Литературная Газета 6274 ( № 19 2010)

Порядок и порядочность – одного корня

Настоящее прошлое

Порядок и порядочность – одного корня

Могут ли пригодиться уроки правления страной такого прагматичного лидера, каким был Юрий Андропов? И что он за человек?

На какой основе возможна гармонизация извечного российского противостояния власти и общества, власти и конкретного человека, какие уроки истории могут помочь эффективнее проводить реформы, модернизировать страну? Да и достижимо ли это в России? Эти вопросы, актуальные сами по себе, обретают особую окраску в связи с двадцатипятилетием начала в СССР горбачёвской перестройки, которой предшествовал недолгий период правления Юрия Андропова.

Об этом – беседа с председателем попечительского совета Фонда сохранения исторического наследия и культурных инициатив имени Ю.В. Андропова, его внучкой Татьяной АНДРОПОВОЙ.

– Уважаемая Татьяна Игоревна, я знаю, что по итогам ряда опросов, проводившихся и 15 лет назад, и совсем недавно, ваш дед, Юрий Владимирович Андропов, занимает первое место среди политиков, подобных которым люди хотели бы видеть во главе страны. Он впереди Сталина, Брежнева, Хрущёва, Ельцина, Горбачёва. Но согласитесь, тут есть доля лукавства. Ведь Андропов возглавлял страну всего около двух лет.

– Я считаю, никакого лукавства нет. Встречаются события, имена, которые невозможно выбросить из общественного сознания, это некий генетический код нации. Начиная с Ильи Муромца есть имена, которые народ оценивает особо: Сергий Радонежский, Дмитрий Донской, Ермак, Суворов, Ломоносов, Пушкин… А есть имена со знаком минус. Это происходит естественно, трудно что-то навязать. Интересно наблюдение Беллы Ахмадулиной о том, что поэты-шестидесятники, такие как она, Евтушенко, Рождественский, Вознесенский, долгое время делили между собой неофициальное звание самого популярного, а народ давно решил, что это Высоцкий.

Конечно, не всё так просто. Что касается Юрия Владимировича Андропова, то в своих ответах я буду стараться говорить как председатель попечительского совета фонда его имени. А суть нашей работы – объективная, правдивая оценка и его личности, и его времени. Помогут мне не только личные воспоминания, документы, записи отца, но и свидетельства коллег и сослуживцев, другие архивные материалы. Многое благодаря «Литературке» прозвучит в печати впервые. Пусть читатели сами делают выводы.

– Согласен. Тем более что Андропов и как человек, и как политик всё-таки в тени, многим, особенно молодым людям, малоизвестен. Понятно, что позиция Андропова как первого лица СССР основывалась на идейно-организационной базе, которая сформировалась за десятилетия работы в партии и на государственной службе. Однако можно ли его считать реформатором? Мнения на этот счёт порою разнятся кардинально.

– Андропов был человеком убеждённым. Он следовал социалистическим идеалам с глубокой верой в них. Фундаментальные произведения Маркса, Ленина изучал на протяжении всей жизни – с карандашом, пометками. Он считал, что первые поколения партийных вождей знали марксизм не понаслышке, осознавали его интеллектуальную мощь. Достаточно ясно видел и недостатки своего времени. В воспоминаниях моего отца говорится, что Андропов чётко понимал, какой вред наносит массовый наплыв в компартию идейных приспособленцев. Переживал, что КПСС утрачивала творческое начало. Многим это было очевидно. Всё больше мыслящих людей считало, что партия превращается в некую выхолощенную организацию-систему, которая нерасторопно отвечает на вызовы эпохи. Андропов воспринимал болезненно подобные оценки. Их он слышал напрямую, к примеру, в беседах с диссидентами. Да и сам, конечно, многое осознавал. Но не спешил с односложными ответами. Был и оставался человеком, никогда не терявшим веру в социалистические идеалы. А насчёт реформаторства, то его лучше оценивать по делам. Ведь часто за громкими реформаторскими лозунгами зияет звенящая пустота.

