Литературная Газета 6392 ( № 45 2012)

Между небом и землёй

Между небом и землёй

ПОД УГЛОМ 40

Петрович проснулся с тяжёлой головной болью.

"Эх, не надо было вчера мешать водку с пивом!" - с раскаянием подумал он. И тут в черепной коробке у него что-то взорвалось, и Петрович под оглушительный звон в ушах устремился в кромешной мгле к какой-то светлой точке.

"Ни фига себе, лечу куда-то!" - отстранённо подумал он.

И внезапно догадался: да это же он дуба дал! А светлая точка всё расширялась и становилась ярче. И скоро Петрович обнаружил себя в хвосте огромнейшей очереди, змеившейся на поверхности небес.

Перед ним стоял кто-то очень рыжий и знакомым жестом нервно чесал пальцами одной босой ноги волосатую икру другой.

Рыжий обернулся. И Петрович заулыбался: точно, Иван Сахнюк. Он работал трактористом в райжилкомхозе, но потом куда-то пропал.

- Ты как здесь? - спросил Петрович Сахнюка, пожимая ему руку.

- Да как? Ехал поддатым на тракторе, свалился с моста в реку[?] - пожаловался Иван. - Захлебнулся. Сам-то как сюда?

Петрович досадливо дёрнул плечом:

- Считай, тоже захлебнулся. Ты мне скажи, долго здесь торчать-то придётся?

- Некоторые уже годами топчутся. Ты знаешь, скока здесь народу? Миллионы! Подожди, вон как раз Аркашу-блатаря опять в конец очереди архангелы волокут. Помнишь его?

Два дюжих типа в длинных хламидах, треща крыльями, проволокли болтающего босыми ногами грузного мужика и свалили его к ногам беседующих.

- Ффу! - сказал мужик, потирая ушибленный крестец. - Опять двадцать пять! Да когда же этот беспредел кончится, а?

Петрович узнал их поселкового урку Аркашу, убитого чёрт знает ещё когда в пьяной драке.

- А, Петрович! И ты преставился? - нисколько не удивился он и деловито высморкался вниз, под облако. - Ну, жди своей очереди. Тут, земеля, не всё так просто.

- А ну расскажи.

- Да я же в последней драке двоих зарезал. Вот за это душегубство меня каждый раз архангелы в конец очереди передвигают. Уже пятый год так[?]

- Во, глянь-ка! - радостно перебил его Сахнюк. - Юрка Ибрагимов! Да как-то странно он выглядит.

- Здорово, Юра! - приветливо сказал Петрович. - Ты чего это[?] какой-то некомплектный?

- Здоровей видел! - угрюмо ответил Ибрагимов. - Чего, чего! Под поезд попал, перерезало вот.

- Гляньте-ка, мужики! - заблажил Аркаша. - Наш глава пожаловал! Три дырки в груди.

- Никак грохнули всё же делягу, - с сочувствием сказал Петрович и тут же возмущённо фыркнул: - Ты глянь, чего-то архангелам шепчет! Вот сволочь, и здесь хочет без мыла пролезть. Не выгорит!

- Это у него-то не выгорит? - хохотнул Иван. - Вон, смотри, архангелы уже полетели с ним в начало очереди. А ты, Юрка, чего в нашем конце стоишь? Ты же, получается, как мученик загнулся, так ползи вперёд.

- Если бы! - вздохнул Ибрагимов. - Я, когда рельсу отвинчивал, прозевал поезд-то. Так что и сам сюда вознёсся, и ещё человек сорок с собой прихватил.

- Слышь, корефаны! - отвлёк собеседников Аркаша. - А вы заметили, что только в нашенскую, рашенскую, часть очереди все мужики, считай, молодыми поступают. А вот соседи, гляньте, - что немцы, что итальяшки, япошки там всякие - сплошь развалины. То ли дело мы - кровь с молоком! Мужики ещё хоть куда!

- Хоть куда! - эхом повторил за ним Петрович, заплакал и[?] пришёл в себя.

Он лежал на полу, рядом валялась не открытая бутылка пива. Петрович потянулся было к ней, но вспомнил, где только что побывал, помотал гудящей головой и потянулся к телефону.

"Нет, позвоню-ка я сначала в "Скорую", - подумал он. - Пусть ещё разок откачают, а там видно будет[?]"

Марат ВАЛЕЕВ,

КРАСНОЯРСК