Литературная Газета 6413 ( № 17 2013)

Вежливые люди

Телевидение - последнее прибежище "либералов". Им крайне важно кричать по ящику про «чудеса рынка», «свободу личности» и «тоталитарный режим». Словно не было бедствий, которые принесла «либеральная» власть. Словно не было двадцати лет дебилизации.

Глядя на этих людей, поражаешься сочетанию внешней интеллигентности и бесстыдства. И вспоминаешь мудрое изречение: «Не принимайте вежливость за доброту».

В конце девяностых я приехал в родной город и впервые его не узнал. Настолько он изменился. Из двух десятков заводов и фабрик дышало одно предприятие. Народ блуждал по базарам, продавая или обменивая гуманитарную помощь, поступавшую из-за границы. И отчаянно пил. В этом пьянстве ощущалось что-то уже запредельное – какой-то жутковатый кураж, когда люди сами вырывают себя из опостылевшей жизни. По тротуарам стелился мусор, который теперь просто выбрасывали из окон. Редкий молодой человек не знал, где достать дурь. Город мой, когда-то уютный, работящий, цветущий, где с каждым годом становилось радостнее жить, погрузился во тьму – из-за банкротства ему оказалось не по силам оплачивать освещение. В этой тьме творилось всё, что только возможно: подростки убивали родителей, на улицах находили трупы обнажённых девушек.

Но самая страшная картина оказалась на кладбище. Ему не было видно конца. Население города сократилось более чем на треть.

Там, среди бессчётных могил, я и понял, как работает слово. Все политические решения основаны на идеологии, которую создаёт «авангард общества» – вежливые, интеллигентные люди. И беда, если их сознание сотворила диссидентская субкультура, которая исполнена отрицания. В этом случае государству просто ломают хребет. Вежливые люди набрасываются на мифы и смыслы ненавистной страны. Статьями, книгами, фильмами они очерняют её историю. Они высмеивают героев. Они приветствуют «реформы», несовместимые с её жизнью. Их охватывает драйв разрушения.

Вежливые люди идут во власть и приступают к сосредоточенной деятельности. Осознавая себя кастой носителей истины, они игнорируют волю народа: срывают знамёна и дробят территорию. Они уничтожают традиционный уклад жизни, перерубая обществу корни. Они меняют законы, высвобождая дух ростовщичества, и превращают средства массовой информации в источники пропаганды самого оголтелого насыщения.

Осознавая, что культура является главным регулятором жизни, они особое внимание уделяют именно ей. Они прославляют всё, что торпедирует норму. Они пропагандируют постмодернизм и поддерживают самовыражение извращенцев, пошляков, хулиганов. Они заявляют, что искусство должно высвобождать в человеке звериное.

Вежливые люди целенаправленно творят социальную катастрофу и с тайной радостью наблюдают, как гуляет по ещё вчера живым городам ветер смерти. Их чуждость «здешнему» превращается в непрошибаемую броню. И даже горе миллионов людей не оставляет на ней отметины.

Если страна, по воле небес, выживает и начинает как-то карабкаться вверх, вежливые люди впадают в панику. Они сбрасывают маску и уже безо всякой вежливости договаривают всё до конца. Они призывают Россию совершить суицид, освободив их от трудной работы. Они кричат надрывно – чтобы было слышно на Западе. Там слышат и понимают природу этого крика – «Заберите меня отсюда!» Но забирать никого не спешат, потому что в тех краях эти ребята совсем бесполезны. Они нужны здесь. Трагически осознавая это, вежливые люди нарываются на неприятности: орут, что русские – это коллективная бешеная собака и историческое бытие данного народа следует прекратить. Они очень хотят, чтобы им дали по голове, и Запад принял их как инвалидов, пострадавших на русском фронте.

Но чаще они действуют тоньше: надевают косоворотки, зачёсывают волосы на прямой пробор и старательно разжигают в уцелевшем народе чёрную энергию. Они призывают «сбросить окраины» и ни с кем не делиться ресурсами. Словно люди, живущие с нами под одним небом, не имеют права на кусок хлеба. Словно они не связаны с нами общей судьбой и не породнены общим горем. Словно их слёзы, их утраты не оставили на наших сердцах рубцы сострадания. Вежливые люди прекрасно понимают, к чему это приведёт. «Сброшенные» окраины затопит радикализм, который неизбежно хлынет внутрь страны и приведёт к катастрофе – распаду и общей гибели.

Вглядываясь в вежливых людей, видишь, что их невроз и манёвры не связаны с убеждениями. Нет там никаких убеждений, а есть одно сплошное мошенничество. Неслучайно за двадцать лет после краха советской империи они не предъявили обществу ничего, кроме антисоветизма. За это время антисоветизм протух и сделался омерзителен. Он стал признаком тупости, чем-то бесконечно вульгарным. И всё равно им размахивают, как дубиной. Его вкачивают в тело общества против его желания. Так ведёт себя только воинствующая серость, для которой нет других идеалов, кроме собственного брюха. Так упорствует только лишь тот, кто примеряет к человечеству собственное ничтожество. Лишь тот, кого раздражают огонь сознания и воля к жизни, понимаемой как бытие, как противостояние смерти. Лишь тот, кто хочет всё это избыть и готов на любую мерзость.

Остановить вежливых людей может слово, рождённое любовью и болью. То есть слово живое, которое не только укажет на смертоносные вирусы, внедряемые в сознание, не только сорвёт лукавые маски, но и обратится к исторической страсти, огню, метафизике. Это слово умерших не воскресит, но воскресит смыслы. Оно соединит небо и землю в единое целое. И тогда жизнь продолжится.