Лихорадка в квартале Маре

Глава XII ПЯТНИЦА 14-го

Газеты уже не уделяли много места Самюэлю Кабиролю (расследование продолжалось), совсем забыли о Баду и Латюи-«Шошотт» – убийце, сбежавшем из тюрьмы, но уделили почетное место арестованной накануне банде жуликов высокого класса.

«Наконец-то обезврежена банда похитителей драгоценностей, действовавшая до сих пор с исключительной наглостью и пользовавшаяся скандальной безнаказанностью».

Газеты спешили добавить, что деятельность банды не бросала тень на эффективность и добросовестность полиции, которая делала все, что могла, а преступники не были обезврежены раньше лишь потому, что имели мощную и серьезную организацию. Однако даже лучшие организации подвержены износу, что и случилось с бандой Друйе по кличке Ритон Роанне. В прошлом они сбывали свою добычу без всяких накладок. Никогда и нигде похищенные драгоценности, описание которых распространялось в соответствующих кругах, не пускали в продажу. Можно было подумать, что бандиты просто-напросто хранили их у себя. Но на этот раз они были менее удачливы. Браслет тончайшей работы из золота и платины, похищенный у американки мисс Томпсон, находившейся проездом в Париже, был предложен одному ювелиру. Это привело к задержанию Дараньо по кличке Жожо-Музыка, а затем Феликса Бюффара и Анри Друйе.

Один ре-портер из газеты «Крепюскюль» (это не был Марк Кове) рассказал о забавном эпизоде, связанном с этим делом. Забавным эпизод показался репортеру, но не тому, о ком шла речь. Жозефина Б., барменша одного из музыкальных кафе, которое посещал Ритон со своими дружками, чуть ли не поздравляла себя с тем, что Жожо-Музыка сел в тюрьму. «По крайней мере там он не будет крутить по пятьдесят раз один и тот же диск!» – говорила она всем, кто хотел ее слушать. За эти речи дружки меломана подставили ей великолепный фингал под глазом.

Что же касается меня, то я усмотрел во всем этом одну истину: смерть Кабироля кое-кому вышла боком. Если это было не так, то, значит, я не умею читать газеты. А если умею…

Кабироль был непревзойденным скупщиком краденого, у него имелись свои маленькие секреты по части сбыта этого товара тихо и без накладок. Едва Кабироль исчез, как воры, с которыми он обделывал делишки, дали себя поймать, как скворцы. Жожо-Музыка и был тем взволнованным типом, который звонил Кабиролю. В тот день он со своей компанией имел товар, чтобы сбыть Кабиролю, возможно, как раз браслет мамаши Томпсон. Очевидно, у них была назначена встреча где-нибудь в другом месте, а не в доме на улице Франк-Буржуа, и любитель «Вальса Гордых» удивился, не встретив там старого ростовщика.

Позже другие события, более детальное изучение этих газетных статей ценой двух-трех мигреней помогут мне узнать больше. А на данный момент я уже мог поставить Жожо-Музыку на его настоящее место во всей этой заварухе. Это было кое-что, но особого значения не имело.

Наступил момент, когда я должен был, а также имел возможность заняться мадам Жакье. То есть ее супругом. Дабы убедиться, что она о нем еще не забыла, я позвонил ей в пятницу утром. Персона, которая на улице Ториньи сняла трубку и сказала «Алло!», была Одетта.

– Привет вам, говорит Бюрма.

– О! Здравствуйте.

– В постели или на ногах?

– На ногах.

– Значит, уже лучше?

– Да. Я была дурой в тот день.

– Вы все время повторяете это, и моя вежливость обязывает меня каждый раз вас опровергать. Но когда-нибудь мне надоест. Ваша мать здесь? Я хочу с ней поговорить.

– Да. Передаю трубку.

– Алло,– отозвалась мадам Жакье добрую минуту спустя.

Возможно, она боялась, как бы я ее не укусил.

