Лимб

Глава 1. Уш

Четверолунье.

Редкое явление, издавна считавшееся знаком беды. Такое случается раз в четверть века и ничего хорошего не предвещает. Старики вспоминают войны, болезни, неурожай, восшествие на трон жестоких правителей. Всё это отражено в хрониках.

Шен, Торнвудова Луна, Око и Паломник обретают завершенные очертания, выстраиваются в одну линию. Четыре полных луны. Бурая и истресканная, словно подошвы ботинок скитальца. Гладкая, с фиолетовым отливом — говорят, там раньше обитали боги. Желтая, точно кошачий глаз, усыпанная оспинами кратеров. Серовато-зеленая, с вкраплениями горных массивов.

Фиолетовая Шен — самая большая из всех. Сероватая с прозеленью Торнвудова Луна знаменует колдовское время для тех, кто работает с травами и зельями. Бурый Паломник освещает дорогу путешественникам даже в те ночи, когда его спутники прячутся во тьме. Око же покровительствует оборотням, особенно тем, кто родился в кошачьих кланах Черноболотья.

Ежегодно светила собираются вместе, и тогда начинается Праздник Полных Лун. Не по всей Тверди, конечно. Но Запад почитает небесных заступников, и отсчитывает от их единения годовой цикл.

Четверолунье — иное.

Спутники сходятся максимально близко, срастаются в цепь, а затем начинается затмение. Частичное — раз в двадцать пять лет. И полное — раз в тысячелетие. Говорят, при полном затмении пал Китоград. И многие летописи это подтверждают.

Магистр Нге смотрел на Паломника, вросшего в Шен, и думал о темных эпохах, предшествовавших расцвету новых империй. История подобна сезонным изменениям. Лютая стужа сменяется капелью, ледоходом и набухающими почками. Отовсюду лезет трава, цветут деревья. Приходит лето, а вместе с ним — жара, буйство зелени, зреющие плоды. Дальше — увядание. Цикл повторяется.

Война сменяется миром.

Тиран — мудрым и сильным властителем.

Засушливый год — нескончаемыми дождями.

Так было всегда, но жнецы меняют облик Преддверья. Разрушено шесть Храмов в разных уголках мира. Начали захлопываться вечные Двери на Небесах. Магистр не думал, что подобное возможно. Его предшественники веками жили на террасах Ливонского хребта, готовили поколения мастеров ножей и свято верили в нерушимость устоев. Время от времени находились варвары, осмелившиеся посягнуть на дом Демиургов. Безумцы встречались с мастерами — и остывали в придорожной пыли. Иногда фанатики собирали армии, чтобы низвергнуть старых богов и воздвигнуть собственные святилища. Тогда мастера присоединялись к защитникам города. Братья Внутреннего Круга и Хозяин Дверей прорывались на поле боя через пространственные щели. И помогали владыкам достичь перелома в битве. За это мастеров Гильдии чтили не меньше, чем волшебников и врачевателей.

Двенадцать веков — и ни одного разрушенного Храма.

Мы расслабились, подумал Нге, рассматривая поверхность Торнвудовой Луны. Забыли о том, что нет ничего вечного под звездами. И поплатились за свою беспечность.

Уш не спал.

Местные жители разбежались по горным пещерам и затерянным в джунглях деревушкам. Воины разводили на площадях костры, распределяли катапульты по длинным и прямым улицам, заготавливали стрелы, наматывали паклю на наконечники. Запасались ведрами с горючей смесью.

Представители двух Гильдий собрались у Храма. Рассредоточились таким образом, чтобы отразить нападение с любой стороны. Четырьмя смешанными группировками. Ждали, перебрасываясь скупыми фразами.

Война со жнецами перечеркнула всё, что люди знали о воинском искусстве. Фортификация утратила смысл. Никто не защищал крепостные стены, башни и ворота. Гарнизоны не полагались на высоту и прочность укреплений, глубину рва, дополнительные линии обороны. Жнецы полезут из иных измерений прямо в центре города — это понимали все. И попытаются разрушить Храм.

Вооруженные до зубов латники больше не решали исход сражения. Кавалерия хорошо работает в поле, но от нее нет ни малейшего прока в уличных теснинах. Щиты не держат удары кос. Мечи и копья не наносят ущерба чужакам в зеркальных балахонах.

Армии владык Тверди оказались бессильны против нового врага. Жнецы проходили сквозь выставленные королями отряды, словно нож сквозь масло, оставляя после себя кровавое месиво. Такого не ожидал никто. Ни многоопытный и убеленный сединами император Септен, ни хошанский сёгун До-Зо-Фар, привыкший одерживать победы на горных перевалах. Ни суровый конунг Гурдагада Рагнейд, вновь выдвинутый Альянсом для борьбы со злом Внемирья. Ни бесстрашный Дантариан, в прошлом спасавший Улкундар от кочевых ветреных орд. Ни кормчие Скитов во главе с командором Ангусом и начальником тайной канцелярии Тведром. Все эти люди замерли на краю пропасти, за которым разверзлась бездна. Ужаснулись своему бессилию.

И тогда между людьми и потусторонним кошмаром встали Гильдии.

Маги и Ножи.

Руны и заклинания против неуязвимости многомерных существ. Волшебство против мрака.

В Преддверье хватало невежд, ненавидевших Гримлиэля за открытие Тшуммеха. Злые языки говорили, что колдуна надо распять на Ливонском тракте — в назидание потомкам. Нге понимал, что у человека есть право на ошибку. Гримлиэль прельстился богатством и влиянием Пантеона, но если бы он мог предвидеть будущее, то отказался бы от своей затеи. К сожалению, будущее открывает свои тайны не всякому…

Против жнецов работали две вещи. Воздушные письмена, внедряющиеся в эфирную сущность и препятствующие скольжению по краю бытия. Огонь в любых проявлениях. Наколдованные пламенные шары, усиленные рунами ножи, подожженные стрелы. Главное — ударить после прочитанного магом заклинания.

Открытие подарило людям надежду.

Стали формироваться отряды, в которых состояли обученные Гримлиэлем и Молл Дайер волшебники. Мастеров воздушного письма становилось все больше. Но этого не хватало, чтобы отразить вторжение. Похоже, иномирцы стягивались отовсюду. Магистр Нге слышал кое-что об империи жнецов и понимал, что Гримлиэль расшевелил осиное гнездо. Против людей выступила сила, практически не уступающая предтечам. Удивительно, что жнецы не поддержали Посторонних в войне континентов с таким же рвением.

В отряде Нге сражались два легендарных волшебника. Тетис, повелевающий бурями и ветрами, и Нарайан, прославившийся умением создавать неустрашимых глиняных големов. Еще четверо магов были новичками, прошедшими обучение несколько дней назад. Включая Илорна, некогда возглавлявшего представительство Гильдии Магов Кобара.

Вторую группу возглавил Гримлиэль. Третью — Молл Дайер. Четвертым соединением руководил Абрамелин, который, собственно, и откопал знаки, оказавшиеся роковыми для эфирных сущностей Внемирья.

Аш — один из древнейших урхатских городов. Поселение, укрывшееся в высокогорной долине, в окружении неприступных скал. Посреди глубокого озера расположился остров, который в незапамятные времена облюбовали последователи Безумного Бога Удачи. Первые властители Аша принимали ключевые решения, бросая кости. Примечательно, что Храм уже был выстроен. Адепты Великой Игры восприняли это как знамение свыше. Безумный Бог не нуждался в ритуалах и подношениях — он жил в каждом человеке, рискнувшем поставить всё свое достояние на кон.

Нге доводилось бывать в игорных монастырях.

Своеобразные впечатления.

И вот он снова — в каменной чаше, покрытой джунглями, рисовыми плантациями и веселящей травой. За стенами, сложенными из грубо отесанных булыжников.

Жнецы предпочитали воевать ночью.

Никто не знал — почему.

Легенды гласили, что эти твари выбрались из потусторонних бездн и подчиняются богине Унгхват. Нге очень не любил культ этой богини. Жители урхатских нагорий поклонялись Унгват по всему востоку страны. Владычица смерти и повелительница разрушений — вот кто такая Унгхват. Культисты практиковали человеческие жертвы и развязывали войны, чтобы умилостивить Мрачнейшую. Изображалась богиня в виде шестирукой старухи, сжимающей остро отточенные катары. Вместо волос — щупальца, намекающие на дальнее родство с Океаном. Жила ли Унгхват на Преддверье, принадлежала ли к числу ушедших Демиургов? Кто знает…

Вертикальные черные полосы расчертили предрассветную реальность. Линии, выпускающие врагов наружу.

— Приготовиться! — рявкнул Гримлиэль.

Взгляды волшебников стали сосредоточенными. Мастера ножей достали из чехлов метательные клинки.

Рыночная площадь ожила.

На небесах луны срастались в неправдоподобное существо, заливая Твердь причудливым сиянием. А на брусчатке дряхлого Аша разворачивалось очередное противостояние.

Шарообразные машины устремились к Храму — плавно, неотвратимо, не касаясь земли. На потертые камни легли крестообразные тени — растянутые, скругленные и непроницаемо-черные. Удивительно, что эти создания вообще способны отбрасывать тень, подумал Нге.

Жнецы разделились на группы по трое. И атаковали передние ряды мастеров.

Нге увидел прорыв со стороны — под удар попал отряд Гримлиэля. Бойцы Гильдии уклонялись, не вступали в сражение с чужаками в зеркальных балахонах. Слепили пришельцев сгустками света, били замедляющими рунами, натравливали своих рлоков. По площади прокатилось несколько акустических волн. Передовые линии жнецов все впитали, сомкнули ряды и начали работать косами. Несколько человек упали, развалившись на части и заливая тротуар собственной кровью. Взревел полярный хищник, лишившийся задней лапы.

Волшебники нашептали свои заклинания, и к чужакам понеслись цепочки мерцающих символов. Вот только жнецы не стояли на месте — они постоянно двигались, старались держать между магами и собой безопасную дистанцию. Нге понял, что против людей применяется новая тактика. И поспешил на помощь.

Схватка незаметно переросла в бойню.

Жнецы периодически ныряли в пространственные щели, вновь появлялись, но уже в других местах площади. В трех локтях от магистра из ниоткуда вырос шипованный шар, выстрелил плоской лентой и снес голову мастеру Линдсу, стерегущему Верн. Из перерезанных артерий брызнула кровь. Голова Линдса покатилась в сторону Храма, который уже ровняли с землей порождения тьмы.

Нескольких нападавших удалось сжечь, действуя воздушными письменами и огнем, но потери людей были ужасающими.

Нге отправил пылающий клинок по настильной траектории и превратил в лужу очередного чужака. Тут же сместился вправо, уклоняясь от плоскостей биомашины, выставил руну щита против косы и пригнулся, давая возможность Илорну поразить противника письменами. Слева вынырнул Канг, сунул под капюшон жнецу горящий катар и скрылся в гуще сражения. Тварь задымилась, истошно заорала на ментальном уровне и расплескалась по тесаным гранитным блокам.

Магистр в связке с Илорном положил еще двух жнецов, прежде чем понял — бой проигран.

Храм осел, поднимая столбы пыли.

Со стороны постройки доносились непонятные скрипы, шипение и скрежет. Сами биомашины двигались бесшумно.

— Отходим! — рявкнул Вячеслав.

Уцелевшие бойцы Гильдий начали отступать к порталу, пробитому Хозяином Дверей. Переход вел на Дакоту, а оттуда — в Трордор.

В какой-то момент отступление превратилось в бегство.

Луны равнодушно взирали на хаос и смерть.

Глава 2. Коридоры

Ольгерд и Рык замерли перед входом в лабиринт.

Самый настоящий.

Лабиринт раскинулся посреди степи округлой серой громадой. Ничего впечатляющего — скромные размеры, полное отсутствие архитектурных изысков. Высота трехэтажного здания. Стены казались грубыми и шероховатыми. Ни окон, ни дверей.

— Ты издеваешься, — сказал Ольгерд.

— Обычная проверка, — Сол Динмарк пожал плечами. — Внутри эта штука больше, чем кажется. Там многомерные карманы, искусственный интеллект. Полная автоматика.

— Ловушек хоть нет? — нахмурился мастер.

— Есть, — признал инспектор. — Не переживай, система не настроена на причинение вреда. Нас интересуют реакции твоего организма в моменты опасности.

— Меня убьют, но не до конца? — вырвалось у Ольгерда.

— Ловушка остановится в последний момент, — невозмутимо ответил Динмарк. И кивнул в сторону лабиринта: — Иди.

Часть стены растворилась, формируя овальный проем. Ольгерд шагнул внутрь, не удостоив Динмарка ответом. Рык последовал за хозяином.

Фарназис оказался безлюдной планетой, управляемой военной организаций под названием Барьер. Звездолет инспектора вышел из подпространства за три световых года до пункта прибытия. Стандартное требование, которое выполнялось беспрекословно даже людьми с полномочиями Динмарка.

Три световых года.

На заре освоения космоса люди потратили бы на такой полет столетие. Может, и больше. Спали бы в ящиках-морозильниках, видели искусственные сны. Часть астронавтов наверняка осталась бы бодрствовать, следить за исправной работой систем, рожать детей и надеяться, что их потомки увидят миры обетованные. Корабль Динмарка покрыл полмиллиарда километров за полчаса. Выходит, Демиурги и без лимба неплохо справляются. Убери Сеть, убери подпространство — они продолжат странствовать среди звезд, основывать колонии, строить великие цивилизации…

Человека уже не остановить.

Ни жнецам, ни дзуарам или тандрадианцам.

Ольгерд осмотрелся. Они с Рыком стояли посреди длинного коридора, протянувшегося на запад и восток. Коридор плавно закруглялся, сходил на нет. В потолок были встроены светящиеся панели. Приятный дневной свет не утомляет глаза и позволяет рассмотреть хитросплетения лабиринта.

Впрочем, рассматривать особо нечего.

Та же серость, однородная скука.

Рык попытался запустить свой разум по коридору, чтобы выявить опасности, отыскать ловушки. Не получилось. Лабиринт был оснащен хитроумными устройствами, пресекающими ментальные путешествия.

Базовые инструкции мастер получил.

Надо пройти лабиринт — и всё. Не важно, где поворачивать. Конфигурация изменчива, сооружение подстраивается под испытуемого. Каждый шаг сопряжен с изучением. Система будет сканировать Ольгерда и Рыка, заглядывать в их тела и души, подбрасывать испытания. Цель — познать тех, кто пытается проникнуть в миры Содружества.

Ты выйдешь наружу, когда Барьер тебе позволит это сделать.

Не раньше.

Слова Динмарка неприятно резанули слух. Мастер ножей привык быть хозяином своей судьбы. На Дзуаре, в лимбе и Предельных Чертогах — всюду он определял картину боя, а не слепо плыл по течению. Что ж, придется опробовать кое-какие руны. Планета хочет казаться дикой пустошью, но ее переполняет энергия. Ольгерд видел странные конструкции на орбите, похожие то ли на зеркала, то ли на волновые ретрансляторы магелланцев. Барьер нуждается в мощностях для поддержания обороноспособности. Кольцо Нивена не построено лишь по одной причине — в случае конфликта по этой структуре нанесут удар. И потери будут ужасающими.

На Фарназисе не было городов и постоянного населения. Только опорные пункты, закрытые комплексы, защищенные орбитальные пузыри. Всё напичкано автоматикой. Безусловно, Демиурги могли развернуть здесь боевые станции и подтянуть ударный флот в случае необходимости. Но первую линию обороны держали машины. Безжалостные и непостижимые. Сокрытые в шахтах и ангарах глубоко под землей. Дрейфующие в космической тьме. И бороздящие просторы океанов. Ольгерду не хотелось думать об этих устройствах, с которыми нельзя договориться или сразиться на равных. Подобные создания… они еще хуже Кракена.

Ольгерд свернул направо и неспешно двинулся по серому коридору. Пол под ногами казался упругим и мягким, словно губка. Или мох. Схожие ощущения возникают, когда идешь по сумрачному лесу, вслушиваясь в шорохи и скрипы ветвей.

Лабиринт — не лес.

Всё здесь было мертвым, чужеродным. Не верится, что человеческий разум мог сотворить нечто подобное. Впрочем… было ли Содружество только человеческим? На сей счет возникали сомнения.

Рык принюхивался к стерильно чистому воздуху.

И ничего не улавливал.

Зверю такие фокусы не нравились.

Коридор вывел хозяина и его питомца к развилке. Два туннеля разбегались под острым углом. Не задумываясь, Ольгерд свернул влево. И обнаружил, что шагает под уклон, а тоннель завивается спиралью.

Тупик.

Провал под ногами, вделанные в серую поверхность металлические скобы. Глубина люка не превышала трех метров. Рлок сиганул вниз и мягко приземлился на четыре лапы. Ольгерд спустился по скобам.

Цилиндрическая комната.

Разбегающиеся в разные стороны коридоры.

Шесть вариантов. Вот где поле для раздумий. Можно стоять вечно, пытаясь заглянуть за край неопределенности. Ольгерд был человеком действия, поэтому уверенно шагнул в ближайший проем и продолжил свой путь.

Звездолет высадил пассажиров в чистом поле и умчался на орбиту, подчиняясь протоколам Барьера. Макгрегор остался на борту корабля — ему не требовалось проходить проверку. Сол Динмарк не мог вызвать звездолет до полного прохождения лабиринта своим подопечным. Барьер перекрыл все каналы связи, запретил маневрирование и посадку.

Ольгерд резко остановился.

Рык припал к пружинящему полу.

