Ложь и любовь

Глава 7

Наедине? Означает ли это, что старик пока не намерен делиться своим открытием с родственниками? «Вероятно, так и есть», – думала Мэг, поскольку на лице патриарха Понтье вместо ожидаемого и вполне понятного гнева прочла нечто вроде невольного уважения.

– Теперь мне ясно, почему вы согласились сообщить новость Гасу.

Мэг улыбнулась старику, но не удержалась от колкости:

– А вам раньше никто не говорил, что подслушивать – очень дурная привычка?

Старик издал короткий смешок:

– Как бы не так, говорили. Но те, для кого успех гораздо важнее хороших манер, утверждали также, что, подслушивая, можно узнать массу полезного о конкурентах. Естественно, речь шла о бизнесе.

– Естественно.

Мэг сгорала от любопытства. Много ли он подслушал? Сколько из того, что услышал, он оставит при себе?

– Э-э…

В это самое время на лестнице, расположенной в дальнем конце коридора, послышались шаги Паркера, и Мэг замолчала.

Потрясающе! От семьи Жюля она узнала о своем так называемом муже вполне достаточно, поэтому заключила: Паркер никогда не поверит, что его брат женился на вдове неизвестного происхождения с тремя детьми – будь то даже пример великой любви с первого взгляда. Человек, отправивший собственного десятилетнего сына в закрытый пансион, не самый подходящий кандидат на роль любящего отчима трех малолеток.

Помня, как высокомерно Паркер вел себя в отеле, когда подверг сомнению честность ее мотивов и обращался с Мэг, как с девушкой по вызову, она вовсе не хотела, чтобы у него снова проснулись подозрения. С тех пор как Мэг вошла в этот дом, Паркер показал себя совсем с другой стороны, держался весьма любезно и мило. Для Мэг это было неожиданностью. И очень приятной.

Паркер на ходу натягивал черные кожаные перчатки. Он был в темно-синем плаще. Мэг заметила, что у него через руку перекинут ее плащ.

Она бросила быстрый взгляд на Понтье-старшего. Старик смотрел на своего внука так же пристально, как пару минут назад – на нее. «Ради Бога, ни слова о моих детях!» – мысленно повторяла Мэг, от волнения затаив дыхание.

– Готовы? – с улыбкой спросил Паркер.

Мэг снова покосилась на его деда. Старик барабанил пальцами здоровой руки по подлокотнику кресла. Глядя прямо в глаза Мэг, он сказал:

– Не забудьте зайти ко мне, когда вернетесь, не важно, в котором часу это будет.

– Обязательно, – ответил Паркер за них обоих.

Мэг облизнула пересохшие от волнения губы и молча кивнула, спрашивая себя, почему старик решил дать ей отсрочку.

Наверняка какой-нибудь наставник давным-давно научил его, что информацию, как и богатство, можно накапливать.

Паркер подал ей пальто. Мэг сунула руки в рукава, благодарная ему за это обычное проявление вежливости, и пошла за ним к двери бокового выхода. У нее возникло очень странное ощущение, будто переступать порог этого дома вместе с Паркером – самое естественное на свете дело.

– Мы поедем на «инфинити», – сказал Паркер, – думаю, в нем вам будет удобнее.

У себя дома Мэг удалось сохранить старушку «короллу», купленную лет десять назад. Тед ездил на взятом в лизинг «мерседесе» – роскошь, от которой дилер, не тратя времени даром, избавил Мэг сразу же после похорон. Мэг сомневалась, что вообще когда-нибудь видела «инфинити», разве что на рекламных фотографиях. В районе, где они жили с Тедом, семейные люди предпочитали «тойоты» да иногда еще микроавтобусы «шевроле».

Следуя за Паркером к старинному каретному сараю, Мэг спросила:

– Удобнее, чем на чем?

– Обычно я езжу на «порше».

– Понятно. – Мэг подумала, что это объясняет его черные шоферские перчатки. – Кажется, «порше» двухместный?

Паркер кивнул, нажал кнопку на брелке для ключей, и одна из дверей каретного сарая, который с виду казался совсем древним, бесшумно поползла вверх. По-видимому, у Мэг был ошарашенный вид, потому что Паркер пояснил:

– Гараж в стиле ретро, я сам его спроектировал.

– Очень мило.

В гараже стоял сияющий черный автомобиль. Оглядевшись, Мэг увидела еще три, и среди них – длинный спортивный автомобиль с низкой посадкой.

– Наверное, такой автомобиль очень приятно водить, но для Гаса в нем явно не хватит места.

– Для Гаса?

Паркер открыл дверцу, и Мэг села в машину. Мягкая кожа сиденья словно обняла ее, и она невольно вздохнула. Пока Паркер обходил вокруг капота и открывал дверь с другой стороны, Мэг мысленно строго сказала себе: «Не вздумай привыкнуть к роскоши, очень скоро ты вернешься домой, к своей старенькой «королле»».

Паркер бросил плащ на заднее сиденье и сел за руль. Как только он по-хозяйски занял место водителя, Мэг вдруг показалось, что просторный салон роскошного автомобиля съежился, словно Паркер заполнил собой все пространство. Глядя на Паркера, она незаметно чуть-чуть отодвинулась к двери. Мэг хотелось получше изучить брата Жюля, но близость Паркера подавляла ее, и у нее возникло желание как-то отгородиться от него. А еще от его близости у нее захватывало дух, причем ощущение это оказалось на удивление приятным.

Выезжая из гаража, Паркер заметил:

– Гас, может, еще не захочет возвращаться с нами домой.

– Не захочет присутствовать на похоронах отца? – удивилась Мэг.

Они выехали с подъездной дороги и свернули в узкий переулок, где не было даже тротуаров, а выщербленный асфальт составлял странный контраст с внушительными особняками. К счастью, Паркер умело объехал почти все выбоины на асфальте. Только когда они выбрались из переулка на широкую улицу, по которой Мэг приехала на такси, Паркер нарушил молчание:

– Не знаю, что рассказывал вам мой брат. Порой мне кажется, что он вообще не рассказывал вам о себе. Пока я могу утверждать с уверенностью только то, что он сказал вам «да» в церкви у алтаря – во всяком случае, если верить той бумаге, которой вы размахивали у меня перед носом.

Мэг попыталась возразить.

– Нет, подождите, дайте мне закончить. Вы спросили, почему Гас может не захотеть приехать на похороны отца, и я вам отвечаю. Жюль жил только для себя. Он и мать Гаса, Марианна, – два самых эгоцентричных существа, какие только существуют… простите, существовали на нашей планете. – Паркер пожал плечами и, покосившись на Мэг, подытожил: – Если сказать вкратце, они были паршивыми родителями.

– Но семья есть семья. – В голосе Мэг прозвучало упрямство, и она поняла, что спорит только потому, что сама в детстве была лишена семьи. Если абстрагироваться от личных переживаний и рассуждать трезво, Мэг не могла не признать, что существует немало детей, которым гораздо лучше живется вдали от их биологических родителей, чем под одной крышей с ними.

– Семья, говорите, – медленно повторил Паркер. – Семья порой может свести с ума.

Мэг вспомнила об обществе, встретившем ее в Большой гостиной.

– Пожалуй, в ваших словах есть резон.

– А как насчет вашей семьи? – Паркер посмотрел на Мэг с любопытством, потом снова переключил внимание на дорогу. Как раз в это время они выезжали на скоростную автостраду.

– Вы имеете в виду моих родителей, с которыми якобы знакомы? С какой стати вы это сказали?

– Честно говоря, сам не знаю зачем, просто вырвалось, и все. – Паркер снова повернулся к Мэг. – Пожалуй, только так я мог хоть как-то вас защитить. Не в силах, знаете ли, смотреть спокойно, как моя семья маринует и поджаривает человека на гриле.

– Спасибо за помощь. На гриле может быть очень жарко. – Мэг улыбнулась и была рада, что он улыбнулся в ответ.

– Особенно если у плиты стоит мой дед или Матильда. Но не уходите от темы, расскажите о своей семье.

– Зачем?

Паркер выглядел удивленным.

– Когда человек защищает институт семьи с таким жаром, как вы, поневоле начинаешь думать, что он, наверное, разгадал некий секрет семейного счастья, которым могли бы воспользоваться и все остальные. Вероятно, вы знаете, как осуществить на практике семейный идеал: одна мать, один отец, две целые пять десятых ребенка, одна собака, один кот… ах да, чуть не забыл про длиннохвостого попугая.

– Откуда эта горечь в голосе? – чуть слышно прошептала Мэг, но по тому, как поморщился Паркер, она поняла, что он все слышал. – Вы женаты?

Паркер не носил обручального кольца, но и Тед не носил.

– Я? – Паркер замотал головой. – Нет, однажды я был помолвлен, но, как оказалось, с неподходящей женщиной.

– А-а.

Мэг хотелось разузнать побольше, но проявлять любопытство она сочла невежливым.

– Потолкайтесь некоторое время среди Понтье, и вы еще Бога поблагодарите, что овдо… – Паркер оборвал себя на полуслове и досадливо покачал головой. – Простите, самому не верится, что я чуть было не сморозил такое.

– То есть, по-вашему, я буду рада, что овдовела? – Мэг пожала плечами. – Когда умирает кто-то из близких, мы не желаем признавать правду, которая характеризует покойного не с лучшей стороны, но порой у нас что-то срывается с языка даже против воли. По-моему, в том, чтобы выразить свои мысли, нет ничего страшного. Это лучше, чем притворяться.

– Когда вы научились так философски относиться к смерти? Не может быть, чтобы только после смерти Жюля – вы узнали о ней только сегодня. – Паркер прищурился. – И… вы даже не пожелали увидеть тело, попрощаться с покойным.

Мэг уставилась на свои руки. Ей и в голову не пришло пойти взглянуть на тело Жюля, даже мысли такой не промелькнуло. Она была больше всего озабочена тем, чтобы дозвониться до детей. Но для вчерашней новобрачной такое поведение, конечно, неестественно. Мэг почувствовала на себе пристальный взгляд Паркера и поняла, что в нем снова проснулись подозрения. Она знала, что должна срочно что-то сказать, но что? Может, правду? – мелькнула робкая догадка. Мэг уже открыла было рот, но передумала. Паркер обольет ее презрением, чего доброго, еще отвезет ее сейчас же в аэропорт и там бросит. Так, может, оно и к лучшему? Она вернется домой, в Лас-Вегас, а Понтье пусть решают свои проблемы без нее.

– Или вся ваша мудрость – чистая теория? – Паркер обеими руками вцепился в баранку руля. – Вы когда-нибудь видели покойника? Видели застывшее лицо, которое когда-то смеялось и плакало? Он умер, Мэг, его больше нет с нами. Душа улетела, и кажется, будто этот человек никогда и не существовал вовсе, потому что телесная оболочка совсем не похожа на того, кого вы знали живым.

Паркер натужно сглотнул. У Мэг защипало глаза от слез.

– Я знаю, о чем вы говорите, – прошептала она. – Я уже была замужем, именно так выглядел мой покойный муж.

– Вы пережили двоих мужей?

Мэг кивнула.

Паркер на секунду оторвал руку от руля и коснулся ее сцепленных вместе пальцев.

– Простите, я не имел права вас осуждать. Человек, который однажды видел смерть, не захочет увидеть ее снова. Я вас понимаю, вам было бы слишком тяжело видеть Жюля мертвым.

Мэг снова кивнула. Никогда еще она не чувствовала себя так отвратительно. Вытирая глаза, она думала, что если когда-нибудь Паркер узнает правду, он не просто станет ее презирать, но, быть может, переедет своим «порше». Вперед-назад, вперед-назад, и так до тех пор, пока она не станет совсем плоской. Ну и дрянь же она!

– Мне очень жаль, что вам пришлось увидеть Жюля таким, – наконец пробормотала Мэг.

– Мне тоже. И ведь какая глупая смерть! – Паркер в сердцах стукнул правой рукой по рулю. – Жюль почти повторил историю нашего отца.

Мэг уже думала об этом отсутствующем члене семейства Понтье.

– А что случилось с вашим отцом?

– Полагаю, – сухо сказал Паркер, – его история попадает в разряд того, что Матильда называет грязным бельем.

От такого заявления любопытство Мэг разыгралось еще сильнее. Ей хотелось засыпать Паркера вопросами, но это было бы невежливо. Поэтому она отвернулась и стала смотреть в окно. Быстро лавируя в потоке транспорта, Паркер выехал на мост, протянувшийся, казалось, до бесконечности.

– Где мы?

– На мосту через озеро Пончартрейн. Едем на восток.

– Школа Гаса так далеко от города?

– Она находится в штате Миссисипи.

– Миссисипи?!

– Наверное, мне следовало предупредить вас, что путешествие предстоит долгое, но я страшно обрадовался, когда вы согласились помочь.

Паркер сверкнул зубами в озорной улыбке и вдруг стал похож на молодого человека, не обремененного никакими заботами, хотя большую часть времени походил на облеченного ответственностью менеджера.

– И испугались, как бы я не пошла на попятный?

– Ну, я же не знал, как вы отнесетесь к перспективе провести со мной в машине два часа по дороге туда и два обратно.

Мэг вздрогнула, вспомнив, как Паркер буквально припер ее к шкафу в номере отеля. Но вздрогнула вовсе не от отвращения, конечно.

– Напрасно, я не могу отказать в помощи десятилетнему ребенку. – Мэг с облегчением ухватилась за законный повод, позволяющий ей провести время в обществе Паркера.

– Это вам родители внушили?

– Угадали, – усмехнулась Мэг. – Вы, часом, не адвокат?

Паркер состроил гримасу и покачал головой:

– Это поприще я оставил Жюлю.

– И чем занялись?

– Я поступил в Массачусетский технологический институт. Затем получил магистерскую степень по менеджменту в университете Тулейна.

– Понятно. – Государственные учебные заведения и ОЭД – не для Паркера Понтье. – И что из этого вам больше пришлось по душе?

– И то и другое. – Паркер с довольным видом добавил: – У меня прекрасная работа, я управляю компаниями, которые дают и полезную продукцию, и прибыль.

Компаниями. Вот так. Во множественном числе. На Мэг это произвело впечатление. Тед и одно дело ухитрился завалить. Потом она вспомнила о том, сколько Тед работал и как редко она его видела.

– Вы много работаете? Паркер пожал плечами.

– Если послушать моего деда, то выходит, что да. Но мне нравится работа, я получаю от нее удовольствие.

– Сколько часов в неделю?

– Договоримся так: вы рассказываете мне о своих родителях, и я отвечаю на ваш вопрос.

Мэг улыбнулась.

– В этом раунде вы победили. – Улыбка сбежала с ее лица, и она тихо сказала: – Я сирота. Я не знаю, кто мои родители.

– Вас подбросили на порог приюта? – Казалось, ее слова потрясли Паркера.

– Вроде того, только не приюта, а Департамента социального обеспечения.

– Господи, как люди могут поступать так с собственным ребенком?

– Я потратила немало часов, пытаясь найти ответ на этот вопрос, – призналась Мэг. – А потом бросила.

– Неудивительно, что вы придаете такое значение семье, – задумчиво промолвил Паркер.

Оказывается, он не только проницательный, но и чуткий. Мэг вздохнула, удивляясь, как ее угораздило очутиться в этой фантастической машине с мужчиной, способным видеть самую суть вещей. С мужчиной, которому она за короткое время успела наговорить больше вранья, чем за все предыдущие тридцать два года жизни.

– Теперь ваша очередь, рассказывайте, сколько часов в неделю вы работаете.

– О, это зависит от разных обстоятельств.

– По-моему, вы увиливаете от ответа. Боитесь подтвердить правоту деда?

Паркер нахмурился:

– Слишком уж вы умны, себе во вред.

Однако он произнес это шутливым тоном, давая Мэг понять, что оценил ее проницательность по достоинству.

– Наверное, больше сорока, – предположила Мэг. Паркер кивнул.

– Пятьдесят?

– Возможно.

– Пять дней по двенадцать часов – это шестьдесят.

– У вас, наверное, была пятерка по математике?

Мэг кивнула, растопырив все пять пальцев.

– Я считаю как калькулятор. Паркер усмехнулся:

– Окей, Мэг-математик, вероятно, я работаю от десяти до двенадцати часов в день шесть дней в неделю.

Мэг хмыкнула, снова подумав о Теде, которого никогда не было рядом с ней и их детьми. Ей вспомнился пухлый портфель, который он вечно брал с собой, вспомнилось, как иногда он засыпал прямо за столом, уронив голову на бумаги. По вечерам она, бывало, укладывала детей в кроватки, беседовала с ними перед сном, потом уходила к себе в спальню и устраивалась на кровати с книжкой.

– Мне нравится моя работа, – повторил Паркер, на этот раз с некоторым вызовом.

– Это хорошо, но разве в жизни нет других вещей, заслуживающих внимания?

– Не знаю, это вы мне скажите. – Паркер упрямо сжал губы.

Мэг догадалась, что невольно затронула больное место. Что ж, для нее это тоже больное место. Оно и к лучшему, что она обнаружила у Паркера такой же изъян, какой был у Теда. А то, уютно устроившись на мягком сиденье роскошного автомобиля, она совсем расчувствовалась, и ее мысли стали принимать опасное направление.

– Знаете, вы кое-что упускаете в жизни. В один прекрасный день вы оглянетесь вокруг и поймете, что заработали кучу денег, но вам некому их оставить.

Паркер метнул на нее свирепый взгляд:

– Может, не будете сыпать соль на рану? Мэг изобразила милую улыбку.

– Я просто пытаюсь помочь. – «Да, помочь, только не вам, а себе, чтобы не совсем потерять от вас голову», – мысленно добавила она.

– Вы говорите прямо как мой дед.

– Иногда он говорит дело.

– Верно, но всегда в такой желчной манере.

Это точно. Мэг не хотелось даже думать о том, что скажет старик, когда они вернутся в Понтье-Плейс. Она отвернулась и стала смотреть в окно.

– Вы только взгляните, сколько деревьев! Человеку, всю жизнь прожившему в пустыне, такое обилие зелени кажется чем-то вроде чуда природы.

– Значит, вы всю жизнь прожили в Лас-Вегасе?

– Я одна из тех десяти процентов обитателей Лас-Вегаса, что составляют его коренное население. Во всяком случае, в бумагах значится, что я родилась в этом городе, поскольку меня там нашли.

– Скажите, это тяжело – не знать своей семьи, предков?

– Иногда. Порой мне так хочется, чтобы было по-другому, я совершаю ужасные глупости. – Поколебавшись, Мэг все-таки призналась: – Например, сегодня, когда вы сказали, будто знаете моих родителей, я, представьте себе, на какое-то время поверила, будто вы действительно знакомы с людьми, которые меня давно ищут, но пока не нашли.

Паркер посмотрел на Мэг с таким сочувствием, что она смутилась и отвела взгляд.

– Терпеть не могу, когда меня жалеют.

– А вы, оказывается, крепкий орешек. – Как ни странно, в устах Паркера эти слова прозвучали скорее удивленно, нежели осуждающе.

– Я делаю все, что требуется, чтобы удержаться на плаву, – сказала Мэг, думая о том, насколько это верно. Действительно, если бы она не рискнула принять предложение Жюля, то была бы сейчас дома и боролась с нарастающей лавиной счетов. – И как мне кажется, у вас этой же цели служит работа.

– Это точно, вы правы, – согласился Паркер, но в выражении его лица по-прежнему было что-то упрямое. – Однако полагаю, я смогу работать не так много, если сложится подходящая ситуация.

– Ситуация?

Паркер снова одарил Мэг ослепительной сексуальной улыбкой.

– Ну, понимаете, – небрежно заметил он, – если я встречу женщину моей мечты.