ВСЕ СТРАШНЕЕ И СТРАШНЕЕ…

Глаза Нэнси слезились от дыма и копоти так сильно, что она уже почти ничего не видела. Судорожно схватив с постели подушку, девушка стала размахивать ею в воздухе, разгоняя дым, и двинулась к противоположной стене с намерением потихоньку добраться до письменного стола Уилла, где она впервые заметила огонь.

Сквозь слезы, смрад и копоть Нэнси все-таки сумела различить издали невысокую стопку бумаг на столе; они хрустели и потрескивали, сгорая на глазах, превращаясь в пепел. Догадавшись, что промедление смерти подобно, юная сыщица в два приема пересекла комнату.

Тяжелое бархатное покрывало было мигом сдернуто с кровати; одежда и подушки при этом разлетелись в разные стороны. Девушка набросила покрывало на письменный стол в отчаянной попытке потушить пламя.

Она рассчитала правильно. Убедившись, что огонь больше не уничтожает стол и бумаги Леонарда, Нэнси побежала к окну. Брэддок торопилась следом. Они сорвали с карниза закопченные шторы и ногами быстро затоптали языки огня, уже поползшие снизу. Сильный жар проникал сквозь подметки туфель, причиняя боль ногам, потручьями струился по спинам, но они почти не замечали этого.

Когда стало ясно, что сражение выиграно и последняя вспышка пламени побеждена, усталая, перепачканная сажей Нэнси нечаянно задела носком туфли обуглившуюся вещицу непонятного происхождения, валявшуюся на почерневшем паркете. На вид это было что-то маленькое, продолговатое, и Нэнси ногой легко подбросила предмет. Почти сгоревший, рассыпавшийся, он тем не менее показался ей знакомым. Больше того, через несколько секунд она безошибочно определила, что смотрит на остатки сигары Шербински.

Нэнси нагнулась и бережно взяла комочек в руки. Отведя назад волосы и заложив потные пряди за уши, она обернулась к Эйлин Брэддок.

— Вот теперь настал час позвонить в службу безопасности.

Эйлин послушно подняла телефонную трубку. Тремя минутами позже в замке повернулся ключ и Рэй Шербински собственной персоной возник на пороге номера 1203.

— Как? Это опять вы? — Он был безмерно удивлен. Потом охранник заметил, что у Нэнси черное от копоти лицо, а в комнате творится нечто несусветное.

— Это как прикажете понимать? Вы что тут себе напозво-ляли? — с нешуточной угрозой в голосе возопил он, шагнув внутрь. — Во что превратили номер? Да знаете ли вы, что за подобное безобразие мы вас можем в два счета вышвырнуть из отеля?! Поджечь помещение! Слыханное ли дело? Да, да! За пожар в комнате вас в одну минуту ничего не стоит выбросить вон!

— Хочу внести небольшую поправку, — бесстрастным тоном проговорила Нэнси. — За пожар в комнате, устроенный лично вами.

— Мной? — в полном недоумении спросил Шербински, остывая. — Да я сюда только что пришел.

— Это во второй раз. А перед тем приходили в первый и покинули номер мистера Леонарда всего минут пятнадцать назад, — объяснила Нэнси. — Мы вас видели.

— А вы-то сами что тут делали? — набычился Шербински. — У вас нет никакого права находиться в чужой комнате в отсутствие хозяина или служащего отеля.

— Это серьезный вопрос, и мы его обсудим, — отвечала Нэнси. — Однако, по-моему, прежде следует решить вопрос гораздо более важный: что делали здесь вы, мистер Шер-бински? На мой взгляд, вы проникли сюда специально, чтобы устроить пожар. Скажите правду, вы решили поджечь комнату только потому, что знали о нашем присутствии, или у вас была еще какая-нибудь причина?

— Да я вас вообще не видел! — заревел главный охранник. — И ничего я не поджигал! У меня такого и в голове не было!

Нэнси молча протянула ему ладонь, где лежал остаток сигары. Потом осведомилась:

— Это вам ничего не напоминает?

