Литературная Газета 6413 ( № 17 2013)

Ау, Базиль Пушкин!

27 апреля сего года исполнится 247 лет со дня рождения Василия Львовича Пушкина, родного дяди А.С. Пушкина, первого его наставника в поэзии, известного в начале XIX века стихотворца. Пройдёт всего три года, и мы будем отмечать его 250-летний юбилей. Но что такое 250 лет для того, кто

...вечно молод, кто поёт

Любовь, вино, Эрота[?]

Верно про Василия Львовича сказал его приятель К.Н. Батюшков, прозорливо заметив:

"Умрёт, забыт!" Поверьте, нет!

Потомство всё узнает:

Чем жил, и как, и где поэт,

Как умер, прах его где мирно истлевает.

И слава, верьте мне, спасёт

Из алчных челюстей забвенья,

И в храм бессмертия внесёт

Его и жизнь, и сочиненья.

В самом деле, уже в нынешнем XXI веке изданы его «Стихотворения» (СПб., 2005), его жизнеописание в серии «Жизнь замечательных людей» (М., 2012). Его славная поэма «Опасный сосед» с иллюстрациями классиков книжной графики Александра и Валерия Трауготов вышла в свет в 2011 году (СПб.). Художники сочли просто необходимым проиллюстрировать каждую строку «Опасного соседа», появление которой в 1811 году было настоящей литературной сенсацией, - о поэме говорили и спорили, цитировали в дневниках и письмах – и переписывали, потому что издание 1811 года и литографированное издание 1815 года были напечатаны всего в нескольких экземплярах (cейчас сохранилось только по одной книжечке каждого из этих изданий, это библиографические редкости). В 2008 году «Опасный сосед» был переведён на болгарский язык и издан в Софии с иллюстрациями словацкой художницы Кики Омерзел. Умножаются статьи о жизни и творениях В.Л. Пушкина в научной печати – о нём пишут и наши соотечественники, и зарубежные исследователи.

Некогда в начале минувшего XX столетия В. Ходасевич писал о том, что в наступающем мраке мы будем аукаться именем А.С. Пушкина. Сегодня мы можем с полным правом сказать о том, что и В.Л. Пушкин нужен нам, востребован нашим временем. Почему? Попытаемся ответить на этот отнюдь не риторический вопрос.

Не будем сетовать на наш «железный век», «жестокий век», «ужасный век» – ещё можно сказать и корыстный век: есть в нём и жестокость, и корысть. Но осознавая это, мы понимаем, как нужны сегодня доброта и бескорыстие. Василий Львович был бесконечно добрым, бескорыстным человеком.

Я право добр! И всей душою

Готов обнять, любить весь свет! –

так его друг И.И. Дмитриев выразил самую сущность В.Л. Пушкина, наделённого даром доброты, даром дружбы, умением объединять, сближать людей. Это о нём верно заметил издатель его стихотворений П.А. Плетнёв: он «дружество умел ценить / Дороже славы стихотворной» . Это о нём, о В.Л. Пушкине, писал Н.М. Карамзин: «Обнимите за меня поэта-дядю. Люблю любовь его». А как радовался Василий Львович успехам своего племянника, как гордился его поэтической славой:

Руслан, Кавказский пленник твой,

Фонтан, Цыганы и Евгений

Прекрасных полны вдохновений!

Они всегда передо мной,

И не для критики пустой.

Я их твержу для наслажденья.

Конечно, племянник учился у дяди не только искусству стихо­творства. От дядюшки он воспринял и те нравственные ценности, которые воплотил в своих сочинениях, пробуждая в читателях «чувства добрые», и в своей жизни, – недаром А.П. Керн назвала А.С. Пушкина «гением добра». Дядя же в своё время, когда А.С. Пушкин был выслан за вольнолюбивые стихи из Петербурга на юг России под начальство генерала И.Н. Инзова, проницательно заметил: «Генерал Инзов его любит, я надеюсь, что в нашем поэте прок будет. Необузданная ветреность пройдёт, а талант его и доброе сердце останутся при нём навсегда».

Сегодня, на мой взгляд (конечно, и не только на мой), нужно задуматься над словами А.С. Пушкина, словами выстраданными и им, и его поколением, пережившим наполеоновские войны, солдатские и крестьянские волнения, холерные бунты, трагедию 14 декабря 1825 года: «Одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия». О просвещении не уставал писать его дядя:

Слов много затвердить не есть ещё ученье.

Нам нужны не слова, нам нужно просвещенье.