– Сегодня великий день,– сказал я,– в скором времени встречусь с мисс Пирл. Позвонить вам, если узнаю что-нибудь?

– Да, пожалуйста. Я не выйду из дома. Могу я предупредить мэтра Диану?

– Если хотите.

Я уже звонил в «Арену», караван-сарай для путешественников, указанный мне Мишелем Селдоу, и там мне любезно дали все необходимые сведения. Да, мисс Пирл, месье Марио и месье Гюстав будут проживать в этой гостинице в течение всего времени их ангажемента в соседнем цирке. Их номера зарезервированы заранее. В разговоре никакого намека на кого-либо, похожего на месье Жакье, но это ничего не значило. Сообщили также, что вышеупомянутые лица прибудут не раньше одиннадцати часов утра в пятницу 14 апреля.

В одиннадцать пятнадцать я был у мисс Пирл. Она выглядела так же хорошо, как и на фотографии, выданной мне Спящим Дежурным. Крупная красавица нордического типа, гибкая, как кошка. Задумчивые прозрачно-голубые глаза на прелестном с правильными чертами лице. Белокурые волосы агрессивно платинного оттенка, перевязанные лентой, очевидно, прекрасно выглядели при свете прожекторов. Что касается декольте, то здесь произошли изменения. Она куталась в домашний халат со своей монограммой, из-под которого не выглядывало и сантиметра кожи. Зато под халатом, очевидно, ничего не было, кроме трусиков, и то это следовало еще доказать. Надо признать, что если бы мне довелось выбирать между мамашей Жакье и нею, я бы долго не колебался. Но сюда я пришел не с целью оправдывать легкомысленного мужа.

Мисс Пирл занимала просторный и комфортабельный номер. Посреди комнаты стояли два больших чемодана, половина содержимого одного из них валялась на полу. Мисс Пирл занимала этот номер не одна. С ней находился здоровенный детина метра восьмидесяти ростом, без ботинок. Это был не Жакье. Волосы ежиком, квадратный подбородок и черты лица, словно вырубленные топором. На нем тоже надет халат, но более скромный, типа боксерского, с именем владельца на спине: Марио. Я увидел это в зеркале шкафа, перед которым тот стоял.

– Извините за беспорядок,– сказала мисс Пирл после короткого обмена приветствиями. (Этот беспорядок усугублялся тем, что она пыталась кое-что прибрать.) – Мы только что приехали после нескольких дней отдыха в Фонтенбло. Там очень мило.

Фройлен Ингеборг скорее, чем мисс Пирл. Она говорила с явным германским акцентом. Но «Мисс Пирл», вероятно, звучало лучше.

– Очень мило,– подтвердил я.

– Садитесь, пожалуйста.

Подавая пример, она сама села на разобранную кровать, быстро запахнув полу халата, из-под которого на секунду мелькнула часть ноги. Марио с любезной улыбкой пододвинул мне стул. Я сел.

– Что вы хотите узнать? – спросила акробатка.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Слушаю вас.

Я повернулся к крепышу.

– Я хотел бы поговорить с мисс Пирл.

– Валяйте, старина,– тепло и дружелюбно подбодрил он меня,– я привык к идиотским вопросам, которые журналисты задают моей жене.

– В этом вы правы. Для того, чтобы меня пустили наверх, я рассказал внизу, что я журналист, но это неправда.

Он нахмурил брови.

– Тогда кто же вы такой?

Я показал ему свой патент.

– Частный детектив. Вы уже пожили на свете и много чего знаете, эта бумажка с печатью большого впечатления на вас не произведет. Я это знаю. Можете выкинуть меня отсюда, у меня нет возможности вам помешать. Я один, а вы стоите двух таких, как я. Но я говорю с вами как мужчина с мужчиной без всякой лишней трепотни. Всем будет лучше, если вы дадите мне поговорить с мисс Пирл наедине.

Он захохотал, широко раскрывая рот, в котором блестели прекрасные здоровые зубы. Но его темные глаза стали жесткими и смотрели на меня в упор.

