Ловец душ

21

Из тюрьмы Карфакса выпустили на следующий день. Под залог. И то только потому, что за него поручился Чанг. Тюрьма в Бонанза-Серкусе была переполнена как сторонниками, так и противниками Вестерна. Одна из газет сообщила, что все тюрьмы Невады забиты до предела арестованными в Мегистус-комплексе, но это было преувеличением.

Протесты общественности вылились в повальную истерию. Вестерниты требовали, чтобы «злобные убийцы» были подвергнуты быстрому суду и повешены, причем казнь эта, по их мнению, должна транслироваться по телевидению. Противники Вестерна так же настойчиво требовали, чтобы «мученики», «благодетели общества» были немедленно освобождены, и чтобы им публично была выражена благодарность. Некоторых даже предлагалось наградить памятной медалью Конгресса США.

Панкосмическая церковь Христа-эмса объявила тело Вестерна своей главнейшей святыней. Публичная панихида в Лос-Анджелесе, в которой участвовало 500 тысяч оплакивавших его сторонников, была омрачена большими беспорядками, результатом которых явились убитые и раненые с обеих сторон. Тело Вестерна почитателям выдано не было – предстояло тщательное его обследование.

Лангер попросил, чтобы патологоанатом отметил все, что покажется ему необычным, не объясняя, для чего это нужно. Получив секретный отчет, показал его Карфаксу. Мозг Вестерна был здоровым, без каких-либо признаков деградации.

– Я надеялся, что будут обнаружены какие-нибудь необъяснимые отклонения, – признался Лангер. – След внедрения в мозг эмса. Но, по-видимому, переселение душ не вызывает физиологических изменений.

Карфакс рассказал о последних словах Вестерна только Лангеру. Они решили держать это пока в тайне.

– Не понимаю... – говорил сенатор. – Он не должен был лгать. Ведь понимал, что умирает. Зачем? И если это правда, то каким образом Руфтон Карфакс стал владельцем тела Вестерна?

– Не знаю. Сомневаюсь, что это могло стать результатом простой случайности. А может, так оно и было. Мы ведь ничего не знаем о механизме внедрения эмса в человеческое тело. Может быть, Вестерн намеревался переселить дядю Руфтона в мозг какого-то человека, но что-то напутал, и пострадал сам? Я не могу понять, почему дядя молчал? Что удерживало его от обнародования этой сенсации? Кажется, есть несколько людей... По крайней мере, один человек, который мог бы кое-что рассказать. Он среди тех, кого обнаружили в подвале.

Карфакс имел в виду двадцать служащих, нашедших убежище в подвале на большой глубине под четвертым корпусом. Переждав пожар, полностью уничтоживший здание, они прошли по подземному туннелю к выходу позади ангара на взлетной полосе. Им, может быть, и удалось бы уйти незамеченными, если бы один из национальных гвардейцев не заметил бегущего в направлении гор человека. В результате организованной за ними погони было схвачено и направлено в тюрьму двадцать служащих комплекса.

Собственно говоря, в тюрьму угодили практически все, кто участвовал в штурме и обороне Мегистуса. Большинство из них держали в качестве важных свидетелей, пока формировался состав большого суда присяжных.

Ареста избежала разве что одна Патриция.

– Разумеется, – продолжал Карфакс, – мы не знаем, всех ли удалось поймать. Пойманные клянутся, что всех. Но они могут лгать.

«Медиум» был уничтожен в пламени пожара. Вместе с ним сгорели чертежи, необходимые для создания другого аппарата. Двое из сотрудников, прятавшиеся в подвале, были физиками, но отрицали возможность восстановления «Медиума», мотивируя свой отказ отсутствием всеобъемлющих сведений об устройстве машины. Карфакс не верил им, полагая, что они просто выжидают момента, когда у них будут развязаны руки.

– Если до этого дойдет, – сказал Лангер, – они окажутся вовлечены в судебную битву, которая свяжет их на долгие годы. Вестерн не оставил завещания, и похоже на то, что все права на «Медиум» перейдут к Патриции.

– Вот уж не знаю, – ответил Карфакс. – У меня какие-то недобрые предчувствия. Думаю, когда положение прояснится, завещание неожиданно всплывет. И, кто бы ни стал наследником, этого человека нужно будет остерегаться и тщательно проверить.

