех наших успехов, залог полной победы коммунизма.

Когда аплодисменты наконец стихли, Никита Сергеевич начинает свою речь, подготовленную в ту бессонную ночь на борту самолета. Он выступает с отчетом перед Родиной, перед народом, перед партией. Это обстоятельный рассказ о том, как родилась идея визита, почему было принято приглашение Президента Соединенных Штатов, как протекала поездка, какие впечатления она дала и какие мысли пробудила, что принесла миру и каковы перспективы на будущее.

Никита Сергеевич говорит очень просто, пренебрегая ораторскими эффектами. Он говорит, как бы делясь своими мыслями с группой близких друзей. Перед слушателями развертывается широкое полотно событий, и в то же время в рамках этой картины находится место для множества характерных деталей, которые необычайно усиливают наглядность и убедительность повествования.

Вся эта убедительная и впечатляющая речь с начала до конца пронизана одной оптимистической и глубоко человечной идеей — верой в неизбежное торжество разума над злобными силами, разжигающими «холодную войну».

— XX век, — сказал Н. С. Хрущев, — это век величайшего расцвета разума, таланта человека. В наши дни люди своими руками осуществляют то, о чем веками мечтало человечество, выражая эти мечты в виде сказок, казавшихся несбыточной фантазией. Так неужели в это время расцвета человеческого гения, познающего тайны природы и овладевающего ее могучими силами, можно мириться с сохранением первобытных отношений между людьми, когда человек был зверем?.. Наше время может и должно стать временем осуществления великих идеалов, временем мира и прогресса.

И Никита Сергеевич с присущей ему силой убежденности вновь и вновь развивает великую ленинскую идею мирного сосуществования государств, принадлежащих к различным социальным системам. Партия настойчиво пропагандирует эту идею на протяжении всей жизни Советского государства. Но особую злободневность вопрос об обеспечении мирного сосуществования приобрел в наши дни: при сложившемся теперь соотношении сил на мировой арене и при том уровне, которого достигла современная военная техника, мирное сосуществование является объективной необходимостью, реальным фактом.

Еще в 1955 году, в дни памятной поездки по Индии, Н. С. Хрущев неоднократно призывал положить принципы мирного сосуществования в основу отношений между государствами. С тех пор он посвятил этой теме многие выступления, творчески разрабатывая и развивая ленинский завет.

Накануне поездки в Соединенные Штаты Никита Сергеевич опубликовал в американском журнале большую статью о мирном сосуществовании, которая прозвучала как программное заявление, освещающее тот план действий, который предлагался Соединенным Штатам в целях нормализации советско-американских отношений. И буквально в каждом американском городе, где ему довелось выступать, он неустанно повторял, что страны, принадлежащие к различным социальным системам, могут и должны сосуществовать в мире.

Теперь, выступая перед Родиной с отчетом о поездке в Соединенные Штаты, Никита Сергеевич вновь возвращается к этой теме, представляющей жизненный интерес для всех народов мира.

— В наш век величайшего развития техники, — говорит он, — в условиях, когда существуют государства с различным социальным строем, нельзя успешно решать международные проблемы иначе, как на основе принципов мирного сосуществования. Другого выхода нет. Те люди, которые говорят, что они не понимают, что мирное сосуществование, и опасаются его, вольно ли невольно содействуют дальнейшему развитию «холодной войны», которая обязательно разрастется, если мы не будем вмешиваться и не ликвидируем ее. Она дойдёт до такого накала, когда в любой момент может вспыхнуть искра, способная вызвать мировую войну. В этой войне погибнет многое. Поздно будет обсуждать вопрос о том, что такое мирное сосуществование, когда заговорят такие ужасные средства истребления, как атомные и водородные бомбы, как баллистические ракеты, практически неуловимые и способные доставить ядерное оружие в любую точку земного шара. Не считаться с этим — значит закрывать глаза и заткнуть уши, спрятать свою голову, как это делает страус, когда на него надвигается опасность. Если мы, люди, уподобимся этому страусу и будем прятать голову в песок, то, спрашивается, зачем нужна такая голова, если она не способна предотвратить угрозу для самой жизни.

В зале раздаются продолжительные аплодисменты. Никита Сергеевич, сделав выразительный жест рукой, с силой произносит:

— Нет, мы должны проявить разум человека, веру в этот разум, веру в возможность договориться с государственными деятелями различных стран, совместными усилиями мобилизовать людей с тем, чтобы отвести угрозу военной опасности. Нужно иметь волю и мужество, чтобы пойти наперекор тем, кто упорствует в продолжении «холодной войны». Надо преградить ей путь, растопить лед и нормализовать международные отношения.

Подробно описывая свою поездку по Соединенным Штатам, Никита Сергеевич рассказывал все, как было. Он тепло вспоминал доставившие ему глубокое удовлетворение встречи с миролюбивыми американцами, с которыми было легко найти общий язык, но не умалчивал и о враждебных выходках, организованных нашими врагами.

— Было очень много хорошего, — сказал он, — но не нужно забывать и плохое. Этот червячок, вернее червячище, еще жив и может проявить свою жизненность и в дальнейшем.

Для чего я говорю об этом? Ради охлаждения отношений между Советским Союзом и США? Нет. Я говорю об этом потому, что надо знать правду, чтобы вы видели не только одну, приятную нам, сторону, но и другую, закулисную, сторону, которую прятать не нужно. В Америке есть силы, которые действуют против нас, против ослабления напряженности, за сохранение «холодной войны». Закрывать глаза на это значило бы проявить слабость в борьбе против этих злых сил, злых духов. Нет, их надо обнажить, их надо показать, их надо публично высечь, их надо поджарить, как чертей, на сковородке.