Слово «просвещение», как мне представляется, должно быть написано сегодня на знамени интеллигенции, ратующей за возрождение нашего Отечества. И в наших размышлениях об истинном патриотизме нам не помешает прислушаться к В.Л. Пушкину:

Не тот к стране родной усердие питает,

Кто хвалит всё своё, чужое презирает,

Кто слёзы льёт о том, что мы не в бородах,

И, бедный мыслями, печётся о словах,

Но тот, кто, следуя похвальному внушенью,

Чтит дарования, стремится к просвещенью.

В.Л. Пушкин стремился к просвещению уже в начале своей жизни:

Благодарю судьбу! Я с самых юных лет

Любил изящное и часто от сует, от шума светского

Я в тишине скрывался, Учился и читал, и чтеньем наслаждался.

Совсем недавно наша страна была самой читающей в мире. А сейчас? Наверное, неслучайно организуются различные мероприятия, призванные сохранить книгу не только как памятник культуры, но как живое явление культуры. В Российской академии образования создана комиссия по проблемам чтения, проводятся научные конференции, посвящённые чтению. Почему бы не вспомнить сегодня о том, что А.С. Пушкин был не только гениальным писателем, но и гениальным читателем. И это тоже роднило его с дядюшкой: В.Л. Пушкин был страстным библиофилом, всю жизнь собирал книги, находя в них, как он сам признавался, своё единственное утешение. В 1803–1804 годах, совершая путешествие в Германию, Францию и Англию, он собрал ценную книжную коллекцию, о которой И.И. Дмитриев писал так:

Какой прекрасный выбор книг!

Считайте – я скажу вам вмиг:

Бюффон, Руссо, Мабли, Корнилий,

Гомер, Плутарх, Тацит, Виргилий,

Весь Шакеспир, весь Поп и Гюм;

Журналы Аддисона, Стиля…

И все Дидота, Баскервиля!

Европы целой собрал ум!

Библиотеке В.Л. Пушкина завидовал граф Д.П. Бутурлин, книжное собрание которого насчитывало 40 тысяч томов. К сожалению, драгоценная библиотека поэта-дяди сгорела в московском пожаре 1812 года – он не переставал сетовать о её потере, но до конца дней своих не переставал собирать книги – по свидетельству современника, в три ряда стояли они на его книжных полках. Пожалуй, только он, получив от П.А. Вяземского басни Боазара, мог признаться ему, что с радости поцеловал и письмо, и книгу. И он же пенял П.А. Вяземскому на то, что Пётр Андреевич слишком тароват на книги, даёт их кому ни попало и оттого они у него пропадают.

Сегодня общество обеспокоено тем, что происходит с русским языком. О масштабе национального бедствия свидетельствуют названия комиссий: это комиссии по защите русского языка, защите от засорения иностранными словами, всевозможными сленгами, блатным жаргоном. Про так называемую ненормативную лексику и не говорю. Быть может, небесполезно обратиться сегодня к полемике начала XIX века, к войне карамзинистов и шишковистов, в которой развёртывались баталии за будущее российской словесности, определялась судьба русского литературного языка (не будем забывать о том, что В.Л. Пушкин стал автором первых манифестов карамзинской школы). Конечно, сегодня мы уже не вспоминаем о том, что слова «трогательный», «интересный», «влияние» были введены в русский язык Н.М. Карамзиным, сочинены по образу французских. Конечно, сегодня мы можем только улыбнуться предложению А.С. Шишкова вместо «анатомия» писать и говорить «трупоразъятие», вместо «бильярд» – «шарокат», вместо «оратор» – «краснослов». И ходим мы (если ходим) в библиотеку, а не в книговник. Время рассудило спор о словах не в пользу А.С. Шишкова. Наверное, в данном случае не на последнем месте должен оказаться здравый смысл, понимание того, что язык – живое, развивающееся явление и в то же время язык – хранилище «сокровищ родного слова» (так писал о языке А.С. Пушкин, продолжатель Н.М. Карамзина, создатель русского литературного языка). А что же В.Л. Пушкин? В «Опасном соседе» он остроумно высмеял шишковистов, заявил, что пару он не назовёт двоицей, ибо пишет для того, чтобы его понимали. Не надобно ему писать «семо» и «овамо», устаревшие слова, обозначающие «туда» и «сюда». Он, знающий итальянский, английский, немецкий языки, латынь, в совершенстве владеющий французским, пишущий стихи на французском языке, всю жизнь рыцарски служил родному слову. Желая познакомить французов с русской народной поэзией, он в 1803 году в Париже перевёл несколько старинных народных песен на французский язык. Его переводы были напечатаны в Mercur de France и приняты со всеобщим одобрением.

Уже сказанного, как мне кажется, довольно, чтобы подтвердить востребованность, нужность В.Л. Пушкина сегодня. Примем во внимание и то, что он ещё и интересен для нас во многих отношениях и, наконец, просто симпатичен. Симпатичны его искренняя весёлость, наивность и простодушие, забавное щёгольство, галантное поклонение прекрасным дамам. Интересен круг его дружеского и литературного общения: его друзья – И.И. Дмитриев, П.А. Вяземский, В.А. Жуковский; в его доме бывал А.А. Дельвиг, А. Мицкевич, многие другие литераторы. В.Л. Пушкин – член Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, один из основателей Общества любителей российской словесности, староста «Арзамаса». Он – член разных масонских лож, человеколюбивого императорского общества. Он не только библиофил, но и страстный театрал, бравший некогда уроки декламации у знаменитого трагика Тальма. Он – москвич, знаток московских достопримечательностей, и сам – своего рода достопримечательность Москвы. Но и, конечно же, – дядя великого племянника, о чём мы уже не раз говорили. Встреча с В.Л. Пушкиным – это встреча с дорогим для нас прошлым, которое мы переносим в настоящее, чтобы сохранить для будущего. Совсем скоро с Василием Львовичем можно будет встретиться в его доме на Старой Басманной улице (дом 36), в котором 6 июня, в день рождения его племянника А.С. Пушкина, откроется его музей. Ещё один музей? Зачем? И чем он будет отличаться от Музея А.С. Пушкина на Пречистенке, 12, от Музея-квартиры А.С. Пушкина на Арбате, 53?

Сначала – некоторые сведения (совсем краткие) из исторической справки о доме на Старой Басманной. Василий Львович снял его 1 сентября 1824 года у титулярной советницы П.В. Кетчер. Сюда, в этот дом, 8 сентября 1826 года приехал к дяде А.С. Пушкин после ауди­енции в Чудовом дворце Кремля у Николая I, вернувшего его в Москву из Михайловской ссылки. Сюда не раз он приезжал потом, чтобы навестить любимого дядюшку.

Конечно, это чудо – дом не очень пострадал от перестроек, коммунальных квартир, учреждений, которые уже после Василия Львовича в доме находились. И мы радуемся тому, что уцелели старые филёнчатые двери, угловая печь в гостиной, фрагменты паркета. Удалось восстановить планировку дома.

После реставрации дом на Старой Басманной распахнёт свои двери для посетителей. Если на Пречистенке, 12, в ампирном особняке разместилась литературная экспозиция «А.С. Пушкин и его эпоха», в доме на Арбате – условно – мемориальная экспозиция, рассказывающая о первых счастливых месяцах семейной жизни А.С. Пушкина, то на Старой Басманной будет интерьерная экспозиция, повествующая, конечно, не только о дяде-поэте, но и о поэте-племяннике. И экспозицией её как-то называть не хочется. Потому что это будет живой дом, в комнатах которого найдёт своё место и мебель красного дерева и карельской берёзы, и портреты, пейзажи, виды Москвы, Петербурга, Парижа, античные и жанровые сцены, произведения декоративно-прикладного искусства, множество давно ушедших из нашей жизни предметов, мелочей, без которых в пушкинское время нельзя было обойтись. В шкафах разместятся книги XVIII–XIX веков – в кожаных переплётах с золотым тиснением и в бумажных издательских обложках. Вы вместе с А.С. Пушкиным войдёте в перед­нюю, в угловой зале полюбуетесь на живописный, ранее неизвестный портрет В.Л. Пушкина, заглянете в камердинерскую, где жил знаменитый камердинер Василия Львовича Игнатий (он тоже сочинял стихи), побываете в гостиной, где собирались друзья хозяина дома, где звучали стихи и музыка, увидите столовую, заглянете в комнату, где будет представлена поэма «Опасный сосед» (как представлена – пока не скажу, следуя совету А.С. Пушкина не высказывать всего, так как в этом – тайна занимательности). А потом вы войдёте в кабинет с камином, книжными шкафами, секретером, в кабинет, в котором поэт-дядя среди книг и портретов друзей творил, размышлял, мечтал. А потом вы подниметесь в антресоли, где останавливался иногда поэт – племянник, вспоминал о своём московском детстве, о дядюшке, указавшем ему путь в поэзию. Конечно, в доме можно будет увидеть мемориальные вещи Василия Львовича, его автографы. И никогда никакой компьютер не заменит этого ни с чем не сравнимого ощущения подлинности самого пространства, наполняющих его вещей, связанных с драгоценным для нас прошлым, с именами замечательного дяди и его великого племянника.

С открытием Дома-музея В.Л. Пушкина на Старой Басманной современная Москва обретёт уголок пушкинской Москвы и с её интересным и привлекательным для нас бытом, традициями, и с её востребованной сегодня культурой и поэзией.