К мастеру ножей мчалось существо, похожее на собаку — крупную, с вытянутой пастью и прижатыми к голове ушами. Пес взвился в воздух, но был остановлен ударом рлочьей лапы. Хруст ломающихся позвонков, жалобный визг, обмякшее тело.

Слишком просто для ловушки.

Или — тест на агрессию?

Мертвый пес развалился на несколько частей, каждая из которых превратилась в черную труху. Мусор начал всасываться в пористое покрытие. Ольгерд завороженно наблюдал за процессом. И чуть не пропустил лезвие, вырвавшееся из скрытого паза в стене. Инстинктивно уклонился. Клинок развернулся, словно им управлял другой мастер, и атаковал колено Ольгерда. Пришлось выставить руну щита — и она непостижимым образом сработала.

Нож рикошетом врезался в невидимую преграду и растворился. Словно его и не было. Всё, что Ольгерд успел рассмотреть, так это лезвие, напоминающее копьевидный лист хошанского вяза, да рукоять, обмотанную кожаным ремешком. Нечто до боли знакомое. Сам Ольгерд такими не пользовался, но видел в арсенале Гильдии.

Итак, лабиринт позволяет использовать руны.

Уже неплохо.

Мастер направился дальше по коридору и замер у следующей развилки. Теперь перед ним простирались два горизонтальных тоннеля и вертикальная шахта в полу. Карабкаться по скобам не хотелось, поэтому Ольгерд свернул влево.

Известное с давних времен правило — всегда поворачивай в одном направлении, если хочешь отыскать выход из лабиринта. Конечно, зодчие Царства Вигов не заглядывали на планеты Содружества.

Сгустился туман.

Плотный, липкий.

Ольгерд резко остановился. Протянул руку, попробовал нащупать стену коридора. И не смог. Пространство бесшумно расширилось, изменив себя.

— Эй! — крикнул Ольгерд.

Звук его голоса отразился от сводов громадного зала, прокатился эхом по лабиринту и утонул в белесой мути.

Видимость сократилась.

Ольгерд протянул перед собой руку и понял, что не может рассмотреть кончики пальцев. Расстояния, ориентиры — всё утратило смысл. Потолочные осветительные панели перестали быть полосами. Мастер наблюдал лишь смутное свечение, с трудом пробивавшееся сквозь водянистую взвесь.

Водянистую?

Туман на миг показался живым. Ольгерд поежился, ощутив на шее и запястьях невесомые прикосновения. Словно тебя ощупывает бесплотная тварь — неуязвимая и беспощадная. Наверное, искусственный туман мог бы растворить путников в своей утробе, втянуть в пористое покрытие и разложить на мельчайшие частицы. Мог бы — но не хотел. Муть исследовала Знающего-на-Перекрестках. Пролезала в складки одежды, вынюхивала что-то в чехлах с ножами, пробовала на вкус чакры и керамбиты.

Рыку тоже досталось.

На ментальном уровне разворачивалось нечто невообразимое. Разум зверя пытались сканировать, а рлок огрызался, ставил блоки, увиливал от вездесущей взвеси.

Если это ловушка, то весьма изощренная.

Накатила паника, которую мастер быстро подавил. Быстрыми взмахами изобразил перед собой руну Тейваз — ту самую, с Риордана. Переделанную Навсикаей для Велиара.

Поднялся смерч.

Воронка втянула в себя белую муть, увеличила скорость вращения и двинулась вперед, расчищая дорогу. В плотной субстанции образовалась прореха, дышать стало легче.

— За мной, — обронил Ольгерд.

И зашагал вслед за порождением рунической магии. Смерч вмонтировался в реальность инородным чудовищем — он протяжно гудел, расшвыривал туманные космы и продолжал наращивать обороты. Ольгерд специально удлинил косую перекладину Тейваза, рассчитывая на мощный эффект. И это сработало.

Ухмыльнувшись, мастер швырнул второй знак себе за спину. Воронка врубилась в туман, но начала двигаться в противоположном направлении. Еще по одной руне вправо и влево.

Муть нехотя отступила.

Последние клочья втянулись в пол и потолочные скважины, которых Ольгерд раньше не замечал.

Рык отфыркивался, недовольно урчал и посверкивал глазами. Лабиринт сразу не понравился хищнику. Не лес, не пустыня, не полярная тундра. Даже не человеческое жилье в привычном понимании.

Ольгерд обвел взглядом помещение, в котором оказался. Квадратный в сечении зал с куполообразным сводом. В одном из дальних углов — спиральная лестница, вросшая в пол и потолок. Похоже, там пробита очередная шахта.

Мастер пересек зал и в нерешительности остановился. Лестница вилась в двух направлениях и казалась бесконечной. Подумав, Ольгерд направился вниз. Просто потому, что спускаться легче.

Рык нехотя пристроился сзади. Ольгерд ощущал в эмпатическом фоне зверя тревогу, настороженность и отвращение. Рлок мечтал покинуть лабиринт как можно быстрее. Не сразу мастер ножей догадался, что лабиринт оказывает психическое давление на своих гостей. С каждым шагом уверенность распадалась на тысячи осколков. Из темных глубин подсознания выплывали первобытные страхи.

Ольгерд замер на полушаге.

Вслушался в звуки шахты. Неразборчивый шепоток, тихий смех, пронзительные скрипы… Глухие удары обственного сердца…

Еще не поздно сменить направление.

Подняться по лестнице двумя витками выше и оказаться в туманном зале. Идея казалась не такой уж плохой. Не спускаться же в этот беспросветный мрак, напоминающий Пенаты Мертвых из легендариума Западной Тверди.

Собрав остатки воли в кулак, Ольгерд продолжил спуск.

Лестница неожиданно выпрямилась. Ступени исчезли, их сменила наклонная поверхность. И мастер ножей понял, что лабиринт вписал его в коридор. Именно вписал, поскольку архитектура преобразилась за считанные секунды. Тьма отступила, над головой оформились привычные панели. Не останавливаясь, мастер прошагал еще метров двести и уперся в тройную развилку.

Рык терпеливо дожидался решения хозяина.

Центральный коридор.

Еще триста или четыреста шагов. Несколько поворотов, лестничных пролетов и две отвергнутых шахты. Один раз пришлось уворачиваться от режущих лопастей, перечеркнувших тоннель крест-накрест. В слабо освещенном тупичке на Рыка и Ольгерда напал рой злобно жужжащих насекомых, похожих на пчел. Рлок применил акустический удар, и незримая волна снесла рой, точно порыв ураганного ветра.

Постепенно развилки, повороты, горизонтальные и вертикальные шахты стали чем-то обыденным. Как и ловушки, с которыми мастер неплохо научился справляться. Время в лабиринте не ощущалось, текло вязкой патокой. Мышцы не болели, спать не хотелось. Ольгерд даже не успел толком проголодаться, поэтому у него возникло подозрение, что путь занял около трех-четырех часов.

Захотелось пить.

Едва Ольгерд подумал об этом, как раздалось тихое журчание. За углом коридора стены разошлись. Мастер увидел речушку, вытекающую из одной стены обширного зала и водопадом срывающуюся в квадратный проем.

Через центр зала был проложен канал, служивший реке руслом.

Остановившись на краю потока, мастер уставился в воду. Ничего особенного — прозрачная и чистая река.

Пить расхотелось.

Этому месту доверять нельзя. Лабиринт подбрасывает очередное испытание. Вряд ли поток отравлен, но проверять желания нет.

В ширину речушка не превышала семи локтей. Можно разбежаться и перепрыгнуть, для надежности применив руну воздушной ступени. Не мокнуть же, пересекая русло вброд.

Мастер швырнул руну в центр течения, отступил на несколько шагов, разогнался и прыгнул.

Незримая сила вморозила Ольгерда в воздух. Тело сделалось невесомым.

Выругавшись, Знающий взмахнул руками, но это ни к чему не привело. Мастер ножей беспомощно закувыркался в воздухе, утратив ориентиры. Он дергался в пустоте, пытался сгруппироваться или хотя бы замедлить вращение. Тщетно. Похоже, искусственный интеллект создал над рекой область с отсутствующим притяжением. Невесомость — так это называлось в образовательных программах магелланцев.

Невесомость — для космоса.

А тут — планета.

Отключив здравый смысл, Ольгерд расслабился и подтянул ноги к груди. В нескольких метрах от него в воздухе плавал рлок.

Успокоить дыхание.

Не делать резких движений.

Аномальная зона перестала существовать. Ольгерд почувствовал падение, толком не сообразив, что происходит.

Два тела упали в реку, подняли тучи брызг и начали тонуть. Первым сумел выбраться на поверхность рлок, за ним — Ольгерд. Течение ускорилось и слило пловцов в вертикальную шахту.

Ольгерд попытался нащупать в полете скобы, но их не оказалось на месте. Из горла вырвался крик. Стены далеко — не дотянешься…

Коридор изменил сечение, сделался круглым и прозрачным. Ольгерд мчался сквозь черноту космоса, ощущая паническое настроение питомца. Рлок упал в тоннель первым и теперь находился в десяти метрах ниже. Водный поток исчез, словно его смахнули с грифельной доски.

Сюрреализм происходящего достиг апогея.

Ольгерд не на шутку испугался. Инородная сила разогнала их с Рыком до бешеной скорости и потащила сквозь бархатную тьму, усеянную звездными россыпями. В какой-то момент Ольгерд понял, что движется вверх. Под ногами развернулся диск Фарназиса. А над головой уже чернели знакомые очертания корабля Сола Динмарка.

Машина втянула пассажиров в свою утробу.

Звезды погасли.

Глава 3. Основатель

Террасы охвачены унынием.

Это Навсикая поняла сразу после своего возвращения. Мастера ножей перестали верить в собственные силы, теряя Храмы один за другим. Канг получил тяжелое ранение в бою — коса вскользь прошлась по его ноге, вспоров плоть до самой кости. Сейчас Наставник отлеживался в своей келье, пил целебные отвары. Вячеслав и Келар Антоний приносили Кангу еду, меняли повязки, накладывали на ногу исцеляющие руны. Поговаривали, что Канг идет на поправку, но еще долго будет хромать.

— Соберемся у него, — сказал Коэн.

Быстротечное северное лето неслось к осенним холодам. Ночью приходилось подтапливать камин, чтобы не замерзнуть. Теплеть начинало после восхода солнца, вот только горные вершины громоздились на востоке от террас.

Навсикая подбросила сучковатое полено в огонь.

И поставила греться чайник.

Уступы, на которых поселились братья Внутреннего Круга со своими учениками, тонули в полумраке. Время растянулось в вязкую субстанцию. Послушница и странствующий посредник молчали, погрузившись каждый в свои мысли.

— Это правда, что ты основал Гильдию? — Навсикая пристально взглянула на посредника.

Коэн неохотно кивнул.

— Значит…

— Нет, — отрезал волшебник. — Я не автор пророчества. И я понятия не имею, откуда оно взялось.

— Как такое может быть?

— Ты же не думаешь, что я постоянно жил на террасах в то время? Мне приходилось скитаться по Дверной Сети, бороться с последствиями Отката. Я говорил с Вэй — она слышала о пророчестве, но больше ничего не знает.

— Вообще ничего? — уточнила девушка, снимая чайник с варочной плиты камина.

— Есть парочка версий, — признал Коэн.

— Так расскажи, — Навсикая разлила кипяток по кружкам с заранее всыпанной заваркой. Листья были прижаты ко дну мелкоячеистыми сеточками. Новомодное трордорское изобретение. — У нас же хватает времени.

— Ладно, — сдался посредник, принимая кружку на пробковой подставке. — Тогда слушай. Первая история гласит, что давным-давно жил Демиург, умевший заглядывать в будущее. Точнее — преодолевать временной поток на своем чудо-корабле. И этот Демиург заинтересовался грядущей историей Преддверья. Отправился в долгое путешествие, но вернулся в тут же секунду. Сильно постарел. Наделал кучу записей и привез в Китоград. А потом случилось то, что случилось. И большая часть записей исчезла. Кроме одной.

— Пророчество, — догадалась Навсикая.

— Оно самое, — подтвердил Коэн. — Но критики эта версия не выдерживает.

— Почему?

Коэн наградил ученицу Ольгерда таким взглядом, что Навсикая пожалела о глупом вопросе.

— Нет никаких свидетельств того, что Старая Земля располагала технологиями хронопутешествий. Кроме того, тебя не смущает уникальность находки? Почему пророчество уцелело, а остальные записи мифического Демиурга — нет?

— Пророчество написали позже, — предположила Навсикая. — И подбросили.

— В точку. Есть, правда, и вторая версия, — Коэн грел кружку в руках, задумчиво глядя на поднимающийся пар. — Согласно этой истории, ты научилась связываться с людьми в прошлом и будущем, проникать к ним в головы. И продиктовала пророчество одному из первых магистров Гильдии Ножей. Явившись во сне, точно какой-нибудь легендарный пророк.

— Зачем мне это? — изумилась девушка, делая глоток из собственной кружки. Варево, обжигая гортань, провалилось внутрь.

— Ты хочешь, чтобы братья Внутреннего Круга отыскали тебя и начали обучать. Без этого временная петля не замкнется, а мы не отобьемся от жнецов.

— В пророчестве говорится о Посторонних, — напомнила Навсикая.

— Там всё туманно, — хмыкнул Коэн. — Я вообще не зацикливался бы на пророчестве. Ты обрела некие способности — и хорошо. Используй дар, помоги своей планете. А дальше… будь что будет.

Воцарилась тишина.

Навсикая вслушивалась в треск поленьев и завывания ветра, гуляющего по каменным уступам.

— Ты знал, что придется оберегать Храмы? — тихо произнесла Навсикая. — Поэтому основал Гильдию?

— Пытаешься вычислить автора своего пророчества, — Коэн сделал глоток. — Нет, я не настолько силен, говорю же. Есть простое объяснение, девочка моя. Когда Китоград пал, и один из Храмов был разрушен, мы с Гримлиэлем поняли, что Преддверье в опасности. Уничтожь все Храмы — и получишь изоляцию. Никакой торговли, связи с Предельными Чертогами и другими влиятельными мирами. Эта планета перестанет быть перекрестком. Вот мы и решили создать организацию профессиональных защитников. Тех, кто будет стоять между Внемирьем и столпами вашей реальности.

— Нас.

— Именно.

— А почему ножи? И руны?

— Стечение обстоятельств. Первый магистр в совершенстве владел короткими клинками. Я научил его усиливать броски и удары рунической магией. Получалось неплохо. Нам с Гримлиэлем понравилось, и мы решили сосредоточиться на ножах. Были и другие соображения, — взгляд посредника подернулся туманом воспоминаний. — К примеру, мобильность. Мастер быстрее доберется до Храма в случае опасности, если не будет тащить на себе латы, шлем и двуручный меч. При этом вы можете противостоять тяжеловооруженным воинам, пользуясь рунами на коротких и средних дистанциях. Даже в схватке с боевым магом мастер ножей имеет неплохие шансы на выживание. При должной подготовке.

— А кто-нибудь пробовал укреплять рунами другое оружие? Мечи, копья, стрелы?

— Безусловно.

— И как?

— Ты и сама знаешь ответ. Изучала ведь кузнечное дело, можешь ковать рунные клинки. Мастера зарабатывают этим ремеслом на жизнь, и неплохо.

Навсикая задумалась.

Действительно — большинство мастеров проживает отпущенный жизненный срок, так и не вступив в бой с осквернителями Храма. Что же они делают? Почему Гильдия пользуется таким авторитетом? Ответ лежит на поверхности. Мастера оказывают мелкие услуги ярлам и бургомистрам, охотятся за головами преступников, и, разумеется, куют оружие на заказ. Вот только руны в большинстве своем придумывались для коротких клинков. Ножей, чакр, кусари-гам, катаров. Меч может стать острее, крепче и долговечнее. Есть руна, избавляющая заказчика от ржавчины. Наконечник стрелы или копья может стать бронебойным. Латы можно усилить Эльхазом — тогда их не будет проминать дробящее оружие. Существуют комбинации для щитов и шлемов, позволяющие держать любые удары. Вот только… не полетит стрела по криволинейной траектории. Копье не зависнет у виска противника. А выбитый в схватке меч не вернется в ладонь.

— Вы сделали это специально, — озарение было столь сильным, что Навсикая не донесла кружку с отваром до рта. — Ограничили рунную магию, скрыли знаки, способные дать преимущество обычным воинам.

— Мыслишь в нужном направлении, — одобрил Коэн. — Но не угадала. Руны — достояние каждого. Человек вроде тебя может экспериментировать и случайно сложить новый символ. Ни я, ни Гримлиэль не в силах спрятать от людей магию. Силы, которыми мы владеем, повсюду. Мы просто разрабатывали нужные комбинации черточек под себя. И не утруждались альтернативным применением. Этого достаточно, ведь талантливые рунознатцы рождаются крайне редко.

— А если и рождаются, — добавила Навсикая, — мы их тут же находим и тащим в Гильдию.

— Да.

— Неужели за всю историю Ножей не встречались отступники? Те, кто не хотел защищать Храмы, но обладали определенными амбициями?

— Встречались, — кивнул посредник. — Полтысячи лет назад мастер по имени Шор Джаруб отказался от присяги и попробовал создать армию мастеров для захвата власти в Улкундаре. Вербовал обычных крестьян и ремесленников. Ковал для них рунные ножи, тренировал по нашим канонам.

— У них же нет дара, — фыркнула Навсикая.

— Поэтому он делал ставку на численность войска и рунную гравировку. Не самая худшая стратегия, если честно.

— Что с ним произошло?

