Литературная Газета 6435 ( № 42 2013)

Разбратались?

Киев. Марш в честь годовщины УПА (Украинская повстанческая армия)

Фото: ИТАР-ТАСС

Это событие чаще всего рассматривают в экономическом контексте, подсчитывая возможные убытки и выгоды, однако главным в этом событии видится его историческая, культурная, если хотите, метафизическая составляющая. Бизнес-конфликты когда-то улягутся, ГОСТы, санпины, бюрократические нестыковки рано или поздно согласуются, а вот каковы глобальные последствия прозападного украинского выбора? И как вообще стало возможным движение Украины в противоположном от России направлении?

Прежде чем рассуждать о судьбе украинско-российских отношений, необходимо определиться с терминологией. А что это, собственно, такое - Украина? Часто в полемике употребляют слова "украинцы", «Украина», обобщая в рамках одного понятия явления противоположных свойств, а потому смысл аргументов, суть тезисов ускользает.

Вот, скажем, стоишь в тамбуре, наблюдая в окне, как белгородские просторы плавно перетекают в харьковские, слышишь фразу «хохлы совсем оборзели» и думаешь: а о ком, собственно, речь? Украинцы – это кто, жители Луганска, Львова, канадцы в вышиванках, ставропольские крестьяне или владивостокцы с характерным говором? Юлия Тимошенко, этнической украинкой не являющаяся, Алексей Навальный, папа которого украинец, или два Серёги: один «с Белгорода» – Помазун, а второй «с Кущёвки» – Цапок? Или, может, Иван Петрович Кавалеридзе, великий скульптор и кинорежиссёр? Или Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский, гениальный советский авиаконструктор, создатель «Бурана», потомок киевских столбовых дворян?..

Неопределённость понятия «Украина» вытекает из её сложного геополитического положения и бурной истории места, обозначенного на карте заветным словом из семи букв. При этом главной экономической, культурной, социальной проблемой данного образования является его искусственность. Этот железобетонный аргумент недоброжелателей Украины-независимой, к сожалению, воспринимается адептами украинского суверенитета чаще всего истерично.

Хотя гораздо продуктивнее было бы принять этот факт за точку отсчёта, чтобы, выражая ту или иную мысль, основываться на реалиях, а не на пропагандистских штампах. Впрочем, настоящие, теневые руководители проекта «Украина» в отличие от публичных агитаторов, конечно, это обстоятельство осознают и действуют с его учётом.

Итак, нынешняя Украина представляет собой сложный организм, более всего похожий на сиамских близнецов, с общей пищеварительной и кровеносной системой, но противоположными жизненными устремлениями и разной системой ценностей.

Причём эти близнецы возникли не по причине генетического сбоя, а в результате насильственного хирургического вмешательства. Это была операция по сращиванию малознакомых персон, причём без их на то согласия.

Употребляя понятие «Украина» в данной статье, мы будем исходить из наличия в рамках одного государства двух полюсов – условного Запада и условного Востока, а также многочисленных, смешанных в разных пропорциях политических, этнических групп со своими интересами, заблуждениями и фобиями.

Говоря «Украина», мы будем иметь в виду тающее облако, зыбкую топь, шлейф удаляющихся запахов, игру теней и цветовых рефлексов – жёлтого, голубого, белого, синего, красного[?]

Когда же всё это началось? Где тот исходный импульс причудливой траектории движения нынешней Украины? В какой точке истории, по чьей воле был дан символический пинок в западном направлении?

Есть конкретная дата. На Украине это – День работников фондового рынка, а в России – День России. В 1990 году 12 июня съездом народных депутатов РСФСР была принята декларация о государственном суверенитете (голосовало – 929 депутатов, за – 907, против – 13, воздержались – 9). Этому решению предшествовали эмоциональные выступления, поясняющие, зачем нужен суверенитет.

«Нельзя мириться с положением, когда по производительности труда республика на первом месте в стране, а по удельному весу расходов на социальные нужды – на последнем, пятнадцатом», – сказал, например, Борис Ельцин. Этот аргумент, апеллирующий только к желудку, содержался не только в выступлениях будущего президента РФ. Это вообще был такой тренд: обращаться в своей политической риторике к торгашу, находить общий язык с мещанином. Вот, к примеру, соображения тогдашнего председателя Новгородского исполкома Семёнова: «Мы, россияне, просто обязаны наконец получить чёткий и точный ответ на вопрос: правильно ли за эти 72 года складывались межхозяйственные отношения и связи между республиками?.. Если нам выгодно покупать кубинский сахар (условно) вместо украинского, то и надо покупать кубинский...» А вот генерал-лейтенант, начальник войск Тихоокеанского пограничного округа Барыбин: «В ходе предвыборных встреч избиратели высказывали мысль о том, что длительное время РСФСР, производящая 60% совокупного продукта в экономической системе Союза ССР, находится в положении аманата (так в Древней Руси называли заложников, даваемых в обеспечение договора)…»