В зале раздается смех, вспыхивают продолжительные аплодисменты. Н. С. Хрущев, улыбаясь, говорит:

— Пусть злятся те, кто хочет продолжать «холодную войну». Их не поддержат простые люди земли, их не поддержат те, кто обладает разумом человека.

Подводя итоги своих бесед с Президентом США Д. Эйзенхауэром, Никита Сергеевич сказал:

— Хочу сказать вам, дорогие товарищи, что я не сомневаюсь в готовности Президента приложить свою волю и усилия, чтобы достигнуть соглашения между нашими странами, создать дружеские отношения между нашими народами и добиться решения назревших вопросов в интересах упрочения мира.

Участники митинга зааплодировали. Н. С. Хрущев продолжал:

— Вместе с тем у меня сложилось впечатление, что в Америке есть силы, которые действуют не в одном направлении с Президентом. Эти силы стоят за продолжение «холодной войны» и гонки вооружений. Большие ли это силы или маленькие, влиятельные или невлиятельные, могут ли победить те силы, которые поддерживают Президента, — а его поддерживает абсолютное большинство американского народа — я бы не спешил с окончательным ответом на эти вопросы.

Время — хороший советчик, как говорят русские люди: «утро вечера мудренее». Это мудро сказано. Давайте мы обождем утра, тем более, что мы прилетели в конце дня и я выступаю уже вечером. И, может быть, пройдет не одно утро, пока мы хорошенько выясним это. Но мы не будем сидеть сложа руки и ожидать рассвета, ожидать, куда будет склоняться стрелка международных отношений.

Но и со своей стороны будем делать все, чтобы стрелка барометра шла не на бурю и даже не на переменно, а показывала бы на ясно.

В зале с новой силой гремят аплодисменты. Советские люди всем сердцем одобрили и поддержали этот политический курс, подсказанный мудрой политикой Коммунистической партии и огромным государственным опытом Советского правительства. Курс на устойчивое и прочное мирное сосуществование, продиктованный горячим стремлением обеспечить мир и спокойствие народам, мог быть выработан только в социалистической стране с ее гуманными, человеколюбивыми законами жизни и с ее непоколебимой уверенностью в завтрашнем дне.

Нетрудно представить себе, как повела бы себя империалистическая держава, если бы в ее распоряжение каким-то чудом попали бы те изумительные достижения науки и техники, в том числе и военной, какие созданы упорным и самоотверженным трудом советских людей. Она, конечно, немедленно попыталась бы использовать их для того, чтобы возродить пресловутую политику «с позиции силы», диктовать свою волю всему миру.

И поистине великое счастье всего человечества заключается в том, что неутомимо и надежно действующие законы развития общества как нельзя более вовремя сделали свое дело: на смену хищному и агрессивному капитализму на огромных просторах земного шара пришел социализм и началось строительство коммунистического общества.

Борцы за коммунизм не нуждаются в насильственных методах для распространения своего влияния. Их оружие — сила примера и великая сила идей. В их распоряжении — могучая, прекрасно организованная и управляемая экономика, наука и техника, созданные поистине героическими усилиями народа в небывало короткий срок. Давно ли мы отставали от капиталистических стран на сто лет! Теперь СССР обогнал их все, за исключением Соединенных Штатов, но и в соревновании с этой сильнейшей страной капиталистического мира мы уже оставили ее позади по целому ряду важнейших позиций, и прежде всего в области науки.

Это все отчетливее начинают сознавать в противостоящем нам лагере. Там начинают мало-помалу отдавать себе отчет в том, что расчет на насильственное удушение коммунизма несостоятелен и что мирное сосуществование — единственно возможное в наше время решение. Но есть еще и такие весьма влиятельные и пока еще сильные группы империалистов, которые никак не хотят считаться с реальностью. Ненависть к новому миру у них сильнее инстинкта самосохранения, и до сих пор они не могут расстаться со своей старой мечтой о возвращении утраченных позиций, которую на своем жаргоне они выражают труднопереводимым английским словечком «showdown», что по-русски означает примерно «все вверх дном». Это им адресовано спокойное, но твердое предупреждение, которое сделал от лица советского народа с трибуны митинга во Дворце спорта под всеобщие аплодисменты зала Н. С. Хрущев:

— Мы основываемся в своих действиях на разуме, на правде, на поддержке всего народа. Кроме того, мы опираемся на наш могущественный потенциал. И пусть знают те, кто хочет сохранять состояние «холодной войны» с тем, чтобы рано или поздно превратить ее в горячую, — пусть они знают, что в наше время начать войну может только безумец, который сам же погибнет в ее пламени.

Народы должны надеть на этих безумцев смирительные рубашки.

Н. С. Хрущев кончает свою речь в светлом, оптимистическом тоне:

— Мы верим, — говорит он, — в то, что государственный ум, человеческий разум победят. Говоря прекрасными словами Пушкина: Да здравствует разум! Да скроется тьма!

И снова овации потрясли Дворец спорта. Они длились долго-долго. С огромной силой в них было выражено единодушное одобрение всем нашим народом результатов поездки Н. С. Хрущева в Соединенные Штаты.

Закончив свою речь, Никита Сергеевич подошел к временному поверенному в делах Соединенных Штатов в СССР Э. Фриирсу и пожал ему руку. В зале опять раздались аплодисменты.

Митинг закончился. Грянул оркестр, под сводами Дворца спорта поплыла мелодия гимна великой социалистической державы — оплота и надежды всех народов, искренне желающих прекращения "холодной войны", прекращения гонки вооружений и установления нормальных отношений между всеми государствами, независимо от их социальных систем.

Отчет перед Родиной закончен. Родина приняла его с благодарностью и восхищением.