Лирика вагантов в переводах Льва Гинзбурга

Солнечным полднем, под липой тенистою,

славил я песнями деву пречистую,

вдруг — не пойму, наяву иль во сне,

сам Пифагор обратился ко мне.

Скорбь омрачала лицо Пифагорово,

скорбь излучал опечаленный взор его,

и, преисполнясь тоски неземной,

рек он таинственно: «Следуй за мной!

Небом я послан тебе в провожатые!»

И, нескрываемым страхом объятые,

мы поспешили вступить на тропу,

где повстречали большую толпу.

Тут из толпы о пощаде взывающей,

выступил ангел, что солнце сияющий,

и повелел мне глаза протереть,

дабы великое чудо узреть.

«Сам над собой человек надругается!

Страшная гибель на мир надвигается!

Стой и замри!.. Ты услышишь сейчас

с горних высот обвиняющий глас!»

Взвыл ураган, и, моля о спасении,

я оказался средь землетрясения,

а над дрожащими пиками гор

некто уже оглашал приговор:

«Знайте, земли недостойные жители!

Вас погубили священнослужители!

Днесь повторилось, что было вчера:

продан спаситель за горсть серебра!

Пьянствуя, лакомясь сладкими блюдами,

стали отцы пресвятые Иудами!

Паства без пастыря бродит во тьме,

ибо у пастыря блуд на уме!

О, наглецы, на людей непохожие!

Мир обезумел от скверны безбожия и,

надругаясь над святостью месс,

в душах безбожных беснуется бес!

Так преступленье вершится великое!

Папство глумится над вышним владыкою!

Лжепроповедников злые уста

дважды и трижды распяли Христа!

Что им господь? Что святая им троица?

Лишь бы схитрить да получше устроиться,

все христианство погрязло в грехах

из-за того, что творится в верхах.

Архиепископ в великую пятницу

в грязном притоне ласкает развратницу!

Стал ведь однажды Юпитер быком,

мерзкою похотью в бездну влеком!

Ах, из-за вас, из-за вас, проповедники,

вздулись у многих бедняжек передники!

Ради притворства сутаны надев,

скольких же вы перепортили дев!

Вы, кто вершит злодеянья позорные!

Вам не помогут молитвы притворные!

Господа хитростью не побороть!

Страшною казнью казнит вас господь!»

В то же мгновение ангел сияющий

поднял с земли стебелек засыхающий

и записал в моем бренном мозгу

все, что сейчас вам поведать могу.

Тут же неведомой силой чудесною

был я взнесен в высоту поднебесную

и, не встречая препятствий, проник

в третьего неба заветный тайник.

О, что узрел, что узнал я!.. Судейские

наши дела разбирали злодейские!

Нашему миру — о, голод! о, мор!

вынесли смертный они приговор.

Не избежать никому наказания!

Сам я едва не лишился сознания,

но у меня эта жуткая весть

вдруг пробудила желание есть.

Ангелы божьи в плащах одинаковых

дали отведать мне зернышек маковых,

в Лету меня окунули потом

и напоили каким-то питьем.

Тут я на землю упал, чтоб впоследствии

вам рассказать о грядущем к нам бедствии,

и приготовил пространную речь,

чтобы вас, грешники, предостеречь!

Ждет нас несчастие невероятное!..

Но говорю почему-то невнятно я:

знать, пересекши рубеж бытия,

крепкого слишком отведал питья!