Шербински поперхнулся, затем, откашлявшись, пробормотал со злобой:

— Откуда это у вас? Где вы ее нашли?

— На полу. В том месте, куда она была брошена.

Шербински прошиб пот. Лоб его взмок, темные пятна расползлись по светло-серой униформе. Он молчал и, казалось, никак не мог прийти в себя.

— Признаю: сигара действительно моя, — вымолвил наконец охранник. — Я не лжец и запираться не буду. Но клянусь вам чем хотите, это не поджог, это обыкновенный несчастный случай. Я хотел выбросить сигару, а не учинить пожар в номере мистера Леонарда. Просто хотел выбросить сигару!

— Был это несчастный случай или что-нибудь иное, — сказала Нэнси, — одно дело. Но вы так и не ответили мне, зачем поднялись в комнату Уилла в первый раз и что вас интересовало.

— Я вел расследование, — объявил Шербински. — Вернее, только приступил к нему. Вы же сами доказывали мне с пеной у рта, что парня из этого номера украли какие-то злодеи! Разве нет?

— Доказывала. Но вы убеждены, что явились сюда с тем, чтобы найти улики, изобличающие преступников, а не с тем, чтобы их уничтожить? — сурово спросила Нэнси.

— Я был здесь, потому что этого требовала моя работа. Я выполняю свой служебный долг, — настаивал Шербински. — Повторяю вам снова: я вернулся в номер, чтобы начать следствие по делу о похищении постояльца нашего отеля. Я обязан был вернуться.

— А мне казалось, вы уверены, будто вся эта история с исчезновением двух людей, — всего лишь розыгрыш, затеянный нами, «детективщиками, психами несчастными», — резко возразила Нэнси, испытующе глядя в лицо Шербински.

— Уверен и не скрываю, — твердо ответил тот. — Но распутывать всякие странные происшествия в «Букингеме» — моя обязанность. Неважно, какие они, эти происшествия, и что за ними скрывается. Вы, между прочим, сами так говорили. А теперь, если не возражаете, я вызову сотрудников административно-хозяйственного отдела, чтобы они привели комнату в человеческий вид. За себя не бойтесь. Ничьих имен я не назову.

— И очень хорошо сделаешь, — тихо прошептала Нэнси. — Потому что твое имя открывает у меня список подозреваемых.

Шербински зашагал к двери, но, прежде чем выйти за порог, обернулся и бросил на комнату последний, странный, несколько испуганный, как показалось девушке, взгляд. Она молча слушала, как он идет по коридору своей тяжелой поступью, и смутная догадка, связанная с главой службы безопасности, брезжила у нее в мозгу. Что-то она хотела и не могла припомнить.

Эйлин Брэддок протянула Нэнси клочок серой ткани.

— Возьмите. Может быть, это наведет вас на какие-нибудь дельные соображения. Я убедилась, что вы отлично справляетесь с работой детектива; поэтому все улики, даже самые ничтожные, должны быть у вас в руках.

Нэнси рассеянно вертела в пальцах серую тряпочку, силясь сосредоточиться на чем-то забытом, ускользающем. Внезапно ее словно током ударило. Ну, конечно же! Униформа Рэя Шербински изготовлена из ткани точно такого же серого цвета! Стало быть, в тот день, когда из номера силой увезли Уилла Леонарда, с ним боролся или сам Шербински, или кто-то из его подчиненных — сотрудников службы охраны. Отныне с этого любителя сигар нельзя спускать глаз. Ни на минуту!

— Не знаю, как вы, — устало пожаловалась Эйлин, — а я совершенно измучена и еле стою на ногах. Пожалуй, поплетусь к себе в комнату, приму душ, подремлю малость.

— А я думала, вы хотите помочь мне расследовать похищение. — В тоне Нэнси слышалось разочарование. Писательница улыбнулась.

