Литературная Газета 6355 ( № 3 2012)

«Музыка как восход солнца»

«Музыка как восход солнца»

ЗВАНЫЙ ГОСТЬ

1 и 2 февраля в России впервые выступит Оркестр романдской Швейцарии под руководством Марека Яновского. Это один из старейших коллективов Европы, основанный ещё в 1918 году знаменитым дирижёром Эрнестом Ансерме. Свои гастроли оркестр откроет в Санкт-Петербурге, а затем Москва, Концертный зал им. П.И. Чайковского, вместе с пианистом Николаем Луганским. Заслуженный артист России, один из самых утончённых и интеллектуальных пианистов современности рассказывает о предстоящем выступлении и о своей творческой жизни.

- Доводилось ли вам играть ранее с Оркестром романдской Швейцарии?

- Большинство моих гастролей происходит с иностранными оркестрами, но с зарубежным оркестром в России я играю впервые. С оркестром романдской Швейцарии я играл много раз. Наша совместная работа началась лет 8-9 назад. В разные периоды были интересные и разнообразные программы. Я играл и с маэстро Мареком Яновским, когда он дирижировал оркестрами Дрезденской филармонии, Монте-Карло, Питсбурга и другими. Марек Яновский представляет именно старую немецкую школу дирижирования и является потрясающим интерпретатором Бетховена, Брамса, Брукнера. Моё личное наблюдение: с годами многие дирижёры склоняются, скажем так, к более спокойным темпам, медитативным состояниям. Марек Яновский - наоборот. С каждым годом он становится более энергичным и в музыкальном течении более устремлённым вперёд; у него очень подвижные темпы, это такой сгусток целеустремлённой энергии.

- Вам блестяще удаётся сочетать сольную карьеру, и вы - непревзойдённый мастер камерных ансамблей. Что вам больше импонирует? К чему больше лежит душа?

- Лежит душа к музыке! Музыки написано безумно много, самой разной, потрясающей и гениальной. Российский слушатель больше всего обделён именно камерным музицированием. Как довольно желчно говорил один немец, в мире количество людей в зале зависит от количества людей на сцене. Даже если играют выдающиеся камерные ансамбли, скорее всего, людей придёт меньше[?] Я люблю камерную музыку. У меня есть несколько друзей, выдающихся музыкантов: это скрипач Вадим Репин, виолончелисты Александр Князев и Александр Рудин, пианист Вадим Руденко и кларнетист Евгений Петров. Для души и для нервов - это суть легче, есть ощущение действительно локтя партнёра, которому доверяешь и в человеческом, и в музыкальном плане. И нет того чувства, хоть и высокого, но всё-таки страшного одиночества, когда вы даёте сольный концерт один на сцене. Или же такого, скажем, соревновательного элемента, который заложен в природе многих фортепианных концертов.

- Что, по-вашему, лучше: оттачивать до бесконечности одно конкретное произведение или стремиться сыграть как можно больше новых?

- Это проблема гораздо более серьёзная, чем короткий ответ в интервью. Например, у великого Микеланджели был очень узкий репертуар. Но каждое исполненное им произведение не просто сыграно совершенно - чувствуются в этом ещё и частички пота, крови[?] С другой стороны, были пианисты с действительно совершенным и фантастически необъятным репертуаром. Самый известный пример - Святослав Рихтер, и такой же, безусловно, была моя учительница Татьяна Петровна Николаева. Кроме того, у каждого исполнителя есть произведения, которые он наработал в детстве, в юношестве, в зрелые годы; а есть и такие, которые он выучил очень быстро, просто под влиянием внезапной страсти, потому что безумно хотелось это сыграть. Ценно и то, и другое. Как правило, вещи, к которым человек обращался на протяжении своей жизни, бывают глубже, совершеннее, как ни странно, импровизационнее. А есть огромное количество счастливых исключений, когда произведение, выученное недавно, оживает и становится в один ряд с теми сочинениями, к которым он обращался всю свою жизнь.