– Вы сказали, без трепотни, а я, черт побери, не понимаю, что же вы тогда здесь делаете?

– Если в один прекрасный день я захочу с вами потрепаться, вы увидите разницу. В этом деле я большой мастак.

– Все это журналистские выкрутасы. Кстати, вы все-таки не из них?

Я засмеялся, в свою очередь.

– Конечно. А теперь могу я поговорить с мисс Пирл?

– Один на один?

– Желательно.

Он прислонился к шкафу и сунул руку в карман халата. Послышался шелест бумажек и звон монет.

– Нет, дорогой.

– Я буду говорить о вещах, которые вам удовольствия не доставят.

– Ничего страшного.

Я повернулся к его жене.

– Я всегда стараюсь делать мою работу как можно корректнее. Сглаживаю углы и все такое прочее. Если в вашей семье запахнет жареным, это будет его вина.

Она смотрела на меня пристально и с любопытством. Я забыл, что она не француженка и, возможно, мой жаргон был ей вообще непонятен. Но не заниматься же мне переводом.

– Так вот,– продолжил я,– дело касается Жакье. Поля Жакье.

– Да, да,– еле слышно прошептала мисс Пирл.

– Жакье… Гм…– промычал Марио.

Чтобы избежать ошибки, я вынул фотографию и показал ее женщине.

– Да, да,– повторила она.

Я хотел дать фото Марио.

– Уберите от меня эту рожу,– гаркнул он с гневным жестом,– я достаточно на нее насмотрелся.

– Видите? Я оказался прав. Я же вас предупредил, что буду говорить о вещах, которые вам удовольствия не доставят.

Марио проворчал:

– Да, вы были правы, что дальше?

– Он крутился вокруг мисс Пирл в ноябре прошлого года, не правда ли? Извините меня, я делаю свою работу.

– А в чем заключается ваша работа? Мы не обязаны давать отчет. Наши постельные дела касаются только нас самих…

Он пожал своими мускулистыми плечами.

– Извините меня, в свою очередь. Я сорвался зря. Все это уже в прошлом.

– Мне поручено найти Жакье.

– Очень сожалею, старина, но у меня при себе его нет.

И он похлопал себя по карманам, где мелочь гремела, как металлолом.

– Вроде он уехал вместе с вами… Может быть… гм…

– Да, да, понимаю,– хохотнул он.– Нет, не со мной, конечно. Только этого еще не хватало!

Он посерьезнел.

– Он действительно поехал за нами, но по пути мы его потеряли.

– Где? Он нужен своей жене.

– Ей надо было получше за ним присматривать.

– Возможно. Но дело не в этом. Он не вернулся вместе с вами?

– А больше вам ничего не надо? Он путался у меня под ногами больше месяца. Думаю, этого достаточно, а? Когда до меня дошло, чем он занимается, я быстро дал ему пинка.

– И где это произошло?

– В Лондоне… Послушайте, старина, я пойду вам навстречу, сделайте то же и вы. Этот разговор никакого удовольствия мне не доставляет. Я выдам вам всю информацию, а вы не морочьте больше мне голову этой историей. Ей это тоже не очень приятно.

И он показал на акробатку, которая явно была не в себе.

– Приношу свои извинения,– сказал я.

– Ладно,– сказал Марио,– все понятно, вы зарабатываете себе на хлеб… Теперь о Жакье. Он сначала следовал за нами в Лондон, потом в Брюссель, потом опять в Лондон. И там у меня возникли сомнения. Как видите, мне понадобилось для этого порядочно времени. Но так или иначе, с этим было покончено. Вот так, старина. Я не знаю, остался ли он в Лондоне или еще где.

– А где он там жил?

– Не знаю.

Я пристально посмотрел в голубые глаза немки.

– Хм… вы его где-нибудь встречали?

Прежде чем она успела открыть рот, Марио разразился смехом.