– Могу с вами в чём-то согласиться, а в чём-то нет. Помимо Маркса и Ленина есть много других достойных и глубоких экономистов, философов, учёных. В том-то и была беда страны в течение семи десятилетий, что этих других не замечали. Но я готов поддержать тему «социалистических идеалов», тем более что Андропов воочию мог наблюдать в 1956-м, что они могут массово не восприниматься. И при этом довольно трезво оценивал, почему, по каким причинам. Имею в виду период его работы послом СССР в Венгрии.

– Мало кто знает, что Андропов неоднократно предупреждал руководство СССР о взрывоопасном положении в Венгрии, корни которого довольно глубоки. И высказывался так вопреки мнению Хрущёва, Микояна, Суслова, вразрез донесениям КГБ и даже оценкам ситуации со стороны руководителей Венгрии. Этим он мог сильно осложнить себе карьеру и человеческую судьбу. Он понимал, что содержание его писем идёт вразрез с мнением Политбюро, но продолжал стоять на том, что необходимо принять решение о серьёзных шагах по недопущению дальнейшего развития событий в силовом направлении. В Москве даже было принято решение о его отзыве с должности посла, семья «сидела на чемоданах». Но венгерский лидер Гёре лично попросил Хрущёва, чтобы Андропова оставили. Тем не менее приехавший Микоян практически впрямую давал понять Андропову об отношении к нему партийного руководства. Ситуация к тому моменту уже вышла из-под контроля, подтвердив правильность выводов Андропова. В итоге – беспорядки, кровь на улицах, ввод советских войск.

Мне известно по воспоминаниям В.Н. Казимирова, в ту пору сотрудника посольства, что серьёзной опасности подвергались сам Андропов, все, кто был рядом с ним. Однажды его служебную машину остановили демонстранты, пришлось бросить её, добираться пешком к посольству через полгорода. На деревьях висели трупы венгерских коммунистов и работников госбезопасности. В один из дней в его кабинет залетела пуля, был обстрел, но, к счастью, никто не пострадал. При этом Андропов твёрдо пресекал передачу «наверх» любой неподтверждённой информации (которую кое-кто очень ждал) о беспорядках, расстрелах и зверствах митингующих. Есть все основания предполагать, что позиция Андропова: всесторонняя объективная оценка положения дел, предотвращение негативных явлений в самом их начале, а в случае крайних ситуаций – разрешение мирным, бескровным, нереволюционным путём, – во многом сформировалась под влиянием венгерских событий. Но существа его идейных воззрений они не поколебали.

– Именно в связи с этим, кстати, примечательно, что как-то подзабыто, что, после того как в 1967 году Андропов возглавил КГБ, там стали происходить серьёзные изменения. Даже «враги за океаном» (не будем считать их при этом высшим критерием) отмечали это. КГБ, по сути, перестал быть карательным органом. Было открыто даже Пресс-бюро КГБ СССР – в абсолютно закрытой прежде организации. Это реформаторство.

– Хочу привести слова Андропова после назначения на пост председателя КГБ СССР: «Меня в очередной раз переехало колесо истории». Он не планировал, что встанет во главе Комитета госбезопасности, да ещё так надолго. Характерно начало его работы там. Его заместитель, а впоследствии председатель КГБ СССР В.А. Крючков вспоминал: «Никаких перестроек не было. Он пришёл, ничего не стал крушить, внимательно слушал, вникал в работу отдельных направлений. И вот, когда он разобрался… он начал менять и организационные формы работы». Главным стало строительство законопослушной организации, которая обеспечивала бы безопасность страны, а не была безропотным орудием власти или тем более одного человека, как при Сталине. Андропов вёл к тому, чтобы чёткое разделение функций КГБ и партийного аппарата неукоснительно соблюдалось. КГБ не имел возможности влиять на идеологические механизмы ЦК или на экономическую политику, не претендовал на какое-либо непрофессиональное курирование в этих сферах. На первом месте стояли задачи сохранения технологий, противодействия иностранным разведкам, обеспечения безопасности государства. И ещё – строжайшее соблюдение законности, пресечение коррупции, масштабных хищений. При нём были созданы первые антитеррористические подразделения «Альфа» и «Вымпел», необходимость появления которых он осознал после Олимпиады 1972 года в Мюнхене. Вот реальные итоги проведённой Андроповым коренной реформы КГБ.