— Вам не требуется моя помощь, — вымолвила она с явным уважением к собеседнице. — Если кто и сможет отыскать этих несчастных Сэлли и Уилла, так это вы. Никаких сомнений! А я… Я гожусь лишь на то, чтобы сочинять детективные романы.

Сочинительство — привычное дня меня дело; к нему я и вернусь.

Подтянув свои широкие, перепачканные копотью спортивные брюки, Брэдцок кивнула Нэнси на прощание и покинула номер 1203.

Девушка тоже ощущала зверскую усталость; поразмыслив, она решила, что пора передохнуть и отправилась в собственную комнату. У нее даже не было сил зажечь свет; так, в темноте, она замертво и рухнула на постель. И только-только начала погружаться в дрему, как внезапно дверь с шумом отворилась: в номер, громко смеясь, вошли Джорджи и Бесс.

— Конечно, самое потрясающее — это робот-детектив женского пола! Электронная сыщица! — возбужденно говорила Джорджи. — Она не только соображает гораздо быстрее человека, она еще и не боится ни пуль, ни ударов. Ее нельзя разрушить!

— Тефлоновое покрытие, — весело хихикнула Бесс, протягивая руку к выключателю. В следующую секунду она уже оторопело взирала на черное от сажи лицо Нэнси и ее опаленную огнем одежду.

— Вот это да! — воскликнула Бесс, наглядевшись. — У Нэнси такой вид, будто она совсем недавно тоже воспользовалась этим тефлоновым покрытием. Открывай глаза! Что с тобой было?

Нэнси с трудом разомкнула ресницы.

— В комнате Уилла Леонарда произошел пожар, — объяснила она, зевая.

Джорджи и Бесс бросились к кровати.

— Ты не пострадала? — в испуге спрашивала Бесс. — Послушай, может, надо немедленно вызвать врача?

— Я в полном порядке, — ответила Нэнси. — Только чуть-чуть притомилась.

— Как это случилось? — Джорджи с беспокойством глядела на подругу.

Нэнси дала им полный отчет о событиях. Рассказала, что обнаружила Эйлин Брэддок в номере 1203, что та не носит голубые контактные линзы, и это установлено с абсолютной точностью, что Эйлин разыскала чуть не под кроватью клочок материи серого цвета, что они обе спрятались от Шербински, а потом, когда он удалился, почувствовали запах его отвратительной сигары, смешанный с гарью…

— Лично мне Шербински этот в высшей степени подозрителен, — покрутила головой Джорджи, когда Нэнси завершила свое повествование. — Сначала он с шумом и бранью отказывался взять в свои руки расследование и, сколько ты его ни просила, отбивался от этого дела. Теперь, как снег на голову, он является в комнату Уилла Леонарда и преспокойно ее поджигает! Разве это не улика против него? И серьезная! А кусочек серой материи от его формы, насколько я могу судить, вообще решает исход наших поисков. Шербински — тот человек, которого ты ищешь, Нэн, поверь мне.

— Я того же мнения, — поддержала кузину Бесс.

— Вы обе правы, — медленно начала Нэнси. — Согласна: все сошлось, все совпало. Одно к другому. Внешне совпало. И пожар, и обрывок ткани… Но припомните: кроме Эйлин Брэлдок, мы больше никого не проверяли настолько, чтобы исключить из списка подозреваемых. Вот первое, пришедшее мне на ум: что делал Питер Торнтон на съемках «Полицейского» сегодня утром, когда в нас стреляли? Почему он стремглав умчался оттуда? И кто, наконец, зарядил пистолет настоящими патронами?

— Да… А еще у нас имеется Мэтт Зиглер… — задумчиво протянула Джорджи, соглашаясь. — Это ведь он пригласил нас сегодня поглядеть, как будут снимать фильм. Или, точнее выражаясь, как с нас попытаются снять скальпы.

— Верно. Отношения с Зиглером — еще один вариант, — кивнула Нэнси. — Кроме того, мы слишком мало знаем о Денис Эллингсен, чтобы иметь право вычеркнуть ее из нашего списка. Так что многие версии еще не отработаны.