– У Риты Браун, в Сохо. В один прекрасный день я псшел следом за мадам… Рита Браун, дом для встреч, № 75 Лоуренс Форд Стрит, Сохо. Будь оно проклято! Этот адрес я долго буду помнить.

– Очень хорошо,– сказал я,– запишу на всякий случай.

Затем я встал.

– Еще раз приношу мои искренние извинения. До свидания, месье. Без обиды?

– Без обиды.

Он протянул мне мощную массивную руку, в которой моя исчезла полностью. Я улыбнулся.

– Итак, вы оставили его в Лондоне?

– Вот именно, в Лондоне.

– А вы уверены, что не на дне Темзы?

– Ну вы даете!

Он разразился гомерическим хохотом, который вдруг оборвался.

Он сообразил что к чему.

– Нет, не в Темзе. В этом я уверен.

– Тем лучше. До свидания.

– Привет.

– Мое почтение, мисс Пирл. Я очень огорчен…

– Ничего страшного. Не извиняйтесь.

Ее немецкий акцент стал еще более явным. Беспокойный блеск в глазах. Она пожала мне руку, и я почувствовал на своей ладони какую-то бумажку.

Будучи далеко от «Арены» и от супругов, я разглядел, что это такое: билет для почетных гостей на цирковое представление.

У мисс Пирл было что мне сказать, и она пригласила меня в цирк. Возможно, там у нее будет свободная минутка, когда она сможет со мной поговорить в отсутствие партнера.

Цирк был битком набит веселыми, шумными, добродушно настроенными зрителями. Элен, которую я пригласил с собой, веселилась, как малое дитя, предвкушая приятное времяпрепровождение, как истая парижанка. Мы заняли кресла в первом ряду напротив красного занавеса на выходе артистов, по бокам которого стояли служители в безупречной голубой униформе с золотыми галунами.

Судя по программе, которая была у меня в руках, выступление мисс Пирл было назначено примерно на середину второго отделения, после великолепного иллюзиониста Мишеля Селдоу. Немного позже, за номером жонглеров, выступал Марио с другим партнером. Без сомнения, это будет момент, когда мне придется подсуетиться и встретиться с мисс Пирл за кулисами. До этого момента мне не о чем было беспокоиться, и я мог полностью насладиться прелестями спектакля.

Который и начался.

Зажглись прожекторы, направленные на оркестр, и пятнадцать музыкантов в ярких костюмах пустили в ход свои инструменты. Неповторимая оглушающая цирковая музыка заполнила все огромное пространство под куполом, и клоуны с шумом принялись развлекать зрителей.

Первый антракт наступил очень быстро, и мы пошли за кулисы в поисках уборной моего друга иллюзиониста. Один служащий показал нам ее.

– Мое почтение, старик,– сказал Селдоу, увидев меня.– Спасибо, что пришел на представление. Будет хотя бы один зритель, который оценит мою работенку. Да, знаешь, ты уже можешь его сажать.

– Кого?

– Марио.

– Вопрос так не стоит.

– Тем лучше для него, но дело в том, что он отдал мне долг, так что…

– А!

– Да, вероятно, он сэкономил деньги во время турне. Дай Бог, чтобы это продолжалось и дальше.

– Ты знаешь, где находится уборная мисс Пирл?

– Пирл и Марио имеют одну на двоих. Только у Гюстава, другого партнера,– отдельная.

– А где находится эта уборная?

Он мне сказал, и я пошел на разведку, но слишком близко не подошел. Когда я вышел в фойе, звонок уже призывал нас вернуться на свои места. Оркестр играл прелюдию, и мы уселись в кресла.

Когда настал момент для моего друга появиться на арене, он был встречен бурными аплодисментами, но чувствовалось, что все с нетерпением ждут следующего номера. И вот продолжительное «А-а-а-а!» вырвалось из груди всех присутствующих. Под звуки тихой и нежной музыки по ковру шла мисс Пирл со своими партнерами. Высоко под куполом покачивались трапеции. Трио раскланялось с публикой на все четыре стороны. Марио и Гюстав – примерно одного телосложения, было видно, как под кожей играют их мускулы. Мисс Пирл с подобранной назад золотистой шевелюрой, в тесно облегающем трико, меняющем цвет под лучами прожекторов, встретил восхищенный шепот. Ее воздушные поцелуи, адресованные публике, вызвали аплодисменты. Она действительно была красавицей, существом высшей расы. Ничего не скажешь, у Жакье есть вкус.

Под звуки музыки акробаты гибкими движениями поднялись на платформу, с которой им предстояло взять старт, и фантастический воздушный балет начался. Сейчас музыка была едва слышна. В воздухе звучал навязчивый речитатив. Две тысячи зрителей с открытыми ртами, запрокинутыми головами, затаив дыхание, следили за маневрами акробатов, которые бросались в пустоту, подхватывали друг друга, летали по перекрещивающимся траекториям. Оркестр перестал играть, слышался только рокот барабана. Вдруг замолк и он. Весь цирк вскочил на ноги, крик ужаса взлетел к куполу. Элен прижалась ко мне, обвила руками мою шею и с рыданиями уткнулась лицом в мое плечо. Один сантиметр, а может быть, и меньше. Но даже один ничтожный сантиметр много значит в жизни акробата, работающего на трапеции. Марио не хватило одного сантиметра, чтобы поймать мисс Пирл, когда она бросилась к нему, и сейчас она лежала в центре арены, как сломанная кукла на одном из ковров, которые привыкли принимать подобные жертвы, в эту минуту он впитывал в себя кровь дочери Германии.

Как во сне, я видел Марио, скользнувшего вниз по канату с риском ободрать себе ладони. Он буквально бросился на тело молодой женщины и обнял ее, сотрясаемый рыданиями. Несколько человек, среди которых был и Гюстав, заставили его подняться и увели за кулисы. Другие люди прибежали с носилками с таким видом, будто в своей жизни они ничем другим не занимались, и унесли несчастную акробатку подальше от нездорового любопытства публики. Какое-то официальное лицо вышло и сделало заявление, которое никто не расслышал.

Элен была на грани истерики. Я гладил ее по плечу, шепча слова утешения. Потом, когда убедился, что она вновь стала отважной секретаршей Нестора Бюрмы, который у себя под ногами подбирает трупы как дохлую саранчу среди цветущих прерий, я предоставил ее самой себе и побежал за кулисы.

Вход в уборную мисс Пирл охранялся двумя слугами.

– Месье, сюда нельзя,– предупредили они.

– Мисс Пирл здесь?

– Ее увезли в Ларибуазер[8].

– Есть какие-нибудь сведения?

– Еще нет.

– А Марио?

– Он здесь, именно поэтому нельзя входить.

– Мне надо с ним поговорить. Скажите, что здесь Нестор Бюрма, частный детектив, который был у них сегодня утром.

Слуга проскользнул внутрь и вышел с Гюставом, который поглядел на меня с любопытством.

– Заходите,– сказал акробат.

Марио сидел на диване, тихо всхлипывая. Время от времени стон боли прорывался сквозь его бескровные губы. Клоун в костюме с блестками и еще один член труппы с растерянностью глядели на него. С головой, опущенной на грудь, он держал в положенной на колено руке большой стакан рома и глядел на него невидящими глазами. При моем приближении он поднял голову.

– Здорово, легавый,– произнес он, заикаясь,– меня обдурили. Я полный идиот и сволочь. Поскольку вы легавый, найдите мерзавца, который это подстроил.

– А он недалеко,– сказал я.– Она хотела со мной поговорить, Марио, а сейчас уже не сможет.

В его глазах мелькнул ужас.

– Она… она умерла?

– Я ничего об этом не знаю. Во всяком случае, она упала, и ты сделал для этого все, не правда?

Он подскочил.

– Что? Вы думаете, что… что это я ее убил?

Его удивление передалось окружающим. Клоун смотрел на меня с гримасой под своим утрированным гримом, и в этой гримасе не было ничего дружелюбного.