— Пал, сражаясь с Внутренним Кругом.

— Вот оно что.

— Для таких целей и создан Внутренний Круг, — голос Коэна стал твердым. — Лучшие из Знающих — последний бастион на пути Посторонних, жнецов и ренегатов. Если кто-то применяет искусство террас со злыми намерениями, братья устраняют проблему.

— Ольгерд работал на тебя, — заметил Навсикая. — И пришел в Гильдию с Посторонним внутри. Почему его не устранили?

— Не смогли.

Навсикая допила отвар и подошла к камину, чтобы пошевелить кочергой угли. Скоро на террасах потеплеет, так что дрова лучше экономить.

Девушка с удовольствием поселилась в келье, некогда принадлежавшей Ольгерду. Поначалу Навсикая думала, что ей будет больно. Вернувшись из Предельных Чертогов, она сразу последовала за Коэном в Трордор. Не хотелось встречаться с Мерт.

Внутри — опустошение.

Казалось, с Океана налетел смерч, расшвырял уютный мирок Навсикаи, оставив после себя тоску и щемящее одиночество. Наверное, стоило повидаться с Брином. Коэн знал, где обретается брат, и не исключал повторного сбора экипажа «Мемфиса». Сейчас, после расставания с Ольгердом, Навсикая жалела о своих откровениях и хотела бы всё вернуть на места. Но было уже поздно — Ольгерд отправился на другой конец Галактики. Брин — единственный человек в мире, ради которого еще стоило жить. Но встретиться с братом она еще успеет. Главное сейчас — разобраться в себе и спасти этот самый мир.

Навсикая прислушалась к собственным чувствам.

Вот она — келья Ольгерда.

Вместо боли в груди поднималось ощущение уюта и сопричастности к судьбе дорогого ей человека. Быть может, настанет день, когда удастся перерасти и это.

— Мы здесь, — Навсикая повернулась к посреднику. — Что дальше?

Они толком не успели обсудить план действий.

— Тшуммех нам не закрыть, — Коэн тянул отвар маленькими глотками. — Однажды эту задачу решил Сол Динмарк, но он за пределами Дверной Сети. Архивариусы не знают, что делать. Вэй не вступит в битву — она отвечает за сохранность Безымянного Скита. Остается лишь один вариант. Ты вышвырнешь жнецов из Преддверья.

— Что? — Навсикая едва не выронила кочергу.

— Перекрой им все измерения. Заставь убраться из этого мира. Или убей всех, до кого сумеешь дотянуться.

— Я — не Демиург.

Коэн пожал плечами:

— Тогда люди Преддверья погибнут.

Девушка приблизилась к окну.

В пятнадцати локтях от кельи вилась тропа, связывающая тренировочные и жилые террасы. Еще выше располагались владения Внутреннего Круга.

— Поверь в свою силу, — прозвучал за спиной голос Коэна. — Ты выросла, многому научилась. Умеешь творить руны, недоступные пониманию остальных. Видишь грядущее…

Коэн умолк.

И Навсикая вдруг поняла, что волшебник впервые за долгие годы надеется на кого-то другого. Не на себя.

— Знаешь, — прошептала девушка, и ее слова вплелись в песню ветра, — это ведь не похоже на путешествие рлока по ментальным угодьям или на то, что Ольгерд испытал на Нирване. Я вижу сны, они обрывочны. Много неопределенности. Иногда знание приходит во время медитации. Такими вещами я научилась управлять. Что бы мне не явилось, это приходится обдумывать и взвешивать.

— Трактовать, — Коэн подобрал более точное определение.

— Верно, — девушка проводила взглядом птицу, летящую в сторону северных нагорий. — Поэтому мне сложно быть уверенной в чем-либо. Так или иначе, мне кажется… я видела в своих снах, как мы побеждаем. Я знаю, что мы сделали. Точнее, что нам предстоит сделать.

— Завтра соберется Внутренний Круг, — посредник поднялся, намереваясь уйти. — Это всё, что я хотел сказать. Они выслушают тебя. И, если сочтут стратегию дельной, будут ее придерживаться.

— Этого недостаточно, — Навсикая покачала головой.

Коэн удивленно посмотрел на девушку:

— Что еще можно требовать от братьев?

— Я должна стать одной из них, — уверенно заявила Навсикая. — Примите меня во Внутренний Круг.

— Ты не пройдешь испытание, — возразил Коэн.

Девушка грустно улыбнулась:

— Пройду. У меня нет иного выбора.

Глава 4. Содружество

С незапамятных времен было известно, что ближайшие к Галактическому Ядру области Рукавов заселены плотно, и лезть туда с прогрессорской деятельностью не стоит. Поэтому Демиурги, выстраивая Сеть, расширяли свою империю к полюсам и периферии Млечного Пути. В ту пору Администраторы придерживались стратегии дистанцирования. По умолчанию считалось, что вероятность встретить у Ядра агрессивно настроенную сверхрасу чрезвычайно высока. Проблема в том, что жнецы и тандрадианцы обитали преимущественно на окраинах, а Посторонние колонизировали Магеллановы Облака. И беженцы со Старой Земли устремились в центр. У них просто не оставалось выбора.

Внутренние области Галактики прекрасно обходились без человека на протяжении миллионов лет. Тут зарождались, гибли и переходили на новые уровни развития тысячи, если не десятки тысяч культур. Формировались и разваливались империи, торговые союзы, федеративные образования. Строились циклопические астроинженерные структуры. Осваивались червоточины, создавались инфосети с зоной покрытия в сотни кубических парсеков. Тут встречались молодые и старые расы, кочевые культуры, развившиеся до невообразимых масштабов искусственные интеллекты и существа, полностью утратившие интерес к окружающей действительности. Рукав Лебедя был слишком тесен для экспансии, но с человечеством никто не собирался воевать. Здесь предпочитали договариваться.

Когда Администраторы и отколовшиеся от них общности начали осваивать ничейные пространства, они первым делом приступили к созданию боеспособного флота. Чем больше удалялись друг от друга человеческие культуры, тем интенсивнее становилась гонка вооружений. Все помнили негативный опыт столкновения с магелланцами и жнецами, поэтому не ждали ничего хорошего от братьев по разуму. Одновременно создавались экспедиционные корпуса для дальней разведки и контакта с иными высокоразвитыми цивилизациями. Люди отправляли в потенциально обитаемые системы роботизированные исследовательские корабли, способные разделяться на сотни тысяч автономных станций наблюдения. Слежка за соседями приобрела параноидальный характер. Никого не интересовал обмен знаниями — только военный потенциал, степень исходящей угрозы, сильные и слабые места. Иномирян рассматривали в первую очередь как будущих соперников, а уж затем — как торговых партнеров.

Ситуация изменилась после того, как в контакт с одной из торговых империй землян вступили пришельцы, умеющие передавать разум по наследству. Эти существа называли себя непрерывным потоком и никогда не умирали до конца. Дети получали в дар личности своих родителей, ассимилировались с ними, изменяли себя, продолжали развиваться, обогатившись обширным опытом и знаниями. Всё это напоминало концепцию ноосферы с поправкой на клановость и невозможность «переселиться» в представителя чужого рода. Торговцы сдружились с потоком, обменялись рядом технологий и основали культуру смешанного типа — нечто, принципиально отличающееся от всего, к чему привыкли земляне. Аналогичные сообщества начали складываться и в других уголках Рукава Лебедя. В итоге около двух тысяч лет назад появилось Содружество.

— История такова, — сказал Динмарк, когда звездолет вновь погрузился в лимб для решающего перегона. — Рукав был охвачен взаимным недоверием, а земные колонии слишком быстро развивались. По мнению старых культур, достигших своего потолка, разумеется. Ни люди, ни чужие не стремились к вражде. У нас за плечами — Большой Откат. У них — выжженные релятивистскими снарядами планеты и взорванные чудовищным оружием звезды. Все ошибаются. Но те, кто выжил, сделали правильные выводы из уроков прошлого.

— Не забывай про историю, — напомнил Ольгерд.

— Ах, да, — Сол Динмарк неотрывно наблюдал за непроглядной космической тьмой, которая снова вросла в купольную поверхность центральной рубки. — Четыре изначальных расы выбрали в качестве нейтральной территории для переговоров рассеянное звездное скопление. Точнее — оранжевый карлик под названием Стрентон, вокруг которого по стабильным орбитам движется шесть планет. Третий мир системы оказался землеподобным. Туда прибыли делегации шотгардских торговцев, непрерывного потока, облачных странников и кауру. Одни переговорщики могли жить в кислородной атмосфере третьей планеты, другие развили механизмы адаптации к любым внешним условиям. Переговоры растянулись на период, примерно равный трем земным месяцам. Так и возникло Содружество, которое сейчас включает около сотни цивилизаций.

— В моем мире, — заметил Ольгерд, — все союзы носят временный характер. Допустим, если надо пойти войной на соседний континент. Есть торговые соглашения, но и там участники имеют свой интерес. Как такое возможно? Сотня отличающихся друг от друга рас. Их же ничего не связывает.

— Напротив, — возразил Динмарк. — У них есть кое-что общее. Желание развиваться и забыть о потенциальной угрозе со стороны соседей. Тяга к масштабным проектам, которые невозможно реализовать усилиями одной культуры. И… все они научились путешествовать через лимб.

— Все? — опешил мастер.

— Не сразу, — пояснил Динмарк. — Некоторые получили технологию подпространственной деформации по обмену.

— Кто всеми управляет? — спросил Ольгерд.

— Никто, — рассмеялся инспектор. — Кодекс Содружества ставит всех членов сообщества в равные условия. У нас единые базы данных, сменное правительство, распределенные экономики и система координации флотов. По мере надобности Содружество запускает тот или иной механизм.

— Сменное правительство?

— Дежурное, как его называют люди, — хмыкнул Динмарк. — Предположим, настало время править человечеству. Десять лет администрирования — и мы уступаем рычаги кому-то еще.

— Что мешает сконцентрировать власть в одних руках? — удивился Знающий.

— Сдержки и противовесы.

— Он не поймет, — вклинился Наблюдатель Макгрегор.

— Постараюсь объяснить, — Динмарк перевел взгляд на мастера. — Для чего, по-твоему, вообще нужна власть?

Ольгерд ответил, не раздумывая:

— Перераспределение ресурсов.

— Верно. Есть некий правящий класс, элита, и есть те, кто вынужден подчиняться. Элита контролирует финансовые потоки. Но это — в примитивных культурах. Представь себе цивилизацию, в которой технологии шагнули далеко вперед. Нет голода, болезней, все базовые потребности удовлетворены. Накопление ценностей утратило смысл. Я уж не говорю про общности, которые изначально не использовали привычные экономические модели — у них в языке даже слово «деньги» отсутствует.

— Ладно, — Ольгерд задумался. — А что с влиянием на другие расы? Предположим, магелланцы несколько тысячелетий назад сумели бы сместить Администраторов. Разве они не воспользовались бы своим положением, чтобы уничтожить Дверную Сеть?

— Влияние в глобальных вопросах имеет смысл, — признал Динмарк. — Но и здесь мы упираемся в необходимость осознанного взаимодействия. Узурпация власти, о которой ты говоришь, создаст опасный прецедент. Содружество распадется на сотни тысяч враждующих систем. Это приведет к упадку и сворачиванию множества крупных проектов. Проиграют все.

Звездолет приближался к планете, о которой Ольгерд не знал ничего. Динмарк никого не посвящал в свои планы, но мастер подозревал, что корабль движется к сердцу Содружества — туда, где принимались решения и сидело гипотетическое руководство инспектора.

— Куда мы летим? — не выдержал Ольгерд. — Я прошел проверку, вы можете доверять мне и Рыку.

Где-то же собирается ваше правительство…

Вместо ответа Динмарк указал на верхнюю часть купола рубки. Ольгерд поднял голову и увидел ослепительно яркий оранжевый диск, сглаженный защитными фильтрами.

Вспышка понимания.

— Стрентон, — прошептал Ольгерд.

— Здесь создано Содружество, — кивнул инспектор. — Логично, что в этой системе находятся органы управления.

Внимание мастера привлекло серебристое облако неправильной формы, которое стремительно разрасталось, заслоняя собой звездную ткань.

— Что это? — спросил Ольгерд.

Инспектор проследил за взглядом Знающего.

— Флёр.

Ольгерд терпеливо ждал продолжения.

— Энергетическая субстанция, — пояснил Динмарк. — Имеет нечто общее с мегаструктурами наподобие Кольца Нивена. Разница в том, что Флёр — это чистая энергия, управляемая внедренным искусственным разумом. Никакой инженерии, твердых секторов, причалов и жилых зон.

— Тогда зачем он нужен? — удивился Ольгерд.

— Ровно две функции, — улыбнулся инспектор. — Проверка гостей на наличие запрещенных технологий. И перемещение звездолета в нужную локацию. Мы посылаем запрос — и оказываемся в развлекательных секторах. Или правительственных.

— Секторах чего? — переспросил Ольгерд.

— Экуменополиса, — устало бросил со своего кресла Макгрегор. — Добро пожаловать в город-планету, невежественный дикарь.

Мастер ножей не обиделся.

Во-первых, тон Наблюдателя был шутливо-доброжелательным. Во-вторых, Макгрегор не ошибся в определении.

Космическое облако приближалось, загромождая собой всё обозримое пространство, но Ольгерд не взял бы на себя смелость определить его истинные размеры. Вероятно, объем пелены исчислялся миллиардами кубических километров.

— Мы нырнем туда, — продолжал объяснять Динмарк, — и мгновенно телепортируемся на планету. В область, именуемую Средоточием.

— Экуменополис, — задумчиво протянул Ольгерд. — Так и называется этот мир-город?

— Иногда, — уклончиво ответил инспектор. — Изначально планета фигурировала в каталогах как Стрентон-3. Экуменополис — это стародавняя концепция, нашедшая воплощение во многих культурах. Агломерация, сеть расселения. Представь себе Стимбург, покрывший все материки и, частично, океаны. Стимбург, вросший в землю и вознесшийся до небес. Всюду — движение, машины, звездолеты. Необъятный человеческий муравейник. Здешний Экуменополис — не только человеческий. Стрентон-3 населяют десятки и сотни рас, включая тех, кто сам себя регулярно переделывает. Это лоскутное одеяло с автономными климатическими зонами, атмосферными пузырями и искусственными солнцами.

Ольгерда передернуло.

— А леса там сохранились?

— Не переживай, — успокоил парламентера Динмарк. — Существуют аграрные сектора и заповедные территории. Нетронутые экосистемы, как на суше, так и под водой. Почти сорок миллионов километров.

Обзорные экраны утонули в полупрозрачной пелене. Мастеру ножей почудилось, что сквозь энергетический полог просвечивает тьма. Вероятно, Флёр не был сплошным образованием.

— Пелена охватывает звезду и три внутренних планеты, — сказал Динмарк. — Все они терраформированы и заселены. На Стрентон-1 вынесено производство, вторая планета — знаменитый курорт.

— Есть три газовых гиганта, — добавил Макгрегор, — но они расположены за пределами Флёра.

Ольгерд вместе с Рыком неотрывно следили за энергетическими всполохами. Зрелище завораживало настолько, что любые описания теряли смысл. Голоса Демиургов фоном вплетались в радужное великолепие, часть информации проскальзывала мимо ушей Знающего. Глаза при этом не могли зацепиться за что-то конкретное. Возникло ощущение решетки с курсирующими потоками небывалой мощи. Ячейки этой невесомой решетки были затянуты мембранами, переливающимися всеми цветами радуги…

А потом всё исчезло.

Корабль завис в центре необъятного ангара, подсвеченного стеновыми и потолочными панелями. Внутри Ольгерда крепло ощущение чего-то противоестественного. Словно тебя разобрали и повторно собрали в новой точке пространства-времени.

— Пройдет, — заверил инспектор. — Последствия квантового прыжка.

В голове Ольгерда прозвучал женский голос:

Рады приветствовать вас в Средоточии, посланник. Вопрос о заключении мира с магелланцами находится на рассмотрении правительственных органов. Завтра состоится заседание Координационного Совета. Приглашаем к участию.

Мастер ножей ничего не успел ответить.

— С тебя полный отчет, — напомнил Динмарк, повернувшись к Макгрегору.

— Знаю, — буркнул Наблюдатель. — Через пару часов будет готов.

Покидая звездолет вместе с Рыком, Ольгерд чувствовал себя потерянным. Похоже, он угодил в недра бюрократической машины, заправляющей судьбами миллионов систем. Не исключено, что Земля, Преддверье и Риордан кажутся местным властителям жалкими пылинками на ладони вселенной.

— Выделены апартаменты, — Динмарк сверился с невидимой базой данных. — Это недалеко, доберемся за полчаса.

Их шаги гулко разносились под сводами ангара.

Рык ступал мягко и бесшумно. Впитывал свежие образы каждой клеточкой своего рлочьего тела. Наверное, еще ни один полярный хищник с Преддверья не забирался так далеко.

Зверь проголодался.

— Мы сможем добыть сырое мясо? — спросил Ольгерд.

Инспектор покосился на Рыка.

Сглотнул.

— Разумеется. Ты умеешь пользоваться синтезаторами?

Ольгерд не умел.

Но собирался научиться.

Глава 5. Замкнутый Круг

Мастера Канга посадили в кресло-качалку и придвинули поближе к очагу. Погода испортилась, стала промозглой и ветреной. Ночью по склонам хлестал ливень, кое-где сошли грязевые потоки. Всё утро моросил неприятный косой дождь. Так что мастера немного поворчали, но в итоге решили затопить камин.

Дыхание осени коснулось северных земель.

Внизу, у западных предгорий, насупился Трордор. Император, его окружение, высшая знать, ученые и священники, маги и торговцы — все затаились, предчувствуя недобрую развязку. Жнецы неизбежно появятся в городе, разрушат Храм Демиургов и всех перебьют. Нас не защитит могучая императорская армия. Нам не помогут волшебники и мастера ножей. Это конец. Вот о чем перешептывались простолюдины в тавернах, портовые рабочие, ремесленники и зажиточные ростовщики. Кое-кто уже покинул столицу, перебравшись в загородное имение, — подальше от Храма и неизбежной бойни.

Некогда великий город стремительно погружался в атмосферу упадка. На перекрестках проповедовали адепты темных культов, а в подворотнях по вечерам хозяйничали головорезы. Люди забирали деньги из банков, спешно грузились на корабли и браннеры. В сторону мастеров ножей многие смотрели с неприязнью. В нашествии жнецов виноваты Храмы, а мастера связаны с этими Храмами. Как бы причастны ко всему происходящему. Во все времена простой люд мыслил схожим образом.

Гримлиэля проклинали.

Некоторые жрецы предали колдуна анафеме и запретили упоминать его имя под сводами древних святилищ.

Стража не справлялась с разгулом преступности. По вечерам люди боялись выходить наружу, наглухо запирали ставни и сидели по домам, вооружившись кто чем. Каждый день разграблению подвергались ювелирные лавки, конторы ростовщиков, представительства банков и дома состоятельных трордорцев. Людей находили в канавах с перерезанными глотками. Женщин насиловали и убивали. Вековой уклад катился под откос, и никто не смотрел с надеждой в завтрашний день.

Впрочем, то же самое происходило и в других крупных городах. Жнецы разозлились не на шутку — там, где они выныривали из своей многомерности, трупы устилали брусчатку. Биомашины чужих не щадили никого и методично разрушали дома, простоявшие несколько веков. Кое-где резня достигла ужасающих масштабов. Как, например, в Чатташекане, где объединенные силы людей потерпели сокрушительное поражение.

Дзуары начали спешно грузиться на дирижабли и уходить через Двери в родной мир.

Медлить было нельзя.

Братья Внутреннего Круга собрались вместе с основателем Гильдии — впервые со дня постройки первой кельи. Принесли с собой деревянные табуреты и кружки. Принялись заваривать горячий отвар, наполнили гостиную ароматом травяного сбора. Кангу подсыпали каких-то кореньев, чтобы выздоравливал побыстрее. Рассаживались, обмениваясь скупыми репликами. Не шутили против своего обыкновения. Не обсуждали свежие новости.

В комнате сгустилось напряжение.

Навсикая сразу почувствовала это, едва переступив порог кельи. Круг еще держался, но через сердца Знающих пролегла трещина.

— Не верю, что мы это делаем, — мастер Радзун задумчиво посмотрел в свою кружку.

— Ты о чем? — спокойно поинтересовался магистр Нге.

— Принимаем во Внутренний Круг послушницу, — Радзун даже не смотрел в сторону Навсикаи. — Она — не мастер. Даже не прошла полный цикл обучения. Не послужила городскому Храму. Вы знаете, что в число избранных даже не все Наставники входят. Многолетние заслуги перед Гильдией — вот что лежит в основе всего.

Нге поднял руку, прерывая мастера:

— Мне известная твоя позиция, брат. Кто еще хочет высказаться?

Мастера выставили табуреты по кругу, в центре которого сидели Коэн и Навсикая. Взгляд девушки оставался равнодушным — она предвидела всё, что здесь произойдет.

— Я скажу, — тихо произнес Суоне. Головы братьев повернулись в сторону мастера. — Радзун прав. Всё, что происходит в мире, имеет строгую последовательность. Осень не может наступить раньше лета. Дети растут, старики не молодеют. Иерархия нашей Гильдии выстраивалась годами. Юные послушники начинают свой путь на нижних террасах, постепенно продвигаются вверх, обретают мастерство и идут в мир, чтобы оберегать Храмы. Кто-то открывает в себе склонность к поиску и обучению новых мастеров. Такие люди превращаются в Наставников. А вот уже из числа заслуженных Наставников формируется Внутренний Круг. Все мы прошли через это. Все, кроме Ольгерда и Навсикаи.

Братья начали переглядываться.

Историю Ольгерда все помнили. Некоторые в душе осуждали. Бывший Хозяин Дверей отказался учить рунического ребенка, хотя и был Наставником. Вступил в Круг, часть братьев которого убил собственными руками, находясь под властью Постороннего. Ушел в Предельные Чертоги, хотя не имел права бросать свой мир. И где он сейчас? Представляет интересы тех самых Посторонних за пределами Дверной Сети.

— Мы доверились Ольгерду, — продолжал Суоне, — подвергли его испытанию и впустили к себе.

— Он с честью выдержал испытание, — напомнил Вячеслав, — и помог нам выиграть войну со вторым континентом.

— Это так, — признал Суоне. — Но вот мы здесь, обсуждаем конец света. Ольгерда нет с нами. Хотя он учил Навсикаю последние недели.

— Я тоже учил ее, — напомнил Вячеслав. — И могу заверить почтенных братьев, что за время обучения на Риордане мастерство Навсикаи возросло.

— Если ты прав, мы будем только рады, — улыбнулся Суоне. — Но разве одно лишь владение клинками и рунами требуется брату Внутреннего Круга? Мы тут рассуждаем о мудрости. О глубинном понимании наших канонов, образа жизни и дальнейшего пути развития. Мы определяем политику Гильдии. Взаимодействуем с владыками империй и ярлами городов Тверди.

— Каноны менялись неоднократно, — заметил магистр Нге.

— Менялись, — кивнул Суоне. — Но дух Гильдии всегда сохранялся. Мы те, кто мы есть.

Магистр кивнул.

— Еще мнения?

— Я скажу, — Канг поерзал в кресле, усаживаясь поудобнее. — Вы видите, что со мной стало. Я поправлюсь, но с прежней скоростью двигаться не смогу. Я следовал канонам, я — один из лучших. Вопрос в том, как мне это помогло. Весь мой опыт оказался бесполезным в ситуации, когда начало происходить непредвиденное. Если мы будем действовать, как сто или тысячу лет назад, то умрем. О наших традициях не вспомнят даже падальщики. Сейчас лучшее время, чтобы измениться.

Сказанное поразило патриархов.

От Канга подобного не ожидали. Мастер из Нижнего Урхата всегда был ревностным хранителем традиций и воспитывал своих учеников в духе почитания старины. Да уж, времена меняются.

— Ладно, — заговорил Келар Антоний, — пришел и мой черед высказаться. Соглашусь с уважаемым братом Кангом — нам грозит небывалая опасность. Если жнецы сравняют с землей все Храмы, не важно, кто из нас будет принят в Круг, а кто — нет. Наша Гильдия перестанет существовать. Миллионы людей, вероятно, погибнут. Закроются Двери. Небеса не падут, но лишатся былого величия. И не факт, что чужаки на этом успокоятся. Мы бились с ними и превратили многих в черный дым. Такое не прощается. Разделавшись с Храмами, они могут начать массовую резню. Горе проигравшим. У жнецов нет ни малейших причин испытывать к нам жалость.

— Что ты предлагаешь? — вкрадчиво поинтересовался Суоне.

— Испытаем ее. Выслушаем план действий. Если послушница в состоянии сражаться на равных с воинами Круга — это уже кое-что. Если пророчество хоть что-нибудь да значит, мы можем спастись. Дадим девочке шанс. И всем нам заодно.

— Что думаешь, Дженис? — магистр Нге обратился к человеку с длинной косой, в которую был вплетен металлический шипованный шар. — Ты молчишь и не вступаешь в спор.

— Я думаю, — усмехнулся Дженис. — Это гораздо важнее.

Радзун хмыкнул.

— И что надумал? — вступил в разговор Канг.

— Если потребуется, я испытаю послушницу. Пусть войдет в Круг и попробует из него выйти.

Все ждали пояснений.

— Это всё? — не выдержал Антоний.

— А чего вы еще ждете? — удивился Дженис. — Пустых разглагольствований и причитаний об ушедших в небытие традициях? Мы либо действуем, либо не действуем.

— Не поспоришь, — буркнул Канг.

— Вячеслав, — Нге повернул голову к одному из учителей Навсикаи. — Ты всегда был объективен к своим воспитанникам. Выскажись.

Хозяин Дверей обвел взглядом присутствующих. Задержался на Коэне и Навсикае. Неспешно отхлебнул из кружки.

Тишину нарушало лишь потрескивание огня в камине да однообразный перестук дождевых капель за окном.

— Я ничего не знаю, — наконец, заявил Вячеслав. — Я не испытываю уверенности в завтрашнем дне. Наш мир летит в пропасть. Скажу одно: вы помните, как Навсикая поспешила на помощь Мерт. Помните, как мы едва не погибли, защищая жену Ольгерда от клановых убийц Хо-Шана. Всё это — будущее. И девочка его увидела. Частично, обрывками, но увидела. Я не исключаю того, что ее дар сейчас развит еще лучше. Не исключаю того, что она знает, где искать выход. И сумеет отбиться от жнецов. Будет ли это соответствовать пророчеству? Без понятия. Там вообще говорилось о Посторонних. Но. Критикуя — предлагайте. Если мы не примем Навсикаю в Круг, что остается? Кто из вас, братья, видит лучшее решение?

Вячеслав в упор посмотрел на Радзуна.

Затем — на Суоне.

Первый отвел взгляд, второй выдержал. Впрочем, молчание никто не нарушил.

— Ольгерд — лучший из нас, — уверенно заявил Вячеслав. — Но это не означает, что развитие остановилось. Всегда есть кто-то более сильный. Почему бы Навсикае не стать новой легендой? Испытаем ее.

Магистр Нге сухо улыбнулся.

И обратился ко всем присутствующим:

— С нами основатель Гильдии Ножей. Я хочу услышать его слово.

Внимание Круга сосредоточилось на Коэне из Предельных Чертогов.

— Я не верю в ваши пророчества, — сообщил Коэн. — Мне всё равно, что там написано. У нас просто нет выбора. Прямо сейчас жнецы разрушают Преддверье. Остановить их — обязанность Гильдии.

Волшебник умолк.

И внезапно добавил:

— Не тратьте попусту время.

Магистр Нге кивком поблагодарил посредника.

И обратился к остальным:

— Я выслушал всех. Кроме Ольгерда, но, подозреваю, он не стал бы возражать. Если Навсикая пройдет испытание, мы примем ее в Круг.

— Где и когда? — спросил Вячеслав.

— Сейчас, — улыбнулся Нге. — Здесь.

Мастера переглянулись.

— Вы шутите, магистр? — Канг допил свой отвар и поставил кружку на каминную полку. — Я не смогу участвовать в этом.

— Если позволите, — вмешался Коэн, — я заменю брата Канга в предстоящем испытании.

Творилось что-то невероятное.

— Позволю, — сказал Нге. — Но это не всё.

Келар Антоний нахмурился.

— Мы нападем одновременно, — заявил Нге. — Ударим в полную силу. Если Навсикая сумеет выстоять, испытание будет пройдено.

Ни один мускул не дрогнул на лице девушки.

— А если нет? — поинтересовался Вячеслав.

— Она умрет, — пожал плечами магистр. — А вместе с ней умрет и надежда.

— Ты готова? — Коэн покосился на послушницу.

— Начинайте, — отрезала Навсикая.

Посох волшебника описал размашистую дугу и просвистел у самого лица Навсикаи. Набалдашник должен был ударить послушницу в шею. Уклониться девушка не успевала — пришлось упасть на спину вместе со стулом, сгруппироваться в последний момент и в перекате выйти на колено. К ней уже летели чакры мастера Канга — тот всё же решил принять участие в представлении. Навсикая выставила руну щита и отбила один диск. Еще две чакры, летящих по круговым траекториям, пришлось перехватывать.

Ей не выстоять.

Навсикая поняла это в краткий миг озарения, когда все братья Круга начали отправлять свои клинки в полет. Слишком много непредсказуемых векторов, пробивающих и ускоряющих рун.

И тогда Навсикая создала новый знак.

Тот, которым никто никогда не пользовался.

Знак, замедляющий время.

Реальность комнаты сгустилась, превратилась в янтарную толщу. Ножи и чакры вморозились в воздух, прекратили свое смертоносное движение. Серп кусари-гамы на цепочке, которая не успела размотаться до конца, выпал из правой ладони мастера Суоне. Владелец оружия с недоумением смотрел в пустоту. Дженис устремился к центру гостиной со своими катарами. Кулаки Антония, ощетинившиеся шипами кастетов, были сжаты и подняты к груди. Коэн сидел на табурете с прямой спиной и отведенной в сторону правой рукой, продолжением которой служил посох. Канг по-прежнему находился в кресле — он и не мог встать, хотя чакры всегда держал под боком. Радзун успел создать из ничего три призрачных клинка — их контуры были полупрозрачными. Навсикая больше всего остерегалась именно этого человека — Радзун в совершенстве овладел руническим боем и мог нейтрализовать чужие атаки. Наверняка, он отменил бы ее руну. Просто не успел.

Ближе всех продвинулись Вячеслав и Нге.

Учитель Навсикаи бежал по воздуху, вознесшись над линиями атаки с помощью воздушных ступеней. Магистр Нге, изогнувшись неестественным образом, стоял в трех локтях от Навсикаи, вытянув перед собой руку с дуэльным ножом. Лезвие ножа почти успело коснуться виска послушницы.

Почти.

Скорость братьев потрясала. Вкупе с мастерством. Отточенные до автоматизма движения — экономные, ничего лишнего. Молниеносно принятые решения. Нечеловеческая быстрота. Честный бой не оставил бы Навсикае ни единого шанса.

Вот только она не собиралась сражаться с кем-либо честно.

Навсикая — рунический ребенок.

И ей нужно защитить Преддверье от чужаков.

Руна не имела ограничений. Братья могли простоять в одних и тех же позах хоть целую вечность.

Навсикая прошлась по комнате, собирая оружие и складывая его в кучу перед опрокинутым табуретом. Туда же отправился посох Коэна. Лезвие кусари-гамы девушка вогнала в щель между половицами. Призрачные ножи Радзуна она отменила, а вот снять кастеты с необъятных кулаков Антония не получилось.

Дуэльный нож отправился к общему арсеналу.

Навсикая не смогла отказать себе в удовольствии и хорошенько рассмотреть оружие, которым пользовался магистр. Честно говоря, она ожидала чего-то большего. Искусной гравировки или признаков старинной ковки… Ничего такого. Просто нож.

Чтобы добраться до Вячеслава, ей пришлось набросать несколько воздушных ступеней. Клинки Навсикая сняла вместе с чехлами, формирующими единую систему снаряжения.

Развесив парочку дополнительных рун, она выдохнула, собралась с мыслями.

И ускорила время.

Предсказуемый хаос.

Мастера на автомате завершили свои движения, но им потребовались доли секунды, чтобы осознать абсурд ситуации.

Коэн изумленно смотрел на пустую руку. Остальные водили взглядами по комнате в поисках брошенных ножей. Брат Суоне, ругаясь на чем свет стоит, вытаскивал из пола лезвие кусари-гамы.

Вячеслав спрыгнул вниз и расхохотался.

— Ты чего? — обиделся Дженис.

Наставник молча указал на сложенное в центре оружие. Похлопал себя по груди и бедрам, уважительно посмотрел на ученицу.

— Где она? — Канг завертел головой.

Девушка выступила из-за спины говорившего.

Она всё еще была безоружна.

— Твоя взяла, — сдался магистр Нге. — Мы расширяем Внутренний Круг.

— Это не бой, — опешил Радзун. — Где вы видели схватку?

— Если бы мы вступили в реальный бой, — резонно заметил Вячеслав, — то давно были бы мертвы. Ее не победить, брат Радзун.

— Что произошло? — спросил Суоне.

— Руна замедления времени, — сообщила Навсикая. — Я придумала ее сегодня утром.

Нге поднял руку, прерывая готовый разгореться спор.

— Навсикая отстояла свое право быть одной из нас. Мы отправимся к обсидиановому алтарю, и я вырежу крест на ее лице. Таковы заповеди первых магистров.

— Нет, — покачала головой Навсикая. — Я не собираюсь никого учить. Я не буду Наставницей. Вы примете меня в Круг, чтобы защитить эту планету. Пророчество будет исполнено. Но после этого я навсегда покину террасы и вернусь к себе домой, на Миядзаки. Я буду жить обычной человеческой жизнью. Торговать, путешествовать. Найду мужчину, нарожаю детей. И на стадию не приближусь к вашим Храмам.

Братья ошарашенно переглядывались.

— Знаете, — вдруг заявил Коэн, — а ведь наша руническая девочка всё верно говорит. Если Ольгерд достигнет своей цели, Дверная Сеть падет. Храмы утратят смысл. И Гильдия — тоже.

— Придется искать новую работенку, — буркнул Антоний. — Я устроюсь грузчиком в порт.

Коэн в упор посмотрел на магистра.

— Ты это знал. Не говори, что не знал. Тебе на роду написано быть последним патриархом Ножей.

— Да будет так, — вздохнул старик.

Похоже, Нге смирился с участью террас.

Глава 6. Координационный Совет

— На повестке дня конфликт, в который оказалась втянута одна из культур Содружества, — оповестил собравшихся спикер. — Речь идет о взаимных претензиях потомков землян и цивилизации, именующей себя магелланцами. Предлагаю начать.

