Литературная Газета 6419 ( № 24 2013)

«Лекарство не для всех, а только для вас»

"По абсолютным масштабам расходов на науку мы входим в десятку ведущих стран, - сообщил недавно министр образования и науки Дмитрий Ливанов, – ...но пока мы ещё не заточены на получение значимых конкурентоспособных результатов". Так как же «заточить» учёных на получение этих самых результатов? Об этом разговор с вице-президентом РАМН, директором НИИ биомедицинской химии им. В.Н. Ореховича, доктором биологических наук, профессором Александром АРЧАКОВЫМ.

– Действительно, ассигнования из федерального бюджета на фундаментальные научные исследования РАН и её региональных отделений увеличены. Если в минувшем году они составили 52 330 млн. рублей, то в нынешнем должны превысить 68 287 млн., а к 2020-му достигнуть 93 352 млн.

Президент утвердил восемь приоритетных направлений и перечень технологий из 27 пунктов. Среди них геномные, протеомные и пост­геномные технологии, клеточные, нано-, биоинформационные, биоинженерия и т.д. Но... подобные программы фундаментальных исследований создаются и для высших учебных заведений, научно-исследовательских центров. «Фундаментализация» становится как бы «всенародной». И вот здесь-то и возникает вопрос: хорошо это или не очень? Традиционно фундаментальная наука была прерогативой академий, теперь, согласно новым веяниям, обязательна для всех. Во что это выльется? В какие деньги?.. Никто не подсчитывал. Всё это чем-то напоминает не столь давнюю историю, когда в китайских деревнях пытались наладить массовую выплавку металла...

– Что ещё вас настораживает?

– Вот документ из утренней почты – очередная программа стратегического развития научного учреждения. Адресаты – директора научных учреждений, подведомственных Российской академии медицинских наук. Предлагается срочно заполнить десять разделов плюс «форму экспертного заключения». На 40 страницах (оговорено: не более!) предлагается дать общую характеристику развития научного учреждения, его стратегическую цель и задачи, приоритетные направления, основные проекты, обеспечивающие развитие, сроки реализации и финансирования, ожидаемые результаты. Не забыты риски, дорожная карта, мониторинг достижения результатов и эффективности реализации программы...

Документ рождён в недрах бывшего Минздравсоцразвития и нынешнего Минобрнауки. Перед нами беспардонная уверенность, что учёному нечем заниматься, кроме как плодить ненужные бумаги. Огромный документооборот, который невозможно осмыслить. Впору пожалеть леса: могли бы украшать природу, но пошли под топор, на бумагу.

Парадоксальная ситуация: российских учёных уже давно оценили в международном научном сообществе. Все в мире знают, сколько мы «стоим». Все, кроме нас самих. В каждом министерстве, в государственных академиях множатся свои способы оценки нашего труда. И далеко не безобидные. К примеру, появляются такие критерии, как участие в исследовательской работе научных сотрудников до 30 лет...

В мире действуют пять общепринятых критериев: общее число публикаций, общее число цитирований, импакт-фактор – показатель важности научного журнала, максимальное цитирование одной работы, индекс Хирша. О последнем, пожалуй, стоит сказать отдельно. Этот индекс, предложенный американским физиком Хорхе Хиршем, основан на учёте числа публикаций исследователя и числа цитирований этих публикаций. Сегодня это один из основных критериев оценки эффективности и учёных, и научных коллективов. Наши же ведомства считают, что в России не обойтись без 15–20 критериев.

Среди самых популярных – количество молодых участников. В СССР молодым учёным считался человек до 33 лет, потом до 35 лет, теперь – до 39... Но что значит – молодой учёный? Либо человек поглощён наукой, либо он далёк от неё. Трудно представить, чтобы в США или во Франции ставили условие: в 30 лет – учёный, а в 40 – уже нет... За рубежом таких критериев попросту не существует. При чём тут возраст? Кто будет завоёвывать международные показатели – тот же индекс Хирша?.. Их заслуживают с возрастом. Разумеется, обновление кадров необходимо, так начните нормально финансировать – и в науку придёт талантливая молодёжь.

В стране провозглашён курс на инновационные подходы. В том числе и в науке. Однако откроем Оксфордский толковый словарь. «Инновация – любой новый подход к конструированию, производству или сбыту товара, в результате чего инноватор или его компания получают преимущество перед конкурентами». Иными словами, речь идёт о стремлении превратить научные познания в деньги. Всё бы ничего, но при хорошем менеджменте их можно получить и при отсутствии научных знаний... Из воздуха.

Происходит небезобидная подмена понятий. «Определяйте значения слов, – советовал Александр Сергеевич Пушкин, – и вы избавите свет от половины его заблуждений». Должна ли наука бросать все силы на превращение научных знаний в деньги? Ради модного лозунга создавать сплошные инновационные научные подразделения?

– Александр Иванович, как отражается нынешнее состояние фундаментальных исследований на здравоохранении?

– В практическом здравоохранении научные достижения, увы, не востребованы. Причина – инерционность, упор на использование универсальных методов лечения даже на поздних стадиях болезни. Преодолеть углубляющуюся пропасть между практическим здравоохранением и объёмом фундаментальной научной информации в области биомедицинских исследований можно, лишь установив профессиональный контакт между врачами-клиницистами и научными работниками.

В США недавно создан Центр трансляционной медицины. Для начала его бюджет составил около 700 млн. долл., а бюджет Национального института здоровья, в системе которого он появился, равен 40 млрд. долл. Цель – максимально ускорить использование на практике «ошеломляющих достижений в фундаментальной науке». Аналогичная задача стоит и перед отечественной медициной.

Россия потеряла дорогое время, не участвуя в международном проекте «Геном человека». Это сразу нас отбросило на обочину. Теперь пытаемся наверстать упущенное, активно участвуем в программе «Протеом человека». Есть намерение подключиться к реализации американского проекта «Геном для медицины», международного ракового проекта.

– Решением президиума РАМН в стране создан первый Центр персонализированной медицины. Чем он будет заниматься?

– Речь идёт о коренных преобразованиях всей системы отечественного здравоохранения. В третье тысячелетие человечество вступило, реализовав самый крупный в истории международный биологический проект «Геном человека». В наших руках появилась научная информация об индивидуальных особенностях пациента, характере возникновения заболевания, реакции больного на лечение. За этим – возможность предсказать на основе геномных данных вероятность появления недуга, а значит, и предпринять упредительные меры. Привычный клинический подход сменяется персонализированной тактикой диагностики и лечения, индивидуальным подбором лекарства и его дозы.

Проблема сверхсложная, ибо затрагивает интересы такой огромной империи, как производство фармакологических изделий, приносящее миллиардные доходы. В США, Японии, ряде европейских стран уже развёрнуто создание протоколов персонализированной медицины социально значимых заболеваний, идёт активное внедрение их в каждодневную практику. Здесь с пониманием воспринимают слоган: «Лекарство не для всех, а только для вас».

– Александр Иванович, каков вклад российских учёных в масштабный международный проект – «Протеом человека»?

– Белковый набор – «зеркало» динамичного процесса жизни клетки. Являясь органичной частью персонализированной медицины, протеомика предлагает точные биомаркеры для выяснения действия лекарств с учётом индивидуальных особенностей человека. В этой области мы пионеры. Работаем – и небезуспешно – над созданием протеомной карты, в первую очередь карты белков плазмы крови и печени. Используя сверхчувствительные детекторы белков, рассчитываем получить многообещающие результаты при исследованиях злокачественных опухолей.

Многого ждём от создания системы криобанков – хранилищ при низких температурах биологического материала. Если удастся сохранять образцы плазмы крови, препаратов ДНК, тканей в разные периоды жизни человека, его стволовых клеток, то медики получат уникальную возможность применить их для формирования новых прогностических биомаркеров заболеваний.

– Вы причисляете себя к оптимистам или пессимистам?

– У норвежского полярного исследователя Фритьофа Нансена был такой девиз: «Трудное – это то, что может быть сделано немедленно; невозможное немного больше времени требует».

Фундаментальная наука – это и есть невозможное...

Беседу вёл Михаил ГЛУХОВСКИЙ