Ливония

Глава 20

Событие пятьдесят шестое

Давно… Очень давно… Очень, очень давно, ещё студентом писал Артемий Васильевич Боровой реферат по истории Пруссии. Наверное, пятый курс или четвёртый? Тему не сам выбирал, преподаватель дал. Песни. Дали — бери. Пришлось искать старые немецкие песни. Почему-то одни марши попадались. А может у немцев это в крови, они самую лирическую песню, даже не почесавшись, маршем сделают. Один только марш про Эрику чего стоит. На лугу цветет маленький цветочек, Он называется Эрика. Сотни тысяч маленьких пчелок Роятся вокруг Эрики… Как это сделать маршем. Но ведь сделали.

Но этот не запомнился. А вот другой. Не верилось даже, что это рубеж восемнадцатого и девятнадцатого века. Понятно почему песню про гибель «Варяга» написал немец, а не русский. Точнее австрийский писатель и поэт Рудольф Грейнц. А больше всего запомнился боровому марш про смерть товарища.

У меня был товарищ,

Лучшего ты не найдёшь.

Барабан пробил бой,

Он шёл рядом со мной

В одном шаге.

Пуля пролетела:

Заденет она меня или тебя?

Она разорвала его,

Он лежит у моих ног

Словно часть меня.

А вот третий куплет из головы улетучился, только смысл, что мол, ты тянешь мне руку, но я не могу пожать её, потому что заряжаю ружьё.

Ich hatt' einen Kameraden,

Einen bessern find’st du nicht.

Die Trommel schlug zum Streite,

Er ging an meiner Seite

In gleichem Schritt und Tritt.

Эту песню Юрий Васильевич записал на листке сегодня и отдал капитану «Фортуны» барону Иоганну фон Рекке. И напел. Сам себя не слышишь, потому получился марш или нет неизвестно, но барон возбудился и теперь весь его корабль, наверное, страшно фальшивя напевает эту песню.

«Фортуна», как и одиннадцать остальных корабликов, идёт на запад к нонешной столице несуществующей ещё Финляндии Або (Турку). По карте под пятьсот вёрст, или что-то в районе трёхсот миль и адмирал Густав Бергер обещает за седмицу доставить туда русскую артиллерию. Именно артиллерию, да и то не всю. По планам князя Углицкого не будет штурма города, и высаживания десанта не будет. Просто и незатейливо подплывут, захватят корабли шведские, если они там окажутся, и подавив береговую артиллерию устроят бомбардировку города. После чего отправят один из корабликов в Стокгольм с ультиматумом. С примерно таким текстом: «Med Guds Nåde Sveriges, Götes och Vendes Konung (Милостью Божией Король Шведов, Готов, и Венедов). Дорогой брат, или присылай послов мириться или подойдём к Стокгольму и его обстреляем и спалим. Наши условия простые — Выборг и окрестные земли переходят к России. Швеция не имеет права строить крепостей ближе ста вёрст от Ладожского озера. Имеющиеся сжечь или срыть. Взорвать. И выплата контрибуции шестьсот двадцать пять пудов серебра. (Десять тонн). А ещё, если есть желание и честь, то выкупайте своих шведов, попавших в плен. Всех русских же вернуть и дать каждому за бесчестье пуд серебра». И подпись: «Божией милостию великий государь, царь и великий князь Иоанн Васильевич всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский, государь Псковский, великий князь Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский. Болгарский и иных, государь и великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и иных, и государь земли Вифлянской и иных». Доставить это послание должны бывший губернатор Выборга и один из пленных моряков, который отказался возле Орешка переходить на сторону добра. Они насмотрелись и наслушались, как действует русская артиллерия. Расскажут королю о рёве Фенрира. Расскажут, что все его войска уничтожены или взяты в плен, а русские почти не понесли потерь. Если король не конченный идиот, то должен задуматься. Приедут послы. С другими условиями мира? Ну, поторгуемся. Выборг точно не отдадим.

С трудом, покидая Москву, отправляясь на эту войнушку, Юрию Васильевичу удалось уговорить Думу и братика, чтобы они соизволили признать короля Швеции братом и равным себе государем. Не подействовали ни обещания выгодной торговли, ни даже помощь или нейтралитет Швеции при войне с Ливонией, о которой уже вовсю разговоры велись. Те конкретно нарывались. И цель этих товарищей была совершенно не ясна. Как малюсенькая страна, разделённая на пять чуть ли не воюющих между собой епископств, и с населением в треть, максимум, в полмиллиона, человек, может тягаться с десятимиллионной Россией. На что надеются, отсидеться за стенами замков. А население. Будь на то воля Юрия Васильевича он бы не стал с замками воевать. Просто взял и вывез всё население в Россию. Оставив только немощных стариков. Всё одно они путешествия до Орла и тем более до Волги не переживут.

Вопрос, а чем тогда питаться господа рыцари будут, кого эксплуатировать. Деревни сжечь, скот забить или угнать, если есть ценные экземпляры. Всё господа, мир. А ещё морская блокада.

Так даже угроза этой новой войной не подвигла бояр захотеть признать равным этого пастуха своему богом данному царю Рюриковичу и Мономашечу, и даже потомку Чингисхана.

— Ну и не признавайте. Ваши проблемы. Но он король. Вот королём и признайте. Царь или цезарь в Византии — это как император. Понятно, что император выше короля. У него в подчинении несколько королей. Вот у Ивана есть и хан Казани, и хан Астрахани, и даже хан Касимовский. А хан — это как король у них у латинян противных. Вестимо царь превыше королька мелкого, но королём, то он этот мелкий быть не перестанет. Простое вежество. Ну, и куча плюшек.

Сравнение думцам понравилось и приговорили они, что такую гумагу может царь батюшка, богом данный, подписать и печать свою большую царскую приложить. Не будет в том бесчестия. Тем более бумага эта не просьбица, а красиво называется — «Ультиматум».

Событие пятьдесят седьмое

То разведка, то засада —

Стричься, бриться мне когда?

Это такая песня Чижа была про бороду партизана.

Он же не сильно озаботившись обвинением в плагиате напел:

То измена, то засада,

А то просто с бодуна.

Но бог ему судья. У Юрия Васильевича всё это теперь тоже есть, теперь можно запеть такую песню. Подплывают это они, подгоняемые не очень попутным, но довольно свежим ветерком к Або, а там… Ветер так и продолжает дуть с северо-востока, немного помогая русскому флоту, при этом Бабье лето кончилось, небо нахмурилось, и в сентябре оказалось, что бывает холодно и промозгло, как в ноябре. Каждый день с утра до вечера нудный дождь. При этом видимость, хоть с подзорной трубой, хоть без, несколько сотен метров. Как ещё капитан «Фортуны» не промахнулся мимо Або? За ним идёт в кильватерном строю по нонешним временам целый флот — двенадцать кораблей. Из Выборга всего двенадцать выходило, а по дороге ещё одного купца на бриге захомутали и реквизировали судно. Ну, кричал швед, что это волюнтаризьм. И чего? Ну, грозился королю пожаловаться. И? Иди жалуйся ябеда — карябяда, солёный огурец. Да, на время может торговля со Швецией замереть. Ну, так если будет вот такой флот и Выборг, то нужна ли торговля со Швецией. Опять же скоро англичане с севера плечико подставят. Шведских купцов, если они дураки, заменят английские, голландские и немецкие всякие. Ганза вздохнёт. Её допустят к торговле с Новгородом. Нет, вернутся шведские купцы, и ещё и уговаривать будут вновь допустить их на рынок. Погорячились мы, царь — батюшка. Давайте начнём с начала.

Так подплывают они к Або, не промахнулись всё же, хоть и поплутали немного среди огромного скопища островов на подходе, а там их ожидает не тёплая встреча с хлебом — солью, а шведский флот. Засада, кто-то рассказал супротивнику про их визит «Доброй Воли». И среди кораблей даже один трехмачтовый корабль. Правда флот — это преувеличение. Гипербола литературная. Шесть кораблей выстроились и ждут около порта. Стоят на якорях, полукругом таким. Четыре когга, один ещё бриг и одна каракка. Так это трёхмачтовое судно обозвал адмирал Густав Бергер, тоже на «Фортуне» обосновавшийся. Флагманский корабль и штаб теперь в одном лице. Ай, в одной маленькой деревянной лохани.

Что можно сказать, по сравнению с коггом эта каракка — просто монстр. Водоизмещение 800 тонн при двух сотнях всего у «Фортуны». И с десяток пушек на палубе с каждой стороны. Засада, в общем. Как в песне. И измена и засада. Предупредили шведов, и они эвон какую встречу организовать успели. Засаду устроили.

Не всё так плохо. Корабли готовились к обстрелу Або. И потому… Вот всё, что можно было установить на палубе одиннадцати коггов и одного брига на них установлено, в том числе и две дуры статридцатимиллеметровые.

— А что у него за орудия? Или у неё? Как эта каракка называется?

— Samson (Самсон), на нём установлены двадцать шесть орудий, господин принц, — за адмирала русского ответил капитан ливонский фон Рекке.

— Калибр по сравнению с нашим мал, это трёхфунтовые орудия и фальконеты на носу.

Боровой все эти фунты и пуды в применении к круглым ядрам для себя давно в миллиметры перевёл. Составил таблицу и выучил. Три фунта — это калибр от 58 до 64 мм, но в Москве на Пушечном дворе старались лить пушки малые верховые 3-х фунтовые с калибром 61 мм. Добился князь Углицкий на Пушечном дворе хоть какой-то стандартизации.

Юрий Васильевич прочитал записку Андрейки и к адмиралу повернулся.

— Что предлагаете? Только срочно. Они скоро стрелять начнут.

— Минами напугать надо и большими орудиями с палубы картечью команду снести, — предложил вместо адмирала Иван Михайлович Глинский, вернувшийся перед самым отплытием из разведки в Киновепи. А Бергер закивал. Юрий очередную записку прочёл.

— Действуйте. Только быстрее.

Всё же шведы выстрелили первыми. Именно «Самсон» и окутался дымами. Целились они там в идущий первым купеческий бриг. Боровой, когда корабли осматривал после захвата Выборга, на этом настоял, ну, чтобы первым этот бриг шёл. Корабль был крепкий, с двуслойным корпусом, и попадание современных каменных малюсеньких ядер ему навредить не могло особо. Слону дробина. Разве что паруса порвёт. Так, в Або должны запасными разжиться. Город портовый, и в нём должны быть склады, забитые всякими парусами и прочим такелажем.

Одиннадцать или двенадцать выпушенных в них теннисных мячиков, зачем-то изваянных в камне, паруса не порвали на бриге «Аврора», да и вообще не видно было никаких повреждений. В ответ рявкнула одна большая пушка в 130-мм, обе они достались как раз бригу, всё же места на нём чуть больше, чем на одномачтовых коггах. На разные борта поставили для равновесия, эти ведь дуры по полторы тонны вместе с лафетом весят, поставь их на один борт и перевернут корыто. «Фортуна» шла третьей и даже в подзорную трубу, что там на палубе каракки произошло, видно не было, далековато.

Да и ладно. Второй раз удачнее получится, даже если промазали, хотя как промазать картечью с такого-то расстояния?

В это время окутались дымами миномёты на всех кораблях русской флотилии. И начали взрываться мины вокруг шведских кораблей. Всплески или фонтанчики окружили буквально вражеские корабли. Рано или поздно по теории вероятности должны быть попадания. Прицелиться невозможно. Своего всплеска от чужого не отличишь, и палубу в придачу ко всему качает, но расстояние примерно известно и целей не одна, а пять, не в одну, так в другую попадёшь. И попадали, за пять минут выпустили триста мин всех трёх калибров. Наверное, не более десяти процентов попали в корабль или разорвались над ним, но этого хватило с избытком. Паруса четырёх из пяти кораблей неприятеля порваны в клочья, на одном из коггов начался пожар, который, к чести шведов, быстро погасили, но им в это время явно не до стрельбы было, и там точно образовалось волшебным образом полно раненых и убитых. А главное — теперь и эти скандинавы услышали, как ревёт их легендарный волк Фенрир.