– Как раз сейчас идет проверка тех, двадцати, – сказал сенатор. – Мы изучаем все до малейших подробностей. Но на это уйдет куча времени и денег.

Да, события развивались чертовски медленно. Сам подбор присяжных оказался почти невозможным. Как в этой стране, где практически каждый является сторонником или противником Вестерна, можно найти неубежденное лицо? Процесс тянулся уже три недели и был еще очень далек от завершения. Тем временем многих выпустили из тюрьмы под залог. Через два дня после этого четверкой неизвестных был застрелен Рекстер, а двое служащих комплекса, Джонс и Дэннис, погибли при взрыве бомбы, подложенной в их автомобиль. Восемнадцать их коллег были тотчас же упрятаны обратно за решетку ради их собственной безопасности, но начали неистово протестовать и снова вышли на свободу.

– Вы полагали, – сказал Карфакс сенатору, – что они будут так напуганы, что сами попрячутся в тюрьму? Я, тем не менее, не заметил с их стороны особого беспокойства.

– Вы что-нибудь подозреваете?

– Прежде всего, мы не знаем доподлинно, были ли те двое, взорвавшиеся в машине, Джонсом и Дэннисом – от них не осталось ничего, даже зубы были разбиты.

– Думаете, это были не они?

– Такую возможность не излишне предусмотреть.

– Почему кому-то выгодно, чтобы их считали мертвыми?

– Во-первых, фанатики-антивестерниты не станут их разыскивать. Но я сомневаюсь, что главная причина заключается в этом. Ради этого не стоило убивать двоих людей. Нет, ставка должна быть гораздо выше.

Наступило молчание. Потом Лангер нетерпеливо произнес:

– Какой же?

– Возможно, один из них на самом деле – Вестерн.

Сенатор сел, словно у него подогнулись колени.

– Вы серьезно? Простите... Конечно, серьезно. Но зачем же он обменялся телами с вашим дядей?

– Думаю, он принял это решение в последнюю минуту. Что может быть лучше, чем сбить всех со следа, став Дэннисом или Джонсом, а свое тело передать Руфтону Карфаксу? Дядя не сможет ничего сказать, и все поверят, что Вестерн мертв.

– Мне следовало самому додуматься, – недовольно буркнул Лангер.

– У вас и без того голова забита, – сказал Карфакс. – Разумеется, все могло быть и не так.

– Что вы имеете в виду?

– Может быть, Вестерн предусмотрел дальнейшее, и Дэннис или Джонс исчезли, чтобы увести нас в неверном направлении. Возможно, он скрывается в теле одного из восемнадцати. Или просто убежал в горы.

– Но он предполагал, что ваш дядя унесет свою тайну в могилу. Никто, кроме вас и меня, не знает о его последних словах. К чему, в таком случае, все эти ухищрения?

– Вестерн не был гениальным ученым, но был в высшей степени предусмотрительным и хитрым человеком. И мог предугадать, что мы возьмемся за его поиски. Думаю, что надо было произвести речевую экспертизу, пока Дэннис и Джонс были под рукой. У нас есть записи?

– Есть, – ответил Лангер и потянулся к видеофону, чтобы отдать распоряжение.

Через три часа специалисты дали ответ.

Пробежав глазами заключение, Лангер выругался.

– Он был у нас в руках! А теперь выскользнул! Потому что мы были глупцами, глупцами, глупцами!

– Нет. Мы просто были непредусмотрительными, – сказал Карфакс. – Что же, значит, те двое не были Джонсом и Дэннисом.

– Во всяком случае, не Дэннисом. Видимо, Джонс знал, кем на самом деле является Дэннис, и это стоило ему жизни.

Взрыв произошел в 23.16 в гараже возле дома Джонса, в новом пригороде Минерва-Хиллз, к северо-востоку от Альтадены, штат Калифорния. Соседи, оправившись от потрясения, высыпали на улицу, но не заметили ни незнакомых людей, ни умчавшихся автомобилей.

Лангер выслал на прочесывание всего пригорода большую бригаду сыщиков, и они опросили каждого, кто мог быть потенциальным свидетелем. На это ушло две недели. Результат оказался нулевым.

Сенатор раскрутил самую грандиозную охоту на человека в истории США. Каждый полицейский участок на территории всей страны был снабжен фотографиями, отпечатками пальцев, рисунком сетчатки и записями с голосами Дэнниса и Джонса, а также описанием их внешности и привычек. К розыску было подключено даже ФБР, хотя и не было никаких свидетельств, что эти двое совершили какое-либо государственное преступление. Это было сделано самим президентом, которого Лангер посвятил в суть проблемы.

В дополнение ко всему этому, сенатор нанял еще тридцать частных агентств.

Разумеется, истинный смысл происходящего знали только трое: Карфакс, Лангер и президент.

К концу месяца, когда облава не дала результата, сенатор приобрел полчаса наиболее просматриваемого времени всех десяти основных телевизионных каналов. В экстренном выпуске были показаны фотографии Дэнниса и Джонса, даны полные их описания и обещана награда миллион долларов – за любые сведения.

– Это должно соблазнить даже самых фанатичных приверженцев Вестерна, – сказал Лангер Карфаксу.

– Не уверен. Вестерн может обещать нечто большее, чем деньги – бессмертие.

– А как он сможет это сделать, не располагая «Медиумом»?

Карфакс задумался, не замечая, что окурок сигареты прижигает ему пальцы. Потом резко отшвырнул его и выругался.

– Как же я не подумал об этом сразу?

– О чем?

– Где бы Вестерн не был, он вовсе не намерен сидеть сложа руки, пока фараоны его не раскопают. Рано или поздно его обнаружат, он должен это понимать. Ему надо перебраться в новое тело. Значит, нужно построить еще один «Медиум»?

– Вполне возможно, – согласился Лангер. – Но как может нам помочь такое предположение?

– Мое расследование в Бигсур-Центре выявило определенное количество электрических деталей, типы применяемых плат и конструкцию шкафа, пульта управления. Многие из составных частей сгоревшего в Мегистусе «Медиума» идентифицированы. То есть можно получить частичную реконструкцию машины. Новую мы создать не сможем, но выясним, что именно придется заказывать Вестерну, если он захочет собрать еще один «Медиум». Ему понадобится некоторое количество очень мощных электронных ламп, которые практически никогда не используются частными заказчиками. Составьте перечень всех поставщиков электрических деталей и производителей шкафов и пультов в США и в Канаде. Перечень всего того, что было продано со дня исчезновения Вестерна. Потом пропустите эти перечни через компьютер. Он сообщит, куда направлены детали, нужные для создания «Медиума». По этому адресу вы и найдете Дэнниса. То есть Вестерна.

– Вы представляете, сколько это отнимет времени и денег?

– Я знаю, что ваше личное состояние сильно пострадало, – сказал Карфакс. – Но вы с помощью президента можете добиться финансовой поддержки федерального правительства.

– Надеюсь. Но конгрессмены – сторонники Вестерна, могут учуять неладное и начать задавать вопросы. Узнав о том, что мы затеваем, тот снова затаится.

– Но мы не имеем права упускать этот шанс.

– Ладно, – согласился сенатор. – Я попрошу связать меня с президентом прямо сейчас. Прошу прощения.

Он закрыл за собой дверь в соседнюю комнату – комнату спецсвязи. А Карфакс решил пока что воспользоваться видеофоном. Он набрал номер своего дома в Бусирисе, и после трех звонков Патриция откликнулась.

– Извини, Пат, – сказал Карфакс. – Но я был слишком занят, чтобы позвонить утром. Лангер загрузил меня работой. Неофициально я – самый доверенный его секретарь. Как там у тебя?

– Ничего нового, если не считать, что очень по тебе скучаю, – улыбнулась она. – Ты приедешь в течение ближайших двух недель?

Он заколебался.

– Не знаю. Все может неожиданно измениться.

– Ты имеешь в виду Джонса и Дэнниса?

– Я не имею права обсуждать что-либо по телефону.

– Извини. Очень жаль.

– Но вид у тебя совсем не жалкий.

– И все-таки мне жаль. Себя. Я ужасно одинока. Мне не хватает тебя. Я уже вступила в женскую лигу избирателей, посетила цикл лекций по живописи, обзавелась друзьями. Не хмурься, друзьями женского пола. Много читаю, не отхожу от телевизора... А когда наступает время ложиться в постель...

