Литературная Газета 6434 ( № 41 2013)

Комедия – это восприятие мира

В начале нового театрального сезона мы встретились с художественным руководителем петербургского Театра Комедии имени Николая Акимова Татьяной КАЗАКОВОЙ.

- Татьяна Сергеевна, давайте сначала о ближайшем в жизни театра. Почему вы выбрали пьесу Мариво "Торжество любви" в постановке французского режиссёра Мишеля Раскина? Чем театру интересен этот образчик старинной комедии – после постановок пьес Уичерли и Гольдони?

– Комедия – это не только жанр, но нередко образное, философское восприятие мира. «Чайка» Чехова, творчество Бальзака, им самим определяемое как «человеческая комедия», «Божественная комедия» Данте – пример тому. Наш театр стремится расширить понятие комедии. Мариво – один из самых замечательных драматургов эпохи Просвещения, классик французской драматургии. Его пьесы идут по всему миру. Драматург очень сложный и интересный, он пытался «превзойти» традиции комедии дель арте и, оставив занимательной интригу, наделил её глубочайшей психологичностью в построении человеческих отношений.

В России пьеса «Торжество любви» впервые была сыграна в 1914 г. Эта пьеса считается шедевром Мариво. Мне всегда хотелось, чтобы имя этого выдающегося драматурга украшало афишу нашего театра. Мы пригласили Мишеля Раскина поставить эту пьесу, и, конечно, нам было интересно узнать его взгляд на пьесу и познакомиться с методом репетиций. Три месяца жёсткого графика – работали с утра до ночи и день в день выпустили премьеру. Для самого режиссёра это была первая встреча с русскими артистами. И как он говорил, он влюбился в наших ребят.

– Татьяна Сергеевна, ваш театр давно считается благополучным в финансовом отношении. Вы почти самоокупаемы?

– Любой театр нуждается в государственных дотациях. Ведь это большое здание, электричество, декорации, костюмы, зарплаты актёрам. Без финансовой поддержки государства театр обречён. Или он вынужден будет ставить ширпотреб, снимая с себя ответственность за художественный уровень. Завоевание русского репертуарного театра – это возможность вдумчиво, без спешки репетировать. Это путь Станиславского. «Служенье муз не терпит суеты». В провинции сложнее – там нужно делать примерно по четыре премьеры за сезон, чтобы смена названий привлекала публику. Но опыт русского театра показывает, что художественно сделанный спектакль окупится со временем. В Европе чётко прописывается количество репетиций, спектаклей, у зрителя там нет такой традиции – любить определённый театр и ходить туда постоянно. Сегодня идёт поток различных «новаторств» в сфере руководства культурой, когда главным в оценке работы театра становятся экономические критерии: сколько новых постановок, сколько зрителей и т.д. Попытка поставить театр на самоокупаемость – это дорога к его уничтожению. Всё закончится тем, что сегодня сделано с промышленностью и сельским хозяйством. А что сейчас происходит с наукой и образованием? Жизнь театра как творческого организма имеет свои законы. Создание спектакля и поддержка идущего репертуара, сосредоточенность на деле – всегда была и будет подлинной жизнью театра. Слова «производство», «эффективность», «подтолкнуть», «перейти на новые рельсы» – всё это анахронизм[?] всё это уже звучало когда-то, это путь в никуда.

– У нас был подцензурный театр в советское время, сейчас нет официальной идеологии, но есть зависимость театра от государственного финансирования, от спонсоров. Вы знаете, многих не только читателей, но и писателей интересует такой вопрос: почему в театре почти отсутствуют современная социальная пьеса, комедия или даже сатира? Боится ли театр кого-то, как часто боятся теперь во многих СМИ яркого политического высказывания?

– Что значит боятся? Нет современных пьес, как же театр может высказываться, если их нет? Есть отдельные имена, отдельные мысли, выраженные в форме пьесы. Драматургия – это искусство, а не плевок в сегодняшний день. Я имею в виду чёрную волну в «новом» слове о сегодняшнем дне. Чтобы писать пьесы надо знать и чувствовать время, нужно за что-то болеть и иметь талант выразить это в человеческой истории. Драматургия – это рассказ о жизни человеческого духа, в центре её – Человек. Через человека передаётся состояние времени. Чехов не учился в литературном институте, и писать начал из нужды. Это была возможность заработать. Но сила его таланта, его чувство времени сделали его выдающимся писателем ХХ века. Новая драматургия нового времени начинается с его имени.

Современная пьеса – это вечная наша работа и надежда. В нашем театре любая современная вещь вызывает напряжение: «Комедия это или нет?» Как будет воспринимать её зритель? Столько раз говорили: «Комедия – понятие очень разное , многослойное». И сегодня особенно. Изменилась жизнь, меняется восприятие людьми того, что они видели… А новое поколение? Театр должен искать и пробовать новые формы. И критерий здесь один – зритель смотрит? Его это трогает?

– Но ведь у вас недавно была поставлена очень неплохая современная пьеса. Я имею в виду ваш новый спектакль «Такого не бывает» по пьесе Елены Ерпылевой. Он показался мне каким-то глотком свежего воздуха на фоне обычной чернухи, прикидывающейся «театром.док»: история про молодого человека, который истово ищет сбежавшую черепашку, а на самом деле у него болит душа от всей этой кафкианской фантасмагории нашей жизни.

– Да, у молодых только один недостаток – они мало ещё пережили. Впрочем, пережитое – впереди. Пока у них есть бескорыстная любовь к делу. Но эта бескорыстность размывается корыстным временем: нужно зарабатывать, сниматься в сериалах. Хорошо, если они снимаются у хорошего режиссёра. Но за многое, в чём приходится сниматься, им самим стыдно. А чем больше актёр снимается во всяких поделках, тем меньше времени на работу души, на создание роли.

– Как вы относитесь к экспериментальным постановкам и «экспериментальным» режиссёрским назначениям?

– Театры должны быть разные. Лучше театр экспериментальный, чем театр, куда никто не ходит. Есть академический театр – это «намоленное место», где работали большие режиссёры и большие актёры в течение многих лет. Есть театры, которые возникли вокруг имени режиссёра и его авторской манеры, но они существуют, пока жив создатель такого театра. Существует репертуарный театр, с постоянной труппой, со своим зданием. И когда в нём нет творческого лидера, то он «закисает». Как изменить ситуацию? Никто не знает. Режиссёров-экспериментаторов назначают туда, чтобы встряхнуть ситуацию. Ну, встряхнули, а что дальше? У нас есть проблема в создании новых театров, небольших. Проблема очень серьёзная по смыслу, потому что она всегда связана с деньгами. Но такие театры должны быть. Их нужно поддерживать. Невозможно заниматься творчеством на улице.

– Есть ли какое-то противостояние театра авангардного, постмодернистского – и театра традиционного, реалистического, психологического?

– Театр должен быть понятен, постмодернизм слишком сложен для зрительского восприятия. На Западе публика смотрит спектакль потому, что она купила билет. Театр полон, ложи блещут, и только в конце очень хорошего спектакля зал становится другим, единым по эмоциональному настрою. Русский психологический театр – одно из самых замечательных достижений мировой культуры! Это в сто раз сложнее, чем западный авангард. Авангард – это определённый приём, это форма. Сегодня нужно заниматься психологическим театром, если мы хотим, чтобы театр вообще выжил. А это возможно только в государственном репертуарном театре, где есть все условия для создания спектакля.

– Каковы ваши ближайшие постановочные планы? В одном интервью прима вашего театра Ирина Мазуркевич сказала, что начала с вами репетировать «Визит дамы» Дюрренматта. В чём новая актуальность этой остросоциальной и остропсихологической пьесы?

– Я никогда не говорю о той пьесе, над которой работаю. Анджей Бубень ставит у нас пьесу Алана Эйкборна «Маленький семейный бизнес». Это редкий пример хорошей современной пьесы. А ещё у нас будет «Блюз старика Фредди» Ф. Бари – это бенефис всеми любимого Михаила Светина.

Беседовала Мария СЕМАНОВА

Теги: пьеса , комедия , режиссер