Лис Улисс и свирель времени

Глава 2 Неприятности и злоключения

Больничная палата. В палате Пациент и Доктор.

Доктор. Видите ли, эту болезнь лечить пока не умеют. Но мы можем поместить вас в состояние анабиоза, и вы проспите до тех пор, пока медицина не найдет способ справляться с вашим недугом.

Пациент. А сколько времени придется спать?

Доктор. Трудно сказать. Может, десятки лет, а может, несколько минут.

Пациент. Я согласен.

Надпись на экране:

«Прошли десятки лет, а может, несколько минут».

Пациент. Спасибо, доктор! Вы разбудили меня и вылечили мою болезнь!

Доктор. Да, и это хорошая новость. Но есть и плохая…

Пациент. Доктор, вы меня пугаете!

За кадром звучит в записи испуганное оханье.

Доктор. За то время, что вы спали, мы научились лечить вашу болезнь. Но разучились лечить все остальные. Поэтому вы сейчас умрете от насморка.

Пациент. О, нет! Усыпите меня обратно! (Чихает и умирает.)

Доктор. Вот и все… Какая грустная история.

Доктор медленно уходит вдаль. На экране появляется надпись: «Жить ему оставалось два часа». За кадром звучит в записи плач.

Титры

Пингвин Евгений перечитал написанную им только что трагическую сценку и вздохнул. До чего же странными вещами иногда приходится заниматься. Еще утром ему и в голову не могло прийти, что он станет писать маленькие грустные истории для телевизионного шоу.

Вчера, когда Несчастные и их попутчики в лице Марио, суслика Георгия, Бенджамина Крота и сверхобезьяненка Вероники ехали в Градбург из Долины Сугробов, все понимали, что в городе их ждут различные неприятности. О том, какая именно напасть уготована Евгению, пингвин узнал сегодня утром, когда заявился на работу и узнал, что у него нет работы. Барсук Борис, директор библиотеки, уволил Евгения, пока тот был в отпуске.

– И слышать ничего не желаю! – воскликнул Борис в ответ на недоумение бывшего сотрудника. – Панкам и анархистам не место возле книг! Книги требуют дисциплины, а не анархии и пан… мм… панкства!

Евгений не стал спорить. Но перед тем, как покинуть кабинет начальника, он остановился в дверях и тихо произнес удивленным тоном, словно обращаясь не к Борису, а к самому себе:

– А ведь я отомщу.

Библиотечный генерал поперхнулся. Евгения он боялся – за то, что тот очень неприметный, вежливый и нерешительный. А Борис знал, что в тихом омуте черти водятся, и те конкретные черти, что водятся в омуте Евгения, уже несколько дней не давали барсуку спокойно спать. С каждой ночью они становились все крупнее и страшнее. Поэтому оставлять под своим началом такого опасного пингвина было никак нельзя.

А Евгений покинул переставшую быть родной библиотеку и направился в ближайшее издательство. Он шел по улице и твердил себе:

– Тем лучше! Хватит заниматься чужими книгами! Пора жить своими! Вот сейчас издам роман, получу гонорар и думать забуду про всяких военных книгоначальников!

Издательство, в которое явился Евгений, называлось «Раскаленный глагол». Главным редактором здесь была волчица по имени Суффиксида Подлежащая.

– Это замечательно, что вы принесли вашу рукопись! – жизнерадостно объявила она, принимая Евгения у себя в кабинете. – Мы ищем таланты денно и нощно! О чем ваш роман?

– Это автобиография.

– О! Наверно, у вас была очень интересная жизнь? Авантюры, приключения всякие, опасности. Да?

– Конечно.

– Отлично! И рукопись, смотрите, какая пухлая! Феноменально!

Евгений смутился. Пока что все шло очень хорошо. Даже странно…

– То есть это не плохо, что роман автобиографический? – на всякий случай уточнил пингвин.

– Это великолепно! Основано на реальных событиях, прекрасно! А то, знаете, иногда авторы напри думывают всякой чуши, просто ужас. Вот недавно читала рукопись про какого-то щенка, у которого обнаружились магические способности, и его отправили учиться в специальную волшебную школу для таких, как он, щенков. Ну кто это станет читать!

– Не знаю, – робко ответил Евгений, ловя себя на мысли, что лично он бы стал.

– Или вот еще была рукопись. Компания из четырех неудачников ищет карту к каким-то древним сокровищам, бегает туда-сюда, суетится. Ну не бред?!

– Бред… – кивнул Евгений, начиная сомневаться в безоблачном будущем своего романа.

– Хорошо, что у вас нет ничего подобного.

– Да уж… – уныло промолвил Евгений.

Суффиксида Подлежащая кинула на него настороженный взгляд и спросила:

– Ведь у вас в книге нет магических школ, верно?

– Ни одной! – заверил Евгений.

– Вот и чудненько! Что ж, я с интересом ознакомлюсь с вашим творением, как только разберусь с предыдущими пятьюстами рукописями.

– Пятьюстами?! – ужаснулся пингвин.

– Ну да. А что поделать? В Градбурге гениев больше, чем жителей. Так что всего вам хорошего, мы обязательно с вами свяжемся. Если, конечно, решим с вами связываться. Смешной каламбур, правда? Я всем его говорю.

– Смешной, – убитым голосом ответил Евгений. – До свидания.

Уже покинув издательство, Евгений вспомнил, что в своем романе он очень уважительно отзывается о барсуке Борисе, выводит его бравым генералом и всячески превозносит. Недопустимое искажение истины! Но что-либо менять теперь поздно. Ничего, в следующей книге он откроет читателю всю правду о недостойном барсуке, выведя его предателем и трусом!

А сейчас же, поскольку литературная карьера складываться не торопилась, следовало найти какой-нибудь источник дохода. С этой целью Евгений прибыл в бюро по трудоустройству. Здесь его приняла служащая, молоденькая кошка. Ее наметанный глаз мгновенно классифицировал посетителя как патологического неудачника.

– Какая у вас специальность?

– Я библиотекарь.

Кошка пробежалась по базе данных.

– Есть работа для библиотекаря.

Евгений воспрял духом. Но, как оказалось, преждевременно.

– Только тут есть приписка, – сообщила кошка. – Сказано, что вам работу давать нельзя, потому что вы внесены в черный список злейших врагов печатного слова. Если кто-нибудь увидит вас с книгой, должен немедленно сообщить об этом в полицию.

«Ах, Борис! – разгневанно подумал Евгений. – Ну все, теперь точно отомщу. Вот уже почти решил не мстить, но раз так, то отомщу ужасно!»

– Мне очень жаль, – неискренне сказала служащая, прерывая поток его грозных мыслей. – Скажите, что вы еще умеете делать?

– Ничего, – честно ответил Евгений.

– Так я и думала. Ладно, посмотрим, есть ли что-нибудь для такого никчемного и жалкого безработного, как вы. – Кошка уткнулась в монитор. – Так… Ага… Никому-то вы не нужны. Хотя!..

– Что? – заволновался Евгений.

– Нет, показалось. Скажите, вы сильный?

– Духом.

– А телом?

– Хуже.

– Просто тут есть работа на стройке. Должна быть возведена новая пятиэтажка.

– Боюсь, ни одна бригада не согласится принять меня в свои ряды, – заметил Евгений.

– В том-то и дело, что там нет никакой бригады. Вы сами будете ее строить. Один.

Евгений представил себе эту картину. Как он месит цемент, кладет кирпичи, управляет краном…

– Я, конечно, могу попробовать… – осторожно сказал он. – Только кто согласится жить в построенном мной доме?

– Да что ж вы такой ни к чему не годный! – возмутилась кошка. – Шли бы уже нищенствовать и не морочили голову занятым зверям.

– Нищенствовать я тоже не умею.

Служащая осуждающе покачала головой: мол, и откуда только берутся такие ничтожества.

– Ну пойдите на какие-нибудь профессиональные курсы, получите специальность! Вот, можете пойти на курсы библиотекарей!

– Опять? – удивился Евгений.

– Вот что! – решительно заявила кошка. – Я не могу тратить на вас все свое время. Давайте, говорите, что вы умеете хоть как-нибудь. Даже плохо.

Евгений задумался.

– Ну… Я умею писать автобиографические романы.

– Да кому это надо! Еще что-нибудь!

– Еще… умею играть на сцене трагедии.

Кошка схватилась за голову.

– Писать романы! Трагедии! Где я вам найду работу с такими дурацкими способностями?! Вот, смотрите, запускаю поиск по словам «писать» и «трагедии», убедитесь сами, что ни черта не найдется! – Служащая внезапно умолкла и изумленно уставилась в экран. – Надо же… Повезло вам, недотепе этакому. Сейчас выдам направление…

Через полчаса Евгений входил в здание телецентра. Ему предстояло встретиться с двумя знаменитыми трагиками, о которых он слышал впервые в жизни, так как не любил смотреть телевизор.

В трагик-шоу «Маленькие гамлеты» требовался автор коротких сценок. Евгений знал, что гамлеты – это такой сказочный народец, очень грустный. Но он совершенно не понимал, кому и зачем нужно грустное шоу.

В реальной жизни известные трагики оказались двумя веселыми и озорными лисами. Одного звали Аполлинарий Веченсон, второго – Марсель Слезоточифф.

– А вот и наш новый автор! – обрадовались они. – Ты чего такой хмурый, автор? Взбодрись!

– Я не хмурый, я озадаченный, – отозвался «новый автор». – Я не понимаю, зачем зрителям нужно шоу, от которого они будут расстраиваться.

– Нате вам, здрасте! – воскликнул Аполлинарий Веченсон. – Да зрители обожают расстраиваться! Иначе зачем бы они смотрели программы новостей!

А Марсель Слезоточифф добавил:

– Весь фокус в том, что зрители расстраиваются не за себя. Иначе бы им это, конечно, не нравилось. Скажи-ка, любезный, много ли наших выпусков ты видел?

– Ну… так. Ни одного.

– Нате вам, здрасте! – возмутился Аполлинарий Веченсон, но коллега с ним не согласился:

– Нет-нет, это хорошо! Это означает, что у нового автора будет свежий, незамутненный взгляд. И вообще главное – талант!

– Тогда я вам подхожу, – заметил Евгений, чем немало развеселил нанимателей.

Трагики подмигивали друг другу, хитро кивали в сторону Евгения и игриво хлопали друг друга по плечу. Пингвин недоуменно наблюдал за ними и думал: «Неужели эти шалуны способны огорчать многотысячную аудиторию?»

– Ну, вот что, наш талантливый претендент, – сказал Веченсон, когда веселье улеглось. – Пройди-ка в соседнюю комнату и набросай сценарий короткой трагик-сценки для двух актеров. Посмотрим, что получится.

– Тема – любая, – пояснил Слезоточифф. – Главное, чтобы коротко и печально. Чтобы зрители рыдали.

– Пускай в конце кто-нибудь умрет, – посоветовал Веченсон. – Под закадровый плач откинет коньки. В общем, не жалей черной краски. Дерзай!

– И пусть будет жизненно, – добавил Слезоточифф. – Запомни главную заповедь драматурга: работа на девяносто процентов состоит из наблюдений и только на семьдесят – из фантазии. – Веселый трагик озадаченно потер лоб и дополнил: – И на пятьдесят – из неумения считать.

Шалуны опять принялись хихикать и хлопать друг друга по плечу. Евгений не стал дожидаться, пока они успокоятся, вышел в соседнюю комнату и довольно быстро набросал сценку под названием «Диагноз и время».

– А что, неплохо, – не скрывая удивления, одобрил Веченсон. – Для начала – вполне!

– Мне нравится, – кивнул Слезоточифф. – Я буду доктор.

– Вот еще! – возмутился партнер. – Это я буду доктор!

– Не будем ссориться, – миролюбиво предложил Слезоточифф. – Давай бросим жребий. Орел – я доктор, решка – ты пациент.

Последовал очередной сеанс смеха и похлопываний по плечу, после чего трагики сообщили Евгению, что тот принят. Радоваться этому обстоятельству или нет, пингвин еще не понимал.

В отличие от Евгения, Лис Улисс, возвращаясь в Градбург, уже знал, как минимум, об одной неприятности, что ожидала его по приезду. Неприятность случилась на следующее же утро после возвращения.

Улисс сидел за столом, сосредоточенно рисуя на тетрадном листе какую-то схему. В соседней комнате спала Вероника – Улисс предоставил девочке свою спальню, а сам устроился на диване в гостиной.

Вероника мало что рассказала новым знакомым – лишь то, что она попала в их мир из мира сверхобезьянов через какой-то странный дом с непонятным количеством этажей. Улисс большего от девочки пока и не требовал – раз она что-то скрывает, значит, на то есть причины. В любом случае расспрашивать ее подробно по дороге в Градбург, то есть в присутствии недружелюбного Бенджамина Крота и малознакомого суслика Георгия, было бы очень неосмотрительно. А потом они приехали домой, и девочка быстро уснула.

Сам Улисс тоже особо о произошедшем в сокровищнице не распространялся. Он даже не был уверен, стоит ли вообще это делать… Зато Берта, Константин и Евгений не умолкали всю дорогу, хвастаясь своими приключениями в Вершине.

Громкий стук в дверь отвлек Улисса от размышлений и рисования. «Ну вот. Начинается», – подумал он, открывая дверь. На пороге стояли два крупных волка, будто бы материализовавшихся из вчерашних рассказов друзей.

– Антонио и Джанкарло, я полагаю? – осведомился Улисс.

– Так точно, – улыбнулся левый волк. – Если вас интересуют детали, то Антонио – это я, а Джанкарло – он. Мы войдем?

Улисс пожал плечами:

– Можно подумать, вам запретишь…

– Подумать можно, – отозвался Джанкарло. – Запретить нельзя.

Волки с удобством разместились за столом и уставились на севшего по другую сторону Улисса. Некоторое время все молчали.

– И? – наконец сказал Улисс.

– Ну, вы же все понимаете, – ответил на это Антонио.

– Я понимаю, что вас послал Кроликонне, – уклончиво сообщил Улисс.

Волки синхронно усмехнулись. Джанкарло сказал:

– Ладно, Улисс, мы вам сейчас проиллюстрируем, зачем мы здесь. – Он повернулся к приятелю. – Дорогой Антонио!

– Слушаю тебя, милый Джанкарло! – нежно отозвался Антонио.

– Я брал у тебя взаймы монету, дорогой Антонио!

– Да, милый Джанкарло!

– Так вот, я хочу тебе ее вернуть, дорогой Антонио!

– Это очень мудрое решение, милый Джанкарло!

– Возьми свою монету, дорогой Антонио!

– Беру, милый Джанкарло!

Улисс зааплодировал, но беззвучно, чтобы не разбудить Веронику, – ни к чему, чтобы визитеры ее увидели.

– Браво. Прекрасно сыграно.

Волки поклонились.

– Повторить на бис? – предложил Антонио.

– Не стоит. Хочу сохранить первое впечатление.

– А поняли ли вы заложенный в этой сцене намек? – поинтересовался Джанкарло.

– Конечно. Дон Кроликонне считает, что пора расплачиваться.

Волки подарили Улиссу уважительные взгляды.

– Хорошо, что вы это понимаете, – заметил Антонио. – А то, знаете, иногда так бывает, что должник не понимает, а у него вдруг дом сгорает.

– Итак, Улисс, с вашего разрешения, я подведу черту, – заявил Джанкарло. – Дон Кроликонне снабдил вас немалой суммой на поиски сокровищ саблезубых в расчете на долю с этих самых сокровищ. Случилось же так, что сокровища вы нашли, да еще и совсем не там, где ожидалось, но свою долю босс не получил. И он весьма раздосадован. В данном случае самое правильное, что вы можете сделать, это вернуть ему долг, включая, замечу, и набежавший процент.

– Сокровищницу завалило, – сообщил Улисс.

– Мы в курсе. Марио уже отчитался. Боюсь, это ничего не меняет.

«Они не знают о Веронике, – с облегчением догадался Улисс. – Молодец Марио, не выдал!»

– Я не в состоянии сейчас вернуть требуемую сумму.

Волки тяжко вздохнули и укоризненно покачали головами.

– Улисс, пожалуйста, не вынуждайте нас делать вещи, которые сильно всех расстроят, – попросил Антонио.

– Мы ведь не можем вернуться к боссу ни с чем, – пояснил Джанкарло. – Он и так сильно недоволен тем обстоятельством, что мы создаем рок-группу с двумя знаменитыми сыщиками.

– Я слышал об этом, – кивнул Улисс. – Поздравляю, это хорошее решение.

– Спасибо, Улисс! Мы рады, что вы одобряете! К сожалению, Кроликонне не разделяет вашего одобрения. А если мы еще и вернемся от вас с пустыми лапами… Боюсь, нам тогда будет не до музыки.

– У меня правда нет нужной суммы. Но я могу предложить кое-что получше.

– Вот как? – заинтересовался Антонио. – Ну-ка?

Улисс протянул им топографическую карту:

– Здесь отмечено точное местонахождение сокровищницы. Кроликонне может полностью разграбить ее, и я даже не стану претендовать на свою долю. Единственное, что мне нужно, это обещание дона дать взглянуть на книги.

Взгляд Антонио принял сочувственное выражение.

– Ах, Улисс, Улисс… Ну, что вы, в самом деле. Зачем нам ваша карта? Мы и так уже знаем, где находится тайник. Сами понимаете, такую деталь укрыть от босса Марио не посмел бы.

– Это еще не все, – заметил Улисс. – Есть кое-что, о чем Марио не осведомлен. А без этого у вас ничего не выйдет. Смотрите. – Он подвинул в сторону гостей почти законченный к их приходу рисунок.

Волки изумленно на него уставились.

– Это похоже на электронную систему безопасности, – заметил Антонио.

– Это она и есть, – сообщил Улисс. – Именно она и завалила пещеру.

Две пары глаз оторвались от рисунка и с недоверием уставились на хозяина дома.

– Улисс, у нас, конечно, нет высшего образования, – сказал Джанкарло. – У нас и среднего нет. У нас только неоконченное начальное. Но даже мы знаем, что во времена саблезубых тигров электроники не было.

Улисс спокойно кивнул.

– В таком случае можете представить, как был удивлен я, ее там обнаружив.

– Хм… – нахмурился Антонио. – И кто же ее установил?

– Чего не знаю, того не знаю, – пожал плечами Улисс. – Зато я знаю комбинацию цифр, которая эту систему отключает.

– Да ну? А почему же тогда система завалила пещеру? – не поверил Джанкарло.

– Разве не очевидно? Я узнал комбинацию уже после обвала.

– Откуда?

– Это к делу не относится. Для вас важно другое: я готов сообщить эту комбинацию в ответ на списывание долга.

– Хм… – Антонио задумчиво потер щеку. – Улисс, а почему вы сами не полезете за сокровищами?

– Так они же завалены! Где я возьму деньги на бульдозеры, экскаваторы и рабочих?! Сомневаюсь, что Кроликонне снова подкинет мне средств.

– Логично, – кивнул волк. – Но зачем нам отключать систему безопасности, если она уже сработала?

– Затем, что она сработает снова и снова! Вы будете разгребать, а она заваливать! Много-много раз! Ну, так как? Передадите Кроликонне мое предложение?

Гости размышляли недолго.

– Передадим! До встречи! Будете живы, приходите на концерт!

Когда за волками захлопнулась входная дверь, Улисс с облегчением выдохнул. «Только бы то число действительно оказалось кодом отключения системы. Иначе…» – Но об «иначе» думать не хотелось.

Из спальни показалась заспанная Вероника в домашнем халате Улисса. Девочка помахала рукой:

– Привет.

– Доброе утро, – улыбнулся Улисс. – Как спалось?

– Нормально. Ты уже знаешь, как вернуть меня домой?

Лис развел лапами:

– Увы… Но мы обязательно что-нибудь придумаем.

Улисс был убежден, что вернуть Веронику домой следует как можно скорей. Присутствие в этом мире пришельца из другого мира, населенного сверхобезьянами и где все животные являются примитивными бессловесными тварями – это очень серьезное нарушение законов мироздания. Даже страшно представить, к каким драматическим последствиям это может привести. Проблема усугубляется еще и тем, что Веронику видели не только Несчастные, но и Марио, Бенджамин Крот, суслик Георгий и, что хуже всего, брат Нимрод, для которого само ее существование – оскорбление его религиозных чувств. И хотя пока ничего не случилось, сложившееся положение скорее напоминает затишье перед бурей.

– Послушай, Вероника… Вечером придут друзья, и мы вместе поищем выход из ситуации. И вот еще что. Я собираюсь рассказать им о том, что случилось в пещере. Только я расскажу не все. О нашей находке говорить не стану. Не удивляйся и ни в коем случае не встревай.

– Почему? – удивилась Вероника.

– Потому что бывает такое знание, которое несет в себе опасность для того, кто им обладает. И пока я не уверен, что мое… или, вернее, наше с тобой знание не таит в себе угрозу, лучше держать его при себе. Я и так уже достаточно подвергал ребят опасности в прошлом…

– А… – проронила девочка, давая понять, что слова Улисса ее не убедили.

– Ты ведь тоже что-то скрываешь, – заметил на это лис.

– Ничего я не скрываю!

– Правда? Тогда почему не расскажешь, как оказалась в том загадочном доме?

Вероника ничего не ответила и скрылась в ванной комнате.

Неприятности лисички Берты начались сразу же, как только она переступила порог родного дома и поняла, что на этот раз ее побег безнаказанным не останется.

Весь вечер и часть ночи ей пришлось выносить родительские крики, время от времени сменяющиеся на нравоучительные монологи. Берта и сама понимала, что виновата, поэтому попросила прощения раз пятьсот. Но прощать ее мама с папой не спешили. Наоборот, ей пообещали наказание в виде тотального контроля над каждым ее шагом, прослушивания телефонных разговоров и домашнего ареста.

С утра, за завтраком, а затем и во время обеда воспитательная работа продолжилась. Правда, было заметно, что родители уже растеряли прежний пыл и, скорее, просто вошли во вкус. Как известно, если кто-то покорно выслушивает ваши нравоучения, обвинения и причитания, то остановиться очень трудно.

– Из дому ни на шаг! – грозно объявил папа.

– А то ты нам больше не дочь! – предупредила мама.

Она очень любила этот прием и довольно часто заявляла по самым различным поводам: «Ты мне больше не дочь», «ты мне больше не муж», «ты мне больше не мать», «вы мне больше не почтальон», «вы мне больше не случайный прохожий на улице» и так далее…

Смиренно опустив голову и болтая ложкой в тарелке с супом, Берта пыталась робко возразить:

– Но мне очень надо… Меня ждут друзья, это важно…

– О твоих дружках мы и слышать не хотим! – повысила голос мама. – Они тебя учат только плохому!

– Забудь о них, – строго велел папа. – Они все сплошные ничтожества, которые не знают, чего хотят от жизни. У них не может быть никаких важных дел. Мы сами найдем тебе друзей, каких надо.

В душе лисички родился пока еще робкий протест. Это Несчастные-то ничтожества?! Да они самые достойные звери, какие только существуют в мире! И их дела очень даже важны!

Внезапно Берта увидела себя со стороны. Увидела жалкую, безропотную лисичку, которая совсем недавно искала карту саблезубых тигров, изображала из себя тайного агента, участвовала в головокружительных авантюрах, пережила Вершину и с честью вынесла все испытания.

Она вскинула голову и тихо, но твердо произнесла:

– Мама, папа, я вас очень люблю.

Родители насторожились. Слова дочери были хорошими, но за ними должно было что-то последовать. Что-то, что им наверняка не понравится.

– Очень люблю, – повторила Берта. – Но вы не можете указывать мне, куда ходить и с кем дружить.

– Что такое?! – возмутился папа.

– Ты мне больше не дочь! – воскликнула мама.

Но Берту это не остановило.

– За прошедшие несколько дней я пережила больше, чем вы за всю вашу жизнь, – уверенно продолжала она. – Я подвергалась смертельным опасностям, спасала друзей, добивалась поставленных целей… Вы не можете что-то приказывать дочке с таким богатым жизненным опытом.

– Что ты мелешь! – закричала мама. – Ты всего лишь школьница!

– Старшеклассница…

– Все равно! Ты должна слушаться взрослых!

– Нет… Я уже не та маленькая Берта, разве вы не поняли? Каждый взрослеет в свое время. Мое время наступило. Я просто не имею права послушаться вас и бросить друзей. Мне очень жаль, что я заставила вас переживать, но это наказание я принять не могу… Я всегда готова выслушивать ваши советы, но решать буду сама. Простите…

Отец стукнул кулаком по столу:

– Довольно! Я не желаю больше выслушивать этот бред! Ты никуда не пойдешь! А ну марш в свою комнату: ты наказана!

Когда папа запер дверь ее комнаты с наружной стороны, Берта вздохнула и сочувственно произнесла:

– Святая простота…

Она переоделась в походную одежду, закинула в рюкзак куртку для Вероники – чтобы девочка не парилась в своем пальто, дни-то стоят совсем не холодные, – и через пару минут уже слезала на землю по веткам дерева, растущего прямо у ее окна.

В правильности принятого решения лисичка не сомневалась ни капли.

Кот Константин был единственным из группы, с кем после возвращения в Градбург ничего плохого не произошло. Он вообще большую часть времени безмятежно проспал, сделав перерывы лишь на завтрак, второй завтрак, третий завтрак и самый последний, маленький завтрак. Зато от обеда он отказался, а поужинать рассчитывал у Улисса.

Когда он явился на встречу, все уже были в сборе, включая даже Марио – коала больше ни за кем не шпионил, однако не считал данный факт веским основанием для отказа от полюбившегося ему общества Несчастных, к которым он в душе причислял и себя.

Друзья пили традиционный чай с пончиками и увлеченно внимали рассказам Вероники о мире сверхобезьянов. Вчера она еще была слишком шокирована тем, что с ней произошло, и почти все время молчала. А сегодня, когда немного освоилась, стала более разговорчива.

Пришелица поведала новым знакомым поразительные вещи.

– Коты у нас поменьше размером. А, например, львы или тигры, наоборот, гораздо крупнее. У вас разница в росте между животными не такая большая, как у нас. Странно, правда?

– На самом деле не странно, – ответил на это Улисс. – В незапамятные времена, когда звери еще были совсем дикие, они различались по размеру, как и в вашем мире. Но потом эволюция и долгая цивилизованная жизнь бок о бок сделали свое дело и немного нас уравняли.

– А снежные барсы у нас не вымерли, – продолжала Вероника. – Только они немного отличаются от того, которого я видела в пещере. У него шерсть совсем белая, а у наших – пятнистая.

– Да уж, – криво усмехнулся Константин. – Наш барс особенный, это точно. Чтоб его… Ну ладно, хорош про зверей рассказывать! Ты давай про сверхобезьянов что-нибудь расскажи!

– Про людей, – поправила девочка. – У нас не говорят «сверхобезьяны». Мы называем себя «люди». А если один, то «человек».

– Целых два слова для обозначения одного и того же вида? – удивился кот. – Слушай, ну и самомнение у вас!

– Никакое это не самомнение! – заступилась Вероника за родное человечество. – Просто человек – царь природы!

– А, ну тогда конечно, – фыркнул Константин, да и остальные заулыбались. – Никакого самомнения, просто обычный рядовой царь природы. Улисс, у меня такое впечатление, что идеи нашей веселой секты, которая тусуется в замке графа Бабуина, в мире Вероники одержали полную победу.

– Так и есть, – ответил лис. – Я же вам вчера рассказывал.

– А, ну да. Загадочный саблезубый старец Ефрат, куча миров… Как же, помню. Ладно, Вероника, давай выкладывай, как вы там, люди, живете, чем занимаетесь, и вообще.

Но Улисс не позволил Веронике исполнить просьбу Константина.

– Прошу прощения, друзья, я понимаю, как вам интересно послушать истории про другой мир, но есть более срочные темы.

– Как вернуть Веронику домой? – догадалась Берта.

– Не только. Есть еще нечто очень важное, что я не успел вам вчера рассказать. Точнее даже, не не успел, а не был готов. Собирался с мыслями, обдумывал, анализировал.

– Ну и? – поторопил лиса Константин. – Шеф, не тяни, интересно же!

Лис Улисс сделал паузу, о чем-то размышляя, а затем выдал фразу, приведшую друзей в изумление:

– Тайник в Долине Сугробов создан не саблезубыми тиграми.