Логово тьмы

Эпилог

Ночью прошел снег, и когда на рассвете Харугот откинул полог шатра, на голову с шорохом посыпались снежинки. Глазам консула предстал воинский лагерь, разбитый на опушке густого соснового леса.

Поднимались дымки от костров, звякали котелки, всхрапывали лошади. Ветер доносил запах дыма и подгоревшей каши. Ходили воины, долетали голоса и смех. Правее виднелась дремлющая подо льдом Лана, темнели проруби. В пяти милях к югу находился маленький город Раннахт, а за лесом, заняв дорогу с севера, располагалось войско гномов.

Сегодня оно двинется в глубь Золотого государства и неизбежно столкнется с его армией.

– Мессен, – едва Харугот вышел из шатра, к нему поспешил Редер ари Налн. – Позвольте доложить?

– Дозволяю.

– Ночью прибыли два гонца. Один – с юга, от Триера ари Форна. Другой – с востока, из Бегендера.

– Хорошо, пусть заходят. А ты распорядись насчет завтрака. – Харугот вернулся обратно в шатер, уселся в походное кресло около большой жаровни на ножках, где тлели угли, давая немного тепла.

Первым явился смуглый юноша в одежде обитателя Тердумеи – широких штанах из яркой ткани, тюрбане и овчинной накидке. Переступив порог, он опустился на колено и склонил голову.

– Говори, – велел консул.

– О великий правитель, хозяин Безариона и владыка Запада, несокрушимый победитель нечестивых южан, – по обычаям своей земли, гонец начал с цветистого вступления. – Мой повелитель, ничтожный Расид ар-Рахмун, прислал меня к тебе с радостной молвой, что его и твои враги пали!

Харугот позволил себе улыбнуться, чуть заметно, уголками губ. Если откинуть словесную шелуху, то смуглый щеголь сообщил о том, что в столице Тердумеи власть захватил один из учеников консула. Сработал план, на подготовку которого ушло пять лет, и теперь в Бегендере будут делать то, что прикажут из Безариона.

И для начала перестанут оказывать поддержку императору Терсалима.

– Хорошо, я доволен, – кивнул Харугот, когда гонец закончил говорить. – Пока отдыхай, а сегодня вечером тебе вручат грамоту для твоего господина.

– Счастлив служить, – тердумеец поднялся и покинул шатер.

На смену явился мрачный, измученный чернокрылый с плохо заросшим шрамом на лице.

– Дурные вести, мессен, – прохрипел он, склонив голову.

– Что произошло… – поинтересовался Харугот, пытаясь вспомнить имя воина… – Латир?

Не зря консул гордился, что помнит в лицо всех до единого бойцов собственной гвардии.

– Благородный Триер ари Форн предает себя в твои руки, мессен. Но мы вынуждены были снять осаду.

– Что? – уголок рта Харугота дрогнул. – Как это случилось, клянусь Великой Бездной?

Мрачнея и потирая подбородок, он слушал рассказ, как на помощь осажденным явились легионы, снятые со Стены, а вместе с ними – конница орков Великой степи. И Триер ари Налн решил не рисковать, не ввязываться в сражение и отступить от города к северу.

– Ладно, иди, – сказал консул, когда чернокрылый замолчал.

Гвардеец еще раз поклонился и начал подниматься, но тут в шатер заглянул ари Налн.

– Мессен, только что прискакал разведчик, – сообщил он. – Гномы двинулись.

– Отлично, – забывший о завтраке Харугот встал, потянулся к стоявшему тут же мечу. – Поднимай войска.

Плохие и хорошие новости подождут. Почти месяц две армии сближались, шагали навстречу друг другу, стараясь выбрать удобное время и место для сражения, и вот настал момент решающего боя. Сегодня консул Безариона покажет заносчивым бородачам, кто хозяин в долине Дейна!

Когда он вышел из шатра, от недавнего спокойствия в лагере не осталось и следа.

Надрывались десятники и сотники, ополченцы торопливо облачались в кольчуги и шлемы. Отдельно строились чернокрылые, спешили те из воинов, кто оказался далеко от своих. Из большого шатра, раскинутого рядом с консульским, выскакивали ученики в бурых балахонах.

– Я готов, брат! – рядом появился Шахияр, сияя начищенными доспехами и хищным оскалом.

– Отлично, – кивнул Харугот, шагая туда, где оруженосцы держали за уздцы оседланного коня, красивого и мощного жеребца цвета утреннего тумана.

Такого, что под стать полководцу.

Консул вскочил в седло, мигом позже верхом оказался правитель Западной степи. Вновь завыли трубы, войско начало разворачиваться, готовясь выстроить обращенный к северу фронт.

На одном месте армия Золотого государства простояла три дня и успела отлично подготовиться к бою. Упрятаны в сугробах врытые в землю колья, лед Ланы подрублен и засыпан снегом, так, чтобы ступившие на него ни о чем не догадались и провалились в холодную воду. Левый фланг прикрыла засека из высоченных сосен, через которую не проберется даже легконогий эльф.

Чего же говорить о закованных в броню горных воителях?

Харугот занял место посредине собственных позиций, на невысоком холме. Перед ним выстроились ряды ополчения, над которыми колыхался настоящий лес копий. Справа – немногочисленные дружины благородных, из числа тех, кто не в империи с ари Форном, слева – орочьи сотни, за спиной – резерв из чернокрылых, рядом – ученики, ежившиеся от нетерпения.

Все готово для того, чтобы победить.

Из леса выступили и тут же исчезли разведчики в легких кольчугах, затем донесся монотонный лязг. Показались ряды гномьего войска, взметнулись над ними черно-алые и белые знамена.

Судя по ним, ведет ополчение один из консулов Морхедрона.

Гномы не стали тратить времени зря, развернулись в боевой порядок и, не обращая внимания на довольно глубокий снег, двинулись прямо на войско Харугота. Консул вновь, как и тогда, в шатре, позволил себе улыбку.

Пусть идут, пусть тратят силы.

Ощетинившиеся копьями квадраты гномьей пехоты приближались медленно. Через головы тяжеловооруженных воинов били арбалетчики, им отвечали стрелки из ополчения и лучники баронских дружин. Стрелы отлетали от доспехов, вонзались в щиты, но чаще и чаще находили дорожку. Падали раненые люди и орки, воины Льдистых гор, защищенные куда лучше, шагали вперед как ни в чем не бывало.

Харугот поморщился, когда ощутил сотрясшую землю короткую судорогу. На пути гномов сугробы немного осели. Там, где были укрыты заточенные колья, под снегом что-то завозилось.

В дело вступили гномьи маги.

– Хорошо, они первые начали, – проговорил консул и, повернувшись к стоявшим тесной группой ученикам, коротко кивнул.

Те дружно забормотали, принялись шевелить руками, словно поглаживая что-то невидимое. Небо над полем боя потемнело, над войском Золотого государства соткался полупрозрачный щит. Долетавшие до него арбалетные стрелы начали ломаться, падать наземь.

– А это точно необходимо? – поинтересовался Шахияр, неприязненно хмурясь.

К магии шах, как почти все воины его народа, относился неприязненно.

– Мы ведь только защищаемся. – Харугот пожал плечами. – Да и судьбу битвы решат мечи, а не колдовство.

Гномы перестали стрелять и ускорили шаг, рванули вперед, прямо на ополчение. Те не дрогнули, и две стены копий ударили друг в друга. Раздался грохот и треск, вопли, рычание и грохот.

Харугот остался спокоен – пока все идет по плану. Низкорослые воители увязнут в сече, увлекутся атакой, оголят тыл и фланги, и тогда чернокрылые и орки пойдут в атаку, стремительную и смертоносную. А пока надо потерпеть и проследить, чтобы вылезшие из подземелий колдуны не причинили слишком большого вреда.

Более сильные и умелые, обученные сражаться строем, лучше снаряженные и вооруженные гномы теснили людей. Клинья закованных в броню подгорных воителей вонзались в рыхлое тело ополчения, терзая его и заставляя отступать. В ход шли мечи и топоры, кинжалы и прочее оружие, удобное в ближнем бою.

Ученики Харугота сняли защитный полог, сотканный из частичек Тьмы, и бросили все силы на то, чтобы отразить заклятия оставшихся в тылу гномьих магов. Те, насколько понял консул, попытались превратить в топь землю под копытами чернокрылых и орков, сделать так, чтобы тяжеловооруженные всадники провалились, застряли и выбыли из боя совсем.

Но пока у них ничего не выходило.

Гномы наступали, ополчение трещало по швам, иссекало кровью, но держалось.

– Не пора? – спросил Шахияр, гневно раздувая ноздри.

– Пожалуй, пора, – кивнул Харугот, и шах помчался вниз по склону холма, вопя и нещадно нахлестывая коня.

Орки разразились бешеным воем, от которого застыла бы кровь в жилах даже у волков. Двинулись вперед, и мгновением позже сорвались с места конные дружины на правом фланге.

Сейчас они разгонятся, ударят в тыл и фланги наступающим, и гномьи баталии окажутся в окружении. Да, какое-то время они еще продержатся, но рано или поздно выдохнутся. А чуть позже в дело пойдут чернокрылые, чья задача – атаковать тех, кто прячется за спинами воинов-магов, и если даже не убить их и не взять в плен, то хотя бы отогнать.

Сами по себе, без прикрытия, чародеи земли не особенно опасны.

Гномы поняли, что их окружают, но вместо того, чтобы начать разворачиваться и отражать атаку, надавили еще, с диким ревом бросились вперед. Этого ополчение снести не смогло, вчерашние мастеровые и крестьяне бросились врассыпную, испуганно крича и роняя оружие.

– Это еще что? – угол рта Харугота дернулся. – Они что, решили напасть на меня?

– Мессен, надо отходить… – ари Налн подъехал ближе. – Тут опасно.

– Нет, – твердо ответил консул. – Командуй атаку чернокрылым. Прямо вперед, по тем, кто вознамерился взобраться на холм.

Гномы мчались вслед отступавшим, не размыкая рядов, и не тратили времени на то, чтобы убивать людей. Они даже не обращали внимания на то, что их товарищи в тылу гибнут под копьями дружинников и орков. Они вполне очевидно собирались пасть, но и прихватить с собой одного человека.

Харугота из Лексгольма.

– Откуда они узнали? – прошептал Харугот, когда чернокрылые, огибая холм с двух сторон, помчались в контратаку. На миг хозяину Безариона стало так страшно, как не было уже много лет.

С трудом отогнал желание повернуть коня.

И снова грохот столкновения, отчаянные крики умирающих, текущие по белому снегу багровые ручьи крови, падающие тела. Гномы невероятным усилием сдержали напор разогнавшихся всадников и полезли вверх по склону холма. Они погибали, но шли с упорством обреченных.

Консул следил за ними, точно завороженный.

Бросилась вперед охрана, засверкали мечи. Но даже через ряды лучших из лучших прорвался весь покрытый кровью воитель с темной седеющей бородой и секирой в руках. Блеснули глаза в прорезях глухого шлема, гном крикнул что-то, замахнулся и… упал, молча, как подрубленное дерево. Стало видно торчавшее из спины копье, текущая по доспехам кровь.

Дерин фа-Трене погиб, не дойдя до Харугота нескольких шагов.

Ему не хватило совсем чуть-чуть.

Но порадоваться консул не успел. В груди что-то лопнуло, накатила черная волна и швырнула куда-то в сторону. Он увидел остров посреди синего моря и падающие темные храмы. Видение продержалось какие-то мгновения и сгинуло, осталась только боль, злая и неукротимая, рвущая тело на куски. Рот наполнился жгучей кровью, сердце попыталось сбиться с ритма.

На какое-то время Харугот перестал осознавать себя, бросил все силы на то, чтобы удержаться, не дать боли поглотить себя.

Консул знал, что произойдет в том случае, если он уступит ей.

Постепенно боль ослабела, превратилась в обычную, телесную. А в груди, рядом с сердцем, возник осколок ледяной пустоты, жадный, неприятный и очень колючий. Точно в живую плоть вшили холодный и невесомый камень, и вырвать его не поможет никакая магия…

А потом Харугот открыл глаза, обнаружил, что лежит на снегу, рядом – ари Налн и несколько испуганных чернокрылых.

– О, мессен, – произнес канцлер. – Вы меня так напугали. В один момент я даже решил… Что случилось?

– Мы проиграли, – сказал Харугот.

– Нет, мессен, мы победили! – на лице ари Нална отразилось недоумение. – Гномы пали все до последнего, так что победа полная. Пусть и наших погибло немало, но это не важно, так как…

– Мы проиграли, – повторил Харугот, не слушая болтовню канцлера.

Корел, Савирт и Лехайон погибли, не сумели выполнить задание. Древние храмы Предвечной Тьмы на Теносе сокрушены, обращены во прах, и в этом деле поучаствовал Олен Рендалл, последний отпрыск Безария.

А это значит, что он, Харугот из Лексгольма, проиграл.

Потерпел самое чувствительное за долгую жизнь поражение.

Чернокрылые вздрогнули, ари Налн отшатнулся, когда консул Золотого государства зарычал, словно дикий зверь, и впился зубами в собственную руку.