Координационный Совет заседал в децентрализованном режиме, поэтому Ольгерд не видел всех членов правительства. Собственно, и не мог видеть. Подключение производилось напрямую из апартаментов, а спикер был иллюзорной бутафорией. Реалистичной, надо сказать, бутафорией. Представшей в виде комковатого желе бурого цвета, помещенного в кубическую емкость на колесиках. Спикер булькал на своем языке, а Ольгерд, Макгрегор и Сол Динмарк получали синхронный перевод прямо в мозг.

Ольгерд подумал, что бульканье правители Средоточия могли бы и вовсе убрать. Вероятно, некоторые члены Совета владели языком желеобразной массы и предпочитали слушать спикера в оригинале.

— Краткий экскурс в историю проблемы, — вновь забулькало желе. — Полная версия загружена для скачивания в планетарную ноосферу. Кластер Средоточия, правительственная инфотека. Вот ссылка.

В углу комнаты вспыхнул причудливый значок.

Спикер заговорил, нудно описывая противостояние Администраторов и магелланцев, вооруженный конфликт с участием жнецов, Большой Откат, бегство людей от прокатившейся по окраинным мирам волны деградации. Последующие столкновения землян с Посторонними. Войну континентов Преддверья. Работу Наблюдателя Макгрегора, инспекцию Сола Динмарка. Особое внимание было уделено технологическому уровню развития магелланцев — его спикер оценил, как «посредственный». Вскользь были упомянуты фракции Предельных Чертогов, обрывочные контакты с потомками Демиургов и вероятность обнаружения человеческих систем разведкой Риордана. В общих чертах спикер описал проблему Дверной Сети, из-за которой и разгорелась давняя вражда. Подводя итог своей речи, спикер отметил стремление магелланцев к прекращению боевых действий и отправку переговорщика. Добавил, что отчет наблюдателя Макгрегора оформлен, сдан и проанализирован. Свои суждения высказали представители оборонного ведомства, внешней разведки и отдела Отдаленных Перспектив. А еще на заседании присутствует сам Наблюдатель, которому и предоставляется слово.

Образ Макгрегора вмонтировался в канал прямой трансляции.

— Я наблюдал за последствиями Большого Отката четыре тысячи лет, — сообщил Макгрегор. — Я деградировал вместе с теми, кто остался на Земле. Забыл многое из того, что знал в прошлой жизни. Если бы не кое-какие технологии, мой уровень развития застыл бы на уровне викторианской эпохи.

— Что вы имеете в виду? — уточнил спикер.

— Век пара, — ответил Макгрегор. — Дирижабли, уголь, примитивные механизмы.

— Продолжайте, — желе взволнованно заколебалось. — Как вы сохранили остатки разума?

— Вы не понимаете, — покачал головой Макгрегор. — С разумом всё в порядке. Большой Откат не повлиял на мыслительные способности людей. Пострадали знания, восприятие основ мироздания. Земляне перестали понимать, что происходит внутри машин, каковы принципы действия Дверей и звездолетов, что движет солнцами и планетами. Это регресс, но избирательный.

— Занятно, — признал спикер.

— Я выгрузил свою память во внешнее устройство, а потом закачал всё обратно, — продолжил Наблюдатель. — Так мне удалось обойти волну регресса. Перед самым падением Земли я подвергся хирургической операции и вживил себе накопитель, синхронизированный с бортовым компьютером нашего семейного звездолета. Корабль я отправил в космос, снабдив подробными инструкциями.

— Дальновидно, — похвалил чужой.

— Вернемся к делу, — воспоминания об Откате, похоже, не нравились Макгрегору. — Как следует из моего отчета, в Магеллановы Облака просочилась информация о расположении некоторых окраинных систем Содружества. Посторонние ничего не знают о наших вооружениях, технологиях, институтах власти и механизмах принятия решений. Координаты Стрентона-3 им также не удалось раздобыть.

— На основании этого, — вмешался Динмарк, — наблюдатель Макгрегор рекомендовал мне отказаться от идеи уничтожения Земли. Я согласился с данной рекомендацией.

— Вы рассматривали подобный сценарий? — удивился спикер. — Неужели магелланцы представляют угрозу цивилизованным мирам Содружества?

— Рассматривали, — нехотя признал Динмарк. — Основная проблема заключается в том, что волны регресса одинаково хорошо работают в системах отсталых и развитых. Уровень развития не имеет значения. Если бы Откат случился в Экуменополисе, мы бы сейчас не разговаривали, а рубили друг друга топорами.

— Есть вопрос от делегата Красных Солнц, — пробулькал спикер. — Подключаю.

В комнате сформировалось изображение делегата.

Ольгерд увидел перед собой уродливое существо, похожее на высохшее черное дерево. Лицо в привычном понимании людей отсутствовало. Тварь завибрировала, и в голове Ольгерда зазвучал перевод чужой речи.

— Мы не услышали рекомендаций инспектора, — в голосе создания послышалась претензия. — Технология Отката явно представляет опасность. Магелланцы знают координаты окраинных систем Содружества. Разве они не могут ударить по нашему рукаву, чтобы навсегда разделаться со своими идейными противниками?

— Не могут, — отрезал Сол Динмарк. — Эффект волны регресса был усилен проводящей способностью Дверной Сети. Вирус распространялся по энергетическим каналам с молниеносной скоростью. Мы не смогли остановить Откат, поскольку для этого требовалось обрушить Дверную Сеть.

— А этого и добивались Посторонние, — задумчиво проговорил делегат.

— Именно, — подтвердил Динмарк. — Колонизированные людьми миры, находившиеся за пределами Сети, не пострадали. Спаслись экспедиции Дальнего Поиска и все, кто в момент атаки пребывал в лимбе.

— Разве такие были? — удивился спикер. — Вы же не пользовались подпространством в ту эпоху.

— Не пользовались, — кивнул Динмарк. — Но исследования уже начали финансироваться Администраторами.

— Ваши рекомендации? — напирало древоподобное существо.

— Оставить Землю в покое, — инспектор пожал плечами. — Ее разрушение ничего не изменит. Кроме того, магелланцы прислали парламентера. Нам предлагают мир. И я им верю.

Внимание собравшихся впервые сосредоточилось на Ольгерде.

— Совет выслушает парламентера, — заявил спикер.

Динмарк жестом показал мастеру, что можно говорить.

Ольгерд поднялся с кресла, хотя и понимал, что это не обязательно.

— Я представляю интересы Риордана. Вести переговоры меня уполномочил Консультант Велиар, заручившийся поддержкой всех правительственных структур системы.

— И что же Велиар хочет сказать Содружеству? — делегат Красных Солнц проявлял заметное нетерпение.

— Риордан разрывает альянс с империей жнецов, — сообщил Ольгерд. — Кроме того, магелланцы прекращают боевые действия в мирах Дверной Сети. Больше никаких вторжений. Откатные вирусы применяться не будут. Жители Риордана хотят заключить мир с потомками Демиургов. Взамен выдвигается лишь одно требование.

После этих слов в комнате появилась миловидная женщина — худая, с необычным разрезом глаз и копной непослушных каштановых волос.

— Аэнна Миока, — представилась женщина. — Шотгардские торговцы.

— Слушаем вас, — сказал спикер.

— Мы не считаем, что магелланцы имеют право выдвигать требования, — резко проговорила Миока. — Потомки землян получили колоссальный ущерб в результате Большого Отката. По сути, наша исходная культура прекратила свое существование. Если мы и пойдем на примирение с магелланцами, то на наших условиях.

— Решать Содружеству, — напомнил спикер. — Еще мнения?

Материализовался полупрозрачный белесый сгусток с закручивающимися воронками внутри. Делегат был облачным странником и прибыл, если верить перекрестным ссылкам, из ближайших к Ядру областей Рукава. Ольгерд уже знал, что странники развились в атмосфере газового гиганта, но могут комфортно себя ощущать и в кислородной среде. По причине отсутствия легких, разумеется.

— Содружество не находится в состоянии войны с Риорданом, — заметил облачный странник. Создание общалось посредством генерации радиосигналов. — Формально и шотгадские торговцы не воюют с магелланцами. Как и другие человеческие системы. Конфликт произошел очень давно, и случилось это в пределах Дверной Сети. Я не понимаю главного: почему мы вообще рассматриваем данный вопрос.

Новый участник дискуссии отдаленно смахивал на человека. Двусторонняя симметрия, конечности с четырьмя пальцами, прямохождение. Складчатая серая кожа, облегающие одежды. И отстраненный взгляд глубокого старика.

Непрерывный поток.

— Иллиу Сээнью, — представился чужой. — Линия Баланса.

— Слушаю вас, непрерывный, — пробулькал спикер.

— Человек говорил о требованиях, выдвигаемых Риорданом, — заговорил гуманоид. Голос пришельца мягко вибрировал. — Мы хотели бы ознакомиться с условиями мирного соглашения.

Члены Совета умолкли.

— Уничтожение Дверной Сети, — слова Ольгерда камнями упали на пол и покатились в разные стороны Галактики. — Это общие интересы. Безусловно, вы знаете теоретические выкладки Колосова. И знаете, что пространство-время в некоторых секторах уже деформируется. Решение надо принимать как можно скорее. Пусть наследники Демиургов устранят эту проблему.

Оформилась очередная иллюзия.

Лохматое чудище пепельно-серого окраса. То ли кот, то ли невероятных размеров грызун с рубиновыми глазками-бусинками. Из пасти монстра торчали бритвенно-острые, загнутые назад клыки. Тварь была прямоходящей и довольно упитанной.

Кауру.

Все изначальные расы в сборе.

— Есть в этой истории один непонятный момент, — чужой заговорил сходу, не представляясь. Его речь в оригинале представляла собой набор попискиваний. — Наш гость дважды обмолвился о Демиургах. Я не уверен, что мастер ножей понимает суть изменений, затронувших человеческую расу в последние тысячелетия.

— Почему? — удивилась Миока.

— Я поясню ход своих мыслей, — пропищал кауру. — Демиурги по определению — творцы миров. Я успел изучить все аспекты доклада, представленного уважаемым Наблюдателем Макгрегором, и с уверенностью могу утверждать, что жители Преддверья обожествляют своих предков — выходцев со Старой Земли. Это и понятно — между нынешними людьми и так называемыми предтечами пролегает технологическая пропасть. Однако между Демиургами и потомками Администраторов нельзя ставить знак равенства.

Ольгерд с недоумением смотрел на говорившего.

— Двери помогли объединить множество миров в Сеть и создать могучую империю, — пояснил «грызун». — Но эти миры уже существовали, понимаете? Даже терраформированные. Истинные Демиурги создавали планеты, манипулируя энергетическими потоками и материей. Не скрою, часть этих планет подключена к Дверной Сети и поныне. Многие думают, что их колонизировали, но правда в том, что Демиурги любили порождать мифы и умело заметали следы своих экспериментов. Впрочем, они создавали целые звездные системы. Не говоря уж о новых видах животных и даже разумных существах. Взять, например, этого рлока, с которым мастер пожаловал в Средоточие…

— Я слышала легенду о Демиургах, — вставила Миока. — Они добровольно устранили себя из реальности, но подтвердить это фактами невозможно.

— Существует и такая версия, — согласился кауру. — У меня есть сведения, согласно которым Демиурги всё еще здесь, в пределах Млечного Пути. У них изменились приоритеты, но это не означает, что с ними нельзя встретиться и придти к некоему соглашению.

— Стойте, — до Ольгерда начало доходить. — Администраторы — не Демиурги? Они не создавали Дверную Сеть?

— Всего лишь управленцы, — покачал головой кауру. — Мне жаль, если вас постигло разочарование, мастер.

— И что же мне делать?

В разговор вступил непрерывный поток:

— То, зачем вы и прибыли. Заключить мир с потомками Администраторов, покончить с давней и бессмысленной враждой. В данном случае — договориться с Содружеством, поскольку уважаемая Миока настроена весьма воинственно.

— Я получила новые инструкции, — виновато улыбнулась Миока. — Торговцы готовы к диалогу.

— Отлично, — спикер испытал явное облегчение.

— Но мы не можем выполнить требование Риордана, — добавила женщина. — Демиурги создали сеть и множество населенных миров, а затем попросту исчезли. У современного человечества нет технологий, способных остановить разрушение вселенной. Мы не хотим воевать, но и справиться с проблемой не в состоянии.

— Кроме того, — добавил Сол Динмарк, — обрушение Сети приведет к новым человеческим жертвам.

— Вы остановите жнецов, — резонно заметил Ольгерд.

— Жертвы всё равно будут, — не унимался инспектор. — Изолированные планеты лишатся так называемой «магии», утратят возможность торговать. Многие вещи перестанут работать. Я предвижу очередную темную эпоху, а этого нельзя допустить.

— Что вы предлагаете? — поинтересовался спикер.

— Для начала, — Динмарк говорил медленно, взвешивая каждое слово, — нам следует помочь Ольгерду отыскать истинных Демиургов. Тех, кто способен ликвидировать свое детище ради общего блага.

— А дальше? — спросил делегат Красных Солнц.

— Поможем варварам восстановиться, — уверенно заявил Динмарк. — Для этого и создан Блуждающий Скит. Я основал это хранилище информации много лет назад, чтобы уберечь древние знания. Мы поможем людям и другим культурам в сжатые сроки выйти на приемлемый технологический уровень.

— Прогрессорство, — хмыкнула Миока.

— Без этого никак, — пожал плечами Динмарк. — Сейчас мы принимаем решения, от последствий которых пострадают тысячи, если не десятки тысяч миров. Это гуманитарная катастрофа. Вы готовы взять на себя ответственность за судьбы откатившихся, делегат Миока?

Женщина промолчала.

— Ладно, — тишину нарушил непрерывный поток, — вы хотите дать упадочным расам знания Старой Земли. Что еще?

— Звездолеты, способные перемещаться в лимбе, — улыбнулся Динмарк.

— Вы с ума сошли, — сорвалась Миока, — Риордан атакует нас в считанные часы.

Динмарк покачал головой:

— Во-первых, магелланцы заинтересованы в обрушении Сети, а не в новом витке конфликта. Во-вторых, они уже обладают данной технологией. Я говорю о прогрессе, уважаемые члены Совета. Жители Сети должны выжить, адаптироваться и обогатить культуру Содружества новым восприятием. Это разумные существа, которые достойны лучшей участи. С ними можно торговать, заниматься научными исследованиями, познавать вселенную. Мы расширим влияние Содружества до невообразимых пределов.

— Хорошо, — согласился спикер. — Допустим, вы правы. Где предлагаете искать Демиургов?

— Есть версия, — обронил непрерывный поток.

— Тогда приступаем к голосованию, — спикер сверился с регламентом и повесткой дня, выведенными в его служебный интерфейс. — У нас еще много вопросов на сегодня. Итак, кто за мирный договор с магелланцами и помощь обитателям разорванной Дверной Сети в будущем?

Глава 7. Последний довод мастеров

— Беги, — прошептал Илорн.

Зверек, похожий на вомбата, раздвинул коготками пространственные складки и юркнул в образовавшийся карман. Выпал из реальности.

Письмо предназначалось братьям Внутреннего Круга.

Даже не письмо, записка.

Всего два слова: «Они здесь».

В Трордоре, как и предсказывала Навсикая. Приход жнецов руническая девочка видела во снах, как и грядущую битву. Точнее — фрагменты этой битвы. Почему-то Навсикая не могла узреть полную картину будущих событий. Крошки со стола богов…

Храмов на планете становилось всё меньше.

Как и Дверей.

Дзуары сбежали, послы из Внемирья закрыли свои представительства. Один за одним гибли человеческие города. Храм в Тшуммехе тоже был разрушен, портал на Пантеон схлопнулся. Вот только жнецы не остановились и продолжили войну с людьми. Илорн не верил, что во вселенной есть сила, способная избавить Преддверье от этих чудовищ.

А потом пришли вести с террас.

Фамильяры разнесли инструкции.

Четкие указания, продиктованные послушницей, принятой в Круг. Инструкции были странными, но всё что было сказано, сбывалось.

И вот наступил час решающей битвы.

Храм Демиургов расположился рядом с Почтамтом, на Площади Согласия. Именно здесь прекратилась резня, затеянная ремесленниками, не сумевшими поделить сферы влияния. Образовались новые гильдии, установились цивилизованные правила торговли и найма учеников. А еще раньше площадь называлась Хтонической, и здесь процветали многочисленные темные культы. А до того местные жители поклонялись Завее, приходили на службы в Храм и платили местному колдуну за то, чтобы посреди лета окрестные кварталы присыпало снегом. В священных писаниях говорилось, что Завея повелевала погодой и мчалась над миром в повозке, запряженной четырьмя ветрами.

Почтамт воплотил в себе образ нового Трордора — технологичного мегаполиса, заполняющегося паровыми экипажами и обрастающего трубами пневмопочты. А еще здесь располагалась станция магической канатной дороги. Само здание было массивным, угловатым, обросшим колоннами, гидравлическими лифтами и причальными вышками. Вот только швартовались к этим вышкам не браннеры, а шустрые дирижабли, на которых перевозились посылки и бандероли из самых отдаленных уголков Тверди. С недавних пор начали ходить и воздушные суда Пацифиды.

К Площади Согласия лепились остановки паровых дилижансов, новомодные кафе, в которых посетителям наливали горячий напиток из прожаренных и перемолотых кофейных зерен, а также представительства частных курьерских служб. Пневматический трубопровод нырял под землю и разбегался по всему центру Трордора. Служащие Почтамта использовали и фамильяров, но их поставляла Гильдия Магов, услуги которой обходились недешево. Трубы обещали стать более медленным, но сравнительно дешевым способом доставки корреспонденции. Идея, как всегда, была позаимствована в Стимбурге. Почтамт напоминал исполинский дуб, вросший в брусчатку сегментированными металлическими корнями.

