Литературная Газета 6242 ( № 38 2009)

Тревожный гул

***
Листвы взволнованная речь
Ошеломляет, нарастая:
На этот ветер можно лечь
И долго мчаться, не взлетая,

Легко сминая гребни волн,
Сбивая лиственную пену,
Зелёный гул со всех сторон
Вбирая постепенно… Пока в душе ещё темно,
Блуждает, словно свет в кристалле,
Всё то, что произнесено
Листвы закрытыми устами - Всё то, что обретает слог
Вблизи молчанья, между строк. Но если настигает страх
И даже защититься нечем -
На всех немыслимых ветрах
Распустятся полотна речи: Спасти, утешить, оберечь,
Дать мужества на ополченье:
И небо - речь, и поле - речь,
И рек студёные реченья. ***
Сквозная память, тайная беда,
Извечное кочевье в никуда… Бессонницы зелёная звезда
Бессмысленно горит в пустых осинах,
И низко-низко виснут провода
Под тяжестью вестей невыразимых: И острый скрип несмазанных колёс,
И полуптичьи окрики возничих,
И сладковатый вкус кровавых слёз,
Из ниоткуда в памяти возникших, И слабый крик младенца, и плащи,
Трепещущие рваными краями,
Безмолвно раздувающие пламя
Нощи… Ты знаешь всё. Раскрыты небеса,
Как том стихов, но смятые страницы
Сияют так, что прочитать нельзя,
И силятся вздохнуть и распрямиться. ***
Когда в распахнутый закат
В Господень улей
Два белых ангела летят
В тревожном гуле, Глубоко в небе выводя
Две параллели:
Финал растраченного дня,
Конец апреля, - Тысячелетняя тоска
Любви и света
Бьёт прямо в сердце, как река
О парапеты. Венецианская вода
Бессмертной жажды
Нам отвечает: никогда! -
На всё "однажды…" И сердце плещется не в такт -
Ладони ранит,
И всё обманчиво, да так,
Что не обманет. ***
Охрана вооружена,
Дорога в белый сумрак брошена.
Вокруг такая тишина,
Что от неё не жди хорошего. Январский холод зол и слеп,
И вполдороги - одинаково -
Кривая мельница судеб,
Крутая лестница Иакова. По оба выросших крыла,
Куда бы злая блажь ни целила,
Зима в беспамятство слегла -
И ни кровинки на лице её. Но с облаков наискосок -
Тонюсенький, вздохнёшь - и нет его,
Трепещет русый волосок
Луча залётного, рассветного Помилосердствуй же! И впредь,
Где горя горького напластано,
Не дай соблазна умереть,
Не допусти соблазна властвовать. ***
Вспомнил - и промолчи,
Вздрогнул - и успокойся.
Ангелы на покосе
Точат свои лучи. Искрами бьёт по коже
Их незнакомый смех:
Гости-то не из тех
Мест - из других, похоже… Песенок не поют,
Мёда на хлеб не мажут.
Лезвия отобьют -
То-то травы поляжет! ***
Переживя глухое бездомье,
Вёрсты тоски,
Берёшь ли нынче крошки с ладони,
Пьёшь из горсти? Званая столькими именами -
Всё ль налегке?
Таешь ли, словно заря в тумане,
Снег в молоке? Да, неизменно, по-детски робко,
Пряча лицо,
Ни одного не забыв урока -
Любишь, и всё. Ибо восстанут они из праха -
Пепел грести,
Где же им будет прильнуть без страха
К свету в горсти? ***
Город холодом набит,
Как мешок хрустящей ватой.
Не туманит, не знобит,
Но пылаешь виновато: На рождественский мороз,
На крещенские оковы
Столько радости пришлось -
Нестерпимой, родниковой, Обжигающей уста,
Занимающей дыханье,
Как дитя, или звезда,
Или свет под слабой тканью, Ежедневной суеты,
Наспех сотканной вручную
За мгновенье до беды,
За полшага в жизнь иную… ***
Смотрите, спящие, смотрите же,
Как звон гуляет в граде Китеже,
Расшатывая окоём
В смятенье яростном своём! Смотрите, если вы не слышите,
Как волны, молниями вышиты,
Идут и падают внахлёст
На берег, полный сбитых звёзд! Звон поднимая до Всевышнего,
Беззвучно ратуя: услышь его! -
К востоку обратясь лицом,
Звонарь раскачивает сон. А наяву гуляют ордами,
Глумясь над спящими и мёртвыми,
И голь не срам, и стыд не дым,
И веки тяжки - невподым… ***
Пади, вечерняя роса,
Роса вечерняя!
Прости за всё, за что нельзя
Просить прощения! Пади, как падают в поклон
Пред виноватыми,
Сырой подол беря в полон
Лесными мятами! Не зёрнышком среди хлебов,
Не рыбкой в неводе -
Пади, как падает любовь
Под ноги нелюби, Пади на травы и цветы
Горючей влагою -
И он опомнится: "Да ты
Сегодня - плакала?.." ***
Стояла ночь - зелёная вода.
Я слушала невнятный шёпот крови.
И неотступно, словно невода,
Метанье звёзд преследовали кроны. Я распахнула в глубину окно:
Струилась кровь, и речь её звучала,
Как будто бы стекавшая на дно,
В магическое, зыбкое начало. Я знаю всё, что я хочу сказать.
Но речь её была такая мука,
Что никакою силой не связать
Могучий ток неведомого звука. ***
О, эта жизнь захватывает дух
В неумолимый плен,
Не хлеб, но лёгкий тополиный пух
Даря взамен! Протянешь руку -
он летит в испуге прочь,
Замрёшь - и вот,
Наивный страх пытаясь превозмочь,
Он льстит и льнёт. И как посмеешь этот дар принять?
А не принять?..
Боишься крылышки ему примять -
Учись пленять, Как эта жизнь - жестоко и легко,
Одной тоской.
Как этот пух, которого легло
Невемо сколь.
ЧЕЛЯБИНСК