Нэнси прервал громкий телефонный звонок. Джорджи дотянулась рукой до маленького столика у кровати, где стоял аппарат.

— Алло! — проговорила она. — Что? — Глаза ее растерянно забегали. — В десять часов? Хорошо, мы придем. — С этими словами девушка положила трубку и ошеломленно уставилась на Нэнси и Бесс.

Приподнявшись, юная сыщица оперлась на локоть.

— Кто это был?

— Понятия не имею, — пожала плечами Джорджи. — Мужчина, но абсолютно незнакомый. Говорил приглушенным голосом, — такой, знаете, бывает, когда прикрываешь рот рукой и произносишь слова. Сказал, что если мы хотим найти и освободить Уилла и Сэлли, то завтра ровно в десять утра нам надлежит стоять в вестибюле Художественной галереи Фремонта.

— Мужчина! — вскричала Бесс взволнованно. — Стало быть, Эллингсен ни в чем не виновата.

— Совершенно необязательно, — возразила Нэнси. — В историю с похищением Сэлли и Уилла могло быть вовлечено несколько человек.

— Ладно, неважно, кто он, — махнула рукой Бесс. — Я рада, что дело в конце концов двинулось и мы что-то сумеем совершить ради спасения наших знакомых. Ожидание — это прямо смерть. Хуже смерти!

Джорджи внезапно вздрогнула.

— Тебе непременно надо было произнести это слово?

На следующий день ровно в девять часов тридцать минут утра девушки вышли из парадных дверей отеля «Букингем» на улицу. Почти в ту же секунду черно-белое такси, описав по подъездной дорожке правильный полукруг, остановилось рядом с ними.

— Отлично. Мы приедем как раз вовремя. — Нэнси открыла заднюю дверь автомобиля, пропуская вперед подруг. Все втроем они удобно уселись на заднем сиденье.

— Пожалуйста, к Художественной галерее Фремонта, — сказала Нэнси шоферу.

Тот послушно кивнул, не оборачиваясь, и тронул машину с места. Скрипнув тормозами, она завернула за угол и на большой скорости устремилась к широкой магистрали, кольцом окружавшей центр Чикаго.

— Он что-то слишком гонит, — забеспокоилась боязливо Бесс. — Может, скажем ему, чтобы ехал потише?

— Сейчас я его попрошу, — пообещала Нэнси.

Сбоку она не видела лица водителя: лицо заслоняли широкие поля шляпы, но что-то в этом человеке — в посадке его головы, в развороте плеч — показалось ей смутно знакомым, однажды уже виденным. Перегнувшись через спинку переднего сиденья, она попыталась рассмотреть его получше, но он, как нарочно, отвернулся от нее.

— Простите, — сказала Нэнси. — У нас к вам просьба: нельзя ли немного сбавить темп?

Вместо того чтобы поехать медленнее, водитель с силой нажал ногой на педаль акселератора. Автомобиль бешено понесся вперед. Нэнси бросила быстрый взгляд на спидометр. Они двигались со скоростью восемьдесят миль в час!

— Прошу вас, остановитесь! — крикнула девушка. Ответа она не получила; воздух со свистом врывался в открытые окна такси.

Еще минута — и дорога пошла под уклон. Водитель начал понемногу притормаживать. Нэнси не успела даже сообразить, что происходит, как он вдруг открыл свою дверь и выпрыгнул из автомобиля. Машина мчалась все скорее и скорее.

В ужасе Нэнси снова обратила глаза к спидометру. Семьдесят… Восемьдесят… Девяносто! Склон кончился, они выехали на широкую главную магистраль и понеслись прямо по встречной полосе.

Сначала ушей Нэнси коснулись пронзительные звуки автомобильного сигаала, потом она увидела, как прямо на них очень быстро мчится школьный автобус, похожий в тот миг на гигантское желтое пушечное ядро.

— Господи! — завизжала Бесс. — Осторожно!

Загрузка...