В те времена (после мощной перестроечной пропаганды) политическая конъюнктура не позволяла рассматривать вопросы приоритетов масштабно, в границах Великой Страны. Возобладали наивные представления, что, обособившись, перенаправив денежные потоки, можно достичь процветания. Политики стали использовать наболевшую для РСФСР тему несправедливого распределения благ в популистских целях, а часто просто не понимая, что СССР – сложная, хорошо продуманная система, что на её устойчивость влияет множество факторов – от института прописки до расценок в пункте приёма стеклянной тары.

Российские депутаты по суще­ству выступили на стороне разнообразных украинских (и не только) сепаратистов, развязали им руки. Те тоже строили свою агитацию на обещаниях сытой жизни. Уже 16 июня была принята декларация о суверенитете Украины. Конечно, она была бы принята в любом случае, но всё-таки именно российская декларация поставила в двойственное положение проживающих за географическими пределами РСФСР этнических русских, русскоязычных, всех, ориентированных в своём мировоззрении и культуре на Россию. По отношению к ним, миллионам пророссийски настроенных людей, это был акт предательства, какими бы благими целями (угрозой распада РСФСР на автономии, стремлением обрести «русскую государственность» и т.д.) ни руководствовались народные избранники.

Сторонники «незалежностi» очерчивали народу блестящую перспективу стать «второй Францией», использовать наконец мощный научно-промышленный потенциал, освобождённый от московского партруководства, прибегали к почвоведческим аргументам, и действительно: знаменитый чернозём сослужил добрую службу украинцам. Их садово-огородные участки помогли выжить в годы тотального развала экономики страны и до сих пор выручают миллионы бывших инженеров, рабочих, учёных.

Жизнь не остановишь. Русские, русскоцентричные женились, рожали, давали образование детям, хоронили родителей, вынужденно свыкались с жёлто-голубым флагом в документах, от брачного свидетельства до свидетельства о смерти, вовлекались в новую реальность, игнорировать которую или бороться с которой обычный человек не может и не должен. Люди пытались адаптироваться, кто-то осудит их за это? Тем более что Россия самоустранилась, лишь периодически напоминая о себе гастролями Лужкова в Севастополе.

Но не стоит ругать Россию, что она двадцать лет предпринимала не те шаги, делала ставку не на те силы, следствием чего стал дрейф Украины на Запад. Российскую власть Украина не интересовала в принципе. Дело даже не в том, что нынешняя Россия не способна к последовательной системной работе при достижении какой-либо цели. Она даже не считает нужным эти цели формулировать. До недавних пор масштаб замысла ограничивался, скажем, бизнес-интересами «Газпрома». Капиталистическое государство, возводимое на руинах РСФСР, нормально сосуществовало со своим младшим партнёром – собственной вульгарной копией, местечковым украинским капитализмом. Иногда приходилось браниться с неуживчивым клоном, раздражаться его манерами, но в конце концов договаривались.

Сейчас российская власть стала робко подбирать высокие слова, рассуждая о российско-украинских отношениях, однако любая публичная полемика на этот счёт заканчивается одинаково – какой-нибудь российский чиновник твердит заученную формулу: сколько млрд. принесёт украинскому народу Таможенный союз. И страшно удивляется, что этот мотив украинцев не впечатляет. Неожиданным образом магия цифр не оказалась столь действенной в популяризации евразийских идей. Хозяйственный украинский хитрован усмотрел подвох в нагромождении прагматических аргументов, и правильно сделал. Ведь истинная, глубинная заинтересованность в Украине хоть и связана с экономикой, но всё же находится в иной плоскости.

Что же это за идеи, ценности, на основе которых Россия, вставшая, предположим, с колен и осознавшая свою историческую ответственность, могла бы мотивировать украинцев выбрать ТС вместо ЕС? В чём заключается уникальное идеологическое предложение России? Либеральные свободы, высокие жизненные стандарты? Нет, это фишка Евросоюза.

