Литературная Газета 6299 ( № 44 2010)

«Без книжки не могу»

Киномеханика

«Без книжки не могу»

ПРОФЕССИЯ – РЕЖИССЁР

Новая картина Станислава ГОВОРУХИНА «В стиле Jazz» дважды собрала переполненный зал на кинофестивале «Окно в Европу», прошедшем в 18-й раз в приграничном Выборге. Это редчайшее исключение для конкурсной ленты было сделано по многочисленным просьбам зрителей, которые не смогли попасть на первый показ. И в результате зрительского голосования в наиболее престижном по причине своей объективности конкурсе «Выборгский счёт» мелодраме Говорухина достался приз «Золотая ладья».

– Станислав Сергеевич, поздравляю вас! Вы – давний фаворит Выборгского кинофестиваля: уже не первый раз участвуете в его конкурсе и снова получили награду. Наград у вас много, а что для вас значит этот приз?

– Я участвую только в тех фестивалях, где есть зрительское жюри. Потому что признание зрителей – для меня самое главное! В нашей многомиллионной стране чувствовать отклик и любовь зрителей – что с этим может сравниться? Я никогда не скрывал, что делаю свои фильмы в первую очередь для зрителей. Ты не представляешь, как я нервничал и переживал, работая над своим новым фильмом! «В стиле Jazz» – это простейшая история. Над чем там было думать три года (улыбается), о чём волноваться?! На предыдущих картинах я так не нервничал. История абсолютно современная, а я наше время знаю плохо. Но всё равно это не наше время, потому что мои герои не похожи на нынешних, хотя и живут, действуют в современных обстоятельствах. Нетипичные совсем…

– Если оглянуться на вашу фильмографию, так все герои нетипичные. Вы вообще, как принято говорить, актёрский режиссёр: предлагаете драматургически насыщенные образы, находите время на репетиции, берёте дебютантов на главные роли, открываете в уже известных актёрах какие-то новые грани – они у вас играют иначе. Скажем, Александр Абдулов в фильме «Артистка» очень неожиданный…

– Прочитав сценарий, я сразу сказал: ну, с этим дуралеем ясно – это Абдулов! (Смеётся.) Он у меня снимался не раз и всегда жаловался: «Я у Говорухина снимаюсь только в массовках». Например, в картине «Место встречи изменить нельзя» у него бо-о-ольшая роль: в 5-й серии – водитель в банде. В «Детях капитана Гранта» тоже большая роль – где-то в 34-й серии, скажем так, там есть внутри такой «вестерн», и он стреляет, скачет… В фильме «Десять негритят» его первым убивают. И когда перед «Артисткой» я ему позвонил: «Саш, есть роль, со словами. Будешь?» – «Буду».

– Не знаю, как вы переносите их уход… Они же и друзьями вам стали, да?

– Не могу сказать, что друзьями, может быть, кроме Влада Галкина, которого я как бы «родил»: он совершенно замечательно у меня сыграл роль Гекльберри Финна в «Приключениях Тома Сойера». Хороший мальчик. Жалко мне его, конечно… Да мне всех жалко! С Юрием Степановым мы работали на фильме «Артистка», но вне площадки практически не общались. Вот Саша – мой друг. Высоцкий… Ну, так устроена жизнь.

– Сейчас делают фильм о Высоцком…

– Если они сосредоточатся на последних годах его жизни, будут делать упор на алкоголь и наркотики, то это будет точно лабуда. Настоящий Высоцкий – это 1960–1970-е годы. Он герой 1960-х. На фильме «Вертикаль» был настоящий Высоцкий. А когда мы работали над фильмом «Место встречи изменить нельзя», это был уже больной Высоцкий. И он не хотел сниматься, отбивался, как мог…

– Вы смотрели сериал «Ликвидация» Сергея Урсуляка – он же очень близок «Месту встречи…»?

– Это правильно – хорошие образцы надо брать как пример для подражания. Я увидел там Жеглова и сказал Володе Машкову: «Ты знаешь, мне показалось, что ты сыграл Жеглова лучше, чем Высоцкий». (Улыбается.) Он же чистый Жеглов! Галифе, сапоги, пиджачок, только ордена Красной Звезды не хватает. Очень хорош. Он мне ответил, что это самый большой комплимент, который только можно себе представить. Дальше они, правда, хотят снимать про каких-то повстанцев в лесах Одесчины… Перепутали Западную Украину с Одессой. Под Одессой лесов-то нет вообще! Ещё Пушкин писал:

…Пошёл бродить с своим лорнетом

Один над морем – и потом

Очаровательным пером

Сады одесские прославил.

Всё хорошо, но дело в том,

Что степь нагая там кругом… (Смеётся.)

– Станислав Сергеевич, вернёмся к вашему новому фильму – вы сами довольны результатом?

– Не очень. Я никогда не бываю доволен результатом. В данном случае для меня как режиссёра такое кино в новинку. Фильм «Артистка» сделан примерно в том же ключе, но здесь я добавил ещё и джаз. Впервые я услышал джаз после войны, когда смотрел в кинотеатре трофейные фильмы, и люблю его всю жизнь. Важно было точно попасть музыкой в цель. Мне кажется, нам удалось. Во всяком случае, все, кто картину видел, пришли в восторг. Но в прокат её не купят. Мой предыдущий фильм «Пассажирка» полтора года лежал, прежде чем выйти на экраны, потом шёл в 30 кинотеатрах Москвы, в зале сидели по пять–шесть человек… Да, потом его посмотрят на DVD, по ТВ – мой зритель меня посмотрит. Но мы говорим о прокате. Какие фильмы сегодня пользуются успехом? Попкорновые. То есть «набор аттракционов». Какие отечественные фильмы получили максимальную прибыль в прошлом году? «Любовь-морковь-2» и «Любовь в большом городе». Остальные прогорели, кому-то удалось слегка компенсировать затраты на рекламу. И всё.

– Молодёжная аудитория сегодня – основной зритель в кинозалах.

– Американские режиссёры и продюсеры не стесняясь говорят, что они снимают фильмы для 14-летнего цветного подростка. И у нас всё так теперь выстраивается.

– Несформировавшееся сознание глотает всё подряд. Но это кино чревато тем, что именно по его заданным стандартам человек и сформируется. В дальнейшей жизни он будет ориентироваться и мыслить в этих суженных рамках.

– Правильно, это замкнутый круг. Приходит в зал малообразованный подросток, а фильм его ещё ниже опустит. Если бы все не были так озабочены тем, чтобы кино обязательно давало прибыль, оно имело бы шанс быть высоким искусством. Это положение могут дать дотации государства, как, скажем, в советские годы.

– В последние годы, как и в «золотые» для нашей кинематографии советские годы, появилось множество экранизаций – и на ТВ, и в полном, и в коротком метре. По большому счёту удач маловато, а денег было вложено немереное количество. В вашей фильмографии экранизаций больше, чем у любого другого режиссёра, и они всегда удачны. Поделитесь секретом: как переносить на экран литературу?

– Секрет? Если экранизирую книгу – будь то «Дети капитана Гранта», «Робинзон Крузо», «Приключения Тома Сойера», «Десять негритят», «Эра милосердия» или «Не хлебом единым…», – я должен быть в неё влюблён. Но я вижу, чувствую, что большинство режиссёров не любят книгу, которую переносят на экран. Помню, режиссёр Витаутас Жалакявичюс начал экранизировать «В августе 44-го» Владимира Богомолова – мой любимейший роман. Потом фильм закрыли, с помощью Богомолова. Спустя некоторое время я посмотрел отснятый Жалакявичюсом материал и порадовался за Богомолова, что этой картины не будет. Первое, что я увидел, – режиссёр не влюблён в книгу, как я. Материал, может, и неплохой, но он не тронул мои чувства… Мне вообще не понравилась ни одна экранизация моей любимой книги, потому что у меня в мозгу она уже тысячу раз поставлена. Я тебе расскажу историю, она есть в моей книжке, которую я сам достать не могу: звонил сегодня издателю, он говорит, весь тираж давно раскуплен, ни одного экземпляра не осталось, будет допечатывать… Ну так вот. Я мечтал снять «В августе 44-го», потом был опыт Жалакявичюса, потом я уже побоялся, потом – новое время и надо было искать деньги на этот фильм… Роман же очень многие любят, и я побоялся, что не справлюсь, не смогу сделать эквивалент. Вышел Мишин (кинорежиссёр Михаил Пташук. – А.А.) фильм, который мне, конечно, не понравился. Но я прочитал сценарий и подумал: «Вполне приличный сценарий. Чего я так боялся этого фильма? Сам уже давно бы всё сделал!» И после всего этого я звоню Богомолову. Просто сказать ему «спасибо» за то, что доставил мне столько радости и этим романом, и другими своими произведениями – «Зосей», «Иваном», по которому Тарковский поставил фильм «Иваново детство»… И знаешь, что он мне сказал? Мне достаточно много отпускали комплиментов, а тут я услышал такое… Пауза. Он мне сказал: «Станислав Сергеевич… если б вы знали, сколько лет я ждал вашего звонка…» А я ему боялся звонить, потому что все говорили – он человек невозможный, с ним нельзя работать, он придирается по любому поводу!.. И вскоре после этого нашего разговора он умер. Это самый грустный и самый счастливый момент в моей творческой биографии. Конечно, он меня расстроил безумно, но, с другой стороны, и окрылил. Меня же по-всякому называли в прессе, что я, там, к примеру…

– Я не хочу это писать, Станислав Сергеевич, зачем глупости за кем-то повторять!

– Ну почему? (Улыбается.) Если бы ты сейчас подняла рецензии за 1999 год на фильм «Ворошиловский стрелок», то убедилась бы, что так именно и писали: это не кино, это не режиссёр… А возвращаясь к теме экранизаций – во-первых, нужно любить литературный материал. Во-вторых, нельзя, конечно, стоять перед автором на коленях, но нельзя и буйствовать, самовыражаться на предмет романа. «А я вот так вижу!» – это всегда ужасающе. Если ты такой же гений, всё равно этого нельзя делать! Если ты такой гений, как Диккенс, к примеру, Бальзак или Богомолов, ты всё равно не имеешь права так поступать. Я помню, Борис Фёдорович Андреев, народный артист СССР, говорил: «Прочесть на экране книгу по-своему – это значит пренебречь тем, что написано для всех». У него были записные книжки, там много замечательных афоризмов! Поэтому я никогда не насилую роман, но, конечно, я что-то дополняю. Например, эпохальный роман «Не хлебом единым» начал писаться до смерти Сталина, а в 1956 году, сразу после ХХ съезда партии, вышел на страницах журнала «Новый мир». И вся страна сошла с ума – стояли очереди в библиотеки, все хотели прочитать! Самая популярная книга, которая была издана в Советском Союзе. Никакая другая не вызывала такого энтузиазма масс и повышенного читательского интереса. И после того, как миллионы читателей книгу прочитали, её умудрились фактически запретить! Писатель на долгие годы оказался лишён возможности печататься, понимаешь?.. Но писал-то он свою книгу в 1953-м, многое ещё не мог сказать, о чём-то просто немыслимо было даже подумать. Поэтому в фильме мне пришлось догадаться о том, что Дудинцев хотел написать. А в случае с Жюлем Верном, Марком Твеном или Даниэлем Дефо в подобном «додумывании» не было никакой необходимости. Ты попробуй сделать эквивалент! Такой же интересный рассказ на экране, как и чтение этой книги, – вот и весь секрет! Но сейчас в кино приходят поколения не читающих, не любящих книгу людей… Моё поколение, я – мы не мыслим свою жизнь без книги! Вот мне одна врач говорит: «Вы знаете, я люблю читать больше, чем есть». Мы вот такое поколение! Я без книжки не могу обходиться.

– Чем было вызвано появление на свет вашего нового двухтомника?

– Первый том – «Чёрная кошка» – небольшие рассказики, миниатюры, эссе мемуарного плана, второй – «Воровская страна» – публицистика. С юности я мечтал стать журналистом, и я им был! Подрабатывал в газете, учась в университете. Учась во ВГИКе, работал в «Советской культуре». Вся перестройка прошла у меня в журналистской работе, написал множество статей, которые взбудоражили общество. И те статьи легли в основу моих фильмов «Так жить нельзя» и «Россия, которую мы потеряли». Вместе с фильмом «Великая криминальная революция» они составили трилогию. Чисто журналистская работа: я там выступаю как интервьюер, езжу по стране, разговариваю с людьми…

– А про сегодняшнюю Россию вам не хотелось бы сделать публицистический фильм?

– Нет. Мне бы хотелось, чтобы сегодня показали на большом экране фильм «Великая криминальная революция», но кто его будет смотреть? «Так жить нельзя» в 1989-м смотрела вся страна! В очереди за билетами стояли ночами! Жгли костры, чтобы не замёрзнуть. А когда выходили из кинозала, бросали в костёр партбилеты. Другое общество, энтузиазм, все верили, что вдруг действительно всё наладится. В прошлом году в «МК» вышла моя статья, которая называлась «Так жить нельзя. 2009-й год». То есть после фильма прошло 20 лет…

– А это, кстати, тоже секрет: почему ваши фильмы не устаревают, а смотрятся современно и спустя десятилетия после создания?

– Я себя утешаю, когда мои фильмы не «делают кассу», – зато я делаю «долгоиграющие пластинки»! Ведь любой современный фильм, который шёл с успехом в прокате, и тот, которому за границей слегка похлопали, через год-два все забудут. Забудут даже их названия! Моя дипломная работа называется «Вертикаль». Это мой дебют, 1967 год. Но этот фильм показывают каждый год, без какого-либо повода, в прайм-тайм! Мне он, кстати, раньше не нравился, казался слабым. Сейчас думаю: он слабый, но смелый. Потому что сегодня я, может быть, и не решился бы сделать то, что мы сделали тогда.

– Станислав Сергеевич, раз уж вы заговорили о смелости… Далеко не все творческие люди принципиально отстаивают собственную гражданскую позицию. При этом вы настолько самокритичны…

– Это нормально. Значит, человек ещё здоров. Если человек не самокритичен, особенно в такой роли, как кинорежиссёр, когда он абсолютно в себя поверил и убеждён, что всё, им придуманное, гениально, – это беда. Это свойственно юности и старости, потому что к старости человек снова становится ребёнком – он теряет чувство опасности. А пока он самокритичен, ему опасаться нечего.

Беседу вела Арина АБРОСИМОВА, ВЫБОРГ–МОСКВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: