Ложись

ПРЕДИСЛОВИЕ

Автор романа «Ложись!» принадлежит к поколению испанских писателей, пришедших в литературу после гражданской войны 1936–1939 годов.

Франкизм нанес тяжелые раны испанской культуре. Мелкотемье, мотивы отчаяния и скорби, обращение к религиозной тематике, извращенный психологизм, обостренное внимание к сексуальным проблемам характеризуют литературную продукцию в первые годы режима диктатуры Франко.

Нельзя сказать, чтобы франкизм не пытался создать собственное искусство и обосновать его теоретически. Во все эпохи находились отщепенцы, готовые служить диктатуре против своего народа. И тирании XX века не исключение. После гражданской войны появились романы, изображавшие Франко спасителем отечества. Появились книги, авторы которых пытались укрепить идеологическую базу франкизма. Но официальным кругам фаланги не удалось ни создать литературу, имеющую подлинно национальный характер, ни накопить собственный обновленный запас идей и тем.

В то же время фашизм не в состоянии был полностью приостановить развитие подлинно народного искусства, свободолюбивые традиции которого уходят корнями своими в далекое прошлое.

Литература Испании, пусть и рассеченная надвое (многие ушли в эмиграцию), замурованная во франкистских застенках, зажатая в «испанские сапоги» цензуры, отгороженная поистине железным занавесом от внешнего мира, оставалась в походе, продолжала жить и бороться.

Уже в первые годы после гражданской войны появляются произведения, в которых, пусть еще далеко не полно и не последовательно, делается попытка объективно рассказать о том, как живет страна. Пока это частные свидетельские показания. Реализм подобных произведений эмпиричен, робок. Однако сам факт появления их был глубоко симптоматичен и свидетельствовал о процессе формирования здоровых, оппозиционных режиму диктатуры сил, процессе, который франкизм не был в состоянии задержать никакими репрессиями. Наиболее значительные произведения этого периода — «Семейство Паскуаля Дуарте» (1941) Камило Хосе Селы и «Ничто» (1944) Кармен Лафорет.

А с начала пятидесятых годов, когда в стране развертывается мощное оппозиционное движение, заявляет себя в литературе большая группа молодых прозаиков, теперь хорошо известных советскому читателю: Хуан Гойтисоло, Долорес Медио, Ана Мария Матуте, X. Лопес Пачеко и др.

Этим художникам присущи, по словам Хуана Гойтисоло, «общие черты; озабоченность существующим положением, объективность».

Точная дата рождения нового испанского реалистического романа — год 1954. В этом году вышли «Харама» Рафаэля Санчеса Ферлосио, посвященная судьбам послевоенного поколения, утратившего смысл существования, «Ловкость рук» Хуана Гойтисоло и книга Р. Фернандеса де ла Регеры «Ложись!»

Р. Фернандес де ла Регера хорошо знает, что такое война. Он родился в Сантандере в 1916 году. Двадцатилетний конторский служащий, случайно оказавшийся к началу войны в Саморе, был насильно мобилизован во франкистскую армию и три года провел в окопах. Регера начал печататься в газетах и журналах, когда ему не было 19 лет. После войны не на что было жить и учиться, и он вынужден был писать детективные и приключенческие романы. «Не хочется вспоминать их названия», — с горечью говорит сегодня писатель. Первое серьезное его произведение, роман «Когда я буду умирать», получивший премию города Барселоны и имевший большой успех, вышел в свет в 1951 году.

В испанской литературе военная тема занимает особое место: ведь испанские художники пишут о гражданской войне, в которой народ потерпел поражение, быть может самое тяжелое на протяжении всей своей истории; о войне, которая привела к установлению в Испании фашистской диктатуры.

Франкизм создал миф о «крусаде», о «крестовом походе» за национальные идеалы. Его трубадуры на все голоса кричали о том, что якобы народ был с Франко, поддерживал его в борьбе против «красных».

Невдалеке от Мадрида возвышается видимый за много километров гигантский 150-метровый крест. У подножия его, как утверждает франкистская пропаганда, собраны останки всех павших во время войны. Нет ничего кощунственнее этой лживой легенды. А где же могилы тех 300 тысяч испанцев, которые были расстреляны франкистами? Где могилы 40 тысяч коммунистов Мадрида, погибших в застенках у Франко только в апрельские дни 1939 года? Об этом франкисты предпочитают не упоминать.

В 40-х годах в Испании было написано немало романов, в которых под звуки фанфар воспевались подвиги фалангистов и солдат «Голубой дивизии», воевавшей против Советского Союза, Авторы этих книг демонстративно противопоставляли свою линию реалистическому антивоенному роману. В их произведениях, пронизанных мистическими фатальными идеями, фашистский мятеж объявлялся «призывом крови», «естественным порывом благородной расы». Создавался культ сильного героя, миф о «новой эпохе развития Испании».

Но народ хотел знать правду, «фанфарная», парадная литература не удовлетворяла читателя. Он отворачивался от подобных книг.

Р. Фернандес де ла Регера был первым в Испании, сказавшим правду о войне. Он депоэтизировал «крусаду», развенчал вымышленную славу франкистского оружия.

Мы нередко прибегаем к выдающимся творениям прошлого, соизмеряя с ними, как с эталоном, те или иные произведения. Вот почему можно произвести некоторое сопоставление между «Дон Кихотом» и романом «Ложись!». В свое время «Дон Кихот» нанес сокрушительный удар по рыцарскому роману; аналогичную задачу в отношении франкистской литературы о войне выполнила книга Регеры. После нее стало уже невозможным появление произведений в которых гражданская война была бы представлена в парадном официозном виде.

Регера написал книгу о мирных людях, загнанных фашистскими мятежниками в армию и вынужденных сражаться против своих же братьев. Ее юный герой, капрал Аугусто Гусман, как и сам автор, почти всю войну провел на передовой. Регера смотрит на мир глазами своего героя и пишет только о том, что он видел, — о маленьком участке фронта, о маленьком звене огромной военной машины: о роте, о батальоне.

Но из мелочей, из отдельных событий, казалось бы незначительных и случайных, складывается яркое представление о франкистской армии, цельная картина войны.

Долгие, изматывающие бои, короткие передышки, бесконечное сидение и в январскую стужу и в зной в залитых водой окопах и землянках. Сражение со вшами, лихорадка, казармы, харчевни, публичные дома, кровь. И страх, страх, ни на минуту не оставляющий большинство солдат. Одинокий, беспомощный человек, не знающий, за что же он умирает, и поэтому остающийся наедине со страхом и смертью, в центре внимания Регеры.

После первого же сражения многие солдаты становятся самострелами и дезертирами. В страхе подрывает себя гранатой молоденький новобранец, в страхе мчится по полю Хромой, чтобы через мгновение упасть, изрешеченному осколком снаряда. Хладнокровно нажимает спусковой крючок солдат, уставший от вечного страха. Не случайно страх становится для них естественным состоянием. Они воюют без убеждений. И в то же время не могут осознать, что с этой войной можно и нужно покончить. Солдаты Регеры в большинстве своем темные, невежественные люди. Вчерашние крестьяне из самых глухих уголков Испании, выломанные из привычной жизни, растерянные и опустошенные, они не понимают того, что происходит вокруг них. Они весьма далеки от политики и не в силах вырваться из рамок привычного им консервативного крестьянского мышления, поэтому живут в замкнутом мирке своих интересов.

Война для героев Регеры — зло, стихия, беда, которой не минуешь, как неурожая или болезни. Она чужда им, бессмысленна и бесчеловечна, и поэтому они против нее.

Таковы солдаты. Недалеко от них ушли и офицеры. Их также охватывает страх, они также не знают, за что воюют. Командир батальона, в котором служит Аугусто, — кадровый военный, прославившийся в Африке, добрый, храбрый и прямой человек. Но и у него нет четкого представления о происходящем, и ему война эта кажется бессмысленной. Армия, о героизме и доблести которой трубили франкисты, оказывается сборищем людей, не умеющих и не желающих воевать.

Солдаты Регеры не безликая, одетая в зеленое сукно масса. Несколькими штрихами, скупо, сдержанно рисует Регера своих героев.

Робкий, боязливый, недалекий паренек Хромой, почти по-девичьи застенчивый, обладающий нежной, легко ранимой душой. Озорной Сан-Сисебуто Шестьдесят Шесть — любитель шутки и отчаянно замысловатых речей. Беспредельно невежественный ротный повар Хинольо. Огромный, плотоядный, никогда не унывающий Борода, великий мастер пожрать и рассказать похабный анекдот. Ненавидимый солдатами и ненавидящий их, злобный, омерзительный Руис, подхалим и фискал, в прошлом подрядчик на строительстве, и его подголосок — почтальон Эрнандес.

Но центральное место в романе занимает Аугусто Гусман, и это не случайно.

Гусман близок окружающим солдатам — вчерашним крестьянам. Он хорошо понимает их психологию, настроения. Но Аугусто интеллигентнее и образованнее. Он несколько лет прожил в городе, готовился к экзаменам на бакалавра. Он способен думать, искать, глубже чувствовать и яснее выразить то, что переживают его товарищи.

Выбор героя помогает автору полнее раскрыть внутренний мир и трагедию этих несчастных людей, втянутых в водоворот несправедливой войны, людей, которым Регера искренне сочувствует.

Гусман — неиспорченный, глубоко порядочный человек. «Наивный юноша из далекого, забытого богом местечка, который внезапно был ввергнут в столпотворение и соблазны большого города». На мрачном фоне войны развертывается короткая, сильная, полная драматизма любовь Аугусто. Война лишила его «прежней беззаботности, улыбки…» Его возлюбленная, Берта, удивительно красивая, безвольная, изнеженная девушка, привыкшая к безмятежной жизни в достатке. У нее не хватает воли и сил ждать Аугусто, надеяться на счастье где-то после окончания войны.

С большой проникновенностью раскрывает автор драму Аугусто, его взаимоотношения с Бертой. Лучшие чувства Аугусто оказываются втоптанными в грязь. Он едва осмеливался целовать свою невесту… а она отдается ему, только став женой другого. Короткая, мучительная связь — и вновь возвращение на фронт.

Сломленным и опустошенным выходит Аугусто из этой борьбы. Два с лишним года воевал он без смысла, без цели, воевал, думая только о том, чтобы выжить, смутно надеясь на что-то хорошее в жизни там, после войны. Но теперь рухнули и эти надежды, последние иллюзии. Аугусто никогда не понимал, за что воюет, и не мог подняться до осознанного бунта против войны.

И поэтому смерть Аугусто вскоре после возвращения на фронт, глупая смерть в тот день, когда был получен приказ об откомандировании его в тыл, глубоко символична. Ведь и жизнь и смерть маленького человека в этой войне определяются случаем. Благодаря нелепой случайности попадает Аугусто во франкистскую армию. Судьба его в решающий момент зависит от неповоротливости сытого, пахнущего дорогим одеколоном парня, который должен оформить перевод Аугусто в авточасти, от недоброжелательства Руиса и Эрнандеса, не доставивших своевременно в роту перевод, наконец, от того, что погиб хорошо относившийся к нему командир роты.

В судьбе Аугусто, в его смерти — крушение целого поколения испанской молодежи, захваченного ураганом войны и оказавшегося, помимо своей воли, в лагере фашистских мятежников. В сущности говоря, для героев Регеры нет выхода. В их судьбах поэтому ничто не может измениться. Стечение случайностей, которые приводят к смерти Аугусто, — проявление железной логики войны, ведущейся за чуждые ему интересы. Смерть Аугусто и гибель его поколения закономерны. Они — орудие и жертвы общества, для которого война неизбежна.

Для многих художников Запада по-прежнему остро стоит вопрос об одиночестве их героев во враждебном человеку буржуазном обществе. Нередко для них одиночество, взаимное непонимание, социальная несовместимость превращаются в естественное, извечное состояние людей. Каждый человек живет в своем собственном измерении. И безнадежны попытки наладить контакт друг с другом.

На фронте люди гибнут тысячами и сотнями тысяч. Но так же в одиночестве умирают герои Регеры. И это одиночество перед лицом смерти становится символом, еще больше подчеркивает трагизм судьбы героя и его товарищей.

И все же, как ни одиноки герои Регеры, их связывает солдатская, мужская дружба, фронтовое братство. Это сильное и цельное чувство, быть может единственное, что их поддерживает, единственное, что у них осталось и что заставляет Аугусто пойти на самопожертвование. Смерть его в конечном счете неизбежна, но он сам идет на смерть, чтобы спасти друга. Тем трагичнее и эта смерть и это чувство.

Как мы видим, многое сближает книгу Регеры с антивоенным европейским романом, и особенно с романами Ремарка: и в оценке войны, и в размышлениях о судьбах человека, и в сюжетной линии. Герои Регеры, подобно героям Ремарка, индивидуалистичны, пассивны. Она живут стихийно, ото дня ко дню, обреченно, предчувствуя смерть. И даже в их дружбе многое от инстинктивного стремления найти поддержку перед лицом опасности.

Немало общего у обоих писателей и в манере изложения. Но во многом Регера идет своим путем. Война не сломила и не подняла его героев. Она просто не затронула их существа, если не считать панического страха перед этой стихией. Сознание у героев Регеры неразвито, аморфно. Протест их против войны крайне робок, ограничен. Пока это только вспышка отчаявшегося человека против того, что ему приходится претерпевать, против превратностей судьбы, против бессмыслицы происходящего. Социально это еще не осмыслено.

Герои Регеры обладают всеми чертами испанского национального характера: они очень непосредственны, отходчивы, жизнелюбивы, жизнерадостны. Только недавно закончилось сражение, а в окопах вновь звучат шутки, смех, царит веселье.

Внутренний сдержанный лиризм отличает повествование Регеры. Особенно мы ощущаем его в те короткие минуты, когда герой остается наедине с природой.

Герцен, говоря как-то о знаменитой картине Брюлова «Гибель Помпеи», заметил, что она, несмотря на страшную сцену, воссозданную художником, не трагична, потому что в ней нет борьбы.

В этом смысле можно было бы говорить и об отсутствии трагического у Регеры. Гибнут один за другим добрый капитан Барбоса, веселые, хорошие ребята, вроде капрала Родригеса, хозяйственного солдата Куэсты и многие другие. Они уходят из жизни без борьбы. У них нет общественного идеала, во имя которого следовало жертвовать собой. Ведь воюют они за неправое дело.

Но для Регеры существуют нравственные качества, во имя которых он сталкивает своих героев. И в этом плане на страницах романа идет, быть может, внешне отчетливо не выраженная, но бескомпромиссная борьба. С одной стороны, чистые и цельные люди типа Аугусто и Эспиналя, ненавидящие войну, с другой — ловкие Сендойи, наглые и грубые Эрнандесы и Руисы, самодуры типа капитана Пуэйо. И моральная победа на стороне первых. Книга Регеры пронизана пафосом гуманности, сочувствия людям, подобным Аугусто, и активной нелюбовью к Руисам и Эрнандесам. Аугусто гибнет, спасая друга. Значит, он не опустился, сохранил до конца лучшее, что было в его характере. Он ушел из жизни с отчаянием в душе, но несломленным, несдавшимся.

Главное для Регеры — столкновение его героя с антигуманной действительностью, реальным воплощением которой является война, затеянная мятежными генералами. Поэтому нравственная чистота героя, сохраненная им до последнего мгновения, его этическая стойкость оборачиваются для Регеры победой гуманистических идеалов над делом. Единая гуманистическая концепция лежит в основе книги, цементирует ее и составляет ее силу.

Хуан Гойтисоло как-то сказал, что в сегодняшней франкистской Испании «объективная зарисовка равносильна протесту!» Эти слова применимы к роману Регеры.

Регера не стремится делать выводов. Он сдержан в авторских ремарках. Он отбирает и показывает и тем самым наталкивает читателя на определенные заключения. Многое в книге дано полутонами, только намечено.

Ни герой, ни сам Регера никак внешне не проявляют своего отношения к франкизму, Но в романе о «крусаде» нет ни официозных рассуждений о цели войны, ни героя — активного сторонника Франко. Лишь где-то случайно мелькнет батальон карлистов да кое-кто из офицеров скажет стандартные слова о победе. Но в общем-то и офицеры равнодушно-казенно воспринимают войну как опасную и неизбежную службу и никак не высказывают своих политических симпатий. И уже в этом отсутствии «положительного» франкистского героя проявляется отношение автора к режиму и к войне.

Вполне естественно, что автор книги, изданной во франкистской Испании и посвященной такой острой теме, как гражданская война, не может высказываться прямо. Но весь строй книги — изображение солдатской массы, отбор фактов и событий — определяет ее объективную направленность. Каждая деталь по-своему работает против франкизма.

«Ложись!» — прежде всего антивоенный роман. Но антивоенная книга в Испании становится, естественно, и антифранкистской в силу того, что «нет» в ней говорится с позиции людей, находящихся в лагере Франко.

И чем более сурово и грубо пишет Регера о войне, чем более страшно и натуралистически рисует ее, тем более непримиримо осуждение ее виновников, и с этой точки зрения элементы натурализма у Регеры оправданы.

Особенно остро раскрывается у Регеры традиционный для антивоенных книг конфликт между солдатом-фронтовиком и тылом. В романе это не просто тыл воюющей страны, а одной из сторон в гражданской войне. Грязный, оборванный, измученный, попадает Лугу сто в Сарагосу. Город живет полной жизнью, точно и не было войны. Бойко торгуют кафе и рестораны. Пестрая, веселая толпа на улицах. Блестящие, изысканные тыловые офицеры, нарядные, разодетые женщины недружелюбно, с презрением смотрят на обтрепанного солдата.

Аугусто оказывается в толпе, приветствующей проходящие войска. Рядом с ним апоплексического вида субъект, орущий во все горло и с подозрением посматривающий на молчаливого Аугусто. И, глядя на этого типа, Гусман с горечью размышляет: «Ему бы только кричать «ура» да повыше поднимать руку. Он платит налоги и наживается на войне. А солдаты? Для того они и существуют на свете, чтобы таскать для него каштаны из огня».

Но, пожалуй, еще более убедительно вскрывает объективную сущность книги сцена, в которой лейтенант собирает своих измученных, грязных, вшивых людей и сообщает им о захвате мятежниками Астурии. Солдаты с полным равнодушием встречают это известие: «если бы нам сказали, что мы можем возвращаться домой» — вот единственное, что их волнует.

Часть, в которой служит Аугусто, до последних страниц романа отступает, бежит, паникует. Такая армия не могла бы принести победу Франко без помощи Гитлера и Муссолини, особенно если вспомнить, как самоотверженно и героически сражался против фашизма испанский народ.

Характерно изображение Регерой «неприятеля». На протяжении всей книги республиканцы выступают как упорный и стойкий противник, которого уважают. «В батальоне Аугусто открыто восхищались мужеством врага», — говорит автор. Солдаты, вынужденные сражаться на стороне Франко, не испытывают недоброжелательства к республиканцам. Едва на одном из участков фронта начинается затишье, как между солдатами завязываются дружеские разговоры. Товарищи Аугусто кидают республиканцам мину, начиненную… сигаретами.

Гордый дух сопротивления, веры в правое дело в армии «побежденных» — и чувство уныния, безнадежности, отчаяния у солдат армии «победителей». История знает мало таких парадоксов. И когда наблюдаешь нарисованную Регерой картину, естественно, приходишь к выводу, что победа, одержанная Франко, — это победа не с народом, а над народом, при помощи чужих штыков. Автору важно было показать, что от этой войны страдал и терпел расколотый надвое народ. Народ, который заплатил миллионом жизней за навязанную ему фашизмом войну.

Роман «Ложись!» целиком в сегодняшнем дне и еще актуальнее сейчас, чем в момент его создания.

Уже в середине пятидесятых годов Коммунистическая партия Испании выдвинула лозунг консолидации всех сил народа в борьбе с режимом Франко независимо от того, кто на какой стороне сражался во время гражданской войны. Лозунг этот нашел поддержку у миллионов испанцев, потому что он отвечал коренным интересам испанского народа. И сегодня против Франко активно выступают вслед за коммунистами не только подавляющая часть испанской интеллигенции, не только широкие круги католиков, но и те, кто вчера еще ревностно служил франкизму.

После романа «Ложись!» Регера написал еще несколько книг. В 1963–1964 годах им совместно с женой, также известной испанской писательницей, Сусаной Марч, опубликованы романы: «Герои Кубы», «Герои Филиппин», «Конец регентства», «Свадьба Альфонса XIII», входящие в задуманную ими монументальную эпопею «Современные национальные эпизоды», которая будет состоять из 12 томов.

Р. Фернандес де ла Регера — один из наиболее признанных и читаемых писателей Испании. Многие его романы (например, «Ложись!» и «Когда я буду умирать») переиздавались по 4–5 раз. Книги его не раз выходили в Латинской Америке, переводились на французский, немецкий, английский и итальянский языки.

Антивоенный пафос пронизывает его книги. Для Регеры война не только ужас, катастрофа, но прежде всего социальное явление, общественное бедствие, приносящее неисчислимые страдания не только отдельному человеку, но народу в целом. Поэтому романы Регеры приобретают большое общественное звучание.

Роман «Ложись!», написанный в скупой, сдержанной манере, и в то же время пронизанный глубоким лиризмом, по силе критического изображения действительности представляет одно из наиболее значительных явлений современной испанской литературы.

В свое время Мигель де Унамуно сказал! «Ложь — корень корней того печального кризиса, который претерпевает наша Родина. Все основывается на лжи».

Правда жизни, заключенная в книге Р. Фернандеса де ла Регеры, способствует преодолению этого кризиса.

Продолжая лучшие традиции испанского реализма, Регера создал честную, искреннюю книгу, всем своим духом, всей своей сущностью направленную против франкизма.

В. Ясный