Когда Россия озаботилась наконец планами Украины стать ассоциированным членом ЕС, вспомнили о православном братстве. Поначалу, правда, пытались порешать вопросы так, без православного братства, перетирали с донецкими, разруливали с днепропетровскими, однако не срослось. Стали апеллировать к общественному мнению, последовали декларации идеологического свойства о едином христианском корне. Казалось бы, дело верное, что может быть прочнее многовекового религиозного единства? Если по-человечески договориться не удалось, так, может, они поймут, что не по-божески это – драпать в Европу с её ювенальной юстицией и гей-парадами? Православная церковь, сбросившая оковы советского тоталитаризма, казалось, использует всё своё влияние, подскажет, направит украинское руководство…

И вот этим летом на праздновании 1025-летия Крещения Руси Русская православная церковь продемон­стрировала свой политтехнологический ресурс, показала, можно ли рассчитывать на её системообразующую роль. В кулуарах торжеств состоялось не замеченное российскими СМИ событие. Предстоятель Украинской православной церкви Московского патриархата, митрополит Владимир неожиданно для экспертов, наблюдателей и паствы в буквальном смысле поцеловался с преданным анафеме Филаретом (Денисенко), считавшимся у нас вроде бы раскольником, фигурой для патриарха Кирилла как бы нерукопожатной. А 30 сентября эта история получила своё продолжение. Митрополит Владимир поставил свою подпись под воззванием глав десяти украинских церквей (от пятидесятнической до еврейской) в поддержку евроинтеграции Украины. Там же – подпись раскольника Филарета (Денисенко), руководителя Украинской православной церкви Киевского патриархата. Это не просто документ о том, насколько важен для Украины европейский выбор, это политический вызов: «Надеемся, что русский народ и государство будут признавать и уважать право Украины как независимого государства выбирать свой путь в будущее – так же, как Украина признаёт и уважает независимость и суверенитет Российской Федерации».

А ещё это предвестник настоящего раскола. Вполне вероятно, процесс, начатый Филаретом в 1991 году и не имевший пока для РПЦ катастрофических последствий, может продолжиться. А ведь Украина – это почти половина всей Русской православной церкви, и по количеству прихожан, и по количеству храмов…

Кроме Церкви есть ещё у нас единая система хозяйствования, созданная во времена СССР. Казалось бы, украинец должен чувствовать на собственной шкуре негативные последствия развала советской системы. Харьков, Днепропетровск, Киев – научные и производственные центры со славными достижениями, великими учёными, гениальными прорывами инженерной, технической мысли. Атомная промышленность, космос, машиностроение, Т-34, Ан-225, Р-36М – это всё для многих украинцев не пустой звук, неужели они откажутся от собственной весомой роли в глобальном прогрессе человечества?..

Конечно, откажутся. Не сразу, но ещё лет десять – и откажутся окончательно. Двадцати хватило, чтобы реальные жители Советской Украины забыли собственные ощущения, вымерли или выродились. За двадцать лет выросло новое поколение украинцев, получивших антисоветское образование. Им не объяснишь на пальцах, что эпоха УССР была золотым веком их родины. Для них тезис о едином технологическом цикле, производственной цепочке – это нечто ассоциирующееся с тоталитаризмом и сталинщиной.

Россия четверть века отдала десталинизации, весь её идеологический аппарат работал на дискредитацию советских ценностей. Россия экспортировала на Украину попсу, шансон и бандитские сериалы, формируя соответствующий образ страны блатняка и пошлости. А импортировала уже украинские телесериалы, кормила тем самым и продолжает кормить напрямую и опосредованно киевскую творческую интеллигенцию, настроенную в основном не только антисоветски, но и русофобски. Б[?]льшая часть телевизионных сериалов, распространяющих ненависть к общему советскому прошлому, сделаны на Украине или при её участии на российские деньги. Украинские олигархи богатели на перепродаже российского газа, экспорте в Россию труб, шоколадок «Рошэн» и автобусов «Богдан», и когда в воспитательных целях этот источник обогащения прикрывают, следовало бы прекратить и финансирование украинских кинопроектов. Однако это лишь малая часть необходимых мер по отрезвлению украинцев.

Нужно понимать, что годы независимости были потрачены восточноукраинской элитой на приватизацию общенародной собственности, воровство и обогащение, а западноукраинской – на системную работу по созданию прочной идеологической базы независимости. Западенцы, кажется, не особенно расстраивались, отдавая правительственные должности экономического блока своим оппонентам с Востока, зато мёртвой хваткой держались за посты министров культуры и образования. Они последовательно и системно формировали электорат будущего, для которого Запад станет ценностным ориентиром, и в этом вопросе преуспели – тонкая и сложная работа, между прочим. Необходимо было написать новую историю, создать практически на пустом месте субъект культуры, галерею исторических личностей. Многое получилось. Поговорите с каким-нибудь отличником, выпускником харьковской или донецкой школы (во Львов лучше не соваться), и вы узнаете массу интересного.