Храм Демиургов выглядел инородным вкраплением. Осколок древности в быстро развивающемся мире. Куполообразная форма, арочный портал, величественная колоннада по краям закругляющихся ступеней. Овальные окна с витражными вставками. Барельефы, изображающие сцены из жизни богини. Илорн знал, что на одной из соседних улочек притаилось обиталище мастера ножей.

Тессен Ашер.

Его называли одним из лучших, но сейчас это не имело значения. Мастера утратили доверие, никто больше не рассчитывал на них в грядущем противостоянии.

Зря.

Илорн слышал кое-что о пророчестве. И знал, что Навсикая проходила обучение в мире Посторонних. А еще народ перешептывался, что сам Коэн, странствующий посредник из Предельных Чертогов, вернулся в Преддверье. И намерен сразиться со жнецами.

Волшебники оцепили площадь.

Проигранные битвы многому научили выживших. Теперь колдуны прикрывали друг друга, продумывали пути отступления и сотрудничали с властями. Академики разработали для обороны города мощные огнеметы. Мехи, раструбы, гибкие шланги. Жидкий огонь, скованный заклинаниями. Самоходные тележки для транспортировки всего этого добра. Обученные стражники, умеющие поражать движущиеся цели на расстоянии до тридцати локтей… Огнеметы спрятали в переулках либо прикрыли дилижансами. Кроме того, в разных частях площади были распахнуты порталы — достаточно большие, чтобы переправить отряды Гримлиэля и Септена к дружественным Скитам.

Маги, нашептывающие эфирные письмена, рассредоточились по всей площади. Их прикрывали боевые колдуны, чьи навыки были связаны со стихией огня. На крышах засели вершители судеб и творцы големов. Первые, по замыслу Гримлиэля, должны увеличить вероятность победы, вторые — отвлечь врага ложными целями.

Владыка привел в Трордор чувствующих. Близнецов, умеющих вступать в резонанс с многомерным пространством и улавливающих приближение жнецов. Парень и девушка явились с Пацифиды — их недавно приняли в Гильдию. Оба — не от мира сего. Отстраненные, молчаливые, с вечно затуманенными взорами.

Чувствующие предупреждали о нападениях за сутки.

Жнецы путешествовали по измерениям быстро, но для масштабных операций им приходилось стягивать силы из разных уголков вселенной. Эти движения вызывали сильный резонанс.

— Идут, — сказала девушка-близнец.

Гримлиэль стоял вместе с Илорном в двадцати шагах от Храма. Тут же находился создатель каменных големов со стилетом в руке. И добрая дюжина боевых магов из личной охраны Гримлиэля. Иллюзия безопасности — у входа разверзнется подлинный ад. Впервые за долгие годы Илорн сомневался в благополучном исходе мероприятия.

А что, если Навсикая не придет?

Или не справится?

Волшебник отогнал крамольные мысли прочь. У человека должна оставаться надежда. Всегда. Иначе руки опустятся, и тьма накроет руины некогда великих городов.

Надежду у нас не отнять, успел подумать Илорн.

А в следующий миг ему стало не до философских размышлений.

Потому что в Трордор явились жнецы.

Сначала Илорн увидел щели — вертикальные штрихи, расчертившие пространство площади неумелыми детскими каракулями. Штрихи не были идеально ровными, они колебались, словно марево Сухот-Дарракана. Момент атаки Илорн пропустил. Для него это выглядело так, словно жнецов не было, а потом они появились. Вросли в ткань бытия, став неотъемлемой частью города.

Вместе со жнецами пришли биомашины.

Много машин.

Гримлиэль с Илорном начали колдовать, разбрасывая вокруг символы заученных заклинаний. Группа жнецов попыталась ударить справа, и тогда перед ними выросли каменные големы. Шууддах уколол левую ладонь стилетом, уронил на мостовую несколько капель и что-то быстро нашептал. Брусчатка вспучилась, порождая уродливых чудовищ. Руки, ноги и туловища с грохотом складывались из каменных блоков. Внутри големов что-то искрило, злобные глазки вспыхнули оранжевым пламенем.

Големы заслонили магов от фигур с косами, и этот маневр остановил неумолимое приближение чужих. Достаточная передышка, чтобы набросать больше эфирных знаков. Гримлиэль колдовал быстрее, и вот уже первый силуэт пропитался смертоносными письменами.

— Не медли! — рявкнул владыка.

Илорн пропечатал знаками второго врага. Остальные жнецы ринулись в атаку сквозь големов, замещая монстров собственным присутствием. С утробным гулом полетели огненные шары, и жнецы начали вспыхивать, деформироваться, проливаться водой на развороченную мостовую.

Луны бесстрастно взирали на побоище.

Вокруг оживали ночные кошмары. Из огнеметов вырывались языки пламени, трещали и плавились тесаные булыжники, агонизировали попавшие под магические удары биомашины пришельцев. Истошно орали люди, рассекаемые косами жнецов. Воздух пропитался злым волшебством.

Илорну приходилось быстро двигаться, сохраняя единый строй с боевыми магами. Уклоняться от лезвий и плоскостей шарообразных тварей. Покрывать врагов письменами и пригибаться, чтобы не попасть под дружественный огонь. Гримлиэль ухитрялся сохранять в этом хаосе ледяное спокойствие и координировать действия ближайших отрядов.

Над Храмом вспыхнули разводы, напоминающие полярное сияние. Что-то рухнуло с высоты небес в центр площади, под ногами жнецов разверзлась бездна и неведомая сила утянула добрую сотню врагов в преисподнюю. Вспышка — и брусчатка восстановилась, сложила себя заново. Прежде Илорн не сталкивался с чем-то подобным, а это — верный признак древнего волшебства, которое применил один из патриархов.

— Правый фланг! — выкрикнул Гримлиэль. — Молл, да разберись уже с этими выродками!

Новые вспышки и багровые росчерки.

Илорн поскользнулся на чем-то липком, с трудом сохранил равновесие и увидел, что к нему на большой скорости приближается жнец. Взламывает пространство, замещая собой камни, трупы, угол Почтамта.

Не успеть.

Илорн сдвинулся, враг повторил его маневр. И тут же через тьму протянулся ручеек символов, а вслед этому ручейку ударила струя пламени из огнемета. Жнеца буквально смело ревущим потоком, балахон превратился в пар. Волшебник вспотел, лицо обожгло нестерпимым жаром.

Чужие начали уничтожать уличные фонари, и тогда маги, занявшие позиции на крышах, подвесили над полем битвы светящиеся сферы.

Брусчатка накалилась.

Илорн оградил себя парочкой простых заклинаний и попытался отыскать в наступившей сумятице Гримлиэля. Владыка уже командовал двумя соединениями колдунов на противоположном краю площади, под стенами Почтамта. Рядом с Илорном почти никого не осталось.

Где мастера ножей?

Обогнув пылающую биомашину, Илорн устремился к группе колдунов, оставшихся без эфирного заклинателя. Там завертелась нешуточная карусель: воздух сгущался, порождая стихийных големов. Из пространственных щелей выбирались хищные фамильяры. Все они не могли причинить вред биомашине, стреляющей в разные стороны тускло мерцающими плоскостями, но отвлекали на себя внимание врагов. Подбегая к людям, Илорн уже начитывал заклинание — символы срывались с его губ и, послушные указующему персту посоха, неслись к грозному противнику, впечатывались в многомерную плоть.

— Жгите его! — заорал Илорн, перекрывая шум битвы. — Кто-нибудь!

С двух сторон прилетели пламенеющие сферы, врезались в туловище зверя, ставшее вдруг реальным и уязвимым. Биомашина наполнила воплями ментальное пространство, крутанулась вокруг собственной оси и начала сморщиваться, истекая черным дымом. Клубы этой мерзости поднимались к звездам, рассеиваясь среди космического мрака. Даже магические светильники не в силах были пробить толщу умирающего тумана… Жидкость от оболочки твари хлынула на мостовую. Словно ушат воды выплеснули.

Илорн увидел, как жнецы расправляются с огнеметным расчетом и поспешил туда.

Реальность сжалась до размеров крохотного пятачка под стеной Храма Демиургов. Нескончаемая вереница эпизодов, в каждом из которых надо было просто уцелеть, не развалиться на кровоточащие куски под ударами внемирных кос.

Одновременно с Илорном к раструбу огнемета приблизилась испуганная девушка в заляпанной кровью мантии. На вид — выпускница Академии. Илорн кивнул волшебнице, и они начали колдовать, выбрав себе по жнецу. Под ноги смотреть не хотелось. Не лучшее это зрелище — окровавленные ошметки, темно-багровые лужи и выпавшие из распоротых животов внутренности…

Жнецов было двое, но рядом не оказалось боевых магов.

Илорн двигался по кругу, выдерживая безопасную дистанцию. Девушка оказалась менее проворной, за что и поплатилась головой. В буквальном смысле.

Выругавшись, Илорн начал отступать, выискивая в сумятице других колдунов.

Его схватили за руку.

Волшебник посмотрел вниз и с ужасом увидел одного из близнецов-многомерников, предсказывающих появление жнецов. У парня были по колено отрублены ноги, он истекал кровью. В бездонных зрачках жителя Пацифиды застыло страдание. Пальцы предсказателя были липкими, губы шевелились, но Илорн не мог разобрать слов.

— Что? — гильдмастер нагнулся.

— Еще, — прошептал паренек. — Больше…

Смысл сказанного не сразу дошел до Илорна.

Хватка парнишки ослабла, взгляд помутнел.

Голос Гримлиэля раздавался откуда-то со стороны Почтамта. Илорн начал пробираться в ту сторону, оскальзываясь на камнях и огибая тошнотворные груды человеческих останков. Защитников города основательно потрепали, но многим удалось выжить и сгруппироваться рядом с владыкой. Победа казалась близкой, но…

Открылись новые щели.

Илорну на миг почудилось, что чаша Площади Согласия превратилась в морское дно, испещренное колышущимися в глубинных течениях водорослями. Черными водорослями, способными порождать полуночные кошмары.

Щелей было много.

Гораздо больше, чем в первый раз.

Похоже, пришельцы пожертвовали своим авангардом, а затем прислали основные ударные отряды. Трордору суждено пасть — в этом нет ни малейших сомнений.

Жнецы со своими питомцами начали выбираться наружу.

Илорн поискал глазами один из порталов и увидел, что многие его соратники начали отступать.

Битва проиграна.

Молл Дайер отбивалась от действующих в связке жнецов и «морского ежа». На выручку женщине спешили боевые маги. Илорн устремился в том же направлении. Потекли ручейки знаков, помчались к своим целям огненные шары.

Вспыхнула биомашина.

Истошно заверещал жнец.

Вот только еще несколько тварей приближались к волшебнице, сжимая кольцо. Илорн понял, что успеет пропечатать эфирными письменами одного-двух противников. Но не всех.

И в этот момент распахнулась Дверь.

Не портал, а именно Дверь.

Такие умеет пробивать лишь один человек на свете — Наставник Вячеслав.

К Почтамту и Храму потек ручеек серых теней. Капюшоны, драные дерюги, блеск металла в руках. И рлоки. Десятки полярных хищников, от одного вида которых волосы на затылке встают дыбом.

Начали твориться странные вещи.

Илорн видел, как мастера вычерчивают в воздухе незримые руны, и реальность на отдельных участках площади застывает. Сражающиеся, люди и жнецы, вмерзают в ткань бытия, прекращая всяческое движение. Мастера чертят новые руны — и контуры инопланетных тварей становятся четкими. Сверкают ножи — и полуночные чудовища разлетаются осколками. Взрыв десятков тысяч ледяных брызг, вот на что это было похоже. Ножи летали по круговым траекториям, замирали в воздухе, меняли направления, возвращались в ладони мастеров. А на брусчатке осколки таяли, превращаясь в воду.

Дайер едва не погибла.

Ближайший к волшебнице жнец взмахнул косой, но его остановила руна, вычерченная магистром Нге. Острие косы замерло у самого горла Молл. И тут же пространство вспорол диск чакры. Сверкнувшее в лунном свете кольцо вдребезги разнесло фигуры в капюшоне, описало широкую дугу и вернулось в ладонь хрупкого на вид паренька. Краем глаза Илорн заметил мастера Суоне, раскручивающего над головой кусари-гаму. Серповидное лезвие врубилось в плоть «морского ежа», и биомашина развалилась на части. Суоне без видимых усилий дернул цепь, и кусари-гама на обратном ходе оторвала руку жнецу, собиравшемуся расправиться с Молл Дайер.

Нге с улыбкой кивнул Илорну.

И двинулся к Храму — в самую гущу сражения.

Одна из рун зацепила Илорна. Гильдмастер ничего не почувствовал. На миг сознание помутилось. Волшебник продолжал идти вперед, а город накрыло вихрем изменений. Один шаг, показавшийся бесконечным. Половину жнецов смело неуловимым ветром перемен. Порыв наполнил действительность событиями, природу которых разум волшебника не сумел постичь. Мастера ножей исчезли и вновь появились. Клинки вернулись к бойцам и вновь разлетелись. Рлоки наносили акустические удары, расчищая перед собой целые просеки в стане врага. Ледяные вихри взметнулись к звездам — сумасшедшая вьюга на исходе лета…

Илорн едва не споткнулся.

Прямо перед ним вырос закручивающийся спиралью черный омут. Спираль распрямилась, и на месте омута образовалась бездна. Нет, не так.

БЕЗДНА.

Тоннель, уходящий далеко во Внемирье.

Илорн всмотрелся в этот тоннель и скорее почувствовал, чем увидел силу, приближающуюся из черноты искаженной многомерности. Силу, перед которой не устоять даже мастерам ножей.

Третья волна.

Которую не пережить никому.

Из глотки Илорна вырвался истошный вопль. Пробудилось нечто столь непостижимое и чуждое человеческому восприятию, что разум отказывался это принять. Ужас мчался к Преддверью, пожирая световые годы. Возможно — тысячи световых лет. Илорн многое постиг, его накрыло метаморфозами и судорогами изнанки бытия…

Он всё еще орал, когда рядом появилась девушка в сером балахоне. Девушка, которую Илорн видел лишь один раз в жизни, когда Внутренний Круг пригласил его, Гримлиэля и других магов на террасы. За сутки до развернувшегося в центре Трордора ужаса.

Навсикая.

Рунический ребенок, которому было суждено защитить Преддверье от сил зла.

Комок искажений почти дотянулся до площади, но Навсикая подняла руки и быстро начертила перед собой размашистую составную руну. Ничего общего с древним футарком, насколько успел понять Илорн.

Руна превратилась в поток ослепительного белого света и провалилась в колодец, столкнувшись с надвигающейся тьмой. Пространство и время вздрогнули, вибрация прокатилась по ментальным угодьям, вынудив рлоков трусливо поджать хвосты. Илорн провел ладонью по лицу и осознал, что из его носа сочится кровь.

Вибрация нарастала, вгрызаясь в основы мироздания…

А потом колодец схлопнулся.

Ударная волна опрокинула Илорна на мостовую.

Глава 8. Мой дом — звезды

На корабельном мостике собралась интересная компания. Прежде всего — Ольгерд, Рык и сам инспектор Динмарк. Присутствовал и Иллиу Сээнью с Линии Баланса. Насколько Ольгерд успел понять, Линия объединяла тысячи миров непрерывного потока, наделенных иерархическими полномочиями в зависимости от возраста правителей. Сээнью гордо сообщил, что ему без малого три миллиона лет, а количество предков, гнездящихся в его сознании, исчисляется пятизначной цифрой. Аэнна Миока тоже почтила звездолет своим визитом, хотя и испытывала застарелую неприязнь к магелланцам. Что же касается Макгрегора, то «полковник» решил отправиться в отпуск — по его словам, он слишком долго пробыл «во всем этом».

Справа от Ольгерда сидел Велиар. Консультант успел провести переговоры с Миокой и заключить официальное мирное соглашение. Свидетелями выступили представители Содружества, Архивариус Карина Никонова и Коэн из Предельных Чертогов. Полной неожиданностью для Ольгерда стало перемещение на мостик джампера Марка. Выяснилось, что Марк давно знает о существовании Содружества и успел побывать на десятках миров Рукава Лебедя. Вот только с Коэном информацией он не поделился, поскольку обещал Солу Динмарку не раскрывать местоположение новых человеческих систем.

Ольгерд с удовольствием выслушал рассказ Коэна о битве со жнецами — его душу грели успехи ученицы. Но кое-какие моменты следовало прояснить.

— Что это за третья волна? — мастера не на шутку беспокоило возросшее могущество жнецов. — И какую руну она применила в самом конце?

Коэн ответил не сразу.

— Видишь ли, Ольгерд… Похоже, жнецы намеревались уничтожить Преддверье. Разрушение Храмов ни к чему не привело — энергия всё еще выкачивается из сектора Пантеона. И жнецы это поняли. Атака на Трордор, по замыслу врагов, была отвлекающим маневром.

— Так что же лезло из колодца? — заинтересовался Динмарк.

Ольгерд впервые видел Преддверье из космоса. На обзорных экранах развернулся диск планеты-перекрестка. Большую часть поверхности занимал Океан. Мастер ножей видел Твердь и Пацифиду, россыпи архипелагов, темно-коричневые горные массивы, зелень лесов и желтизну пустынь. Видел ползущие по лику мира черные точки — Небесные Скиты. Одни точки двигались быстрее — кормчие вели их к неведомой цели. Иные воздушные острова почти стояли на месте, выбрав комфортную для жизни широту. И всюду — перистые облака, завихрения циклонов, плотные шапки дождливых регионов Урхата. Твердь напоминала неповоротливого медведя, в подбрюшье которого притаилось Срединное Море. Пацифида — распластавшуюся чуть выше экватора кошку, голову которой занимал протекторат дзуаров.

Мастера тянуло домой.

Хотелось обнять Мерт, запереться в доме и ни с кем не разговаривать, ничего не решать. Сойти с тропы, отдохнуть. Вот только… не получается. Самая главная задача еще не решена.

— Позвольте объяснить, — вмешался Велиар. — Наша разведка докладывала об исследованиях, которые велись жнецами в последние десятилетия. Думаю, они научились создавать пространственно-временные искажения направленного типа.

— Что это значит? — нахмурился Ольгерд.

— Разрушение пространства и времени, — пояснил Консультант. — Правда, жнецы сумели придать искажениям определенный вектор. Удар наносится на сверхсветовой скорости в большом количестве измерений, но конечная цель обозначена выходом из портала.

— А время тут при чем? — удивился Коэн.

— Всего лишь одно из измерений, — пожал плечами Велиар. — Удар стер бы Преддверье из реальности. На всех исторических отрезках, в прошлом и будущем.

Ольгерд потрясенно молчал.

Если бы не Навсикая…

— Допустим, Преддверье исчезло бы из вселенной, — задумчиво проговорила Вэй. — Что это дало бы жнецам?

— Ты имеешь в виду, — ухмыльнулся Динмарк, — привела бы атака чужих к ликвидации Дверной Сети или нет?

— Понимаю, куда ты клонишь, — резко ответил Вэй, — но нет, я не только это имела в виду.

— Мы можем экстраполировать, — вступил в разговор магелланец. — Безусловно, Дверная Сеть прекратила бы свое существование. Как в прошлом, так и в настоящем. Вместе с этим, я полагаю, был бы отредактирован целый пласт реальности, затрагивающий тысячелетия человеческой истории. Миры, которые никогда бы не возникли. Культуры, не достигшие расцвета. Войны, не успевшие начаться. Вероятно, нас с вами не было бы. Как и ветви Содружества, основанной экспатами со Старой Земли.

— Это гипотеза, — отмахнулась Миока.

— Проверять не хочется, — буркнул Динмарк.

Звездолет инспектора успел побывать в шести мирах Содружества — везде, где по словам непрерывного потока, могли остаться следы присутствия Демиургов. Все слухи и упоминания в ноосферах тщательно проверялись. Несколько дней делегация провела на Риордане, еще сутки — в лимбе, пришвартовавшись к Блуждающему Скиту.

Остался последний бросок.

— А что за руну она применила? — поинтересовался Ольгерд. Вопрос адресовался Коэну, принявшему участие в решающей битве.

Посредник закатил глаза:

— Мне-то почем знать? Навсикая превзошла все наши ожидания, даже самые смелые. Она воплощает в реальность всё, что захочет. Сложно предвидеть последствия этого. Среди магов есть скептики — они утверждают, что мы выпустили демона.

Ольгерд вздохнул.

Как знать, что именно повлияло на Навсикаю, заставило поверить в себя и безрассудно схлестнуться с чужаками. Не тот ли разговор у полковника Макгрегора, который до сих пор не выходил из головы Знающего? Ответы, вероятно, умрут вместе с Навсикаей.

— Всё это не имеет смысла, — устало произнес Ольгерд. — Если мы отыщем Демиургов, Сеть рухнет. И руны перестанут работать. Все мы станем обычными людьми. Даже ты, Коэн.

После поражения жнецов Навсикая покинула террасы Гильдии Ножей. Коэн сказал, что девушка отправилась к себе домой, на Атолл Миядаки. Туда же прилетел Брин, давно мечтавший увидеться с сестрой. Мерт села на браннер, идущий в Ламмору, и попросила передать Ольгерду, что она ждет его у Мглистого Брода.

Ольгерд изредка посматривал на Марка. Джампер работал на фракцию, подконтрольную ордену Посоха и Ножа. И скрывал информацию, считавшуюся в Стимбурге жизненно важной. Вряд ли странствующему посреднику это нравилось, но он держал себя в руках. Марк любил говорить, что его дом — звезды, а не Земля или Преддверье…

— Мы достигли согласия, — сказал Велиар, — но Двери продолжают выкачивать энергию из вселенной. Предлагаю обсудить дальнейшие планы.

— Среди нас есть человек, — заметил Динмарк, — который может доставить Ольгерда к Демиургам.

Мастер ножей перевел взгляд на Марка.

— Джампер, — улыбнулась Вэй.

— Я слышал о тебе, — Велиар посмотрел на странника, способного усилием воли преодолевать чудовищные расстояния. — Ты был в мире Демиургов?

— Возможно, — уклончиво ответил Марк. — Судя по всему, я могу туда попасть.

— Давайте проясним один момент, — насмешливо произнесла Вэй. — Мы сейчас находимся внутри звездолета, умеющего прокладывать маршруты в подпространстве. Думаю, не будет преувеличением, если я скажу, что на этом корабле можно попасть в любую точку Млечного Пути.

— И за пределы Галактики, — добавил Динмарк.

— Тогда что здесь делает джампер? — удивилась Миока.

— Настало время уточнить некоторые детали, — заговорил молчавший до этого непрерывный поток. — Я уже говорил в Экуменополисе, что Демиурги не пропали бесследно. Мы проверили это утверждение. И я окончательно утвердился в мысли, что присутствующие уже сталкивались с культурой, некогда именовавшей себя Демиургами. Вот только попасть в мир творцов через лимб не получится. Косвенные факты указывают на то, что планета Демиургов включена в Дверную Сеть, но не привязана к стабильным пространственным координатам.

— Это аналог Блуждающего Скита? — заинтересовалась Вэй.

— Не совсем, — мягко поправил чужой. — Речь идет о планете, скользящей по струнам мироздания. Вместе со своим солнцем.

— Звездная машина, — прошептал Велиар.

— Вроде того, — когда поток говорил, его слова транслировались в сознание людей с помощью корабельного ИскИна. — Но я не уверен, что Демиурги строили вокруг своей звезды что-либо. Честно говоря, никто в Линии Баланса не представляет, как они это делают.

— Джампер не сможет телепортироваться в звездную машину, — уверенно заявила Миока.

— Если только, — на губах Марка заиграла ухмылка, — я не запомнил участок пространства внутри этой машины. Я же прыгнул в звездолет, обращающийся вокруг Преддверья, верно?

— Верно, — нехотя признала Миока.

— Кто они? — не выдержал Коэн.

— Вы и сами догадаетесь, — сказал поток, — если сопоставите известные факты. Каким критериям должны соответствовать истинные Демиурги?

— О, это интересная игра, — улыбнулась Завея. — Начнем с того, что их мощь должна превосходить всё, с чем мы сталкивались ранее. При этом осознать природу силы Демиургов будет проблематично, ведь они далеко опередили нас в развитии. То, чем они владеют… Наверное, это даже не наука, притворяющаяся магией. Думаю, это чистое волшебство.

— И они должны вести себя скромно, — добавила Миока. — Вероятно, их разум не привязан к телесным оболочкам. Так что большие города, комфортная среда обитания, развитая промышленность — всё это лишнее. Думаю, они живут в поселках или поодиночке.

— Им не нужны механизмы, — заметил Коэн. — Не нужны амулеты, артефакты, посохи, руны и заклинания. Все свои чудеса они творят силой мысли.

— У них нет устремлений, — медленно произнес Ольгерд. — Демиурги познали все грани бытия и выработали свою философию. Ни во что не вмешиваться, жить в гармонии со вселенной. Отказ от желаний…

Миг озарения.

Кажется, он понял, где спрятались боги.

Глава 9. Покой

Ольгерд осмотрелся.

На востоке — заснеженный горный пик. На западе, юге и севере — сплошной лес, который карабкается по пологим холмам и заполняет собой низины. До боли знакомое озеро — правильный овал, вписанный в зеленую оправу. Извилистое русло крохотной речушки, петляющее средь поросших хвойными породами возвышенностей.

Порыв ветра принес запахи.

Не осенние, как во время первого визита Ольгерда. Летние — пряные, насыщенные и домашние. Воздух прозрачный, в небе — яркий солнечный диск. И никаких птичьих стай, улетающих на юг. Ты возвращаешься в старый дом без тоски и печали. Дух спокойствия и величественной безлюдности. Остывающая к вечеру земля. Мягкая трава под ногами.

Покой.

Рык сорвался с места и помчался вниз по склону холма. Увидел какую-то мелкую зверушку…

Мастер был почти уверен, что рядом будет стоять Наставник Вячеслав — со своей ироничной улыбочкой и ответами, которые так просто не получить. Повернув голову, Ольгерд встретился взглядом со своим спутником. Джампером Марком. Они все еще держались за руки.

— Можешь отпустить, — сказал Марк.

Ольгерд разжал пальцы.

— Мы на Нирване, — догадался он.

Мир, в который Хозяева Дверей приводят своих учеников. Здесь немыслима любая агрессия — хозяева попросту вышвырнут тебя со своей планеты, если не будешь соблюдать правила.

Ниры исповедовали буддизм. Точнее — новую форму буддизма, позволившую им превратить в Нирвану собственный мир. Теперь Ольгерд знал, почему планета называется именно так. Человек избавляется от страданий, остановив Колесо Сансары. Перестав рождаться. Ниры сделали именно это. Обрели бессмертие, достигли гармонии со вселенной, вышли на новый уровень миропонимания. Отвернулись от всего, что некогда сотворили. Можно ли назвать этот путь правильным? Не поймешь, пока не сделаешь первый и последний шаг. Не поймешь, если не станешь приверженцем этой философии.

Скитания научили Ольгерда многим вещам.

Мастер перестал осуждать.

И в любых явлениях искал скрытые грани. То, что ты не способен постичь, вовсе не обязано быть плохим. Оно просто иное.

— Скажи, Марк, — Знающий посмотрел в глаза джамперу. — Как давно ты покинул свой дом? И почему решил отказаться от Нирваны?

Лицо джампера застыло.

— Я понял это сейчас, — успокоил звездного скитальца мастер. — Коэн и другие не в курсе.

— Как ты догадался?

— Ничего сложного, — отмахнулся Ольгерд и побрел в уже известном направлении. Джампер догнал мастера и зашагал рядом. — Насколько я понял, из Преддверья теперь сюда не попасть. Из лимба — тоже. Планета непрерывно движется, никто не знает ее точных координат. Откуда узнал ты? Как сумел запомнить отдельные участки пространства? Что ты вообще здесь делал, если даже Коэн ни разу сюда не заглядывал? Я сильно сомневаюсь в том, что Посох и Нож имеют дела с нирами. Это культуры противоположные, магам тут… скучно. Я не прав?

— Прав, — нехотя признал Марк.

— И тогда я нашел самое простое объяснение, — продолжил свои рассуждения мастер. — Ты здесь родился, Марк. Ты — Демиург. Только очень странный. С двойным дном.

Марк рассмеялся.

— Мне такого еще не говорили.

Их путь лежал на юг, к озеру.

— Ты специально меня перебросил именно на этот холм, — уверенно заявил мастер. — Ты читаешь мысли. Влез в мои воспоминания, да? Ниры всегда так поступают.

Марк вздохнул.

— Хватит уже про ниров, дружище. Ты спрашиваешь, откуда я родом. Ладно, не спрашиваешь. Утверждаешь. И ты прав, я родился на Нирване, научился телепортировать себя к другим звездным системам и отправился в путешествие. Возвращаться не захотелось.

— Почему?

— Ты знаком с философией ниров, — их обступили сосны, но узкая тропа, которую Ольгерд запомнил по предыдущему визиту, еще не появилась. — Они достигли всего, о чем только могли мечтать. И отказались от дальнейшего развития.

— Они просто видят его по-своему, — возразил Ольгерд. — Развитие. Самопознание. То, что внутри, ценнее того, что снаружи.

— Ты близок к пониманию их культуры, — хмыкнул Марк. — И бесконечно далек одновременно. Самопознание… всё верно, мы поставили его на первое место. Но забывать о гармонии тоже не следует. А гармония немыслима без глубинного понимания мира. Я подразумеваю вселенную, а не только планету или систему. Или даже Дверную Сеть. Те, кого ты называешь Демиургами, проникли в самые основы мироздания. И не нашли там ничего удивительного.

— Правда?

— Чистейшая правда, друг мой. Всемогущество сменилось актами творения, затем — безмерной скукой. А чуть позже мы выработали философию, которой придерживаемся и по сей день.

— Не ты.

— Есть и другие, — они вышли на тропу, петляющую среди высоченных строевых сосен. Ольгерд подсознательно искал признаки осеннего увядания, но их не было. Лето в разгаре. А вот вечерние тени неумолимо удлинялись. — Насколько я знаю, только по Млечному Пути странствуют десятки, если не сотни джамперов. А ведь многие пересекли войды и отправились в отдаленные галактические скопления…

Среди деревьев мелькнул силуэт Рыка.

— Я в некотором роде ученик, не получивший должного образования, — улыбка Марка сделалась грустной. — Я не умею зашвыривать отряды воинов к чужим звездам. Не могу собирать планеты из ничего, не зажигаю потухшие светила. Я путешественник — и не более того.

— Мысли читаешь, — напомнил Ольгерд.

— Есть немного.

— А вернуться не хотелось? Завершить обучение, обрести… подлинное могущество?

— У каждого своя дорога, — пожал плечами джампер. — Я свою выбрал. Правильная она или нет — вопрос десятый. Я счастлив, а это главное.

Мудро.

Ольгерд в очередной раз подумал о том, что долг, честь, богатство и могущество — всё это пустота. Ничего не существует. Могущество измеряется людьми, власть теряет смысл в мирах с безграничными ресурсами. Как и деньги. В какой-то момент ты понимаешь, что прожить надо так, чтобы ни о чем не жалеть в старости. Так, чтобы не лишаться людей, которых любишь. Или странствовать везде, где пожелаешь. Согласие с самим собой — вот что действительно важно.

— Коэн, Преддверье… — задумчиво проговорил Ольгерд. — Это часть игры. Ты в любой момент можешь переделать правила. Или изменить поле. И даже ввести новые фигуры.

— Не могу, — покачал головой джампер. — А вот те, с кем ты общался много лет назад, могут.

Те, кто поселился в деревушке на берегу озера.

Демиурги.

Обогнув лесистый холм, путники выбрались в низину. А вот и знакомые валуны…

— Люди ведь не бессмертны по своей природе, — вдруг заявил Марк. — Жители Старой Земли обманули природу, научившись жить тысячелетиями. Наши тела стали молодыми, но разум… нет, он продолжал стареть, заполняться знаниями и впечатлениями. Острота переживаний притуплялась. Знаешь, что происходит с Коэном и ему подобными? Если не сражаться, не путешествовать, не ставить перед собой новые цели? Пропадает вкус к жизни.

— Думаю, ниры отыскали решение.

— Еще как, — в просветах между соснами мелькнула озерная гладь. Марк слегка замедлил шаг. — Отказ от тел. И расширение ментальных возможностей.

— Я видел ниров, — Ольгерду сложно было поверить в сказанное. — Они из плоти и крови.

— Видимая оболочка, — кивнул Марк. — Для контактов с гостями.

Следующий вопрос был очевиден.

— Чем же они стали?

— Увидишь. Если они захотят открыться, конечно.

Подняв голову, Ольгерд поискал взглядом древесную платформу для медитаций.

Платформа была на месте.

— Тебя ждут, — сказал Марк, кивком указав на сосну. — Общайся в свое удовольствие. А я прогуляюсь к озеру.

Джампер зашагал прочь.

Ольгерд ощутил ментальное присутствие. Не рлока, который выбежал из лесной чащи и радостно осматривал окрестности. Не Марка, который замкнулся в себе. Общности. Сверхразума, порожденного нирами в незапамятные времена.

Странник, ищущий ответы, приветствуем тебя в этой точке пространства. Будь нашим гостем, не нуждайся ни в чем.

Мысль, четкая и бесстрастная, прозвучала в голове Ольгерда.

Традиционное приветствие ниров.

Ты вооружен. Несешь ли ты разрушение? Собираешься ли нарушить гармонию этого мира?

Ольгерд знал, как отвечать.

Я не выступаю против гармонии. Верьте мне.

Пауза.

Оставайся у нас, друг. Сколько пожелаешь.

Что ж, пора переходить к делу.

Нужно поговорить. Я знаю, кто вы. Вы видите мои помыслы и воспоминания. Выслушайте то, что я собираюсь сказать.

Краткий миг помутнения.

Ольгерд вдруг осознал, что сидит на деревянной платформе — в доброй сотне локтей над уровнем земли. С платформы открывался вид на деревушку, озеро с причалом и плавучий дом, в котором Вячеслав обучал своего последователя безрунному бою.

Перед Ольгердом сидел человек.

Нет, не сидел. Парил в нескольких сантиметрах над деревянным настилом. В позе лотоса, как и следовало ожидать. Тридцатилетний мужчина с умиротворенным выражением на лице. Бритый череп, заплетенная в косичку борода, просторные одежды.

— Если хочешь, можем говорить вслух, — мужчина смотрел на мастера ножей с бесконечным терпением. — Тебе так удобнее, мы полагаем.

