Лучший из миров

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Это было потрясающе! Мэгги громко расхохоталась, глядя на карикатуру высокого худого мужчины в берете и холщовой блузе, с утрированно длинным тонким носом и огромными мешками под слишком близко посаженными глазами.

Сходство было просто поразительным.

— А говорил, что у тебя нет художественного таланта!

— Его и нет. Просто моя подруга — полицейский художник, и она научила меня некоторым штукам. Как правило, ей приходится составлять портрет по частям, опираясь на показания очевидцев, но когда дело доходит до того, чтобы свести воедино глаза, нос и рот — ей нет равных.

Мэгги попыталась увидеть Бена глазами карикатуриста или… полицейской художницы: густые темные волосы, которые он то и дело отбрасывает со лба рукой, брови вразлет, высокие скулы, нос — не большой, но и не маленький, рот…

О господи, этот его рот…

С губ Мэгги было готово сорваться множество вопросов: чему еще научила его полицейская художница? были ли между ними какие-то особые отношения? что с ней стало теперь? Но она вовремя прикусила язык.

Это не твое дело, Мэг!

У каждого человека есть прошлое. Кроме того, она давно — с тех пор как впервые заметила, что мальчики, оказывается, отличаются друг от друга и порой среди них встречаются интересные особи, — поняла, что самые привлекательные из них, как правило, тщеславны и пусты. Не то чтобы в жизни ей приходилось так уж часто общаться с красавцами или ходить к ним на свидание, но чисто теоретически…

Когда они вошли в кухню, Сюзи готовила бутерброды. Мэгги открыла холодильник и достала кувшин холодного чая.

— А где Энн? Она же сказала, что поможет.

— Судя по тому, что нет ее чашки, в нашей комнате, должно быть.

Насыпав в ведерко льда для тех, что любит ледяной чай, Мэгги поспешила в комнату, на ходу вспоминая все, что она знает об аллергиках и как им помочь. Но в комнате Энн не оказалось, как не оказалось и в студии. Мэгги поднялась наверх и проверила душевую, несколько раз позвала Энн по имени, но безрезультатно.

— Может быть, она поехала в город в аптеку? Сюзи намазывала мягкий сыр и арахисовое масло на булочки с маком, а сверху клала кольца маринованного лука.

Мэгги в ужасе взирала на эту кулинарную фантазию, а затем заметила:

— Если она достаточно умна, то поест в городе.

Интересно, кто занимался закупками? Лучше бы купили низкокалорийный майонез…

— И ржаной хлеб. В следующий раз, когда кто-нибудь поедет за продуктами, пусть купит буханку, — вмешался в разговор Чарли.

Когда с бутербродами и стаканами в руках все потянулись на веранду, Сюзи и Мэгги остались в кухне наводить порядок.

— Остатки арахисового масла я выброшу, все равно завтра придется открывать новую банку, сказала Сюзи.

— Интересно, что имел в виду Перри, когда спросил, кто может достать руками пальцы ног? задумчиво спросила Мэгги, стряхивая со стола крошки от ванильных вафель. — Как он мог задать такой жестокий вопрос? Посмотри на наших соучеников — большинство женщин в лечебных резиновых чулках, да и мужчины не лучше.

— Может, Чарли и носит резиновые чулки, но ковбой, бьюсь об заклад, обходится без них, — с усмешкой ответила Сюзи, опускаясь на стул и откидываясь на спинку. — С удовольствием проверила бы, чтобы потом сказать тебе наверняка.

— Лучше бы ты занялась другим мужчиной, напомнила Мэгги.

— Ах да…

Закончив с уборкой, молодые женщины присоединились к остальным, уже собравшимся в студии. На столах были разложены результаты их утренних художественных потуг, которые Перри поочередно подвергал критическому анализу.

Мэгги не смотрела в сторону Бена, но помимо воли следила за ним боковым зрением. Расставив ноги и засунув руки в карманы обтягивающих джинсов, Бен хмуро взирал на приближающегося маэстро.

Когда Перри оставалось сделать всего пару шагов, кто-то, посмотрев в окно, увидел, что начался дождь. Все поспешили на улицу, чтобы спасти оставшиеся там с утра рисовальные принадлежности, и Мэгги услышала, как Бен сказал двум «своим» женщинам, что принесет их вещи.

Она на шаг опередила его и первой выскочила наружу, чтобы тут же поскользнуться на мокрых ступеньках. Бен ловко поймал ее за талию и поставил на землю.

— Безумные платформы и скользкие ступеньки отличный рецепт нажить себе неприятности.

С этими словами он бросился на спасение прежде всего того, что мог повредить дождь.

Мэгги же, собирая свои принадлежности, думала о том, что неприятности, связанные с трехдюймовыми платформами и скользкими ступеньками, ерунда по сравнению с теми, что грозили ей со стороны этого мужчины.

Рядом с ней суетилась Сюзи. На ее лице, как всегда, была усмешка.

— Молчи! — рявкнула Мэгги.

Схватив все, что лежало на шатком карточном столике, который она использовала в качестве подставки для рисования, Мэгги оглянулась по сторонам, не нужна ли кому помощь. Дождь заметно усилился, поэтому она стала хватать все, что, по ее мнению, требовалось спасти от дождя, а затем побежала к дому.

На пороге ее встретил Чарли, забравший у нее из рук все, что она принесла, и в этот момент ей на плечо легла большая теплая ладонь.

— Успела все забрать? Или нужно сделать еще одну ходку?

— Кажется, все. Спасибо. О столах можно не беспокоиться.

— Думаю, мой утренний шедевр тоже стоило оставить под дождем, — проворчал Чарли. — Хуже он бы не стал, а вот лучше — вполне мог. Я вам не рассказывал, как однажды я рисовал на набережной, а пролетающая чайка нас… извиняюсь, нагадила на мой морской пейзаж? Скажу честно, она его ничуть не испортила. Когда я попытался смыть ее помет, он лишь размазался, придав особую глубину серому небу.

Бен и Мэгги рассмеялись и вместе с Чарли вернулись в студию, где ученики разбирали спасенные принадлежности. Рука Бена уверенно лежала на спине Мэгги, отчего ее кожа покрылась мурашками, став похожей на гусиную, а в месте соприкосновения с его ладонью начала гореть.

Мэгги резко отскочила, сказав, что должна переодеться, и в это время сверху послышался какой-то грохот.

Одна из женщин поправила свой слуховой аппарат.

— Гром?

— Маэстро упал, — пошутил кто-то.

— Скорее, уронил кирпичи. — Это сказала женщина, работа которой вчера очень понравилась Мэгги.

В этот момент на верхней ступеньке лестницы появился маэстро собственной персоной, целый и невредимый.

— Не волнуйтесь, дорогие. Это всего лишь посылка с бумагой для рисования, которую доставили утром.

Так вот что было в посылке! Мэгги уже поняла глубокую разницу между настоящей трехсотдолларовой бумагой для рисования и дешевой, купленной на распродаже, только не предполагала, что дорогая бумага может быть еще и такой тяжелой.

Потирая руки и лучезарно улыбаясь, Силвер спросил:

— Все покончили с ленчем? Отлично, отлично, отлично! Можем начинать урок?

— Будто у нас есть выбор, — пробормотал Бен.

Мэгги пребывала в раздраженном состоянии похоже, ее миссия грозила с треском провалиться, а уж если вспомнить, в какую сумму ей обошлась поездка… Пока у нее нет ни единого доказательства того, что Перри Силвер — пройдоха и мошенник, зато она вдоволь наслушалась, что у нее неподходящие краски, неподходящие кисти и неподходящая бумага. Впрочем, с последним она не могла не согласиться, поскольку бумага по десять долларов за лист мало чем отличалась от газетной.

А если к этим неприятностям добавить неизгладимое впечатление, которое произвел на нее один техасец с тягучим говором, глазами цвета выдержанного виски и упругими ягодицами, при взгляде на которого ей требовалась кислородная подушка для поддержания дыхания, то… Короче, Мэри-Роуз рисковала остаться с разбитым сердцем, поскольку Мэгги было уже не до Перри.

Энн проскользнула на свое место в студии спустя почти час после начала занятий.

— Привет. Куда ты подевалась утром? — шепотом спросила Мэгги, отметив, что Энн выглядит даже хуже, чем обычно. — Я сложила твои принадлежности на краю стола. Мы учимся, как послойно наносить краску. Ты ведь раньше уже училась у Перри, да?

Не ответив на вопрос, Энн сказала:

— Я, пожалуй, пропущу это занятие. Если руки еще способны работать, то голова отказывается.

На другом конце стола Сюзи слушала пояснения Чарли, поскольку Перри, похоже, не собирался к ним подходить. Все его внимание было сосредоточено на бывшем зубном технике и двух библиотекаршах.

— Эй, я тут подсчитала, — громко зашептала Сюзи, — что каждый час занятий стоит восемнадцать долларов. Умножь на пятнадцать человек и на количество часов. Представляешь, какую Перри имеет прибыль!

— Послушай, ты точно уверена, что не хочешь работать бухгалтером у своего отца? — поддела ее Мэгги.

— Как дела? — Рядом с ними возник Бен. — Как ты себя чувствуешь, Энн?

Та отвела взгляд, пробормотала что-то невразумительное и поспешно покинула комнату. Бен удивленно посмотрел ей вслед.

— Я сказал что-то не то?

Сюзи ответила, и между ними завязался шутливый разговор, а Мэгги вдруг почувствовала странные спазмы в животе и поняла, что это ревность. Задумываться о том, почему в животе, а не в сердце, она не стала. Куда ей соперничать с Сюзи? С такой фигурой, читай она хоть этикетку на машинном масле, это будет звучать так же возбуждающе, как главы «Камасутры».

У Мэгги фигуры не было — последние изменения в ней произошли в возрасте примерно тринадцати лет. И если с помощью макияжа она еще как-то могла усовершенствовать свое лицо, то грудь и бедра были просто безнадежны. С тех пор она вот уже много лет утешала себя мыслью о том, что главное в ее теле — мозг. С годами красота увядает, а ум становится лишь острее.

К ним подошла Джени и взяла Бена под руку.

Свои розовые волосы она собрала в хвост, что сделало ее похожей на подростка, лицо которого долго держали под водой, отчего оно сморщилось.

— Я подумываю о том, чтобы усыновить этого молодого человека. Как вы на это смотрите, леди?

Бен поцеловал ее в щеку и подмигнул Мэгги.

— Я хотел бы познакомить ее с мисс Эммой.

Это моя бабушка, — пояснил он. — Они бы непременно поладили.

Мэгги снова подумала о том, что Бен действует на людей как магнит. Сюзи повисла на его второй руке, а на лице противного ковбоя было написано огромное удовольствие. Мэгги уже подумывала о нанесении тяжелых телесных повреждений, когда рядом раздалось:

— Дети, дети, вы отвлеклись! Давайте-ка посмотрим ваши работы. Сюзи, куколка, по-моему, ты меня плохо слушала. Ты должна — класс, внимание, это важно! — осознавать, что акварельные краски — это не масляные и не акриловые. И работа с ними — это особая техника…

Было очевидно, что Перри упивается собственным красноречием. Он ужасно раздражал Мэгги, и она со злорадством подумала, каково ему будет, когда Мэри-Роуз вместе со своим трастовым фондом соскочит с его крючка.

Пока Мэгги, Сюзи и Энн готовили ужин, Бен сидел за кухонным столом и развлекал их тем, что рисовал карикатуры. Узнать Джени и Чарли не составило труда, с остальными было сложнее, но ужасно весело.

Мэгги смотрела на карикатуру, которая, по всеобщему мнению, изображала именно ее. Что это? Бен решил пожалеть ее? Побоялся задеть ее чувства? Зачем он придал ее фигуре эти сексуальные округлости, роскошные вьющиеся волосы и огромные глаза?

Она посмотрела на него, готовая высмеять его воображение, но осеклась, увидев, что он наблюдает за ней, откинувшись на стуле и скрестив руки на могучей груди. Другая женщина могла бы назвать его взгляд «пылающим» или даже «вожделеющим», но Мэгги, будучи прагматиком, решила, что он страдает астигматизмом.

Вошедший в кухню Чарли с восторгом воскликнул:

— Ты здорово это делаешь, парень!

— Кто и что делает здорово? — Никто не заметил, как в кухню зашел Перри. Обежав всех взглядом, он ткнул пальцем в Мэгги, Сюзи и Бена. Ты, Мэгги, ты, дорогая, и ты, Хантер. Я хочу провести с вами вечером дополнительное занятие, поскольку, по моему мнению, у вас пока не все получается.

Затем Перри наклонился и что-то прошептал на ухо Энн. Та поспешно выскользнула из кухни, даже не побеспокоившись о судьбе недоделанного салата.

С ножом наперевес Сюзи повернулась к Бену.

— Помоги мне, ковбой. Достань луковицу из мешка.

Мэгги приготовила вегетарианское чили и выложила из банки консервированные персики на десерт. Энн в кухне так больше и не появилась ни на ужин, ни для того, чтобы убрать после него.

Мэгги начала серьезно волноваться за их странную соседку. Если ей так плохо из-за ее аллергии, зачем она мучается и остается здесь?

После ужина Мэгги вышла на веранду. Дождь прекратился, оставив после себя густой туман, и весь пейзаж напоминал ей сцену из какого-нибудь средневекового любовного романа. Саму себя она представляла героиней в кринолине и под вуалью, спасающейся от погони.

Ей приятно было рисовать себе сказочные картинки, особенно в преддверии неминуемой критики маэстро. Отталкиваясь одной ногой, она качалась на качелях и почему-то совсем не удивилась, когда рядом появился Бен, схватился за цепь, останавливая качели, и уселся рядом.

— Как ты думаешь, на что у Энн аллергия? На этот дом? — спросил он.

— Вполне возможно. Дом старый, пропыленный. Теперь она жалуется еще и на зуд в руках.

Мэгги снова оттолкнулась, раскачивая качели.

Ей нужно было как-то реализовать переизбыток энергии, который возникал в ее организме каждый раз, когда рядом находился Бен. Постепенно на веранду подтянулись почти все ученики — те, кому не хватило плетеных кресел, сидели на перилах.

Бен втянул носом воздух.

— Хорошо пахнет.

Мэгги открыла рот, чтобы по закону жанра ответить, что это глициния, как вдруг с удивлением услышала, что произносит: «Средство против комаров».

— А где Сюзи? — поспешила спросить она, чтобы скрыть неловкость.

— Я не видел ее уже несколько минут.

Чувствуя на себе его насмешливый взгляд, Мэгги велела себе держаться как взрослая, а не как смущенный подросток.

— Может быть, она уже разговаривает с Перри?

Пожалуй, и нам пора.

— Ревнуешь?

— Что?

— То, что парень мошенник, еще не значит, что его не любят женщины. Часть проблемы как раз и состоит в том, что они его слишком любят.

— Не думаю. Ведь сразу видно, что он самовлюбленный болван. — Мэгги почувствовала, что настал подходящий момент сказать Бену правду.

Особенно если учесть, что он рассказал ей о своей бабушке. — Впрочем, что я говорю? Моя подруга влюблена в него без памяти и уверена, что и он тоже влюблен в нее.

Последовала долгая пауза.

— И?

— А я уверена, что ничего подобного.

— Почему?

Как бы объяснить ему это поделикатнее?

— Во-первых, они встречались только один раз…

— То есть ты не веришь в любовь с первого взгляда?

Мэгги снова с силой оттолкнулась. Бен, не ожидавший рывка, привалился к ней. Господи, любая женщина в подобной ситуации знала бы, что делать — качели на двоих, лунный свет, рассеянный серебристым туманом… Но только не Мэгги! Вечно неуклюжая и неловкая Мэгги Райли, чьим единственным школьным свиданием был поход на научную выставку с главным классным «ботаником».

— Понимаешь, моя подруга очень богата и хороша собой, но совершенно не приспособлена к жизни. А уж в мужчинах она вообще ничего не смыслит.

Последние слова Мэгги произнесла с трудом, потому что пальцы Бена начали массировать ее затылок.

— А ты уверена, что знаешь о мужчинах все, да? — Сильные, но нежные пальцы сделали еще несколько массирующих движений. — Расслабься.

И на несколько божественных мгновений Мэгги действительно расслабилась, но, почувствовав, что сейчас лужицей растечется у его ног, откашлялась и снова заговорила:

— Так о чем это я? Ах да, Мэри-Роуз… Так вот, отец слишком опекает ее и контролирует все ее свидания, а ведь ей уже двадцать пять! Просто средневековье какое-то. — Закрыв глаза, она снова отдалась во власть умелых рук. — Вот так… Здесь…

Хорошо-то как…

Скрип качелей и гул голосов привели Мэгги в чувство, и она поторопилась немного отодвинуться.

— Вероятно, я сгущаю краски, но она всегда безвольно позволяла родителям управлять своей жизнью.

— А кто управляет твоей?

Мэгги не могла не улыбнуться.

— Я. Во всяком случае, с тех пор, как пошла в детский сад. — Рука Бена снова легла ей на затылок и стала перебирать волосы. Ей бы следовало отодвинуться еще дальше, но это требовало слишком больших усилий. Чтобы скрыть собственную слабость, Мэгги снова заговорила:

— Мэри-Роуз с отличием закончила колледж. Кроме того, как я уже говорила, она очень хорошенькая.

— И в чем проблема?

Интересно, волосы имеют нервные окончания?

Ее — определенно. Скорее всего, потому что она подрезает их концы каждые шесть недель.

— Проблема в том… — Мэгги едва удерживалась от того, чтобы не свернуться клубочком у него под боком и не замурлыкать, а там пусть все идет своим чередом, — что Перри, по моему глубокому убеждению, охотится за ее деньгами. Может быть, я и несправедлива к нему, но я точно знаю, что, если она выйдет за него замуж, а потом обнаружит, что он совсем не тот, кого она себе нарисовала, это разобьет ей сердце.

В письмах читателей эта история повторялась неоднократно и на все лады. Женщины в отчаянии пишут о том, как изменились их мужья после свадьбы, как быстро они забыли о своих обещаниях, столь щедро раздаваемых до брака. Крушение надежд ведет к крушению брака, оставляя разбитыми сердца и несчастными детей.

Вот и думай об этом, Мэгги Райли, а не о том, как запрыгнуть в постель к мужчине, которого ты знаешь всего два дня!

— Постой! Правильно ли я тебя понял? Ты решила спасти свою подругу независимо от того, желает ли она, чтобы ее спасали?

— Не то же ли самое ты делаешь со своей бабушкой?

— Ничего общего. Я не успел предотвратить мошенничество в отношении мисс Эммы. И единственное, что я могу, — это позаботиться о том, чтобы другие пожилые леди не оказались обманутыми этим прощелыгой. Я должен объяснить им, где пролегает тонкая грань между навязчивой рекламой и мошенничеством, когда им пытаются всучить никчемные картинки под видом выгодного капиталовложения.

— Вот и отлично! Ты занимайся своим делом, а я — своим. Мне очень жаль твою бабушку, но ей уже не помочь. У меня же есть шанс уберечь Мэри-Роуз от опрометчивого шага, и не надо рассказывать мне о любви с первого взгляда, потому что Перри Силвер не распознает ее, даже если она свалится ему на голову и повалит на царственную задницу.

Массаж резко прекратился… потому что Бен, откинувшись на спинку, громко расхохотался.

Мэгги же захотелось провалиться сквозь землю.

Она сидит на качелях с самым красивым мужчиной, которого ей доводилось встречать, сверху светит полная луна, благоухает глициния, а что делает она?

Но откуда ей знать, как надо вести себя в подобной ситуации? У нее никогда не было серьезных отношений с мужчиной, если не считать неуклюжего тисканья на заднем сиденье «понтиака» Ларри Бичема, когда ей было семнадцать.

Плыви по течению, обычно говорила ей мать, выкурив одну из своих самокруток с марихуаной.

Мэгги никогда не умела плыть по течению.

Она всегда яростно боролась с волнами — когда ссорились родители, когда поддерживала отца после ухода матери, перелопатив гору литературы о депрессии, когда упорно училась и работала, чтобы иметь возможность поступить в колледж, а теперь прозябала в маленькой газетке в надежде когда-нибудь пробиться в крупную, серьезную газету.

— Мэгги? О чем ты задумалась? — Она и не заметила, как опустела веранда.

— О том, что у меня, наверное, преждевременный кризис среднего возраста.

— Я думаю, нам тем более следует объединиться, — тихо сказал Бен. И пока его слова доходили до ее сознания, он склонился к ней и поцеловал.

Поцелуй был нежным и умелым. Не отрываясь от ее губ, Бен сделал то, о чем она мечтала, — подтянул ее к себе и усадил на колени. Мэгги попыталась нащупать пуговицы на его рубашке, чтобы расстегнуть их, коснуться его широкой груди, прижаться к нему всем телом…

Кто-то открыл дверь, и звуки музыки привели Мэгги в чувство. Она широко распахнула глаза и отпрянула. Бен не попытался удержать ее, и Мэгги поспешила в студию. Она была готова выслушать любые нападки Силвера, потому что, какими бы неприятными они ни были, это не затронет ее сердца.

За спиной она услышала смешок. Плохо, очень плохо!

— Итак, как насчет объединения?

Мэгги резко обернулась, чтобы тут же уткнуться в грудь Бена — она не ожидала, что он так близко.

— Никак. Ты надеешься поймать его за руку, когда он будет «втюхивать» свои репродукции Джени и Джорджии, а я хочу записать на пленку, как он будет соблазнять Сюзи.

— Что, кстати, незаконно, — заметил Бен мягко.

— Ну и что! В любом случае я не понимаю, как мы можем действовать сообща. Может, объяснишь?