Не будем брать комические случаи, когда Гоголь представляется украинским писателем, а Мазепа борцом за независимость Украины. Это, как говорится, времена далёкие. Переформатирование сознания в основном базировалось на представлениях о ХХ веке. Бандера с Шухевичем не занимают в этом процессе главной роли, так как фигуры эти слишком уязвимы к критике. Важнейшим элементом идеологии украинства стало определение «Расстрелянное Возрождение». Речь идёт о деятелях литературы и искусства 20–30-х годов ХХ века. Репрессированные и нерепрессированные литераторы, художники, режиссёры, бывшие в своё время пламенными большевиками, сторонниками Октябрьской революции, жившие и умиравшие с коммунистическими лозунгами на устах, представлены современными украинскими идеологами в новом свете – сторонниками евроинтеграции и яростными борцами с Российской империей.

Последнее, конечно, имело место, именно на этой почве ненависти к империи во многом и базировался союз большевиков с национально ориентированной украинской интеллигенцией, однако, позвольте, при чём тут евроинтеграция? Представить Александра Довженко или Николая Хвылевого адептами буржуазного олигархического украинского государства, да ещё и стремящегося объединиться с нынешней Европой, предавшей собственные идеалы Просвещения, это что-то из области фантастики… Но школьники верят программам, в которых слово «русский» или «советский» формально заменяют словом «украинский», рождая впечатляющую конструкцию великой культуры – с украинским модерном, украинским символизмом, украинским конструктивизмом.

Цель понятна, граждан Украины хотят дистанцировать от русского и советского и хоть за уши, но поместить в европейский контекст, вот и Киру Муратову определили в украинские режиссёры, и Параджанов уже давно там, Юрий Ильенко, естественно, а его сын – один из лидеров бандеровской русофобской «Свободы». Вот Роман Балаян и сам себя таковым считает. Его последний фильм «Райские птицы», снятый по сценарию Рустама Ибрагимбекова, поразил не столько своей абсолютной художественной беспомощностью, но, скорее, политическим пафосом. Прекрасный советский режиссёр заклеймил бесчеловечную государственную машину, преследующую украинских диссидентов-националистов и уничтожающую какие-либо ростки чего-либо человеческого. Одна и та же эпоха описана одним и тем же художником и в «Райских птицах», и в «Полётах во сне и наяву» диаметрально противоположным образом. В «Полётах», ставших советской классикой, личная драма главного героя, его экзистенциальные метания и интеллигентская рефлексия не в силах заслонить главного – времена 70–80-х были поистине райскими (для интеллигенции в первую очередь). Необременительная фронда государству не противоречила возможности получать государственную зарплату и творить в своё удовольствие на государственные деньги. В «Райских птицах» Советский Союз – это адский ад и более ничего.

Именно русская, русскоязычная образованщина стала мощной силой процесса евроинтеграции Украины. Именно Восток, обладающий реальной политической и финансовой властью, ведёт теперь Украину в ЕС. Не имеющий никаких мощных идей, кроме сохранения собственных богатств, восточно-украинский «политикум» (самое модное слово на Украине) прекрасно понимает, что ориентация на Россию приведёт к жесточайшему внутреннему конфликту с пассионарной киевской и галичанской элитами, опирающимися на европейскую и американскую поддержку. Государство, в основе идеологии которого тезис бывшего директора Южмаша (флагмана советского ракетостроения) Леонида Кучмы «Украина – не Россия», оказалось в патовой ситуации. Любые интеграционные шаги в сторону России требуют для консолидации электората обращения к общим советским и православным ценностям, что противоречит не только собственной доктрине независимости и либеральной экономики, но и природе Российского государства, по сути антисоветского и лишь по внешним признакам православного.

Хотя не стоит считать, что решение нынешних украинских властей о сближении с Европой – это нечто осмысленное, хорошо продуманное. Вам наверняка приходилось видеть на улице бегущую куда-то по своим делам дворнягу. Дождь, ветер, слякоть, а она семенит с таким видом, как будто знает, куда именно направляется. Нет, это не так, это – импульс, основанный на инстинктах и совокупности разнообразных факторов. Необязательно только голод заставляет дворнягу двигаться – что-то где-то упало, откуда-то кто-то свистнул, подуло, запахло... Поди пойми её, противоречивую украинскую власть, когда она и сама не знает, куда и зачем движется.