- Вы обладатель специального приза фонда Э. Неизвестного "За исповедальность тона и художественный вклад в новую интерпретацию русской музыки - Ученику и Учителю"[?] Что вкладываете в смысл выражения "новая интерпретация русской музыки"?

- Что касается нового прочтения, я думаю, всё-таки у каждого свой путь. Если исполнитель в момент жизни произведения задумывается, создаёт ли он новую трактовку или традиционную, то это - вообще немножко несерьёзно. Работа над произведением - это как жизнь с живым человеком. Ты переживаешь разные стадии; и если нет сильной влюблённости в произведение, то это вообще лишено смысла! Сказать, как сложатся взаимоотношения, - невозможно, это процесс живой, как вырастает растение, как живут вместе два человека. Отдельные исполнители, а среди них есть действительно выдающиеся, изначально ставят перед собой такую задачу: они как бы читают уже будущие рецензии о том, насколько новой оказалась трактовка этого произведения. Для меня в исполнительстве важнее, когда я не чувствую, что пианист что-то запланировал, задумал[?] Это музыка. Она начинает звучать как бы сама по себе, как божественное явление, как восход солнца, как течение реки.

- Вы большой поклонник русской поэзии, а как относитесь к зарубежной литературе эпохи романтизма? Ведь, наверное, невозможно играть Шопена, не прочитав "Исповедь сына века" Альфреда де Мюссе или "Чайльд Гарольда" Байрона?

- У меня в литературе в отличие от музыки точечные пристрастия. Есть вещи, которые, безусловно, люблю. Прежде всего это русская литература, из поэзии - Пушкин, Тютчев, Пастернак, Заболоцкий, из прозы - Гоголь, Чехов. Я владею тремя языками, но ленюсь читать настоящую высокую литературу в оригинале. Я не могу сказать, ЧТО действительно отвечать на вопрос о романтизме. Могу сказать, что явилось для меня большим открытием. В прошлом году я очень много читал Шукшина. Это целая революция! Люди, не имевшие ни физического, ни морального права быть героями, после литературного произведения обрели дар речи, им как бы вынули кляп изо рта. В 60-70-е годы (когда появились и ранние рассказы Солженицына, Распутина) практически любой человек имел возможность сказать слово в художественной литературе. Я очень сожалею, что это время закончилось, и в последние пару десятилетий этот кляп снова воткнут. Снова наступило время, когда очень маленький круг людей имеет право быть героем фильма, литературного произведения.

- В последнее время ваши концерты регулярно снимает телеканал "Культура". Как вы считаете, во время трансляции зритель получает некоторую иллюзию присутствия в зале?

- Конечно же, но ощущение полного присутствия не может быть, потому что концерт - это действительное присутствие, физическое ощущение того, что это происходит именно сейчас, именно в данном месте, именно с этой акустикой и с этими людьми. Но я считаю, что в такой форме, как прямая трансляция или даже трансляция отложенная, только плюсы. И прежде всего - для России. Страна, у которой сообщение между городами частенько отсутствует, когда из Красноярска в Токио летишь через Москву, в этом плане масса людей из провинции может включить "Культуру" и услышать музыку. Этот канал несёт действительно просветительскую функцию. Тут даже смешно говорить о каких-то крошечных минусах! Существование телеканала "Культура" - для меня чудо и счастье в современном мире, когда всё так или иначе переводится на рейтинг, на деньги.

- Известно, что ваша концертная жизнь сильно перенасыщена. Вы играете в месяц три разные программы, но записей у вас не так уж и много и всего два DVD-диска? Почему?

- Для музыканта главные записи - это всё же аудиодиски, а у меня их десятка два с лишним. DVD - это другой жанр, и он, наверное, безумно интересен. Может быть, я довольно поздно понял, что музыка - это ещё и телевизионное искусство!..

Беседовала Татьяна ЭСАУЛОВА