Литературная Газета 6292 ( № 37 2010)

Труды и заработки

Новейшая история

Труды и заработки

ПОЛИТЭКОНОМИЯ

Александр ГОРЯНИН

Владислав Иноземцев вынес на обсуждение важный вопрос – о производительности труда у нас и за рубежом. Он цитирует расчёты Всемирного банка, согласно которым каждый занятый в нашей экономике внёс в 2008 году в ВВП страны вклад в размере 16,1 тыс. долл., тогда как в ЮАР этот показатель составил 38,1 тыс. долл., во Франции – 59,4 тыс. долл., в США – 74,6 тыс. долл., в Люксембурге – более 110 тыс. долл. То есть отставание в разы.

«Цифры говорят сами за себя», – заключает В. Иноземцев. Но они не говорят сами за себя.

Цифра, выведенная для России, о чём-то говорила бы, будь она надёжной. То есть будь число занятых достоверным, а российский ВВП – поддающимся определению.

Почти 80 процентов американского ВВП – нематериальный сектор, а именно услуги. Услуги нерыночные и рыночные – вещь, жизненно необходимая, но по своей структуре они сильно разнятся от страны к стране. В США исключительно высока доля услуг юридических, страховых, коммерческих, комиссионных, коммуникационных, дистрибьюторских, рекламных, трансфертных, риелторских, аудиторских, консалтинговых, доля финансового посредничества и биржевых спекуляций.

Приведённый В. Иноземцевым показатель для США лишь частично характеризует труд в этой стране. Не менее ярко он отражает тот факт, что США – исполинская фабрика кредитных операций (торговли деньгами), торговли всеми видами информации, средоточие замешанной на адских деньгах поп-культуры. Свой вклад в ВВП США вносят непомерные гонорары целой армии юристов – самых богатых профессионалов в США.

В значительной мере всё перечисленное – внеэкономический мыльный пузырь, однако он даёт немалый приварок к ВВП. И к показателю производительности труда!

Заработки брокеров, сумасшедшие контракты и бонусы хоккеистов, руководства банков, певичек – свидетельство трудовых подвигов этих людей?

России тоже пора задаваться подобными вопросами, поскольку наша страна движется в том же направлении. Но она ещё в начале пути. К тому же, я уверен, у нас никогда не установится диктатура юристов и фрейдистов (рынок психоанализа США – это тоже многие миллиарды), мы люди скептические.

Ещё неудачнее пример Люксем­бурга. Совсем недавно эта маленькая страна – 502 тысячи люксембуржцев и 125 тысяч ежедневно приезжающих на работу (как приезжают в Москву из Подмосковья) немцев, бельгийцев и французов – имела славу металлургического тяжеловеса. Но последняя доменная печь здесь погашена 13 лет назад, остановлена добыча железной руды. Страна не осталась совсем без материального производства, но она провалилась бы в бедность, не будь главным источником её доходов денежные трансакции всех видов. Доля услуг в экономике Люксембурга сильно за 80 процентов, в стране базируются свыше 200 банков, это один из трёх финансовых центров Евросоюза. Здесь не менее тысячи инвестиционных фондов (второе место в мире после США). Именно в Люксембурге сосредоточилась львиная доля европейских, и не только, перестраховочных компаний. Наконец, не забудем про офшорный статус Люксембурга, привлекающий тысячи фирм. Они неплохо пополняют люксембургскую казну, также создавая видимость добавленной стоимости.

Не думаю, что В. Иноземцев будет настаивать, что показатель среднего душевого вклада в ВВП одного занятого люксембуржца отражает беспримерное трудолюбие этого маленького католического народа. Или что показатель Каймановых островов, где один занятый «вырабатывает» 58 тысяч долларов в год, не связан с офшорным статусом этого государства.

Если Россия хочет остаться великой державой, доля услуг в её ВВП не должна превысить определённый порог – тот, за которым начинается соскальзывание в дутую экономику. Какова величина этого показателя у наиболее успешных стран последнего десятилетия? В ВВП Ирландии она составляет 49%, Малайзии – 49,7%, Чили – 51,9%, Южной Кореи – 57,6%, Норвегии – 58,3%. Российский показатель, 60,5%, – уже пограничный. Спекулятивная составляющая в нашем ВВП ещё не превысила необходимые пределы, но предпосылки есть.

Нам говорят, что Россия идёт к постиндустриальному обществу. То есть повторяет путь западных стран. А так как все западные страны охватила деиндустриализация, у нас многие сочли, что это хороший и правильный процесс. Мол, пусть российский ВВП растёт за счёт расширения сектора услуг, а о секторе производства позаботится «невидимая рука рынка».

На Западе деиндустриализация началась в конце 50-х. Рабочий класс отвоёвывал всё более высокие зарплаты, себестоимость продукции росла, прибыль исчезала. Промышленное лобби добивалось дотаций и льгот, правительства взваливали на себя всё новые расходы. Это не могло длиться вечно, особенно когда в бой вступили экологи. И началось закрытие шахт и металлургических заводов. Во Франции 23 апреля 2004 года торжественно (!) закрылась последняя угольная шахта.

Постепенно на слом отправлялась одна отрасль за другой. В Англии почти умерло судостроение, одна из опор экономики страны, зато оно расцвело в Южной Корее. Сильнее всего процесс коснулся США, не зря в американских боевиках главная драка часто происходит в цехе брошенного завода. Из-за того, что рабочие места уходили вначале в ЮАР и Мексику, затем в Китай, а теперь в Таиланд и на Филиппины, до половины негритянского населения США сегодня вообще не имеет трудового опыта – они никогда нигде не работали, в то время как их деды и отчасти отцы были заняты на заводах и фабриках. Америка пока откупается от этих опасных безработных пособиями, но когда-нибудь эта система рухнет.

Стихийная деиндустриализация переросла в США при Клинтоне в управляемую, став частью стратегии по созданию «новой экономики». Такая экономика возможна лишь при чётко управляемом мировом разделении труда, более известном как глобализация. США отводят себе в ней место мозгового центра, координирующего мировые политические и экономические процессы. Руководство этой страны уверовало, что справедливый мировой порядок может быть создан лишь под благожелательным (benevolent) американским руководством, и не в силах понять сомневающихся. Между тем, хотя до чудесного порядка ещё весьма далеко, США успели потерять основу своей устойчивости – способность производить самостоятельно всё необходимое. Причём многие отрасли промышленности, будучи однажды уничтожены, уже невосстановимы.

Дело не только в растущей зависимости от импорта. Всякая страна «новой экономики» полностью зависит от бесперебойной слаженности мировых финансовых, транспортных и информационных сетей. Нарушение их работы чревато катастрофой, и тогда выживание страны будет зависеть от её способности к самообеспечению. Страны третьего мира, случись что, выживут. За страны же «новой экономики» поручиться трудно. Россия ни в коем случае не должна повторить ошибку Запада, хотя нас к этому подталкивают.

Да, мировой рынок предлагает всё, только покупай. Но возможны неожиданности. Так, в 1973 году страны ОПЕК объявили нефтяной бойкот странам, поддержавшим Израиль в его войне против Египта. Цены на нефть подскочили тогда в разы, породив кризис в западной экономике, он длился несколько лет.

Будущее неведомо, и никто не поручится, что не возникнут новые «опеки» – химические, металлургические, угольные и даже продовольственные. На это отвечают: 1973 год не повторится. Мол, тогда арабские страны не боялись бросить вызов США, поскольку существовал грозный противовес в виде СССР. Сегодня противовеса больше нет и новые разнообразные «опеки» невозможны, ура!

Но радоваться можно, если верить, что никаких потрясений в мире впредь не будет. Но кто знает… Китай не только не сворачивает ни одну из отраслей, но и внедряет новые с нуля. Новые отрасли создаёт у себя Индия. Что помешает им (либо странам ислама, либо «новым социалистам» вроде Чавеса) возглавить или инспирировать всемирные картели производителей того, что «развитые» страны разучились делать? Например, чтобы заставить бывших колонизаторов оплатить старые грехи. Кто даст руку на отсечение, что такого не будет?

«Развитые» страны почему-то решили, что можно прекрасно прожить, экспортируя информационные и наукоёмкие продукты – компьютерные и интернет-технологии, «софты», патенты, ноу-хау. Вроде логично: чушку алюминия можно продать только раз, а «софт» – миллионы раз. Но «софты» уже сегодня лучше удаются в Индии. А ведь мы присутствуем ещё только при начале процесса. Тот, у кого выше накладные расходы, рано или поздно проиграет. Нам говорят: не беспокойтесь, Запад избавляется от простого и дешёвого производства, но сохраняет тонкое и дорогое (так что ВВП даже продолжает рост) – военную и аэрокосмическую промышленность, сложное приборостроение, производство научного и медицинского оборудования, новейших лекарств, сохраняет науку – всё то, что пока не по плечу остальным.

Но именно пока. В 1960-х самым сложным, что делали в Южной Корее, были велосипеды, в Малайзии не делали даже их. Вчерашние задворки третьего мира ныне выпускают компьютерную технику высокой сложности, и ничто не в силах помешать им освоить технологичные производства следующих уровней. И тогда «невидимая рука рынка» начнёт понемногу выталкивать из стран Запада и эти производства. Как и науку – процесс уже пошёл.

Запад обеднеет ещё не завтра, его защёчный запас велик. Помимо наукоёмких производств, он имеет доходы от всё тех же услуг, от туризма, экспорта предметов роскоши и деликатесов, от дизайна, моды, индустрии развлечений, всяческого гламура и глянца. Но урезание социалки на Западе, заметьте, уже началось. Когда процесс экономического вырождения там станет очевиден, будет поздно.

В нашей стране деиндустриализация развивалась по другим причинам и сценариям. Множество предприятий рухнуло у нас при выходе страны из гонки вооружений и в связи с кончиной плановой экономики. Часть из них уже вернулась к жизни, другие барахтаются, сохраняя надежду, третьи умерли необратимо – из-за устарелости, износа основных фондов, отсутствия людей, капиталов… Именно потому, что причины промышленного упадка у нас были принципиально иными, чем на Западе, предпосылки реиндустриализации в России есть. Причём современное производство часто разумнее создавать заново, а не мучительно перестраивать старое. Но необходима последовательная промышленная политика, которой всё ещё нет.

А теперь вопрос, не требующий ответа: воссоздавая полнообъёмную промышленность, уместно ли принимать за образец показатели стран, чья экономика частично или полностью надута воздухом? И не нужно ли избегать «дешёвой примитивной работы», чтобы однажды это не обошлось слишком дорого?

Вернёмся к теме надёжности и сопоставимости цифр при вычислении производительность труда по методу Всемирного банка. Тема отнюдь не надуманная. Так, в ВВП США включена «приписная рента» – величина арендной платы, которую платили бы домовладельцы, если бы не имели жилья, а снимали его. Это добавляет к американскому ВВП почти 10 процентов лишних – не пустяк. Программное обеспечение, а это миллиарды, американцы включают в статью «Инвестиции в основной капитал», хотя в других странах оно проходит по статье «Издержки», уменьшая, а не увеличивая добавленную стоимость и ВВП.

Статистика США может гордиться ещё одним дивным изобретением – «гедонистическим индексом цен». Рыночная цена, видите ли, не отражает «удовольствие» потребителя, поэтому вводится повышающий коэффициент. Пример: современный компьютер много совершеннее компьютера 10-летней давности, он доставляет пользователю куда больше удовольствия, а стоит столько же (с поправкой на инфляцию). Поэтому современный компьютер спокойно приравнивается к пяти компьютерам образца 2000 года, что неосновательно увеличивает показатель инвестиций.

У нас противоположная беда: российский ВВП откровенно недооценён. Даже в «белой» экономике доходы и прибыли нередко спрятаны так, что не доищутся ни КРУ, ни Счётная палата. Дело необязательно в какой-то особой алчности российских предпринимателей – многие просто боятся показывать свои прибыли, зная, что за этим может последовать прессинг с самых разных сторон. Но и алчность имеет место. Мы постоянно слышим о выпуске неучтённой продукции, занижении стоимости экспорта, лжеэкспорте, трюках с давальческим сырьём, искусственном уменьшении налогооблагаемой базы, миллионах (!) незарегистрированных единиц новой недвижимости, несоответствии официальных доходов населения его расходам… Российскую теневую экономику у нас оценивают в 40 процентов ВВП. Министерство финансов США заявляло, что её доля у нас достигает половины ВВП.

Помните, в чём обвиняли АвтоВАЗ? В выпуске 200 тысяч левых автомобилей. Так это или нет, в данном случае неважно. Важно, что никто не удивился. «А что? Вполне может быть».

В 2008 году было много комментариев по поводу того, что «экономика России вновь достигла уровня 1990 года». Хотя она превзошла этот уровень раньше – достаточно сравнить уровень электропотребления в РСФСР 1990-го и России 1999-го, не забывая при этом, что в затратной советской экономике электроэнергию тратили «от пуза», а в рыночной мигом начали экономить.

Всемирный банк преуменьшает и без того уполовиненный ВВП России. Достоверное число занятых в нашей экономике не поддаётся исчислению. Это неудивительно в стране, где 210 миллионов абонентов сотовой связи при официальном числе жителей 141 миллион, включая младенцев и тех, у кого мобильников просто не может быть.

Адекватная оценка ВВП России сильно увеличила бы показатель производительности труда по версии Всемирного банка, однако полный учёт числа занятых, наоборот, будет работать на снижение этого показателя.

Попробуйте найти логический изъян в следующем расчёте: Россия уступает США (согласно «Книге фактов ЦРУ о мире») по объёму ВВП в 5,3 раза, по населению – в 2,2 раза, а значит, показатель ВВП на душу населения у России в 2,4 раза ниже, чем в США. Но если сравнивать только материальное производство двух стран, картина становится пригляднее: у России на душу населения приходится 5911 долларов, у США – 10 608 долларов – на 79,5 процента больше. Не в разы. При этом ещё надо помнить, что американский ВВП преувеличен, а российский – наоборот. Всё это не вторжение в дебри статистических методик, а приглашение задуматься о зыбкости гуляющих в СМИ оценок и сравнений.

Сказанного, надеюсь, достаточно, чтобы согласиться с выводом: оценивать производительность труда путём деления ВВП на число занятых – не очень плодотворное занятие, особенно для России. Есть более надёжные способы. Эмпирические наблюдения не подтверждают, что у нас работают ленивее, чем на Западе. А то, что производительность труда у нас, бесспорно, ниже, объясняется не нашей леностью, а техническим отставанием. Которое преодолимо, как показывает азиатский опыт.

А в остальном В. Иноземцев прав. Нужно пресечь доступ в Россию неквалифицированных мигрантов и поощрять техническое перевооружение (что одно и то же). Кто бы спорил.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: