Луи Буссенар и его «Письма крестьянина»

Однако эту несчастную надо скорее пожалеть, чем ругать. То, что она стала такой, — в значительной степени вина родителей, не приучивших дочь к работе и бережливости. Сегодня родители позволяют своим обожаемым чадам буквально все! Они взирают на своих детишек в немом восторге, словно на каких-то божков, а когда эти избалованные детишки вырастают и сами становятся взрослыми, все у них в хозяйстве идет вкривь и вкось, потому что они ничего не умеют.

И вот теперь, когда многие женщины, получив соответствующее воспитание, вырастают бездельницами, лакомками и пустыми болтушками, в нашем обществе находятся чудаки, способные целый день напролет судить и рядить о правах женщин!

Да я сам первый готов утверждать, что у женщин есть такие же права, как и у мужчин. Я готов кричать о том, что женщина должна всегда и во всем быть равной мужчине! Но, черт побери, если у женщины есть права, то это значит, что у нее есть и обязанности! Но именно этого-то почему-то никто и не удосуживается объяснить сегодня девочкам и девушкам! И дело доходит до того, что дети, повзрослев, начинают воображать, что по уму они намного превосходят своих родителей, а женщины воображают, что они во многом превосходят своих мужей, которых держат под каблуком и выставляют на посмешище… вплоть до того, что заставляют этих недотеп толкать колясочки с младенцами, когда семейство выбирается на прогулку!

Само собой разумеется, что муж должен любить жену, добывать для нее и детей хлеб насущный, защищать свою спутницу жизни от невзгод и почитать ее, как самого себя. Да, женщина имеет право рассчитывать на хорошее, уважительное к ней отношение, на заботу и любовь. Но, со своей стороны, она должна по мере своих сил и возможностей брать на себя часть той тяжкой ноши, которая называется борьбой за существование. Раз оба супруга равны в правах, они должны быть равны и в обязанностях! Такой взгляд на жизнь обеспечивает в семье взаимное уважение и благосостояние, он позволяет супругам мало-помалу достичь если и не богатства, то хотя бы достатка, являющегося всегда следствием упорного труда и бережливости.

Если в нашем обществе возобладает именно такой взгляд на вещи, ни один супруг не будет иметь «счастье» услышать в ответ на робкие жалобы по поводу безденежья и отвратительного ведения хозяйства те жуткие слова, что по большому секрету пересказал мне один мой приятель.

Слова эти произнесла одна бессовестная мартышка в юбке и чепце в ответ на упреки мужа-почтальона, который, видите ли, посмел попенять ей за то, что в доме нет ни су, что обед простыл, что дети грязные и голодные, а сам хозяин семейства еще и рогат. Как вы думаете, что она ему сказала? А вот что: «Ты меня хотел… Ну так ты и получил все сполна… А теперь изволь поить и кормить меня, а я вольна тебя об…рать!»

Следует отметить, что Буссенар так хорошо вошел в роль простого крестьянина, человека, как говорят, от земли или от сохи, что почти забыл о своей истинной профессии литератора. И все же интересно было бы узнать, что он думал в глубине души о культурном уровне крестьян. Считал ли он, что для достижения экономической независимости крестьянам нужны новые знания, нужно образование? Полагал ли он, что может чем-то помочь? Следующее письмо дает ответы на эти вопросы.

Письмо № 141 от 4 января 1908 года (№ 860)

Доброго вам здоровья, господа и дамы!

Хотя Новый год уже и наступил и сей почтенный праздник уже миновал, я от всего сердца желаю вам отменного здоровья и рая на земле. Да, именно рая, и именно на земле, в ваших семействах, в ваших домах, вместо того чтобы желать вам гипотетических радостей в более или менее достоверно существующих райских кущах, которые мы сможем увидеть, только перейдя в мир иной.

Я, изволите ли знать, человек практичный и полагаю, что любое простецкое «на, держи» значит гораздо больше, чем любое обещание типа: «Ты его получишь, но попозже». Да, так называемый рай, о котором нам талдычат господа кюре, кажется мне штукой столь ненадежной, что никаким посулам, что мы будем там иметь, не стоит придавать ни малейшего значения… да и вообще верить не стоит… Итак, господа, давайте же мы, заботливые отцы семейств и законопослушные граждане, сделаем так, чтобы рай был у нас здесь, на земле. А чтобы этого добиться, нужно тотчас же, без промедления, браться за дело, ибо нам предстоит много и честно трудиться над улучшением условий нашего существования, чтобы сделать нашу жизнь прекрасной. Ведь следует признать, что жизнь крестьянина далеко не всегда приятна и весела…

Прежде всего я считаю, что, возделывая наши поля и проводя глубокую вспашку земли, мы должны одновременно возделывать, так сказать, наши мозги, наши умы! Слава тебе, Господи, мы ведь не животные! Никто не сможет оспорить правоту моих слов, если я скажу, что радости напряженной умственной работы являются необходимым дополнением к труду физическому, столь тяжелому и зачастую отупляющему.

К тому же у нас достаточно свободного времени. Долгими зимними вечерами, когда отдыхает земля, мы тоже отдыхаем. Так вот, вместо того чтобы дрыхнуть без просыпу или от скуки клевать носом у очага, было бы весьма полезно немного почитать. Разумеется, я имею в виду книги приятные и полезные для ума, а не эти идиотские романчики-однодневки, которые печатают в газетенках ценой в одно су. Они до того пусты и глупы, что могут уписаться даже деревянные лошадки. Если один из них начать читать вслух, то уши завянут, так что когда кончаешь читать эту дрянь, в голове ничего, ровным счетом ничего не остается! Как говорится, ни уму ни сердцу!

Но почему бы вместо всех этих глупостей не почитать какую-нибудь хорошую книгу по истории или географии? Где вы найдете роман, столь же захватывающий и волнующий, как история Французской революции? А как интересны рассказы о путешествиях в дальние страны, записи о нравах и обычаях, о флоре и фауне, о сельском хозяйстве и ремеслах краев, населенных людьми с черной, желтой и красной кожей! Как увлекательно читать про страны, где человеку служат слоны и ламы, где добывают каучук или драгоценные породы дерева, где золотоискатели ищут золото, где разводят страусов для того, чтобы получить драгоценные перья, где охотятся на китов, чтобы добыть жир и китовый ус, где выслеживают пушных зверей ради того, чтобы порадовать дам роскошными мехами, и где истребляют целые стада слонов ради слоновой кости.

Да, друзья мои, подобные книги гораздо интереснее и полезнее романчиков, за чтением таких книг вы с большим удовольствием скоротаете время у камина, под небольшой керосиновой лампой, в кругу семьи, около супруги, которая чинит прорехи на ваших штанах и рубахах. Разумеется, я рекомендую вам также книги по сельскому хозяйству. Конечно, мы знаем многое о практической стороне дела, коим занимаемся всю жизнь, но хорошо также знать и теорию, хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть.

Видите ли, искусство хозяйствования на земле заключается не только в том, что надо вспахать поле, бросить в борозду горсть семян, внести немного навоза и ждать, когда появятся всходы, когда хлеба заколосятся и вызреют. Это-то дело нехитрое, любому самому дикому бедуину[26] по плечу, но ведь мы-то, слава Богу, не бедуины, а потому нам интересно знать, как и почему в природе происходит то или другое. Короче говоря, надо представлять себе, как прорастает зерно, как появляется первый росток, как он растет, как появляется колос, как тяжелеет и наливается зерно. Надо также знать, какие удобрения подходят больше для той или другой культуры, надо узнать, как заставить землю давать наибольший урожай, не истощая ее, точно так же, как человек должен соразмерять свои силы, чтобы его не скрючило от тяжелой работы и на спине не вырос бы горб. Каждому земледельцу очень важно знать, какие культуры когда следует высаживать, какие новые растения можно выращивать в нашем климате, какие новые орудия появились, которые могли бы облегчить нам труд и избавить наши бедные тела от лишних усилий.

Все эти полезные сведения содержатся в тех славных небольших книжечках, которые можно купить сегодня практически везде и довольно недорого. В них можно прочесть про все вредные создания, что наносят ущерб урожаю. Если хорошенько изучить этих паразитов, что уничтожают наши груши, сливы, яблони, виноград, шафран, картошку и свеклу, то можно узнать и каким способом от них избавиться или, по крайней мере, значительно уменьшить их число, а следовательно, и свести к минимуму потери. Ах, друзья мои, настоятельно советую вам проводить долгие зимние вечера за чтением этих славных книг! Вы с большой пользой для себя скоротаете время! Вот увидите! Вот увидите!

Что же касается молодежи, то я с огромным удовлетворением отмечаю, что она все больше и больше тянется к знаниям. Молодые люди с удовольствием посещают различные курсы и с восторгом обучаются игре на музыкальных инструментах. Должен признать, что музыкальные кружки, которые во множестве появились в нашей сельской местности и процветают нам всем на радость, — замечательное изобретение нашего общества. Ведь музыка не только доставляет человеку удовольствие, но еще и развивает его ум, возвышает душу! Музыка заставляет человека учиться и трудиться, приучает действовать методично и спокойно, без спешки. Наконец, музыка или, вернее, занятия музыкой приучают человека к дисциплине, что также очень важно. Члены музыкальных кружков приучаются работать и жить сообща, в группе, учитывать интересы каждого, чтобы между оркестрантами царило полнейшее согласие, точно такое же, как между музыкантами и их инструментами.

К тому же музыкальные кружки избавляют нашу дорогую молодежь от ужасного, разлагающего влияния кабаре! Ох уж эти мне распроклятые кабаре! Вот она, кровоточащая язва нашего времени, со всеми ее соблазнами вроде скверного дешевого вина, водки, абсента[27], азартных игр и распутных женщин! Сейчас у меня нет времени подробно поговорить о том, какой вред наносят нашему обществу сии сомнительные заведения, настоящие рассадники болезней, преступлений и безумия, которые зачастую влекут за собой и смерть! Я подробнее остановлюсь на этом вопросе в другой раз.

Следует, однако, заметить, что кабаре являются причиной разорения тех, кто их посещает (да вы это и сами знаете). Да, семейство завсегдатая кабаре, становящегося мало-помалу запойным пьяницей, неизбежно медленно, но верно опускается на самое дно и влачит нищенское существование. Если же отец семейства обходит кабачок стороной, то и ему самому, и его жене с детьми обеспечены достаток и благополучие, которые позволяют сытно и вкусно есть, одеваться не роскошно, но вполне прилично, покупать необходимые инструменты и скот, копить денежки и прикупать землю.

Видя вокруг веселые лица преданной работящей жены и здоровых, толстощеких ребятишек, живя в своем скромном, но сияющем чистотой домике, отец семейства пребывает в довольстве, ибо он по праву гордится и своими близкими, и своей скотинкой, и своим жилищем, и своим полным амбаром, и своим хорошо обработанным полем.

Взгляд рачительного хозяина радует в его хозяйстве все: и люди, и птица, и лошадки с коровками, и овечки со свинками, и доброе вино в погребе, и хлеба в поле. Не будучи человеком сентиментальным, крестьянин все же умиляется при виде чудесных цветов, посаженных около домика его дочурками. Девчушки так тщательно выпалывают на клумбе сорняки, с такой любовью поливают свои маргаритки! Да, суровый и подчас грубоватый крестьянин испытывает при виде этих незатейливых цветочков прилив необычайно светлой радости, потому что его взгляду, привычному к виду земли, колосьев, виноградных лоз, грядок моркови и репы, приятно видеть и красивые цветы. (Кстати, осмелюсь вам признаться, что испытываю совершенно особые чувства к прекрасной репе.)

Да, тот, кто умеет хорошо и разумно организовать свою жизнь, может найти немало приятного в трудовых буднях земледельца. Он может, двигаясь по широкой, просторной и прямой дороге, честно и достойно трудясь, создать свой рай на земле, чего я и вам, мои братья крестьяне, желаю от всего сердца в эти первые дни 1908 года.

Мимоходом отметим, как искусно и ловко автор, то есть Буссенар, советует читателям-крестьянам читать его собственные произведения, в коих невероятные приключения соседствуют с весьма ценными сведениями по истории и географии, и предостерегает их от увлечения пустыми романчиками для наивных девиц-простушек, слезливыми и сентиментальными, которые в ту пору в изобилии заполняли витрины и полки книжных лавок.

Однако так называемый Девин, потомственный крестьянин, не забывает про свои родовые корни. Он напоминает своим читателям-крестьянам о том, каково было состояние сельского хозяйства в прежние времена, что позволяет нам с вами сейчас оценить, какой прогресс сделала техника в начале XX века.

Письмо № 145 от 7 марта 1908 года (№ 867)

Если вы, дорогие друзья, позволите, я продолжу нашу беседу небольшим обзором истории жизни крестьянства в прошлом. Смею надеяться, что моя болтовня не наскучит вам, а, наоборот, покажется забавной и молодежь, почти ничего не знающая о своем недавнем прошлом, найдет в ней немало интересного и поучительного.

Сегодня мы поговорим о том, каким было сельское хозяйство в стародавние времена. Только не подумайте, черт побери, что я сейчас заведу речи про средние века, про то, что было чуть ли не тысячу лет назад! Нет и нет! Представьте себе, что еще в дни моего детства всю землю крестьяне обрабатывали при помощи мотыги! Разумеется, так обрабатывали свои участки бедняки, мелкие землевладельцы и арендаторы, те, кого называли «кверхузадыми», потому как для того, чтобы взрыхлить землю мотыгой, приходилось целые дни напролет торчать на поле, согнувшись в три погибели и выставив к небу зад. Ну, да вы и сами все понимаете…

Да, друзья мои, чтобы подготовить почву к посеву, крестьянину приходилось до кровавого пота и кровавых мозолей без устали махать мотыгой и от зари до зари не разгибать спину! То была тяжелая, изнуряющая работа, отнимавшая у человека все силы, так что вечером бедняга руку с ложкой не мог донести до рта. Вот почему к концу жизни крестьяне, отработавшие свой век на полях и вложившие в землю всю душу, превращались в согбенных пополам старцев, походивших кто на кочергу, а кто и на ручку от ведра; и при ходьбе у этих бедняг зад зачастую был выше головы, а носы утыкались прямо в деревянные башмаки, сабо по-нашему, если еще помните.

Итак, крестьяне как одержимые целыми днями напролет махали мотыгами, чтобы взрыхлить землю и проложить борозды, куда можно будет бросить зерно, так как только у крупных землевладельцев и у богатых фермеров были лошади. Основной тягловой силой у крестьян той эпохи были ослики. Но у серой длинноухой скотинки не хватало силенок для того, чтобы вспахать поле. Правда, в каждой деревне было двое-трое крестьян, державших в своем хозяйстве по 1–2 лошади. Они занимались гужевыми перевозками, то есть перевозили товары из деревни в деревню, а иногда и в город, вспахивали свои поля, а также давали лошадей взаймы тем, кто мог им заплатить. Но в горячую пору сева лошадей, естественно, на всех не хватало, да и далеко не всякий был в состоянии заплатить за вспашку своего клочка земли. К тому же к крестьянам, имевшим в хозяйстве лошадей, постоянно обращались за помощью извозчики-ломовики, чьи тяжело нагруженные телеги очень часто чуть не по ось увязали в разбитых колеях.

А вообще-то надо было видеть этих крестьянских кляч, у которых ребра из-под шкуры выпирали так, будто бы эти несчастные животные питались только святым духом! А упряжь какая была! Не упряжь, а слезы! Узлы да дыры! Одним словом, гнилье… Несчастные живые скелеты с превеликим трудом таскали ноги по глинистым, в колдобинах и рытвинах дорогам и хозяева всякий раз, когда поднимали руку, чтобы вытянуть свою кобыленку или меринка по крупу, боялись, что бедняга тотчас же рухнет прямо в грязь посреди дороги и издохнет или, по нашему говоря, отдаст душу своему лошадиному богу. А ведь крестьянин, в хозяйстве которого была лошадь, считался в деревне очень зажиточным человеком, первым среди обездоленных камнедробителей и землекопов.

Итак, обычно на всю деревню было не больше десятка лошадей. Как я уже сказал, у большинства крестьян в стойлах кричали свое вечное «иа-иа» ослы, эти упрямые создания, так называемые скакуны с коровьими хвостами и с заячьими ушами, чьи довольно неприятные вопли напоминают отчасти звуки, издаваемые тромбоном без вентилей. Да, именно ослы осуществляли все перевозки, а заставить осла сдвинуться с места, а тем более везти груз — дело нелегкое. Прежде всего в обязанность ослика в любом крестьянском хозяйстве входило привезти с поля весь урожай. Так как дороги в те времена были столь плохи, что проехать по ним с тележкой или любой повозкой было зачастую просто невозможно, то использовали вьюки. На спину несчастному трудяге водружали нечто вроде деревянной двусторонней лесенки из жердей, и каждая ступенька этой лесенки была на три дюйма выше другой. К каждой ступеньке крепко-накрепко приторачивали вьюки с зерном, по 6 вьюков с каждой стороны, а еще четыре укладывали сверху, так что в результате из-под кучи вьюков оставались видны лишь морда да хвост несчастного животного, которое медленно трусило по дороге, то и дело пукая от натуги.

Можете себе представить, сколько требовалось времени для того, чтобы доставить с поля весь урожай! К тому же дороги, как я уже говорил, были иногда столь плохо вымощены, что приходилось «путешествовать» по тропинкам либо просто тащиться напрямик через поле. Точно так же доставляли на ослах и удобрения, только вместо вьюков крестьяне обычно использовали большие ивовые корзины с передвигающимся вверх и вниз дном, которое удерживали специальные распорки. Корзины наполняли доверху навозом, и ослик, постукивая копытцами, тащил «ароматный» груз на поле. Когда начинался сбор винограда, и здесь приходил на помощь работяга ослик, вот только корзины заменяли бочонками, которые крестьяне плотно набивали золотистыми и иссиня-черными гроздьями, чтобы не потерять ни капли живительной хмельной влаги по дороге от виноградника до пресса.

Но вернемся к жатве вызревших зерновых культур. Обычно сама жатва длилась около полутора месяцев. Но вот поле сжато… И остается очень тяжелая и трудная работа: обмолот зерна. Сегодня существуют паровые молотилки, которые запросто обрабатывают урожай среднего крестьянского хозяйства за полдня, но в прежние времена всем членам семьи приходилось сутками напролет молотить цепами, чтобы управиться с молотьбой в срок.

Да, тяжелая и грязная это работа — обмолот зерна на крытом гумне! Там столько пыли, что можно задохнуться и ослепнуть… Каждый, кто попадает в ригу, начинает чихать и кашлять, ибо горло немилосердно дерет, в носу свербит, а из глаз так и катятся слезы. После такой работы дьявольски хочется есть, и молотильщики обычно нажирались от пуза, а потом (прошу прощения за грубое словцо) пердели не хуже ослов, а ведь осел, как известно, самое обильно пукающее животное из всех, созданных Отцом Вседержителем. Итак, молотильщики составляли значительную конкуренцию ослам, так что в народе поговаривали: «пердеть как молотильщик».

А проклятая молотьба продолжалась в течение долгих недель и даже месяцев, потому что надо было обмолотить различные зерновые культуры: рожь, пшеницу, овес и ячмень. Когда зерно оказывалось на полу риги, свободное от соломы, его приходилось провеивать чуть ли не через три решета, чтобы очистить от остей и мелких чешуек, а затем предстояло еще и избавиться от пыли, а ее там было ужас сколько. Для этого зерно загребали лопатой, а потом перебрасывали с места на место, порцию за порцией. Сколько времени бывало потеряно даром! Тогда еще слыхом не слыхивали о веялке, которая за час делает столько, сколько крестьянская семья не смогла бы сделать и за целый день. Но вот наконец зерно очищено от всяких примесей. Его укладывают в мешки и грузят на спину все того же смиренного и преданного сотоварища крестьянина, который и доставляет драгоценную ношу, являющуюся основой всей жизни на земле.

Итак, на спину ослику навьючивали тяжелые вьюки, а затем раздавался крик: «Вперед, Малыш!», и ослик покорно трусил на рынок или к мельнице. На рынке за зерно выручали несколько монет по сто су, которые исчезали в большом вязаном кошельке или шерстяном чулке, чтобы быть извлеченными на свет Божий только в случае крайней нужды. А с мельницы ослик возвращался с мешками муки, в которую нужно было превратить зерно, чтобы испечь хлеб.

Да, то была мука грубого помола для выпечки серого хлеба, хлеба, заработанного тяжким трудом, оплаченного крестьянским потом, хлеба, которому хорошо знали цену, потому что каждый кусок являлся результатом больших усилий и зачастую напоминал об испытанной боли, а потому к нему относились с величайшим почтением, но в то же время и гордились им. И то была законная гордость земледельца!

Но я обнаружил, что не заметил, как заболтался подобно сороке, а бумага-то у меня кончается. Итак, на сегодня я должен прерваться, но если вас хотя бы чуть-чуть заинтересовал мой рассказ о стародавних временах, ничто не помешает нам продолжить разговор в другой раз. И так как я писал, сидя неподалеку от камина, то меня мучит жажда, а потому я хочу вознаградить себя за труды, выпив стаканчик доброго вина за ваше и за мое здоровье.

В псевдониме Франсуа Девин присутствует Франсуа, а за каждым Франсуа скрывается француз. В то время наши соотечественники тяжело переживали поражение в войне 1870 года, в результате которой одержавшие победу немцы отняли столь дорогие их сердцам провинции Эльзас и Лотарингию. Тогда, совершенно естественно, в обществе были в моде патриотизм и идеи реванша, за исключением, пожалуй, только кругов, близких к социалистам, которые отказались от идей мщения за поруганное достоинство нации во имя идеи всеобщего единения пролетариев всех стран в борьбе против грабителей-капиталистов.

Буссенар придерживался довольно прогрессивных взглядов, и нам сейчас весьма интересна его позиция по отношению к таким понятиям, как родина и патриотизм. Мы увидим, какой пламенной любовью пылало его сердце к матери-родине, хотя его чрезмерный национализм порой и повергает нас в изумление.

Письмо № 158 от 5 сентября 1908 года (№ 893)

В последнее время некоторые из наших сограждан, похоже, стали жертвами какого-то заболевания, я бы даже сказал, безумия. Безумия особого рода, странного, непонятного и в то же время способного с течением времени стать весьма опасным не только для тех, кто страдает этим заболеванием, но и для нашей родины, для нашей дорогой, милой Франции, средоточия искусств и наук, хранительницы культуры, сокровищницы добродетелей и прочая, прочая, прочая…

Называют это безумие антипатриотизмом. То есть те, кто страдает этим заболеванием, ненавидят свою родину и всячески содействуют ее гибели, пропагандируя свои идеи в газетах и журналах. Итак, есть люди, которые, испытывая недовольство из-за состояния нашего общества и из-за хода вещей у нас в стране, не находят ничего лучшего, как, под предлогом необходимости улучшения того и другого, проповедовать учение о коренном переустройстве, в коем якобы нуждается наша родина (следует, однако, отметить, что положение дел в нашей стране ничуть не хуже, чем в других странах).

Головы этих несчастных забиты анархическими теориями, умы их угнетены рассуждениями тех, кого один из наших писателей назвал «никуда не годными пастухами» (или пастырями, если вам угодно), потому что они ведут покорные стада народов к пропасти. И эти бедняги во всеуслышание поносят и проклинают современное общество, правительство, государство, Республику, Францию. Они вопят: «Родина! Да плевать нам на нее! Да и вообще, что такое родина? Так, пустяк, вздор, чепуха!» И они без устали, невероятно гордясь своими «передовыми» взглядами, твердят: «У нас нет родины! Если враг придет грабить наши поля, поджигать наши дома, бить наших матерей, насиловать наших жен и дочерей, мы дезертируем из армии, мы станем стрелять в наших генералов и мы расчистим путь нашим врагам, кровожадным и жестоким пруссакам. Пусть погибает родина! Долой родину! Не нужна нам больше никакая родина!»

Вот я и говорю, что это чистое безумие, безумие тем более опасное, что оно может привести к гибели страны и ее исчезновению с карты мира. Кое-кто может мне сказать: «Ты прав, старина Девин, но все же, если ты принялся обвинять во всех грехах так называемых людей без родины, то объясни нам, что ты понимаешь под словом “родина”? Мы сами-то его понимаем, вот только не можем найти четкого определения данному понятию».

Черт побери, а мне-то, бедному необразованному крестьянину, который едва-едва может внятно выразить свои мысли, разве по плечу справиться с такой задачей? Ну ладно, коли так, то я попробую высказать кое-какие мои соображения и изо всех сил постараюсь сделать так, чтобы меня мог понять каждый.

Так вот, я полагаю, что родина — это то, что я люблю неосознанно, инстинктивно, даже против своей воли, и люблю всей душой! О родине я думаю в то время, когда нахожусь вдали от нее, я сожалею о ней, если я ее утратил, это то, что мне снится по ночам, то, что заставляло меня проливать слезы, когда я в течение пяти лет проходил службу в армии. Хотя я имею полное право с гордостью сказать, что я был хорошим солдатом! Это был мой долг! Да, долг тяжелый, несомненно, но долг священный! Я был обязан защитить мою родину, то есть все, что мне дорого, от лютого и кровожадного врага, заявившегося на нашу землю, чтобы грабить и убивать. Врага, который в своей жестокости может сравниться с индейцами из племени апачей![28]

Родина для меня, крестьянина, — это мое маленькое поле, где я тяжким трудом в любое время года и при любой погоде добываю пропитание для моего семейства, не ропща на тяготы и не сетуя на усталость. Это и мой маленький домик, где все так и сияет чистотой, потому как ко всему здесь прикоснулись работящие руки моей дорогой женушки… Скромное жилище, доставшееся мне в наследство от отца, в котором мои предки рождались, жили, страдали, трудились, любили, надеялись и умирали! Для меня родина — это и плодовые деревья в саду, посаженные моим отцом, когда он был еще мальчишкой, выросшие вместе с ним. Теперь они дарят нам тень своей листвы, аромат своих цветов и сладость своих плодов.

Для меня родина — это поля и дома моих соседей, моя деревня, где каждый домик радует мой взгляд, а каждый житель мне друг и брат, где каждый уголок рождает сонм воспоминаний; это и местный говор, который я слышу с порога дома, на дороге, в поле, в церкви у заутрени или обедни, в кабачке и у родного очага. Родина — это наша ровная, просторная долина, где кое-где посреди лугов и полей высятся старые деревья, дающие путнику тень. Это и одинокие фермы, и дальние деревни, словно подернутые сизой дымкой… Наша дорогая равнина, с неумолчным щебетом болтунишек воробьев, щедрым ласковым солнцем, кучевыми облаками, равнина, требующая заботы и труда, дающая нам надежду и кормящая нас! Ах, не могу я высказать, выразить все обуревающие меня чувства, но скажу только, что душа моя поет и ликует!

Родина для меня — это и наша мэрия, над которой в дни праздников развевается национальный флаг и где наш деревенский оркестрик исполняет то печальные, то воинственные и радостные мелодии, отмечая наши поражения и победы.

Родина для меня — это и кладбище, где вечным сном под покровом цветов и шелковистой травы спят наши предки, столь долго трудившиеся на этой земле и подарившие нам жизнь… Наши родители, служившие нам во всем примером и оставившие после себя добрую память…

И я полагаю, что на юге и на севере, на западе и на востоке, у границ с Испанией и у границ Бельгии, у берегов океана и на приграничных с Германией землях, в Пиренеях и в Альпах, недалеко от Швейцарии и Италии, во всех городах и деревушках живут люди, которые думают точно так же, как и я, которые точно так же, как и я, любят свою землю, вскормившую и вспоившую их, люди, уважающие традиции и обычаи, точно так же, как и я, почитающие цвета национального флага и сам флаг… короче говоря, люди, любящие свою малую родину в составе большой, и большую — в малой, и именно эти люди и есть Франция! Вот и все! И я не знаю, что еще можно сказать по этому поводу… Да если бы даже знал, все равно не сумел бы высказать!

И что же это получается? Именно это наше национальное достояние, унаследованное от предков, это средоточие всех наших радостей и надежд, объект всех наших пламенных чувств и предмет нашей гордости хотят оклеветать, а затем и уничтожить эти несчастные заблудшие людишки без чести и совести, не помнящие родства и, видимо, не имеющие ни кола ни двора?! Да это такое же святотатство, как если бы сын, лишенный всякого понятия о человеческих чувствах и достоинстве, соорудил бы из кровати его родителей, где он сам был зачат, отхожее место, уж простите на грубом слове.

Я понял это, когда был еще очень и очень юн… в то время, когда на нас обрушились неисчислимые бедствия… Вторжение немцев в нашу страну в 1870 году стало для меня жестоким и горьким уроком, который никогда не изгладится из памяти. И хотя мне в ту пору было всего лишь двенадцать лет, именно тогда, когда я увидел, каким мучениям подвергается Франция, я и понял, почувствовал и прочувствовал, что такое родина[29].

Да, Бон-ла-Роланд в огне… жуткая бойня… и прекрасные гордые юноши, лежащие среди луж крови и грязи, мертвые… и тысячи разъяренных врагов в каждой деревне… крутом царят голод и разруха, огонь и смерть! Беззащитных французов толпами сгоняют в одно место, чаще всего на деревенскую площадь, и расстреливают… Везде и повсюду жителей деревень и городков мучают поборами, бьют, грабят, унижают, превращают в пыль и прах! И долго-долго еще после войны там, где прошел жестокий враг, будут стоять почерневшие от пожаров полуразрушенные остовы домов… Ведь целые деревни на северо-востоке Франции остались лежать в руинах… А посреди полей там и сям сиротливо торчат кресты на солдатских могилах…

О нет, я не люблю войну, я ее ненавижу! Меня не радуют военные победы, оплаченные кровью и слезами… Меня страшат картины схваток не на жизнь, а на смерть, ибо я считаю их преступными… И вот именно для того, чтобы на нашей земле больше никогда не творились подобные ужасы, нам и нужны для защиты наших границ люди опытные, крепкие, неустрашимые, стойкие. Вы спросите почему? Да потому что единственным надежным способом обеспечения мира является постоянная готовность к войне! И да будут прокляты те, кто хочет лишить нас нашей силы, чтобы мы вновь стали жертвами врага, несчастными овцами, отданными на растерзание волкам!

Мы ни с кем не ищем ссоры, мы никому не желаем зла, и если нам говорят, что следует любить представителей других народов и наций, я не возражаю. Но если нам твердят про необходимость установления дружеских отношений с соседями, то пусть уж наши господа соседи первыми начинают делать дружеские жесты. Вот тогда и посмотрим, кто и чего стоит! И если все будет делаться по-доброму, ко взаимной пользе, что ж, тогда и мы возьмем винтовку на предохранитель; тогда можно будет и обняться и выпить за здоровье друг друга! Но сейчас следует держать ухо востро и смотреть в оба!

Как мы видим, Буссенар не склонен верить в идеальную дружбу и взаимопонимание между народами. Особенно же большое недоверие он по-прежнему питает к немцам. И, как нам теперь известно, недалекое будущее покажет, что он был прав. Через 6 лет, в сентябре 1914 года, начнется Первая мировая война, и на землю Франции хлынут полчища хорошо вооруженных, натренированных немцев. Четыре года будет длиться тяжелая позиционная война, траншейная война, как тогда говорили. И мы можем только восхищаться прозорливостью писателя.

Если Девин умеет заглядывать в будущее, то он не пренебрегает и настоящим. В следующем письме, дидактическом и назидательном, он знакомит своих читателей-крестьян с новинками технического прогресса.

Письмо № 161 от 17 октября 1908 года (№ 899)

Все вы приблизительно, конечно, знаете, как делают те или иные вещи, коими мы пользуемся в повседневной жизни. Итак, вам в теории и на практике известно, что нужно сделать, чтобы соорудить небольшой экипаж, что нужно сделать, чтобы выковать подкову, сшить пару башмаков, выпечь хлеб весом в 8 фунтов, сварить сыр, сшить штаны, подкоптить круг кровяной колбасы, соткать материю и даже построить мельницу, не имея чертежей. Да, вы такие хитрецы и умельцы, что вам все это по плечу! И однако, среди вас найдется немало таких, кто ничегошеньки не знает о том, как выпускают газету!

Ага! Вот то-то! И я уверен, вам до чертиков хочется знать, каким образом в газетах появляются сводки новостей, столь кратко и внятно изложенные, как те, что выходят из-под пера господина Бодро; как печатаются хорошо обоснованные фактами и документами статьи, как у господина Антареса, и такие благоглупости, как моя невинная болтовня. Вам наверняка хочется узнать, что делают журналисты для того, чтобы вы могли прочитать местные новости, светскую хронику и отрывки из романов, и как производится набор газеты, ее тиражирование, чтобы вы могли получить шесть пахнущих свежей типографской краской листов.

Да, я верю, что именно так и обстоят дела, а посему я постараюсь в меру моих скромных сил и возможностей удовлетворить ваше любопытство и объяснить вам, как создают газету.

О, только не подумайте, что я хочу изобразить из себя эдакого умника, всезнайку, ученого мужа, битком набитого всякими мудреными познаниями! Нет, нет и нет! Я всего лишь скромный, малообразованный крестьянин, неотесанный, грубый и медлительный, как говорится, тугодум, и если я немножко и знаком с процессом, в результате которого кипа белой бумаги превращается в несколько десятков экземпляров замечательной газеты демократической направленности, какой является «Гатине», то это только потому, что я все видел своими глазами на месте. А до того я знал об этом процессе не больше, чем о загадке Святой Троицы.

Итак, в мае месяце этого года я приехал в Монтаржи в повозке, влекомой моей верной лошадкой Сансоне, и остановился в небольшой чистенькой гостинице, которую содержит госпожа Шомрон. Я оставил на попечение любезной хозяйки гостиницы мой немудреный экипаж и мою смиренную кобылку, а сам отправился в дом № 56 по Вокзальной улице, где располагается редакция «Гатине». Господин Ользенже угостил меня сытным обедом, и вот так, с плотно набитым брюхом и с хорошо промоченной сладким винцом глоткой, мы с патроном отправились в типографию.

Это был четверг, и оказались мы там как раз к моменту начала канонады. Ах, друзья мои, я говорю это не для красного словца! Я стоял, разинув рот от изумления, посреди просторного помещения, где гудели, стучали и пыхтели машины, а люди без устали сновали туда и сюда, где работали какие-то невидимые механизмы, скрежетали шестерни. Я чувствовал себя абсолютно потерянным, как почувствовал бы себя, наверное, теленок, которого собака загнала на Пасху в собор или в день премьеры в парижскую Гран-Опера[30]. Господину Ользенже пришлось долго и подробно объяснять мне все, шаг за шагом, чтобы я хоть что-то понял. И в конце концов я и в самом деле понял, как делают газету. Итак, я начинаю мой рассказ.

Сначала со стола главного редактора берут листки, на которых один из авторов на одной стороне написал свою статью. Эта так называемая заметка или статья делится на отдельные листки и даже на половинки листков и в таком виде раздается рабочим-печатникам, которых называют еще наборщиками. Работа наборщика трудна, ибо требует огромного внимания, так что наборщик проходит длительное обучение. Многие считают, что в великой армии трудящихся типографские рабочие, то есть наборщики, составляют отряд очень грамотных и умных людей.

Наборщик стоит около большой плоской деревянной коробки, именуемой наборной кассой, и в этой коробке имеется множество маленьких гнездышек, которые наборщики называют отделениями или клетками кассы. В каждой клетке наборной кассы лежат буквы или цифры, причем в клетке лежат только изображения одной определенной буквы. Можете себе представить, сколько требуется клеток для того, чтобы сделать грамотный набор текста на французском языке. Возьмем, к примеру, букву Е. Для заглавной буквы клетка нужна? Нужна. А для строчной? Само собой разумеется. А еще нужны 3, вернее, 6 клеток для той же буквы с различными надстрочными значками, да 8 для курсива, да еще буква для прямого латинского шрифта… Голова кругом пойдет! Короче говоря, в наборной кассе более 150 клеток для букв, цифр, знаков препинания и прочая, прочая, прочая! И наборщик действует вслепую и никогда не ошибается! Просто поразительно!

Итак, перед наборщиком лежит листок с текстом. В левой руке он держит так называемую верстатку, которая представляет собой небольшой металлический лист размером с газетную полосу, с бортиками с трех сторон. Наборщик читает первое слово статьи, запоминает его и, не глядя на наборную кассу, выхватывает пальцами из клетки первую букву этого слова, а потом — квик — он вставляет букву в верстатку и придерживает ее большим пальцем левой руки. Затем он тотчас же выхватывает из кассы вторую букву и ставит ее рядом с первой и — квик, квик, квик… Пальцы наборщика с удивительной быстротой снуют от одной клетки кассы к другой… Вот он ставит запятую, там — восклицательный знак, потом начинает слово с заглавной буквы, затем одну за другой ставит четыре цифры, что дает нам дату какого-то события, а потом опять буквы, буквы, буквы…

Наборщик работает без остановки, делая разом три дела: читает статью, выбирает буквы и формирует из них слова, строчки, фразы и таким образом превращает мысль, выраженную на бумаге от руки, в набранную полосу газеты, и все это делается с потрясающей скоростью, точно, четко, безошибочно! Короче говоря, от изумления и восхищения я только хлопал глазами да широко разевал рот! Какая работа! И вот так набирается вся газета, все ее шесть страниц, от первой до последней строчки! Ах, какие же молодцы эти наборщики! Никогда я не устану восхищаться точностью их легких, стремительных движений, столь же быстрых, как сама мысль!

Когда верстатка полна, строчки оттуда вынимают и помещают на наборную доску, а когда их набирается определенное количество, их собирают вместе и перевязывают веревочкой или ниткой, которая удерживает их на месте и не дает рассыпаться. Это называется гранкой набора.

Когда все гранки бывают готовы, их собирают и помещают в определенной очередности в металлическую раму размером с газетный лист. Эту раму называют печатной формой. Она лежит на литом чугунном столе, и в ней размещены все колонки будущего газетного листа. Их выравнивают, и вот уже в принципе газета скомпонована. Теперь надо отпечатать ее на бумаге и растиражировать. Правда, прежде набор тщательно выверяют, чтобы не было ошибок. Вообще я считаю, что набор текста — это настоящий триумф человеческого разума и ловких человеческих рук. Что же касается тиражирования уже набранного текста — то это настоящий триумф машинного оборудования. Белая бумага находится в огромных бобинах, напоминающих рулоны материи в мастерской ткача. Печатные формы расположены так, что бумага, пройдя над ними, выходит из машины уже отпечатанной с обеих сторон. Не спрашивайте у меня, как это делается, ибо я, сказать по правде, ни черта не понял, хотя чудо совершалось прямо у меня на глазах. Бобины крутятся, туго натянутая бумага идет ровной лентой, не сминается и не рвется… брр… фрр… брр… фрр… и кругом буквы, буквы, буквы… Бумага словно приклеивается на мгновение к смазанным специальными чернилами (типографской краской) буквам, и вот уже лист отпечатан. Все происходит как бы само собой, а затем невидимая рука словно отрезает его от основной ленты, и вот средний лист ползет навстречу двум другим листам, умная машина вкладывает листы один в другой, а следующая складывает газету сначала вдвое, а потом вчетверо, и вот уже «Гатине» готова к укладке в пачки и к отправке к читателям!

Вот и пойми, как все это происходит! Истинное чудо, говорю я вам! И доказательством моей правоты служит хотя бы тот факт, что всего за несколько часов в типографии печатают три выпуска «Гатине» для Монтаржи, Этампа и Питивье, нашей столицы! И тираж составляет кругленькую цифру в 20 000 экземпляров! Каково! 20 000 экземпляров! В это трудно поверить! Голова у меня идет кругом, в ушах шумит, глаза от изумления лезут на лоб, а рот широко раскрывается, да вот только глотка не может выдавить из себя ни звука… Что ни говорите, а это немножко слишком для бедной головушки простака крестьянина в деревянных сабо.

А теперь не позволите ли вы мне задать один простенький вопросик? Хотите знать, в какую линию можно было бы вытянуть весь тираж «Гатине», если разложить все газеты по одной, в субботу, когда они выходят из типографии? Так вот, они покрыли бы расстояние точнехонько в 26 километров 400 метров! Короче говоря, путь от Питивье до Анжервиля или от Питивье до Жанвиля!

Мы открыли для себя Буссенара, озабоченного социальными вопросами общества, Буссенара — ехидного и въедливого критика нашей внешней и внутренней политики, Буссенара-антиклерикала, Буссенара-педагога, Буссенара, скрывшегося под личиной отсталого и малограмотного крестьянина, но пока что еще нигде Буссенар не выступал в качестве врача. В письме № 141 Буссенар много говорил о благотворном влиянии чтения полезных книг и о тлетворном, иногда трагическом влиянии алкоголя на человеческий организм, причем не стал останавливаться на втором вопросе подробно, а пообещал вернуться к этой теме позже. В следующем письме он выполнил свое обещание. Разоблачая ужасный порок, то есть алкоголизм, который Буссенар считает врагом № 1 низших слоев общества, автор не стесняется в выражениях и за словом в карман не лезет.

Письмо № 164 от 27 ноября 1908 года (№ 905)

Сегодня, мне кажется, пришла пора немного поговорить о вреде неумеренного пьянства, которое мы между собой называем хроническим запоем. Не стоит и говорить, что привычка к неограниченному, неразумному употреблению спиртного ужасна, ибо она постепенно приводит к полному разрушению организма того, кто слишком часто опрокидывает стаканчик, так как становится причиной заболевания, именуемого врачами алкоголизмом. Выражается это заболевание в том, что у несчастного алкоголика дрожат руки, портится желудок, разлагается печень и мутится разум.

К тому же привычка слишком часто прикладываться к бутылке не только влечет за собой неминуемую гибель несчастного пьянчужки, но и становится причиной неизбежного разорения его семейства, которое погружается в нищету, в то время как папаша проматывает последние денежки, обогащая хозяев бистро и кабачков.

Да, друзья мои, крепкие напитки в наше время превратились в опаснейшую отраву! Быть может, вы скажете, что не к лицу мне, Девину, слывущему большим любителем хорошего вина и коричной настойки, проповедовать умеренное потребление спиртного, а то и вовсе трезвый образ жизни. «Не плюй, мол, старина Девин, в колодец, пригодится воды напиться!» Э, да говорите что хотите! А я вам отвечу, что есть благородный напиток, а есть отвратительное пойло, вещь вещи рознь, как говорится.

Черт побери, я вовсе не призываю вас утолять жажду чистой водой, как утки, и никогда не смачивать глотку стаканчиком доброго винца или крепкой настойки. Мне и самому прекрасно известно, что глоток хорошего вина веселит сердце и согревает душу, «вселяет радость в тело человека», как говаривал папаша Ной[31], первый покровитель виноградарей. Натуральное вино, драгоценный сок нашего зрелого и вкуснейшего винограда, никогда никому не причинял вреда, если его потребляли в умеренных количествах. Вино является хорошим дополнением к обеду и ужину после трудового дня, и для человека доброе выдержанное вино — то же самое, что для лошади овес. Ну, разумеется, вы меня понимаете. Здоровье человека ухудшается, а кошелек его тощает вовсе не тогда, когда он пропускает стаканчик за обедом или даже позволяет себе выпить чуть-чуть лишку, чтобы избавиться от плохого настроения и взбодриться. Нет, небольшая доза винца очищает желудок, смягчает глотку и просветляет мысли, но только в том случае, если она не входит в привычку и если вино сделано из чистого виноградного сока, без добавления спирта.

Да вы посмотрели бы на наших стариков. В те времена, когда господин маркиз де Мартель еще не открыл филлоксеру[32], в наших деревнях встречались почтенные старцы, которые в хорошей компании могли запросто усидеть не только солидный кувшин, но и толстобокую бочечку. После подобных возлияний у них, конечно, краснели носы и щеки, глаза блестели и усы топорщились так, что чуть не доставали до ушей, точь-в-точь как у бравых сержантов. Старики орали песни как оглашенные, свистели с присвистом, шутили и смеялись своим же шуткам так, что едва не лопались от натуги, а потом лезли с поцелуями и объятиями к своим дорогим женушкам. То было доброе старое время, когда люди только тихо и мирно развлекались, без ссор, без драк, без скандалов. К тому же скромные деревенские посиделки нисколько не шли во вред повседневному труду, который позволял крестьянам потихоньку наполнять свои шерстяные чулки, служившие им сберегательными кассами.

А что мы видим теперь? Люди тащат из дому последние жалкие монетки, чтобы травиться жутким пойлом в бистро, где они платят сумасшедшие деньги за крепкие алкогольные напитки, которые на самом деле являются чистой отравой! Прежде всего в этих забегаловках подают водку! Проклятую, плохо очищенную водку, полученную из перебродившего зерна или свеклы, которая обжигает глотку, а в желудке устраивает такой пожар, будто вы проглотили раскаленную окалину или килограмм кайенского перца. А еще там подают пиво, различные крепленые настойки, горькую можжевеловую водку. И хуже всех — проклятый абсент, то есть полынная водка. Про сей напиток говорят, что в него добавляют ярь-медянку[33].

И вот эти-то мерзкие напитки вытеснили из кабачков и бистро наш добрый легкий кларет прекрасного розового цвета, весело вспенивающийся! Вот эту-то отраву глотают люди разумные, рассудительные, отцы семейств! К великому несчастью, даже женщины позволяют себе пропустить стакан-другой этой пакости! И что происходит после того, как в организм попадет эта гадость? А то, что вместо радости и веселья, снисходивших на наших отцов и дедов после принятия доброй порции виноградного вина, наши современные пьяницы впадают в дикую ярость, их охватывает какое-то жуткое безумие, результатами коего обычно являются страшные ссоры со взаимными оскорблениями, драки, когда в ход пускаются не только кулаки, но и тяжелые палки, а порой дело доходит и до ножей.

Запойный пьяница не ведает, что творит. Он кидается из стороны в сторону, как бешеный бык, ничего не видя и не слыша; под действием винных паров он порой совершает страшные преступления, а потом, проснувшись, ничего не помнит. И вот так люди, совсем не злые, рассудительные, спокойные и совершенно безопасные в трезвом состоянии, становятся преступниками, как только налижутся этой хмельной отравы! Если вы мне не верите, загляните в газеты, почитайте заметки в разделе происшествий, а также поинтересуйтесь статистическими данными, опубликованными секретарями судов, врачами домов призрения и председателями призывных комиссий.

За последние двадцать лет количество убийств, совершаемых в течение года, возросло вдвое! В домах для умалишенных теперь тоже вдвое больше пациентов, чем было двадцать лет назад! А в некоторых провинциях Франции, например в Нормандии, добрая половина призывников освобождается от военной службы из-за алкоголизма! Можете себе представить, во что превратится французский народ еще лет эдак через двадцать! Что могут сделать хорошего эти жуткие дегенераты, дети пьяниц, сумасшедших и убийц?! Да даже если эти дети и будут нормальными, тихими, смирными, они все равно будут слишком слабы, чтобы стать хорошими солдатами и защитить нашу родину! Как об этом подумаешь, прямо-таки оторопь берет…

Профессора медицины, большие ученые, долгое время очень серьезно изучали, к чему ведет постоянное, хроническое пьянство, и пришли к выводу, что алкоголь разрушает человеческий организм, ведет к вырождению. К тому же они обнаружили, что неумеренное употребление крепких напитков очень часто влечет за собой туберкулез. И если сейчас мы видим, что столько людей задыхаются от кашля и буквально выхаркивают свои несчастные легкие, а потом умирают после того, как высохнут, словно деревяшки, то все это результат действия алкоголя! И никакой ошибки тут нет! Все подтверждается ежедневными наблюдениями медиков!

До чего же неразумны люди, предающиеся каждый день пороку и вливающие в себя ужасную отраву! Что бы вы сказали, если бы увидели, как кто-нибудь у вас на глазах стал бы жадно поглощать ядовитые грибы, способные убить неосторожного человека прямо на месте? Черт побери, да вы, несомненно, схватили бы несчастного идиота за руку и помешали бы впихнуть в себя отраву, даже если бы рисковали получить в физиономию тарелку с мерзким горячим варевом! Вы бы объяснили бедняге, какой опасности он подвергался, призвали бы его впредь быть бдительным и осторожным, вы умоляли бы его никогда вообще не есть грибы, коли уж он в них так плохо разбирается, вы рассказали бы ему, что его ожидали бы ужасные мучения и неминуемая смерть… Что ж, вы поступили бы правильно, совершили бы благое дело, друзья мои.

Однако смотрите, как странно обстоят у нас дела: правительство запрещает продавать испорченные продукты питания, мясо больных туберкулезом животных, прокисшее молоко, подгнившие плоды — короче говоря, все, что может причинить вред человеческому организму, карая всяческие нарушения по закону, и в то же время весьма терпимо относится к факту продажи алкогольной отравы! Да, у нас, правда, существует закон, по которому человек, находящийся в публичном месте в пьяном виде, подвергается штрафу в размере ста су, но он вовсе не применяется на практике! Хуже того! Всем известно, что текст закона должен быть вывешен во всех бистро и кабачках, и если полицейский заметит, что в питейном заведении не нашлось места для небольшого объявления, он составляет протокол, и хозяин волей-неволей уплатит штраф, но зато полицейский пройдет мимо пьянчуги, что стоит, шатаясь, под самым плакатом с грозным текстом закона или привалился к стене, где плакат так и не удосужились повесить!

Когда же пьяницу за какое-либо преступление привлекают к ответственности и приводят в суд, знаете ли, на что он ссылается в оправдание своих дурных поступков? Он говорит, что был пьян и ничего не помнит! Но тот факт, что человек находился в состоянии алкогольного опьянения, ничуть не снимает с него вины за содеянное, ибо пьянство является в глазах закона пороком, за который полагается наказание! Да где это видано, чтобы одно преступление служило оправданием другому?!

Что касается меня, то я, простой крестьянин, прямо-таки диву даюсь, что судьи считают, будто пребывание в состоянии алкогольного опьянения является смягчающим вину обстоятельством, и не осуждают пьяницу за двойное преступление: за пьянку и за само правонарушение, ставшее ее следствием. Отметьте, однако, что я ни в чем не обвиняю тех, кто торгует крепкими напитками, ибо они всего лишь занимаются коммерцией, а посему пользуются всеми правами, что предоставлены другим торговцам, если, конечно, они на законных основаниях получили патент и не нарушают закон.

И все же я полагаю, что кое-где у нас слишком много кабачков, бистро и торговцев, торгующих спиртным вразнос, особенно в некоторых городах на севере Франции, где порой на каждых 25 жителей приходится один торговец алкоголем! Да-да, поверьте, бистро на 25 граждан! Грязная забегаловка, где простой работяга, не более разумный, чем малый ребенок, в ярости более опасный, чем самое свирепое животное, оставляет большую часть своего заработка, теряет здоровье и разоряет семью! Что касается меня, то я бы хотел, чтобы полиция пристально следила за выполнением этих постановлений. Подобные меры не повлекут немедленного разорения и закрытия бистро и кабачков, их хозяева и дальше будут иметь возможность честно зарабатывать себе на жизнь, зато мы будем избавлены от необходимости (и неизбежности) ежедневно наблюдать, как люди с легким сердцем устремляются к нищете, болезням и гибели, словно бабочки на огонь.

В следующем письме речь пойдет об образовании. У нас нет никаких сомнений в том, что Буссенар в данном вопросе придерживался очень и очень передовых взглядов; можно даже сказать, что он опередил свое время. Он разоблачает несправедливость системы образования, которая дает несомненное преимущество детям из богатых и зажиточных семей и в то же время под предлогом высокой стоимости образования не позволяет детям из семей простых тружеников подниматься так же высоко, как это могут себе позволить их более удачливые (в смысле рождения, а не в смысле таланта) сверстники. Но он идет гораздо дальше многих своих современников, ибо с прозорливостью истинного патриота видит, что из-за несовершенства системы образования страна несет огромные потери в сфере науки, а потому предлагает разработать новую систему отбора для различных ступеней обучения, которая базировалась бы не на финансовых возможностях родителей будущих учеников и студентов, а на здравой и справедливой оценке способностей самих детей.

Письмо № 167 от 9 января 1909 года (№ 911)

Мы с вами уже имели возможность поговорить немного о том, что мы все желали бы видеть образование в нашей стране абсолютно бесплатным на всех ступенях. Рискуя показаться кое-кому старым пустомелей, я все же считаю, что было бы весьма полезно вновь вернуться к этой теме, так как она является одной из самых важных, а быть может, самой важной для общества. Видите ли, точно так же, как необходимо много раз ударить молотком по шляпке гвоздя, чтобы сам гвоздь вошел в доску, точно так же необходимо постоянно говорить и говорить одно и то же, чтобы какая-либо идея проникла в головы людей и овладела их умами. Увы, в нашей прекрасной Франции головы такие крепкие, а мозги так просто каменные, ибо по своей непроницаемости они, пожалуй, дадут фору не только деревянным чурбанам, но и булыжникам, которыми мостят улицы. Да, крепкие башки у многих представителей народа, который претендует на звание великого поклонника прогресса и который безумно гордится тем, что движется к будущему во главе колонны цивилизованных народов!..

Разумеется, вам прекрасно известно, что такое среднее и что такое высшее образование, так что не будем подробно останавливаться на данном вопросе. Я только хочу еще раз повторить, что и среднее и высшее образование, точно так же как образование начальное, должно было бы стать бесплатным. И именно этим, а также вопросом о том, как сделать среднее и высшее образование общедоступными, должны были бы озаботиться наши законодатели, причем немедленно.

Конечно, после выработки и принятия соответствующих законов весьма остро встанет вопрос о строгом отборе детей, способных достичь наилучших результатов в учебе. Я, как и многие, кто разделяет мое мнение, за то, чтобы во всех начальных школах Франции проводились бы конкурсы для выявления особо одаренных детей, причем конкурсы очень серьезные, которые помогли бы выявить тех, у кого и в самом деле выдающиеся способности.

Так как большая часть (если не все) из этих талантливых детей окажутся представителями неимущих классов, государство должно будет взять на себя все расходы по их обучению. Возможно, кое-кто возразит мне, что это довольно дорого обойдется государству, а следовательно, и нам, налогоплательщикам… Согласен, не стану спорить, но ради столь важного и нужного дела можно немного подсократить другие расходы. Поверьте, эти деньги будут вложены в доброе дело. Ведь в результате ребенок из бедной семьи, но одаренный большими способностями и талантами, сможет принести огромную пользу обществу, работая во благо ему на постах в высшей государственной администрации, в промышленности, в армии или в области юриспруденции, науки и культуры, вместо того чтобы прозябать в последних рядах тех, кто с трудом зарабатывает себе на жизнь.

При наличии материальной поддержки со стороны государства выдающиеся способности ребенка из бедной семьи получили бы возможность развиваться, получили бы доступ к культуре и знаниям, столь необходимым для дальнейшего совершенствования. В результате такой мудрой политики капитал, каковым является ум этого ребенка, не был бы потерян для страны, а, напротив, послужил бы в будущем ее процветанию. Точно так же, как и земли не должны слишком долго находиться под паром, мозги тоже не должны пропадать втуне! Чтобы изобрести что-то новое, чтобы родить какую-то идею, человек должен быть образованным, культурным! К сожалению, сейчас дела обстоят таким образом, что многие люди, обладающие выдающимися способностями, заняты на различных низкооплачиваемых работах, не требующих особых знаний и квалификации, именно в силу того, что в свое время им был закрыт путь к образованию, хотя самой природой они были предназначены для выполнения самых высоких задач и целей. Так почему же они прозябают в нищете и безвестности, едва-едва зарабатывая на жалкий кусок хлеба для себя и для членов своих семейств? Да потому, что у них не было средств для того, чтобы развить свой ум и способности! Я не утверждаю, что доступ в высшую государственную администрацию наглухо закрыт для всех выходцев из беднейших слоев нашего общества и что никто из них не может сделать хорошую карьеру. Вовсе нет! Мне прекрасно известно, что время от времени ребенку из семьи пролетария удается стать великим ученым или великим художником… но подобные случаи чрезвычайно редки!

В действительности же нужно настоящее чудо для того, чтобы способный, более того, талантливый человек выбился из якобы предназначенной ему судьбой (а на самом деле социальным устройством общества) проторенной колеи нищеты и невежества! И еще какой ценой! Разумеется, такое удается очень и очень немногим, а сколько приходится на каждого счастливца тех, кто до конца жизни так и остается гибнуть в безвестности, одному Богу известно! Сколько загубленных талантов, сколько осужденных на гибель гениев, сколько задушенных в зародыше блестящих умов! А все по вине нашей устаревшей социальной системы, системы несправедливой, основанной на привилегиях, дарованных рождением в богатой семье. Из-за этой системы мы попросту растрачиваем наше национальное достояние, душим и уничтожаем таланты, не даем им развиться и принести пользу людям и родине! Да мы почти не извлекаем никакой пользы и славы для страны из умственного потенциала народа! Какой-то проклятый замкнутый круг!

Упустить возможность дать детям образование, разбудить в них тягу к знаниям — что может быть глупее и недальновиднее! Ну представьте себе только на милость домохозяйку, которая, чтобы разжечь огонь в очаге, берет не охапку соломы, а драгоценные, тончайшие кружева, дорогую картину кисти знаменитого художника или даже просто вышитую шелками салфетку… Ну разумеется, огонь все равно разгорится, я не спорю, но какой ценой! Какой ценой, господа!

Или представьте себе мужчину, который раскуривает трубочку при помощи крупной банкноты! Конечно, трубку-то он уж как-нибудь раскурит, но вы-то наверняка скажете, что человек этот — просто сумасшедший. Ну так мы с вами поступаем точно так же, как этот безумец! Еще и еще раз повторяю: оставлять людей талантливых прозябать в безвестности и всю жизнь выполнять лишь работу, не требующую ни ума, ни образования, вместо того чтобы дать им образование и позволить употребить свои способности во благо общества, — чистое безумие!

Разумеется, люди способные, талантливые и даже гениальные, из-за своей необразованности не сумевшие, как говорится, «пробиться», прекрасно исполняют возложенные на них обязанности и честно трудятся на самых скромных должностях, но ведь подобное варварское отношение к национальному достоянию сродни той безумной расточительности, что проявила бы домохозяйка, вздумай она на самом деле разжигать огонь в очаге при помощи кружев. Ведь и человек, оказавшийся на достойной его талантов должности, и кружева, пришитые к красивому платью, и банкнота, использованная в качестве средства платежа, а не спички, принесли бы намного больше пользы! Короче говоря, всяк хорош на своем месте! Подумайте только, сколь великие потери несут из-за нашей глупой расточительности наука, искусство, промышленность, прогресс! Какой непоправимый урон наносим мы нашему же будущему!

Кое-кто может, пожалуй, возразить на мою горячую речь в защиту бесплатного образования для одаренных детей и сказать, что, увеличив срок обучения детей из низших слоев общества и дав им различные познания в различных областях, мы рискуем внушить им презрение к тяжелому физическому труду, побудить бросить отцовский клочок земли или покинуть мастерскую для того, чтобы отправиться в город на поиски более легкой и приятной жизни. Я полагаю, что те, кто так думает, совершают большую ошибку. В наши дни образование получает в четыре, а то и в десять раз большее количество людей, чем лет 40–50 назад, даже начальная школа дает знаний намного больше, чем давала во времена наших отцов и дедов, но что-то незаметно, чтобы где-нибудь в промышленности или в сельском хозяйстве ощущалась нехватка рабочих рук. Кстати, доказательством этому может служить хотя бы тот факт, что каждый кусочек плодородной почвы у нас обработан, засеян и дает урожай, а у ворот каждого завода и каждой фабрики толпятся желающие получить работу.

Правда, в наше время человек и обрабатывает землю лучше, чем раньше, и в промышленности работает, применяя сложные механизмы, и именно образование позволяет ему использовать достижения науки и получать радость умственного труда, что было совершенно недоступно нашим безграмотным отцам и дедам. К тому же я вовсе не призываю превращать в ученых всех без разбору, ведь это и невозможно и не нужно, так как у людей разные способности… короче говоря, не все головы скроены на один лад! Я предлагаю только, чтобы людей, как и зерна, предназначенные для посева, подвергали предварительному отбору… Ну да ведь вы знаете, что такое отбор! Процесс заключается в том, что крестьянин с любовью перебирает в руках зернышки и отбирает самые плотные, самые гладкие, самые крупные, самые ядреные, а все для того, чтобы по осени получить отличный урожай.

Поступим точно так же и с людьми! Отберем самых умных, самых способных к обучению ребятишек, разовьем их способности и таланты, дадим хорошее образование. Поступив подобным образом, мы совершим благое дело и для отдельного человека, и для нашей страны, и для всего человечества.

В конце XX века во Франции была отменена смертная казнь, хотя около 70 % населения требует ее восстановления в случае совершения особо тяжких преступлений (убийство ребенка после акта сексуального насилия, убийство представителя сил охраны правопорядка, торговля наркотиками в крупных размерах и т. д.). Кстати, вызывает удивление тот факт, что уже в конце прошлого века этот вопрос был предметом ожесточенных дискуссий. Буссенар и здесь демонстрирует полную независимость суждений и проповедует идеи, противоположные тем, коих придерживались его собратья по политическим пристрастиям, прогрессивно настроенные республиканцы. Он защищает собственные взгляды со свойственными ему энергией и талантом, к вящему удовольствию читателей, разделяющих мнение писателя, и к великому неудовольствию тех, кто придерживается взглядов прямо противоположных.

Письмо № 169 от 6 февраля 1909 года (№ 914)

Как только вы прочтете первые строчки, вы тотчас же скажете, что я опять принялся за старое и талдычу одно и то же. Ну что же, вы будете совершенно правы, если скажете, что я отстал от времени, что я — всего лишь старый брюзга, который жует и пережевывает надоевшую всем жвачку… Вполне возможно, что это так и есть! Но там, где прошли сборщики урожая, косцы и жнецы, всегда остаются кое-какие колоски… Так что и мне, старому ворчуну, есть что сказать, и вы в этом убедитесь очень скоро, ибо я тоже хочу порассуждать о проблеме смертной казни, о той самой проблеме, о которой уже было столько говорено-переговорено.

Да, гильотина сполна получила все почести от прессы, о ней писали и в серьезных журналах, и в бульварных газетенках, и в дешевых иллюстрированных листках для домохозяек, причем писали на эту тему так часто, что в конце концов всех уже прямо-таки стало тошнить от отвращения. Да, все аргументы «за» и «против» смертной казни поворачивали и так и сяк, сосали, обсасывали до умопомрачения. Противники идеи отмены смертной казни, так же как и ее ярые приверженцы, драли глотки до хрипоты, так что дело едва не доходило до драки. Как с одной, так и с другой стороны было сказано немало глупостей, но и немало было высказано аргументов, заслуживающих серьезного рассмотрения и обсуждения.

Однако я осмелюсь вам признаться в том, что в данном конкретном случае, несмотря ни на что и вопреки всему, я дистанцируюсь от моих друзей в сфере политики, то есть от людей, чьи взгляды я в общем и целом разделяю, ибо я остаюсь ярым сторонником идеи необходимости смертной казни. Да, я не боюсь решительно, во весь голос заявить, что я голосую за палача и его ужасное оружие, предназначенное для того, чтобы отрубать от тел головы! Увы, в прогрессивной печати, проповедующей взгляды республиканцев, многие очень хорошие журналисты встали на сторону убийц и прочих опасных преступников. Я же счел своим долгом встать на сторону жертв. А уж прав я или нет, вам решать, но только после того, как вы закончите читать мое письмо… если только моя болтовня не утомит вас…

Видите ли, идея о необходимости отмены смертной казни в качестве кары за уголовное преступление возникла не сегодня и даже не вчера, ибо досталась нам в наследство от старых почтенных бородачей 1848 года[34], страдавших излишней сентиментальностью и слезливостью. В наши дни приверженцы этой идеи не могут даже толком изложить все свои доводы, потому что и сами не слишком ясно представляют себе, за что и почему борются. Для них это своего рода кредо[35], отвлеченная формулировка, вечный припев какой-то странной песенки про необходимость быть гуманным во всем без разбору, песенки, которая заставляет их рыдать над… печальной участью убийц!

Увы, господа, требующие отмены смертной казни, приберегают всю свою жалость и все свое сочувствие убийцам. Эта чистая правда! Они жалеют этих мерзавцев, они сетуют на жестокий рок, толкающий их на преступления, требуют, чтобы кара была не слишком сурова и едва-едва не договариваются до того, что жертва сама во всем и виновата. А как только этим глупым доброхотам вполне резонно замечают, что наказание должно быть пусть и жестоким, но справедливым, они тотчас же принимаются хныкать и жалобно блеять: «Общество не имеет права уничтожать своего члена!»

А я им на это отвечаю: «Но ведь и убийца не имеет никакого права уничтожать себе подобных! А вы с вашей безумной чувствительностью только поощряете чудовище, чья жестокость превосходит жестокость дикого зверя! Ваше всепрощенчество может толкнуть его на новое преступление, и тогда вновь прольется кровь! Чего же бояться человеку, перерезавшему горло невинной жертве? Вы даруете ему путешествие в Кайенну, на так называемую каторгу, но ведь там можно жить совсем не плохо, да к тому же и удрать с каторги вполне возможно, было бы желание! Итак, преступник получает в качестве наказания морскую прогулку, приятный отдых в условиях полусвободы, хорошее питание, почти полное безделье… И вот этими-то мерами вы хотите остановить наступление армии преступников, наводящих ужас на честных людей?»

Находятся в нашем обществе еще и такие чудаки, которые требуют отмены вообще всех наказаний, так как считают, что с помощью устрашения нельзя исправить нравы народа. Но, черт побери, сколько можно говорить этим идиотам, что прежде всего людям нужно жить, а для этого они должны иметь возможность защищать себя и своих близких! Обеспечим спокойную, мирную жизнь честным гражданам, а уж потом будем философствовать в свое удовольствие. А эти болваны только знай себе твердят извечный припев: убийца раскается, преступник исправится… и волк превращается в робкого блеющего ягненка…

Ну что же, и я желал бы, чтобы преступник раскаялся в содеянном и обратился бы в новую веру, я тоже готов с надеждой взирать на каждого заблудшего… Я тоже вслед за многими готов говорить: «Лучше запломбировать гнилой зуб, чем удалять…» Но в глубине души я твердо убежден, что пломба в зубе продержится дня четыре… как и бандит на стезе добродетели. Рано или поздно он сорвется, и все его добрые намерения рассыплются в прах, как только ему представится возможность провернуть сулящее выгоду дельце!

Посмотрим, что происходит, когда пломба вылетает из леченого зуба… Зуб начинает болеть пуще прежнего, вы сходите с ума от боли, буквально лезете на стену, потому что болит уже вся десна, гниют соседние зубы, а то и флюсом разносит щеку… В конце концов вы все же обычно бываете вынуждены позволить зубному врачу засунуть вам в рот его жуткие щипцы! И вот проклятый зуб удален! Вы сразу же ощущаете невероятное облегчение, а после смазывания ранки специальной мазью и вовсе чувствуете себя совершенно здоровым. И никто на свете вам не скажет, что вы не имели права избавиться от этой гадости!

То же самое происходит и в том случае, если один из ваших пальцев на руке или ноге поражен гангреной. Здесь не может быть и речи о колебаниях и сомнениях, если вы, конечно, не хотите, чтобы вся рука или нога, а за ними и все тело медленно сгнили. Необходимо удалить, отсечь больной орган, чтобы сохранить вам жизнь! И опять-таки ни один человек не скажет, будто вы не имеете права избавиться от части своего тела, представляющей смертельную опасность для всего тела в целом!

Так вот, друзья мои, я полагаю, что так же следует поступить и с преступником, потому что он столь же вреден и столь же неизлечим, как больной зуб и пораженный гангреной палец. Преступник опасен для общества, он опасен для всех и каждого, а потому его следует уничтожить! Да, это ужасно и жестоко, но это необходимо! Только подобные меры помогут уберечь общество от еще большего зла и еще более страшных бедствий. И вы можете сколь угодно долго говорить мне, что угроза смерти не внушает страха преступникам, а соответственно, и не охраняет жизнь и достоинство честных граждан от посягательств различного рода мерзавцев, я все равно вам не поверю…

А кстати, что вы вообще об этом знаете? Неужто кто-то из бандитов исповедовался на этот счет? Зато мне известно совершенно точно, что в течение последних трех лет, когда перестали приводить в исполнение смертные приговоры, заменяя смертную казнь длительными сроками тюремного заключения, количество убийств увеличилось почти втрое! Так что вывод напрашивается сам собой: отмена смертной казни влечет за собой рост преступности. Доказательством моей правоты может служить хотя бы тот факт, что если бы убийц из Бетюна обезглавили бы сразу после первого убийства, то те шестеро, что стали их последующими жертвами, остались бы в живых!

Разумеется, в Бетюне и в Карпентра имели место отвратительные, жуткие сцены, когда разъяренная толпа вела себя как сборище отъявленных каннибалов, но не стоит забывать, что убийцы из Бетюна держали в страхе все население края долгих два года, как некогда на всю провинцию Бос наводила ужас банда Финфина. Следует отдавать себе отчет в том, что люди, дрожавшие от страха за свои жизни и за жизни родных в течение столь долгого времени, совершенно естественно обрадовались тому, что избавились от сего дамоклова меча. Радость этих бедняг вполне объяснима и по-человечески понятна, ведь она сравнима с тем чувством, которое испытывают люди, узнавшие об уничтожении стаи волков, что в течение нескольких лет резали скот во всей округе.

Кстати, чтобы избежать различных эксцессов и проявлений бурной кровожадности толпы, всего-то и нужно не проводить казни публично, а приводить приговор в исполнение за стенами тюрьмы, как вешают преступников в Англии или сажают на электрический стул в Америке.

Я не хотел бы заканчивать это письмо, не сказав пару слов по поводу одного из основных аргументов тех, кто является сторонником отмены смертной казни. Эти добросердечные господа в обычной своей слезливой и жалостливой манере повторяют на все лады одну затверженную истину: что, мол, выходцы из простонародья не получили должного воспитания, а потому, не видя перед собой примеров, достойных подражания, они и становятся убийцами, так что вина, мол, падает на буржуазию, которая ничего не делает для просвещения и образования народа.

Я не являюсь представителем буржуазии, у меня нет большого капитала, но я человек и способен рассуждать разумно. И я говорю себе: «Боже мой, ведь далеко не все убийцы вышли из среды крестьян и рабочих!» Я даже осмелюсь утверждать, что их там меньшинство! Можно было бы изучить состав осужденных на смерть с точки зрения их социального происхождения и уровня их образования. Уверяю вас, статистика получилась бы прелюбопытная! Тогда бы всем стало ясно, что преступники появляются во всех слоях общества и что многие из них получили весьма приличное образование.

Я хотел бы просто привести несколько примеров, первых попавшихся, что просто придут на память и, так сказать, появятся на кончике пера. Да, в нашем столетии их было немало! Начиная с аббата Менгра и кончая этим чудовищем Барди из Малерба, который ждет своего смертного часа в Алжире. А ведь он хорошо образован и очень умен, к тому же он является отпрыском весьма почтенного семейства, известного и уважаемого в наших краях. А вспомните Ласнера, богатого буржуа, человека, одаренного многими талантами, к тому же поэта! А убийцы из Фюальде — некий Жосьон, биржевой маклер, и Бастид, богатый буржуа! А ведь был еще и граф Бокарме, настоящий дворянин из очень старинного рода! Совсем недавно, уже чуть ли не в наши дни, прославились своей жестокостью доктор Помре из Нёвиль-о-Буа, Барре, служивший клерком в нотариальной конторе, и Лебье, студент медицинского факультета. Еще свежо в памяти убийство господина Лемера, совершенное его собственным сыном, тоже богатым буржуа! А кровавые подвиги Анасте, пехотного офицера, и Филиппа, молодого человека из очень приличной и весьма небедной семьи! А оставивший по себе жуткую память Билуа, отставной унтер-офицер, бывший когда-то образцовым служакой! Да, я еще забыл упомянуть про Тропмана, талантливого механика и изобретателя… А те двое благородных идальго[36], вращавшихся в высшем свете, господа Пранцини и Прадо, ведь об их злодеяниях писали во всех газетах! Еще были Жиль и Абади, получившие хорошее образование и ставшие знаменитыми музыкантами, что не помешало им, однако, совершать убийства… И наконец, был еще Эйро, убийца из Гуффе, казавшийся всем на первый взгляд скромным, умным и очень образованным коммивояжером…[37]

Пора, пожалуй, остановиться, но только позволю себе еще напомнить всем отцам семейств, у которых есть десятилетние дочери, а в особенности тем из них, кто ратует за отмену смертной казни, что существовал у нас сущий монстр по фамилии Солейян. Учитывая все вышесказанное, я прихожу к выводу, что все эти мерзкие людишки являются пораженными гангреной членами нашего общества и что мы имеем право провести хирургическую операцию по отсечению гниющих частей, которые способны привести к гибели весь организм. Сделать это следует как для того, чтобы пред глазами потенциального преступника всегда был бы устрашающий пример, так и ради безопасности всего общества.

Что ж, пусть те, у кого имеется большой запас слез, проливают сию соленую влагу над судьбами преступников, мы же направим наше сочувствие на ни в чем не повинных людей, ставших жертвами насильников и убийц, о которых, кстати, жалостливые доброхоты почему-то никогда не вспоминают. А если все же в близком или отдаленном будущем и можно будет завести речь о полной отмене смертной казни, то сделать это можно будет при одном-единственном условии: если господа преступники прекратят насиловать и убивать.

Последнее письмо Буссенара очень серьезно. Это почти пророческое послание. Все дело в том, что за два месяца до его написания он потерял свою любимую жену Альбертину, и у него пропало желание шутить. Письмо № 202, датированное 25 июня 1910 года, было, видимо, написано и отправлено в газету за несколько дней до смерти Альбертины. Затем читателям пришлось ждать почти месяц, пока 23 июля в 988-м номере «Гатине» появилось 203-е письмо Франсуа Девина, в котором он с необычайным жаром обрушился на тех в общем-то небогатых людей, что приезжают летом на отдых в деревню и пытаются походить на настоящих богачей, пуская всем пыль в глаза.

Черт побери, да вы ведь прекрасно знаете эту публику! Они слишком ленивы, чтобы всю жизнь горбатиться на земле, а потому предпочли сбежать из деревни и устроиться хоть на какую-нибудь работенку в Париже. Там каждый поставил перед собой определенную цель: заработать немножко деньжат, а потом завести свое дело, типа бакалейной лавки, булочной, кондитерской, молочной или крохотного бистро. Когда заветная сумма бывала собрана, покупалось вожделенное заведение, после чего важнее всего было не потерять уже приобретенное, то есть не проесть капитал. А потому такое семейство экономит буквально на всем, питаясь чуть ли не картофельной шелухой, селедочными головами, капустными кочерыжками и сырными корками. Они откладывают по франку, иногда по су, порой едва не умирая с голоду, а все для того, чтобы поехать на две или три недели в деревню и поизображать там богачей.

Попав летом в деревню, эти мнимые миллионеры пыжатся, важничают, задирают носы, бахвалятся, ведут себя так, как должны, по их представлениям, вести себя представители высшего общества, короче говоря, пускают пыль в глаза своим старинным товарищам, которые остались жить в деревне. Они изо всех сил пытаются пробудить у друзей жгучую зависть, делая вид, что уже сколотили себе в городе огромное состояние, едят на золоте и катаются словно сыр в масле, а на отдых в деревню приехали потому, что так нынче модно в высшем обществе. Да, друзья мои, но нам-то ведь все доподлинно известно про этих «богачей», так что рассказывали бы они свои сказки кому-нибудь другому…

Если тон письма шутлив, то тема, затронутая в нем, весьма серьезна, ибо это тема социальной идентификации и самоидентификации личности. Сможет ли человек, обосновавшийся в городе, признать, что вышел из простых крестьян? Хватит ли у него на это ума, порядочности и смелости, наконец? Чему отдаст он предпочтение: природной простоте и естественности или показному блеску, развенчанному Мольером в «Мещанине во дворянстве»? Не следует ли каждому помнить пословицу, весьма кстати приведенную Буссенаром, «Всяк сверчок знай свой шесток»?

Письмо № 204, предпоследнее в данной серии, является весьма злым политическим шаржем на члена генерального совета департамента господина Адриена Франсуа Ги Мари Валентина, графа де Леви-Мирепуа, ведущего свой род чуть ли не от Девы Марии, того самого графа, чьи предки владели когда-то Малербом и многими другими деревнями и городками… И вот этот-то горделивый, претенциозный и велеречивый господин лишился своего депутатского мандата. Со свойственным ему ехидством Буссенар обрушивается на такие пороки, как самодовольство и зазнайство.

Буссенар, однако, предчувствовал свой близкий конец (когда в печати появилось его последнее, 205-е письмо от 20 августа 1910 года, ему оставалось жить всего двадцать дней). На прощание он оставил нам послание, не утратившее своего значения и по сей день, по прошествии почти целого столетия. Это достаточно ясное политическое предупреждение, оставленное человеком левых взглядов и прогрессивных убеждений, однако увидевшего еще в зародыше крайности и бесчинства социализма, этой «новой политической религии».

Письмо № 205 от 20 августа 1910 года (№ 992)

Не знаю, может быть, я и ошибаюсь, но мне все же кажется, друзья, что социалисты творят какое-то черное дело. Ум-то у меня крестьянский, сам я не слишком развит, но и не глупее других, так что кое-что соображаю… Так вот, раньше я воображал, что социалисты — пламенные поборники свободы. В своих воззваниях и своих зажигательных речах они проповедовали идею освобождения человека от любого гнета. Они везде и повсюду на разные голоса кричали о том, что желают дать каждому свободу, которая является самым великим достоянием и благом человечества. И все жрецы культа свободы провозглашали, что их божество призвано изменить лик земли и даровать каждому рай. Но, как говорится в пословице, близок локоть, да не укусишь… Хорошо подходит к данному случаю и другая пословица: «По усам текло, да в рот не попало». Ну да что бы там ни говорили эти великие «обновители», на деле я ежедневно вижу, что они понимают под словом «свобода» и каким образом они собираются заставить и нас понимать его точно так же.

Сначала давайте поговорим о профсоюзах, которые являются главным средством внедрения в массы социалистических идей, своего рода тараном, используемым для установления режима, угодного социалистам. Мне-то, черт побери, хорошо известно, что такое профсоюз! Когда мы, крестьяне, создаем общество по взаимному страхованию скота — вот это и есть профессиональный союз! Когда мы собираем средства, чтобы оптом закупить удобрения, уголь или сельскохозяйственные машины, мы вновь образовываем профсоюз! Так что профсоюз — вещь прекрасная, очень полезная, ибо дает выгоду, не нанося ущерба никому.

Но нам никогда не приходит в голову мысль насильно заставлять соседей вступать в наш союз, если они того не желают. Никому из нас даже в кошмарном сне не приснилось, что в союз можно загонять соседа пинками или угрожая ему дубиной да вилами! Да нет, мы даже не сердимся на наших односельчан, если они не хотят вступать в какое-либо товарищество, потому что личная свобода каждого священна, и мы должны относиться друг к другу с уважением, если не хотим стать настоящими дикарями.

Однако господа социалисты думают иначе. Следуя примеру тиранов из числа служителей католической церкви, они заявляют: «Кто не с нами, тот против нас!» И опять-таки по примеру церкви они грозят непокорным и несогласным изгнанием из общества, лишают их работы, обрекая тем самым на нищету, голод и смерть не только несчастных упрямцев, но и их семьи.

И это еще не все. Во времена, когда церковь была всемогуща, церковники хватали еретиков или тех, кого только подозревали в ереси, а затем бедняг отдавали в руки палачей и те подвергали их страшным пыткам. Точно так же поступают и социалисты! Они хватают тех, кто посмел высказаться против профсоюза, сбивают их с ног и избивают чуть ли не до смерти! Вот так будущие благодетели человечества понимают свободу и вот как они применяют свое понимание на деле…

Итак, у работяги не остается выбора: или вступай в профсоюз, куда тебя загоняют насильно, или — смерть! Третьего не дано! Выходит, что человек не свободен в своем выборе. Ну ладно, вступил я в профсоюз… И вот я уже не могу работать поденно или сдельно, если даже мне и хочется. Если профсоюз решит, что я должен бездельничать в течение нескольких дней, недель, а то и месяцев, я не смею возражать, даже если в кошельке пусто, а в доме хоть шаром покати и дети голодные плачут. Попробуй заартачиться! Нет, я больше не принадлежу сам себе, мною командуют, меня дергают из стороны в сторону, как глупого щенка, со мною обращаются хуже, чем с вьючным животным, а я должен беспрекословно подчиняться под страхом того, что если сегодня я посмею хотя бы пикнуть, то завтра мне переломают руки, ноги и все ребра добровольцы-палачи из числа ярых приверженцев новой социалистической церкви!

Вам прекрасно известно, что я ничуть не преувеличиваю. Не проходит и недели, чтобы вы не прочли в газетах рассказ о том, как забастовщики зверски избили несчастных парней только за то, что бедняги хотели осуществить свое право работать тогда, когда им того хочется и в особенности когда им повелевает это делать голод. И вот такой режим хотят заставить нас принять эти господа — служители новой политической религии? Вернее даже, они хотят навязать нам его силой, и грубой силой! О, в своих газетах и на своих сходках они рассказывают такие волшебные сказки, сулят такие чудеса! И все это делается только для того, чтобы простаки, которые слушают этих господ, позволили бы им вести себя в неведомый рай, как послушное стадо баранов!

А кстати, кто они такие, эти великие служители культа социализма, которые без устали заговаривают зубы и пудрят мозги простонародью, готовому проглотить любую небылицу, наивному, глуповатому, к тому же и способному по первому зову бросить работу? Да, так кто же они такие? Беспринципные политиканы; адвокатишки, которых никто не нанимает, потому что они не знают азов юриспруденции; рабочие, стремящиеся поработать «налево», но в то же время и желающие получать зарплату наравне с честными трудягами; бессовестные честолюбцы; всякого рода неудачники и шарлатаны, играющие на человеческой глупости и легковерии и извлекающие из пороков толпы весьма недурной доходец, который позволяет им вести жизнь толстобрюхих буржуа!

Вы постоянно видите, как они суетятся там и сям, бегают с одной сходки на другую, выкрикивают трескучие фразы, раздают направо и налево щедрые обещания, разжигают ненависть и будят зависть, взывают к самым низменным страстям, ловят рыбу в мутной воде и натравливают друг на друга рабочих, людей добрых, славных, но излишне доверчивых. К тому же социалисты, по крайней мере их вожаки, тверды, прямолинейны, жестоки, властны и властолюбивы, как никто! Они говорят, что выступают против войны, что их идеология — это идеология антимилитаризма, но они сумели так организовать и подчинить себе армию трудящихся, что легко управляют ею как хотят, причем никто и пикнуть не смеет! Короче говоря, эти господа социалисты оказались куда хуже, чем самые большие сухари из числа наших чиновников, они оказались куда более жестокими, чем тюремщики в наших тюрьмах и офицеры и сержанты в штрафных батальонах в Африке.

Попробуйте только оспорить приказ руководителя какого-либо профсоюза! Попробуйте устроить хотя бы небольшую дискуссию по поводу какого-нибудь лозунга вождей профсоюзов! Вас так изобьют, так отколошматят, так измордуют, что себя не узнаете! Сотрут в порошок!

Итак, вступив в профсоюз, вы больше не принадлежите себе, вы больше не являетесь свободным гражданином независимой республики. Вместо короля или императора над вами получил неограниченную власть какой-то горлопан, что орет как оглашенный на всех собраниях, вы стали рабом какого-то ничтожного бездельника, который добился избрания на ответственный пост благодаря тому, что лучше других умеет драть глотку. Теперь по его приказу вы должны ходить, голосовать, работать, соглашаться на одну зарплату и отказываться от другой, короче говоря, вы должны позволить вести себя бог знает куда, подгонять или придерживать, то есть превратить себя во вьючное животное или в автомат!

Следуя во всем примеру церкви, хорошо разбирающейся в том, как следует тирану обращаться со своим народом, вожди профсоюзов требуют от своих «подданных» полного послушания, пассивной покорности, слепого повиновения, без рассуждений и сомнений, и все это под страхом быть превращенным в прах или подохнуть с голоду. Как это можно еще назвать, если не ожесточенной борьбой с личностью, с индивидуальностью? Человека лишают права быть самим собой, принадлежать самому себе, права думать, рассуждать, хотеть чего-либо, действовать по своему усмотрению — короче говоря, права быть свободным!

Господа социалисты хотят при помощи террора и насилия превратить человечество в огромный улей или муравейник, уподобив людей муравьям и пчелам, которые должны будут, подобно этим насекомым, работать не покладая рук ради того, чтобы их руководители жили в неге и роскоши, практически ничего не делая и пользуясь плодами трудов остальных членов общества. Учтите, однако, что муравьи и пчелы похожи друг на друга как две капли воды, они все одинакового размера, веса, цвета, да и разум у них, похоже, один, общий.

Но попробуйте-ка каким-нибудь указом обязать людей во всем походить друг на друга, и я посмотрю, что у вас получится!

Создайте законы, по которым людям предписывалось бы быть одинаковыми по росту, весу, силе, уму и виду, а также обладать одинаковым аппетитом и интеллектом, чтобы у всех были одни и те же желания, нужды, способности!.. Подобные указы явились бы самым ярким примером и жестокой тирании, и безграничной глупости одновременно. А профсоюзные вожди, которые из кожи вон лезут для того, чтобы эти указы стали страшной реальностью, могут с тем же успехом пытаться достать с неба луну. По крайней мере, таково мое мнение.

Итак, зарождающееся социалистическое движение удостоилось пристального внимания очень чуткого и прозорливого наблюдателя, беспощадного и предельно точного в своих суждениях. Вожди социализма были взяты на прицел еще до того, как эта идеология овладела умами людей в России, в странах Востока, а потом и в других странах мира. Наш ясновидец разоблачил сектантский, принудительный, утопический характер этой идеологии. Подобное делает честь тому, кто в данном письме, более чем в каком-либо ином, имел право называть себя «Девином»[38].

Буссенар отправился в мир иной вслед за своей женой. Он покинул нас незадолго до Первой мировой войны и русской революции 1917 года. Но этот шутник и насмешник, спрятавшийся под маской крестьянина (хотя, конечно, все догадывались о том, кто скрывается под псевдонимом «Франсуа Девин»), покинул этот мир, указуя перстом на надвигающуюся катастрофу, на уже замаячившее на горизонте Великое Зло. Последние его слова ясны и трезвы, как и все то, что он писал в течение восьми лет в «Письмах крестьянина»…