Коллективный разум, догадался Ольгерд. Вот что вы собой представляете. Ноосфера в изначальном понимании этого слова. На Риордане мастер успел кое-что выяснить о попытках слияния разумов в единую структуру. Преимущественно неудачных попытках. Во всяком случае, в Магеллановых Облаках колонисты не достигли успеха. Погибли при этом многие. Или необратимо изменились…

— Удобнее, — согласился Ольгерд. — Еще будет здорово, если вы перестанете читать мои мысли.

— Хорошо, — улыбнулся нир.

— У меня просьба, — Ольгерд сразу перешел к сути. — Вы создали Дверную Сеть и замкнулись в собственном мирке. Но Сеть уничтожает вселенную. Я представляю Содружество рас из Рукава Лебедя, Старую Землю, Преддверье и Риордан. Мы хотим разрушить Дверную Сеть, чтобы спастись в будущем. Помогите нам.

— Теория Колосова, — усмехнулся нир. — Столько всего произошло… и может произойти… из-за одной-единственной теории.

— Ее неоднократно доказывали.

— Разумеется, — нир смотрел на собеседника ясными голубыми глазами. Мастера не оставляло ощущение относительности. Всё, что выстроили Демиурги, теперь казалось им забавной игрушкой. Страдания людей не воспринимались всерьез. — Но почему ты полагаешь, что учение Колосова в принципе нельзя опровергнуть? Он был человеком, как и ты. Ошибался, навязывал свои ошибки другим.

— Сектор Пантеона разрушается, — неуверенно произнес Ольгерд. — Поэтому жнецы напали на нас.

— Ты забыл про Свифт с его аномалиями.

— Неплохой аргумент, — кивнул Ольгерд. — Так вы собираетесь что-то исправлять? Или оставите всё на своих местах?

— Мы уже исправили, — невозмутимо ответил нир.

— Разве?

— Давай совершим небольшое путешествие.

Озеро исчезло.

Невидимые руки разобрали реальность по кирпичикам и слепили заново. Поначалу Ольгерд решил, что находится в Стимбурге — бронированные пароходы с толстыми трубами вместо мачт вводили в заблуждение. Потом мастер увидел Гору Архонтов с лесом причальных мачт, неповоротливые туши цеппелинов, и его посетило прозрение.

Пантеон.

Мастер ножей вытянул перед собой руку и понял, что Демиурги осуществили физический перенос. О левое бедро потерся Рык, и мастер привычным жестом потрепал зверя по холке.

На Пантеоне Ольгерд был всего один раз — в ту пору, когда поставил перед собой задачу посетить все миры, описанные в «Дневнике» Хозяев Дверей. Прямого портала не было, но ведь Ольгерд, как и Вячеслав, мог пробивать Двери напрямую в точках силы. Тогда ему показалось, что Митикус — шумный, суетливый и перенаселенный город, в котором не слишком-то комфортно жить. И отправился в плавание по Криптскому Архипелагу…

И вот он здесь.

Снова.

Бритоголовый нир в широких одеждах стоял справа от мастера. Тоже решил прыгнуть во плоти.

— Видишь следы разрушений? — в голосе Демиурга прозвучала легкая ирония. — Или пространственно-временные аномалии?

Ольгерд хорошенько осмотрелся. И покачал головой. Люди Пантеона жили в привычном размеренном ритме. Спешили в порт на паровых экипажах, мчались из порта, толпились у станции канатной дороги, текли нескончаемым потоком по теснинам улиц. Вдалеке прозвучал паровозный гудок — от центрального вокзала отходил пассажирский экспресс.

— Заглянем еще кое-куда, — предложил Демиург.

Перенос.

Ольгерд поначалу решил, что попал в один из своих старых кошмаров. Темный город-лабиринт, полное отсутствие живых людей и узнаваемые тени в балахонах. Прохожие встречались крайне редко, все они были жнецами.

— Не понимаю, — вырвалось у Ольгерда. — Зачем они построили человеческий город?

— Они не строили, — покачал головой нир. — Просто захватили одну из наших планет.

— А что стало с людьми?

Демиург не ответил.

Впрочем, и так ясно.

Жнецы не отличаются щепетильностью в вопросе сохранения чужих жизней.

— Что ты видишь? — поинтересовался бритоголовый.

— Ничего особенного, — буркнул мастер. По его мнению, город должен был прийти в упадок и разрушиться много тысячелетий назад. Постройки людей недолговечны — без должного ухода или магического вмешательства они ветшают и рассыпаются в пыль. По неведомым причинам жнецы решили сохранить это место для себя. Быть может, в качестве музея. Или гигантского памятника порабощенной и стертой с лица земли культуре. — На что ты намекаешь?

— Пространственные аномалии, — пояснил нир. — Ты их видишь?

— Нет. И что это доказывает?

— Жнецы напали на Преддверье по собственным причинам. Не связанным с гипотетической смертью вселенной. Их владения в полном порядке. Сейчас — в порядке. Я могу совершить еще несколько прыжков, но какой в этом смысл?

— Ладно, — сломался Ольгерд. — Убедил. Но ответь, что двигало жнецами во время последнего рейда? И почему Тшуммех был закрыт в незапамятные времена?

— Мы предполагаем, что жнецы намеревались расширить свою империю. За счет Дверной Сети, разумеется. Вот только архитектура Сети их не устраивала, поскольку жнецы выстраивают среди звезд собственные схемы. Когда строишь новые здания, старые приходится сносить. Что же касается Тшуммеха… раньше и впрямь в окрестностях Пантеона наблюдались определенные… странности.

Ольгерд кивнул.

— Допустим. И что теперь? Они попытаются снова напасть, и что нам делать?

— Не переживай, — успокоил нир. — Обратная волна искажений накрыла значительные области пространства, контролируемого жнецами. Они поднимутся нескоро. К тому же, мы учли вероятность будущих атак и слегка переформатировали ткань многомерности. Хочешь увидеть Свифт?

— А что с ним?

— Без изменений. Еще недели три — без изменений.

Мастер ножей вновь обнаружил себя на деревянной платформе у озера. Собеседник сидел напротив в той же позе, что и раньше. У причала застыла одинокая человеческая фигурка — Марк предавался воспоминаниям.

— Тебя интересует, как нам удалось всё исправить, — сказал нир. — Я уже сказал, что теория Колосова не совсем верна. Дело в том, что создатель этой теории не учел один параметр. Ты задумывался над тем, влияет ли размер Сети, то есть количество задействованных каналов, на поглощение энергии? Я говорю о пропускной способности.

— Видимо, влияет.

— Напрямую, друг мой. Поэтому мы отключили часть миров и отодвинули Апокалипсис на миллиарды лет в будущее.

— Но не отменили, — заметил Ольгерд.

— Свою ошибку мы осознали, но война с магелланцами уже началась.

Нир умолк, словно ожидая от гостя некоего вопроса.

И вопрос последовал:

— Нирвана перемещается по струнам, — до Ольгерда начал доходить истинный масштаб катастрофы. — Но вы не отключались от Сети. Потоки пронизывают ткань этого мира. Как Демиурги сумели избежать Большого Отката?

Голос нира сделался печальным:

— Никак.

Глава 10. Прыжок сквозь ничто

Ветер распластался над лимбом. Помчался к несуществующему горизонту, пригибая траву. Взвихрил песок в прибрежных дюнах и поднял легкую рябь на море. А потом споткнулся о точку, разворачивающуюся в звездолет.

Сначала появился шар, сопоставимый по размерам с головой котенка. Затем расправились шестигранники обшивки. В матовой поверхности отразились древние руины, заросшие травой и кривыми деревцами…

Грани раскладывались, умножались, формировали новые очертания. Над мелким морем и прибрежными дюнами разворачивался тетрагексаэдр. Корабль, взламывающий пространства и преодолевающий немыслимые бездны. В недрах звездолета, за идеально очерченными изломами обшивки что-то пульсировало…

Ольгерд летел домой.

Коэн, Завея и Сол Динмарк распрощались с мастером в другой части лимба — там, где по небу плыл Блуждающий Скит. У всех были незавершенные дела. Посредник искал новые знания, инспектор хотел посетить место, с которым его многое связывало. А Вэй просто выполняла свою работу.

Марк остался на Нирване.

Велиара забросили на Риордан.

Ольгерд и Рык остались в почти полном одиночестве. Корабельный разум выполнял полет в автономном режиме — после того, как он высадит последних пассажиров, вновь отправится к Блуждающему Скиту, чтобы забрать хозяина.

Мастер ножей подозревал, что между Динмарком и Вэй много недосказанного. Много обид, но есть и нечто большее. Не исключено, что они снова будут вместе. Быть может, Завея отправится в Содружество, скинув вековое бремя со своих плеч. И тогда ей понадобится преемник. На роль которого идеально подходил Коэн.

Отрастив крылья, звездолет устремился в степные просторы. Скорость была сумасшедшей — тень слилась с ветром и колышущимися травами. Ландшафт размазался от движения.

Мастер ножей закрыл глаза.

Просидел так около минуты.

В это время корабль менял конфигурацию, схлопывался, ужимался до едва приметной точки.

И выпадал в обычное пространство.

В Преддверье.

Ольгерд открыл глаза и буквально прилип к обзорным экранам. Твердь стремительно приближалась, занимая собой всю видимую часть купола. Над головой мастера взошли луны и засияли Рукава Туники.

Знакомые созвездия.

Ольгерд всё еще прокручивал в голове разговор с ниром. Павшие боги — вот кем были мифические творцы. Демиурги уже собирались превратить себя в нечто большее — то ли перейти в иное ментальное состояние, то ли наполнить мироздание своим разумом, то ли создать новую вселенную и перебраться туда. Никто толком не помнил. Потому что случился Большой Откат. Магелланцы развязали масштабную войну против Дверной Сети, которую требовалось закрыть уже давно. Просто у творцов руки не доходили — решались более важные задачи. Когда Демиурги поняли, что обречены, что им не успеть перестроиться до начала деградации, то запустили процесс распада Сети. Автоматические отключения планет, растянувшиеся на века. Процесс был организован таким образом, чтобы ускориться в будущем, оставив одичавшим потомкам хоть какую-то надежду на развитие и повторное изобретение межзвездных перелетов. Как показала история, никто с этим не справился… Потому что в мир пришла магия.

Действительно — зачем изобретать космические корабли, если имеются Двери? И к чему развивать технологии, если можно усовершенствовать заклинания? То, что подарили людям Демиурги, превратилось в проклятие. Прогресс замедлился, почти остановился.

Откат достиг Нирваны и поставил крест на переходе сверхразума в иную ипостась. Ниры по-прежнему умели коллективно мыслить и творить невероятные по меркам обычных людей вещи. Вот только из богов они превратились в полубогов. Точнее — в ущербных небожителей.

Ниры успели запрограммировать разрушение Сети до того, как их накрыло. Откатившись, Демиурги утратили интерес ко всему и выработали нынешнюю философию. Могли они предвидеть будущее или нет? Могли. Потому что именно сейчас начинали отваливаться ключевые миры. Рвались потоки, переставали действовать руны и заклинания. Растворялись в воздухе пробитые магами порталы. Скиты всё еще будут парить, сказали ниры. Там антигравы, дублирующие аварийные системы. Вот только Двери закроются навсегда.

Ольгерд покинул Нирвану, понимая, что не сможет туда вернуться. Даже на корабле. Ведь это звездная машина, скользящая по струнам. Вечное странствие, которое невозможно остановить. Он покинул деревушку на берегу озера за час до отключения. Марк перебросил своих друзей на корабль, после чего исчез. На прощание они с Ольгердом крепко обнялись.

Через неделю закроется Дверь в Предельные Чертоги.

Стимбург будет недостижим.

Внутри что-то сжималось, хотелось плакать. Ножи станут обычными кусками стали. Террасы Гильдии опустеют. Наставники разбредутся по континенту и однажды умрут. Всё, что они умели, забудется. Обветшают кельи послушников, никто не подарит очередному мальчишке полярного рлока на день рождения. Люди в серых балахонах превратятся в легенды и сказания, память о них померкнет.

Зато придет Содружество.

С кораблями, знаниями и новыми возможностями. Придется начинать с нуля — расти, подниматься над дикостью и обретать былое могущество. Восстанавливать всё, что забрал Откат.

Перестать бояться Посторонних.

Дотянуться до звезд.

— Мы на месте, — сообщил корабль.

Рык, свернувшийся калачиком у ног хозяина, распрямился во весь свой немаленький рост. Зверь что-то почуял. Запах дома проник в звездолет через пролившееся металлическими каплями отверстие люка.

Ольгерд встал.

Кресло распалось на атомы и молекулы, перестало существовать. Мостик сделался пустым…

Почти пустым.

Взгляд Ольгерда зацепился за темный силуэт непрерывного потока, молчавшего на протяжении последних часов пути.

— Прощай, — сказал Ольгерд чужому.

Силуэт шевельнулся.

— Рад был знакомству, Ольгерд из Ламморы. Кажется, так принято говорить у представителей твоего вида?

Ольгерд с улыбкой кивнул.

— Увидимся, — сказал поток. — Когда-нибудь.

— Увидимся, — эхом повторил мастер, с тоской глядя на звездное небо, вросшее в купол.

И направился прочь.

Он не верил в то, что сказал. Жизнь человека коротка — ее не хватит, чтобы облететь все миры Содружества и отыскать старого знакомого. Не хватит даже на Линию Баланса. Но Ольгерд, возможно, попытается. Когда-нибудь.

— Науллайну, — донеслось из-за спины. — Система Четвертого Завета.

Рык выбежал первым. Нырнул в провал люка, перемахнул через все ступеньки и оказался на земле. Втянул ноздрями воздух. Застыл, вслушиваясь в ночные звуки.

— До свидания, Ольгерд, — сказал корабль.

— Прощай, — мастер ножей сошел на землю и встал рядом со своим питомцем.

Капли-ступени слились в блестящий поток и втянулись в корпус корабля. В ту же секунду звездолет исчез. Переместился в лимб. Даже не потрудившись взлететь и выйти на орбиту.

Ольгерд стоял посреди Эрнского тракта, связывающего Мглистый Брод с Крумском. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как изгнанник из Ламморы ехал по этой дороге в экипаже странствующего посредника, оставляя позади домик со скрипящим флюгером. Экипажем тогда правил Грорг, ныне — один из величайших конунгов севера.

Воспоминания захлестнули мастера, пригвоздили к земле. Тракт в ту пору был плотно утрамбованным, земляным. В непогоду дорога превращалась в труднопроходимую ленту бурой грязи и глубоких луж. Но сейчас под ногами Ольгерда лежал тесаный камень. Плотно пригнанные бруски, судя по всему, уложили недавно. Справа чернела кромка леса, слева — убранные крестьянами поля. На земли ярла Кима забрела осень.

Мастер неспешно двинулся по дороге в сторону арочного моста через мелководную речушку. На горизонте проступили очертания фермерских домов. Редкие изломы крыш, поднимающиеся в ночное небо струйки дыма. Мир окутала предрассветная тишина.

— Знаешь что… — Ольгерд посмотрел на Рыка. — Думаю, из нашего подвала ушла зима. Тебе придется привыкать к новому укладу, дружище.

Бытовая магия умерла.

Или умрет в ближайшую неделю.

Демиурги на прощание кое-что рассказали Знающему. Раскрыли тайну пророчества о руническом ребенке. Написано пророчество было одним из ниров. Написано и подброшено в Китоград — в период наивысшего расцвета Державы Четырех Сторон. Тогда сверхразум был способен заглядывать в будущее и просчитывать события на тысячи лет вперед. Они предвидели всё, даже визит мастера, окончательное разрушение Сети и войну со жнецами. И каким-то непостижимым образом снабдили потомков оружием, способным дать отпор чужакам, защитить Преддверье. Теперь Ольгерд знал правду. Вот только эта правда больше никого не интересовала.

Нечто теплое коснулось сознания мастера.

Рлок.

Образ из детства, где они носятся по террасам, совершают первые ментальные вылазки в Трордор, шалят и получают наказания от Наставника Вячеслава. Ребенок и зверь. Мчатся по узким каменным тропам, радуются летнему солнцу и южному ветру…

Мы еще вместе. Вот что попытался сказать хищник своему старому другу. Мы вместе — там, где родились и выросли. Где нам хорошо. Мы живы и свободны. У нас есть будущее.

Говорят, рлоки живут по триста лет.

Раньше жили.

А теперь умирают от тоски, когда их хозяева уходят в мир иной. Симбиоз с людьми сократил время жизни зверей. Но если неизбежное и произойдет… это будет не сейчас.

Не сегодня.

Ольгерд пересек мост, миновал сонную корчму и постоялый двор, затем — скромный домишко Валдиса. Хорошо, что Демиурги не поставили здесь Храм. Все живы, патриархальный уклад ничем не нарушен. Вероятно, местные обитатели даже не знают, что Трордор едва выстоял под напором жнецов. И уж точно не слыхали о Содружестве, Посторонних и силовых потоках, убивающих вселенную. Фермеры пахали, сеяли, убирали с полей урожай, рожали детей и умирали. Ловили рыбу, ставили силки на пушного зверя. Ездили на торги в Ламмору. Гуляли до рассвета в корчме. Это всё, что им нужно знать об окружающей реальности.

Где-то проснулся и захныкал ребенок.

Послышался голос матери, убаюкивающей младенца.

Мастер ножей остановился перед воротами собственного дома. Постоял, вслушиваясь в тишину дома. И, стараясь не шуметь, сдвинул щеколду калитки.

Под ногами зашуршали палые листья.

Его ждала Мерт.