Литературная Газета, 6517 (№ 29/2015)

История творится за письменным столом

БОРЬБА

А вот пойду и окунусь всё в ту же реку.

- Чем занимаешься? - Борюсь за человека.

Деревня, глухомань, изба вдали от века.

- Что в жизни главное? - Борьба за человека.

Я постарел, я не в себе, почти калека.

- В чём счастье бытия? - В борьбе за человека.

Изба-читальня, как в гробу библиотека.

- Про что читаешь? - Про борьбу за человека.

- Ну вот заладил: всё борьба, в борьбе, борьбою...

А в чём бессмертная судьба?

- В борьбе с собою.

САЛТЫКОВКА

Деревянный домик в Подмосковье,

ветхая ограда, скудный сад.

Вот где повстречался я с любовью

сорок с лишним лет тому назад.

Девочка, студенточка, тихоня.

Старенький разложенный диван.

И прощала даже баба Тоня -

здешняя хозяйка - наш роман.

Вдалеке гудели электрички,

песенки играл магнитофон,

я курил, бросая на пол спички, -

я неосторожно был влюблён.

Первая жестокая свобода,

над прекрасным телом злая власть.

Видно, повелела нам природа

во грехе прекраснейшем пропасть.

И пропали - поженились вскоре,

получили комнату в Москве.

...Банки там сушились на заборе.

Яблоки лежали на траве.

УСТЬИНСКИЙ МОСТ

В шинелях, пригнанных по росту,

в мир излучая красоту,

идём по Устьинскому м[?]сту

(а может быть, и по мост[?]).

Мы распоясались немного,

поскольку не должны войска

держать, как говорится, ногу,

с мостов не спустятся пока.

Ведь по закону резонанса,

который выявлен давно,

теоретически есть шансы,

обрушив мост, пойти на дно.

Зачем нам дно? Мы на подъёме

судьбы военной и людской,

у нас подруги в каждом доме,

нам Кремль сияет за рекой.

Какие на погонах канты

и пушки, Господи прости!

Любимцы времени, курсанты,

уже ракетчики почти.

Мы на мосту, назад ни шагу.

Но всё получится не так:

никто не выполнит присягу,

не защитит отцовский флаг.

* * *

События и лица - они придут потом.

История творится за письменным столом.

Сначала было Слово, его сказал Господь.

Духовные основы преобразили плоть.

Восстания, невзгоды, смирение, война -

последствия и всходы духовного зерна.

Не трогайте поэта, покуда он творит.

Быть может, он за это вас не приговорит.

Но мне опять не спится, в сомнениях дрожу:

История творится, а что я ей скажу?

ПОСЛЕДНИЙ ПОЕЗД

Брёл по незнакомой темени,

на платформу угодил,

от которой в скором времени

местный поезд отходил.

"Поезд следует до станции..."

И заскрежетала дверь.

Направленье и дистанция

неизвестны мне теперь.

Поезд следует, я следую,

не расслышав на беду

станцию, откуда еду я,

станцию, где я сойду.

Полночь, пустота вагонная,

поезд мчится, но куда? -

не подскажет заоконная

одинокая звезда.

Вот платформа полутёмная

громыхнула. Тишина.

Да, страна у нас огромная,

очень странная страна.

Так и жизнь. Одни сомнения:

правильно ли ты живёшь?

Знать хотя бы направление,

срок и место, где сойдёшь.

ВЕРНОСТЬ

Поэты - люди нехорошие.

Как ни крути, как ни взгляни,

они болтливые и пошлые,

и не умеют пить они.

И с женщинами обращаются,

как, извините, со скотом,

хотя те бабы превращаются

в богинь поэзии потом.

А самое, пожалуй, скверное,

что про войну они поют,

но под огнём встают не первые,

порою вовсе не встают.

Не то чтоб сволочи отменные

или трусливые лгуны,

а попросту со всей вселенною -

и только с ней! - обручены.

РАЗГОВОР С ЖИЗНЬЮ

В тверской глуши, которая когда-то

пятиной Новгородскою была,

я улыбаюсь жизни виновато,

творя сиюминутные дела.

В избе прибраться, нарубить дровишек,

с источника водицу принести,

из печки согрести золы излишек,

в сарай и баню прокопать пути.

В деревне дел хватает и зимою,

тем более когда ты одинок,

когда вокруг безлюдие немое

и ни один не стелется дымок.

Обогреваю древнюю пятину,

про современность напрочь позабыв.

- Чему ты улыбаешься, детина?

- Тому, что ты прошла, а я всё жив.

Теги: современная поэзия , Виктор Верстаков