– Но Господи Боже мой! – простонал Марио.– Зачем мне это было нужно?

– Жакье,– сказал я.

– Что?

– Он спал с ней. Когда ты заметил это в Лондоне или еще где, это тебе не понравилось, и ты убил Жакье. Сегодня утром ты пудрил мне мозги, но Пирл хотела что-то сказать. И не в твоем присутствии. Она назначила мне свидание как раз здесь, а ты закрыл ей рот.

– Ну, хватит! – сказал Гюстав.– Это что еще за история, месье? Жакье… мне это имя что-то напоминает, но я не вижу…

Я объяснил ему что к чему. Он издал возглас удивления и спросил:

– В общем, вы разыскиваете Жакье?

– Да.

– Тогда ищите в другом месте и не терзайте честных людей, которые и так уже по уши в дерьме. Это правда, в ноябре прошлого года этот Жакье крутился вокруг мисс Пирл, писал ей записки и т. д. Он даже имел намерение следовать за нами, но не сделал этого.

– Марио говорил мне обратное прямо сегодня утром.

– Марио?

– Слушайте, ребята,– сказал последний,– я жлоб и мерзавец. Все дело в этих проклятых бабках. Господи! Если бы я знал… Я не убивал Пирл, ребята…

Он встал, шатаясь.

– Она была против. Она не хотела, чтобы я участвовал в этой махинации… Я ее не послушался, и вот поэтому она нервничала, она была не в себе… вы понимаете? Она промахнулась и упала… из-за этих бабок, будь они прокляты…

– Какие бабки?

– Которые я получил.

– Когда?

– Сегодня утром. Целый пакет. Сто тысяч франков. Это ими я расплатился с долгами. Можете спросить, если не верите. Если бы я не отдал долги, то кое-кто…

– Знаю.

– Ах, так? Хорошо. Потом был телефонный звонок.

– Какой звонок?

– Кто-то мне позвонил и сказал, что я должен сделать, чтобы отработать те бабки, которые оставили для меня в администрации «Арены».

– Ясно. Если вдруг вас кто-либо спросит о Жакье, вы должны были ответить, мол, Жакье последовал за вами за границу, а потом вы потеряли его из виду.

– Так оно и было.

– И вы на это пошли!

– Мать родная! Сто кусков. Это не золотое дно, но В данный момент меня, ох, как устраивало!

– Ну и лопух! Вы что, смахлевать не сумели бы? Это было бы доброе дело! Раз вас склоняли к вранью, это значило, что с Жакье что-то случилось. Надо было взять деньги, но не участвовать в этой лжи.

– Ясно,– сказал он, в свою очередь,– но уж поскольку я так влип, то спокойно могу во всем признаться. Мне обещали подкинуть еще, если точно выполню инструкции. Я подумал, что Жакье попал в какую-нибудь переделку, но мне на это было наплевать. Поскольку ему удалось-таки переспать с Пирл, если хотите знать все до конца. Вот так. А сейчас мотайте отсюда. Я вам все сказал.

– Кроме одного. Кто вам звонил?

– Но я не знаю этого типа!

– Это был мужчина?

– С голосом грузчика.

Я вернулся домой на такси, думая всю дорогу, а дома долго еще ходил взад-вперед по комнате. Потом позвонил Элен.

– Вернулись благополучно?

– Да, спасибо.

– Все еще не в себе?

– Немного. Это было ужасно.

– Бывает хуже.

– Не думаю.

– У меня бывает, это точно. Спокойной ночи, дорогая. Ах да, завтра суббота, значит, до понедельника.

– Да, до понедельника. Спокойной ночи, патрон.

– Я не буду сейчас спать. Придется подумать о страшных вещах.

И я действительно не спал, запустив на полные обороты мои мозги детектива-тарана. И сомкнул глаза только в пять часов утра. Как я узнал позже, точно в то же время Мисс Пирл закрыла свои. Чтобы никогда больше их не открывать.