Однако главная сложность, по которой интеграция России и Украины представляется сейчас невозможной, – это, конечно, провальная политика России, или, вернее, её полное отсутствие. Дело даже не в том, что «Россия должна стать для украинцев привлекательной», о чём то и дело говорят многочисленные эксперты. Даже будучи, к примеру, совершенно отталкивающей, Россия могла бы сформировать совершенно противоположное о себе мнение в украинском обществе, пример Европы тому подтверждение. Надо только России поставить перед собой такую цель.

Нужны реальные действия по накоплению «символического капитала», нужно работать над собственным имиджем, влиять на массы, вести последовательную, хитрую и вдумчивую политику – создавать опору для продвижения российских интересов. Действовать необходимо по главным направлениям: поддержки и финансирования движений, ориентированных на «русский мир», левых партий, платформа которых связана с интеграцией на постсоветском пространстве. Необходимо дискредитировать противника, вести пропаганду через СМИ, использовать интернет-ресурс. Нужно создать вертикально интегрированную структуру с бюджетом и полномочиями, способную системно влиять на общественное мнение. МИД и разнообразные послы, от Черномырдина до Зурабова, с подобной задачей справиться не в состоянии. Кроме жалких попыток договариваться в кулуарах и быть каждый раз обманутыми – этот институт более, кажется, ни на что не способен.

Следовало бы противопоставить идее «Украина – не Россия» нечто противоположное по смыслу, однако доказывать обратное нужно не в манере московской кухонной беседы, что, мол, украинского языка как такового не существует. Столичная публика, склонная считать украинский исковерканным русским, не далеко продвинется в интеграционных процессах, а скорее, подорвёт его окончательно своим снобистским хамством. Нужны парадоксальные ходы, неожиданные ракурсы, вплоть до популяризации идеи «Россия – это Украина», апелляции к тому, что, уходя в Европу, Украина оставляет на произвол судьбы многочисленную украинскую диаспору «русских украинцев»…

Короче говоря, направлений для политтехнологического и агитационного творчества множество. На Украине достаточно интересных, узнаваемых, подкованных интеллектуалов, способных, опираясь на серьёзный финансовый и организационный ресурс из России, создавать поле поддержки идей евразийства, православного братства, единства советского промышленного комплекса.

Кулуарные переговоры с олигархическими элитами не принесут весомых результатов без массовой поддерж[?][?] идей Таможенного союза в украинском обществе. В этой связи хочется вспомнить надпись на памятнике революционеру Артёму (Фёдору Сергееву). Артём – символ российского влияния на Украине, курянин, член РСДРП с 1902 года, интеллектуал, пассионарий, идеолог и создатель Донецко-Криворожской республики. После его трагической гибели в 1921 году сына Артёма усыновил Сталин. Именем Артёма были названы улицы, парки, площади и города. В Донецкой области на берегу Донца, на одной из вершин меловых гор, рядом с древним Святогорским монастырём, который заложили ещё афонские монахи, который воспели Чехов и Бунин, стоит укором нынешней власти «донецких» величественная конструктивистская скульптура 1927 года. Надпись на постаменте следующая: «Зрелище неорганизованных масс для меня невыносимо».

Возможно, с этой мыслью согласятся и российские власти. Особенно после анонсированной на ноябрь пощёчины – подписания договора об ассоциации между Укра­иной и Европейским союзом.

Либо возобладает иная концепция, мастерски сформулированная в стихотворении «На независимость Украины» Иосифом Бродским (очень уважаемым на Украине, как и всякая фигура, находящаяся в каком-либо конфликте с Империей).

…Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба

нам – подавись мы жмыхом и потолком – не треба.

Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.

Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.

Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!

Вас родила земля: грунт, чернозём с подзолом.

Полно качать права, шить нам одно, другое.

Эта земля не даёт вам, кавунам, покоя.

Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.

Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.

Как-нибудь перебьёмся. А что до слезы из глаза,

Нет на неё указа ждать до другого раза.

С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!

Только когда придёт и вам помирать, бугаи,

будете вы хрипеть, царапая край матраса,

строчки из Александра, а не брехню Тараса.

Плюнуть и забыть предлагает поэт, ревниво оглядывая украинскую степь. Однако кроме несомненной заинтересованности и страсти чувствуются в его словах обречённость, пессимизм, свойственные, как правило, уехавшей интеллигенции. Родившимся в УССР и теряющим свою малую родину согласиться с Бродским, прямо скажем, не просто. Там остались свои. Миллионы наших не заслуживают ещё одного предательства.

Теги: Украина , УПА , Евросоюз