Что касается мнения «иностранных коллег», то, думаю, достоин упоминания такой факт. В кабинете руководителя Нью-Йоркского отделения ФБР в те годы висели два портрета – Гувера и Андропова. Хозяин кабинета ответил удивлённому советскому оперативному работнику, указывая на портрет Андропова: «А что вы хотите? Это портрет руководителя самой лучшей разведки мира…»

В чекистской же среде тогда неукоснительно выполнялся девиз «Чистые руки, горячее сердце, холодная голова».

– Соблюдение такого девиза, который у многих сегодня, не исключаю, может вызвать усмешку, вряд ли стало бы возможным, если бы сам руководитель его не выполнял. Расскажите, пожалуйста, об укладе жизни Андропова, его наклонностях, привычках, материальном положении семьи.

– Мы жили в хороших условиях. Государство обеспечивало семью дачей, машиной. Но мы, дети, росли с пониманием, что обязаны этому той высокой должности, которую занимал дедушка. На нас лежала моральная ответственность за условия, которые нам были созданы. И к нам всегда предъявляли высокие требования – самодисциплина, скромность и т.д. В первую очередь Юрий Владимирович предъявлял их к себе и был тут примером.

При этом он был человеком с удивительной харизмой. Стоило ему появиться в доме, как все вокруг как-то подтягивались. Он был источником особой энергетики, которой подзаряжал и семью, и своих сотрудников. В воспоминаниях все отмечают его умение общаться, вести диалог. А кто-то отметил однажды: «Он дарил людям крылья».

Очень много читал. По воспоминаниям помощника руководителя секретариата КГБ А.Г. Сидоренко, за выходные дни Ю.В. прочитывал от пяти до шести книг. Обычная дневная норма – 400–600 страниц. Легко мог цитировать целые абзацы. К поэзии вообще было особенное отношение: многое знал наизусть, сам писал стихи. Обладал прекрасным чувством юмора, заразительным смехом, любил петь, у него был красивый баритон.

Очень тепло относился к бабушке. Всегда нежно называл её Танюшей. На нас, внуков, скажу честно, времени у него оставалось мало. Он работал семь дней в неделю, без выходных. Но время для жены находил всегда, даже когда был сильно болен. Когда они беседовали в зимнем саду, туда никто не смел войти.

В людях ценил энергию и творческий подход к делу. Всегда с вниманием относился к чужому мнению, даже если оно противоречило его точке зрения. «Для того чтобы опереться, нужно противодействие», – говорил он.

Как-то я смотрела по телевизору программу «Международная панорама», выступал Александр Бовин. Тут вошёл дед и сказал: «Вот это умный мужик». Хотя к Бовину тогда наверху не очень-то относились. Потом, как Арбатова или Шарапова, он приблизил к себе и Бовина. Видно, причислял их к числу тех, на чьё противодействие можно опереться.

– Однако те времена памятны глухими слухами о психушках, борьбе с диссидентами. Солженицын и другие воспринимаются как жертвы гонений именно КГБ. Как это согласуется с тем, что Андропов со многими из них встречался, подолгу беседовал? Какой-то парадокс.

– Дело в том, что, как я уже сказала, КГБ был намеренно удалён Андроповым от идеологических баталий. Ненужность таких ходов и показательных «пóрок», как процесс 1966 года (Ю.В. тогда ещё не работал в КГБ. – Ред.) над Синявским и Даниэлем, твёрдо отстаивалась им на всех уровнях. Инициаторами же выступали отдел пропаганды ЦК и его шеф Суслов. Рой Медведев в книге «Генсек с Лубянки» приводит пример, как было принято решение об аресте Владимира Высоцкого, и только немедленное личное вмешательство Андропова предотвратило его. А была ещё совершенно немыслимая для того времени женитьба Высоцкого на француженке Марине Влади, личный его «Мерседес», концерты в Париже и США… Не допустить всего этого при желании было очень легко. Что же касается Солженицына, то решение о его высылке было не самым жёстким из арсенала государственных методов и средств. Много чего там рассматривалось. Андропов активно повлиял на выбор именно такого метода. Будем объективны, не из-за какого-то особого расположения к Александру Исаевичу, а на основе принципиального подхода, определённого им в КГБ для решения подобных ситуаций. И наблюдение за писателем было организовано, чтобы исключить возможные «случайности», в которых, безусловно, обвинили бы именно КГБ. Этого Андропов допустить не мог.