Событие пятьдесят восьмое

Комендант крепости Выборг вместе с гарнизоном умирать не вышел. Он стоял теперь позади разрушенных ворот вместе со священниками и какими-то мужами в бархатных смешных для русского взгляда одежонках. Шведы-то куда тянутся за Европой? Срам. Северная же страна, и им чулочки на ногах носить неполезно для здоровья. Там зимою небось и под сорок градусов жахнуть может. Ладно, под тридцать, а ты в чулочках. Кердык ходулям. Царь — батюшка по совету митрополита Макария, своего духовника протопопа Сильвестра, и братика Юрия, три вещи на Руси запретил. Первая самая важная, запрещено не только курение, но и ввоз табака в страну, чтобы русский люд не мог лицезреть нагла какого и прочего немца, выпускающего через трубочку красивую дым в облака или потолок. На Руси любят обезьянничать за иностранцами, так вот, чтобы не было сего соблазна, и за ввоз, и за курение наказание одно — вырывать ноздри. Это чтобы струек красивых из носа не выходило, а выходили некрасивые. А потом на юг, на засечную черту, страну от ворога боронить, без ноздрей это делать сподручнее издали ворога унюхаешь. И иностранцы? Да и иностранцы, домой, правда, поедут, но тоже без ноздрей. И будут вещать: «Там русский дух, там Русью пахнет», хоть Юрий был против вначале, достаточно было, наверное, большого штрафа для негоциантов. Так можно купцов отвадить импортных. Но упёрся Макарий. Да и ладно, только обязательно предупредить нужно купцов при въезде в Россию.

Второе, что запретил Иван Васильевич — это ввоз вина иноземного. Вином сейчас всё спиртное называют, так что и коньяк не должен пропасть в пределы богоспасаемого отечества. Это в сочетании с закрытием кабаков, только открывшихся, точнее с запретом продаже в них спиртного, так-то ешь, морсик попивай, о делах с мужиками перетри, сделку заключи, не даст народу спиться. Ну, если следующие правители поддержат сие благое начинание. До самого Горбачёва поддержат. При этом английские купцы, отправленные назад в Холмогоры, и сами попробовали русских напитков в красивых бутылках, и с собой увезли. Ничего такого долгие годы в Англии повторить не смогут, а значит, серьёзным кусочком экспорта станет алкоголь. Спаивать Англию, а через неё и остальную Европу — это дело полезное. Сейчас как бы законодатели мод в Европе, пусть внедряют моду на русские напитки крепкие.

Третье — это заграничная мода, не появятся чулок, кружев на мужиках и париков — главное, в России. Ну и не будут женщины травиться иноземными белилами на основе свинца и другой косметикой на ядах заквашенной. При этом запрете, кстати несколько лет назад резко снизились поступления в казну за счёт пошлины таможенной. Выходит, гадость на основе ртути и свинца с прочими мышьяками и сурьмами везли в страну валом, раз такая приличная копеечка в казну в виде налога поступала. Теперь везут просто свинец, но на него и порох налога нет. Привози и продавай беспошлинно.

Так про коменданта Выборга. Товарищ этот в чёрном бархатном пиджачке, шортиках объёмных, чулочках и смешных черевичках с тупыми носами и бантиками сдал город, после того, как ни одного защитника не осталось, принцу Юрию. Ключ бронзовый преподнёс на подушечке и заверил Борового, что король Густав его, в смысле Выборг, а не Йоргана Эриксона выкупит у московитов.

— Хрен ему вашему королю, такая корова нужна самому. Шведы при желании в одном нижнем белье, оставив всё нажитое непосильным трудом в домах могут отправляться в Стекольну. Те кто останутся, станут полноправными подданными России, а не Московии. И на десять лет будут от всех налогов освобождены. Занимайтесь торговлей, стройте заводы, верфь эвон какая большая, стройте корабли и продавайте в казну или купцам, всё беспошлинно. Богатейте и родичей зовите, а для вашего спокойствия, я вам фру Эриксон оставлю для защиты от врагов нового российского города войско.

Ну и оставил почти всех потешных и обе роты поместной конницы. Только Егорку с десятком разведчиков с собою забрал. Потому на Або никто штурмом не ринется, на кораблях пехоты нет, как и кавалерии. Только шведские моряки и русские пушкари. Кроме того, в Выборге пришлось оставить пару десятков стамиллиметровых орудий и почти все фальконеты. Идёт же там на выручку городу по болотам отряд в восемьсот дворян с ополчением. Встретят их достойно.

По тому как пока первый морской бой России и русского флота складывается, видно, что равных ему нет и на протяжении столетия не будет. Можно Непобедимую армаду без помощи приглашённого в Россию волшебника Джона Ди разгромить.