– Понимаю, – улыбнулся он. – Может быть, тебе следует вернуться в Вашингтон. Но и здесь мы будем видеться не часто. У меня сейчас восемнадцатичасовой рабочий день, если не больше. И все же это лучше, чем разлука.

– Нет, хуже, – запротестовала она. – И мне не нравится Вашингтон.

– Если все закончится благополучно, мы будем все время вместе. Сможем вести нормальную жизнь. При условии, разумеется, что мне удастся найти место преподавателя. Хотя, как мне кажется, Лангер сможет в этом помочь.

– О, надеюсь, – сказала она. – Мне не хочется жаловаться, Гордон, но я просто схожу с ума.

– Послушай, я приеду через неделю... или чуть позже, если работа пойдет на лад. Ничего определенного обещать не могу, но надеюсь, что все будет хорошо. Видишь ли, мне все это столь же не по душе, как и тебе.

– Но ты занят и приносишь пользу, а я – нет. Я хочу, чтобы ты был рядом, и я тоже могла быть занятой и полезной, заботясь о тебе, будучи хорошей женой.

– Знаю... Давай заканчивать разговор. Сенатор возвращается.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Очень-очень. До свидания. До скорого, надеюсь.

Вошедший Лангер бросил на видеофон настороженный взгляд.

– Кто это был?

– Патриция. Ей время от времени необходимо слышать мой голос.

– У нее какие-нибудь неприятности?

– Нет. Но она скучает.

– Завтра у нас слушание государственной инвентаризационной комиссии, – объявил сенатор. – У нее имеется полная опись всех электронных деталей, проданных за последние пять лет, кроме сорока восьми последних часов. Специалисты организуют сканирование этих данных, как только получат их. Я велел Гаррисону, председателю ГИКа, чтобы результаты были к завтраку.

Вы их получите, подумал Карфакс. Но вам это будет чертовски дорого стоить.

– Узнав адрес, мы захлопнем крышку, – продолжал Лангер. – На этот раз уйти будет невозможно. Я велю заблокировать все дороги, закупорить любые возможные пути бегства. Но мы не будем врываться, словно армия завоевателей. У него не должно возникнуть ни малейшего подозрения. Я хочу взять его живым и отдать под суд, чтобы выплыла вся низость совершенного им. И к тому времени, когда я с ним окончательно разделаюсь, у Вестерна на всей Земле не останется ни одного приверженца.

– Вы хотите рассказать обо всем? – удивился Карфакс. – Обо всем, что имеет хоть какое-либо отношение к этому делу? Я имею в виду...

Лангер взглянул на него и отвернулся, чтобы налить себе виски. Карфакс смотрел на его широкую спину и думал, что будет с ним и Патрицией, если события в особняке Лиффлона станут достоянием общественности. И неужели же сенатор позволит защите Вестерна докопаться до его участия в событиях в Мегистусе? Нет, вряд ли.

Лангер поставил бокал.

– Не будьте глупцом, Гордон. Я не собираюсь рисковать своей карьерой, даже если все содеянное мной было сделано из самых высоких побуждений, ради спасения человечества. Конечно, Вестерн может выдвинуть обвинения, но ему не удастся ничего доказать. А я смогу доказать все.

Карфакс взглянул на часы.

– Мне хотелось бы уйти спать, если я вам больше не нужен. Похоже, эта ночь будет короткой, а завтрашний день – длинным. То есть, если ГИК придет к определенному заключению.

– Обязательно придет. Спокойной ночи, Гордон.

– Спокойной ночи.

Карфакс думал, что его ожидает бессонная ночь. Он заснул почти мгновенно и без сновидений. Разбудил его телефон. На экране появилось лицо Лангера. Волосы его были взъерошены, под глазами темнели круги. По лицу блуждала счастливая, хотя и сатанинская, улыбка.

– Одевайтесь и сразу же спускайтесь вниз, – велел он. – Позавтракаем в самолете.

– Имя и адрес? – спросил Карфакс.

– Альберт Самсел. Дом на ферме поблизости от Понтиака, штат Иллинойс. Он приобрел ферму два года назад, но переехал совсем недавно. Описание соответствует Дэннису. Все детали были доставлены ему.

– Все как-то очень легко получается, – покачал головой Карфакс. – Но мы ведь еще не поймали его, не так ли?