Вскоре после высылки Солже­ницына, как вспоминает Конча­ловский, он с Евтушенко и ещё с кем-то сидели в компании, и в разгар застолья Евтушенко позвонил Андропову на дачу, долго и горячо возмущался произошедшим. Андропов всё выслушал не перебивая, спокойно сказал в конце: «Закусывать надо лучше, ребята» – и положил трубку. Никаких последствий для Евтушенко звонок не повлёк.

– Давайте, однако, вернёмся к периоду, когда Андропов уже стал первым лицом СССР – с 1982 года по 1984-й. Многое осуществить просто не успел. Между тем случались вещи, которые напрягали. Сам помню, как люди иной раз боялись идти в кино днём – устраивались чуть ли не облавы, когда могли войти в зал, зажечь свет и проверить: отгул или прогул. Не хочу сказать, что дисциплина – это плохо, но… Словом, непонятно, во что могло вылиться правление Андропова.

– Извините, но такая постановка вопроса – это упрощение ситуации по оценке внешних признаков. Начало прихода Андропова к власти было серьёзнейшим, судьбоносным моментом в истории страны. От решений Андропова зависело будущее людей, зависело направление развития государства. «Сонное царство» застоя многие готовы были «разбудить» возвратом к тоталитарному режиму. Ждали твёрдой руки, и приход Андропова из КГБ настраивал на такой лад однозначно. К этому готово было и большинство граждан страны, чувствовавшее необходимость перемен. Вот и началась кампания по «отлову прогульщиков и стояльцев в очередях». Призыв к повышению дисциплины многие руководители «на местах» поняли по-своему, а именно: к власти пришёл жёсткий, единовластный руководитель, который будет бороться с негативом методами «закручивания гаек». Начались перегибы. Если вы помните, кампания столь же стремительно сошла на нет. Именно потому, что Андропов узнал про эти методы и жёстко потребовал прекратить показуху.

Безусловно одно: отказавшись, по существу, от единоличной власти и возврата в не столь уж далёкое прошлое, Андропов определил направление развития страны путём постепенных, продуманных реформ при сохранении и развитии существующего строя. То есть движение не должно было осуществляться за счёт ухудшения жизни народа. А все преимущества социалистического строя Андропов планировал показывать миру, не отгораживаясь от него. В частности, дал несколько интервью западным газетам и журналам. Они вызвали настоящий фурор и волну интереса к СССР. А разве не впечатляет то, что сборная СССР готовилась принять участие в Олимпийских играх в Лос-Анджелесе в 1984 году? Андропов ведь не собирался глупо и тяжеловесно отвечать на бойкот Московских игр 1980 года. Он понимал: победы, да и сам факт участия советских спортсменов в Играх в США стали бы оглушительным примером стойкости и гибкости системы. Это даже в Америке признаётся однозначно. Но одним из первых решений вставшего во главе страны Черненко был именно ответный бойкот Игр в Штатах.

– Всё же коснёмся подробнее плана реформ. Человек с душой поэта, опытом комсомольского и партийного работника, дипломата, чекиста приходит к власти в преклонном возрасте с букетом болезней. И берётся за реформирование страны. Очень смело. И это без иронии.

– Давайте сначала о моменте принятия решения. Мой отец вспоминает, что Юрий Владимирович осознавал необходимость фундаментальных реформ. Но чем яснее становилось это понимание, тем осмотрительнее он действовал, и схема преобразований представлялась ему постепенной, многоступенчатой. Эти качества были отмечены Ричардом Никсоном, заметившим после их первой встречи: «Андропов холодный прагматик, он ничего не будет делать поспешно». Условиями реформ Андропов считал поэтапность, тщательность продумывания, разумность пределов и темпов.

1983 год был им посвящён осмыслению того, а что же за социализм построен в нашей стране развитого социализма. Андропов намеревался в первую очередь «снять накипь с системы»: поднять производственную дисциплину, посильно скрутить коррупцию, пресечь преступность. То есть сделать, по его словам, «чёрную работу». Над ним в кулуарах посмеивались теоретики развитого социализма, сторонники решительных поворотов и больших скачков. Далее он начал прописывать направления будущих преобразований. Было решено в январе 1984 года начать несколько крупномасштабных экспериментов на предприятиях ряда министерств: тяжёлого, транспортного машиностроения, электротехнической промышленности, пищевой промышленности Украины, лёгкой промышленности Белоруссии и местной промышленности Литвы. Эти начинания, а также принятый 17 июня 1983 года «Закон о трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями и организациями» должны были заложить основу для серьёзных изменений в сфере трудовых отношений.

Андропов стремился уйти от излишне централизованного администрирования, увеличить самостоятельность отраслей и предприятий в рамках гибкой системы госпланирования, поднять материальную заинтересованность людей. Волновали его и вопросы собственности, но это тема отдельного разговора. Андропов также отмечал, что при заимствовании чужого опыта «надо быть в высшей степени осторожными». Высказывался о китайских реформах: «…китайцы могли рассчитывать на финансовую подпитку со стороны западных стран, что в наших условиях представляется маловероятным». Серьёзнейшее внимание Андропов уделял «вечному вопросу России»: управлению нашей гигантской территорией. Тут его волновали перспективы развития Северного морского пути – и сегодня это очень актуально. Тогда же в коридорах ЦК КПСС зазвучало слово «рынок».

Н.И. Рыжков вспоминает, что с Андроповым они обсуждали такие вещи, как концессия, совместное предприятие. «Я абсолютно убеждён, – считает Николай Иванович, – что он как раз собирался провести достаточно серьёзную реконструкцию экономической жизни нашей страны».

Однако незыблемым для него было сохранение существовавших тогда социальных гарантий для граждан. Андропов много раз предупреждал об «осторожности и продуманности в проведении социальных экспериментов». Заметьте, что именно социальные вопросы (медицина, образование и т.д.) стали, например, краеугольным камнем в предвыборной программе Барака Обамы. Именно ими в первую очередь занимаются все передовые страны Европы, страны с высоким уровнем жизни, такие как Швеция, Дания, Норвегия.

– Диссонансом словам Андропова звучал призыв Горбачёва: хватит экспериментировать! Давайте ломать. Ельцин двинулся ещё дальше. А какими были отношения Андропова и Горбачёва? Можно ли всерьёз воспринимать высказывания, что Андропов видел в нём своего преемника?

– Михаил Сергеевич – личность запоминающаяся. И Андропов его заметил. Впрочем, в основном благодаря молодости и энергии Горбачёва примечали многие. На отдыхе в Ставрополье Андроповы и Горбачёвы даже общались семьями. В Москве отношения стали другими. То есть ровными, как это было принято в ЦК того периода. И вообще Андропов совершенно чётко и неукоснительно разделял понятия личных отношений и деловых, профессиональных, не смешивая их никогда. Игорь Юрьевич вспоминает, что настрой Горбачёва на высокую политическую карьеру явно просматривался ещё в Ставрополе. Горбачёв держался с подчёркнутой значимостью, что иногда даже вызывало улыбку у окружающих. Позже Андропов (по словам отца) высказался так: «Я думаю, что у Михаила Сергеевича хорошая перспектива, но есть и минусы. Ну, например, то, что его биографический багаж ограничивается партийно-хозяйственной работой в одном крае… этого, конечно, маловато».

Вопрос о преемнике, скорее, чисто гипотетический. С этой точки зрения, по свидетельствам сослуживцев, в такой роли Андроповым мог рассматриваться Григорий Васильевич Романов.

– Какой могла быть оценка Андроповым последних десяти лет развития страны с учётом того, что ему предшествовали горбачёвская перестройка и период правления Бориса Ельцина?

– Сложно ответить в таком формате на этот вопрос, ведь уже 26 лет Андропова нет с нами. Но то, что мы возвращаемся к нашей истории в поисках ответа на вопрос о будущем нашего государства, является свидетельством того, что наш фонд выбрал правильный путь изучения и сохранения наследия Андропова. Опираясь на это, возьму на себя смелость оценить ситуацию. За этот сложный период преодолена постперестроечная разруха, сохранена территориальная целостность страны, ведётся независимая внешняя политика, накоплен экономический потенциал, развита ресурсная база. В то же время нагрянувший кризис явственно показал, что «снятие накипи с системы» – процесс и необходимый, и объективный. Накопленная база требует системного движения вперёд. Для этого Россия обладает уникальным наследством. «Вечный вопрос России» – огромная территория – даёт и ответ. В освоении, очеловечивании Сибири, Севера, Дальнего Востока просматриваются наше будущее, наша геополитическая, геостратегическая безопасность, политическая и экономическая стабильность. Необходимо духовное обновление, очищение жизни, человеческих отношений. Нужно стремиться к социальной гармонии, до которой пока далеко. Конечно, это процессы не одного года и даже не одного десятилетия.

В социальной сфере необходимо преодолеть пренебрежение к труду, к рабочим специальностям, активнее формировать уважение именно к зарабатыванию достойных денег трудом, а не получению их любыми способами. Другими словами, надо расширять социальную базу реформ. При этом в объявленных сегодня реформах декларируется уже конечная цель и совершенно не учитываются (и соответственно не просматриваются) промежуточные задачи, этапы их решения, корректировка и плановость. И безусловно, огромная проблема – соблюдение законности. Тут лидерам нашей страны, президенту и премьеру, чьи усилия вызывают лично у меня большое уважение, не позавидуешь. И нужно говорить именно о законности в целом, ведь коррупция – лишь надводный риф, мель, следствие общего пренебрежения законом. Необходимы, на мой взгляд, системно-жёсткие меры, а не показушные «посадки» и отставки. Или, скажем, отслеживание доходов чиновников, которое в итоге может ничем не закончиться. Вот уж где в опубликованных данных просматривается настоящее лукавство.

Для движения вперёд необходимо, конечно, изучать и последовательно, с умом использовать и западный, и восточный опыт. Но не забывать о том, что уже было накоплено в нашей стране на разных этапах её развития, особенно в вопросе базового, государственного подхода к решению многих вопросов. В связи с этим наследие Юрия Владимировича Андропова может дать ответы на многие вопросы и должно быть серьёзно изучено. Сейчас, конечно, время иных лидеров, новых форм и методов взаимодействия. Хорошо, что президенты России и США могут обмениваться SMS-сообщениями. Хорошо, что о многом мы можем говорить открыто, без боязни. В то же время основа решения многих проблем, которой можно коротко охарактеризовать всю деятельность Андропова, остаётся незыблемой – это порядок и порядочность.

Беседу вёл Владимир СУХОМЛИНОВ

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Чуть более года назад, 14 апреля 2009 года, был создан Фонд сохранения исторического наследия и культурных инициатив имени Ю.В. Андропова. Если объективно оценивать место этого политика в истории, можно прийти к выводу, что стержнем всей деятельности Ю.В. Андропова было формирование новой модели общества, обновлённой формы государства, эффективной экономики, консолидирующей идеологии, нравственного типа личности и ответственного лидера. Основателем фонда стала его внучка – Татьяна Андропова. Цель фонда – изучение опыта государственника и реформатора Ю.В. Андропова, который ставил задачу эффективно и последовательно реализовывать идею опережающего развития страны, формировать внутри неё современный цивилизационный потенциал. Для этого фонд стремится создавать инструментарий по оказанию помощи государственным органам в области проведения политических, социальных, экономических и других экспертиз, подготовки специалистов, активнее влиять на оздоровление российского общества.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: